После… Мюссо Гийом
Если бы это могло что-то изменить!..
Почему они тогда отдалились друг от друга, вместо того чтобы сблизиться? Между ними возникло какое-то странное отчуждение. Натану было тяжело находиться рядом с Мэлори. Как можно было жить, постоянно чувствуя на себе ее взгляд, обвиняющий его, пусть и бессознательно, в смерти Шона? О чем разговаривать, как вспоминать о прошлом? Помнишь, как было здорово, как мы его ждали, как им гордились… Помнишь место, где он был зачат, – домик на горнолыжной станции Уайт-Маунтинз… Помнишь, помнишь?.. Он не знал, как отвечать, когда Мэлори спрашивала: «Натан, ты веришь, что он на небе?», «Ты веришь, что после смерти что-то есть?». Он ничего об этом не знал и ни во что такое не верил. Внутри была лишь бесконечная тоска, страшное чувство потери. Ничто не радовало. Ничто не могло вернуть им сына.
Чтобы продолжать жить, Натан с головой ушел в работу. Но стоило ему появиться в офисе, все задавали один и тот же вопрос: «Как там твоя жена?» Опять его жена!.. А он сам и его боль никого не волновали. Никто не спрашивал, каково ему, как он все это пережил. Его считали сильным, жестким, беспощадным – хищником, не имеющим права на слезы и отчаяние.
Натан открыл глаза и резко встал. Конечно, иногда он чудесно проводил время с дочерью, получал удовольствие от занятий спортом, смеялся шуткам коллег. Но даже в такие моменты боль от потери сына не оставляла его.
Через час Натан сидел в кресле напротив доктора Боули и рассматривал латинское изречение в рамке – цитату из Гиппократа: «Ars longa, vita brevis, occasio praeceps, experimentum periculosum, iudicium diffi cile».
– «Искусство вечно, жизнь коротка, кризис мимолетен, опыт обманчив, а решение трудно», – перевел Боули.
– Я прекрасно знаю, что это значит, – перебил его Натан. – Я все-таки юрист, а не поп-звезда, которая лечится от наркотиков.
– Ладно, ладно, – успокаивающе произнес доктор, протягивая Натану папку «Результаты обследования», в которой лежало тридцать отпечатанных страниц.
Натан, не читая, перевернул несколько листков и спросил:
– Так что там?
Боули вздохнул, он явно тянул время.
Да он просто настоящий садист!
Боули откашлялся.
Ну, давай, скажи, что я вот-вот сдохну!
– Могу дать честное слово, что завтра вы не умрете. В результатах обследования нет ничего тревожного.
– Вы… вы уверены? А сердце?
– Давление и пульс в порядке.
– Уровень холестерина?
Боули покачал головой.
– Все в пределах нормы, никаких причин для беспокойства.
– А боль в груди?
– Ничего страшного. Кардиолог считает, что у вас максимум скрытая стенокардия из-за продолжительного стресса.
– Риск инфаркта?
– Почти нулевой. На всякий случай я дам вам спрей с нитроглицерином, но все пройдет, как только вы как следует отдохнете.
Натан взял лекарство и чуть не расцеловал доктора. Он чувствовал себя так, будто с него сняли каменную плиту. Боули начал долго и подробно рассказывать о результатах анализов, но Натан его уже не слушал. Главное, что он не умрет!
Потом, в машине, Натан внимательно прочитал каждую страницу медицинского заключения. Никаких сомнений, он совершенно здоров! Давно он не чувствовал себя так замечательно. Настроение было просто прекрасным. Натан посмотрел на часы. Действительно ли ему нужен отпуск? Теперь, когда он успокоился, не лучше ли вернуться к работе? «Эбби, принесите дело «Райтби» и восстановите все встречи. Не могли бы вы задержаться сегодня вечером? Нас ждут горы работы!»
Это было бы здорово, но не стоит опережать события. И потом, ему надо побыть с Бонни! Натан поехал в сторону Сентрал-Парк-Уэст. Ему хотелось одновременно выпить и закурить. В кармане он нащупал твердую пачку.
