Огонь в крови Огинская Купава

Если бы мне еще вчера утром сказали, что скоро я буду на полном серьезе рассматривать возможность добровольно прикоснуться к дракону, я бы не поверила. А сегодня… сегодня я решительно вцепилась в протянутую руку, позволяя ужасу затащить меня на постель. Устроившись за его спиной, набрала в грудь воздуха и, задержав дыхание, таки дотронулась до его волос.

Сначала нерешительно и трусливо, готовая отдернуть руку, если что-то пойдет не так… Пряди под моей ладонью загорятся, например, или еще что.

Вопреки всем моим параноидальным ожиданиям, ничего страшного не произошло.

– Для начала скажи, сколько времени прошло с момента Излома? – попросил он, когда я впервые нерешительно примерилась расческой к его волосам.

– Триста шестьдесят три года. Древних богов больше нет, мира тоже нет, остался лишь обломок: наш остров, воды четырех морей и Сифский материк, от которого, слава Эллари, нас защищает природная завеса. Когда мир треснул, остров отделило от материка по глубинной линии, расположенной где-то в море. Природная защита, оберегающая нас от холодов Талого удела. Кроме Полуночного Барона и жрецов Многоликого, на острове никаких опасных для жизни тварей нет. А! Еще говорят, людей на материке почти не осталось. Всех сожрали. Вот. Повезло нам, в общем.

– Эллари? – недоверчиво переспросил дракон.

– Ну, Мать-Природа. Конечно, после появления нового бога все ее капища были разрушены, но верить в ее силу это никому не мешает. – Осторожно расчесывая волосы, я отчетливо чувствовала, как все явственнее в моем голосе прорезаются деловые нотки. – Любая роща, в которой есть дуб, – ее дом. Да и Озерный храм в горах, поговаривают, сохранился. Она везде.

– Сильна, матушка, – хмыкнул дракон.

– Что? – не поняла я, но вместо того, чтобы все просто объяснить, ужас задал встречный вопрос:

– Много ли тебе известно про драконов?

– Ну, – я задумалась, на мгновение прервав свою работу, – во времена войны древних, когда мир только дал трещину, вы попытались погасить конфликт, за что и были прокляты. А мир все равно был разорван. Многие погибли, но вышедшие из разлома Высшие сумели спасти наш осколок.

Абель кивнул, принимая мой ответ, и я почему-то пожалела, что не вижу его лица. По затылку было сложно определить, удовлетворила ли я его любопытство. Ужас молчал, нервируя меня своим неопределенным видом. Непонятно же, задумался он или недоволен тем, как неумело я ответила на его вопрос.

Заговорил он, только когда я, вся издерганная, кусая губы, отложила расческу и взялась за дело руками. Так пряди распутывались куда лучше.

– Первые драконы, дети Эллари, не имели второй ипостаси, – он усмехнулся, – но едва ли кто-то об этом еще помнит.

– До вчерашнего дня драконы для нас были простой легендой, – тихо призналась я.

– Мы – чистейшая магия, – в голосе его слышалась улыбка, – светлая, но жестокая, как и положено природной магии.

– То есть?

– Первый дракон получил возможность превращаться, попробовав человеческого мяса. Ваша жизнь дает нам силы.

Ума не приложу, как после этих слов я не отскочила в сторону. Только вздрогнула, и все.

Восхищенная своим мужеством, продолжила распутывать его волосы, только спросила опасливо:

– Вы поэтому не уснули сразу, как был разбит кристалл? Наелись?

– У меня были силы, чтобы найти себе хранительницу, – подтвердил он.

– Хранительницу?

– Традиция ледяных драконов. Так сложилось, что инстинкты драконов их клана были сильнее разума. Это серьезно усложняло жизнь, потому самым несдержанным назначали хранителей из числа людей. Во время обряда драконий огонь делился на двоих, намертво привязывая дракона к человеку. Признаться, мало приятного в том, чтобы зависеть от кого-то настолько слабого, но это помогало сберечь рассудок.

Я же, заслушавшись, осмелела настолько, что уже не боялась крутить голову ужаса так, как мне это было нужно, чтобы процесс распутывания шел бодрее. Абель не возражал, он рассказывал:

– Чтобы снять проклятие, я мог либо присягнуть на верность тому, кого считаю сильнее себя, но, как ты понимаешь, поблизости таких не было. Либо найти хранительницу и провести обряд, – я так и не поняла, как он умудрился перехватить мою левую руку, но вот – теплые пальцы сжались на запястье, и меня потянули на себя, заставляя навалиться сзади.

Ткнувшись носом в его макушку, я попыталась отстраниться, но моих трепыханий даже не заметили. Абель, дурная ящерица, едва ощутимо коснулся губами выжженного символа, которым я обзавелась после его обряда.

– Отпустите, пожалуйста, – голос не дрожал, и это меня приободрило. Если не заметно, как я боюсь, значит, я не боюсь.

– Мы теперь связаны, тебе придется ко мне привыкнуть.

– Но почему именно я?

Ужас пожал плечами, поглаживая большим пальцем символ на моем запястье. Больше всего тот напоминал руну полета. Незаконченный круг и три коротких полосы. Метка реагировала на прикосновение дракона, начинала пульсировать и разогреваться. Отзываясь то ли на ласку, то ли на близость носителя огня, что теперь, судя по всему, жил и в моих венах.

– Не знаю. Там, на площади, после пробуждения, я почувствовал… мне показалось, я знаю тебя. Я понимаю, что это глупо, ведь все, кого я знал, мертвы или спят, закованные в камень… Но когда мне понадобилась хранительница, я просто знал, куда лететь.

– И что теперь со мной будет? – наконец-то самый важный вопрос был задан.

– Я буду о тебе заботиться, – Абель отпустил мою руку и обернулся, чтобы видеть лицо, – защищать.

Не так плохо, как обещание в скором времени сожрать, которого я очень боялась, но все же лучше бы он меня просто отпустил.

– И как долго? Когда я смогу уйти?

– Сокро… – с укором начал он, но оборвал себя на полуслове. – Веда, давай договоримся: ты не пленница.

Я облегченно выдохнула, даже осмелилась на робкую улыбку, которая завяла после следующих его слов:

– Но я никогда тебя не отпущу. Ты – моя хранительница, мы связаны.

Вот так и ломаются жизни.

– Я не буду ограничивать твою свободу, – пообещал он, разглядев что-то в моем лице, – но хочу, чтобы ты считалась с моим мнением, прислушивалась к пожеланиям. И, разумеется, жила со мной.

– Но… – со всем я могла бы смириться, кроме, пожалуй, необходимости жить с ним под одной крышей. А впрочем… под одной крышей – это же не в одних покоях, верно? А кто не мечтал пожить немного во дворце? – Хорошо. Можно мне хотя бы сходить в город и забрать свои вещи?

Абель недолго помолчал, задумчиво меня рассматривая, – не самые приятные минуты в моей жизни, конечно, но со мной случались вещи и похуже тревожного внимания дракона. Например, вчера. На башне центральной библиотеки. За час до сумерек.

– Хорошо. Можешь ненадолго вернуться в город.

– Ссспасибо.

***

Из дворца меня выпустили на удивление легко. Стражи, конечно, косились с любопытством, но задержать не посмели. Да что там задержать, даже заговорить не осмелились, только внимательными взглядами провожали да перешептывались за спиной, заставляя нервничать.

Платье после нервной ночи безвозвратно измялось, но я старательно его разгладила и надеялась, что со стороны мой непрезентабельный вид не сильно заметен. Кое-как переплетенная коса вроде бы тоже выглядела достаточно пристойно, а лицо, старательно умытое холодной водой, утратило подозрительную помятость.

Но тихие разговоры за спиной все равно очень нервировали. Казалось, все знают, где я провела эту ночь, думают самое худшее и всячески меня осуждают.

Невыносимая пытка для человека, болезненно зависящего от общественного мнения.

До цветочного магазинчика я еле добралась, сраженная паранойей и уверенная, что каждый встречный недоволен моим недостойным поведением.

Даже понимая, что это не так и мало кто сейчас вообще обращал на меня внимание, увлеченный самой важной темой – пробудившимся драконом, я чувствовала себя скверно. Это ведь я провела ночь в одних покоях с мужчиной… да что там с мужчиной, с драконом!

Казалось, я слышала, с каким грохотом рушились хрупкие опоры моего доброго имени.

Все стало только хуже, когда я добралась до магазинчика, воровато проскользнула внутрь, тихо ругаясь на дверной колокольчик. И застыла под взглядом дамы Марэль.

– Ты хотя бы понимаешь, как я волновалась? – без вступительных речей перешла она к самому главному. – После того, что сотворило это чудовище, весь город будто сошел с ума, а ты пропала! Просто исчезла! Мне пришлось одной отбиваться от обезумевших преступников. Ты даже не представляешь, сколько мерзавцев пыталось ограбить мой магазин, пока городская стража не взяла все улицы под контроль. Я была тут совершенно одна, когда кто-то чуть было не проломил защиту магазина. Ты хоть понимаешь, что я чувствовала в тот момент?!

Таника Марэль слыла особой нервной и истеричной, и сейчас, слушая ее визги, я почти не верила ее словам. Вполне возможно, кто-то и пытался поживиться чужим добром, пока все были увлечены зрелищем планомерного уничтожения вражеского флота, но уж точно стихийных беспорядков на улицах не возникало. В противном случае едва ли я смогла бы так легко выбраться из дворца и пройти почти семь улиц, что отделяли площадь Дракона и, соответственно, наш магазинчик от другой, не в пример более вычурной Дворцовой площади, на которой, собственно, и располагался королевский дворец.

И все равно я послушно произнесла:

– Простите, – потому что ничего, кроме этого, от меня не хотели слышать. Да и не услышали бы.

– Приготовь мне ромашковый чай, – велела Марэль, тут же успокоившись. О том, где я пропадала и все ли у меня хорошо, она, разумеется, поинтересоваться не подумала. Чужие невзгоды не занимали ее разум. Именно за это я очень любила свою нанимательницу: Марэль никогда не пыталась узнать обо мне больше имени.

Чай я подала, воду для цветов сменила, обед приготовила и накрыла стол, в перерывах споро собирая свои вещи. Управилась быстро. Впрочем, вещей у меня было немного, долгие сборы тут и не предусматривались.

Тихо сбежать я собиралась сразу после обеда, в тот славный промежуток времени, когда дама Марэль изволила лично посидеть за прилавком полчасика, чтобы вечером с полным на то правом сетовать на усталость после тяжелого трудового дня.

Как ни странно, но после двух лет честной службы я легко приняла необходимость покинуть этот магазинчик и свою нанимательницу. Променять цветы на дракона… Марэль, расскажи я ей о своих планах, сочла бы мое решение несусветной глупостью, а меня, скорее всего, отправила бы к лекарю.

Признаться, я тоже считала, что придурковатую покорность драконьим приказам нельзя назвать разумной, но тем не менее планировала к нему вернуться, чтобы и дальше по утрам расчесывать его волосы и гадать, как он раньше-то жил без моей неоценимой помощи.

Словно предчувствуя мои намерения и предвидя неизбежный побег, дама Марэль не стала утруждать себя послеобеденной работой, с энтузиазмом нагрузив меня поручениями. Начиная от проверки цветов в небольшой теплице за магазином и заканчивая составлением списка всех сортов, которые нам нужно было бы заказать.

Незаметно сбежать не получилось, а сказать открыто, что ухожу, и, собственно, уйти я не решалась. Страшно было об этом говорить.

В себя я пришла лишь в седьмом часу вечера, когда звонок колокольчика ознаменовал приход нового покупателя, а радостное, доведенное до автоматизма «Добро пожаловать!» со стороны дамы Марэль, читавшей в плетеном кресле у окна, захлебнулось сдавленным бульканьем.

В магазин, лениво осматриваясь, вошел ужас.

И если в просторных покоях дворца, с широкими дверями и высокими потолками, он смотрелся вполне органично, то в маленьком магазинчике Абель занимал все свободное пространство и давил своей чешуйчатой мощью.

Марэль была удостоена одного короткого взгляда и легкого кивка, мне же досталось все его драконье недовольство:

– Напомни мне, сокровище, зачем ты ушла в город?

– Собраться, – ответила тихо, поймав на себе быстрый непонимающий взгляд нанимательницы. Хотела же тихонечко сбежать, оставив записку на прощание, чтобы избежать скандалов, и вообще…

– И?

– Собралась.

Скользнув по мне оценивающим взглядом, Абель выразительно уставился на прилавок, за которым я продолжала топтаться.

– Тогда почему ты все еще здесь?

В заднюю комнату, за вещами, спрятанными в пустой деревянной коробке, я метнулась, не задумываясь о том, что со стороны, особенно для такого мнительного типа, как дракон, это могло показаться попыткой побега.

Сдавленный вскрик Марэль ознаменовал начало погони, закончившейся очень быстро и очень обидно.

Дверь в комнату я открывала еще сама, а входила уже нет. Меня внесли, плотно закрыли дверь и, не опуская на пол, грозно вопросили:

– Что это значит? – в груди его что-то клокотало, вырываясь хриплым, рычащим дыханием сквозь сжатые зубы. Жуткий звук, если честно.

– Что? – обмирая от страха, я искренне не понимала, что именно так разозлило дракона.

Вопрос мой был вполне закономерным, но ужаса отчего-то окончательно вывел из себя.

– От меня никто, – рука, перехватившая меня под грудью, сжалась сильнее, вдавливая в окаменевшего психа, – никогда не убегал. И тебе не удастся. Ясно?!

– Я не убегала. Я за вещами, – просипела сдавленно, чувствуя странную радость оттого, что полузадушенная болтаюсь в воздухе, прижатая к этому неадеквату бешеному спиной. Лучше так, чем рожу его страшную видеть. Если уж голос у него в утробное рычание срывается, то рожа там сейчас вообще монстрячья, наверное. Зрелище не для слабонервных.

А я слабонервная, впечатлительная, и вообще… ну как же я так вляпалась-то, а? Ну за что?

– Где вещи? – отрывисто спросил он.

– В углу, – я хотела ткнуть пальцем в нужном направлении, но не вышло. Пальцы, вцепившиеся в его руку, свело судорогой, разжать их у меня просто не получилось, – в ящике.

Ужас медленно, вдумчиво и не прекращая прижимать меня к себе, обозрел комнатку. Смотреть тут, прямо скажем, было не на что, обычное хозяйственное помещение: запакованная бумага для букетов, ленты, вазы для пересаживания долголетних растений, подкормка в большом, грубо сколоченном ящике и гора пустых ящичков поменьше, валяющихся в углу. И, разумеется, большой добротный стол, занимающий почти все свободное место.

Меня аккуратно поставили на пол, с трудом отняли руку, почти вырвав из моих пальцев рукав рубашки, и решительно отправились к ящикам, бросив угрожающее:

– Без глупостей.

Вот и стояла я, без глупостей, следя за тем, как он с озадаченным видом вытащил мою сумку из верхнего ящика. Потом отодвинул его и полез в другой, ничего в нем не нашел и открыл следующий – там тоже было пусто. Только после третьего ящика Абель подозрительно обернулся ко мне.

– Это все?

– Ну… да.

Мое личное достижение – удивленный дракон. Взвесив сумку в руке, он почти с надеждой спросил:

– Расширяющее заклинание? Магия?

– Н-не-е-ет, – говорить о том, что после разлома были утеряны многие знания, большую часть которых составляли как раз магические практики, я не стала. Пожалуй, утраченные секреты бытовой магии многим было жаль больше смертельных заклятий, способных за сутки уничтожить деревню, и… не хотелось дракона расстраивать, он и так впечатлительным сверх меры оказался.

– Разберемся, – решил дракон.

И я бы непременно спросила, с чем конкретно он собирается разбираться, если меня все и так устраивает, но промолчала. Просто дар речи потеряла, когда ужас подошел и за руку меня взял, увлекая за собой обратно в магазин, где дама Марэль все так же сидела в кресле, сжимая в побелевших пальцах какой-то любовный роман, дочитанный почти до середины, и остановившимся взглядом смотрела на нас.

Мне под этим взглядом сразу стало не по себе, дракон его даже не заметил. Он и на слабое «Ведана» едва ли отреагировал бы, не притормози я.

– Работать здесь она больше не будет, – сухо сообщил Абель, не дав мне возможности как-то объясниться. – Подыщите себе другую помощницу.

Вот, казалось бы, ну что такого он сказал? Но Марэль за те несколько секунд, что мы еще находились в ее магазинчике, успела меня трижды похоронить. Я это по ее взгляду поняла. И похоронила, и заговоренный камешек по ведьминской традиции на могиле закопала, и пирог на шестой день принесла, чтобы дух мой перед долгой дорогой попотчевать.

– Она же решила, что вы меня съедите.

– Это проблема исключительно ее богатого воображения.

– Но…

– Веда, если бы ты не забыла о своем обещание и вернулась во дворец в срок, душевное спокойствие этой женщины не было бы нарушено, – не оборачиваясь, сообщил он, – как и мое.

Невероятное открытие: у дракона настолько хрупкое душевное спокойствие, что даже такая немочь, как я, способна его нарушить. И что мне делать? Плакать? Смеяться?

– Видимо, мне стоит извиниться, – предположила я, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Мы же не оговаривали время, в которое мне надлежит вернуться, так в чем проблема?

– Видимо? – переспросил он, не скрывая недовольства. – Веда, представь, что я почувствовал, когда, вернувшись от короля, не застал тебя на месте. Наша связь еще слишком хрупка, твоя кровь не сразу отозвалась на мой зов.

Лично я не помнила, чтобы откликалась на чей-то зов, потому глубокомысленно промолчала. Ясно было одно: замучив Раданэша Эстеди, дракон хотел помучить немного еще и меня, но не нашел и расстроился.

И вот этот расстроенный, страшный, двухметровый дядька с чешуей на морде пошел в город искать свою хранительницу… Бедные жители.

– И что король? – осторожно спросила я, страстно мечтая сменить тему разговора.

Ну… добилась осуждающего взгляда и да, смены разговора:

– Цел король, я же обещал тебе, что не трону его, – замявшись, он с сомнением, неохотно добавил: – Дочь его тоже цела. По большей части.

– Что?! – сдавленно простонала я. Перед глазами тут же встала страшная картина: тронный зал, которого я раньше никогда не видела, полностью поседевший король и принцесса… по большей части целая. В моем представлении целой осталась ее нижняя часть; залитое кровью платье и обезглавленное тело, распростертое на мраморном полу…

Дурнота навалилась как-то неожиданно, я пошатнулась и медленно осела на дорогу, заставив дракона всполошиться:

– Сокровище! – не отпуская моей руки, он рухнул на колени передо мной, рядом глухо шлепнулась моя сумка. – Веда, что такое?

– Вы ее… на глазах у Раданэша ели? – слабым голосом спросила я, совершенно не представляя, что теперь будет. Он сожрал единственную дочь короля. Это же конец!

– Кого? – не понял этот ужас, с тревогой заглядывая мне в глаза.

– Принцессу.

Беспокойство с его лица будто грязной тряпкой стерло, оставив четкие разводы возмущения, глухого раздражения и обиженного непонимания. Ужас всем своим видом демонстрировал мне свое искреннее негодование. Мол, все эти глупые предрассудки еще можно было бы простить кому-нибудь из тех трусливых мясных деликатесов, что не больше четверти часа назад улепетывали от него по этим вот улицам, но никак не родной хранительнице. И я его очень-очень разочаровала.

– Да не ел я ее! Даже пальцем не тронул. Просто принцесса такая же дурная, как и ты, увидела меня и упала в обморок.

И мне стало стыдно. И потому, что подумала о нем сразу же самое плохое, и потому, что оказалась не в состоянии держать свои мысли при себе. Сомнения в правдивости слов дракона у меня даже не возникло. Все знали, что Сархэм характером не в отца пошла, а очень даже в мать, а потому была нервной, несдержанной и впечатлительной. И вполне могла упасть в обморок при виде такого вот огнедышащего ужаса.

– Простите.

Абель кивнул, вроде как величественно принимая мои извинения.

– Если тебе интересно, все это время я провел не за поеданием придворных, – сухо произнес он, как бы говоря, что извинения мои он, может, и принял, но еще не простил. – Я изучал архивы. Знакомился с вашим миром.

– И как? – робко спросила я, желая услышать, что все не так уж и плохо. Вот только ужас мысли читать не умел, чуткостью не отличался и правду рубил без оглядки на мои чувства:

– Хорошего мало. Большая часть территорий, на которых мы жили, уничтожена разломом, а то, что осталось… – он вздохнул. – Сомневаюсь, что смогу собрать хотя бы одну стаю. Мало кто из нас селился на Талари.

– Талари?

– Вы зовете его Сифским материком.

– О, – в общем-то, это было и неудивительно: названия, правители и даже климат на нашем осколке сменились после Излома. А вообще… – Мы отправимся на материк?!

– Веда, не нужно так кричать, – поморщился он, и я смущенно прикрыла рот ладошкой.

– Мы покинем остров?

– Ненадолго, – пообещал он, помогая мне подняться на ноги. – Если верить спискам, восемь драконов сейчас находятся на территории Темных земель и три – в Светлой империи.

– А здесь? На острове? – я подозрительно оглядела пустую улицу. Почему-то казалось, что разговор наш слишком серьезный и не предназначен для чужих ушей, которые вполне могли обнаружиться поблизости. Все же центр города…. Вот только рядом не было ни одного неосторожного человека, зато присутствовал совершенно спокойный дракон, не чувствовавший никакой угрозы и как-то очень ненавязчиво поглаживающий мою ладонь большим пальцем. Глядя на него, ощущая тепло и мягкое пульсирование драконьей метки, начала успокаиваться и я.

– Еще пятеро, но их мы пробудим в последнюю очередь.

– И… когда отправляемся? – спросила я подрагивающим то ли от страха, то ли от нетерпения голосом. Приключение… Мое личное, огромное приключение. Да я о таком и мечтать не смела!

– Скоро, – пообещал Абель. – Нужно только разобраться с парой важных вопросов.

Не знаю, что бы я делала, если бы знала, что на следующий день мне придется страдать из-за извращенных представлений ужаса о том, насколько большим должен быть гардероб уважающей себя девушки, но уж точно не шла бы покорно следом за ним во дворец. В это гиблое место, захваченное страшным драконом…