Похоронное бюро госпожи Эльсо Мамлеева Наталья

Фото на обложке взято из https://www.shutterstock.com/ru/i-photo/dark-queen-beautiful-brunette-woman-gothic-1032289102

Пролог

Я убила человека!

Так и скажет судья. Нет, он, конечно, использует другое местоимение, но результат будет тем же – меня упекут за решетку и в последующем отправят на эшафот. Если одно загадочное убийство рядом со мной можно принять за случайность, то второе – закономерность.

В дверь настойчиво постучали. Я испуганно огляделась и вернулась взглядом к убитой старушке с приоткрытым ртом и остекленевшими глазами. И кто додумался подмешать в еду яд? Точно не я! Но кому теперь это докажешь?

Горничная ушла за продуктами, как сказала бедная старушка, и еще не вернулась. Может, у меня есть шанс уйти незаметно? Но куда, если у двери уже поджидают? В окно? Или лучше отсидеться в погребе?

– Яна Ильда, мы из жандармерии! Вы обязаны нам открыть! – настойчиво повторил мужской голос, и в дверь вновь постучались.

Теперь уж точно пора делать ноги. Мешкать нельзя. К черту погреб! Пойдем лесом. Я подбежала к окошку и вспомнила о плаще! Я бы не вернулась, если бы не остаточная энергия от моей ауры. Осторожно подбежав к вешалке, я забрала плащ, накинула его на плечи и рванула к окошку. Раздвинула шторы и оглядела раму под настойчивые требования за дверью. Не хочу за решетку и уж тем более на эшафот! Уверена, мне там совсем-совсем не понравится! На кладбище место не подготовлено, да и кто сможет устроить мне достойную церемонию, если лучшее бюро в городе у меня? Эх, путь только лесом!

– Яна Ильда, нам придется взломать дверь, если вы не откроете! – более настойчиво повторил представитель закона.

Она в любом случае не откроет, придется вам взламывать, господа хорошие. А я пока лесочком, лесочком и домой, на родное кладбище. Причем в качестве живчика, а не трупика. Открутив винтик, держащий форточку, я подняла окно. Высота небольшая, но внизу – колючие кусты роз, а сзади – недовольные полицейские, которые уже готовы были взломать дверь. Все, пора!

Оглянувшись последний раз на мертвую старушку, я перевесила ноги через подоконник и спрыгнула вниз, готовая стать жертвой нескольких колючек. Но неожиданно меня подхватили чьи-то сильные руки и бережно прижали к себе. Взглянув в лицо своего неожиданного спасителя, я на миг затаила дыхание.

– Ты! – выдохнули мы одновременно и нахмурились.

Глава 1

Четырьмя годами ранее

Королевство Эльяна, графство Лоу

Жозель Эльсо

– Папа!

Я вбежала в кабинет отца. Он читал утреннюю прессу и пил кофе, поэтому не сразу отвлекся на мой возглас. Мой трехлетний брат складывал кубики на мягком ковре – отец любил, чтобы наследник проводил много времени подле него. Няня, сидевшая на диване, стоило мне войти, тут же поднялась и увела Жандаля в детскую, плотно прикрыв за собой дверь. Граф де Лоу свернул газету, сложил руки на груди и исподлобья взглянул на меня.

– Папа, скажи, что наследник графа де Ляру не будет у меня на именинах!

– Жозель, мы это уже обсуждали, – устало ответил он. – Граф де Ляру – мой хороший друг и наш сосед, между прочим. Его сын – хорошая партия для тебя, а то, что ты всеми силами отрицаешь свою влюбленность, не делает его врагом нашего дома.

– Я не влюблена! – вспыхнув, выдохнула я. – Это все выдумки и досужие домыслы. Мало ли, о чем кумушки судачат! В любом случае, я не хочу сегодня видеть Аэна! Он вновь испортит мне настроение!

– Он портит тебе настроение только по причине своей недосягаемости, – с усмешкой отозвался отец, и я, топнув ногой, вылетела из его кабинета.

Можно подумать, Аэн Жанлен, наследник графа де Ляру и студент третьего курса магической академии – завидный жених! Можно подумать, самый красивый парень округи! Никогда в нем ничего особенного не находила – высокий, темноволосый, кареглазый. Да таких, куда не плюнь, по три штуки найдутся! А вот я, умница и красавица, одна такая!

…И почему он этого не замечает?

– Госпожа Эльсо, – обратилась ко мне горничная в коридоре, – ваше платье готово. Прикажете подготовить ванну?

– Прикажу, – отозвалась я и, подняв выше голову, отправилась в комнату.

Моя мама умерла, едва мне исполнилось четырнадцать – при родах брата. Именно поэтому во мне жила немалая обида на Жандаля – все-таки он очень многое отнял у нас с отцом, хотя на отношение к нему домочадцев это никак не повлияло. Он остается любимым наследником отца, поэтому последний всячески заглаживает передо мной вину дорогими подарками.