– Я не курю, это только чтобы занять руки, – передразнил он самого себя и, расхохотавшись, закурил сразу две сигареты.
Если он и умрет, то точно не сегодня!
8
Неужели все мы в жизни, как эта маленькая свеча, одни в темноте?
Из фильма Джеймса Кэмерона «Бездна»
Дома Натан приготовил макароны с базиликом и пармезаном и открыл бутылку калифорнийского вина. После ужина снова принял душ, надел кашемировую водолазку и элегантный костюм. Вернулся в гараж, поставил джип на место и пересел за руль «Ягуара». Да, он снова живет! Завтра опять будет бегать в парке! Попросит Питера купить ему билеты на какой-нибудь хороший баскетбольный матч. Натан отыскал среди десятков дисков в бардачке альбом Эрика Клэптона и с наслаждением стал слушать незабываемую «Лейлу». Вот это настоящая музыка!
Вот чем он займется во время отпуска – тем, что действительно любит. У него есть деньги, он живет в одном из красивейших городов мира, а ведь все могло быть гораздо хуже. Надо признать – он испугался, но сейчас-то он совершенно спокоен. Это был всего лишь результат небольшого стресса, дань, которую приходится платить современному миру, вот и все.
Натан сделал музыку погромче, опустил стекло, на полном ходу высунулся в окно и закричал, задрав голову к небу. Он прекрасно понимал, что это действие калифорнийского вина, и вскоре сбавил скорость. Он приехал в Центр хирургии, где был накануне, но Гудрича там не оказалось.
– Вы найдете его в хосписе, – сказала дежурная, торопливо написав адрес на карточке.
Сегодня большие расстояния не были для Натана помехой. Через считаные минуты он уже стоял перед красивым зданием из розового гранита, окруженным деревьями. Когда Натан вошел, его охватило странное чувство. Это место не было похоже на больницу. Никакого оборудования и непременной суеты. В вестибюле стояла высокая наряженная елка, под ней уже лежали первые подарки.
Натан подошел к застекленной двери, которая вела в небольшой заснеженный и ярко освещенный парк. Уже стемнело, редкие снежинки кружили в воздухе. Он прошел по коридору в просторный общий зал, стены которого были задрапированы красной тканью с позолотой. Всюду, как маячки, мерцали маленькие свечи, в тишине разливалась божественная мелодия… Как тут было тихо и спокойно!..
Весь персонал был занят своими делами, никто не обращал на него внимания. А он засмотрелся на женщину в инвалидной коляске. Она была еще молода, но очень исхудала, склоненная набок голова неподвижно застыла. Медсестра кормила ее супом, комментируя мультфильм, который показывали по телевизору.
Натан почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо.
– Привет, Дель Амико! – Гудрич, похоже, совершенно не удивился тому, что встретил его здесь. – Пришли нас навестить?
– Это впечатляет, Гаррет. Я никогда не бывал в таких местах.
Гудрич показал ему хоспис, который был рассчитан на сто мест. Его пациентами были неизлечимо больные люди. В основном они были больны раком в последней стадии, СПИДом или неврологическими заболеваниями.
Натану было трудно встречаться глазами с больными. Сворачивая в очередной коридор, он наконец решился спросить:
– Эти люди знают, что…
– Что они умрут? Конечно, знают. Мы их не обманываем, в последние дни нет места лжи.
Гудрич в сопровождении Натана завершил вечерний обход. Жизнерадостный, приветливый, он для каждого пациента находил время и слова ободрения. Чаще всего разговор шел не о болезни: того, кто был не одинок, он расспрашивал о семье или друзьях. С другими иногда подолгу обсуждал спортивные новости, погоду или политическую обстановку в мире. Гудрич оказался прекрасным собеседником. Даже больные с тяжелым характером, озлобленные на весь мир, смягчались, разговаривая с ним. Его встречали и провожали улыбками.
Он мог бы стать великолепным адвокатом, подумал Натан.
Посещение хосписа потрясло Натана. Вообще-то там оказалось не так ужасно, как он думал. Обитателям этого заведения как будто удалось на время выставить смерть за дверь, хотя они прекрасно понимали, что она скоро за ними вернется.
Гудрич познакомил Натана с добровольцами. Натан искренне восхищался людьми, которые посвящали часть своего времени заботе о других людях, и думал о Мэлори. Она была бы здесь на своем месте, она умела излучать свет и оптимизм. Ему тоже хотелось сопереживать этим людям, но увы…
И все же он сделал, что мог. Он обошел комнаты, предлагая свою помощь, обсудил телепередачу с молодым фотографом, больным СПИДом; помог пообедать пожилому мужчине, который недавно перенес трахеотомию.
В какой-то момент Натан заметил, что у него дрожит рука: приступы кашля у пациента напугали его. Как можно сохранять спокойствие при виде таких страданий? Он сбивчиво извинился перед стариком, но тот, казалось, не заметил его замешательства, просто поблагодарил его улыбкой и закрыл глаза. В комнату вошел Гудрич.
– Дель Амико, вы идете?
Натан не ответил, его взгляд был прикован к умиротворенному лицу умирающего.
– Почему этот человек не боится смерти? – тихо спросил Натан, вставая.
Гудрич поднял очки и потер глаза, размышляя над ответом.
– Жиль уже давно у нас. Ему много лет, и он принял свою болезнь. Такое отношение помогает ему жить в мире с самим собой.
– Я так никогда не смогу, – сказал Натан.
– Вы когда-нибудь слышали, что «страх проходит, когда исчезает надежда»? Можно сказать по-другому: страх смерти уменьшается, когда дела завершены и больше нет никаких планов.
– Как можно жить и ничего не ждать?
– Ну, Жиль все-таки ждет – самого важного события в своей жизни, – ответил Гудрич. – Но не думайте, что все уходят так мирно. Большинство умирает в гневе, негодуя и сопротивляясь болезни.
– Их я понимаю лучше, – ответил Натан.
– Эй, Дель Амико, – сказал Гудрич, заметив грусть на его лице, – этим людям нужны любовь и понимание, а не жалость. Не забывайте, сейчас особое время – большинство знает, что это их последнее Рождество.
– Как и у меня? – с вызовом спросил Натан.
– Кто знает, – ответил Гудрич, пожимая плечами.
Натан решил не развивать эту тему. У него был еще один вопрос, который не давал ему покоя:
– Скажите, вы как врач, наверное, постоянно испытываете разочарование?
– Потому что не могу вылечить этих людей?
Натан кивнул.
– Нет, – ответил Гудрич, – напротив. Это очень трудно, но именно это заставляет не расслабляться. Мы не можем вылечить, но можем облегчить страдания. Хирургия требует от врача огромного мастерства, но не требует сочувствовать пациенту. Тут все наоборот. Мы остаемся с больными до самого конца. Это может показаться смешным, но на самом деле это очень важно. Честно говоря, гораздо легче резать человека на операционном столе, чем идти вместе с ним навстречу неизвестному.
– В чем же заключается это, как вы его называете… сопровождение?
Гудрич развел руками.
– Это сложно и в то же время очень просто: можно почитать вслух, помочь причесаться, поправить подушку, вывести на прогулку в парк. Но чаще всего вы вообще ничего не делаете, просто сидите рядом с человеком, разделяя его страдания и страх. Вы рядом и готовы его выслушать.
– Я все же не понимаю, как можно смириться с тем, что ты умрешь.
– Отрицать смерть – не выход! Наше общество уже сделало эту тему запретной, когда избавилось от некоторых обрядов, предваряющих переход. Вот почему люди остаются в одиночестве, когда сталкиваются со смертью. – Гудрич помолчал и добавил: – И все же в смерти нет ничего необычного.
Читать бесплатно другие книги:
