Лакки Старр и пираты астероидов Азимов Айзек

10. Астероид, который был

Бигмен привез Конвея и Хенри на Цереру в собственном корабле Лаки – «Метеоре», и Лаки был благодарен ему за это. Это означало, что он может выйти в космос на нем, ощущать под ногами его палубу, держать в руках его приборы.

«Метеор» – двухместный крейсер, построенный год назад, после приключений Лаки на Марсе. Внешность его обманчива, насколько этого могла достичь современная наука. Своими грациозными линиями он походил на космическую яхту, а длиной едва ли вдвое превышал лодку Хансена. Любой космический путешественник, встретив «Метеор», принял бы его за игрушку богача, может быть, скоростную, но тонкокожую и не способную выдержать даже слабый удар. И, конечно, никто не подумал бы, что такой корабль может появиться в опасном поясе астероидов.

Впрочем, более внимательное изучение корабля изменило бы это мнение. Сверкающие гиператомные моторы по мощности равнялись мощности моторов вооруженного крейсера в десять раз больше «Метеора». Энергетические запасы огромны, а щит способен остановить любой снаряд, кроме выстрелов главного калибра дредноута. Ограниченная масса не позволяла считать его первоклассным наступательным кораблем, но по отношению массы к развиваемой мощности он поспорил бы с любым.

Неудивительно, что Бигмен прыгал от радости, взойдя на корабль и сбросив космический костюм.

– Космос, – сказал Бигмен, – как хорошо, что я избавился от той лоханки. Что мы сделаем с нею?

– Я попросил послать за нею корабль с Цереры.

Церера находилась за ними в ста тысячах миль. Внешне она равнялась половине Луны, видимой с Земли. Бигмен с любопытством спросил:

– Почему бы тебе не ввести меня в курс дела, Лаки? Почему вдруг изменились планы? Я должен был лететь один.

– У нас нет координат астероида, – ответил Лаки. Он кратко пересказал события предшествовавших нескольких часов.

Бигмен свистнул.

– Куда же мы направляемся?

– Я точно не знаю, – ответил Лаки, – но начнем мы с того места, где должен был бы находиться астероид отшельника. Он взглянул на приборы и добавил:

– И двигаться будем быстро.

Он знал, что такое быстро. Ускорение росло, с ним росла и скорость «Метеора». Лаки и Бигмен лежали в диамагнитных креслах, откинувшись, и растущее давление равномерно распределялось по поверхности их тел. Концентрация кислорода в каюте повысилась, ею управлял чувствительный прибор; таким образом, дыхание людей стало менее глубоким без недостатка кислорода. На обоих были g-каркасы (g – обычное в науке обозначение ускорения), легкие и не мешавшие движениям; под давлением растущей скорости они становились жесткими и защищали кости, особенно позвоночник, от повреждений. А нилотексовый пояс защищал внутренние органы. Все эти приспособления были разработаны специалистами Совета науки и позволяли «Метеору» развивать ускорение, на двадцать – тридцать процентов большее, чем у новейших кораблей флота. В данном случае ускорение, хотя и очень большое, было вдвое меньше того, что мог позволить корабль.

Когда скорость выровнялась, «Метеор» находился в пяти миллионах миль от Цереры, и если бы Лаки и Бигмен захотели взглянуть на нее, то обнаружили бы, что Церера превратилась в светлое пятнышко, менее яркое, чем многие звезды. Бигмен сказал:

– Послушай, Лаки, я давно хочу тебя спросить. С тобой ли твой сверкающий щит?

Лаки кивнул, и Бигмен приобрел огорченный вид.

– Почему же тогда ты, глупый бык, не брал его с собой, когда отправился на охоту за пиратами?

– Он и тогда был со мной, – спокойно ответил Лаки. – Я не расставался с ним с того дня, как мне его дали марсиане.

Лаки и Бигмен знали (впрочем, никто в Галактике, кроме них, этого не знал), что марсиане, о которых упомянул Лаки, это не фермеры и скотоводы Марса. Это раса нематериальных существ, прямых потомков древнего разума, обитавшего на поверхности Марса задолго до того, как он потерял почти весь свой кислород и воду. Выкопав огромные пещеры под поверхностью Марса, конвертировав выбранные кубические мили в энергию и запася эту энергию на будущее, они жили теперь в полной изоляции. Они оставили свои материальные тела и жили в виде чистой энергии, и об их существовании не подозревало человечество. Только Лаки Старр проник в их крепости и в качестве сувенира получил то, что Бигмен назвал сверкающим щитом. Раздражение Бигмена увеличивалось.

– Но если он был у тебя с собой, почему ты его не использовал? Что случилось?

– Ты неправильно представляешь действие щита, Бигмен. Он не всемогущ. Он не может накормить меня и вытереть мне губы, когда я кончу.

– Я видел, что он может. Он многое может.

– Да, может. Он поглощает энергию любого типа.

– Например, энергию выстрела из бластера. Ты ведь не станешь этого отрицать?

– Нет, признаю, что бластеры мне не страшны. Щит поглотит и потенциальную энергию, если тело не слишком велико или мало. Например, нож или обычная пуля не пройдут сквозь него, хотя пуля свалит меня с ног. Но хорошая кувалда пройдет через щит, и даже если не пройдет, ее инерция раздавит меня. Больше того, молекулы воздуха проходят сквозь щит, как будто его нет, потому что они слишком малы. Я тебе это говорю, чтобы ты понял: если бы на мне был щит и Динго сломал бы мою лицевую пластину, когда мы болтались в космосе, я бы умер. Щит не помешал бы воздуху улетучиться в долю секунды.

– Если бы с самого начала использовал его, у тебя не было бы никаких проблем, Лаки. Помнишь, как было на Марсе? – Бигмен усмехнулся при этом воспоминании. – Он сверкал вокруг тебя, будто из дыма, только прозрачного, так что ты был виден в тумане. Было видно все, кроме лица. Вместо него – полоска белого пламени.

– Да, – сухо сказал Лаки, – я испугал бы их. Они стреляли бы в меня из бластеров, а я оставался невредим. Тогда они все ушли бы из «Атласа», отвели бы его на десять миль и взорвали. И я был бы мертв, как камень. Не забудь, что щит – это только щит. Он не наступательное оружие.

– Ты не будешь больше его использовать? – спросил Бигмен.

– Когда будет необходимо. Но только тогда. Если я буду использовать его слишком часто, эффект будет потерян. Обнаружатся его слабости, и я буду более уязвим, чем без него.

Лаки изучил показания приборов. Он спокойно сказал:

– Готовься к новому ускорению.

– Эй… – начал Бигмен. Но тут его толкнуло назад, на спинку кресла, перехватило дыхание, и он не мог говорить. Все вокруг покраснело, кожа оттягивалась назад, как будто хотела обнажить кости. На этот раз «Метеор» шел на полном ускорении.

Оно продолжалось пятнадцать минут. К концу их Бигмен едва не потерял сознание. Потом напряжение спало, и он начал возвращаться к жизни. Лаки тряс головой и переводил дыхание. Бигмен сказал:

– Эй, это вовсе не забавно.

– Знаю, – ответил Лаки.

– Но в чем дело? Разве нам не хватало скорости?

– Не совсем. Но теперь все в порядке. Мы от них оторвались.

– От кого?

– От того, кто за нами следовал. За нами следовали с той самой минуты, Бигмен, как ты ступил на борт «Метеора». Взгляни на эргометр.

Бигмен посмотрел. Эргометр напоминал тот, что был на «Атласе», только по названию. На «Атласе» находилась примитивная модель, предназначенная для того, чтобы уловить пульсацию гиператомных моторов и запустить шлюпки. Эргометр на «Метеоре» мог уловить пульсацию мотора маленькой шлюпки на расстоянии в два миллиона миль. Даже теперь линия на разграфленной бумаге вздрагивала еле заметно, но периодически.

– Это ничего не значит, – сказал Бигмен.

– Но значило. Посмотри сам. – Лаки развернул цилиндр бумаги, прошедший иглу указателя. Колебания стали глубже, характернее. – Видишь, Бигмен?

– Может быть любой корабль. Церерский фрахтер.

– Нет. Прежде всего он следовал за нами и точно следовал, это значит, что на нем тоже хороший эргометр. К тому же ты когда-нибудь видел такой рисунок?

– Точно такой нет, Лаки.

– А я видел – у корабля, взявшего на абордаж «Атлас». Этот эргометр гораздо четче улавливает рисунок, но сходство несомненное. Мотор корабля, следовавшего за нами, сирианской постройки.

– Корабль Антона?

– Или похожий. Неважно. Они нас потеряли.

– В данный момент, – сказал Лаки, – мы находимся точно в том месте, где должен быть астероид отшельника, плюс – минус, скажем, сто тысяч миль.

– Но тут ничего нет, – сказал Бигмен.

– Верно. Гравиметр показывает, что поблизости нет значительных масс. Мы находимся в том, что астрономы называют запретной зоной.

– Ага, – с умным видом сказал Бигмен. – Понимаю.

Лаки улыбнулся. Ничего не было видно. Запретная зона внешне ничем не отличается от других участков пояса, густо усеянных астероидами, по крайней мере для невооруженного глаза. Если только астероид случайно не окажется на расстоянии в сто миль, картина будет та же самая. Звезды и объекты, похожие на звезды, покрывают небо. Если некоторые из них не звезды, а астероиды, отличить все равно невозможно; нужно несколько часов внимательно смотреть в телескоп, чтобы обнаружить, что одна из «звезд» изменила свое расположение относительно других. Бигмен спросил:

– Что же мы будем делать?

– Обследовать окрестности. Может потребоваться несколько дней.

Траектория «Метеора» стала блуждающей. Он направлялся от Солнца из запретной зоны к ближайшему рою астероидов. Гравиметр отмечал далекие массы. Один за другим крошечные миры скользили по экрану, оставались на нем, пока не делали полный оборот и уходили. Скорость «Метеора» упала, он полз, конечно, относительно, но мили по-прежнему мелькали сотнями и тысячами и переходили в миллионы. Проходили часы. Осмотрели свыше десяти астероидов.

– Поешь, – сказал Бигмен.

Но Лаки довольствовался сэндвичами и сном урывками, и они по очереди с Бигменом следили за экраном, гравиметром и эргометром. При виде очередного астероида Лаки сказал напряженным голосом:

– Я спускаюсь.

Бигмена эти слова застали врасплох.

– Это тот астероид? – Он взглянул на него внимательнее. – Ты его узнал?

– Кажется, да, Бигмен. Во всяком случае нужно проверить.

С полчаса они маневрировали, чтобы привести корабль в тень астероида.

– Держись здесь, – сказал Лаки. – Кто-то должен оставаться на борту, и это ты. Не забудь. Корабль могут обнаружить, но если ты останешься в тени, не станешь пользоваться радио, включать моторы, это очень трудно сделать. По эргометру поблизости никаких кораблей нет. Верно?

– Верно!

– Запомни: ни в коем случае не спускайся за мной. Закончив, я вернусь сам. Если не вернусь через двенадцать часов и не вызову тебя, возвращайся на Цереру и передай сообщение, предварительно сфотографировав астероид под всеми углами.

Лицо Бигмена приняло упрямое выражение.

– Нет.

– Вот сообщение, – спокойно сказал Лаки. Он достал из внутреннего кармана персональную капсулу. – Капсула настроена на доктора Конвея. Только он может открыть ее. Он должен получить информацию, что бы со мной ни случилось. Понял?

– Что это? – спросил Бигмен, не пытаясь взять капсулу.

– Боюсь, только теории. Я никому о них не говорил, потому что собирался здесь найти доказательства. Если не смогу, теории по крайней мере должны дойти. Конвей поверит и убедит правительство действовать на их основе.

– Нет, – сказал Бигмен. – Я тебя не оставлю.

– Бигмен, если я не смогу доверять тебе дела, независимо от моей и твоей участи, в будущем ты мне не понадобишься, если я выйду из этого живым.

Бигмен протянул руку. В нее опустилась персональная капсула.

– Ладно, – сказал он.

Лаки опускался на поверхность астероида, ускоряя спуск при помощи толчкового пистолета. Астероид примерно такого размера. Примерно такой по форме. Достаточно утесистый, и освещенные солнцем места того же цвета. И все же таким может быть любой астероид. Но есть и другие признаки. А они так часто не повторяются. Он снял с пояса небольшой инструмент, похожий на компас. На самом деле это была карманная радарная установка. В ней находился источник коротковолнового излучения. Некоторые части излучения частично отражались скалами, другие распространялись на значительное расстояние. Отражение от скалы приводило в движение стрелку на циферблате. Если же под скалой находилась пещера или пустота, часть излучения отражалась, а часть проходила в пустоту и отражалась от более далекой стены. В таком случае появлялось двойное отражение, один компонент которого слабее другого. И в соответствии с этим стрелка вздрагивала дважды. Перепрыгивая с вершины на вершину, Лаки следил за инструментом. Стрелка вздрогнула, движение было двойным. Сердце Лаки забилось сильнее. Астероид полый. Надо найти, где двойное движение сильнее всего. Там пустота близка к поверхности. Там шлюз.

Несколько мгновений Лаки следил только за стрелкой. Он не видел магнитного кабеля, извивавшегося по направлению к нему из-за близкого горизонта. Он не видел его, пока кабель не сомкнулся, кольцо за кольцом, сдернув почти невесомое тело с астероида и затем вниз, на скалы, где Лаки лежал, совершенно беспомощный.

11. На близком расстоянии

Три огня показались из-за горизонта и направились к распростертому Лаки. В темноте астероидной ночи он не видел приближающиеся фигуры. Потом послышался в наушниках голос, и этот хриплый голос был ему хорошо знаком – пират, Динго. Голос произнес: «Не зови своего приятеля там, наверху. У меня тут глушитель, твоя волна не пройдет. Попробуй только, и я вскрою бластером твой костюм, стукач». Лаки молчал. В тот момент, как он почувствовал прикосновение магнитного кабеля, он понял, что попал в ловушку. Позвать Бигмена раньше, чем он поймет, что это за ловушка, означало подвергнуть опасности «Метеор» и при этом не помочь себе.

Динго встал над ним, расставив по обе стороны ноги. В свете одного из фонарей Лаки увидел лицевую пластину Динго и за ней похожие на обрубки очки. Инфракрасный очки, способные обычное тепловое излучение перевести в видимый свет. Даже без фонарей в темной астероидной ночи они могут следить за ним по нагревателям его костюма. Динго сказал:

– Ну что, стукач? Испугался?

Он поднял тяжелую ногу, одетую в раздутый металл, и резко опустил ее в направлении лицевой пластины Лаки. Тот быстро повернул голову, чтобы удар пришелся в металлическую часть шлема, но Динго на полпути остановил ногу. Он громко рассмеялся.

– Так легко не уйдешь, стукач, – сказал он.

Голос его изменился, он заговорил с остальными двумя:

– Прыгайте через скалу и откройте шлюз.

Они колебались. Один из них сказал:

– Динго, капитан сказал, чтобы ты…

– Двигайтесь, или я начну с него, а кончу вами.

Перед такой угрозой они отступили. Динго сказал Лаки:

– Теперь доставим тебя к шлюзу.

Он держал рукоять магнитного кабеля. Нажав на кнопку, он выключил ток и тем самым размагнитил кабель. Отступил в сторону и резко дернул к себе. Лаки потащило по поверхности астероида, он подскочил, кабель частично развернулся. Но Динго опять коснулся кнопки, и кольца снова сжали Лаки. Динго поднял хлыст вверх, Лаки – вслед за ним. Динго искусно маневрировал кабелем, сохраняя равновесие. Лаки висел в пространстве, а Динго тащил его, как ребенок тащит воздушный шарик.

Через пять минут показались огни остальных двоих. Они светили в темное пространство, правильные очертания которого свидетельствовали, что это вход в шлюз. Динго позвал:

– Внимание. Принимайте груз.

Он размагнитил кабель, щелчком направив его вниз, при этом сам приподнялся на шесть дюймов над поверхностью. Лаки быстро завертелся, кабель полностью размотался. Динго подпрыгнул и поймал Лаки. С искусством человека, привыкшего к невесомости, он увернулся от попыток Лаки вывернуться и швырнул его в направлении шлюза. Свое обратное движение он прервал двумя короткими выстрелами из толчкового пистолета и выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лаки точно влетает в шлюз. Дальнейшее было ясно видно в свете фонарей пиратов. Пойманный псевдогравитацией шлюза, Лаки неожиданно полетел вниз и ударился об пол со звоном и с силой, перебившей ему дыхание. Лающий хохот Динго заполнил его шлем.

Внешняя дверь закрылась, внутренняя открылась. Лаки встал, благодарный нормальному тяготению.

– Входи, стукач. – Динго держал в руке бластер.

Лаки задержался у входа во внутренность астероида. Глаза его переходили от одного предмета к другому, а лед застывал по краям лицевой пластины. Он увидел не мягко освещенную библиотеку отшельника Хансена, а необыкновенно длинный коридор, крышу которого поддерживал ряд столбов. Другого конца коридора он не видел. По стенам коридора на равных расстояниях видны были входы в другие помещения. Взад и вперед сновали люди, в воздухе стоял запах озона и машинного масла. В отдалении слышалось характерное биение гигантского гиператомного двигателя. Совершенно очевидно, что это не келья отшельника, а большое индустриальное предприятие внутри астероида.

Лаки задумчиво прикусил губу и отвлеченно подумал, не умрет ли с ним вся эта информация. Динго сказал:

– Сюда, стукач. Заходи.

Он указал на кладовую. Ее полки и бункеры были полны, но людей, кроме них, не было.

– Послушай, Динго, – нервно сказал один из пиратов. – Зачем мы ему все это показываем? Я не думаю…

– Ну и молчи, – ответил Динго и рассмеялся. – Не волнуйся, он никому не расскажет об увиденном. Я это гарантирую. Тем временем мне нужно кое-что кончить. Снимите с него костюм.

Говоря, он сам раздевался. Чудовищно громоздкий, он выбрался из костюма. Одна рука медленно потирала волосатую тыльную часть другой. Он наслаждался моментом.

Лаки твердо сказал:

– Капитан Антон не давал тебе приказа убить меня. Ты хочешь закончить личный спор и тем самым всем принесешь неприятности. Я ценный человек, и капитан это знает.

Динго сел на край бункера с маленькими металлическими предметами, он улыбался.

– Послушать тебя, стукач, так ты кругом прав. Но ты не обманул нас. Ни на минуту. Когда мы оставили тебя на астероиде с отшельником, как ты думаешь, что мы делали? Мы следили. Капитан Антон не дурак. Он послал меня. Он сказал: «Следи за этой скалой м сообщай». Я видел, как улетела шлюпка отшельника. Мог бы взорвать вас в космосе, но приказ был следить. Полтора дня я был у Цереры и видел, как снова взлетела шлюпка отшельника. Я продолжал ждать. Потом увидел другой корабль, идущий на встречу с шлюпкой. Человек из шлюпки пересел на корабль, и я последовал за кораблем.

Лаки не мог сдержать улыбки.

– Пытался следовать, хочешь ты сказать.

Лицо Динго покраснело. Он выплюнул:

– Ладно. Ты быстрее. Такие, как ты, быстро бегают. Что с того? Я не гнался за тобой. Просто прилетел сюда и ждал. Я знал, куда ты направляешься. И взял тебя, верно?

Лаки ответил:

– Хорошо, но что это доказывает? Я был безоружен на скале отшельника. У меня не было никакого оружия, а у отшельника бластер. Пришлось слушаться его. Он хотел на Цереру и заставил меня сопровождать: на случай, если его перехватят люди астероидов, он будет утверждать, что я его похитил. Ты ведь признаешь, что я улетел с Цереры, как только смог, и постарался вернуться сюда.

– В прекрасном сверкающем правительственном корабле?

– Я его украл. И что? Просто у вас одним кораблем больше. И неплохим.

Динго посмотрел на других пиратов.

– Как вам его вранье? Настоящая кометная пыль. Лаки сказал:

– Снова предупреждаю тебя. Капитан спросит с тебя за все, что случится со мной.

– Нет, не спросит, – фыркнул Динго, – потому что он знает, кто ты. И я знаю, мистер Дэвид Лаки Старр. Давай, выходи на середину комнаты.

Динго встал. Своим товарищам он сказал:

– Уберите эти бункеры. Сдвиньте их в сторону.

Они взглянули на его налившееся кровью лицо и выполнили приказ. Плотное тело Динго, похожее на луковицу, слегка склонилось вперед, голова опустилась в широкие плечи, толстые кривые ноги плотно встали на полу. Шрам на верхней губе выделялся ярко-белым цветом. Он сказал:

– Есть быстрые и приятные способы покончить с тобой. Я не люблю стукачей и особенно таких, которые одурачивают меня в толчковой дуэли. Поэтому прежде чем покончить с тобой, я разорву тебя на кусочки.

Лаки, высокий и тщедушный сравнительно с противником, ответил:

– Ты мужчина, Динго, и справишься один или позовешь приятелей на помощь?

– Мне не нужна помощь, хорошенький мальчик. – Он отвратительно рассмеялся. Но если попытаешься убежать, они тебя остановят, а если будешь продолжать, нейронный хлыст остановит тебя окончательно. – Он повысил голос – Используйте хлыст, вы двое, если понадобится.

Лаки ждал движений противника. Он знал, что самое опасное – дать Динго приблизиться. Если пират обхватит его своими огромными руками, почти несомненно он сломает ему ребра.

Динго, опустив правый кулак, побежал вперед. Лаки стоял, сколько посмел, потом резко отступил вправо, схватил противника за вытянутую левую руку и потянул назад, используя инерцию его бега. Одновременно он поставил на его пути ногу. Динго полетел вперед и тяжело упал. Но тут же встал, одна его щека была оцарапана, в глазах сверкали огоньки безумия. Он затопал к Лаки, тот отступил к одному из бункеров у стены.

Ухватившись за конец бункера, Лаки поднял ноги и выбросил их вперед. Они попали Динго в грудь и на мгновение остановили его. Лаки увернулся и снова был свободен в центре комнаты. Один из пиратов крикнул:

– Эй, Динго, хватит дурить.

Динго тяжело дышал.

– Я его убью, я его убью.

Но он стал осторожнее. Маленькие глазки почти потонули в окружавшем их жире и хрящах. Он двигался вперед, внимательно следя за Лаки, выжидая момента для удара. Лаки сказал:

– В чем дело, Динго? Испугался? Слишком быстро пугаешься для такого большого болтуна.

Как и ожидал Лаки, Динго нечленораздельно взревел и устремился прямо на него. Лаки легко увернулся. Ребром ладони он резко и быстро ударил Динго по шее. Лаки видел немало людей, терявших после такого удара сознание, и не один при этом был убит. Но Динго только пошатнулся. Он встряхнулся и с рычанием повернулся к Лаки. Он решительно направился к пританцовывающему Лаки. Старр выбросил кулак и попал Динго по поврежденной щеке. Полилась кровь, но Динго даже не попытался отразить удар и даже не мигнул. Лаки опять увернулся и дважды ударил пирата. Динго не обратил на это внимания. Он шел вперед, всегда вперед.

Вдруг, совершенно неожиданно, он пошатнулся, как человек, теряющий равновесие. Падая, он выбросил вперед руки, и одна из них сомкнулась на правой лодыжке Лаки. Лаки тоже упал.

– Теперь я до тебя добрался, – прошептал Динго.

Он потянулся, чтобы ухватить Лаки за талию, и через мгновение они катились по полу. Лаки чувствовал, как усиливается давление, ощущал нарастающую боль. Зловонное дыхание Динго коснулось его лица. Правая рука Лаки была свободна, левая прижата страшным объятием к груди. С остатками убывающей силы Лаки резко ударил снизу вверх. Кулак пролетел не больше четырех дюймов и попал в то место, где подбородок соединялся с шеей Динго. При этом Лаки почувствовал сильную боль в руке. Хватка Динго на мгновение ослабла, и Лаки, извиваясь, освободился от смертоносного объятия и вскочил на ноги.

Динго встал медленнее. Глаза его стали стеклянными, свежая кровь текла из угла рта. Он хрипло пробормотал:

– Хлыст! Хлыст!

Неожиданно он повернулся к одному из пиратов, который стоял, как окаменевший. Выхватив у него из руки хлыст, он щелкнул им. Лаки попытался увернуться, но нейронный хлыст взметнулся снова. Он попал в правый бок и, стимулировав все нервные окончания в этом районе, вызвал приступ страшной боли. Тело Лаки напряглось и полетело на пол. Его чувства регистрировали только смятение, он ожидал смерти. Смутно расслышал голос одного из пиратов:

– Послушай, Динго, капитан велел, чтобы походило на несчастный случай. Этот человек – член Совета науки и…

Больше Лаки ничего не слышал.

Придя в сознание, ощущая мучительную боль во всем теле, он обнаружил, что опять одет в космический костюм. На него собирались одевать шлем. Динго, с распухшими губами, с окровавленной щекой и разбитой челюстью, злобно смотрел на него. У дверей послышался голос. Торопливо вошел человек, продолжая говорить. Лаки слышал, как он сказал:

– … для поста 247. Получается, что я не могу проследить за всеми требованиями. Не могу даже нашу собственную орбиту корректировать правильно… – Голос смолк.

Лаки с трудом повернул голову и увидел маленького человека в очках, с седыми волосами. Он стоял в двери со смешанным выражением удивления и недоверия на лице.

– Убирайся! – взревел Динго.

– Но у меня требования…

– Позже!

Маленький человек убежал, и на голову Лаки одели шлем. Его выволокли через шлюз на поверхность, которую теперь можно было рассмотреть при свете далекого Солнца. На относительно плоском участке скалы ждала катапульта. Ее функции не были загадкой для Лаки. Автоматическая лебедка все дальше оттягивала большой металлический рычаг, пока он не принял горизонтальное положение. К нему были приделаны ремни. Их закрепили на теле Лаки.

– Лежи спокойно, – сказал Динго. Голос его глухо звучал в ушах Лаки.

Что-то неладно с радио, понял Лаки.

– Ты тратишь зря кислород. Чтобы ты чувствовал себя лучше, мы шлем корабли. Они взорвут твоего друга, прежде чем он наберет скорость, если захочет убежать.

Мгновение спустя Лаки почувствовал резкую вибрацию – рычаг освободили. Он со страшной силой распрямился. Пряжки на теле Лаки расстегнулись и его выбросило со скоростью в милю в минуту или больше, и никакое тяготение его не сдерживало. На краткий миг он увидел астероид и глядящих на него снизу пиратов. Астероид на глазах уменьшался. Он осмотрел свой костюм. То, что радио повреждено, он уже знал. Конечно, отсутствует управление громкостью. Значит, его голос проникнет не далее чем на несколько миль. Они оставили ему толчковый пистолет. Он попытался выстрелить, но ничего не произошло. Пистолет разряжен. Он беспомощен. Между ним и медленной мучительной смертью только содержимое цилиндра с кислородом.

12. Корабль против корабля

Испытывая неприятное сжатие в груди, Лаки обдумывал положение. Ему казалось, что он догадывается о планах пиратов. С одной стороны, они хотели избавиться от него, так как он, очевидно, слишком много знает. С другой, его должны найти мертвым таким образом, чтобы Совет науки не мог бы убедительно доказать, что его убили пираты.

Некогда пираты допустили ошибку, убив агента Совета, и ответный удар был сокрушительным. Они должны быть осторожнее на этот раз.

Он думал: «Они захватят „Метеор“, заглушив призывы Бигмена о помощи. Потом взорвут его корпус. Это будет имитация столкновения с метеоритом. Их инженеры на борту предварительно выведут из строя активаторы щита. Будет похоже на то, что повреждение механизма не позволило щиту отразить метеорит.»

Лаки знал, что его собственный курс в космосе им известен. Ничто не может изменить первоначальное направление и скорость его движения. Позже, когда он будет мертв, они подберут его и пошлют кружить вокруг разбитого «Метеора». Спасатели (может, сам пиратский корабль пошлет анонимное сообщение о находке) придут к очевидному заключению. Бигмен за управлением, осуществляет последний маневр, погиб на посту. Лаки в космическом костюме, с поврежденным в спешке управлением радио. Так он не мог позвать на помощь. Он потратил весь заряд толчкового пистолета в отчаянных и тщетных попытках найти безопасное место. И умер.

Не сработает. Ни Конвей, ни Хенри не поверят, что Лаки думал только о собственной безопасности, в то время как Бигмен оставался у руля. Но для мертвого Лаки провал плана пиратов будет слабым утешением. Хуже того, умрет не только Лаки, но и вся информация, теперь заключенная в его голове.

На мгновение он рассердился на себя, что не выложил свои подозрения Конвею и Хенри до отлета, что только на борту «Метеора» приготовил персональную капсулу. Потом вернулся самоконтроль. Никто не поверил бы ему без доказательств. Именно поэтому он должен вернуться. Должен!

Но как? Что хорошего в «должен», когда болтаешься одинокий и беспомощный в космосе, и у тебя только кислород на несколько часов. Кислород! Лаки думал: «У меня есть кислород». Любой, кроме Динго, оставил бы в цилиндре лишь несколько глотков, чтобы ускорить смерть. Но если Лаки знает Динго, пират послал его в космос с полным запасом кислорода, чтобы продлить мучения. Хорошо! Он использует кислород по-другому. И если потерпит поражение, смерть придет быстро, чего бы ни хотел Динго.

Но он не должен проиграть. Периодически при его вращении в космосе в поле его зрения оказывался астероид. Вначале как уменьшающаяся скала, чьи освещенные солнцем острые пики выделялись в черноте космоса. Затем как яркая звезда. Но яркость ее быстро убывала. Когда астероид померкнет настолько, что превратится в одну из бесчисленных звезд, все будет кончено. До этого осталось не так уж много минут. Неуклюжие, покрытые металлом руки уже держали гибкую трубку, ведущую от клапана для подачи кислорода как раз под лицевой плитой к цилиндру с кислородом на спине. Лаки с силой поворачивал болт, крепивший трубу к костюму.

Болт подался. Лаки подождал, пока шлем и костюм заполнятся кислородом. Обычно кислород поступает в шлем медленно, в соответствии с потреблением его легкими. Образующиеся в результате дыхания двуокись углерода и вода поглощаются химикалиями, содержащимися в небольших канистрах с клапанами, прикрепленных изнутри к грудной части костюма. Кислород держат под давлением в одну пятую земной атмосферы. И это правильно, так как на четыре пятых атмосфера Земли состоит из азота, который не пригоден для дыхания. Но это дает возможность большей концентрации кислорода, чем в атмосфере, до опасного предела, когда начинается кислородное отравление. Лаки позволил кислороду свободно течь в шлем. Проделав это, он плотно закрыл клапан под лицевой пластиной и снял цилиндр.

Цилиндр сам по себе тоже толчковый пистолет. Для человека, затерянного в космосе, тратить драгоценный кислород, единственное, что отделяет его от смерти, как двигательную силу, означает отчаяние. Или – твердую решимость. Лаки сломал соединительный клапан, и из трубки вырвался поток кислорода. На этот раз линии кристаллов не было. Кислород, в отличие от двуокиси углерода, замерзает при очень низкой температуре. Не успев достаточно охладиться – до температуры окружающего пространства, – он рассеивается в нем. Но твердый он или газообразный, третий закон Ньютона действовал. Газ устремился в одном направлении, Лаки – в противоположном. Его вращение замедлилось. Он позволил астероиду появиться прямо перед собой, прежде чем окончательно остановить вращение.

Он все еще удалялся от скалы. Она теперь была немногим ярче окружающих звезд. Возможно, он ошибся в выборе цели, но о такой возможности он не разрешал себе думать. Устремив глаза к тому пятнышку, которое он считал астероидом, Лаки направил поток кислорода в противоположном направлении. Хватит ли его для полета назад? Сказать невозможно. Ему придется сберечь немного газа. Придется маневрировать возле астероида, попасть на ночную сторону, найти Бигмена и корабль, если только…

Если только корабль уже не захвачен пиратами или не уничтожен. Лаки казалось, что вибрация его рук, вызванная вырывающимся кислородом, слабеет. Значит ли это, что кончается кислород или просто падает его температура? Он держит цилиндр на удалении от костюма, поэтому тепло тела ему больше не передается. Именно тепло тела держало кислород в цилиндре газообразным и позволяло дышать им; точно так же и двуокись углерода оставалась газообразной, пока толчковый пистолет рядом с человеком. В пустоте космоса температура цилиндра медленно падает. Лаки прижал цилиндр к груди и ждал.

Казалось, прошли часы. На самом деле – только пятнадцать минут. Лаки показалось, что пятно астероида стало ярче. Приближается ли он к скале? Или это игра воображения? Еще пятнадцать минут. Астероид явно ближе. Лаки почувствовал глубокую благодарность к случаю, который позволил ему остаться на освещенной солнцем стороне скалы – благодаря этому он ясно видит свою цель. Стало труднее дышать. Опасности задохнуться от двуокиси углерода нет. Этот газ удаляется по мере образования. Но каждый вдох требует небольшой порции драгоценного кислорода. Лаки постарался дышать мельче, закрыл глаза, расслабился. В конце концов он ничего не может делать, пока не доберется до астероида и не пролетит мимо него. На противоположной, ночной, стороне, может быть, еще ждет Бигмен. Если он доберется достаточно близко, если сумеет вызвать Бигмена по своему поврежденному радио, прежде чем потеряет сознание, тогда еще есть шанс.

Часы для Бигмена тянулись медленно и мучительно. Он жаждал спуститься, но не смел. Он говорил себе: если враг существует, он уже показался бы. Потом приходил к выводу, что сама неподвижность и молчание космоса – ловушка, в которую попал Лаки. Он положил перед собой персональную капсулу Лаки и принялся разгадывать ее содержимое. Если бы он мог вскрыть ее и прочитать заключенный внутри микрофильм. Тогда он вызвал бы по радио Цереру, передал содержимое и был бы свободен действовать. Он перебил бы там всех и вырвал бы Лаки из любой опасности. Нет! Прежде всего он не смеет пользоваться субэфиром. Конечно, пираты не смогут разгадать код, но они засекут направленную волну, а ему приказано не выдавать положение корабля.

К тому же какой смысл взламывать персональную капсулу? Ее можно уничтожить, но ничто не может ее открыть и оставить послание нетронутым, кроме прикосновения того человека, которому она адресована. Вот и все. Прошло больше половины двенадцатичасового периода, когда гравиметр дал первое предупреждение. Бигмен очнулся от своих мыслей и удивленно посмотрел на эргометр. Линия на бумаге говорила о пульсации моторов нескольких кораблей. Щит «Метеора», который слегка светился, чтобы предотвратить случайное столкновение с «отбросами» (обычное название для небольших метеоритов), включился максимально. Мягкое гудение энергетических установок стало громче. Бигмен один за другим включал экраны. Мысли Бигмена спутались. Корабли поднимаются с астероида, больше им взяться неоткуда. Значит, Лаки пойман; может быть, он уже мертв. Неважно, сколько перед ним кораблей. Он справится со всеми и с каждым.

Он протрезвел. Первые лучи Солнца отразились от чего-то на одном из экранов. Бигмен навел туда перекрестие. Затем нажал нечто похожее на клавишу пианино. Охваченный невидимым всплеском энергии, пиратский корабль засветился. Светился не корпус, а защитный экран противника, поглощавший энергию. Он светился все ярче и ярче. Потом свечение померкло: враг повернулся и стал удаляться. Показались второй и третий корабли. К «Метеору» двигался снаряд. В пустоте космоса не было ни вспышки, ни звука, но солнце отразилось в нем маленькой светлой точкой. Снаряд появился в виде кружка на экране, кружок стал больше, потом передвинулся к краю экрана. Бигмен мог бы увернуться, увести «Метеор», но он подумал: «Пусть ударит». Он хотел показать им, с чем они имеют дело. «Метеор» похож на игрушку богача, но его не выведешь из строя выстрелом из рогатки.

Снаряд ударил и остановился, захваченный щитом «Метеора». Бигмен знал, что при этом щит ярко вспыхнул. Корабль слегка двинулся, поглощая энергию движения, проникшую через щит.

– Ответим им, – пробормотал Бигмен.

На «Метеоре» не было снарядов, но его энергетические проекторы были разнообразными и мощными. Он уже протянул руку к управлению мощным бластером, когда увидел на экране то, что вызвало гримасу на его маленьком решительном лице, – он увидел фигуру человека в скафандре. Странно, но космический корабль более уязвим для человека в скафандре, чем для любого оружия другого корабля. Вражеский корабль легко обнаружить на расстоянии в тысячи миль при помощи эргометра. А человека в костюме не обнаружишь и на расстоянии в сто ярдов. Щит работает тем эффективней, чем больше скорость снаряда. Он останавливает мгновенно огромные слитки металла, летящие со скоростью мили в секунду. Но один человек, делающий не больше десяти миль в час, даже не заметит присутствия щита, разве что его костюм слегка нагреется. Пусть к кораблю одновременно подбираются десять человек – только большое искусство может их обезвредить. Если двое-трое прорвутся, вскроют входной шлюз – корабль в серьезной опасности.

И вот Бигмен заметил человека. Это может быть только передовой участник такого нападения. Бигмен настроил один из защитных механизмов. Фигура человека оказалась на перекрестии прибора и Бигмен готов был выстрелить, когда ожило его радио. Несколько мгновений он сидел ошеломленный. Пираты нападают без предупреждения, не стараются связаться, предложить сдаться, обсуждать условия сдачи. Что же теперь? Он колебался, а тем временем в шуме стали слышны слова, все время повторялось:

– Бигмен… Бигмен… Бигмен…

Бигмен подпрыгнул, забыв о человеке в скафандре, о битве, обо всем.

– Лаки! Это ты?

– Я возле корабля… В космическом костюме… Воздух… почти кончился.

– Великая Галактика! – Побледневший Бигмен подвел «Метеор» к человеку, которого он чуть не уничтожил.

Бигмен смотрел на Лаки, который, сняв шлем, жадно глотал воздух.

– Лучше передохни, Лаки.

– Потом, – ответил Лаки. – Они уже напали?

Бигмен кивнул.

– Неважно. Зубы сломают о старину «Метеора».

– У них есть зубы и посильнее, их они еще не показывали. Мы уходим, и быстро. Они приведут свой тяжелый корабль, и даже нашей энергии может не хватить.

– Где они возьмут тяжелый корабль?

– Это большая база внизу. Может быть, их главная база.

– Ты хочешь сказать, что это не скала отшельника?