Вот и сегодня мой наряд представлял собой платье из атласа кораллового цвета – пышное, с рюшами по подолу и на рукавах. С высокой прической и лентами я выглядела настоящей принцессой – благо что графская дочь, а не наследница целого государства. Нарядов, конечно, меньше, но вместе с этим и ответственности тоже.

– Жозель, ты одета? – постучавшись, спросил отец, и служанка открыла перед ним дверь. Отец вошел в комнату и грустно улыбнулся. – Какая красавица! Сказал бы, что похожа на мать, но больше на тещу – сварливая была женщина, но красоты неописуемой. Ты вся в неё. Увы, но даже характером.

– Папа! – возмутилась я, и родитель рассмеялся.

– Шучу, моя дорогая, шучу, – отозвался отец и подал мне бархатную коробочку. – Подарок. От матери. Она хотела сама вручить его на твое семнадцатилетние, но не судьба… Придется мне исполнить её волю.

На глаза едва не навернулись слезы. Я приняла подарок и, раскрыв, увидела прекрасную изумрудную парюру: кулон-капля, тонкий браслет и серьги. Я тут же надела их с помощью горничной. Дотронувшись до тонкой цепочки на шее, я со слезами на глазах прошептала:

– Она прекрасна.

– Нет, дорогая моя, – возразил отец, любуясь мной. – Это ты прекрасна.

Возражать не хотелось. Сегодня взгляды всех гостей должны быть направлены в мою сторону и никуда более! Это мой день! И он должен быть самым лучшим! Ради мамы…

Время моего триумфа неминуемо приближалось. Я заглянула через замочную скважину в бальную залу – наряженные гости непринужденно общались, хихикали и обсуждали новоприбывших. Слуги разносили напитки и закуски, а некоторые гости уже столпились возле фуршетного стола. В первых рядах была тучная яна Шонсель – ей даже стул принесли, подобно трону, на котором она восседала и обсуждала роскошность сегодняшнего приема, попутно уминая канапе.

– Кто-то любит подглядывать, – раздалось совсем рядом над ухом, и я резко подняла голову, стукнувшись темечком о мужской подбородок. – Оу! Больно же!

– А нечего подкрадываться! – парировала я, сложив руки на груди.

– И почему твоя голова такая крепкая? – задумчиво спросил Аэн и потрогал мою прическу, будто под ней скрывался секрет. – Благо что красивая, так пустая же внутри!

Я вспыхнула. Вот только подобных «комплиментов» от него и дождешься! «Вашей хорошенькой головке побольше бы мозгов, яна» – насмешливо произносил Аэн. Или его любимое: «Слишком много красоты для такой язвительной особы». Всегда только насмешки и издевки.

– То, что вы замечаете исключительно красоту, вина не моя, – едко отозвалась я, улыбнувшись, – а вашего воспитания и пристрастий, ян Аэн.

– Боюсь, то, что очевидно, сложно не заметить, – дал отпор враг моей жизни, и я натянуто улыбнулась, готовая надавать тумаков нахалу, как в детстве. Тогда мне было это позволено. – Что ж, ваш отец просил проводить вас в зал. Вы готовы?

Маг подал руку, и мне ничего не оставалось, как вложить свою ладонь и повиноваться воле отца. Рука Аэна была теплая и немного шероховатая – он был боевым магом, поэтому в академии часто получал ожоги и ссадины. Но даже этот недостаток был приятен, придавая особенность именно его прикосновениям.

Лакей, стоявший у входа, распахнул перед нами двери, и мы вошли в зал под легкую музыку, остановившись, чтобы каждый гость имел возможность осмотреть именинницу со всех сторон. Я знаю, что они думали: «Она прекрасна настолько же, насколько и избалована». Это мне постоянно твердил Аэн. Хотелось бы отрицать, но бессмысленно.

– Позволишь открыть этот вечер нашим танцем? – спросил маг, я благосклонно кивнула, после чего музыка плавно сменилась, и мы завальсировали.

Танцевать с Аэном было привычно. Мы вместе обучались танцам, растаптывая туфли и ноги друг друга (последнее чаще специально). Рядом с ним я не задумывалась, как и куда двигаться, я просто расслаблялась и позволяла музыке вести меня, управлять моим телом и душой. Шаг вперед, два назад, поворот. Легко и просто.

– Когда ты молчишь, становишься еще прекраснее, – прошептал Аэн, наклонившись, чем вызвал у меня толпу мурашек.

Как же приятно, что он считает меня самой красивой девушкой на свете, но как же грустно, что еще и самой глупой! А ведь я не глупа! Всего лишь излишне избалованна, – да, но вовсе не глупа!

– Когда ты молчишь – тоже, – протянула я, вернув шпильку. – Тогда открываются твои самые лучшие качества и становятся незаметными худшие.

– Ах, Жозель, ты еще даже не осведомлена о моих лучших качествах в силу своего возраста и воспитания, – с жаром ответил маг, и я смутилась, подняв на него растерянный взгляд.

