Сокровища Рождественского монастыря Баскова Ольга

Глава 6. Русское царство, 1524 г

Соломония последнее время не находила себе места. Волнения сказывались на ее внешности: румяные щеки побледнели и впали, в волосах появилась седина, лучиками разбежались возле глаз «гусиные лапки».

Евдокия Ивановна с болью смотрела на племянницу.

– Чахнешь ты, Соломонюшка, доходишь. Так и до смерти недалеко.

Молодая княгиня кивала и роняла слезы:

– Бросит он меня, тетушка. Не имею я права быть бесплодной. Тут дело уже не личное, а государственное. Василий считает, что один хозяин должен быть у земли русской.

Тетушка вздохнула:

– Слезами горю не поможешь. Знаешь, Соломонюшка, слышала я об одной колдунье, говорят, от бесплодия лечит. Что, если нам к ней обратиться?

Княгиня еще больше побледнела:

– С ума ты сошла, тетушка. Знаешь, что Василий сделает, когда узнает? Казнят меня за колдовство.

Евдокия Ивановна взмахнула длинными рукавами нарядного опашня, расшитого золотыми и серебряными нитями.

– А как он узнает, милая? Я сама к этой Стефаниде – так ее кличут – сбегаю, предупрежу, что не простые люди к ней обращаются, ежели кому расскажет, может жизни лишиться. Думаю, ей не будет трудно язык за зубами держать.

Соломония задумалась, заиграли ямочки на щеках.

– Ну, не знаю, тетушка, не по-человечески как-то.

Тетка стукнула клюкой:

– А по-человечески, если он тебя со двора погонит? Власть у него большая, неизвестно, что с тобой сделают. Подумай, лебедушка моя.

Молодая женщина сжала кулачки:

– Согласна я, тетушка. Веди свою Стефаниду.

Евдокия Ивановна перекрестилась:

– Сама я тоже молчок. Гляди, ты не проговорись. Знаю, как ты своего Василия любишь. Не стоит он такой любви.

Соломония ничего не ответила.

Тетка оперлась на клюку:

– Ивану разве что сказать? – проговорила она. – Иван тебя любит, он ни за что не проговорится.

Молодая девушка размышляла над ее словами. Брат Иван, действительно, очень любил ее. Но одобрит ли он обращение к колдунье? Как-никак верой и правдой служил ее мужу, был кравчим, следил за тем, чтобы за царским столом ни еда, ни питье не были отравлены. Захочет ли он обманывать своего повелителя? Допустим, не захочет. Но будет ли доволен, если повелитель расправится с его сестрой? Удастся ли тогда Ивану удержаться при дворе?

Соломония решительно смахнула слезы:

– Посвяти Ивана в нашу тайну, тетушка. Так для всех будет лучше.

– Верно, верно говоришь, голубушка, – засуетилась Евдокия Ивановна. – Все хорошо будет, ты не печалься.

Глава 7. Приморск, наши дни

Денис тупо смотрел на экран монитора, не пытаясь открыть новости в «Яндексе», что он делал каждый раз, когда садился за компьютер.

Тамара, сделав глубокую затяжку и выпустив из ноздрей сигаретный дым (до лампочки ей просьбы не курить в кабинете), дотронулась до его плеча:

– Почему грустим, начальник? Насколько мне известно, операция прошла отлично, и твоя жена почти здорова. Разве это не так?

Денис скривился:

– Это все так.

– Тогда почему у тебя такое кислое лицо?

Он с неприязнью взглянул на коллегу:

– Разве я на исповеди?

Женщина пожала плечами:

– Не хочешь – не говори. За язык тебя никто не тянет.

Доктор вздохнул:

– Ладно, твоя взяла. Мне нужно выговориться. Помнишь, ты сказала, что мужчины после таких операций часто начинают испытывать брезгливость к жене и не могут жить с ней как с женщиной?

Она кивнула:

– Допустим.

– Ты оказалась права, – Денис дернул себя за мочку уха, что делал в минуту крайнего волнения. – Мы не спим уже два месяца. И я умалчиваю о причине.

Тамара подняла нарисованные брови:

– И как ты объясняешь свою холодность? Вика наверняка интересуется, что мешает вашим прежним отношениям.

Он махнул рукой:

– Придумываю разные глупости: дескать, после операции прошло мало времени, швы могут разойтись. Понимаю, что это чушь, но не могу придумать ничего лучшего. Мне кажется, она все понимает, только боится узнать правду.

– Может быть, нужно время? – деликатно предположила Тамара.

Он покачал головой:

– Мне так не кажется.

– Сходи к психиатру, – посоветовала женщина.

– Сдурела, что ли? – огрызнулся врач. – По— твоему, я ненормальный?

– Ну что ты, – Тамара встала, подошла к Денису, обняла за плечи и потерлась о его спину бюстом Памелы Андерсон. – Есть еще один вариант. Заведи любовницу. Тебе, в отличие от Вики, нужен секс.

Мужчина оттолкнул ее руки:

– Я никогда ей не изменял.

Тамара призывно улыбнулась полными губами, накрашенными ярко-красной помадой:

– Так измени. Мы все когда-то делали в первый раз.

– Для меня такое предложение неприемлемо и противно, – буркнул он, но женщина не отставала:

– Не торопись. Вдруг тебе понравится? Попробуй. Тем более, и любовницу искать не нужно. Тебе прекрасно известно, – она сделала паузу и выпалила: – что я давно в тебя влюблена. Только ты никогда этого не замечал.

Денис поморщился:

– Это тебе нужно сходить к психиатру.

– Я – то как раз здорова, – она коснулась губами его уха, – а вот ты…

Он резко встал, чуть не опрокинув стул:

– Отвали, Тамара.

Женщина обиженно надула губы. Как всегда, красная кайма помады делала их кровавыми, вызывала ассоциации с вампирами, напившимися человеческой крови.

– Ну, и возись со своей женушкой. Я всегда считала тебя слабаком и подкаблучником. Ты, наверное, думаешь: раз ее папаша дал деньги на клинику, ты обязан им по гроб жизни.

– Уйди, – снова отмахнулся от нее Денис, и, нервно закурив сигарету, распахнул окно.

Тамара презрительно дернула ногой и вышла из кабинета. Она нисколько не обиделась на своего начальника. Нужно немного подождать, нужно каждую минуту напоминать ему, что он может получить столько секса, сколько захочет. А потом он сдастся. Мужики не могут без секса. Тамара была в этом уверена.

Глава 8. Русское царство, 1524 г

Колдунья Стефанида оказалась дородной высокой женщиной с черными с проседью волосами. Она неожиданно ласково улыбнулась Соломонии, которую привела к ней Евдокия Ивановна.

– Вижу, мужу своему государю сказала, что в церковь едешь, – ее голос оказался, на удивление, приятным, грудным. – Вообще, мужа не обманывай. Тем, кто живет в обмане, счастья не видать.

– Ты только помоги мне, тетушка, – жалобно проговорила молодая женщина. – Мочи нет так жить, все жду, когда муж бросит.

Колдунья пригласила ее в избушку. Соломония подумала, что именно так и представляла жилище сказочной Бабы— Яги: черный кот на лежанке, по стенам развешаны пучки пахучих трав. Только хозяйка ничем не напоминала старушку с всклокоченными седыми волосами и крючковатым носом. Лицо у нее было молодое, чуть-чуть тронутое морщинами, взгляд болотных глаз поражал умом и ясностью.

Она усадила княгиню за стол и подала ей пшено:

– Зачерпни гость зерна и обратно в миску кинь.

Молодая женщина набрала в ладонь пшена и, сжав кулак и оставив тонкую щелку, наблюдала, как пшено сыплется едва заметной струйкой.

– Хватит, – Стефанида придвинула к себе миску и опустила туда руку. – Верно князь говорит, бесплодная ты. Не будет у тебя ребенка, во всяком случае, от Василия.

Княгиня похолодела:

– А что дальше, тетушка? К чему мне готовиться?

Колдунья снова зачерпнула пшено:

– Выгонит он тебя, любезная, но жизни не лишит.

Соломония всплеснула руками:

– Люблю я его, горемычная. Помоги мне мужа возле себя удержать. Я никаких денег не пожалею.

– Да вижу я, – усмехнулась Стефанида. – Ежели ко мне пришла, значит, на все готова. Думаешь, мне не ведомо, что за колдовство бывает?

Княгиня молитвенно сложила руки:

– Помоги!

– Попробую, – колдунья взяла кувшин с верхней полки. – Вода здесь заговоренная. Пей ее каждый день по полкружки и живот голый смачивай. Ежели не поможет, тогда уж ничего не сделаешь.

Молодая женщина растерянно заморгала:

– Совсем ничего? Не пугайте меня, тетушка. Мне сказывали, вы многое можете.

Колдунья пожала плечами:

– Скажи, по церквям с мужем ездила? Святым молилась?

Соломония с готовностью кивнула:

– Конечно, тетушка. Ездили мы с великим князем по монастырям Переяславля-Залесского. Сколько я поклонов била перед иконами, и не сосчитать. А совсем недавно в Троицыну обитель мы с Василием подарили покров с изображением основателя монастыря Сергия Радонежского да икону с молением о чадородии. На ней так и было написано: «Подай же им, Господи, плод чрева». Да и в Москве мы постоянно об этом молились, ни один храм вниманием не обошли. Только не помогло ничего.

Колдунья опустила голову:

– И я об этом. Учти, я такой властью, как Бог, не располагаю. Ежели он детей не дал, вряд ли у меня получится.

Соломония прижала к себе кувшин, будто Стефанида собиралась его отнять:

– Тетушка, не лишай меня последней надежды, – жалобно проговорила она, вытирая слезы. – С мужем быть хочу. Люблю я его, и никто другой мне не нужен.

Женщина нахмурилась:

– Что ж, милая, я тебе все сказала. Ступай во дворец, да не протаривай сюда дорогу. Не ровен час, кто-нибудь узнает.

Молодая княгиня сжалась и выскользнула из избушки. Вслед за ней, стуча клюкой, вышла Евдокия Ивановна.

Глава 9. Приморск, наши дни

Вика ждала звонка мужа и удивлялась, почему Денис не дает о себе знать. Сегодня они договорились прогуляться по набережной с детьми, а он опаздывал на полчаса и не звонил.

Подобное уже случалось, и женщина начинала беспокоиться. С тех пор, как она вернулась после операции, муж не притрагивался к ней, отговариваясь то боязнью причинить ей боль, то головной болью, и Вика верила и не верила.

Лиля, с которой она поделилась, советовала прижать его к стенке и клещами вытянуть всю правду, но подруга отмахивалась. Она понимала, что сейчас не готова к плохим новостям. Разве мало ей того, что пришлось пережить?

Женщина еще раз взглянула на часы и поднялась, отряхнув платье. Их с Денисом клиника находилась недалеко от набережной, и она решила перехватить его на работе. Если вдруг нарисовался неожиданный пациент (на побережье все знали, что у нее мужа – хирурга золотые руки, даже самые влиятельные люди города обращались только к нему), они подождут его в ординаторской.

– Ася, Витя! – крикнула Вика, и дети, уже одетые и готовые к прогулке, прибежали из гостиной. – Надевайте сандалии. Мы идем к папе!

Пятилетний Витя, похожий на отца, такой же голубоглазый блондин, захлопал в ладоши:

– Урааа!

Его сестра, десятилетняя Ася, черноволосая и смуглая, как мама, не выразила такого восторга. Она уже давно предпочитала родителям общество подружек.

– Надеюсь, это не на полдня?

Вика покачала головой:

– Разве мы так часто собираемся вместе? Впрочем, если ты так не хочешь идти…

Ася метнула в мать свой фирменный взгляд исподлобья:

– Ладно, ваша взяла.

Она дернула брата за руку, увлекая его на улицу.

Улыбнувшись, Вика посмотрелась в зеркало и вышла следом за детьми.

Маленький городок у моря, окаймленный высокими желтоватыми горами с пятнами зелени, летом всегда кишел курортниками. Женщина удивлялась, что за последние два года их количество не уменьшалось, вероятно, этому племени не были страшны никакие пандемии.

Пробираясь с детьми сквозь кричащую и смеющуюся толпу, пахнувшую солнцем и морем, Вика с грустью думала, что теперь никогда не сможет вдоволь позагорать и поплавать в обеденные часы: ей это строго запрещалось. Раньше Денис предлагал семье прокатиться до дикого пляжа, посидеть в каком-нибудь санаторном парке с кипарисовой и можжевеловой аллеей, насладиться ароматом сосны, побросать камешки в почти пересохшую горную речку, но это было раньше. Вот уже полмесяца муж не выказывал желания куда-нибудь податься, ссылаясь на усталость после работы. Но правду ли он говорил?

Вика оставила детей в маленьком садике возле клиники, в котором ранней весной сама высаживала розы, и поднялась на второй этаж к мужу.

Администратор, поздоровавшись с владелицей и равнодушно справившись о ее здоровье, так же равнодушно бросила, что Денис Николаевич около часа назад закончил операцию и отправился в ординаторскую.

Вика еще больше удивилась. Никто из пациентов не ломился на прием к мужу, в коридорах было пусто, в обеденное время из-за палящего солнца и духоты народ ходил к врачам только по крайней необходимости. По всем расчетам, муж давно должен был ей позвонить.

Она толкнула дверь ординаторской, но та оказалась запертой. Вика громко постучала и позвала: «Денис».

Дверь тут же распахнулась, словно она произнесла волшебное слово вроде «сим-сим», и женщина увидела супруга. Голый, он сидел на диванчике, не успев прикрыться простыней, и Вика почему-то подумала, что муж за последнее время сильно прибавил в весе.

Тамара, в одних трусах, стояла у стены и улыбалась своими полными губами с размазанной красной помадой.

– Ну вот, теперь ты все знаешь, – радостно сказала она. – Мы уже устали тебя обманывать. Денис любит меня. Готовься к разводу.

Вика продолжала тупо смотреть на мужа. До нее не сразу дошел смысл слов, сказанных Тамарой.

– Я же сказала, мы любим друг друга, – соперница начинала опасаться, что ее любовник испугается, станет оправдываться, и эта курица Вика его простит.

Вика равнодушно скользнула по ней взглядом и снова посмотрела на мужа.

– Это правда?

– Одевайся и выйди, – приказал он Тамаре и потянулся за трусами и брюками. – Я хочу с ней поговорить наедине.

Любовница медленно, будто наслаждаясь, натягивала платье, впрочем, она действительно упивалась ситуацией:

– Раз ты настаиваешь…

Денис проводил ее глазами и повернулся к жене:

– Тамара права. Это к лучшему.

Вика растерянно опустилась на стул:

– Значит, то, что я услышала…

– Правда, – перебил ее муж. – Тамара – моя любовница. Вика, постарайся меня понять. Так получилось, что твоя операция вызвала во мне брезгливость. Я понимаю, что это подло, но ничего не могу с собой поделать. Так бывает в жизни. Я ухожу от тебя, но не бросаю детей. Тебе не придется заставлять меня помогать им.

Женщина усмехнулась:

– Спасибо хоть за это.

– Не надо ерничать, – Денис скривился, словно разжевал дольку лимона. – Давай поговорим, как взрослые люди, коими мы и являемся. У меня только одно условие: я хочу видеть детей как можно чаще. Квартира остается тебе, ее купил твой отец, так что приходить туда мне бы не хотелось. Я сниму жилье, слава богу, в нашем городе это не проблема, и буду забирать их на выходные, а иногда и среди недели.

– Ты поведешь их к ней? – Вика побледнела. – Ни за что. Если мы не нужны тебе, катись на все четыре стороны. Но детей я тебе давать не стану. Как говорится, умерла так умерла.

Он пожал плечами:

– Значит, это решит суд.

Женщина кивнула:

– Да, это решит суд, – она резко встала и, прямая, как тростинка, прошагала к выходу, обернувшись у двери: – Только не думайте, что я оставлю вас в этой клинике. Придется попытать счастья в другом месте.

Денис фыркнул:

– Ну и дура! Мы с Тамарой, между прочим, лучшие врачи на побережье, и тебе это известно. Да большая половина клиентов ходит к нам. Хочешь прогореть – скатертью дорога. Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Вика выбежала в коридор и с силой хлопнула дверью. Тамара с улыбкой посмотрела ей след и потрогала косяк, с которого от удара посыпалась штукатурка.

– Она ненормальная, – женщина вошла в кабинет и присела на диван (на нем до сих пор валялась скомканная простыня – свидетельница их любовных утех). – Чуть дверь не сломала. Почему ты ей ничего об этом не сказал?

– Потому что отныне мы здесь не работаем, – заявил Денис, закинув ногу на ногу.

Зубы Тамары щелкнули, как крышка старинных часов.

– То есть как?

– Она заявила, что мы должны убраться на все четыре стороны, – пояснил он. – Тебя это очень волнует? Да любая частная клиника возьмет нас с руками и ногами.

– Так – то оно так, – Тамара достала сигарету. – Только есть одно «но». Эта клиника уже разрекламирована. Надо отдать должное отцу Вики, он не пожалел на это денег. Остальные сводят концы с концами. Городок у нас маленький, курортники приезжают не на лечение. Пройдет уйма времени, прежде чем мы сделаем имя в другом заведении. «Викден» – это бренд нашего города.

Денис поднялся и стрельнул сигаретой в окно:

– Не понимаю тебя. Мои пациенты уйдут вместе со мной, а твои – с тобой. Разве не так?

Она покачала головой:

– Наша большая выручка складывается из прибыли клиники. Здесь все врачи самого высокого уровня. Я не желаю, чтобы с завтрашнего дня мы сели на копейки, которые не позволят нам снять приличное жилье.

Он нервно хрустнул пальцами:

– Что же делать?

– Все очень просто, – женщина подалась вперед, и ее зеленые глаза сверкнули: – Нужно отобрать у нее клинику. Только, умоляю, не нужно ее жалеть, – она предостерегающе подняла руку. – Ты сам говорил о большом наследстве. Отец подыщет ей что-нибудь другое.

– Отец вышвырнет меня вон, а тебя следом, – буркнул Денис.

Тамара щелкнула пальцами:

– Если правильно все обставить, мы останемся здесь.

– Как это сделать? – он побледнел от напряжения: неужели эта хитрая бестия нашла выход?

– Прежде чем сообщить тебе о моих задумках, я хочу спросить: ты готов идти до конца? – поинтересовалась женщина, стряхнув пепел на паркет. – Способен ли ты на время стать жестким и беспринципным?

Он опустил голову на ладони и задумался. Справедливо ли это будет по отношению к Вике? Она никогда не делала ему ничего плохого, наоборот, старалась предупредить все его желания. Сегодня на нее обрушилось второе страшное известие, и в этом виноват он.

– Мне нужно подумать, – прошептал Денис.

Тамара встала:

– Окей, не буду тебя торопить. Как говорится, поживем – увидим. – Она взглянула на часы. – Совсем с тобой заболталась. Сейчас придет пациентка. А ты думай, милый.

Летящей походкой женщина вышла из кабинета.

Глава 10. Русское царство, 1525 г

Вернувшись во дворец, Соломония с энергией взялась за лечение. Она три раза в день пила заговоренную воду, мазала ей живот, но ничего не изменилось – женщина оставалась бесплодной.

Евдокия Ивановна, хлопоча, как наседка над цыплятами, каждый день заходила в опочивальню племянницы и, хмурясь, спрашивала:

– Не помогает?

– Нет, тетушка, – на молодую княгиню было жалко смотреть.

Евдокия Ивановна взяла ее за ладони: они были такими белыми, что просвечивала каждая жилка.

– Надо еще раз к Стефаниде сходить. Может, чего присоветует.

Соломония покачала головой:

– Не кончится это добром, тетушка.

Пожилая женщина стукнула клюкой по полу:

– Дождешься, что Василий от тебя избавится. Он, говорят, сейчас митрополита Даниила уламывает, чтобы тот на ваш развод согласился.

Княгиня еще больше побледнела: