Мальчик в свете фар Бьорк Самюэль

12

Дождь барабанил по капоту черной «Ауди». Промокший до нитки Мунк добежал до машины и сел за руль.

– Я передумал. Не поедем.

– Почему нет? – кратко спросила Миа.

– Реймонд Грегер на больничном. И я не могу ему дозвониться. Он может быть где угодно.

Миа достала из кармана куртки пастилки. Дождь усилился. Лило как из ведра, люди за окном разбегались в поисках укрытия, как испуганные кошки.

– Я отправил патрульную машину. Если они его найдут, то еще можем подумать, но я не готов три часа ехать зря.

– Полиция Ларвика?

Мунк кивнул и достал пачку сигарет из кармана мокрого пальто.

– Что думаешь о Спидсё?

– Она выглядит довольно искренней, нет? – ответила Миа.

Мунк пожал плечами.

– У меня такое ощущение, что она нам что-то недоговаривает, но я не вполне уверен.

Он закурил и приоткрыл окно. Капли воды залетели в машину и смешались с серым дымом, но Миа ничего не сказала.

– Каким образом мужик, похищающий маленьких девочек, опять работает учителем? – раздраженно спросил Мунк и выглянул из окна.

– Если у нас ничего на него нет в реестре, то его ничто не останавливает.

Мунк покачал головой.

– Тогда с системой что-то всерьез не так, – пробормотал Мунк и сделал новую затяжку, когда у Мии зазвонил телефон.

– Это Миа Крюгер? – спросил мужской голос.

– Да.

– Добрый день, это Торфинн Наккен, я звоню из охранной службы Бишлетт. Вы живете на Софиеспласс, 3, верно?

– Да. Что случилось?

– На третьем этаже? – продолжил мрачный голос.

– Еще раз, откуда вы звоните?

– Охранная служба Бишлетт, мы ответственны за дом. Извините, что отвлекаю вас, но наш офис взломали, понимаете ли, и пропало несколько мастер-ключей. Вы не замечали чего-нибудь странного в своей квартире?

Миа отмахнулась от дыма и опустила окно со своей стороны.

– Например?

– Ну, незваные гости. Исчезнувшие вещи, в таком духе?

– Нет, я ничего не замечала.

– Ок, хорошо, – облегченно сказал Наккен. – Эти мастер-системы страшно дорогие, черт возьми, придется поменять замки во всем доме. Сотни тысяч крон, страховка, конечно, все покроет, но нет смысла тратить время, если нет никакой проблемы, если никто не понял, от чего ключи, правда?

Он издал смешок.

– Слушайте, я сейчас немного занята, – сказала Миа и взглянула на Мунка, который, судя по всему, получил сообщение.

– Да, конечно, извините, мне нужно было только проверить. Тогда записываю, что по Крюгер Миа все в порядке.

– Отлично.

– Хорошего дня.

– И вам, – сказала Миа и отключилась.

– Анетте, – сказал Мунк.

– Да?

– Нашли имя психиатра.

– Какого психиатра?

– Я разве не говорил? Извини. В ее квартире нашли лекарства. Антидепрессанты, выписанные терапевтом, видимо, по совету этого психиатра.

Мунк показал ей свой телефон.

– Вольфганг Риттер?

– Тебе это имя ни о чем не говорит? – спросил Мунк, явно довольный.

– Нет.

– Серьезно? Вольфганг Риттер? Ты что, не смотришь новости?

Миа покачала головой и достала из кармана куртки новую пастилку. Она давным-давно выбросила телевизор и по возможности старалась избегать газет. Когда она была маленькой, вся ее семья каждый день в обязательном порядке собиралась в гостиной и смотрела новости. Но теперь Миа больше не могла этого делать. Раньше СМИ несли ответственность перед обществом. Информировали. Сейчас же всем правит капитал. Страх и знаменитости бок о бок, в безумной гонке за эфирным временем и кликами в Интернете. Она была даже не в силах смотреть на заголовки газет в магазине, избегала их, насколько было возможно.

«В чем причина конфликта между Израилем и Палестиной?»

«Как зовут писателя, получившего фетву аятоллы Хомейни?»

«Зачем китайские студенты вышли на демонстрацию на площади Небесного спокойствия?»

…Мама, Эва Крюгер. Она работала учительницей в школе Осгордена, и для нее было особенно важно, чтобы девочки хорошо занимались и знали, что происходит в мире. Конечно, Сигрид была лучшей. Лучшей во всем. Миа часто думала о том, что это могло стать одной из причин всего случившегося впоследствии. Все было слишком идеально, и наркотики стали для нее своеобразным бунтом, но Миа до конца не могла осознать, что это может быть правдой. Мама и папа. Эва и Кюрре. Он торговец красками. Бездетная пара, и удочерение близнецов было подарком свыше. Мама иногда бывала резкой, но все же не чересчур строгой. Слишком часто она бывала учительницей и дома, может быть, но не более того.

Маркус Скуг.

Это его вина.

– Доктор ЛСД, – сказал Мунк.

– Кто?

– Вольфганг Риттер. Главный врач в Блакстаде. Психиатр, решившийся дать психоделики пациентам с тяжелыми заболеваниями.

– Никогда о нем не слышала.

– Всего неделю назад про него показывали длинную документалку. Он же в центре внимания.

– Не видела. Разве таким не занимались еще в семидесятых?

– Да-да, но сейчас уже нет, черт, ты где вообще?

Мунк повернулся на сиденье и бросил на нее взгляд.

– Сорри, – сказала Миа и потрясла головой, отбросив собственные мысли. – Я тут.

– Внешне здоровая и жизнерадостная девушка, «наш маленький лучик света», на сильных антидепрессантах? Тебе это не кажется немного странным?

Мунк почесал бороду и потянулся за новой сигаретой, но передумал.

– Очень, – кивнула Миа. – Мы с ним уже связались?

– Сначала нужно решение судьи.

– Неразглашение информации?

– Анетте занимается этим, просто формальность, это не займет много времени, – кивнул Мунк, и тут его телефон опять зазвонил.

– Да?

Она выстрелила в него.

Дважды в грудь.

Маркус Скуг.

– И вы были у него дома?

Нет, теперь с этим покончено.

– У него есть родственники? Свяжись со школой, может, коллеги что-то знают.

Воспоминания, сложенные в коробки.

– Установите слежку у его дома. И объявите его во всеобщий розыск. Да. Он очень важен для нас. Задействуйте все ресурсы, если это возможно. Держите меня в курсе. Хорошо, спасибо.

Мунк положил трубку и поднял брови.

– Ларвик?

– Да. Они не могут его найти. Дома никого. Соседи не видели его неделю.

– Вот как.

– Удивительная случайность, тебе не кажется? – спросил Мунк.

– Очень. Мы должны вернуться к ней, да?

– Каролине Берг?

– Да.

– Прихожу в ужас от этой мысли, но да, думаю, должны.

Мунк вздохнул и постучал пальцами по рулю.

– Поедешь со мной к судмедэксперту?

– Нет, я хочу поговорить с Халворсеном из криминалистов. Странно, что у них ничего для нас нет.

– Ок, я тебя заброшу по пути, – сказал Мунк и выехал с парковки.

– Спроси ее про раны вокруг рта, – сказала Миа, когда они доехали до здания Крипоса на Брюнсаллеен.

– Какие раны вокруг рта?

– У Вивиан Берг было несколько ран вокруг рта. Не помню, чтобы видела такие раньше.

– Ок.

– Общий бриф после обеда?

– Часов в семь-восемь, – кивнул Мунк.

– Увидимся, – сказала Миа и вышла из машины.

13

Мунк нажал на кнопку звонка и подождал, пока ему ответят. Нового судмедэксперта звали Лиллиан Лунд. Он почувствовал некоторое любопытство перед встречей с ней.

– Да?

– Это Холгер Мунк.

– О, да, здравствуйте. Входите. Я в кабинете номер один. В самом конце по коридору. Просто идите на звук музыки.

Музыки?

Войдя, Мунк понял, что она имела в виду. Из комнаты дальше по коридору до него доносилась мелодия – жизнерадостное вкрапление в столь мрачную обстановку. Услышав, что играет, он слегка улыбнулся. Бах. Одна из его любимых вещей. И не в каком-то там исполнении. Гленн Гульд. Вариации Гольдберга. У него дома есть такой диск. Он столько раз его слушал, что помнит почти наизусть. Пианист Гленн Гульд. Бесспорно, гений, но еще и маэстро на грани безумия. Мунк не мог не подумать о Мии, идя к кабинету, откуда доносилась музыка.

– Добрый день!

Мунк постучал в дверь, из-за которой шел звук, и собрался зайти, но его остановил молодой человек в пластиковом фартуке, маске и перчатках.

– Кто вы?

– Мунк, – сказал Мунк и показал удостоверение. – Отдел по расследованию убийств, Марибуэсгате. Лиллиан Лунд?

Музыка зазвучала громче. Мягкие, теплые тона резко контрастировали с серой холодной комнатой и трупом, лежавшим на столе.

– Добрый день, Мунк, – послышался вдруг голос откуда-то сзади.

Приветствовавшая его женщина сняла перчатку, чтобы поздороваться. На ней была маска, но она приспустила ее.

– Лиллиан Лунд, – с улыбкой представилась она.

Темные волосы. Ясные голубые глаза. Похоже, его ровесница.

– Это не ваша, – сказала она, кивнув на труп на столе. – Она у меня во второй комнате, сейчас закончу здесь и приду.

– Подожду в коридоре.

– Хорошо, – улыбнулась Лиллиан Лунд и повернулась к молодому человеку, остановившему Мунка. – Передашь мне еще раз те анализы, которые я просила?

– Снова?

– Думаю, они загрязнены, слишком высокие значения.

– Да-да, конечно, – сказал молодой блондин, украдкой бросив взгляд на Мунка, и исчез в том направлении, откуда пришел.

Мунк снова вышел в коридор, нашел стул и подумал, не закурить ли. В прежние времена это бы не было проблемой. Эрнст Хьюго Вик, предыдущий судмедэксперт, ответственный за большинство дел Мунка, был эксцентричным человеком и, что не менее важно, заядлым курильщиком, не обращавшим внимания на принятые нормы. Что-то подсказывало Мунку, что при режиме Лиллиан Лунд действуют другие правила, поэтому курить он не стал.

Прошло несколько минут, и она вновь появилась перед ним.

– Ох, простите, – улыбнулась Лиллиан и опустилась на стул напротив. – Четыре тела за четыре дня. Ваша девушка и трое передозников. Кажется, нынче город просто наводнен наркотиками.

– Вы привозите сюда передозников? – удивился Мунк.

– Конечно, а что?

– Да ничего, просто это что-то новенькое.

– Новый начальник, новые правила, – дружелюбно сказала Лиллиан. – Я хочу осмотреть всех, вам не кажется, что это правильно?

– Да-да, конечно, – кивнул Мунк, почувствовав, что ему уже нравится новый судмедэксперт.

Живая и решительная. И в дополнение Гленн Гульд в динамиках.

– Хотите увидеть ее? Или, я слышала, вы смотрите только фотографии?

– Вы о чем?

– Это неправда? – с любопытством спросила Лунд. – Что вы следователь, которому не нужно видеть трупы?

– Думаю, вы имеете в виду Мию Крюгер.

– А, ладно, извините.

– Не за что извиняться. Что обнаружили на данный момент?

Мунк встал со стула.

– В каком смысле – на данный момент? – спросила Лунд. – Кстати, одежда вон в том шкафу.

Надевать защитный костюм, чтобы увидеть труп? При Вике такого не было. В Институте судмедэкспертизы определенно настали новые времена.

– Я хочу сказать, у вас ведь было не так много времени, – продолжил Мунк.

– О, это все миф – что это занимает много времени. Иногда – да, но в данном случае сомнений не возникло.

Лунд надвинула маску и дала Мунку знак следовать за ней в смотровую. Она сняла белую простыню с тела и приложила палец к точке на грудной клетке. Разрезы после вскрытия были так грубо зашиты, что у Мунка на мгновенье возникло ощущение, что тело не настоящее. Ему всегда не нравилось это. Труп на столе патологоанатома – невыносимое зрелище, к которому невозможно привыкнуть. Когда он изредка смотрел сериалы, где хардкорные следователи стояли, склонившись над мертвыми телами, не изменившись в лице, ему больше всего хотелось позвонить им и высказать свои претензии. Несерьезно. И совершенно не реалистично.

– Вот тут след от укола. Вы получили отчет, который я послала в Крипос? Этиленгликоль?

Мунк кивнул.

– Я не припомню, чтобы когда-то видела что-то подобное. А вы?

Мунк не ответил. Из уважения к белому безжизненному изрезанному телу, лежавшему перед ним. Тридцать лет службы следователем, но он так и не смог к этому привыкнуть. К смерти. К закончившейся жизни. Жизни, сокращенной до технического объекта на столе в сером подвале в Уллеволе.

– Я накрою ее? – спросила Лунд, с участием глядя на Мунка.

– Все нормально, – кашлянул Мунк.

– Я вас прекрасно понимаю, – кивнула Лунд. – Я занимаюсь этим все время, и даже для меня это трудно.

– Так что вы сказали? – сказал Мунк, снова надев маску профессионала.