– Надеюсь, ты не подразумеваешь ничего неприличного, иначе мне придется просить батюшку заставить тебя на мне жениться.

– А ты действительно так поступишь? – приподняв бровь, спросил Аэн.

Шаг, поворот. Его руки на моей талии прожигают ткань платья. Или мне это только кажется? Я совсем забылась в его руках, поэтому, вспомнив его вопрос, ответила в последнюю минуту:

– Будь вы последним мужчиной в мире, я бы не вышла за вас замуж.

Музыка неожиданно стихла и слова эхом разнеслись по залу. Гости, приглашенные в графское поместье, застыли и с удивлением взглянули на нас. Как я могла упустить окончание танца?! Не могла выбрать другое время для ответа?! Менее… публичное?

– То есть вы никогда не согласились бы стать моей женой? – уточнил Аэн, нахмурившись.

Почему музыканты не возобновляют игру? Как же я неуютно себя чувствую! Готова сквозь землю провалиться! А это только начало вечера! Зачем он делает предложение руки и сердца публично, к тому же развивая глупую пикировку? Это ведь шутка? Это не может быть искренностью, ведь не было никаких предпосылок!

Я уже видела неодобрительный взгляд отца. Аэн Жанлен, сын графа де Ляру, ничем не уступал мне по положению, и был слишком завидным женихом, чтобы вечером батюшка не устроил мне взбучку. Аэн был не только красив, но еще и умен: окончив третий курс академии, он получил «превосходно» по многим предметам. Наверное, особенно был хорош в злословии. Не зря же столько тренировался на мне.

– А вы бы никогда не предложили, – с улыбкой отозвалась я. – Я лишь хотела сказать, что такой любвеобильный темный маг никогда не станет моим мужем. Придется отгонять назойливых поклонниц.

Гости рассмеялись, чем разрядили обстановку. Ленивые музыканты с удовольствием возобновили игру. Пары становились в круг танцующих. Аэн же, не проронив ни слова, развернулся и направился к отцу. Больше мы с ним на балу не пересекались.

Я заламывала пальцы и кусала губу. Пора прекращать любить Аэна Жанлена!

Стоит признать, что досужие сплетни кумушек иногда оказываются правдой.

Как и ожидалось, по окончании вечера отец устроил мне взбучку, мол, что за представление я устроила и правда ли, что Аэн сделал мне предложение. Пришлось объяснять отцу, что мы лишь шутили и ничего более!

– Ты уверена, Жозель? – серьезно спросил отец.

– Папа, разумеется! – с жаром воскликнула я. – Разве наши пустые разговоры когда-нибудь носили иной характер?

Отец задумался, кивнул и ушел, а весь следующий день не выходил из комнаты.

Тем вечером я гуляла по саду, обдумывая всю произошедшую с Аэном ситуацию. Как ни посмотри, а получилось в крайней степени отвратительно. Пусть наши отношения никогда не были образцовыми, однако они были своеобразными и согревали меня в самые лютые морозы. Теперь же я чувствовала, как внутри все сжалось в преддверии заморозков.

На лужайке у фонтана я заметила брата. К вечеру вода нагревалась, поэтому Жандалю разрешалось пускать кораблики. Я подошла ближе и тоже запустила ладонь в воду, наблюдая, как поток струится между пальцев. В этот момент отец вышел на крыльцо, все же покинув свой кабинет, и подошел к нам. Он некоторое время любовался сыном, после чего отошел, взял поилки для птиц и присел на корточки напротив меня. Я взглянула на него с удивлением.

– Жозель, смотри, здесь две чаши. Набери в каждую воды, но по-разному. В первую дважды одной ладонью, а во вторую – соединив ладони вместе.

Странная просьба. Пожав плечами, я подчинилась. Попыталась зачерпнуть одной ладонью воду, потом – второй, и вылила ее в поилку. Получилось совсем немного жидкости, толком не набралось.

– А дальше? – поторопил отец.

Я вновь повиновалась. Во второй поилке оказалось значительно больше воды, чем в первой, что логично – соединенными ладонями набирать удобнее и зачерпывается куда больше. Я с любопытством посмотрела на отца – в его словах и действиях виделся потайной смысл.

– Смотри, – взяв в свои ладони мои руки, начал родитель. – Твои руки – это ты и Жандаль. Будете действовать порознь – многого не добьётесь. Но только совместным трудом вам удастся достигнуть результата. Всегда держитесь друг друга. Твой брат станет твоей опорой, просто не бросай его.

Я взглянула на трехлетнего ребенка, лишившего меня материнского тепла, и испытала неожиданный прилив жалости. Я хотя бы знала свою мать, он же с рождения стал сиротой. Кто из нас более несчастен? Взглянув на отца, я уверенно кивнула, и граф улыбнулся.

– Ты хорошая девочка, Жозель. Намного добрее, чем пытаешься казаться, – сказал папа, погладил меня по голове, поднялся и зашел в дом.

Я с тревогой глядела ему вслед.

***

Следующим днем отец отлучился в столицу – сказал, что на несколько дней. Меня оставили хозяйкой. Я часто подходила к окну и высматривала… нет, не отца, а Аэна. Вдруг он забудет наши разногласия и придет ко мне, чтобы вновь, как раньше, попрактиковаться в остроумии? Пусть даже так, но я готова была терпеть издевки ради его присутствия.

Но Аэна не было, как и отца. Последний задерживался уже несколько дней. Жандаль скучал по нему, но я все еще сторонилась Жана и ничем не могла его поддержать. Сегодня брат набрался наглости и пришел ко мне на ночь. Без предупреждения он забрался под одеяло, свернулся калачиком и зажал старую потрепанную игрушку, доставшуюся ему еще со времен моего детства.

– Жандаль, что ты тут делаешь? – строго спросила я. Мальчик не ответил, сжавшись ещё сильнее. – Иди в свою комнату! Не хватало мне еще тебя в своей постели.

Но попытавшись прогнать брата, я встретила сопротивление. Он схватился ручками за меня и не отпускал, а по пухленьким щекам потекли слезы. И чего он ревет? Отец скоро приедет, я уверена!

– Ладно, оставайся, – сдалась я и перевернулась на другой бок.

Жандаль кулачком сжал ткань моей сорочки на спине, и я напряглась. Не привыкла я общаться с братом. Отец никогда и не требовал от меня уделять внимание младшему. Кулачок постепенно разжался, я расслабилась и перевернулась, приподнявшись на локте, взглянув на малыша.

Совсем кроха. И чем ему этот потрепанный плюшевый мишка так нравится? На глаза навернулись слезы. Не такая уж я и бессердечная. Мне тоже жалко Жандаля, но при этом я скучаю по маме. Если бы она только была рядом, у брата было бы самое счастливое детство, а у меня – юность.

Вместе с грустными мыслями провалилась в сон, но утро наступило раньше, чем ожидалось. С улицы раздавалось ржание лошадей и топот копыт. Отец вернулся? Но он давно пользовался магическими экипажами, не нуждающимися в лошадях.

Я быстро поднялась на ноги, закуталась в теплый халат и подбежала к окну – на подъездной дороге стояли несколько черных экипажей без гербов и знаков отличия, а рядом спешивались всадники.

– Жозель? Папа приехал? – проснувшись и протерев глаза, спросил Жандаль.

Моё сердце сжалось. Я не знала, что происходит, но эт явно был не отец. Если бы что-то случилось с ним, прикатили бы другие кареты, но не эти. Я подскочила к своей копилке и достала оттуда двенадцать рэх и несколько шэндалей, сложив деньги в карман плаща. Что бы не случилось, а они мне пригодятся. Накинув плащ, я посмотрела на застывшего брата. В ночной рубашке он выглядел еще более беззащитным, чем обычно.

– Жозель? – позвал он меня с глазами, полными слез.

– Жандаль, сейчас ты должен во всем слушаться меня, понял? Не бойся и не плачь. Иди ко мне.

Дверь в комнату открылась и внутрь пробралась старшая горничная – госпожа Фаоль. Она приложила палец к губам и кивнула в сторону коридора. Быстро подхватив брата на руки, я взглянула на комод, где в бархатной коробочке лежала изумрудная парюра. Лишь на мгновение я задумалась над тем, чтобы забрать её, но все же инстинкт самосохранения взял вверх и я бросилась в коридор вслед за горничной.

Госпожа Фаоль служила в нашем доме еще с тех пор, как мой отец был ребенком, поэтому я даже на мгновение не допускала мысль о предательстве. Она вывела нас через лестницу для слуг на задний двор, где была запряжена моя лошадка – Элиста. Бросив мне увесистый мешок, женщина поторопила меня:

– Убегайте, яна Жозель, убегайте и никогда сюда не возвращайтесь! Страшные дела творятся, поистине страшные! Ваш батюшка предупредил меня, что может такое случится. Вам нужно двигаться к восточной границе, там вас встретит капитан Фаоль, он мой сын, поэтому никто не заподозрит его в причастности к вашему побегу. Давайте, скорее!

В замешательстве я запрыгнула на лошадь, усадила перед собой перепуганного брата и пустила лошадь в галоп. Вдоль леса, по узкой тропинке, в противоположной стороне от имения графа де Ляру. Отсюда меня не должно быть видно. Я подгоняла лошадь, не оглядываясь назад, но зная, что позади меня остается мой родной дом и мой прошлая жизнь.

Я совершенно не понимала, как в наше время может быть совершено подобное злодеяние. Мне хотелось верить, что мой отец вскоре заберет нас, но сейчас главное – добраться до границы. Всего-то два дня пути с остановкой на ночлег – Эльяна небольшое королевство.

Ночь была тихой и спокойной, но не для нас. Я гнала лошадь. Элиста устала, но передохнуть она смогла только следующим днем у водопоя, где мы остановились. В разгар теплого периода в Эльяне была комфортная температура воздуха, именно это спасло нас от переохлаждения. Жандаль сидел на траве, подтянув худенькие ножки, и с непониманием глядел на меня. Я совершенно не представляла, как все это объяснить ребенку.

– Где папа?

– Папа нас обязательно найдет, – пообещала я и подтянула к себе мешок, переданный горничной.

Внутри было несколько шалей, запасные платья и сорочки для меня и Жана, зеркальце с расческой и мешочек со звонкими монетами. А так же две буханки хлеба и сыры. Разломив хлеб, стараясь не упустить ни одной крошки, и сыр, я подала несколько кусочков Жану. Ребенок отвернулся, а после все же взял еду и довольно быстро все съел. Я со вздохом откусила хлеба и продолжила рыться в мешке. В небольшом дополнительном углублении я нашла странную записку, написанную рукой отца.

«Мои дорогая Жозель!

Если ты читаешь это письмо, значит, случилось непоправимое, то, чего я пытался избежать. В этом деле я не мог ни на кого полагаться, но действовал по зову совести – прошу прощения, что подверг вас опасности.

Я не могу рассказать вам всего, ведь эта информация только подвергнет вас большей опасности, поэтому буду краток. На восточной границе вас ждет капитан Фаоль. Он надежный человек и поможет вам. Только торопитесь. Совсем скоро все границы будут обыскивать в поисках вас. Не теряйте не минуты!

Фаоль расскажет вам о дальнейших действиях и отвезет вас в безопасное место. Будь осторожна, Жозель.

Любящий вас отец»

На глаза навернулись слезы. Последняя надежда на то, что отец вернется за нами, таяла на глазах. Что с ним сейчас и в порядке ли он? Кусок хлеба застрял в горле, и я начала судорожно сглатывать. Испуганный Жандаль подскочил ко мне, выронив еду из рук, и обнял меня.

Я понимала, что теперь начнется другая жизнь. Совершенно другая.

– Почему ты плачешь? – спросил Жандаль.

– Ничего, малыш, – отозвалась я и быстро утерла слезы. – Я не плачу. Я улыбаюсь, видишь?

– Я наелся, – вместо ответа сказал Жан и подал мне свои недоеденные кусочки. – Вот, съешь мои.

Неужели он подумал, что мне не хватает? Я дрожащими руками приняла из его рук еду. Казалось, что ничего ценнее мне не дарили. Слабо улыбнувшись, я вновь утерла набежавшие слезы, сложила все в мешок и направилась в лошади. Пора в путь. Я сделаю все, чтобы мой брат не голодал. Сейчас я чувствую ответственность за него перед моими родителями, поэтому просто обязана спасти нас.

Глава 2

Королевство Эльяна

Жозель Эльсо

– Жозель, когда нас уже встретит папа? – спрашивал Жандаль, и мне совершенно нечего было ему ответить.

– Он нас ждет. Просто нам нужно быть терпеливыми и сильными, ты меня понимаешь? Мы ни в коем случае не должны плакать! А еще ты должен слушаться меня во всем, беспрекословно.

Жандаль глядел на меня с непониманием, но всякий раз соглашался и велся себя примерно. Я была рада, что он был неизбалованным, не смотря на внимание отца. Сейчас с ним было бы труднее, если бы не хорошее воспитание и послушание.

Две ночи мы спали в лесу, буквально по паре часов, поэтому уже через день к утру были на месте. Пограничники находились в восточном приграничном городе Панья, где кишмя кишели торговцы. Проехав торговую площадь, нам надо было выехать к высоким воротам с той стороны и уже там встретиться с капитаном Фаолем.

Раздумывая обо всем этом, я не понимала, как моя жизнь могла настолько измениться? Как я могла попасть в такую переделку? Еще больше пугала не потеря прошлого, а страх перед будущим. Чем заняться молодой привлекательной девушке, оставшись без крова над головой? Я боялась даже подумать об этом.

Надеюсь, у отца на этот счет был план. О судьбе своего родителя я старалась не думать и питалась лишь слабой надеждой на то, что он жив-здоров и скоро мы встретимся.

Подъездной тракт был заполнен телегами с товарами. Решив оставить тут лошадь, чтобы быть менее приметной, я закинула на плечо сумку, крепко ухватила брата за руку и направилась к тракту. Здесь я сразу заприметила шумный деревенский обоз. Забросив в телегу к другим детям брата, отошла на пару шагов, вклинившись в толпу крестьян, которые несли свежие продукты на продажу.

– Вы не из Лесёнки, – сказала женщина справа, нахмурившись. – Я каждого жителя нашей деревни знаю.

– Да, я из соседней деревни, – ответила я. – Разрешите пройти с вами? Мой брат очень устал.

– Да пожалуйста. К тому же, он милый мальчик, – весело отозвалась незнакомка. – Смотрите, он уже о чем-то переговаривается с моим Тольяном! А из какой вы деревни?

Я попыталась вспомнить окрестные деревни – благо, отец усердствовал над моим обучением, в том числе географическим наукам.

– Из Октольки.

– О, знаем мы тамошних! Не всех, конечно, но люди там хорошие. Ты чья будешь?

– Пришлая. Недавно бабушка Оливия приютила, – надеясь, что имя было распространенным среди деревенских жителей, наугад ответила я.

Собеседница кивнула.

– Знаю такую. Хорошая баба. В прошлом сезоне медом моих детей угостила.

На этом разговор окончился. Мы подошли к стражам.

– Сегодня проверяют особенно тщательно, – отозвался басом один мужик впереди – плечистый. – Какой тать сбежал, что ли?

На входе городские стражники просматривали продукцию, записывая количество и брали соответствующий налог, а также записывали имена пришлых. В этот момент один из стражей проходил как раз мимо обоза с детьми. Я затаилась. Господи, пожалуйста, пусть он не заприметит! А если не получится? Раскрыться тогда и мне или спасти брата позже? Страж подошел к обозу и начал всматриваться в лица детей. Конечно, брата он вряд ли запомнил или вообще знал.

– Это чего он делает? – прошептала жещина слева, и они переглянулись с моей собеседницей. – Чего ему надо?

– Не знаю, но так дело не годится, – отозвалась «правая». – Эй, любезный ян, тебе почем наши дети сдались? Нас проверяй, а детей не пугай наших!

Ему бы ответить, но он не мог – дело секретное, кто ж раскроет, что ищут графских дочь и сына?

– Тебе чего надо? Не слышал, что бабы говорят? Отошел от детей! Хоть страж, а на моей стороне закон будет!

Мужик тот самый, с басистым голосом. Рукава рубахи закатаны, силища в руках немереная. Страж и смог бы что ему противопоставить, да и другие мужики с обозов на него недобро поглядывать начали – за детей все горой готовы были встать. Бросив еще один мимолетный взгляд на детей, страж прошел дальше, искать нас в другом месте. Видимо он решил, что и так потерял тут много времени. Я облегченно вздохнула.

– Татей и правда много развелось, – подтвердила «левая», – нехорошие времена. Вот раньше было лучше.

– Раньше во все времена лучше было, – со знанием дела подтвердила «правая» и больше разговор не продолжился.

Я не могла поверить, что нам все же удалось сбежать. Напряжение все еще буквально сковывало меня. Я неотрывно следила за братом, будто боясь, что кто-то его выкрадет. У меня спросил имя один из стражей.

– Оливия из Октольки, – отозвалась я, и стражник безразлично кивнул.

Видимо, к деревенским тут вопросов не было – с них и взять-то нечего.

Я молча шла рядом с деревенскими до самой площади, с любопытством разглядывая архитектуру незнакомого мне города. Эльянские города отличались готичностью. Часто на зданиях можно было увидеть горгулий, которые считались охранниками домов.

На площади множество торговцев раскладывали шатры и лавки, устилая их своим товаром. Но уже сейчас здесь стоял гомон голосов – давние знакомые обменивались приветствиями, переговариваясь через несколько рядов и перешучиваясь. Атмосфера была спокойной и домашней. Деревенские начали устраиваться с краю площади, выставляя свой товар прямо в корзинах и мешках, без прилавка. Я забрала брата в общей суете и собиралась идти к восточным воротам, вот только узнать бы у кого-нибудь, где они.

Мыслей было много. Что с отцом? Хотелось верить в лучшее, но, сопоставив факты, можно было утверждать, что отец уже в лучшем мире. На этих мыслях я смахнула набежавшие слезы и крепче обняла брата. Не время раскисать, слишком многое поставлено на кон – наше с братом будущее.

И почему я не приняла предложение Аэна? Тогда бы его семья позаботилась обо мне. Дело в том, что замуж разрешено было выходить с шестнадцати лет, но при этом до восемнадцати твой выбор обязан одобрить родитель. Если ты сирота, то имеешь право на защиту со стороны короля – если пожаловаться ему, то он непременно вмешается в дело. А вот с восемнадцати лет тебе предоставляется выбор – либо остаться под защитой родителей до двадцати одного года, либо принять совершеннолетие и, соответственно, иметь право самой выбирать жениха и по этой же причине снимается защита со стороны государства. Сейчас я с одной стороны уязвима, но с другой – защищена.

Вернуться домой и попросить защиты у Аэна? Нет, это неосуществимо. Там поджидают. Уходить надо в другую сторону, намеченную отцом.

– Жозель, я хочу кушать, – прошептал Жандаль, и я перевела на него грустный взгляд.

Торговцы еще не начали продажу, а привлекать внимание сейчас еще не хотелось. Для начала надо по-тихому узнать, кто куда двигается дальше.

– Жандаль, – обратилась я к брату, оставляя его за одной из повозок. – Я обязательно добуду нам еды, подожди немного. Сможешь спокойно посидеть здесь? Я разведаю обстановку и попытаюсь выяснить, как пройти к восточным воротам. Ты меня понимаешь?

– Да, – неуверенно ответил брат. – А ты долго?

– Постараюсь вернуться как можно быстрее, – дала обещание и поднялась на ноги.

Здесь, за повозкой, никто не должен был обратить внимание на маленького трехлетнего ребенка. Сняв плащ, я накрыла им брата, и он закутался в него, прикрыв глаза. Еще было раннее утро, и он не выспался.

Отойдя в сторону, я обошла несколько повозок, прислушиваясь к разговорам торговцев. В основном они говорили о том, сколько товара продали и что налоги стали совсем грабительскими, а также о том, что сегодня необычайно много стражников в городе и все они что-то разведывают. Как же тогда мне удастся незаметно пройти к восточным воротам? Меня обязательно поймают! Один из купцов приметил меня, бросил недоверчивый взгляд и зычно спросил:

– Чего бродишь? Потерялась?

Я вздрогнула, посмотрев на тучного мужчину, который с прищуром глядел на меня. Сейчас привлечет внимание стражников и все…

А с другой стороны, хоть какой-то разговор начала. Мне ведь главное найти попутчиков, чтобы добраться до восточной границы города, а там меня встретят и все будет хорошо.

– Я ищу спутников, – неуверенно ответила я.

– Спутников? – переспросил мужчина, но уточнить я не успела, услышав детский плач и ругань, поэтому бросилась обратно.

– Стой! – окликнул меня мой собеседник. – Куда так побежала?

Я не откликнулась. Я неслась вперед, огибая обозы, пока возле уличного прилавка кондитерской не увидела плачущего Жандаля с красным следом на щеке и лавочника, занесшего над ним руку для очередного удара. Перед ребенком лежал надкусанный пирожок. Я схватила брата, и второй шлепок ладонью пришелся по моей спине – совсем незначительно по сравнению с щекой маленького ребенка.

– А ты еще кто такая? – взревел лавочник. – А ну, отойди!

– Это мой брат! – ответила я, обернувшись. В моих глазах стояли слезы гнева. – Я не позволю вам бить его!

– Твой бра-а-ат? – протянул мужчина. – Так чего он ворует пирожки? За дело получил!

– Я куплю у вас пирожки, не сомневайтесь! – жестко ответила и поднялась на ноги. Нагнувшись, я взяла пирожок и подала одну рэху. – Тут на три хватит.

Хотелось нагрубить, очень хотелось! Но манеры, вбитые дотошной гувернанткой, было не искоренить, поэтому вежливость была моей неотъемлемой чертой. С близкими людьми я могла допустить грубость или вольность, но только в силу своего взбалмошного характера, а не воспитания.

– Как скажете, – буркнул растерянный мужчина, забрал монетку, вернул сдачей несколько шэндеев и завернул в салфетку два горячих пирожка. – Забирайте. И уходите!

Грубость лавочника была обусловлена защитной реакцией на мою вежливость. Ему было неловко, он почувствовал свою вину, которая, надеюсь, будет грызть его не один день.

– Благодарю, – с натянутой улыбкой отозвалась я и, подняв на руки брата, всучив ему пирожки, направилась вдоль рядов.

Не успев сделать и двух шагов, я заметила пристальный взгляд того полноватого купца – нашу с лавочником беседу он слышать не мог, лишь видел её издалека. Чем я его так заинтересовала, что он отправился за мной? Впрочем, одно хорошо – пирожки были вкусные и брат сытый. Он за обе щеки уминал горячий пирожок, и теперь о слезах напоминали только две высохшие дорожки на запыленных щеках. Надо бы где-то умыться, а то нехорошо в городе с грязным лицом ходить, ненужное внимание привлекать.

Я несла брата, прячась за шатрами и пытаясь найти колодец с водой. Купец, который оказался свидетелем нашего разговора с лавочником, уже скрылся за рядами шатров. На площадь стали стекаться первые покупатели – в основном, домработницы, закупающие продукты к обеду и ужину.

При мысли об этом взгрустнулось. Когда теперь у нас с братом будет нормальный ужин? Отец, если он жив, найдет нас, если нет – построим свою жизнь вдали от опасности. Уверена, в этом мире есть хорошие и добрые люди, склонные к состраданию. Стоило подумать об этом, как передо мной буквально вырос недавний визави – пышнотелый купец, пронизывающий меня своим пристальным взглядом.

– А ты смелая, – констатировал он, и я от неожиданности выронила пирожок. – Не бойся меня, я не собираюсь причинять тебе вреда. Этот мальчик твой сын?

Сын? Что ж, я неухоженная, в простом платье, вполне можно допустить, что мне больше двадцати. Я отрицательно мотнула головой, напряженно глядя на купца. Все знали, что это честные и добросовестные люди, иначе дела у них не шли – за свой товар они отвечали головой. В силу особенностей своего ремесла им приходилось много путешествовать, бывать и у драконов в Эльдоре, и в Шэншенских степях орков, и в Вераальских королевствах оборотней, и много где еще. Благодаря этому они знали традиции и обычаи, научились их уважать и находить общий язык с представителями разных народов.

– Мой брат, – ответила я. Жандаль застыл, сжав в руке пирожок и с опаской смотря на купца.

– Брат? – удивленно спросил он. – И что же случилось с вашими родителями?

– Мама умерла при родах, – честно ответила я, – а отец… он пропал.

Мне не хотелось произносить вслух свои предположения о его гибели. Казалось, что если я произнесу эти слова, они облетят полсвета и непременно станут правдой. Такой правды я для себя не желала.

– Значит, вы сироты, – констатировал мужчина. – Идем, напою вас чаем.

Идти с ним было боязно, но и выбора у нас не было – быть может, именно он будет нашим проходным билетом в счастье. Неуверенно кивнув, я опустила брата на землю и попыталась поднять упавший пирожок – его перехватил купец. Оглядевшись, он кинул его бродячим собакам.

– Идемте, – позвал нас купец, и я, взяв за руку брата, направилась следом за ним.

Глава 3

Королевство Эльяна, город Панья

Жозель Эльсо

А шатре было тепло – магические обогреватели, представляющие собой несколько связанных зачарованных колокольчиков, работали исправно. Купец прошел вперед, убрал с низкого столика карты и учетные книги, переложив их в один из сундуков, и выставил на стол восточные сладости и чашки. Окликнув слугу, он попросил набрать в кувшин воды, сам же приглашающим жестом указал на мягкие подушки у стола.

Жандаль уже сейчас готов был сорваться, как только его глаза опознали сладости, я же, наученная горьким опытом последних дней, осторожно ступила вперед, крепко держа брата за руку. Купец, поняв мою настороженность, усмехнулся.

– Проходи-проходи, не бойся. Я не кусаюсь. Чего мне вас есть, когда тут такие угощения? – последний вопрос купец задал, неотрывно смотря на сладости, и подхватил одну из полупрозрачных конфет. – Возьму-ка вот эту. Аппетитно выглядит, правда?

Сладость покинула этот мир и отправилась в рот купца, мы же с Жандалем одновременно сглотнули. Мужчина заметил нашу реакцию, поэтому вновь повторил приглашающий жест. Нам ничего не оставалось, как повиноваться зову желудка и присесть на подушки. Брат неотрывно смотрел на стол, уперев ручки в колени. Кажется, он уже выбирал, что съест первым. Слуга принес кувшин и таз, чтобы мы смогли умыться. Купец же в это время подогрел воду в кувшине – бросил туда пару нагревающих шариков. Не прошло и минуты, как от воды уже шел пар.

– У меня остался только зеленый чай. Вы не против?

Я отрицательно замотала головой, а Жандаль даже не обратил внимания на вопрос, уже потянувшись за конфетами. Я следила за его движениями с опаской, но более останавливать брата не стала – было выше моих сил видеть мучения ребенка. Дома ему было позволено все. Да что там – нам было позволено все. Мне было страшно за наше настоящее, но еще страшнее – за будущее.

Купец разлил чай, и я искренне его поблагодарила, обхватив горячую чашку руками – совсем не как благородная яна, но сейчас мне было не до благородства. Продрогшие пальцы закололо от тепла. Это моя особенность – руки холодели, когда я сильно волновалась.

– Ну можно уже? – спросил Жандаль, так и не взяв сладость, лишь его рука зависла над коробочкой. Купец рассмеялся.

– Можно-можно, – отозвался он, но брат спрашивал у меня и только после моего кивка взял конфету и тут же запихнул в рот, будто боялся, что у него отберут. – Забавные вы. Вот смотрю и не понимаю – как судьба могла так зло пошутить с вами?

– Нам тоже интересно, – прошептала я. – Спасибо вам за доброту.

– Полно тебе, не стоит благодарностей, – отозвался купец. – Меня зовут ян Можжетон. Я из Кроуля, что в Ужских горах, прямо на границе с Вераальскими королевствами. Так что соседствуем с северными волками-оборотнями. Зимы там суровые, климат не для всех подходит, но если согласитесь – готов взять вас с собой. Плащи дам теплые, чтобы в дороге не замерзли.

– Вы серьезно? – удивленно переспросила я, не сразу поняв предложение яна Можжетона.

– Почему бы я должен шутить? – с усмешкой отозвался купец, уперев руки в скрещенные ноги. – Девочка ты взрослая, помогать по хозяйству сможешь. У нас с женой две дочери, да малы еще для помощи. Ты ей хорошим подспорьем будешь. А брат твой много не съест, ребенок послушный, проблем с ним не будет. Чего смотришь на меня с недоверием? Не привыкла к доброте?

– Бескорыстной – нет, – честно ответила я. – Никто добра не делает просто так.

– Делают, девочка, делают. И зло просто так делают. И добро – тоже. Лучше скажи, как вас звать?