Цепи его души Эльденберт Марина
– Что?!
– И как твой наставник я вынужден настоять, чтобы ты отказалась от места.
– Ты шутишь? – я отложила вилку и попыталась улыбнуться.
Не получилось.
– Вовсе нет.
– И каким же образом моя должность может помешать обучению?
– Ты поздно возвращаешься.
– Что?!
– Поздно возвращаешься, – Эрик положил руку на спинку моего стула. – В то время, когда по-хорошему тебе стоит отдыхать и читать теорию, практику по которой мы будем отрабатывать на следующее утро.
Внутри все сжалось.
– Я говорила тебе о том, что буду работать, когда подписывала договор.
– Знаю, – он смотрел на меня, и цвет его глаз сейчас напоминал штормовое море. – Но ты его подписала, а там ясно сказано, что ты обязана подчиняться мне во всем, что касается обучения.
– Это не касается обучения! – меня затрясло. – Эрик! Мы же договорились…
– Устная договоренность перед магическим договором не значит ровным счетом ничего.
От жестокости холодных слов на глаза чуть не навернулись слезы. Я не могла поверить в то, что мне придется расстаться с работой… с работой, которая так меня вдохновляла. Всевидящий, сегодня утром я ехала туда и тряслась от страха, но эти люди, все они, и мистер Стейдж, и его помощники, действительно оказались очень милыми. Любезными, внимательными, добрыми, а работа с ними каждую минуту была мне в удовольствие.
– Эрик, пожалуйста, – прошептала я. – Ты не можешь так со мной поступить…
– Могу. И поступлю, – в море отразились не то вспышки молний, не то огонь свечей.
Снова.
– Если ты еще хоть раз вздумаешь говорить со мной о других мужчинах.
Что?!
Я молча хлопала глазами, пытаясь переварить случившееся. То есть все, что он сейчас говорил… все, что заставил меня пережить: страх лишиться нового места, отчаяние, сомнения – это все потому, что я осмелилась с ним так говорить?
В груди что-то дрогнуло, я отшвырнула салфетку и выскочила из-за стола, чудом не опрокинув стул. Бросилась к двери, испытывая одно-единственное желание: оказаться как можно дальше от него.
Успела лишь коснуться дверной ручки, когда меня перехватили за талию и толкнули к стене. Зажатая между ним и шелком обивки, рванулась, но тщетно. Эрик перехватил мои запястья, завел руки над головой, вжимая всем телом в стену. Сейчас, когда все внутри разрывалось от обиды, эта близость не вызывала ничего, кроме желания освободиться. От него, от чувства, которое рождал внутри его голос:
– Не смей заставлять меня ревновать, Шарлотта.
Пальцы на запястьях сжались сильнее, вторая ладонь скользнула по моей шее, и я вздрогнула. В том, как он вжимал меня в стену, было что-то дикое, бессовестно-острое и совершенно непохожее на случившееся между нами ночью. Неправильное, невыносимое, безумное. Притягательное и отталкивающее одновременно. Когда пальцы сжались на моей шее, перед глазами потемнело. Насколько может потемнеть в комнате, в которой и света-то толком нет.
Только бессильные язычки пламени, пытающиеся сорваться с восковой привязи.
Безуспешно.
Как я.
Он почти ничего не делал, только прижимал меня к себе, но дыхание участилось. Дыхание, которого не хватало, потому что его ладонь давила на мое горло.
По телу снова прошла дрожь, от которой мне стало страшно.
Пожалуй, страшнее, чем от того, что сейчас между нами творилось.
– Эрик, – прошептала еле слышно, насколько хватило сил. – Отпусти. Отпусти, ты меня пугаешь.
Он медленно разжал руку, так медленно, что я почти почувствовала, как моя грудь раскрывается навстречу возможности вдохнуть в полную силу. И так же медленно освободил запястья, в которые впивался тонкий узор настенной обивки.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, обернулась.
Чтобы снова увидеть это странное золото в его глазах.
– Давай вернемся за стол, – он протянул мне руку.
Помедлив, вложила в нее ладонь и вздрогнула: слишком яркими были воспоминания о том, как она сжималась на моей шее. В этом собственническом, жестоком жесте не было ничего привлекательного, но я до сих пор ощущала давление пальцев на кожу. Плавно усиливающееся с каждой минутой, заставляющее меня слабеть и поддаваться этому наваждению. Усилием воли отогнала эти мысли, опускаясь на стул и чувствуя легкую дрожь в пальцах.
«Он любит причинять женщинам боль, Шарлотта».
– В Иньфае считается неуважением садиться далеко от гостя, – произнес Эрик, – и уж тем более разделять себя преградой стола.
Он говорил об этом так спокойно, словно между нами ничего не произошло.
– Исключение – когда гостей много. Ешь, Шарлотта. Жаркое может остыть.
И я ела, хотя кусок в горло не лез. Понимала, что нужно затолкать в себя хотя бы что-то, чтобы во время занятий желудок не начал урчать, а голова кружиться. Поэтому съела все, что он мне положил, вдобавок щедро запила это предложенным мне напитком, который на вкус чем-то напоминал приправленный травами компот. Необычно, но после него и впрямь почувствовала прилив сил. Никакой «пузырьковости» не последовало, напротив, разум прояснился, как если бы я только что проснулась.
Но в этом сне осталось то, что я отчаянно хотела забыть.
– Где мы будем заниматься? – спросила, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– В библиотеке. Начнем с теории.
– А практика? Как скоро я смогу начать практические занятия?
– Думаю, через неделю.
– Через неделю?!
– Что тебя так удивляет?
– Не знаю, – пожала плечами. – Возможно, то, что ты говорил о магии смерти. Я ведь могу кому-то причинить вред…
– Не причинишь.
– Не причиню? А что насчет кресла и ковра в ванной, которые тебе пришлось поменять?
– Это был единичный случай. Больше такое не повторится.
Он говорил, как выдавал информацию из справочника. Из весьма запутанного справочника, в котором одно слово расходилось с другим.
– Не повторится? Но ведь магия смерти…
– Твоя магия не имеет отношения к магии смерти, – Эрик повернулся, чтобы встретить мой взгляд.
– То есть как?!
– Твоя магия – полная ей противоположность. Ее называют магией жизни.
Не в силах поверить в услышанное, замерла. Магия жизни?!
– Но ты говорил…
– Я помню, что я говорил, Шарлотта.
Помнит?! Все это время я думала, что моя магия способна убить, все это время, когда сходила с ума от переживаний, когда мучилась от неизвестности, когда…
– Но как же то, что произошло?! Что это было?
– Это способность сродни моей. Ты тоже видишь смерть.
– Но ты… ты видишь ее, потому что ты…
Осеклась.
Внутри все мелко подрагивало, дрожь перетекала в пальцы и бежала по телу. Эрик молчал, но мне не нужны были слова, его взгляд говорил о том, что я и так знала.
Потому что я умирала. Я тоже умирала, как и он.
Вот теперь меня затрясло и затрясло по-настоящему. То, что я не помнила свою смерть, точнее, свою к ней близость, еще не значит, что этого не было.
Вскочила, комкая в руках салфетку.
– И ты только сейчас это говоришь?! Эрик, это не просто магия, это… моя жизнь. Ты должен был сказать об этом до того, как я подписала договор!
Глаза Эрика сверкнули сталью.
– Сказать тебе? Когда, Шарлотта? Я сам узнал об этом, когда ты сказала про ожившие розы. Сказать тебе, что ты умирала, когда ты и правда чуть не умерла?
Он поднялся вслед за мной, и мы оказались лицом к лицу.
– Я. Чуть. Не потерял тебя. Тогда.
Сейчас это был голос Ормана: надломленный, низкий, глухой. Не успела даже опомниться, как его ладонь легла мне на затылок, а губы прижались к моим. Раскрывая и выпивая мое дыхание, сжигая остатки сомнений. Сейчас я сама подалась к нему, отвечая на поцелуй. Прижимаясь и чувствуя, как резкими сильными ударами отзывается под ладонью его сердце. Он целовал меня так, словно в последний раз, и этот поцелуй ничем не напоминал все, что у нас было раньше.
Рваный.
Между вздохами, которых не хватало.
От этого поцелуя горели губы. От прикосновения его ладони, мягкого и в то же время уверенно-сильного, горела я вся. До той минуты, когда Эрик хрипло выдохнул и отстранился. Если так можно выразиться: несколько дюймов между нами, текущее по коже дыхание и пальцы, перебирающие мои волосы.
– Обещай, что больше не будешь умалчивать ни о чем, что касается меня, – попросила серьезно. – Особенно о моей магии. Пожалуйста.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Обещаю. А ты обещай, что не будешь заставлять меня ревновать, Шарлотта. Ты моя и только моя.
Взгляд его потемнел, но в груди почему-то стало тепло.
Так тепло, что никакой камин не нужен.
– Обещаю, – ответила в тон ему.
– Хочешь десерт?
– Разве что чаю, – ответила, глядя в эти плывущие глаза. – А ты?
– Он у меня уже был.
Несмотря на то, что надо бы уже отучиться от этой вредной привычки, я покраснела.
– О чем ты сейчас подумала, Шарлотта?
– О том, что… нам, наверное, пора в библиотеку?
Попыталась вывернуться из его рук, но Эрик перехватил меня и привлек к себе.
– Упрекаешь меня в том, что я слишком прямолинеен?
– О чем ты?
На сей раз мое сердце колотилось так, что я не слышала собственного дыхания.
– Об откровенности. И аппетитах.
Я покраснела еще сильнее.
– Похоже, учить тебя придется не только магии, Шарлотта. Но еще и открыто выражать свои чувства и желания. Говорить о том, что тебе нравится, и не прятать глаза.
«И ничего я не прячу», – подумала я, разглядывая что-то за его спиной.
– Посмотри на меня.
– Может быть, уже займемся магией? – поинтересовалась я, глядя на темную виньетку на стене.
– Займемся. Магией.
Почему его устами даже это звучит неприлично?
– Но не раньше, чем ты выполнишь мою просьбу.
Вздохнула и посмотрела на него.
– Так о чем ты подумала, Шарлотта?
– О поцелуе?
– Это вопрос?
– Эрик! – выдохнула я. – Спрашивать о таком неприлично!
– И думать тоже, но невероятно возбуждает, правда?
Я сейчас сгорю со стыда!
– Хорошо. Сегодня я тебя отпущу, – произнес он и даже почти разжал руки.
Сегодня?
– Но начиная с завтрашнего дня ты будешь говорить мне обо всех своих желаниях, не скрываясь и не таясь.
Еще чего!
– А если вздумаете краснеть и отмалчиваться, мисс Руа, будете получать дополнительные задания.
Что-о-о?!
Мои щеки заалели так, что никакие артефакты не нужны.
– Немедленно отпустите, месье Орман!
– Немедленно? – хмыкнул он.
Но все-таки отпустил.
– Если вы так стремитесь начать обучение, – я с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего, – я бы предпочла, чтобы мы перешли в библиотеку и к этому приступили. Наконец-то.
– Как пожелаешь.
По столовой пронесся порыв ветра, загасивший уставшие дрожать свечи. Ледяная вуаль тумана протянулась по утратившей последние искорки света комнате и растаяла без следа.
К счастью, в эту же минуту вспыхнули артефакты, указывая мне дорогу к дверям.
Мы прошли бесконечными коридорами, едва касаясь друг друга кончиками пальцев. Избежать этих прикосновений не удавалось, потому что стоило мне сдвинуться к стене, Эрик тут же приближался. Честно говоря, совсем не хотелось проверять, что будет, когда между мной и стеной кончатся последние дюймы.
Остановиться пришлось у высоких дверей, запертых между колоннами: этот… месье Орман замедлил шаг и указал на узорчатые тяжелые створки.
– Мы пришли, Шарлотта.
Его пальцы едва шевельнулись – и перед глазами полыхнула фиолетовая дымка. Охранное заклинание.
– Оно тоже отрывает руку? – не удержалась. – Или сразу голову?
– Сжигает, – заметил он. – Медленно. Изнутри. Так, чтобы к прибытию хозяина вор уже корчился от боли, но был еще в состоянии отвечать на вопросы.
Поскольку слов во мне не нашлось, Эрик легко коснулся ручки и толкнул дверь.
– Прошу.
Такие двери могли бы вести в бальную залу, но вели в библиотеку.
В библиотеку, какой мне раньше не доводилось видеть. Все три этажа особняка этого бесконечного зала были заставлены книгами. На каждом имелось несколько лестниц на колесиках (каждая в своем секторе), в начале каждого коридора – каталоги, лежащие на невысоких, в половину моего роста подставках. Такую библиотеку не соберешь за год и даже за два, такую библиотеку собирают десятилетиями, а то и веками.
Откуда у Эрика, занимающегося производством мобилей, такая библиотека?
Нет, не так: откуда у Эрика, занимающегося производством мобилей в Вэлее, такая библиотека в Энгерии?
И… почему она в Энгерии?
8
Стоило нам войти, как на стенах вспыхнули артефакты, и зал, по крайней мере, нижний его уровень, согрело теплым светом. Чтобы оценить библиотеку, пришлось задрать голову: настолько огромной она была.
Стоявший у окна одинокий стол однозначно намекал на то, что кроме Эрика ею никто не пользуется.
– Садись, Шарлотта, – Эрик кивнул, предлагая мне выбрать либо кресло у стола, либо диванчик, пристроившийся рядом.
– Ты не выносишь отсюда книги? – поинтересовалась я.
Он пристально взглянул на меня.
– Выношу.
Тогда для чего здесь эта мебель? Для меня, что ли, поставили?
Поскольку Эрик повернулся ко мне спиной, рассматривая полки, мне не оставалось ничего другого, как подойти к столу. Помедлив, все-таки опустилась на диванчик: неудобно будет, если я займу его место. А он неожиданно вскинул руку, и на моих глазах книга с третьего этажа буквально выскочила с полки. Словно подчиняясь невидимому аркану, мягко легла ему в руку. То же произошло еще с несколькими, он собирал их, не двигаясь с места и даже не заглядывая в каталог.
Я же замерла, глядя на то, как легко он управляется с магией. То, что мне довелось видеть раньше, скорее напоминало демонстрацию силы или было необходимостью (например, портал, когда он перебросил нас к полицейскому участку), но сейчас… Эрик напоминал пианиста, к которому по невидимым струнам стекалась мелодия знаний. Движения его пальцев, легкие и уверенные, подчиняли пока что неведомые мне силы.
– Все, – сообщил он, направляясь ко мне. – Пожалуй, для начала хватит.
Для начала?
На стол легло восемь увесистых книг. Большая часть из них была написана на вэлейском, но внимание привлекла одна, на совершенно незнакомом мне языке. По крайней мере, корешок прочитать так и не удалось.
– Древний арнейский, – пояснил Эрик. – Язык армалов.
– А… понятно, – сказала я.
Хотя на самом деле понятно было только то, что в этой книге мне ничего не будет понятно. Наверное, эта мысль отразилась в моих глазах, потому что Эрик снял несколько верхних книг и вручил мне «Арнейский для начинающих магов».
– Это тебе поможет, – произнес он. – На первых порах.
– Я думала, на первых порах мне поможешь ты.
– Разумеется. Но если ты действительно хочешь чего-то достичь в магии, тебе придется учить арнейский, Шарлотта. На нем написано большинство мало-мальски стоящих книг.
– Разве не существует переводов?
– Частично. Большую часть знаний сильные маги предпочитают хранить на древнем языке.
Еще раз окинула взглядом библиотеку: чем дольше я здесь находилась, тем больше становилось не по себе. Это же не просто книги, это, судя по всему, настоящее богатство.
– Откуда они у тебя? – спросила негромко.
– Эта библиотека принадлежала моему отцу.
Эрик так резко дернул кресло, что оно жалобно скрежетнуло ножками.
– Сюда, Шарлотта.
Вспомнила, что он говорил об отце, и продолжать разговор не решилась. Можно ли считать правдой то, что услышала во сне? Зная Эрика, можно. Судя по непроницаемому выражению лица, говорящему не больше чем маска, тема семьи была для него не самой приятной.
– Прости, – произнесла негромко и коснулась его руки. – Я не хотела.
В его глазах мелькнуло что-то странное: едва уловимое, настоящее, живое и острое. Мелькнуло, чтобы тут же исчезнуть за привычной отстраненностью.
– Вернемся к обучению.
Он указал на книги. Точнее, на ту, что положил рядом со мной. Остальные разместил на столе в понятном ему одному порядке.
– «Основы магии жизни». Начнем с нее. И еще вот с этого, – Эрик уперся пальцами в книгу и подвинул ближе ко мне.
«Таинства грани».
Название на вэлейском однозначно намекало, что этот трактат толщиной с мою ладонь принадлежит к разделу некромагии.
– Из-за своей особенности ты будешь уходить на грань, поэтому нужно научиться делать это осознанно. В том числе выбираться оттуда, когда это происходит не вовремя.
– Все книги на вэлейском, – пробормотала я.
– Тебя это смущает?
– Нет.
В силу того, что мне приходилось работать гувернанткой, вэлейский я знала хорошо.
– Но я все равно сомневаюсь, что мне известны все магические термины, и…
– Для этого у тебя есть я, – заметил Эрик.
Он опустился на подлокотник дивана и едва повел рукой. Над нами тут же вспыхнул магический светильник.
– Начнем с азов. Пожалуй, первое, что тебе стоит знать о проводниках…
Подтянула к себе бумагу, лежавшую на подставке, и чернильницу. Перьевая ручка оказалась на удивление удобной, не в пример той, что были у Вудвордов. Перо скользило по листу с такой легкостью, словно я писала по шелку.
Я узнала о том, что проводников (таких, как мы с Эриком), в мире насчитывались единицы. Что в отличие от магов смерти (некромагов) и некромантов, мы не могли управлять глубиной тьмы, которая таится за гранью. Управлять не могли, зато могли видеть то же, что и они: обратную сторону жизни. Гранью называли пространство между миром живых и миром мертвых, где обитали призраки. То есть сгустки эмоций погибших на пике чувств людей.
Когда Эрик об этом рассказывал, по коже тянуло холодом. Оставалось только радоваться, что мой дар не настолько темный, как я считала в самом начале.
– «Таинства грани», – он указал на книгу. – В конце занятия прочитаем первые два параграфа. Вместе. Там самое начало, о подводных камнях, с которыми ты можешь столкнуться.
– Ты уверен, что я больше не смогу… – потерла ладони друг о друга. – Ну… никому навредить.
– Уверен, – произнес он.
– Но почему?
– Потому что магия жизни – единственное, что может запечатать проводника. Чем больше ты будешь осваивать свою силу, тем быстрее будешь отдаляться от грани. И от тьмы, которая способна прорваться через тебя в мир.
Теперь мне стало полегче. Чуть-чуть.
– А пока я не отдалилась? Это же произошло из-за сильного потрясения, и…
– А пока ты не отдалилась, Шарлотта, я буду рядом, – Эрик серьезно посмотрел на меня. – И не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Ни с тобой, ни с кем-нибудь еще. Алаэрнит и связующий артефакт у тебя не просто так. Кстати, где они?
Ой.
В библиотеке повисла пауза. Тяжелая такая, давящая.
Эрик подался вперед и оперся ладонями о спинку кресла, заставляя меня вжаться в обивку.
– Ты не взяла их, Шарлотта? – негромко произнес он.
Так, что по коже побежали мурашки.
– Нет.
– Нет? Я правильно понимаю, что ты оставила камень мага и связующий артефакт, который я тебе дал для защиты, непонятно где?
– Не непонятно, – выдохнула я. Желание вжаться в спинку еще сильнее не помогало: кресло пружинило и выталкивало меня обратно к Эрику. – Они в моей шкатулке с драгоценностями…
Читать бесплатно другие книги:
