Очаруй меня Линдсей Джоанна
Брук оглянулась и увидела, что к ним подходит Доминик. Она чуть не застонала, но подумала, что скорей всего он почти ничего не слышал.
– Ничего особенного. Мой брат, как всегда, вел себя отвратительно, – отмахнулась она и ушла, увлекая за собой Алфриду.
Думая о горячей ванне и морковке, Брук прошла через кухню, чтобы приказать нагреть воды и взять морковь на случай очередной встречи с Вулфом. Вероятно, нужно проверить рану Доминика, прежде чем уютно устроиться в ванне. Если он, конечно, поднимется к себе в комнату. А ведь он вполне может завернуть совсем в другую комнату. Он кажется вполне живым и здоровым – благодаря Брук. И даже не прихрамывает на больную ногу!
Она вымыла лицо, руки и поспешно переоделась. Но ей не давал покоя один вопрос, который необходимо было выяснить прежде всего.
– Она уехала?
– Бывшая любовница? На рассвете, – ответила Алфрида.
– Бывшая?
– Если верить слугам.
По мнению Брук, для бывшей любовницы Присцилла была слишком дружелюбна!
Она хмыкнула и надела новые туфли. Алфриде не понравилось, что Брук не подождала горячей воды.
– Пойду проверю, уж не разбередил ли волк снова рану, когда меня спасал.
– Определенно, он стал относиться к тебе лучше…
– Прекрати, – буркнула Брук. – Я вполне могла сама пережить ночь, а утром найти дорогу домой.
– Намерения говорят сами за себя. Он сделал все, чтобы ты благополучно добралась домой.
И при этом мог покалечиться. Так что Брук не собиралась с ней спорить. Алфриде необязательно знать, что произошло в крохотной каморке разрушенного замка. Будь она более оптимистична, могла бы посчитать поцелуи Доминика многообещающим знаком, шагом к тому, чтобы покончить с враждой и барьерами между ними. Но потом он столько всего ей наговорил!
И все же она пыталась не вспоминать их первую встречу, когда увидела Доминика в постели полураздетым, не думать о том, как касалась его бедра, пусть только чтобы наложить мазь. Как они спали в объятиях друг друга прошлой ночью, как страстно он целовал ее утром…
Брук покраснела, потому что все равно постоянно об этом думала, и поспешно отвернулась, боясь, что Алфрида заметит ее румянец.
И тут она увидела, что на постели лежит морковь. Брук поспешно сунула ее в карман, но горничная это увидела.
– Завтрак принесут вместе с горячей водой, – сказала она. – Или ты слишком голодна, чтобы ждать?
– Это для собаки.
– Дворняга посмеется над тобой, – предрекла Алфрида. – Собаки едят мясо.
Брук скорчила гримаску и вышла из комнаты. Алфрида скорее всего права, но она надеялась, что пес попробует угощение. Ей будет не по себе, если окажется, что она оставила белой собаке морковь, которую та есть не стала. Зато в мешке, который она опустошила, было много мяса. Может, в следующий раз она принесет мяса собаке. Брук была ей благодарна за помощь прошлой ночью.
Когда она постучала в дверь комнаты Доминика, ей открыл незнакомый лакей. Но он уже уходил, поэтому поспешно закрыл за собой дверь. Как обычно, взгляд Доминика был устремлен на нее. Он сидел на краю кровати, расстегивая рубашку. Он снова переоделся в панталоны с отрезанной штаниной, хотя было не похоже, что он уже успел разбинтовать рану.
– Не волнуйтесь, – предупредила Брук, подходя к кровати. – Я знаю, что уже достаточно надоела вам сегодня.
И вчера ночью.
– Просто хотела посмотреть…
– Слишком много болтаете, доктор, – саркастически бросил он. – Делайте то, зачем пришли.
Она стиснула зубы, но тут же поняла, что ему, возможно, снова больно.
– Не возражаете? – бесстрастно спросила она, показав на бинт.
– Пожалуйста.
До сих пор он всегда разворачивал бинт сам, так что к чертам его характера теперь можно прибавить противоречивость. Кроме того, он практически сидел на бинте. Как она должна все это разворачивать?
Брук получила ответ, когда он встал, опираясь на левую ногу. Она быстро нагнулась и развернула бинт, пока он не передумал и не затруднил ей задачу. Бинт почти не прилип к ране, и последний виток отошел легко.
Осмотрев рану и швы, Брук довольно кивнула:
– Прекрасно. Воспаления нет. Похоже, что ночное приключение вам не повредило.
– Это вопрос спорный, – покачал головой Доминик. – Мое плечо до сих пор болит после ночлега на каменном полу.
Это замечание Брук проигнорировала.
– Если не собираетесь снова одеваться, бинтовать рану смысла нет, – сказала она. – На воздухе корочка затвердеет быстрее.
Встав, она взяла оставленный ранее на тумбочке красный мешочек с травами и положила его в карман, после чего взяла голубой.
– Советую отдыхать по несколько часов в день, – объявила Брук, отдавая голубой мешочек Доминику. – А во время отдыха посыпьте этой травой место раны. Это поможет быстрейшему заживлению. Если же будете надевать обычные панталоны, следует сначала забинтовать ногу. И не мочите рану в воде. Довольствуйтесь пока обтираниями.
– Намекаете на то, что от меня опять воняет?
– Вовсе нет.
Она знала это, потому что провела ночь рядом с ним. Но стараясь избежать споров, ничего не ответила. И уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала:
– Вы можете сделать это?
Брук оглянулась и увидела, что он снова сел и снимает рубашку.
– Оботрите меня.
Она медленно повернулась. Ее щеки уже покраснели, но все же она сумела выдавить:
– Нет… боюсь, моя благожелательность не простирается так далеко, если, разумеется, вы не собираетесь жениться на мне сегодня.
Она думала, что дала достойный ответ, но Доминик тут же отпарировал:
– Вы хитростью неоднократно пробирались в мою спальню под предлогом, что ваш долг – мне помочь. Поэтому вы не можете теперь уклониться от выполнения своего долга.
Брук могла, но чувствовала, что ее доводы для него не будут иметь значения. Он снова пытался продемонстрировать, как ей не понравится с ним жить. Напоминал, что он всегда предъявляет крайне неприятные требования, призванные ее смутить.
И он даже не спрашивал ее согласия.
– Принесите тазик с водой и тряпочку для мытья, – велел Доминик Карлу.
Мысли Брук метались. Как выйти из этой ужасной ситуации?
– Вы не хотите, чтобы воду нагрели?
– Это ни к чему. Карл всегда подвешивает ведерко с водой над камином в ванной, чтобы мне не приходилось ждать горячей воды.
Что же… неужели так трудно поводить по его телу влажной тряпкой? Очень трудно.
Брук мысленно застонала. Но нужно показать, что его тактика не сработала. Поэтому она велела себе быть любезной и участливой, как подобает жене.
Карл поставил тазик с водой на тумбочку и удалился. Брук намочила и выжала тряпочку. По крайней мере, Доминик все еще сидел на краю кровати, так что к нему можно было подступиться. Она встала над ним с тряпкой в руках и замерла под его пронизывающим взглядом. Он словно пытался прочитать ее мысли или определить реакцию на эту вынужденную близость.
Доминик всеми способами пытался ее прогнать. Неужели он на самом деле думает, что будь она его женой, она нашла бы эту работу настолько отвратительной? У Брук было такое чувство, что она не стала бы возражать, и это заставило ее снова покраснеть. Ведь она пока что не его жена.
Сначала Брук провела тряпочкой по его лицу. Медленно. Осторожно. Пытаясь игнорировать его красоту. Но ничего не получалось. У него такие мужественные черты лица: подбородок, нос, широкий лоб, по обе стороны которого свешиваются черные локоны. Брук отвела их. Какие шелковистые они на ощупь!
Проводя тряпочкой по щеке Доминика, она укололась о его густую утреннюю щетину и поняла, что тряпочка, должно быть, слишком тонка. Попытка вымыть ему уши вряд ли была хорошей идеей, потому что на его шее выступили мурашки. Поэтому Брук быстро перешла к плечу.
– Это то самое, которое ноет после ночлега на каменном полу, – произнес Доминик и тихо добавил: – Помассируйте его, пожалуйста.
Брук перестала двигаться. Перестала дышать. Сердце гулко колотилось. Она была совершенно уверена, что если глянет ему в глаза, растает на месте. И все же придется массировать его, пока он снова не упомянул о долге. Правда, единственный способ массажа – размять плечо пальцами. Поэтому делая это, она старательно уставилась в стену. И вдруг услышала стон удовольствия.
Совершенно выбитая из колеи, Брук быстро схватила тряпочку и провела по его руке. Если он снова попросит помассировать его плечо, она бросит в него тряпкой. Держа его руку в своих, она вытерла каждый палец. И так сосредоточилась на задаче, что не сразу заметила, что его ладони вовсе не грязные. Он уже успел их вымыть.
И тогда она снова подняла глаза. Он вполне способен обтереться сам! Причем сделать это гораздо быстрее и более ловко, чем она!
Брук хотела так и сказать, когда он сжал ее пальцы и притянул к себе.
– Помните свой долг, будущая жена! Вопрос не в необходимости. Вопрос в выборе. Моем. Продолжайте.
Он прочитал ее мысли!
Щеки Брук уже пылали. Она отступила, снова выжала тряпочку, прижала ее к его груди и принялась тереть. Не осторожно, а раздраженно, и делала это дольше, чем следовало бы, возможно, потому что разглядывала его мускулистую широкую грудь и твердый упругий живот. Но когда увидела, как покраснела его кожа, немедленно остановилась. А он не издал ни звука протеста.
Пристыженная, Брук решила закончить обтирание как можно быстрее и убраться отсюда. Но когда подалась вперед, чтобы дотянуться до спины Доминика, ее грудь коснулась его предплечья, и на нее снова нахлынули те же восхитительные ощущения, что и сегодня утром, когда он провел ладонью по ее соску. О боже!
Она быстро отступила, чтобы вновь намочить тряпочку. Забралась на постель и устроилась за ним, чтобы обтереть спину. На его коже появилось еще больше ознобных мурашек, особенно когда Брук протирала его шею. Похоже, у него очень чувствительные шея и уши. Иногда жене полезно запоминать такие вещи на будущее.
А Брук попыталась все это забыть. В этом ей помог Вулф, который прыгнул на кровать и уставился на нее. Учитывая странноватое поведение пса в последнее время, она немного занервничала.
Проведя тряпочкой по спине Доминика, на этот раз осторожнее, потому что он больше за ней не следил, она решила окончательно войти в роль прилежной невесты и еще немного помассировала его плечо. Нужно сделать все возможное, чтобы заставить его полюбить ее.
Но Доминика отвлек Вулф, мужчина перегнулся, чтобы погладить пса.
– Вы говорите, что он не волк. Но один из его предков мог быть волком.
– Возможно, – кивнул он. – Но это не важно. Он совершенно ручной.
Жаль, что сам Доминик не был ручным, но она продолжала упорствовать:
– Я знаю, что волков в Англии уничтожили, но откуда мы знаем, что они исчезли?
– Потому что это было неизбежно, как только короли стали платить за них награду вместо того, чтобы просто потребовать шкуры в качестве дани. Волков истребили много веков назад, но на севере есть много пустующих земель. Полагаю, что несколько стай уцелели, но наверняка сказать не могу.
Брук ожидала, что он презрительно отмахнется, как в последний раз, когда возникла эта тема, а не поддержит ее замечание о том, что предками Вулфа могут быть волки, которые рыщут по Йоркширским пустошам прямо сейчас.
Но тут Доминик сказал:
– Если перестанете считать Вулфа больше волком, чем собакой, сможете не бояться его и не верить сказкам о волке-оборотне, воющем на пустошах.
Ее щеки снова порозовели.
– Вздор! – воскликнула она. – Мы с Вулфом уже большие друзья! Хотя он расстроился, почуяв запах Растона от моих рук.
– Растон?
– Кот Алфриды, который для вашего старшего конюха ловит мышей на конюшне.
– Коты – животные полезные. Вы думали, я буду возражать против того, что его привезут сюда?
– Вы возражаете против всего, что связано с моим присутствием здесь, милорд Вулф.
Если Брук воображала, что сейчас он станет это отрицать, она сильно ошиблась. Пока Доминик не видел, что творится у него за спиной, она сунула руку в карман, достала морковку и протянула собаке. Пес взял морковь и спрыгнул на пол с другого конца кровати. С пола немедленно донесся хруст.
Брук широко улыбнулась.
– Что он грызет? – спросил Доминик. – Если снова добрался до моих сапог…
– Это всего лишь морковка, – заверила она. – Вы не знали, что он любит морковь?
– Это так вы с ним подружились?
– Нет, я обнаружила это только сейчас.
– Но почему у вас оказалась морковь? Для вашей кобылки? Вы больше не будете ездить одна. Отныне станете брать с собой конюха.
– Разумеется. И я не…
Брук осеклась, услышав стук открывшейся двери. Двое слуг внесли ведра с водой. Прежде чем соскочить с кровати и метнуться к выходу, Брук швырнула тряпку в спину Доминика.
– Не намочите рану, когда будете принимать заказанную вами ванну, – успела прошипеть она.
И услышала за спиной смех. Он еще и смеется!
Какая наглость! Больше, чем наглость!
Он просто порочен! Невыносим!
Глава 29
Остаток дня Брук постаралась не встречаться с Домиником, для чего избрала самый простой способ: осталась в своей комнате и попросила приносить ей еду туда. Судя по тому, как часто хлопала дверь в его покоях, он не собирался следовать ее совету и отдыхать несколько часов в день. Она думала, что он, по крайней мере, полежит в постели после того, как натрудил ногу вчера ночью и сегодня утром. Но она слышала, как он в коридоре говорил Гейбриелу, что идет в конюшню, посмотреть на призовых лошадей.
Однако не может же она сидеть у себя неделями! И как бы ни было соблазнительно держаться подальше от Доминика и его мерзких способов избавиться от нее, делать это нельзя, иначе они никогда не решат своих проблем. Впрочем, у нее нет проблем, если не считать его попыток заставить ее уехать. Кончится ли это, когда они поженятся? Или его злобу ничем не вытравить? Все же Брук не собиралась преследовать Доминика по пятам по всему Россдейлу, как преданный щенок. Ей нужны веские причины встречаться и проводить с ним время, поскольку у нее больше нет предлогов входить к нему в комнату. Ну почему он так быстро исцелился, черт возьми?!
Алфрида принесла ей обед, и они поели вдвоем.
– Он полюбил тебя после того, как ты провела с ним ночь? – спросила горничная еще до того, как поставила поднос на маленький столик.
Брук, сидевшая на козетке, вздохнула:
– Он поцеловал меня несколько раз, но нашел для этого невероятное объяснение.
– Какое же?
– Он слышал, как наши лошади спаривались прошлой ночью, и это, очевидно, возбудило его похоть.
– И ты не воспользовалась этим?
– Я пыталась, – промямлила Брук, но тут же призналась: – Он остановился, заявив, что если возьмет меня, я никогда не уберусь из Россдейла.
Алфрида рассмеялась, чем заработала яростный взгляд Брук. Горничная сделала вид, будто закашлялась, после чего уверенно заявила:
– Ты должна была понять, что это шутка.
– В таком случае какова же была истинная причина? Я не поняла.
– Возможно, твой волк более благороден, чем кажется, и просто не хотел, чтобы твое посвящение в восторги брачной постели состоялось в какой-то грязной каморке. И поскольку он все еще надеется спровадить тебя, он ни за что в этом не признается, не так ли?
– Может быть, – неохотно согласилась Брук, вспоминая собственные мысли, которые пришли ей в голову прошлой ночью. Она посчитала благородным поступком то, что он загородил ее от ветра.
– Теперь, когда он достаточно излечился, чтобы помчаться тебя искать в бурю и дождь, я считаю его героем…
– Не приписывай ему мотивы, которых нет, – перебила Брук. – Он сделал это по собственным соображениям и не более того.
Алфрида упорно покачала головой.
– В любом случае нужно найти способ проводить с ним время. Твой план еще может сработать, он просто пока еще ни о чем не подозревает. Я видела, как он пошел к конюшням. Может, присоединишься к нему, когда поешь? Он знает, как сильно ты любишь лошадей?
– Я говорила о конеферме. Но это хорошая идея и…
Она услышала, как Доминик в коридоре зовет Вулфа. Значит, он уже вернулся.
– Так или иначе, я, возможно, начну упрекать его за то, что он не отдыхает. Завтра дождусь, когда он спустится в конюшни, и тоже туда пойду.
– Или поезжай вместе с ним, если он захочет размять своего жеребца. Он может даже сам тебе это предложить, боясь, что ты снова заблудишься.
– Он уже сказал, что на прогулки я должна брать с собой лакея, – фыркнула Брук.
– Так скажи, что будет куда приличнее, если он сам станет тебя сопровождать. Ты же его невеста. Будь твердой: он или никто.
– А ты знаешь, что это такое – быть с ним настойчивой? – усмехнулась Брук. – Все равно, что лаять на ветер. И то, и другое бессмысленно.
– Из-за тебя я начинаю терять надежду, куколка. Знаю, гора между вами кажется непреодолимой, особенно теперь, когда он винит твоего брата не только в смерти своей сестры, но и в смерти ее ребенка. Жаль, что ты узнала обо всем, когда прочитала дневник.
– Мне тоже, – с досадой проговорила Брук.
Когда Алфрида поймала ее за чтением дневника, Брук рассказала о последних строчках. В тот день Алфрида снова предложила ей сделать любовное зелье, чтобы, по крайней мере, избавиться хотя бы от неприязни Доминика и сразу перейти к более приятным особенностям брака. Но Брук отказалась. Она хотела, чтобы Доминик действительно полюбил ее, а не просто думал, будто любит.
– Тебе стоило послушаться меня, – напомнила Алфрида о том разговоре. – Ситуация гораздо сложнее, чем мы сначала думали, а это требует чрезвычайных мер. Я варю тебе это зелье.
– Но мне нужно не его вожделение.
– Любовь и вожделение идут рука об руку, – возразила горничная и, встав, направилась к двери. – По крайней мере, ты всегда будешь иметь его при себе, на случай, если в нем возникнет необходимость и ты посчитаешь, что оно будет полезным.
Брук так и не отдохнула после вчерашнего тяжелого испытания и легла спать в сумерках. Было совсем темно, когда ее разбудил громкий вой. Она зажгла прикроватную лампу и взглянула на карманные часы. Половина одиннадцатого. Она схватила халат и поспешно направилась к комнате Доминика, проверить, там ли он, но никак не решалась постучать. Если он там, как она объяснит свое вторжение? Но если его там нет? И это он воет на пустошах? Ну, разумеется, этого не может быть.
Брук постаралась отделаться от дурацких ночных мыслей. Это всего лишь глупый слух, но она хотела опровергнуть его раз и навсегда, и не только ради собственного удовольствия, но и ради того, чтобы задушить сплетни.
Наконец она очень тихо постучала и стала ждать. Дверь чуть приоткрылась. В коридор выглянул Эндрю, который немедленно сообщил:
– Он пошел на прогулку, миледи.
Прекрасно! Именно это она и не хотела слышать – поддержку глупых слухов!
– Вы слышали этот жалобный вой?
– Деревенские псы бежали в ту сторону, – ответил он.
Это так? Или слуги привыкли изобретать причины странного поведения лорда?
– А где обычно гуляет его светлость?
– Идет в сторону деревни. Часто посещает паб, когда не может заснуть.
Она поблагодарила Эндрю и вернулась к себе, но не в кровать. Паб, вот как? Может, у него там любимая служанка?
Брук была уязвлена тем, что он обращается к другим женщинам. А не к ней. Сначала бывшая любовница, теперь трактирная служанка?
Желание лечь спать куда-то подевалось. Она оделась и вышла из дома, решив сама все проверить.
Была прекрасная летняя ночь, и широкую тропу, ведущую в деревню, заливал лунный свет. Довольно скоро Брук оказалась в деревне и увидела единственное ярко освещенное здание, из окон которого доносился шум. Она направилась туда, но остановилась у окна, чтобы заглянуть внутрь. И тут же увидела Доминика. Его легко было заметить: он был выше всех в комнате. С ним были Гейбриел и еще с полдюжины мужчин.
Он был одет совсем просто и даже не походил на лорда. Да и вел себя не как лорд. Это была новая сторона волка, которую она видела и которая ее крайне заинтересовала. Как и другие посетители, он пил и смеялся и, господи боже, даже пел! Это было удивительно, но казалось, что местные жители любят его и чувствуют себя с ним вполне непринужденно. Когда Доминик неожиданно испустил дикий вой, остальные последовали его примеру и скоро все громко смеялись.
Брук широко улыбнулась. Нет, слух насчет того, что он волк-оборотень вовсе не беспокоит его. Да и вряд ли когда-либо беспокоил. Интересно, что из того, что он наговорил о себе, было правдой, и что он насочинял, чтобы прогнать ее?
Хорошо, что он не флиртует с женщинами!
Она отвернулась от окна, собираясь отправиться обратно в Россдейл, но ахнула, столкнувшись с каким-то мужчиной.
– Осторожнее, девушка. Если твой парень засиделся в трактире, пойди и скажи ему.
Он потянул ее в паб, и Брук не успела запротестовать. Но она тут же сбежала бы, если бы Доминик сразу ее не заметил. Их взгляды скрестились, и она потеряла способность двигаться. Но тут задорная краснощекая служанка сунула ей в руку кружку пива и улыбнулась. Брук немедленно стало стыдно за дурные мысли о женщинах, которые работали в пабе.
– Так кто он? – спросил втолкнувший ее сюда мужчина.
Она оглядела ухмылявшегося деревенского жителя, который выглядел так, словно надеялся увидеть, как она орет на своего ухажера. Она, возможно, разочаровала его, пояснив:
– Я невеста Доминика.
Брук никак не ожидала, что он рассмеется и громко сообщит об этом всем присутствующим.
В комнате раздались свист и вопли, а мужчины стали хлопать Доминика по спине.
– Мы слышали сплетни, – признался один. – Теперь знаем, что это правда!
Другой, не сводивший глаз с Брук, сказал Доминику:
– Да вы счастливчик, милорд!
– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил Доминик и, как ни странно, улыбнулся.
Это снова вызвало смех, возможно, потому что все в пабе предположили, будто Брук за ним следит. И как объяснить все это ему?
Когда он направился к ней, она со страха сделала большой глоток местного пива. Но тут начались тосты, и слыша, как много людей желают ей и Доминику здоровья и счастья, она не могла перестать улыбаться.
Возможно, именно поэтому он не поспешил увести ее из паба. После еще нескольких глотков пива, которого Брук никогда раньше не пробовала, она перестала бояться, что, появившись в пабе, вызвала у Вулфа недовольство.
Наконец он взял у нее полупустую кружку:
– Пора идти.
Она кивнула и вышла, но споткнулась на крыльце. Внезапно он обвил ее талию рукой.
– Мне теперь нести вас домой?
– А вы хотите? Нет, конечно, не хотите. Какая дорога ведет в Россдейл?
– Вижу, вы не привыкли пить, – хмыкнул он.
– Не слишком… то есть я пила вино, но редко. Но все в порядке. Я просто не смотрела под ноги и забыла про ступеньку.
– Еще бы!
Его тон был скорее шутливым, чем скептическим. Ей следовало бы перестать слышать то, что она хотела услышать, и помнить о том, что у него нет причин быть с ней любезным – пока.
Когда они добрели до тропинки, Доминик отпустил ее талию. Брук расстроилась. Ей нравилось чувствовать прикосновение его руки, такое надежное, словно она принадлежала ему. Может, он обнял ее, потому что думал, что арендаторы видят, как они покидают деревню? Глядя на него, Брук поняла, что человек, которого она увидела в пабе, – не тот, кого она знает. На нем не было ни фрака, ни галстука, он ничем не отличался от деревенских жителей. А те обращались с ним вовсе не как с господином, и кажется, искренне его любили. Она хотела знать больше о настоящем Доминике Вулфе.
– Каково это – расти в Россдейле?
Он, казалось, был поражен ее вопросом:
– Чудесно! Мирно. Спокойно. Сплошная идиллия. По крайней мере, так было, пока рядом находились родные.
Ей бы стоило прикусить язык. Неужели любой разговор ведет к теме смерти его сестры? Но несколько глотков пива развязали ей язык и придали храбрости.
– Когда вы поняли, что хотите разводить лошадей?
– В тот день, когда выпустил на свободу отцовский табун.
– Не может быть! – хихикнула Брук.
– Чистая правда. Это была смелая выходка, но я хотел посмотреть, что будет, если не считать наказания, конечно. Гейб помог мне повалить большой участок ограды на задах пастбища, так что это был массовый исход. Мы безудержно хохотали, наблюдая за отцом Арнольда, бывшим в то время старшим конюхом. Он пытался догнать лошадей пешком. Это вполне стоило недели заключения в моей комнате. В то время мне было только девять лет.
– Значит, ваш отец тоже разводил лошадей?
– А до него мой дед. Я не знал, хочу ли последовать по их стопам, пока не выкинул эту штуку. В то время мне все это казалось забавным. Но вскоре я пожалел об этом и испугался, что поймают не всех, в особенности боялся за отцовского призового жеребца, на котором хотел ездить сам.
– И ваша мечта сбылась?
– Да. Это родитель Ройяла.
– Я рада, – улыбнулась Брук, наслаждаясь искренним разговором с Домиником под яркими звездами. – Эти люди в пабе вовсе не нервничали в вашем присутствии. Они напомнили мне о наших слугах в Лестершире. Они были так добры ко мне, пока я росла.
– Родители позволяли вам якшаться с слугами?
– Они не знали, – хихикнула Брук. – Эти слуги и были моей настоящей семьей.
Они остановились у дома. Доминик открыл дверь, но за ней не пошел. Брук обернулась:
– Вы не идете спать?
– Может, сумеете перефразировать вопрос?
Она не сразу поняла, о чем он, а сообразив, побагровела:
– Я не предлагала…
– Нет, ни в коем случае, – перебил Доминик. – Но я не настолько пьян, чтобы ложиться. Думаете, легко спать в соседней с вами комнате?
Брук резко втянула в себя воздух, но он этого не слышал. Просто закрыл за ней дверь и вернулся в паб.
Глава 30
Пусть Доминик был не настолько пьян, чтобы уснуть, но и Брук было не до сна, особенно после его последней фразы. Ей хотелось бы думать, что он настолько ее хочет, что беспокоится по поводу соседства с ней, но этому она не верила. Пусть он целовал ее дважды, но вовсе не потому, что так уж этого желал.
Читать бесплатно другие книги:
