Путь одарённого. Крысолов. Книга первая. Часть первая Москаленко Юрий
– Дурак ты, Берий, ему не заплатят, а нам – да, только у нас крысиного мяса нет, да и про шкуры не забывай! Они тоже приличных денег стоят, а если на магов выйти, то и требуха не хило пойдёт. А этот – всё на выброс, и тушку крысятины всегда без ляжки приносит. Говорят, сам где-то там у себя готовит, – разъясняет ему Косой.
– Главное, что приносит и почти каждое утро. Вот и сейчас тащит. Пыхтит, но тащит.
– Ты бы тоже пыхтел, если бы груз равнялся весу твоего тела, а то и больше. Ты сам видел когда-нибудь этих крыс вживую?
– Не-ет! – удивлёно отвечает Берий, – но, судя по количеству мяса, это, наверное, здоровые создания?
– Не то слово, да и агрессивные они! – стал рассказывать бугай. – Я, по молодости, ещё до того, как на старого Марка работать начал, пытался в подземельях денег заработать на крысах. Но мне и одного раза оказалось достаточно, а было мне тогда лет пятнадцать, и был я в плечах лишь немногим меньше, чем теперь, но этого опыта мне на всю жизнь хватило. Моего напарника эти бестии живьём при мне съели. Я успел запрыгнуть со страху на какой-то карниз, а потом, после всего этого ужаса, только через два дня вылез наружу и то благодаря тому, что очередные чудики на охоту за крысами пришли, так как их было очень много, то они спугнули стороживших меня тварей. Двое суток ужаса… и теперь я в подземелья больше ни ногой.
– Но тогда, как же этот-то их мочит?
Бугай пожал плечами.
– Маленький, ловкий, может ещё что. Не суть. Главное, в потенциале, большие деньги со временем можно на нём заработать. Он же, балбес, в холостую, по сути, работает.
– Так может, тогда не на гоп-стоп его ставить, а поговорить, пригласить просто, предложить свою помощь, деньги на троих, и все дела. А так, спрячется в подземелье – и ни нашим, и не вашим, а всё время стеречь мы его не в состоянии, – предложил более умный бандит.
– Может, ты и прав, но вначале постращаем, и хватит базарить, вон, уже его фигура гружённая появилась, а так, ты прав, сперва прижмём, потом поговорим, быстрее согласится.
Как и планировали, уставший путник с грузом на нападение среагировать просто не успевал.
Пацанёнок, как есть, восемь – девять лет, не больше, тщедушный, и в чём только душа держится, босоног, в обносках, правда, что-то на верёвке, или поясе у него висит.
Так, одной рукой, за шкирку, и держит Косой своё новое приобретение. Жаль, рабского ошейника не достать, а так бы, ух! – и делиться деньгами не надо!
– Ты чего, Косой? – хрипит жертва.
В глазах злость пылает, даже лягаться пытается, но удара спиной об забор хватило, чтобы утих.
– Теперь, слушай меня. С этого дня ты работаешь только на нас, но и зарабатывать денег будешь в разы больше.
– Как это? – пропищал полузадушенный пацан.
Тёмные космы, в пучок на завязку, сведены на затылке. Ручками о руку Косого схватился, пытаясь хоть как-то ослабить хватку бугая.
– Просто! Мясо ты за бесценок отдаёшь, а являешься основным поставщиком свежатины. Ты берёшь всего серебряный за тушку, а по городу средняя цена за такой эксклюзив – пятак, не меньше, а в верхних кварталах города и того больше.
– Но Кир больше не заплатит, – еле слышно пыхтит пацанёнок.
– Этот жидяра не заплатит, пока ты ему носишь. А вот в таверне Митяя хозяин сменился. Теперь там хозяйка. Жена его. Митяй второго дня, как окочурился.
– Перепил! – хохотнул рядом Берий.
– Да… с вином перебрал. И теперь красавица Мики там заправляет. И неплохо это у неё получается. А чтобы привлечь ещё больше посетителей, на экзотику перейти хочет, да взять ей мясо негде. И таверна у неё посолидней, и господа часто выбирают эту гостиницу. Там, в верхних номерах, даже купаться можно, горячая вода есть и клозет отдельный, и чистый, и не пахнет дерьмом, как на улице. Но стоимость немаленькая, за такое удовольствие… за день с ночью берут не меньше пятака серебром, а это, реально, очень много. На втором этаже, где всё просто оборудовано – пятак медью за ночь, и это с ужином и завтраком. Во как! А ты, балбес, мясо задаром сдаёшь! Шкуры то куда деваешь, балбес?
– Так, выки-ох-дываю, – еле шевелит языком, придушенный громилой, маленький пацан.
– Идиот! Они тоже денег стоят!
– Так куда? – опять этот писк.
Бугай понял, что сопротивляться пацан уже не сможет и так еле дышит, отпустил его и тот кулём свалился на землю, обоим грабителям под ноги.
– На базаре, теремок у южной части храма всех святых стоит, знаешь?
– Угу, – раздалось снизу.
– Сапожник там одноногий обитает, дедом Керимом кличут. Так вот, в прошлом, он тут весь город держал, но мало кто об этом теперь знает. Правой рукой у Старого Макса был. Но ранение… теперь вот сапожником заделался, но его боятся тронуть, а потому его дело его же и кормит, и никому он за свой ларёк не платит. Шкуры он скупает, я это точно знаю. В зависимости от выделки – от четырёх серебряных до червонца платит. Делится со своим подельником Вейсом, он в торговых рядах пошивочную мастерскую содержит. Тот ещё жук. По молодости, говорят, отличным медвежатником был. Ему замок, даже от коротышек, сломать, что тебе подтереться. Понял?
– А остальное? – пришёл вопрос снизу.
– Эх ты, тьма, а маги на что? Требуха на разные эликсиры идёт. Не скажу за обитателей верхней части города, там расценки в разы больше, но наш местный эскулап, он же артефакторщик, за любую требуху этих созданий подземелий, меньше золотого не предлагает. Сечёшь, какие ты деньги, идиот, теряешь? Вот и посчитай, – пятак за мясо, минимум пятак за саму шкуру, уже десять. Плюс сотня серебряных за требуху, но с ней какие-то сложности. Надо уметь ещё её добыть, а главное, разделать. Но это ничего, научишься. Заставим. И посчитай, если умеешь, конечно, минимум тебе десяток серебром достанется, вместо теперешнего твоего заработка. Усёк?
– Понял.
– А чтобы лучше дошло, будешь артачиться – получишь украшение на шею в виде рабского ошейника, а с ним долго не живут. И мне мясо, вместо исполнителя, не нужно. Крысы тогда тебя быстро схарчат, и косточек твоих не найдёшь. Хорошо себя будешь вести, мы другие варианты заработка подскажем. Есть мысли… и цены на твои услуги приличные, но вначале, по крысам бизнес настроим. Ты добываешь, я сбытом руковожу – всем хорошо. И про ошейник не забывай! – с угрозой в голосе произнёс бугай.
– Я про это никогда не забуду! – пришёл снизу ответ голосом, полным ненависти.
И вдруг…
В сумерках, по глазам нападавших резко ударила яркая вспышка, лишив на продолжительное время обоих грабителей возможности хоть что-то различать, словно ослепли они.
Вдруг рядом раздался вскрик, и этот, до боли знакомый бандитам звук разрываемой плоти, когда остро наточенное лезвие рвёт участок тела, направленное уверенной сильной рукой.
Но силы придавала ненависть.
Косой, на удачу, с силой махнул рукой, но, походу, попал в и так заваливающееся тело напарника.
– Гадёныш, да я тебя на лоскуты пор…
Вот только договорить свои угрозы он уже не смог, сильная боль в грудине и, как итог, из его горла вырвался нечленораздельный вскрик и резко накатила слабость, ноги подкосились, и он почувствовал, что пробивший ему грудину тонкий острый клинок, выдернут из его раны.
А потом, чмокающий звук и стон рядом лежащего тела старого друга и помощника.
Затем детский голос тихо прошептал рядом:
– Покойся с миром, говнюк!
И острое жало клинка ударило его в правый глаз.
Свет померк, и наступила тьма…
Глава первая
Перед глазами всё плывёт, как в тумане, хотя, вроде, и утро. Только рассвет занялся.
Сука, этот Косой… рабом, говоришь, сделаешь… рабский ошейник???
Я усмехнулся.
Меня всего потряхивает. Я только что совершил своё первое убийство разумного. Я только что убил человека. Даже не одного, а сразу двух.
Перестало дёргаться тело бывшего Косого. Я на нём и сижу.
Вонь. Кишки расслабились у трупов. Гадство, а ведь была мысль штанами разжиться. Если исподнего на них нет, то это проблема, но уж точно не для меня – и не такое приходилось видеть. А упускать такую отличную возможность прибарахлиться за счёт ублюдков, желавших сделать из меня раба, я точно не буду. Пускай, хоть вся одежда будет обгажена!
А теперь – за работу! До того момента, как появятся на улице первые прохожие, не так уж много времени осталось, а успеть нужно многое.
Вначале раздеваем Косого. Это хорошо, что эти гады большой котомкой озаботились. Мясо у меня хотели забрать? А вот шиш вам!
Пыхтя, расстегиваю рубаху на могучей груди. В крови вся, но не беда, застираю в холодной солёной морской воде. Вытравим кровь, не впервой, главное, чтобы засохнуть не успела.
Теперь очередь пояса. Нормальный такой. Неплохо в наше время воры живут! И что мы тут имеем? Хотя, перебирать хабар сейчас некогда. Вижу, что два клинка есть и кошель имеется – в котомку их, а пока штанами займёмся, нет, сапогами, а потом и штаны стащу.
Ого! Вот это улов! Даже я понимаю, что повезло. Любил говнюк красиво и дорого одеваться, но сапоги даже ему не по карману. Явно, нечеловеческие руки занимались выделкой этой кожи. Сразу видно, что без ушастых тут не обошлось, а это значит, что он стянул их с какой-то весьма непростой жертвы, но ему они не в радость оказались, а потому и мне не резон эти сапоги носить. Продам или обменяю.
Да, стаскивать их с мёртвого тела, то ещё удовольствие, но я справился. Затем дошла очередь и до штанов. Кожаные они, и хорошо, что исподнее наличествует, но даже им я не побрезговал, несмотря на запашок от освободившегося мочевого пузыря и наличия под тканью большого количества совсем не золота.
Но ткань отличная. Явно шёлк и возможно, что от эльфийских мастеров.
Фу, какая гадость! Освобождаем снятое исподнее от лишнего веса. Теперь очередь жилетки. Она тоже из кожи, и, кстати, украшена металлическими бляшками. На продажу.
Ворочать тяжёлое тело у меня едва хватает сил, но бросать такой хабар я точно не намерен. Справился. Особенно тяжело было первую руку освободить от одежды, но я молодец – попыхтел, но сделал. С его другом вышло быстрее, хотя прикид у него тоже был приличный и кошель имелся. Сапоги, правда, подкачали, да и куртка на нём была, а не жилетка. Нагрузился прилично, и ещё немаловажная деталь – с пальцев рук убитых снял по два кольца, а с шеи каждого – цепочки из серебра и что-то вроде артефактов. Может, магические щиты?
Если от своего схрона я плёлся минут двадцать, таща на себе сегодняшний результат ночной охоты, то сейчас то же расстояние, и таща уже две котомки, буквально пробежал вдвое быстрее. Вот что страх, быть узнанным и обнаруженным, делает!
Ну, вот и схрон. Я, как раз, только что выбрался за крепостную стену по полузасыпанному подземелью. Устало скинул обе котомки и сам, практически без сил, свалился на камни рядом с ними.
Вот оно, моё убежище, вот он мой, никем до сих пор не обнаруженный, схрон. Вот то место, откуда я каждую ночь выхожу на охоту. Здесь я сплю, здесь я прятался в первое время.
Я прикрыл глаза, и нахлынули воспоминания.
Я не помнил, кто я, как меня зовут – всё выбил из меня страх, озлобленность людей вокруг и постоянный стресс.
Были ли у меня родители? Наверное, да, ведь как-то же я появился на этом свете? Да и смутные воспоминания имелись.
Я вытащил из ножен маленький кинжал. Тонкое, льдистое лезвие. Что бы я с ним ни делал – ни зазубринки нет. Я даже у ножа, которым я туши разделываю, помню, лезвие правил, делая из прямого железного лезвия шкуросъёмный нож с полукругом, под клинок. Так вот, даже моей силы, тогда ещё шестилетнего пацана, хватило, чтобы снимать стружку с металла, а на лезвии кинжала не появилось никаких признаков того, что он от такой работы затупился. Но ножны, как и сама рукоять на кинжале, простые, не бросающиеся в глаза.
Я даже помню немного, но смутно как-то, кто мне его подарил. Большой, крупный мужчина, и я думаю, это был мой отец. Он ещё что-то мне объяснял, говорил, рассказывал об этом клинке, но больше я ничего об отце вспомнить так и не смог, как ни старался.
А вот мама…
Самое яркое впечатление, словно огнем, выжжено в моей памяти. Пылающее огнём, орущее, убегающее тело какого-то мужика, а рядом валяются еще четверо – кто обожженный, а кто с развороченной головой, из которой вытекают мозги, а кому-то огнем с молнией пробило грудину. И красивая молодая женщина, еле стоящая на ногах, из живота которой торчала рукоять ножа, и бегущие в нашу сторону какие-то бугаи в доспехах… и этот её дикий крик – «Беги! Беги! Беги!»
И я побежал.
Тогда я, конечно, был одет не в то, что ношу теперь. И куртка, и штаны были из кожи, и так полюбившиеся мне кожаные сапоги, от мастеров великого леса – мягкие до одури и удобные. И пояс, на котором примостился, подаренный тем мужчиной, которого я теперь считаю своим отцом, кинжал. И относительно чистое исподнее.
Я долго бежал, очень долго. Меня так никто и не догнал, или просто даже и не пытались?
Я тогда, как в бреду, провёл в лесу пару ночей, но, в итоге, вышел к тракту, по которому нескончаемым потоком шли беженцы. Это я потом узнал, что это беженцы, наверное, такие же, как и мы были с той женщиной.
Я прибился к каравану, который шёл в ближайший морской порт. По слухам, все ждали нападения орды орков, вот и бежали к морю, в надежде перебраться подальше от зоны нашествия. Я прибился к одной семье, которая путешествовала без отца семейства. Потом я узнал, что он погиб, защищая их бегство.
Молодая женщина, которую звали Нелли, и у которой было, аж целых пятеро собственных детей. Пятеро! Правда, старшая девочка была моей ровесницей. Все были погодками, а самые младшие, и вовсе были братьями-близнецами. У семьи было две телеги и ещё весьма упитанные тягловые крестьянские лошадки. Я помогал в дороге женщине, чем мог, в основном, сидя за возчика на второй телеге с простым крестьянским добром.
Вот с ними я и путешествовал. Мы трое суток шли, практически без остановок, до порта.
А затем прибыли гонцы, и все узнали, что орки прорвали оборону коронных войск и развивали наступление в глубь Империи.
Это уже тут, через пару лет, я узнал, что орки до того городка так и не дошли. Гвардия Императора рассеяла их силы, но в тот момент в городе царила паника.
Нелли продала за бесценок лошадей и повозки с нехитрым добром. Я продал свой пояс и куртку, и на эти деньги нас взяли на борт корабля, на палубе которого мы провели, при шквальном штормовом ветре, целую декаду.
Нас отнесло штормом в сторону, но, слава богам, корабль не скрылся в морской пучине и не разбился о скалы, когда мы всё-таки добрались до противоположного берега, пускай и не там, куда планировали попасть.
А когда казалось, что все невзгоды позади, случилось страшное…
Нелли подслушала разговор капитана корабля. Оказалось, что за эти дни экипаж собирал все слухи о путниках, и выискивали они… правильно! – детей сирот. А что можно с ними сделать, и так понятно. Это будущие бесправные рабы, за которых никто не вступится. Вот и подслушала Нелли, что утром корабль должен войти в порт, капитан узнал по очертаниям берега, виднеющегося вдали, куда нас закинуло, город-порт Хит королевства Дути. А перед этим, всех выявленных ребят, которые путешествуют без взрослых, силой уволокут в трюмы, а там – рабский ошейник, и привет рабский рынок города.
Я знал, что я умею плавать. Это тоже было неясное воспоминание. Но купался я всегда только в озере с пресной водой. Даже какое-то воспоминание возникает в памяти, и я отчетливо вижу очертания большого, высокого замка.
Вот и решился я сбежать с первыми лучами светила, когда вдалеке, на горизонте, замаячил берег и очертания города-крепости, отдав Нелли сапоги и кожаные штаны. Вряд ли я смог бы в них доплыть до берега, а так, в исподнем, был шанс добраться.
Кинжал на веревке привязал плотно к животу в районе пояса, и шагнул с борта корабля в неизвестность.
Пара мгновений под водой, задержка дыхания и воздуха в лёгких, и я, как поплавок, всплываю над морской пучиной. Море немного ещё штормило, но я, выбрав направление, упорно работал руками и ногами. На удивление, держаться в морской солёной воде оказалось намного легче, чем в пресной воде озера, а вот плыть – намного тяжелее, мешали волны. Сколько я барахтался в воде, не скажу, но светило уже встало над горизонтом и я смог увидеть впереди себя берег вдали и крепостные стены города, правда, вот же незадача, берег был не просто каменистый, о который разбивались волны успокаивающегося шторма, берег был весь усеян сплошной стеной скал.
Слава богам, я тогда не запаниковал, упорно грёб к берегу, и удача наградила меня. Почти доплыв до скал, я смог, вначале, зацепиться за каменные выступы перед скалами, которые оказались водными камнями, причём, с весьма высокой макушкой, забравшись на которую, я понял, что волны сюда даже своими брызгами не достают, что и спасло меня впоследствии.
Я был весь мокрый и, слава всем святым, я не потерял свои основные богатства. Кинжал всё также был плотно привязан верёвкой к телу, а на груди висела манишка на цепочке, в кожаном мешочке. Обычно, так солдаты и наёмники делали, покидая родные места, беря с собой в кожаные мешочки горсть родной земли. Вот и у меня было что-то подобное, как напоминание о прошлой жизни.
Я устроился повыше, подставив колотящееся от холода тело солнечным лучам. Я так устал, что незаметно для себя заснул…
Сколько я тогда проспал, не скажу, но солнце уже стояло в зените. Я подсох, согрелся и даже, наверное, немного подзагорел. Кожа на лице слегка побаливала, да ещё и соль, наверное, сыграла в этом свою роль, но главное…
Вода отступила!
Я не верил своим глазам! От нагромождения камней, где я спрятался, до скал берега воды не было! Один мокрый морской песок. Я тогда не знал, как называется это удивительное явление, а оказалось, что существует на море время приливов и отливов.
Море успокоилось. Вот так, вовремя, и произошло это чудесное событие.
Приглашать меня не требовалось, и я, раня о камни свои ступни, еле брёл к скалам, очень аккуратно ставя ноги, выискивая песчаные кочки.
Но добрёл, а потом, решив идти в правую сторону, пошёл вдоль скал и, не пройдя и пары сотен шагов, случайно обратил внимание на какую-то дырку в скале.
Ну, я туда, на свой страх, и двинулся. Полз по ходу недолго, с минуту точно, но потом, в кромешной темноте, после поворота, показался свет и ход начал расширяться. Ещё немного усилий и я увидел перед собой удивительную картину – надо мной нависала громада крепостных стен, но до них ещё надо было добраться! Я находился в небольшой каменной чаше, над которой нависал уступ, по которому и проходила стена крепости. Причём, чаша была наполнена водой, вот только проблема имелась – до ближайшего места, где бы я смог попытаться забраться наверх, было два, а то и три моих роста.
Здесь ничего не поделаешь, и я устало сел на мокрый камень, прислонился спиной к скале, причём скала с моей стороны не была столь высока, как те, мимо которых я до этого шёл по берегу, откуда ушла вода. Но я понял в чём прикол – я же, пока полз, поднимался неуклонно вверх.
Я прикрыл глаза и попробовал отдохнуть. Отдохнул так, что, в итоге, едва не захлебнулся, так как вода начала быстро прибывать. Внизу, под скалой, видно, сквозные дыры – ходы были. И уже из того хода, по которому я попал сюда, начала поступать вода.
И скоро, я опять принимал водные процедуры, болтаясь своей тушкой в морской солёной воде.
Радовало одно – в чаше воду не штормило, она была спокойная, как в пресном озере. И ещё, вода поднималась, заполняя уже всю каменную чашу и пространство между скалами, вода прибывала и прибывала, а вместе в ней, держась из последних сил, поднимался к виднеющимся уступам и я.
Я выплыл, я выбрался на скалистый берег под нишей крепости. Прямо надо мной висел каменный уступ, но крепостных стен я уже не видел, они были надо мной.
Я отполз повыше от кромки воды и, к моей радости, вода в этом, почти круглом каменном закутке, больше не поднималась. Я так обрадовался, что разрыдался! Наверное, с полчаса давился слезами, а потом, немного успокоившись, прилёг на камни, опять же на солнышке, и вновь, не сняв мокрое исподнее, пригрелся и уснул.
Я спасся, выжил, ушёл от нашествия орков, минуло меня бремя рабства, и я не утонул в море, но что дальше? Я был голоден, практически гол, ноги саднили, ступни от порезов распухли. Я начал чихать, а главное, наступал вечер, и я замёрз. Благо, одно радовало – надетое на мне исподнее высохло, вот только согреть оно меня не могло. Меня спасало, что была середина лета, но рядом море, повышенная влажность, радует, что скалы защищают моё укромное место от ветерка. Если днём это был скорее минус, уж больно жарко было на солнце и приходилось искать тень, то вечером этот факт уже играл мне на руку – было не так прохладно. Но вопрос разведения костра на ночь, стоял ребром. Ночью я точно бы дал дуба! Интересно, откуда я знаю такие выражения?
Но, увы, пляжа нет, море сюда ничего не выбрасывает в виде веток, стволов поваленных деревьев или обломков кораблей, хотя я какой-то остов видел, когда шёл вдоль скал, или мне это померещилось?
Вопрос выживаемости встал передо мной в полный рост, вот только, как его решить, я не знал. Люди рядом были, вроде как, рукой подать, даже какой-то шум слышался, но шум прибоя его практически заглушал, хотя в моём закутке и не так уж и шумно было от разбивающихся о скалы волн. Да и самого моря я не видел, кроме почти правильного круга внутреннего озера с солёной водой, имеющего подпитку от моря.
Я загрустил. Даже если я буду кричать и взывать о помощи, то мало кто сможет меня услышать, а потому надо было что-то придумывать самому.
Итак, мои активы – кинжал и…походу, всё!
Нет, есть ещё одно! Та женщина, будем считать её моей мамой, она меня учила… учила… учила чему? Дай боги вспомнить! Магии?!
Бред! В этом юном возрасте, вроде, такая вещь, как магия, не доступна, но вот же…
Передо мной ослепительно сверкнула яркая вспышка. Вроде, несмотря на вечер, светло ещё, но заболели глаза, и я временно перестал что-либо вокруг себя различать. Если бы в темноте шибанул, то точно бы мог сам себе глаза выжечь. И ведь вспомнить не могу, что это, и главное, как происходит то, что по своему желанию я могу вокруг себя в любое место запустить эту вспышку, но точно знаю, что с помощью неё я ничего поджечь не могу.
Освещение? Светляк? Может быть, но какой-то он неправильный. И видел я во время плавания на корабле, как кто-то из экипажа запустил перед собой светящийся маленький шарик, и света от него было много, и продержалось это заклинание, как сказал этот дядя, очень долго.
А у меня светляк или что-то другое?
Я просто не знаю, но эту свою особенность тоже можно записать себе в актив. Эта моя способность, возможно, когда-нибудь, может спасти мне жизнь. Но, вначале, надо было просто выжить. А как?
А ведь это весь мой багаж.
Стремительно вечерело, наступала темень, уже даже тени сложно было рассмотреть и, как назло, небо заволокло тучами, хотя из моей маленькой пещерки этого неба всего клочок было видать.
Делать нечего, решил никуда не дергаться и постараться перекантоваться ночью на этих камнях.
Это была одна из самых жутких ночей! Даже во время шторма, на скрипящем реями корабле, мне было не так страшно, а главное, было холодно, но был и один плюс – в ночной тишине и еле слышимого бриза со стороны моря, я отчётливо услышал, что где-то течёт вода. Вначале, я принял это за канализацию. В некоторых городах, я знал, она есть. Говорят, что гномы, сбиваясь в ватаги, строили их за очень большие деньги. Кто-то рассказывал об этом, когда мы просто сидели на палубе корабля, тогда я и услышал много нового, а вот верить в такие сказки или нет, так и не знал. Канализация – слово то какое придумали! Но, вот же, вода где-то течёт и явно стекает в этот круглый бассейн, а нечистот я в морской воде не заметил.
Не заметил. Просто, может быть, тогда не обратил внимания. Моё главное желание было – выжить. Выплыть, взобраться до уступа. Но не суть. Я и эту жуткую ночь всё же пережил, да и сильнейший голод, который начал терзать моё худенькое тело.
Ничего, в итоге, не придумав, я решил осмотреться вокруг, вдруг как-то найду способ выбраться из этой западни наружу. И всё равно куда, в город или за стены крепости, может, раздобуду что-то съестное.
Да, я ребёнок, но у меня огромное желание выжить, выжить любой ценой.
Встал, немного покачнувшись из стороны в сторону, оглядел свою одежду. Ну и видок! Исподнее поистрепалось и грязное, хотя материал шикарный, конечно. Шёлк, притом, ткали эльфийские мастера.
Ну, и куда теперь? Может, попробовать выбраться наверх? Вон, и скала сбоку от входа всего на три-четыре моих роста поднимается вверх и, вроде, склон немного покатый, не такой крутой, как кажется на первый взгляд. Но не факт, и без поддержки сил едой, боюсь, я его сейчас не осилю, а даже и осилю, и что? Что меня там ждёт, в таком виде, без родственников, денег и сил? Мой возраст сам за себя говорит, а уж мой вид…
Ну, нет, выбраться то можно, а вот как потом обратно вернуться? Точно не вариант!
Проверить идущий в скале в сторону города ход? Это сейчас для меня намного проще, в моём нынешнем состоянии.
И, пока светло на улице, можно, далеко не заходя, посмотреть, что там есть. Ведь за ночь ничего страшного оттуда так и не вылезло, а я ведь полночи не спал, караулил вход в пещеру.
Итак, что мы имеем?
Вход широкий. Пещера рукотворная, сразу видно, что-то вроде подземного хода. Пол шлифованный, как и стены. Хорошо в древности делали. Пока иду по прямой. Здесь относительно светло, яркие утренние лучи светила сюда нормально добивают, а вот как дальше пойдёт, непонятно.
Ого, а вот и поворот, и ответвлений сразу два. Одно вправо, другое влево, а центральный ход завален. Обвал, или специально засыпали? Так, с ходу, и не решить.
И теперь куда? Эх, была не была, давай-ка, в левый ход. Он, вроде, судя по виднеющемуся каменному полу, на подъём идёт и весьма резво. И ход, по сравнению с центральным, вдвое меньше по размерам, но мне, даже в прыжке, до потолка не достать.
Ну, что тут у нас? Заворачиваем!
А ведь реально на подъём ход пошёл. Сердце забилось в надежде, а вдруг?
С десяток шагов, и с правой стороны обнаружилось отверстие в стене хода, то ли пролом, то ли отдушина, непонятно. Сумрак. Света мало, а хорошо видеть в темноте у меня не получается. Но глаза к сумраку уже почти привыкли, главное обратно себе за спину не оборачиваться – там светлее, потом опять к темноте привыкать не захочется.
Запомним. В случае чего – вернёмся.
А так, дальше по ходу.
О, ступеньки?
Я, с радостью в сердце, не смог удержать на лице предвкушающую улыбку.
Считаем ступени, я знаю, что умею считать. Я даже читать умею, но немного и не быстро, а вот с письмом у меня, вроде, никак. Смутные воспоминания после пережитого сильного стресса.
Тридцать семь.
Поворот в кромешной мгле, но нет, вроде, светлее становится. Вот и тупик. Ход немного расширился, да толку то – очередной завал, вот только через него кое-где между камнями свет пробивается, а это значит, что завал небольшой, а то, и вовсе, просто вход заложили. Надеюсь, что откопать сил хватит. И делать это надо там, где у нас потолок, как раз завал позволяет спокойно мне, даже с моим ростом, до него добраться.
Ну-ка?!
Камешек с мою голову и землёй присыпан. Так, с ходу, сорвать с места не получилось.
А если кинжалом по бокам землицу убрать? И ведь лучи светила только под потолком и проглядываются, возможно, земля со временем осела, и приоткрылся этот засыпанный вход, а для кое-кого и выход.
Копаем, дёргаем – не идёт, и вновь терзаем землю отточенным клинком, которому от такой тяжкой работы ничего не делается, даже не тупится лезвие. Боюсь подумать, что это за металл.
А камешек то пошёл! Самый верхний сдёрнул…
Есть обзор!
Растения какие-то видны. Походу, выход теперь в овраг превращается. И очень похоже на то, что я так прямо в крепость и попаду. Утро вроде, а если прислушаться, то голоса людей слышатся. А вот по-каковски тут говорят, понять не могу. Сам я только на общем и умею разговаривать. На общем – Имперском. А вот тут на нём говорят?
Продолжаем работать, но очень аккуратно и осторожно. Светить своим пристанищем перед посторонними мне очень бы не хотелось.
Так, а теперь соседний камешек. По размеру он сопоставим с предыдущим, и если его вынуть, то получится дыра, как раз такая, в которую я и смогу пролезть. И больше, думаю, ковырять ход пока не стоит.
А если собаки пролезут сюда?
Я только оскалился, сжав сильнее рукоять кинжала.
На мясо пойдут. Мне главное – что? Главное – найти, чем костёр разводить можно, чем огонь зажечь. Дрова или другое топливо, это дело десятое. Будут ветки или поленья и не будет хотя бы огнива, и что толку? Вопрос, где его взять?
Так! И второй камень стронулся. Неплохо. Вот только есть ли смысл наружу вылезать?
С одной стороны – есть. Можно за местную пацанву сойти. И сюда, наверняка, после нашествия орков беженцы добрались, а значит, и тут беспризорников хватает или просто шпаны и сирот. Кто на них в городе внимание обращает? А так, может, чем поживиться удастся. Местной шантрапы я не очень то и боюсь. Ну, не особо, если, конечно, кто постарше по возрасту ко мне не прицепится, но кинжал нужно припрятать тут. Без вариантов. Отобрать могут. С остальными, если кто полезет, то с помощью кулаков поговорить могу. Умею я драться, и кого постарше бивал в бытность, пока с беженцами до морской крепости добирался обозом. Многие там хотели у меня вещи отобрать, да не тут-то было! Двоих, кто был старше и понаглее, даже подрезал малость. Остальным ровесникам, и кто немного постарше, и кулаком в морду хватало. Так что с этим проблем нет.
И всё же, что теперь мне делать?
Но время есть, сейчас только рассвело. Можно и другие ходы проверить, куда они ведут и даже в тот пролом слазить. Нужно обезопасить себя от любых неприятностей, ну, по возможности.
Потому – камни на место, и обратно…
А вот и пролом, но лезь, отчего-то, туда пока не хочется, а потому проверю я пока второе ответвление хода.
Светло. Запаха, что характерно, особого в подземелье нет. Может, со стороны моря свежий ветер сбивает подземную затхлость?
Вот и второй отворот, что уходит в правую сторону от основного, заваленного камнями, хода.
Боязно!
Крепче сжимаю рукоять верного кинжала. А ход-то довольно короткий! Шагов двадцать, поворот, и…
Дверь. Обыкновенная большая деревянная дверь, и явно не заперта, и даже приоткрыта немного.
Сердце прыгает в пятки. А вдруг сейчас кто-то оттуда, ка-ак выпрыгнет?! Большой и голодный, и обязательно с большими зубами!
Собираюсь с духом. Дверь, с виду мощная, основательно сделана, и петли железные, кованные, и ржавчины на них не видно, а ведь подземелье и близость моря. Удивился.
Дёргаю на себя.
Идёт легко, без скрипа.
Из хода проникает свет. Не понял?! Вроде комната, большая, но нет. Это не комната, а продолжение хода, просто он тоже там, вдалеке, завален огромными глыбами камней, но до них шагов двадцать, если мерить моими шагами шестилетнего пацана.
Да, я повзрослел за последнее время. Невзгоды и потеря семьи, и памяти, сделали меня взрослее. Это отмечала и Нелли, и другие люди, с кем мне пришлось общаться в путешествии на корабле. Что-то я мыслить начал по-взрослому. Ой, а как бы я сейчас хотел быть просто ребёнком! Любимым ребёнком.
Но лирику в сторону.
Итак, освещения, хоть и тусклого, хватает, чтобы понять, что в этом помещении кто-то раньше жил. Нет, не так, – жил и работал, или что-то тут добывал. Бросается в глаза, в первую очередь, провал в полу. Большой провал, а над ним что-то вроде вертушки, по бокам которой стоят ограничители. Видел подобное на корабле. С помощью такого устройства матросы паруса поднимали и опускали. Рычажок в одну сторону – и срабатывает трещотка на разматывание троса, рычажок в другую сторону – и уже на сматывание троса. Причём, в обратную сторону фиксатор срабатывать не даёт. Удобная штука, а главное, с ее помощью можно легко грузы поднимать. Вот именно сейчас, эта штуковина и вставлена и подвешена над дырой в полу, чтобы именно поднимать груз. Фиксируем двери, чтобы сами по себе не открывались, подставив под нее небольшой камешек.
А теперь аккуратно, фиксируя свой взгляд по сторонам, осматриваем своеобразное помещение. Коридор, как и говорил, в длину моих шагов двадцать, не больше. В ширину, как и сам ход за дверью, шесть моих шагов, что, по-моему, немало. При такой ширине хода, воины в доспехе втроём пройдут, и им тесно не будет. Внимание, в первую очередь, привлекает к себе пролом. И куда он ведёт? Немного ли проломов то? То в стене, в левом ходу, который в город ведёт. Тут же, наоборот, вниз куда-то, шахта, что ли тут была или колодец? Подкрадываюсь аккуратно к краю ямы. Заглядываю…
Ну, ничего себе!
Явно, своды тут не толще моей руки. А дыра то ведёт на другой ярус подземелья и там… и там вполне светло. Как могу отсюда видеть, светло не просто так, а какие-то грибы, что на стене растут, светятся приятным, слегка зеленоватым светом. И вот там, на полу того яруса, видно тело, вернее, всё то, что от него осталось, но осталось явно немного. Объеденный скелет, но тряпки какие-то и кости от скелета остались. И, вроде, пояс есть и сапоги, а может, и ещё что-то. И вот в эту дырку от подъёмного устройства верёвка опущена. А само устройство, а дай-ка я проверю!
Крутим рукоять. Неудобно, подпрыгивать приходится, чтобы оборот сделать, но понятно, что на подъём настроено оно было.
Так… нижний ярус на потом, надо обязательно проверить остатки тела, может, что интересного найду. Потом по верёвке поднимусь. Она явно не простая. Узлы навязаны, видно, этот невезучий именно так и поднимался с нижнего яруса, правда, что-то же он оттуда поднимал!!!
А пока пройдёмся по этой своеобразной комнате. Явно что-то можно тут для себя, любимого, найти. Вот, например, в том углу что-то вроде шкур валяется. Явно не выделанные. Сгорбленные, высушенные, но, на удивление, не потрескавшиеся от времени. А тут у нас, похоже, что-то из личных вещей погибшего хранилось. Какие-то тряпки, но всё тряпьё и гниль. Время над ними поработало, некоторые вещи прямо в руках рассыпаются пылью. А вот, похоже, кошелёк был, но кожа без смазки потрескалась и прорвалась, зато с монетами ничего не случилось. Ну, и чем мы тут разжились?
Медь. Благо пятаки, и это радует, и их, по количеству, неплохо так, на пару серебряных наберётся и даже немного больше! Вот теперь есть с чем и в город идти, а главное, на них можно купить чего-нибудь поесть.
Сорок три монеты пятаками и с десяток мелочью по медяку. Итого выходит, два серебряных и двадцать пять медяшек.
С деньгами всё просто, насколько мне объяснили – во всём мире одни и те же расчёты, а именно, медяк – самая мелкая монета. Потом идёт серебряный кругляк, а это сто медяков или двадцать медных пятаков. Приличная, надо сказать, монета с гербом и образом первого Императора на сторонах медного большого кругляша. Чем он хорош, для таких, как я, так это тем, что эту большую и тяжёлую монету можно хранить за щекой. И никто и не поймёт, что у тебя есть деньги. У серебра тоже есть пятак. Это основная монета в мире. Золота на всех не хватает и оно, поэтому, очень дорогое. В одной золотой монете – сто монет полновесного серебра или двадцать серебряных пятаков. Или… вот тут интересно! Есть такая интересная монета, из камня. Зелёный Каниб. Кругляш в два пальца толщиной, а сам материал весьма распространен и дорогим, сам по себе, не считается, но он отлично держит манну – магическую силу, на которой работают все боевые и бытовые артефакты. Но вот зарядить их сразу, за один присест, может только очень сильный маг. В этом случае, монета приобретает насыщенный изумрудный цвет. Вот такая монета стоит десяток серебром, и, соответственно, является десятой частью полноценного золотого. А с этими монетами потом что хочешь, то и делаешь, как нам на корабле рассказывали знающие люди. Можно манну использовать для артефактов, можно обменивать, как деньги. Их очень охотно все берут. Артефактов в мире хватает, а вот сильных магов – нет. Но суть не в том – монету можно зарядить лишь раз, чтобы она считалась разменной монетой. Второй раз провернуть подобный фокус даже архимагу не под силу, хотя использовать кругляш, как слабый накопитель манны вполне возможно. Но самой важной и дорогой монетой в мире является империал. Он равняется эквиваленту десяти полновесных золотых монет. Но, ввиду редкости и дороговизны золота, исчисляют его стоимость в серебре. Тысяча серебра. Вот так, хотя у знати золота в избытке. Это простые люди могут этот металл за всю жизнь никогда и не увидеть, это кому как повёзёт.
Итак, на сегодняшний день я богат. Не знаю, как тут с ценами, но помнится, свой пояс и куртку я смог продать за двадцать серебреных монет и меня взяли на корабль, хотя я только сейчас стал понимать, что и так бы взяли. Уже тогда было понятно, что за мной никто не стоит из родителей, и я сирота, а значит, потенциальный раб, хотя и малолетний.
Но не будем о плохом.
Ворох гнилой одежды – в сторону. Так, что у нас дальше? О, а вот, походу, и место, где ночевал, вернее, на чём спал бывший хозяин этих апартаментов. Оп-па! Откуда-то я знаю и такие термины! Ого, память, видно, начинает просыпаться, отходя от испытанного страха и стресса последних декад.
Но не отвлекаемся.
Подстилка из шкуры барана или овцы, не суть. Главное, мне сегодня не спать на каменном полу. Вопрос, где устроиться. Тут явно костра мне не развести, зато, вон, на двери засов есть, можно закрыться.
А яма? Можно в неё ночью по неопытности или просто случайно провалиться. Может, прежний хозяин таким образом и закончил свой жизненный путь? Возможно. Но не спросишь, хотя, вон, косточки то его лежат.
Всё это хорошо, вот только огнива и одежды для себя родного я так пока и не нашёл. Куча старых, высохших, непонятных шкур… и всё. Деньги? Да, не спорю, улов отличный, вот только, чтобы я смог ими воспользоваться, нужна более менее приличная одежда, а её у меня нет. Но ищем дальше…
Обходим яму, и что тут у нас? Завал. Камни крупные, прямо огромные, зато по ним можно подняться, как и во втором проходе, где я нашёл выход в город, до самого потолка.
Ба! Да у нас тут схрон был устроен!!! Под самым потолком явно захоронка сделана. В тряпочке что-то замотано. Свёрток небольшой, в пару моих кулачков, но я глазастый, заметил!
Аккуратно берём слегка трясущимися руками – и вниз. Больше тут ничегошеньки нет.
Итак…
Держа свёрток в руках, осматриваем углы у завала. Ничего интересного, кроме, наверное, какой-то кастрюли или глубокой сковороды. Большой сковороды, правда, ручки у неё отсутствуют. Но пустая. Ничего в ней нет и грязная она – что-то в ней было на момент, когда погиб хозяин этих подземелий.
Всё, больше ничего не нашёл. С одной стороны, отличный улов, с другой – для меня, маленького пацана, мало чего полезного. Разве что деньги и подстилка.
Взгляд на яму.
Останки мужика. В них тоже что-то полезное можно найти, вопрос в другом – а что убило мужика и почему его тело явно было объедено?
И кем?
Опять взгляд прикипает к яме. Спускаться туда, ой, как не хочется, с другой стороны, штаны у покойничка явно из кожи сделанны и почти целые. Башмаки, на сапоги смахивающие, а главное – пояс, в котором много чего интересного найти можно, так как в нем точно кармашки есть.
Читать бесплатно другие книги:
