Не смей меня касаться. Книга 3 Дмитриева Марина
Зааплодировал, нанося ладонями громкие отрывистые хлопки. На меня мутно посмотрели прекрасные голубые глазки… Кажется, подарочек подействовал. Какой я нехороший парень, пришел и обломал весь кайф.
Мать твою, зачем я одел этот чертов бронежилет, он безбожно давил на воздымающуюся от ярости грудь.
– Юленька, все же ты неправильно выбрала свою будущую профессию, – заговорил я, и что самое удивительное, голос мой звучал спокойно, даже, учитывая ситуацию, слишком обыденно, ласково, бл*дь. – Тебе нужно было пойти в актрисы, которые специализируются на фильмах для взрослых. Имела бы огромный успех.
Голубенькие глаза глупо захлопали.
Небольшой кивок своим парням… те тут же подхватили под белы рученьки двух скотов-любовничков моей жены. Полуодетые, с повисшими от стрессовой ситуации членами, они смотрелись жалко. Вдруг Вазген резко ударил в бок одного из удерживающих его ребят, попытался вырваться. Но Серега молодец, не отпустил, а второй мой парень, наказывая за излишнюю прыткость, хорошенько приложился кулаком по волосатому торсу кавказца. Герой-любовник охнул и, жалобно поскуливая, повис на руках ребят из службы безопасности.
Юля в белой, практически прозрачной комбинации присела на пол, налитые груди с большими коричневыми сосками дерзко торчали из огромного выреза.
– Милый… это не то, что ты думаешь.
Заржал сивым мерином. Признаться, я ожидал любой другой фразы, кроме этой банальной анекдотичной фразы всех жен-изменщиц. Мне думать не надо, я все вижу, и ситуация не оставляет простора для двоякого толкования.
– И ты мне сейчас все объяснишь, да, Юленька? – ласково спросил я.
– Д-да…– странно, но в голосе женушки было веселье.
Ей весело?! Какая же безмозглая сука! Рыжая Алинка поддержала подружкино веселье идиотским хихиканьем, и почему-то стала оглаживать державшего ее за локоть парня. Тот заметное занервничал, практически голая, доступная по самое не балуй девица – неслабое испытание для молодого мужского организма.
Юля подскочила с пола, кинулась мне на шею… точнее попыталась, я не мог позволить, чтобы она ко мне прикоснулась, или меня вывернет наизнанку прямо в этой гостиной, да еще к тому же перед своими подчиненными. Оттолкнул женушку, и Ля-ля-ляшка опять бухнулась на пол.
– Милый, ты-ты такой красивый, – начала бессвязно лепетать Юля, – я так о тебе мечтала… Сашенька, трахни меня, ну пожалуйста, прошу тебя.
Желание вырвать только усилилось.
– А хочешь я тебе пососу?
Юля засеменила в мою сторону на коленях и потянулась к ширинке брюк.
Сделал шаг назад. Млять, единственное, что я хочу сейчас, – это перестать разыгрывать из себя джентльмена и хорошенько тебе вмазать, так, чтобы месяц ходила в синяках.
– Трахни меня, не будь жестоким!И пусть твои ребята… пусть они тоже к нам присоединятся, их так много, они такие сильные с пистолетиками. Ребята, трахните меня!..
Я невольно брезгливо кривил нос и презрительно поджимал губы. И эта сука моя жена?! Как я мог жениться на такой шлюшке?!
– Она в неадеквате, – прошептал мне на ухо Андрей Анатольевич.
Боже, здесь дурно пахнет тухлятиной. Это протухли все мои благородные порывы, конечно, их же так обильно полили самым отборным дерьмом.
А Юля снова стала на четвереньки, развела пошире ноги, выставила задницу и, как кошка во время течки, призывно ею покрутила.
Жоржик хихикнул. И этот смешок, это глумление сорвало крышу, планку, все затворы сдержанности, за которыми я прятал свою безграничную злость, выпустив во мне зверя. Прямо почувствовал, как мои глаза наполняются кровью, как у быка на корриде, которого столько раз пинали, втыкали в его тело пики… Все, я его сейчас прикончу! Развернулся и со всего маха погрузил свой кулак в худосочное тело этого ублюдка. Он захрипел от боли, но в моих ушах стоял, продолжал множиться его тихий смешок. Тут же второй кулак припечатал его челюсть. Еще и еще раз… Потом развернулся и начал колошматить по волосатому телу Вазгена. Мои ребята меня не останавливали, видно, понимали, что боссу нужно выпустить пар. Я бил и бил, за себя, мою поруганную гордость, уничтоженную этими скотами любовь, затоптанное в дерьме благородство. Бил за мою Танечку, за ее слезы, ее красивую боль. Наносил удары за ни в чем не повинного дитя, которого я хотел, поставил своей целью сделать счастливым, а сейчас точно понимал, что не смогу полюбить эту девочку, потому что вместо милого личика всегда буду видеть сегодняшнюю безобразно-пошлую картину, потому что я стану ненавидеть детский лепет, ведь вместо него в моих ушах будет стоять голос ее невменяемой мамашки, предлагающей всем ее оттрахать. Смешок Жоржика все звенел и звенел в моих ушах… Хотя бравые молодцы, подсаживающие молоденьких девчонок на наркоту и трахающие беременных чужих жен, больше не смеялись, а сдавленно матерились и харкали кровью. Я же продолжал и продолжал, как заведенный, бить то одного, то второго, словно передо мной были не живые люди, а две больших груши для битья. Чертов бронежилет мешал нормально дышать, я ревел взбешенным медведем и наносил удар за ударом… Хочу, чтобы эти скоты подохли.
Кто-то схватил меня за руки, оттаскивая от окровавленных тел.
– Все, босс, хватит! Остановись! Брейк!..
– Пошел на х*й!! – заорал я на Андрея Анатольевича. – Уволю к чертям собачьим!.. Куда ты смотрел?! Начальник службы безопасности, называется. Как мы могли пропустить такое скотство?! Как?!
И опять замахнулся бить, крушить все на своем пути, но кулак не долетел до скулящей от боли цели.
– Саш, увольняй, заслужил! Но сесть в тюрьму за убийство этих выродков я тебе не позволю. Саш, успокойся, слышишь, остынь! Брейк, тебе говорят!
Андрей Анатольевич оттащил меня подальше от основательно потрепанных героев-любовников.
В глазах продолжало полыхать кровавое марево. Бронежилет болезненно сжимал грудь, из горла вырывалось шумное сиплое дыхание. Теперь мне захотелось реветь… плакать навзрыд от своего бессилия. И только гордость не позволяла показать свою слабость в присутствии подчиненных, ублюдков, наставивших мне увесистых рогов, да двух грязных давалок, одна из которых по документам числилась моей женой и носила под сердцем моего ребенка. Зубы скрипнули друг об друга, размалывая эмаль в муку…
– Босс, пойдем, перекурим.
– Не курю! Может, ты мне еще кокосиков или подарочков предложишь?
Странно, что в этой ситуации я находил в себе силы шутить. Лучше так, чем реветь, размазывая по лицу сопли.
Андрей Анатольевич не оценил моей злой иронии, даже не улыбнулся.
Слегка пошатываясь, словно выпивший два стакана водки без закуси, пошел к балкону.
Моя красавица-жена сидела на полу и глупо хлопала глазами, потом вдруг резко подскочила и кинулась мне на шею.
– Сашенька, мне страшно, зачем ты бил мальчиков? – лепетала она.
Ну хоть не предлагает ее трахнуть, и то радость. Оторвал от себя пахнущие дерьмом руки…Сейчас в самом деле буду блевать. Потеряв опору, Юля снова приземлилась пятой точкой на пол.
Вышли с начальником службы безопасности на довольно захламленный балкон квартиры. Распахнул окно, холодный декабрьский воздух ворвался внутрь.
– А знаешь, Андрей, в самом деле, дай закурить.
Андрей Анатольевич тут же протянул мне сигарету. Щелкнула серебряная зиповская зажигалка с изображенным на ней гербом России. Затянулся дымом, конечно же, сразу закашлялся, ведь еще со студенческих времен не курил, хотя и тогда только баловался пару раз. Гадость какая! Выбросил недокуренную сигарету в окно. Вот дурень, надо было затушить сначала. Впрочем, ничего страшного, на улице шел привычный для сегодняшнего декабря мокрый снег, сигарета, еще не долетев до земли, потухнет.
– Саш, надо подумать, что делать дальше?
От голоса начальника службы безопасности вздрогнул. Долго не отвечал, пытаясь собрать из каши дерьма, которая была в голове, хоть какие-то связные мысли. Андрей Анатольевич прав, надо решать, что делать дальше, причем решать быстро.
– Мы с Юлей сейчас уедем… а ты вызывай полицию, отдел по борьбе с наркотиками, у нас есть запись их разговоров, она однозначно указывает на наркотики. Сумки Жоржика и Вазгена никому не трогать, там их отпечатки пальцев. Эти скоты должны сесть в тюрьму, причем надолго, ответят по всей строгости закона, уж я позабочусь, чтобы к ним не было никакого снисхождения. Ты тоже задействуй все свои связи, сегодня же во всех местах их обитания должны пройти обыски. Еще позвони родителям этой рыжей прошмандовки Алинки, расскажи, что она балуется наркотиками, возможно, они тоже, как родители Лазаревы, и я дурень, ни сном ни духом, что их доченька любит кайфовать, еще намекни о ЗППП. Про меня и мою жену лучше ни слова… во всяком случае, наши имена не должны просочиться в прессу, иначе, Андрей Анатольевич, я и правда уволю. Но если мои показания будут нужны для суда, чтобы засадить этих отморозков, то следствие может на меня рассчитывать. Славик пусть поедет со мной, а остальные ждут приезда ментов. Сизого задержать и тоже хорошенько проверить. Смотри в оба, Андрей, и обо всем, что происходит, докладывай без промедления. Они должны сесть.
– Конечно, шеф.
Закрыл окно, внутри все клокотало… даже битье по живым грушам не помогло. Прошел в гостиную, там была примерно та же картина, избытых голых нелюдей держали мои парни, играла музыка, бляденки-подружки сидели на полу, прижавшись друг другу, кажется, их немного попустило, во всяком случае, взгляд рыжей шлюхи казался вполне осмысленным. Наклонился и, хоть мне было омерзительно к ней прикасаться, схватил Юлю за руку, приподнял и потащил в ванну.
– Милый, – снова лепетала Юля, – я так тебя люблю.
Какая любовь… Она что, издевается?! Хотя, возможно, под кайфом любит, всех без разбора любит, во все дыры. Сука-сука-сука!
– Куда ты меня тащишь? – не понимала «ненаглядная» женушка.
– В ванну, милая… тебе нужно немного освежиться.
Насчет немного я, конечно, обманул. Открыл на всю кран с холодной водой и засунул под хлещущую струю белобрысую голову своей красавицы-супруги.
– Ты что, совсем офанарел! – завопила Юля, вырываясь.
Вот это уже больше походило на мою «любимую» наглую суку-жену.
Поднял ее за волосы, и зло прошептал в прекрасное, до тошноты противное лицо.
– Сейчас ты одеваешься, и мы едем домой. Запомни, милая, если ты еще раз примешь во время беременности какую-нибудь дурь… я тебя убью. По настоящему, млять, убью! Ты меня поняла?!
– Милый, зачем ты бил Жоржи, ему же, наверно, больно?
Блядь, ему больно… А мне нет?! Я, блин, железобетонный. Выругался отборным трехэтажным… Кажется, недекват продолжался. Снова засунул голову Ля-ля-ляшки под холодную воду. Потом пришлось самому одевать Юлю, напяливать на нее свитер, джинсы и верхнюю одежду, хотя каждое касание к своей женушке было просто омерзительным. Схватился за телефон:
– Олег, подгони машину к самому крыльцу.
– Славик, ты поедешь со мной, а сейчас пойди, проследи, чтобы не было зевак.
– Не забудьте про Сизого, его тоже нужно задержать, – отдавал я приказания, стремясь побыстрее покинуть эту блядскую квартиру.
В машине наконец-то выдохнул. Впрочем, совсем ненадолго… вопросы, которые необходимо было без промедления решать, после сегодняшнего дня, стремительно множились. Снова схватился за телефон:
– Евгений Анатольевич, здравствуйте, мне срочно нужна ваша помощь.
– В чем дело, Александр Иванович, что-то со свекром? – встревоженно спросил один из лучших кардиологов страны.
– Нет, с ним, слава богу, все в порядке.
Пока в порядке, что будет со старшим Лазаревым, когда он узнает правду о своей младшей дочурке, страшно даже представить.
– Евгений Анатольевич, выручайте, мне срочно необходим самый лучший нарколог. Я понимаю, у вас клиника по другим делам специализируется, но вдруг вы или ваши знакомые медики знаете, кто может помочь? Только обязательно нужен действительно хороший специалист и прям сегодня, чем быстрее, тем лучше. Евгений Анатольевич, помогите, вы знаете, я умею быть благодарным.
Глава 6
Телефонная мелодия отвлекла от расчетов… Ладно, вру, от размышлений об одном человеке, которого мне никак не удается вытеснить из своей головы. После разговора с Шуваловым сама не своя хожу. Внутри или возмущение кипит, или тоска, а скорее все вперемешку. Взглянула на экран телефона, звонила подружка.
– Людмилка, привет!
– Привет!
– Ну как родители восприняли твой новый цвет волос и прическу?
– Знаешь, им, пожалуй, понравилось… Только бабушка сказала, что такой я похожа на лису Патрикеевну, надеюсь, это можно считать комплиментом. Но я, безусловно, почувствовала себе яркой… во всяком случае заметной.
– Если бы ты согласилась на последний писк моды, розовые волосы, стала бы еще заметнее, – пошутила я.
– Мне достаточно розовой юбки, которую я купила вчера, розовая юбка и розовые волосы – это, по-моему, перебор. Все бы подумали, что я впала в детство, или из-за недотра… упс… отсутствия мужика у меня поехала крыша.
– Перебор случился бы, купи ты зеленую сумочку, которую предлагала продавец.
Мы засмеялись, вспоминая вчерашнюю девушку из магазина, которая утверждала, что надо сыграть на контрасте, и к юбке цвета фуксия, лучше всего подойдет ярко-зеленая сумочка. Мы же с Людой единодушно решили, что в этом случае контраст получится уж слишком разительным, с головой выдающим дурной вкус их владелицы.
– Как прошло ваше знакомство с сыном хороших знакомых подруги твоей мамы?
– Никак, он в последний момент не смог прийти, у него случились какие-то срочные дела, но его родительница, которая вся-таки пришла к нам в гости, кажется, осталась мной, как потенциальной невесткой, очень довольной. Расширенный ужин с ее ненаглядным сыночком перенесли на завтра, а в воскресенье я уезжаю в Питер… Поэтому, знаешь что, пока я не растеряла боевой настрой и считаю себя яркой женщиной, давай сходим куда-нибудь повеселиться.
– Куда именно?
– Ну, допустим, в ночной клуб…. Мы с тобой так редко позволяем себе подобные развлечения. Надо же мне обновить юбку цвета фуксия и волосы цвета медь.
– Главное, чтобы там не играла электронная музыка… ненавижу электронную музыку.
– Я вот Дашку Кудину встретила, она хвалилась, что недавно в «Ночь» ходила, ей там понравилось, это что-то среднее между кафе, рестораном и ночным клубом. В пятницу, субботу и воскресенье у них обычно шоу-программа. Ну как, пойдем развлечемся?
Хорошая идея, пожалуй, мне в самом деле не помешает повеселиться, может тогда я перестану постоянно думать о том, «чье имя нельзя называть».
– Почему бы и нет, я люблю танцевать. Кроме того, у меня тоже есть вишневого цвета кожаная юбка, которую стоит обновить.
– Значит договорились, я позвоню закажу столик, – обрадовалась подружка.
– Договорились, – смеясь ответила я.
– Смотри, шоу-программа начинается в восемь вечера, но лучше туда выдвинуться к восьми, чтобы пока не очень громко, успеть немного поболтать.
– Окей, Людмила, тогда до вечера.
– До вечера, Танюшка, мы в розовой и красной юбке произведем сегодня фурор.
– Если ты хочешь фурора, то юбки лучше не надевать.
Людочка захохотала в трубку.
– Это для меня слишком экстремально. До вечера, Танюшка, давай я вызову себе такси и потом мы за тобой заедем.
– Хорошо, набери меня обязательно, когда приедет таксист, чтобы я успела выйти.
Отложила телефон… И снова задумалась. Мысли постоянно возвращались к нашему телефонному разговору с Шуваловым. Все же у него был какой-то странный голос, напряженный, а может, усталый или озабоченный, с нотками раздражения, даже злости… Впрочем, что ты хотела, Таня? Видимо, ты очень сильно задела его во время вашего последнего разговора. Это хорошо, очень хорошо, значит Александр Иванович не будет подстраивать наши последующие встречи, призывая к обязательной совместной работе. Ведь стоит нам только на несколько минут пересечься, да что там, перекинуться по телефону парой фраз, и меня несколько дней трясет. Все же у Шувалова был очень странный голос.
Телефон снова зазвонил, на этот раз меня хотел слышать бравый военный.
– Здравствуй, Танюшка!
– Привет, Миш…
– Танюшка, ужасно по тебе соскучился… и знай, свободна ты или не очень, сегодня я похищаю тебя в свою берлогу.
«Вот ты и доцеловалась, Танюша, Михаил теперь желает более тесного, точнее глубокого общения. И что мы будем делать?» – забеспокоилась во мне отличница. «Да что ты юлишь, умница, давайте называть вещи своими именами, конечно, он, как и любой взрослый мужчина, хочет трахаться, ну а если красиво говорить, то заниматься любовью». «А вот с любовью все сложно, Танюшка вон целый день думает о неправильном принце», – вздохнула мечтательница.
– М-миш… понимаешь, я не готова пока к берлоге…
– Обещаю, что не буду заставлять тебя убираться и готовить есть.
Значит, бравый военный настроен исключительно на секс.
– Вот поэтому и не готова…
– Тань, – ласково заговорил Мишка, – мне показалось там в машине… в общем, что ты не против поиграть в несильно раненного танкиста.
Там в машине… я думала совсем о другом человеке.
– Миш, прости, пожалуйста, но давай останемся пока на том уровне взаимоотношений, который у нас сложился в данный момент времени.
На другом конце провода застыло молчание.
– Понял… не дурак, ты не хочешь торопиться, стесняешься…
Мишке явно не понравилась прилетевшая к нему птица обломинго.
Шувалов наверняка бы сказал, что я набиваю себе цену. Возможно, Мишка тоже об этом подумал, просто не стал озвучивать свои мысли вслух. Но в случае с бравым военным дело в другом – просто он не вызывает во мне желания.
– Может, тебя напугали слова Надюхи насчет помощи в создании футбольной команды?
– Что-то типа этого, – уклончиво ответила я.
– Таня, она просто шутила…
– Не знаю, кто из умных сказал, но в «каждой шутке есть только доля шутки, все остальное правда жизни». А вообще, я настроилась танцевать сегодня, меня Людмила пригласила в ночной клуб. Тысячу лет не была в подобных заведениях.
– Предполагается чисто девчачья компания? – поинтересовался Мишка.
– Ну да… мы договорились с ней увидеться, повеселиться вместе, потом она надолго уезжает в Питер.
В трубке мобильного телефона опять воцарилось молчание. Видимо, Мишке совершенно не понравились мои планы на сегодняшний вечер.
– Танюш, когда я звонил тебе последний раз, то помнится, говорил, что у меня пятница-суббота – свободные дни, – в голосе бравого военного явственно слышалось недовольство.
–Но ведь ты не говорил, что хочешь увидеться.
– Таня, я всегда хочу тебя видеть… – начал меня отчитывать красивый-здоровенный. – Кроме того, когда девушки идут одни в ночной клуб, то они обычно нацелены, во всяком случае, предполагают знакомство с парнями.
– Мы нацелены только на танцы. Миш, ты что, ревнуешь?
– Это трудно себе представить?!
Представить не трудно. А вот что делать с ревностью и обидой, прозвучавших в словах бравого-военного, мне еще предстоит хорошенько подумать.
– Для ревности нет никаких причин, сейчас я не расположена заводить романы.
Резко захлопнула рот. Вот же дурочка прямолинейная, это ж надо было такое брякнуть. …
– Это хорошо, – натянуто засмеялся Мишка, – но, когда соберешься, не забудь – я первый на очереди.
Браво, укорил он меня красиво.
– Первый и пока единственный… Никакой очереди не существует, Миш.
– Ключевое слово «пока»?
– Ключевое слово, точнее слова: «очереди не существует».
– Это немного обнадёживает, – в голосе бравого военного снова появилась привычная теплота.
У меня опять заныла совесть, ну почему я так бесчувственна к такому отличному парню? Ведь мерзавчики никогда меня не привлекали, даже в юности, когда практически все девушки млеют от хулиганов, я не видела в них никакого притягательно-грешного ареола таинственности и всегда отдавала предпочтение умным серьезным парням. Так почему сейчас не могу забыть изменщика Шувалова? Да пошел он…
– Миш, поскольку ты ужасно соскучился, пойдем с нами в ночной клуб. Почему нет, думаю, Людмилка не будет против…
– Я тоже сотню лет не был в ночном клубе, но знаешь, ты все же позвони подружке и уточни этот момент.
***
Блин… как я раньше не подумал, вдруг мама все еще у меня на квартире? Когда мы выезжали на операцию «застань «любимую» блядь жену с любовниками», я позвонил Екатерине Юрьевне и сказал, что уже вернулся в город, поэтому сам заберу Юлю из института, ну еще мягко намекнул – ей лучше убраться из моего жилища, оставив нас наедине. Вот только поняла ли родительница мой тонкий намек? Не хочу, чтобы мама видела, понимала, до какой низости докатилась моя «женушка». Ей будет очень больно и обидно за своего любимого сыночка.
Екатерина Юрьевна вполне могла проигнорировать мои намеки и остаться, чтобы порадовать нас материнским ужином и потом типа семейными посиделками. Мама все еще надеялась, все еще рассчитывала, что из нас с Юлей получится настоящая семья. И надо сказать, Ля-ля-ляшка перед ней лебезила, конечно, мама ведь подбрасывала ей деньжат, сверх тех тридцати тысяч серебряников, которые я перечислял ей по условиям брачного контракта. При маме Юля была прямо золотая девочка, просто идеальная, по-настоящему любящая жена, а со мной притворяться уже не оставалось сил, гнилое нутро так и лезло из красивой оболочки. Хотя даже родительница заметила, что Юля слишком мало интересуется ребенком. Стараясь это исправить, мама постоянно привозила какие-то книжки о процессе протекания беременности и об уходе за ребенком в первые годы его жизни. Которые Юлька, скорее всего, даже не открывала, но всегда лучезарно благодарила маму за подарок. Заискивать перед людьми моя «ненаглядная» супруга умела.
Набрал телефон маминого водителя.
– Алло, Виктор, Екатерина Юрьевна дома?
– Да, Александр Иванович, только что приехали, заезжали ненадолго к Никите Алексеевичу и Марии Дмитриевне, к ним Мила приехала с маленьким Никиткой, она понянчилась немного, а сейчас пьет чай у себя в будуаре.
Моя бывшая жена родила прекрасного здорового мальчика, которому я совсем недавно стал крестным отцом. А моя дочка? Появления которой я так ждал, даже хотел… После всех этих эротически-наркотических приключений, которым подвергала ее беспутная мамаша, родится ли она здоровой?
Юля сидела в уголке автомобиля, смотрела в окошко и, наверное, придумывала какую лапшу навешать мне на уши в этот раз.
– Хорошо, что мама уже дома. Виктор, на всякий случай, возникли некоторые проблемы, смотри в оба за Екатериной Юрьевной. Никуда одну не отпускай, везде ее сопровождай, даже если она против…
– Что, так серьезно? – присвистнул мамин шофер.
– Выполняй инструкции. И смотри, маме о проблемах ни слова, – лаконично ответил я и отключился.
Серьезно или не серьезно, еще не совсем понятно, однако недооценивать ситуацию нельзя. Не знаю, какой размах был у волосатого Вазгена, но наркобизнес – это очень серьезная мафия, тут всякое возможно, и я больше не хочу быть неподготовленным лохом, теперь надо учитывать любую мелочь.
Кажется, Юля уже пришла в себя. Во всяком случае, взгляд затравленно метался по салону автомобиля, и мне прямо слышалась, как скрипят шарики в ее бл*дском мозгу, пытаясь придумать для себя оправдания. Даже интересно стало, какую сказочку поведает моя благоверная. Шахерезада отдыхает.
Мы подъехали к дому, я, конечно, джентльмен, но сейчас ручку своей беременной жене не подал… Не хочу к ней прикасаться, воротит.
– Виктор, ты пойдешь со мной, останешься в гостевой комнате.
Теперь и мне пришла пора озаботиться телохранителем. Я всегда был самонадеянным, стыдился ходить с охранником, точно какой-нибудь богатый старый хрыч, которому везде видятся хулиганы. Однако сейчас нельзя оставаться таким же беззаботным, головы можно лишиться. Хорошо еще сестра с семьей в Германии проживает, там ее не должны достать. Но на всякий случай следует позвонить Герхарду.
Квартира, как всегда, встретила нас чистотой, порядком и вкусным запахом маминого фирменного пирога. Блин, я сегодня практически целый день ничего не ел, но приятные, любимые с детства ароматы не возбуждали аппетит, а только усиливали тошноту. Прошел в гостиную, мне необходимо выпить, хоть как-то расслабиться, попытаться снять бушующий внутри стресс. Слабак ты, Шувалов… слабак. Хотя сегодняшнее зрелище любого бы выбило из колеи. И хорошо еще, что я никогда не испытывал к Юле чувств, застать действительно любимую женщину в таком виде и в такой компании врагу не пожелаешь. Можно с катушек съехать и поубивать всех к чертям собачьим, а потом самому отправиться прямиком в ад. Налил себе дорогого коньячку и без закуси хлобыстнул целую стопку. Алкоголь приятным жаром прошелся по горлу и пищеводу, а потом окутал теплотой желудок.
Вслед за мной в гостиную зашла белобрысая шлюха, моя уже совсем скоро бывшая жена. Разведусь с ней, как только она родит ребенка…
– Сашенька, – ласково-ласково пропела Юля.
Брезгливо поморщился.
– Я могу тебе все объяснить.
Да неужели?! Неужели у нее и правда найдутся слова, чтобы оправдать свое блядское поведение?!
Плеснул себе в стакан еще коньяка… Ничего не отвечая, прошел и сел на диван… расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Какой спертый, дурно пахнущий воздух у меня квартире, везде… где находится моя красавица-жена.
– Объясняй…
– Милый, это все потому так получилось, что я тебя очень сильно люблю, и боялась потерять.
Фыркнул, подавившись коньяком. Нда уж… такая странная любовь получается – в знак моей безграничной любви к тебе, пусть меня беременную оттрахает целая толпа. Даже круче «Истории О». Как всегда, Юлина наглость изумляла, бросала в растерянность, выводила из себя плохо контролируемой волной ярости.
– Бл*дь, только не надо про любовь говорить! Ты и понятия не имеешь, что означает это слово!
– Я тебя люблю Сашенька, сильно люблю, – продолжала настаивать Юля.
– И поэтому ты принимала наркотики, а также, ставя под угрозу жизнь нашего ребенка, профессионально трахалась со всеми подряд? – иронично поинтересовался я.
Абсурдность ее слов не укладывалась в голове.
В красивых голубеньких глазках появились слезы… По милым щечкам побежали прозрачные ручейки. Женушка жалобно-жалобно всхлипнула. Только тронуть меня этими липовыми крокодильими слезами невозможно.
– Это все Жоржик виноват, ну Игорь Карнаухов, он меня шантажировал, у него была одна запись – когда-то на вечеринке мне подсыпали в сок подарочек, то есть наркотик, и они вдвоем меня изнасиловали, – Юленька опять горестно всхлипнула.
Не верю, ни одному слову не верю. Хотя секс, конечно же, был, и наркотик тоже, а вот про изнасилование девочка заливает, добровольно проглотила подарочек и старательно их обслуживала, балдея от своей шлюшности.
– Жоржик сказал, что покажет тебе эту запись, он вынуждал заниматься с ним сексом.
– Вынуждал, говоришь… – зло прошипел я.
– Да, он постоянно меня шантажировал, обещал послать запись тебе, родителям, даже твоей маме. А у папы больное сердце, кроме того, он таких старомодных взглядов придерживается, убежденный коммуняка, отец бы не пережил правды.
Теперь и про больного папашу вспомнила.
– Саш, поверь мне, я бы сама никогда ни за что, – уже во всю ревела моя благоверная, размазывая тушь по милым щечкам.
– И судя по всему, Жоржик принуждал тебя к сексу не только с ним? – презрительно усмехнулся я.
– Да-да, – ухватилась женушка за эту мысль, – и с другим тоже… Это было так отвратительно, особенно с волосатым Вазгеном.
Юля даже словно в отвращении передернула плечиками. Актриса она знатная.
– Я только тебя люблю, Сашенька. Ты такой шикарный мужчина. Эти козлы не идут с тобой ни в какое сравнение.
Юлины запоздалые неискренние комплименты только злили. Нда, по сравнению с ее скотами-любовниками, я только-только народившийся ягненок. Практически агнец божий. Да, она шикарно сделала из меня лоха, полного идиота, было чему подхихикивать в машине. Млять, как мне теперь подчиненным в глаза смотреть?! Она даже, не занимаясь со мной сексом, поимела меня во все отверстия, затолкав кучу дерьма в душу.
– Подожди секундочку…
Больше не было сил слушать это вранье. Не поленился, сходил в кабинет, притащил оттуда ноутбук, вставил флешку… Черт, какая там минута? Ага вот… включил запись:
«– Как мне надоело прятаться по туалетам, Жоржи.
– Сама виновата, нахер было замуж выходить. И блядь, хватит болтать, – на колени, сучка, и давай полируй моего бойца.
– Жоржи, может, в писечку?.. Я тоже хочу кончить. Еще со вчерашнего дня хочу…
Парень заржал довольным ишаком.
«– Я подумаю… но начнем с минета, как обычно. Меня заводит, когда беременные девочки послушно стоят на коленках и сосут мой член».
Промотал немножко запись, теперь из ноутбука слышались омерзительные звуки горловой долбежки, которые сменил просящий девичий голос:
«– Жоржи, пожалуйста… Хватит, я тоже хочу кончить.
– Дура, кайф обломала…
– Ну Игоречек, ну пожалуйста. Вы*би меня по-настоящему».
– Это по-твоему похоже на принуждение?! – заорал я, так громко, что «ненаглядная» женушка вздрогнула. – Любой дурак, даже такой олух, как я, скажет, что данная случка в университетском сортире нравится обоим участникам!
– С Жоржиком я притворялась, потому что боялась его, он опасный человек! – закричала в ответ Юля.
Она еще смеет поднимать на меня голос. Поистине, наглость некоторых девиц не знает границ.
– Если бы ты знал, какой он сукин сын!
– Такой же, как ты, дорогая моя, сукина дочь. Уверен, вы друг друга стоите! Животные, для которых нет ничего святого.
– Я себя как-то странно чувствую… – вдруг перевела тему разговора Юля, – слабость какая-то.
– Надо меньше разной дряни принимать, – презрительно фыркнул я.
– Милый, поверь, я боялась злить Игоря, поэтому имитировала свое желание и удовольствие от секса. Он постоянно угрожал, твердил, что все тебе расскажет.
На меня смотрели кристально честные голубые глаза, искренне не понимающие, чем вызвана моя злость.
– Юля, млять, ты вроде бы не дура, должна понимать, что последние несколько дней тебя прослушивали… Я слышал не только это, а еще ваши сегодняшние приготовления к групповому траху с подружкой. Сука, хватит врать! Неужели ты думаешь, что я такой идиот, что куплюсь на твои россказни про большую любовь?!
Господи, как она меня раздражала, кажется, каждый нерв протестовал против ее нахождения рядом.
– Я б-боялась тебя потерять, – твердила, как попугай, Юля, – Алинка была заодно с ними. Вообще, это она меня втянула в эту грязь.
Читать бесплатно другие книги:
