Жнец Поселягин Владимир

* * *

Пролог

Как же это глупо – умереть во время охоты. Да ещё от картечи одного такого охотничка. Причём я в этой охоте не участвовал. Угораздило же меня собраться за грибами, проезжать на мотоцикле по лесной поляне, куда наперерез мне выскочил секач, и оказаться в зоне траектории полёта крупных картечин на кабана. Причём самое удивительное, что в нашем леске дичи лет тридцать не было, о чём знали все окрестные жители. Последнюю лису здесь убили ещё в середине семидесятых. Поэтому, стараясь остановить кровь на ноге, я лишь изумлялся: ну откуда они могли взяться – и кабан этот, и охотник? Вот и не верь в роковое стечение обстоятельств. Хотя, бывало, я и сам их устраивал, может, и тут такой специалист поработал?

Мотор мотоцикла заглох, а охотник, увидев, что натворил, скрылся в кустах. Но ответку меня с детства учили давать, и я со злости выпустил тому вдогонку весь магазин. Отшвырнул пистолет – ствол-то левый, всё равно сбросить его надо было. Остановить кровь не получалось: артерия задета, пальцы слабели, да и скользкими от крови были. Я спешно стал выдёргивать поясной ремень, наложил жгут. Что-то силы очень быстро терял, это озадачило. Заметил кровь и на животе, провёл рукой по свитеру. Тёмная. Понятно, ещё и печень задело. Ну всё, без шансов. Я облокотился о бачок, прикрыл глаза и мысленно пробежался по своей жизни. Она была… своеобразной. В принципе, жизнь я прожил не зря и к тридцати девяти гордился своим опытом. Единственное, что омрачало, – родители, не смогли мы найти нужных слов друг другу, рано они ушли, и извиниться я не успел. Правы они тогда были. Прощения просил только на могилах, посещая их и ухаживая. Долг, который я нёс, как и положено пусть и плохому, но сыну.

Что же рассказать о себе? Родился, садик, школа, два курса медицинского института и армия. Отец у меня учёным был, зав. лабораторией в каком-то секретном НИИ, который и после развала Союза не закрыли. С чем там работали, я до сих пор не знаю, дома об этом не говорили. С десяти лет я увлёкся стрельбой, благо обладал отличным зрением. Сначала из пистолетов, но страстью стали винтовки. Причём, перейдя в секцию спортивной стрельбы из винтовки, не бросая и секцию с пистолетами, к девятнадцати дотянул до КМС. Отец, конечно, расстроился, всё же он старался привить мне интерес к точным наукам, но не моё это, и родитель понял, отступил, давая мне развиваться самостоятельно.

Жизнь представлялась радужной, но оказалось, за такими стрелками, как я, следят. Девяностые, правоохранительным органам не до нас, а вот теневой стороне – вполне. На меня положил глаз один парень, который из наших был, тренером работал, ну и по совместительству киллером. Мне тогда едва четырнадцать исполнилось, рановато, но он ко мне подошёл, познакомились, общаться стали, видимо, он меня старался узнать, и я, похоже, удовлетворил его интерес: через месяц он прямо сказал, что ему нужно. Ученик на замену. Это я уже потом понял, что он решил соскочить с этой стези и свалить за бугор, подставив меня под игры авторитетов. Я ухватился за его предложение, тогда казалось, что мне это и нужно для самореализации. К четырнадцати годам я посматривал на своих сверстников свысока, считая себя взрослее их, и такое предложение давало моему самомнению ещё больше утвердиться. Сейчас мне смешно от тех прошлых мыслей. Однако Спец, такое прозвище имел мой новый учитель, целый год натаскивал меня перед первым заказом. Основы маскировки – от позиций до личной, слежка, выбор места акции и подбор нескольких мест для стрельбы с возможностью безопасного отхода. Учил он меня очень серьёзно, отчего и пришлось уйти к нему в официальные ученики, мой предыдущий тренер с трудом отпустил, видел мои перспективы в спорте, но Спец с ним пообщался, я так подозреваю, что забашлял, и взял к себе.

Спец не успел выполнить то, что задумал. При отходе во время очередной акции, когда завалил одного из авторитетов, его остановил патрульный экипаж – просто стечение обстоятельств, его посчитали подозрительным. Короткая перестрелка, патруль он положил, но и сам был ранен. Спец смог удрать на угнанной машине, добраться до подпольного хирурга, только поздно, умер на операционном столе. Но с Посредником он меня познакомить успел, и с шестнадцати лет я в охотку стал исполнять заказы, да так, что даже получил кликуху Жнец. Причём работал я и в других странах, благо благодаря родителям-интеллигентам в совершенстве владел двумя языками, английским и испанским, и неплохо говорил на немецком, который потом самостоятельно подтянул до хорошего уровня. Так что к девятнадцати я был довольно результативным киллером, и обо мне узнали и менты с федералами, правда, лишь то, что я вообще есть.

К девятнадцати годам я выполнил сорок три заказа, из них одиннадцать в других странах. Ну и плюс четыре, которые выполнить не смог, не по зубам цели оказались. Ещё пять раз давали заказ на естественную смерть целей, хотя это не моя специфика, я всё же стрелок, но четыре из них взял, мне они показались вполне по рукам. И платили за них втройне. Все сделал: первый заказ не очень чисто, там менты поняли, что это убийство, другие уже лучше. В последней акции я исполнил смотрящего Москвы. Понятно, тут свои игры и после такого заказа в живых меня не оставят, но я решил соскочить, как и Спец пытался это сделать, но без подставного. И когда меня попытались зачистить, я имитировал свою гибель, сам зачистил заказчиков и своего Посредника, допросив его перед этим: кроме него никто не знал, кто такой Жнец. А чтобы переждать грозу, пока всё уляжется, я с третьего курса института ушёл в армию.

Попал в ВВ, во внутренние войска, снайпером, естественно, в разведвзвод. Вторая чеченская к концу подходила, но побегать по горам успел, а перед дембелем меня «покупатель» нашёл и соблазнил пойти дальше по службе, в спецназ МВД. Нужно лишь годовые курсы пройти, в снайперской школе, и после неё – офицерские погоны. А что, я уже старшим сержантом был, восемнадцать подтверждённых попаданий, что были записаны в моей учётной карте снайпера, награда имелась – медаль «За боевые заслуги». В общем, неплохая цель для сманивания в одно из элитных подразделений Москвы. Я попросил время подумать и, пока службист общался с двумя другими кандидатами, действительно серьёзно подумал. А почему и нет? Я уже сирота…

Сиротой я стал в семнадцать, за месяц до совершеннолетия, и, пока проворачивался бюрократический механизм, я успел стать совершеннолетним и в приют не попал. Родителей моих убили, расстреляли из старого ржавого, явно откопанного ТТ, сброшенного у машины после акции, совершённой у подъезда дома, где была родительская квартира. Я поначалу думал, что их убили из-за меня, ответка, ну или пытались припугнуть. Однако я принимал такие меры маскировки при редких встречах с Посредником, что утечка о моей личности была полностью исключена. Значит, это было что-то другое, и я повёл собственное расследование. Таким оружием наши парни не пользовались, у нас армейское, со складов, поэтому я через Посредника стал искать у чёрных археологов, чей это ствол, а сам – заказчика убийства. Выкупить пистолет у ментов, как вещдок, заменив на другой, труда не составило. Девяностые, как я уже говорил. Поиск неожиданно сработал как у меня, так и Посредника. Он нашёл чёрного поисковика, который продал этот ствол, он его опознал, на рукоятке был характерный след от лопаты, а у меня сработал принцип – ищи, кому выгодно. Мама была домохозяйкой, так что единственная версия – это отец и его лаборатория. Его место занял один хлыщ, о котором отец нелицеприятно отзывался. Я его, уже вполне освоившегося на месте отца, через пару недель после похорон перехватил у машины и отвёз к нему на дачу, где и допросил. По-жёсткому. Тот сразу во всём признался, ну и как киллера по газетному объявлению нашёл. Место отца денежное, если знать, как правильно креслом распорядиться, а мужик считал, что знал, вот и освободил должность своими способами. Умер он страшной смертью, а дачу я сжёг.

Киллера этого доморощенного я быстро нашёл, и описание заказчика сходилось, и поисковик, продавший ему пистолет, опознал по фото. Его я тоже легко взял, вырубил электрошокером у подъезда, запихнул в машину, естественно угнанную, и вывез на одно из дачных садовых товариществ, где снял для этого дела дачку. Тот особо юлить не стал, вскоре сознался. Парень – бывший «чеченец», первую чеченскую прошёл. С таким послужным списком на работу его не брали, мол, вы там все психи, к ментам сам идти не хотел, брезговал, вот и решил пойти по стезе криминала. А когда узнал, кто я, струхнул изрядно. Я же оставил его на даче, а через сутки вернулся и стал показывать снимки, сделанные «поляроидом», на которых были его родители, тоже оба, с пулевыми отверстиями в голове. По заднему фону на фото можно было понять, что действие происходило в их квартире. Только сестрёнку младшую я не тронул, она в школе была, и бабушку, чтобы девочке было где жить, не в детдоме. Показал и сказал:

– Кровь за кровь.

После этого пустил ему пулю в лоб, а тело в лесу закопал. Вот такая история была с моими родителями. Мать-то «прицепом» пострадала, если бы не попросила её на рынок завезти, был бы убит один отец, заплатили этому киллеру-новичку только за него, а так он и свидетеля убирал, гадёныш. Если бы я не был таким циником, подумал бы, что это кара мне за всё сделанное.

И вот тогда, в части, прокрутив все моменты, я решил принять предложение «покупателя». Возвращаться в институт я не хотел, перегорело, это под влиянием детских хотелок решил врачом стать, и сейчас хоть и колебался, но принял решение. Потом была школа снайперов, ох и погоняли меня там, по окончании – звание младшего лейтенанта и служба в новой части. Не буду говорить где, подписки давал. Пять лет работал простым стрелком, ближе к тридцатнику стал старшим группы снайперов. Как раз только капитана получил. А вот дальше – беда. Во время учений, когда мы в прикрытии были, а штурмовые группы освобождали «заложников» в салоне самолёта, мой напарник, вставая, случайно нажал на спуск и прострелил мне ногу. Серьёзно, коленный сустав разнёс в дребезги. А лежали мы на крыше здания, не спустить. Медики, что скучали, пока шли учения, тут же оживились. Пришлось вертолёт вызывать. Ну а дальше год в военном госпитале. Ногу мне срастили, укоротив почти на пять сантиметров, и теперь она не гнулась. Что выстрел мне в ногу был действительно случайный, я изначально не поверил. Хотя, когда работала следственная комиссия прокуратуры, я выгораживал напарника как мог, так что он обошёлся снятием очередного звания с занесением в личное дело, но остался на службе, выстрел был признан несчастным случаем. Мы ухаживали за одной девушкой, которая колебалась, кого выбрать, вот он и устранил проблему. Ольга сразу к напарнику переметнулась, инвалид её не интересовал, в госпитале ни разу и не навестила. Я не обвиняю напарника, честно сказать, я сам планировал сделать нечто подобное, замаскированное под несчастный случай, да вот не успел. А так, пенсия по инвалидности и здравствуй гражданка.

А когда свершилась месть и машина молодожёнов полыхала в кювете, слетев с дороги, – не зря я его выгораживал, решил сам поквитаться, – я подумал, как жить дальше. В бытность свою студентом-первокурсником я купил себе неплохую двухкомнатную квартиру, благо средства позволяли, это была единственная моя крупная трата. Вот так и получилось: моя двухкомнатная, четырёхкомнатная родителей и их же дача в элитном районе в сосновом лесу, где в основном академики отдыхали и разная учёная братия. Обе квартиры через агентства я стал сдавать, всё официально, чтобы было на что жить, а сам устроился на даче. Пусть она и деревянная, но хорошая, двухэтажная. И я решил вернуться к учёбе, закончить её, чтобы хорошо знать анатомию человека. Моя инвалидность – это ещё не конец света. Договориться с ректором я смог, в двадцать штук зелёных встало. Четыре года обучения, и я теперь по специальности патологоанатом.

Работать идти я не хотел, мне всё это для себя нужно, но один знакомец уговорил, у них на районе не было специалистов, а тот, что был, единственный, через год собирался выйти на пенсию. Никто из молодёжи в район идти не хотел, да и зарплата мизерная. Прикинув, я пожал плечами. Практика не повредит. И не пожалел: тот старичок за год передал мне немало своего опыта. Правда, мне быстро надоело вскрывать старушек, редко что интересное попадалось, это не город, но работал. От моей дачи до места работы километров двадцать, машина имелась, «Шеви-Нива». Обычно работа была через день, потому как ещё одного парня нашли на эту должность, не считая дежурств, вполне хватало времени на отдых и на домашние дела.

А на даче я неожиданно увлёкся садоводством и огородом. Приятно питаться тем, что сам вырастил. Теперь я понимаю тех, кто так исступлённо возится на своих грядках. У меня теперь сад как пример соседям. Я мото-блоком вскапывал грядки и сажал разные овощи, занявшись консервированием. Мои огурчики были на зависть соседкам. За грибами ходил, точнее, ездил, приобретя мотоцикл красного цвета «ИЖ Планета-5» с коляской, хотя и старый аппарат, двадцать лет ему, но справный. Нога не сгибается, так я на коляске слева сделал держалку, на неё ногу клал и ехал, нога правая, она особо и не нужна, а тормоз и на руле работал.

И вот после дежурства, выспавшись, я отпустил девочку по вызову, что у меня сегодня ночевала, выкатил мотоцикл из гаража и, собравшись, прихватив корзину, покатил в лес, я уже знаю грибные места, а рыжики я обожал, тем более моей консервации. Выехал на поляну, и тут мимо пронёсся кабанчик, упитанный такой, и последовал выстрел, от которого дёрнулась нога. Ну и по телу что-то прилетело. Ответка с моей стороны не заставила себя ждать, и сейчас я лежал, умирая. В кустах хрипел пробитыми лёгкими этот долбаный охотник, а я лишь сожалел о том, что не успел сделать. А ведь столько планов было, я ещё молодой… был. Чёрт, и билет на Мальдивы, куда собрался через две недели – заявление на отпуск уже подписано, нравилось мне там каждый год бывать, – окажется невостребованным…

Очнулся я сразу. Раз – и открыл глаза. И как выключателем щёлкнул. Несколько секунд я лежал с открытыми глазами, таращась в потолок. Была темень, видимо, ночь, но глаза к темноте адаптировались, и силуэты вокруг различать стало можно. Например, лампочку без абажура я рассмотрел хорошо. Комната вроде большая, но на всё помещение всего одна лампочка? Даже странно. То, что я не в морге, это понятно, хотя было и заметно прохладно, но я лежал под толстым стёганым одеялом. В морге никто не стал бы накрывать одеялом, для этого простыни есть. Кстати, и подо мной матрас и простыня, да и подушка присутствовала. Вокруг слышались посапывания, всхрапывания, кто-то возился, скрипя кроватью, на слух я определил, что это металлическая сетка. Однако на все эти звуки я не обращал внимания, не до этого было.

Тело мне вполне подчинялось, хотя и как-то неохотно, будто спросонья или отлежал, но я уже определил, что оно не моё. Например, не было привычного ровного частокола зубов. Зубы мне в Германии делали, в частной стоматологической клинике. Я ведь себе имя сделал, Жнец у всех на слуху в девяностых был, потому и цена за мою работу с каждым заказом повышалась. Плюс накопления Спеца, которые я нашёл: общая сумма на процентном счете одного из банков в Мюнхене составляла два с половиной миллиона долларов. Ха, а Ольга посчитала, что я не только инвалид, но и беднее моего напарника, ведь у того и родители были живы, и бизнес у отца серьёзный… Ну и чёрт с ней. Правильно я обоих грохнул, можно было с ними сделать то, что со мной сделали, инвалидами оставить, чтобы тоже помучились, но я решил не рисковать, мой бывший напарник заказал бы меня. С возможностями его отца это не так и трудно.

Нет, я хоть и сирота, но родственников в действительности у меня хватало. На похороны слетелось вороньё, я глазом не успел моргнуть, как они наследство стали делить, брат отца уже отцовскую «Волгу» на себя готовился переоформить. Хотя бы по доверенности ездить. Пришлось показать, что я единственный наследник. У меня сосед был из братков, отморозок конченый, денег ему дал, и он с тремя быками быстро разъяснил политику партии. Да так, что я с тех пор родственников и не видел. Живые, ну, почти, но приезжать боятся, больно уж их напугали. Я им пообещал, что в следующий раз отрезанными пальцами они не обойдутся, закопаю. Поверили. Естественно, когда я писал завещание, никого из них в нём не отметил, не простил стервятников, а указал, куда перевести деньги со счёта, включая имущество. Всё, чем я владел, шло в фонд реабилитации после ранений и травм участников боевых действий. Детей у меня не было. Теперь не было. Не хочу об этом говорить, желания нет.

Так вот, ранее у меня был ровный частокол зубов, сейчас же – не сказать чтобы ровный. Правда, и каверн не имелось, все зубы на месте. К тому же я поднял обе ноги, задирая одеяло, и посгибал их в коленях. Всё в норме. Я же говорю, тело не моё. Машинально ощупав ногу и бок, убедился в этом окончательно. Никаких травм – ни от ранения, ни от картечи. Да и тело явно молодое. Точнее пока не скажу, но вот что дало ощупывание. Короткий ёжик на голове имелся. Проведя по затылку, я обнаружил шишку, которая слегка стрельнула болью. Не она ли причина того, что я смог занять это тело? А травма может быть серьёзной, даже несильный удар способен вызвать внутричерепное кровоизлияние. Сколько таких видел уже, да и вскрывал, что уж говорить. Ладно, потом осмотрю себя, а пока продолжим пальпацию.

Значит, волосы короткие, о цвете волос говорить пока рано. Тело, можно сказать, крепко сбитое, коренастое, мышцы имелись. Пальцы тоже крепкие, но не музыкальные, не длинные, если вы поняли, о чём я, руки и ладони я бы назвал – трудяги, но они не имели мозолей и были мягкие, хотя и не изнеженные. Ощупав тщательнее, я всё же обнаружил мозоли на руках. На костяшках. Парень, видать, увлекался боксом, характерные следы. Это не есть хорошо, снайперы, как и музыканты, руки берегли, поэтому у нас рукопашный бой проходил без ударов – захваты, броски, использование оружия и подручных средств, но не кулаков. Надеюсь, этот парень не успел серьёзно повредить руки. На этом всё, особо больше сказать ничего пока не могу. Вроде подросток, но всё же свет и зеркало нужны. По мне, ладно, с каждой минутой управлять телом было всё легче и легче.

Судя по двум окнам, которые не имели штор, снаружи действительно ночь. Видно крышу соседнего здания, белая, значит, снег. В помещении стояло два десятка коек, вроде панцирные кровати, или сетчатые, поди пойми, все были заняты. Может, я в армии? Очень похоже. Тем более тумбочки почти у каждой кровати.

Я раздумывал, не лечь ли поспать, чтобы встать со всеми и постепенно незаметно вжиться в роль пока не знаю кого. Я почитывал книги о попаданцах, второй патологоанатом в морге увлекался ими, в ординаторской несколько стопок было, вот во время дежурств и листал их, тему знаю. Оттого и не особо удивился. Да и действительно, кому как не мне в попаданцы попасть. Меня сложно назвать представителем серой массы. Загнать в рамки обыденной жизни трудно, делать как все я не любил и предпочитал жить своим умом.

А по поводу моих раздумий, так тут смысл был – очень по-маленькому хотелось, вот и прикидывал: дотерпеть или всё же сходить? С учётом того, что я не знаю, где что находится, найти туалет будет сложно, а утром с толпой можно ознакомиться с обстановкой. Всё же я решил идти, мочи нет терпеть. Откинув одеяло, я спустил ноги на ледяной пол, нашарил обувь, – это были не тапки, скорее ботинки, точно зимние, – и, попытавшись сунуть внутрь ноги, обнаружил, что в них что-то есть. Оказались шерстяные носки. Надел их и, чтобы никого не будить грохотом подошв по деревянному полу, прямо в носках направился к двери. Мотало изрядно – я ещё знакомился с телом, приходилось держаться за спинки кроватей, но до двухстворчатых дверей дошёл благополучно. Я выскользнул в пустой коридор с несколькими дверями, где тускло горела дежурная лампа, тоже без абажура. Куда идти, понять было несложно, обоняние помогло. Но чуть я отошёл от двери, она сзади скрипнула, выпуская ещё одного соню.

Держась за стену, я повернул голову, до хруста в шее, даже шишка стрельнула болью, и посмотрел на парнишку, который на цыпочках подошёл ко мне. На вид лет пятнадцати, худой, нескладный, рыжий. Надо сказать, у меня было несколько фобий, глупо отрицать их. Девственности я лишился в четырнадцать лет, дочка тренера постаралась. С тех пор я спал только с грудастыми девицами. После дочки тренера, у которой был великолепный для шестнадцатилетней девахи третий размер, всё, что меньше, я вообще за грудь не считал. Это не фобия, это страсть. Вон у Ольги вообще пятый был, сказка, а не грудь. Эх, а напарник – больше ценитель женской красоты, а не как я – любитель потискать приятные округлости. Ладно, мир их праху. После мести я их всё же простил. Так вот, дочка тренера мало того что обладала выдающимися данными, так ещё была рыжей. Она со мной поразвлеклась и потом другого партнёра нашла, можно сказать, разбив мне сердце. Вообще сложно встретить девушку с отличной фигурой, стройную и высокую с крупной грудью, а она была именно такой, а то обычно видишь всё невысоких и расплывшихся, а таких я не любил. Я и девчат заказывал по своему вкусу: стройных, с хорошими статями и ни одной рыжей. Между прочим, довольно сложно найти соответствующих, поэтому всего три работали со мной, я их время от времени менял, посчитав, что разнообразие украсит мою жизнь. Если свеженькие появлялись, заказывал их на пробу. А всё из-за своей лени: мне проще заказать, чем ухаживать и всё остальное.

Так вот одна из моих фобий – это рыжий цвет волос, и один из представителей этой цветовой гаммы приблизился ко мне. Тоже, кстати, в носках. Глядя на него, я чувствовал привычное раздражение и неприязнь, которые старался задавить. Ну не люблю рыжих, и всё тут. А паренёк поднырнул под мою руку, закинув её на плечо, и, придерживая меня, повёл дальше к туалету, на ходу шепча:

– Ну чего ты, Кирюх, меня не подождал, я бы помог.

Уже одно его поведение показывало, что что-то не так с моим новым телом, особенно если о шишке на затылке вспомнить. Надо выяснить, и, думаю, этот поход в туалет многое мне даст. Глупо отказываться от такого шанса. Поэтому, двигаясь к двери, которая явно вела в туалет, там и обозначено было, что он мужской, я поинтересовался:

– Ты кто?

У меня было время подумать, выдавать, кто я, или нет. Однозначно – нет. Но как-то пояснить свои странности нужно, и потеря памяти, как бы это ни смотрелось со стороны, и пусть даже приелось из-за прочитанных книг, была идеальным вариантом, да и будет идеальным у других попаданцев. И вот я решил сделать пробный запрос. Судя по всему, пацан, кем я стал, отлично знал этого рыжего, и такой простой вопрос ожидаемо вверг его в ступор. Этого я и добивался. Рыжий встал и, вывернувшись, взглянул мне в глаза:

– Ты что, Кир, ничего не помнишь?

– Ничего. Проснулся, в туалет хочу, а в голове туман. Кто я?

– Э-э-э… – Видно было, что парнишка завис, пытаясь осмыслить, что я ему только что сообщил.

Пришлось напомнить о себе:

– Я в туалет хочу. Если сейчас не дойду до него, мочевой пузырь точно лопнет.

– Какой пузырь? – удивился тот, но всё же повёл меня дальше и, открыв скрипучую дверь, помог дойти до толчка.

Общались мы с ним шёпотом, ночь, будить никого не хотелось, поэтому скрип двери сильно ударил по нервам. Чуть не описался. Но сдержался и, дойдя, приспустил чёрные боксёрские трусы, кроме которых на мне ещё была слегка растянутая майка, с облегчением во всех смыслах этого слова стал сливать лишнюю жидкость, не без интереса рассматривая свой новый инструмент. Никаких различий, всё то же самое. Уж извините за такую физиологическую подробность, реально терпеть мочи не было. Рыжий молча пристроился к соседнему толчку. У меня общаться желания не было, а тот явно выжидал, когда я начну задавать вопросы.

Когда мы заходили, я обратил внимание на ряд умывальников в количестве трёх штук, очень древних на вид, как и краны, что вполне вписывались в общий вид, да и толчков тоже три было. А над крайним умывальником, что ближе к двери, висело зеркало, слегка сколотое по краям, но вполне приличное. Поэтому, поправив на себе бельё и ёжась от холода, я подошёл к умывальнику с зеркалом и стал споласкивать руки в ледяной воде, о горячей тут, видимо, и вспоминать не стоит. Мыла не было, о полотенце я и не говорю. Рыжий неохотно последовал моему примеру. Я же, моя руки, рассматривал себя в зеркало. Ну что ж, тело мне досталось не такое и плохое. Парень лет пятнадцати – шестнадцати, русоволосый ёжик. Прямой нос, ясные зелёные глаза, густые ресницы, губы слегка полноваты, и ямочка на подбородке. Симпатичный. Хоть я и в прошлой жизни не урод был, вон как соседки поглядывали на меня. Почти сорок – и холостой, не порядок, как вызов им. Особенно их бесили девочки по вызову, что дважды в неделю приезжали ко мне. Плечи у моего нового тела широкие, явно накачанные, остальное в небольшом зеркальце сложно рассмотреть. Однако первое, что бросалось в глаза, – это синяки под обоими глазами, делающие меня похожим на панду, свежие, суток нет, уж поверьте моему опыту. Так что, отряхивая руки, заканчивая с визуальным осмотром верхней части тела и лица, я повернулся и сказал рыжему:

– Давай рассказывай. И побыстрее, холодно. Так кто я такой и где мы находимся?

Отвечать рыжий сразу не стал. Он вздохнул, явно собираясь с мыслями, отошёл к крайнему толчку и, взобравшись на него, потянулся к сливному бачку, отсюда не видно за чем. Что-то достал. Этим чем-то оказался окурок папиросы и коробок спичек с почти стёртой стороной поджига. Не сразу, но он смог зажечь спичку, долго шоркая о коробок, и, прикурив, сделал две затяжки, глубоких. Потушил окурок и убрал всё обратно, пояснив:

– Это не мой, Ваньки, убьёт, если увидит, что кто-то его папиросы трогает. Курить хочется, уши пухнут. Это ты спортсмен, не куришь.

– Мне долго ждать? – переступая с ноги на ногу – пол реально ледяным был, несмотря на горячие трубы отопления, – поинтересовался я.

– В общем, это… Ты – Кирюха Крайнов.

– Точно Крайнов? – удивился я. Меня в прошлой жизни звали Олегом Крайновым. Вот так совпадение.

– Может, и не Крайнов, – почесал тот ухо. – Ты тут с рождения, как и я. Что записали в документах, то и носим.

– Значит, мы в детдоме?

– Ага, так, это… я могу дальше рассказывать?

– Давай.

Вот что я узнал от парнишки. Кирилла Крайнова, но по отчеству Ивановича, а я был Борисовичем, подбросили к дверям детдома в месячном возрасте. Ни записки, ничего такого не было, так что дали фамилию-имя-отчество здесь, в ленинградском детдоме. Был он не особо хулиганистым, а вполне неплохим парнем, с двенадцати лет серьёзно занялся боксом и даже получил второй разряд. В комсомол не вступил только потому, что не оказал знаков внимания нашему комсоргу, а та положила глаз на Кирюху. Ну да, после того, как рыжий Сеня описал эту девчонку семнадцати лет, я бы тоже к ней на пушечный выстрел не подошёл. Так что с этим делом Кирюху прокатили. А так, обычная жизнь детдомовца. Закончил он восемь классов, о чём имел документы об образовании, они сейчас у директора в сейфе. Мне, теперь уже мне, недавно исполнилось шестнадцать, месяца не прошло, и по факту я взрослый. Тут вообще интересное дело со слов Сени. Так-то в детдоме можно жить до восемнадцати, чем многие и пользовались, но если кто решил пораньше вылететь из гнезда, а Кирюха был из таких, то всё просто: находишь работу с общежитием и переезжаешь, регистрируя новое место жительства. Вот и всё, дальше руководство детского дома за тебя не отвечает. Многие из хулиганов старались подольше задержаться в детдоме. А что: кормят, одевают и есть где жить. Вообще тут разные воспитанники были.

Кирилл болел авиацией и уже год читал разные книги, готовясь начать учиться в аэроклубе, все необходимые документы уже собрал и подготовился. Параллельно собирался пойти работать на завод, потому что там была неплохая зарплата и давали койку в общежитии. Закончив аэроклуб, хотел подать документы в военное лётное училище, истребителем мечтал стать. Ну что ж, наши мечты не совпадали, хотя вертолётом управлять и легкомоторным самолётом я умел, брал уроки пилотирования для саморазвития. Это уже после получения травмы было.

А по поводу гематомы и того состояния, в котором я пребывал… На входе в детдом произошла драка, и Кирилл, возвращавшийся с собеседования из отдела кадров завода, бросился разнимать драчунов. Вот ему кусок льда и прилетел в затылок. У него треух был, но лёд попал ниже, место не защищено. Вырубило сразу. Испуганные парни, сразу забыв о склоке, перенесли его в комнату и, раздев, уложили в койку, благо был вечер. Пока одни отвлекали воспитателей, другие всё и провернули. Вот такая история. Лучше бы врача вызвали.

И теперь я размышлял. Похоже, удар льдом был таков, что душу Кирилла просто выбило из тела, а я занял его оболочку. И прошлые знания и память его я не унаследовал. Да и вообще никаких откликов от прошлого хозяина. Сеня сообщил, кто бросил льдышку, наверное, решил, что я буду мстить, видать, какие-то свои претензии к драчуну имел, но меня это не заинтересовало, наоборот, спасибо сказал бы за возможность получить новое тело. Ладно хоть, никаких туннелей, пространств и встреч с богами не было. Раз – и новое тело.

Долго думать я не хотел, холодно, лучше в койке под одеялом всё прикину, поэтому, когда рыжий замолк, сказал:

– Вот что, Сень. Не говори никому, что я память потерял. Не стоит никого волновать, особенно воспитателей и заведующего детдома. Тем более документы есть, уеду, и никто обо мне и не вспомнит.

– А как ты без памяти-то?.. – вытаращил он на меня глаза.

– Не волнуйся, освоюсь. Ты мне только подсказывай незаметно, что и как, например, где моя одежда, тумбочка, вещи. Хорошо?

– Ага.

– Тогда идём обратно, не хватало ещё простыть. Надо подумать, но, скорее всего, планы у меня поменяются.

Рыжий только удивлённо посмотрел на меня и, убедившись, что я сам могу идти, хотя и вдоль стеночки, сопроводил до комнаты и устроился на другой койке, в трёх от моей. Вскоре он засопел, а я, закутавшись в одеяло, отогреваясь, продолжил размышлять. Среди разных вопросов я, естественно, узнал, и в каком времени оказался, потому и принял к сведению, без особого удивления, что сейчас 1937 год, февраль. И поразмыслить было о чём.

Ленинград меня, как место жительства, не интересовал вообще, я тут ничего не знал, а вот Москва – совсем другое дело. К чёрту местный завод и аэроклуб, Москва, и только Москва, всё же я коренной москвич, в пятом поколении, быстро там освоюсь. Значит, решено, пару недель поживу в детдоме, совершая прогулки по окрестностям, нужно освоиться в этом времени, библиотеку посетить и почитать подшивки газет последних лет двух, чтобы быть в курсе всех дел. Пока начнём с этого, а дальше посмотрим.

Как уснул, и сам не заметил…

Проснулся от побудки и общего шума: семь утра, пора вставать. Когда сел, то обратил внимание, что многие из воспитанников, одеваясь, искоса поглядывают на меня, видимо пытаясь определить, в каком я состоянии. Ну, шишку они не видят, а вот синяки не рассмотреть трудно, вот на них и пялились. Кто-то с сочувствием, но и смешки было отчётливо слышно. Пришлось сказать:

– Нормально всё, не переживайте.

Это сняло некоторую напряжённость в комнате, и, одевшись и прихватив полотенца, все гурьбой направились к выходу. Остался рыжий Сеня да пара замешкавшихся парнишек. Как я заметил, в нашей комнате парни в основном были пятнадцати – шестнадцати лет, да и рыжий это подтвердил: тут поселили погодков. Тех, что старше, на этаж выше к малышне переводят, чтобы помогали за ними присматривать. Дождавшись, когда лишние уйдут, рыжий подошёл ко мне. А я делал вид, что не тороплюсь, делая лёгкую разминку, сидя на кровати. Он показал мне, где что лежит и куда вчера всё положили, когда раздевали Кирилла. Сомневаюсь, что к тому моменту я уже занял тело. Тёплые штаны, носки, ботинки. На майку – рубаху, сверху свитер. Верхняя одежда висела тут же в комнате на вешалках. Шкафов не было, прямо на стене были прибиты доски с крючками. Стульев, чтобы повесить одежду, не имелось. Я вообще ни одного стула в комнате не обнаружил, видимо, не было в них надобности.

В тумбочке особо ничего и не было: полотенце, обмылок, несколько листов бумаги, явно вырванных из тетради, стакан с ложкой, да и всё. Я и по карманам прошёлся, к своему удивлению обнаружив деньги, пусть в монетах, двенадцать рублей с копейками, банкнот не было, и перочинный ножик. Рыжий Сеня подтвердил: в детдоме, конечно, порядки те ещё, по карманам могли бы пошарить, есть такие крысы, но тут все на виду были, да и Кирилл не из тех, кто сдачи не даёт, нашёл бы вора. Его и хулиганы, те, что с криминалом связаны, шугались. Так что авторитет парнишки сработал как надо.

Прихватив полотенце и мыло, мы с рыжим добрались до туалета, который, естественно, всех не вместил. И у женского напротив несколько девчат стояло, своей очереди ждали, тоже с полотенцами. Они с любопытством косились на меня, но это и понятно. Несмотря на то что я никого не знаю, спокойно со всеми здоровался.

Умывшись, я вернулся в комнату и только повесил на трубе отопления полотенце, так многие делали, чтобы они просохли, как в комнату заглянул парнишка лет десяти, сообщив, что меня после завтрака ждёт заведующий. Кстати, оказалось, брать с собой в столовую стакан и ложку не нужно, это моё имущество, Кирилл на свои заработанные приобрёл, в столовой общее выдавали. А это здесь, если попить хотелось. Конечно, нагреватели были запрещены, но кто детей остановит? Ловили, отбирали, а те ещё доставали или делали из подручных средств, что бывало чаще. Так что вечерком было возможно попить чайку.

Сеня, описывая на ходу, где что находится, сопроводил меня в другой корпус, где находились столовая с кухней. Устроившись вместе у окна, мы позавтракали. Была гречка со сливочным маслом, чуть подслащённый чай, пара кусков хлеба. Вот и всё. Однако и это неплохо, никто не роптал, только наяривали. Народу здесь хватало, большая столовая, детишек пара сотен, и рыжий ещё добавил, что вторая смена придёт. Поев, я куском хлеба даже тарелку вытер. Допив чай, вместе с Сеней вернулся в основной корпус, где на первом этаже были разные кабинеты, включая заведующего. Так что я сразу зашёл к нему, держа пальто на сгибе руки. Оказалось, вызвали меня по поводу трудоустройства на заводе. Кирилл же вчера на собеседовании был и сегодня мог забрать у заведующего документы и отнести их в отдел кадров, если, конечно, его туда брали. Но, как я понял, Кирилл должен был посетить не только завод, но и другие организации, где работникам тоже предоставляли общежитие.

Пришлось выдать заведующему вот какую версию: мол, был тут инженер из Москвы, набирал народ на недавно запущенный завод и соблазнил меня. В общем, в Москву еду. Дорога оплачивается, общежитие обещают, чего не махнуть? Заведующий изрядно удивился, постарался расспросить меня об этом, но я лишь пожимал плечами. Говорил, пару недель ещё здесь поживу, и когда большую группу будущих заводчан наберут, то вместе с ними и отправлюсь в Москву. Аэроклубы и там есть. Он поглядывал на меня несколько странно, но принял к сведению, после чего велел следующему воспитаннику заходить. А я рассказал ожидавшему меня рыжему, что было в кабинете, и тот, почесав затылок, выдал:

– Ну, он помогал с аэроклубом, подсказывал. Знал, как ты хотел лётчиком-истребителем стать. Удивился, наверное.

Потом Сеня отвёл меня по моей просьбе в районную библиотеку, куда Кирилл был записан, когда искал всё по авиации, и побежал обратно, своих дел хватало: будний день, он и так первый урок пропустил. А я, набрав газет и разных книг по истории, так как о нынешнем времени знал крайне мало, углубился в чтение. И вообще нужно постепенно дистанцироваться от тех, кто живёт в детдоме, как от воспитателей, так и от воспитанников, чтобы, уехав, не оставлять концов. Уехал и забыл. Тем более, как сообщил рыжий, у Кирилла было два друга. Один сейчас в техникуме учился, где и жил, подрабатывая грузчиком на железнодорожной станции, а второй сделал то, что я собирался, – покинул Ленинград и сейчас числился матросом на рыболовном траулере. Балтика, понятное дело, замёрзла, но в посёлке, где он жил, действовал рыбоконсервный комбинат, а рядом – небольшая верфь, он с командой своё судно там в порядок и приводил.

Кстати, по поводу того, что сейчас февраль, а у Кирилла готовы документы об окончании восьмилетки. А тут всё просто: мало того что Кирилл пошёл учиться на год раньше других, так ещё и закончил школу в прошлом году, и всё лето и осень уже работал. Заработал что или нет, Сеня сказать точно не мог, но вся одежда у Кирилла куплена на его деньги, то есть приоделся он прилично, да и я видел, всё по размеру и смотрелось хорошо. А та мелочь в кармане – это, видимо, остатки. Работал Кирилл до окончания сезона на полевом аэродроме помощником моториста. И вот когда все работы в ангаре были закончены, получил зарплату и вернулся в детдом, где и стал готовиться к поступлению в аэроклуб и к работе на заводе, возраст позволял. А то у меня нестыковки были, но хоть разъяснили. Молодец рыжий, владел нужной информацией…

Я просидел в библиотеке до закрытия, из-за чего чуть не опоздал на ужин. А потом, не раздеваясь, устроившись на своей койке, размышлял. Информации удалось заполучить немало, и нужно её разложить по полочкам. Шум вокруг меня не отвлекал. Газеты особой информации не дали, постоянные лозунги приелись уже на второй подшивке, так что читал больше по диагонали, выхватывая нужные сведения. Дело нужное, если кто что спросит, думаю, смогу ответить и поддержать разговор. Однако одним днём посещение библиотеки не обойдётся, похоже, все две недели я так и буду гулять к ней. Но это ладно, фоном пройдёт, если уж внедряться в местную жизнь и легализоваться, это просто необходимо. Больше тревожило, что пока не имелось возможности покинуть Ленинград. Нет налички. Я покопался в вещах, переворошил койку – пусто, денег нет, если Кирилл и копил, то держал средства где-то в другом месте.

На самом деле я не видел проблем с отсутствием денег. Как раз это решаемо. Я с ходу придумал с десяток способов их добычи, и самый простейший – это ограбление. А кого грабить? Кассу – несерьёзно, подготовка долгая, а вот какого тайного богача – самое то. На втором месте – криминал, взять общак. Плюс – можно разжиться огнестрелом. Что выбрать, ещё подумаю. Если узнаю, где общак, а о нём обычно главари знают, то его и возьму. А если кто наведёт на какого богача, их тут должно хватать, особенно среди коллекционеров и ювелиров, то их навещу. Волновало же меня не это, а заведующий детдомом, у которого хранились документы. Я понимаю, вскрыть сейф мне не проблема, для меня там, считай, не замок, а накинутая щеколда, вскрою на раз-два, учили, знаете ли, но уйти отсюда нужно чисто, чтобы, как я уже говорил, концов не оставлять. Поэтому вот как сделаю: прогуляюсь по разным предприятиям, посмотрю объявления на стендах, может, действительно какой «покупатель» из Москвы прибыл. Любое предложение из столицы – и можно его предъявить заведующему, чтобы тот выдал мне документы. А дальше уже поезд – и здравствуй родная сторонка, помолодевшая аж на восемьдесят лет.

* * *

Моё вживление шло полным ходом. Правда, потратил я на это не две недели, как планировал, а три, но я уже мог сказать, что моё внедрение вполне удалось. Понятное дело, работы ещё непочатый край, много что прочитать и запомнить нужно, но я уже не смотрюсь здесь как инопланетянин, освоился. За языком следил, а то у меня было множество словечек, которые вводили соседей по комнате в ступор, некоторые же нынешние выражения перенял и научился говорить по-местному, постоянно контролируя свою речь.

С Сеней я общался всё реже и реже, у него свои дела, у меня свои, но мою тайну не выдал, сдержал слово, молодец. А то он, как я понял, оказывается, местное трепло, информационный центр: если что нужно спросить, обращаются к нему, он всё знает.

Две недели я ходил в библиотеку, перелопатив немало информации, даже кое-что по медицине прочитал по моему направлению, патологоанатомов. Парочку интересных книг нашёл, что в моё время считались раритетами, выпущенными малым тиражом. Жаль, прихватить их нельзя, местный цербер, называемый библиотекарем, не давал. Ничего, куплю; может, у книгоманов есть или в книжных магазинах. На рынке немало книг продавалось. Кстати, о рынках. Их в Ленинграде несколько, но последнюю неделю я посещал два ближайших. Искал, смотрел, отслеживал, и когда решил, что готов, мысленно сказал: завтра.

Особо эти три недели я внимания к себе не привлекал, хотя пару раз заведующий детдомом и подходил в коридоре, как бы между прочим интересовался, как дела, ну и шёл дальше. Больше он меня не вызывал, но, как я понял, руку держал на пульсе. У меня было всё готово, так что, привычно переночевав и позавтракав, я постучался в кабинет заведующего. Его на месте не было, подошёл через полчаса и пригласил к себе.

– Значит, уезжаешь? – поинтересовался он, устраиваясь за столом и наблюдая, как я достаю из кармана объявление о наборе чернорабочих на автозавод в Москве.

Как и надеялся, я нашёл это объявление на стенде проходной одного из местных заводов. Сорвал её со стенда ещё дней десять назад. Конкуренция и переманивание рабочих тут шло вовсю. Изучив объявление, заведующий покивал и, откинувшись на спинку стула, вдруг спросил:

– Значит, не хочешь идти в лётчики? Потеря памяти помешала?

– Я смотрю, у Сени очень длинный язык.

– Он на днях мне всё рассказал. Почему сам не подошёл?

– Это только мои проблемы.

– Ты не понимаешь всю степень проблемы. С потерей памяти тебя могут признать недееспособным.

– Не думаю. Я за три недели посещения библиотеки не только газеты читал, но и пробежался по учебникам. Я смогу сдать экзамен за восьмой класс и подтвердить свои знания. Прочитал книги по авиационным моторам, многое в памяти всплыло.

– Но память не восстановилась?

– К сожалению. Потому и хочу ехать в Москву. Ленинград для меня чужой, на новом месте легче устраиваться, чем пытаться понять, кто со мной здоровается, и не ставить себя и их в неудобное положение.

– Может, пройдёшь врачей? Комиссия осмотрит тебя?

– Не думаю, что это нужно.

– То, что ты держишь себя в форме, – это похвально, я наблюдал за твоими пробежками по утрам и той гимнастикой, что ты делал за столовой, думая, что никто тебя не видит.

– Разведка у вас неплохо работает.

– Детей много, некоторым скучно.

– Согласен.

– Ну да ладно. Знаешь ещё что? Я педагог, учился, и с тобой общаюсь с первых дней. После потери памяти у тебя не только движения поменялись, ты ходить стал по-другому, разговаривать, но главное – твой кругозор и языковая база, если тебе знакомо это понятие, заметно увеличились.

– Читаю много. Так что по документам?

Заведующий несколько секунд думал и, кивнув, видимо решив не доводить до крайности, стал открывать сейф. Достал документы, оказалось, у Кирилла был паспорт, выправили ему, как исполнилось шестнадцать, и протянул их мне. Кроме паспорта были документы об окончании школы и, что меня поразило, новенький комсомольский билет. Протягивая его, заведующий сказал:

– Я посчитал, что он тебе пригодится.

– Спасибо… – с некоторым удивлением протянул я.

На самом деле к современным организациям я относился с некоторой настороженностью. Не люблю фанатиков. А тут мне раз – и протягивают документ, сообщающий, что я стал одним из них. Желательно обойтись, но пусть будет, просто без надобности предъявлять не стану. Мало ли, пригодится, загадывать не хочется. Особенно с тем, что скоро начнётся война, страшная, я к моменту её начала по возрасту буду находиться в действующей армии.

Кроме перечисленного, среди документов находилась справка о выписке меня из детдома. Бумага нужная, как я понял.

Мы пожали друг другу руки. Я зашёл в жилую комнату, собрал вещи. Детдомовцы уже знали, что ухожу, попрощались. Заглянул к кладовщику, забрав вещмешок с летней одеждой Кирилла, о котором узнал через неделю жизни в детдоме. Осмотрев, часть вещей оставил в детдоме, мне без надобности. И энергичным шагом, вдыхая чистый морозный воздух и прищурившись, глядя на сверкающий в лучах солнца ноздреватый мартовский снег, направился прочь. Уходя уходи – такой мой принцип, поэтому даже не обернулся. Я уже простился.

Конечно же, на вокзал я не пошёл, как я лил заведующему, отчего тот даже предложил отвезти туда на служебной полуторке, что продукты привозит, видимо, проследить хотел, но я отказался. Но путь мой действительно лежал к вокзалу, я даже проверялся, нет ли слежки, дань привычки, но адрес был рядом. Я там вчера у бабушки комнату снял, оставив аванс в пять рублей. Забежав наверх, я оставил вещи и сменил внешний вид, надев вместо шапки кепку, хотя и морозило. Другого способа нет, денег – мизер. Мне нужны трофеи, чтобы оплатить комнату и питание, не говоря уж об остальном, включая билет до Москвы. А теперь, раз уж я скинул с ног гирю в виде детдома, стоит наконец описать, что я затеял.

Найти информацию по местным богатеям мне не удалось: время такое, что те научились хорошо скрываться. Можно, конечно, кого из директоров магазинов наугад пощипать, но это именно что наугад. Может, не все там воры? Поэтому решение заняться ворами пришло само собой. Вот всю неделю я и гулял по рынкам, не только цены узнав на разный товар, сравнивая их с магазинными, но и искал нужных людей. С двух рынков воришки или другие деловые стекались на один и тот же адрес, где жил, как я понял, смотрящий, или местный авторитет. Вечером или ночью к нему лезть смысла нет, народу полно, но два дня слежки показали, что днём, ближе к обеду, он обычно при себе имеет одного или двух подручных, с которыми я, был уверен, справлюсь.

Добравшись до нужного дома в районе с частными постройками, в основном деревянными, хотя и кирпичные встречались, я сначала сделал круг и отследил двух топтунов, которых явно интересовал нужный мне дом. Значит, моя акция, считай, провалена, тут ловить нечего, похоже, вечером дом будут штурмовать, к операм вон подкрепление прибывало, в двух домах неподалёку скапливалось. Поэтому, развернувшись, я вновь направился на рынок. Лучше перехвачу центрового, к которому всё награбленное и кошельки стекаются. Там хоть что-то поимею.

Время было примерно обеденное. К счастью, тот ещё не ушёл. При нём в охране были два молодчика и ещё один, с портфелем, как казначей – это чтобы, если прихватят, срок не получить, а казначей – малолетка, неподсудный. У выхода с рынка их всегда ждала пролётка – сядут и укатят. Там шансов перехватить их нет, значит, нужно брать на рынке, когда они в толчее пойдут к выходу. И в неразберихе взять, что мне нужно, а именно то, что за день награбили их шайки. Я так понимаю, солидно должно выйти. И да, на портфель не стоит и смотреть, он для отвлечения внимания, вся добыча спрятана на теле казначея, оттого малец и выглядит полновато и кажется неуклюжим. Вот теперь и стоит подумать, как выкрасть пацана, чтобы снять с него всё ценное. Может, в слежке я и неплох, но не карманник, обычно нанимал левых, а тут придётся самому работать, и стоит подумать, как это сделать. Ну и небольшая проблема, о которой стоит упомянуть. Казначеи всегда разные, вроде как подработка у мальцов, и всех я знаю, как и они меня. Они из нашего детдома, из тех, о ком Сеня говорил, что они связаны с криминалом. Действительно связаны, теперь убедился, увидев всё сам.

И вот они вчетвером направились к выходу, к пролётке.

Что такое не везёт и как с этим бороться? До перекрёстка, где особо бурлил народ и где я наметил перехват, четвёрка не дошла. Их перехватили другие. Работали опера в гражданке, те, что в форме, подошли чуть позже. Всю четвёрку положили мордами в натоптанный грязный снег, а потом при свидетелях и понятых прямо на месте начали обыскивать, составляя опись найденного. Да уж, с казначея сняли немало. Меня, конечно, в первых рядах зевак не было, но посмотреть, что происходит, да так, чтобы не опознали, вполне смог. Причём всё, что сняли с молодчиков, – а набралось изрядно, даже оружие – наган и какой-то пистолет, вроде браунинг, – было убрано в портфель, который опечатали. Потом двое милиционеров стали разгонять народ, а задержанных, включая малолетнего несуна, повели к выходу. Опер же с портфелем чуть отстал от них. Всё же везение у меня сегодня присутствовало.

На том самом перекрёстке, где я и наметил акцию, мне удалось сблизиться с опером, который после моего резкого удара по затылку основанием ладони поплыл, и я, выхватив из его рук портфель, сделал так, что он стал заваливаться на идущего рядом мужчину, цепляясь за него руками.

– У-у-у, пьянь, – оттолкнул тот его локтём и пошёл дальше.

А я уже ввинтился в толпу. Уйдя подальше, убрал портфель в свой вещмешок, повесил лямки на правое плечо и энергичным шагом направился через другой выход с рынка. Если и была тревога и поиски, то я этого не заметил, шуму и так было изрядно. Денег на трамвай не было, последние копейки потратил на пирожок с луком, самый дешёвый, а то есть хотелось, и я пешком направился к дому, где снял комнату. Проверялся не раз, слежки точно не было, так что добрался благополучно. Пройдя в свою комнату и заперев дверь, я достал портфель, открыл его и вывалил всё содержимое на стол. Ха, протокол с изъятыми у задержанных вещами был здесь же. Так что похищенное теперь будут знать примерно, по памяти.

Оружия действительно было две единицы, боеприпаса почти не было, к браунингу, а правильно я его опознал, был всего один запасной магазин, всего шестнадцать патронов в сумме. К нагану – пятнадцать патронов, на этом всё. Три ножа, неплохие финки, и один приличный свинорез из оружейной стали. Один складничок. Документы трёх задержанных, у малолетки их не было. Кошельков, что воришки свистнули у раззяв, тоже не было, видимо, успели избавиться. Банкноты в одной пачке, отдельно мешочек с монетами. Серебряный портсигар с рисунком, но без дарственной, с папиросами. Три зажигалки, одна серебряная, похоже, это один комплект с портсигаром. Золотая цепочка с крестиком, мужской крупный золотой перстень и три обручальных кольца. И восемнадцать часов, семь в виде луковиц, карманные, плоские, и другие наручные.

Улов удивил. Разложив всё, я занялся пересчётом банкнот и монет. Приятная работа. В монетах почти семьсот рублей оказалось, а в банкнотах – две с половиной тысячи. Нормально, можно покупать билет на Москву.

Забрав деньги, я убрал трофеи обратно в портфель, а тот на шкаф и, выйдя в коридор, постучался к хозяйке.

– Это ты, Кирилл? – услышал я, и дверь открылась.

– Я, Агриппина Марковна. К сожалению, я не пять дней у вас проживу, планы изменились, только пару. Вот хочу деньги за них отдать.

– Ох, смотри, я могу и придержать комнату.

– Не стоит, – улыбнулся я. – Я уезжаю.

Купив на вокзале билет до Москвы – скорый литерный поезд, купейный вагон, верхняя полка, отбытие через два дня в семь вечера, прибытие через тринадцать часов сорок минут в восемь с половиной утра следующего дня, за бельё платить проводнице, тут такой порядок, – я свистнул пролётку и отправился на рынок. Не тот, где портфель смог прихватить, а на другой. И там направился к одному специфичному, так сказать, продавцу. Он среди разного товара продавал книги по медицине. Подойдя к нему, я поинтересовался:

– Достал?

– Да чтобы я да что-то не достал? – ухмыльнулся тот и, стрельнув глазами в разные стороны, нырнул под прилавок, откуда вытащил кожаный свёрток. Развязал тесёмку.

На такие его телодвижения я только хмыкнул, в моём заказе не было ничего противозаконного, видимо, дело привычки. Продавец раскатал чехол, где в специальных кармашках хранился хирургический инструмент. По клейму было ясно, что сделали в Германии, сталь приличная, и инструменты новые, заточенные с завода. Три скальпеля разных размеров, ножницы, зажимы, зонды, иглы, включая шовную. В одном из кармашков был очень тонкий наждак и бархотка. Этому продавцу я представился первокурсником-медиком и вот смог договориться об этой поставке нужного мне набора инструментов. Я себя чувствовал без него как без рук.

– И сколько? – нейтральным тоном спросил я, стараясь не выдать свой интерес.

– За пятьсот отдам, – махнул он рукой.

Цены я не знал, врать не буду, но мне кажется, что тот загнул, так что я возмущённо вступил в торговлю и действительно смог скинуть, правда, немного, тридцать рублей. Бонусом с пятидесятипроцентной скидкой мне разрешили выбрать книгу по нраву. Я нашёл одну, которая в будущем станет редкостью из-за малого тиража, а сейчас всего пару лет как из типографии. Один малоизвестный судмедэксперт написал с очень занимательными примерами, актуальными даже в будущем. И присмотрел ещё одну работу, по патанатомии, тоже купил. Ну что ж, хотелку свою я удовлетворил.

Теперь стал приобретать мелочь, без которой не обойтись. Расчёска, небольшое зеркальце, маникюрный набор – нам, врачам, нужно держать свои руки в идеальном состоянии, а в детдоме одни ножницы на этаж, да и те тупые, как ногти стричь? Этот набор явно советский, всего три предмета – ножницы, щипчики, похожие на пинцет, и пилочка. Купил также помазок и отличную бритву «Золинген», полотенце и мыло с мыльницей, зубную щётку и жестяную коробочку с мятным зубным порошком – зубная паста в это время отсутствовала как класс. Ну и напоследок – эмалированную кружку, и у бабки вязаные перчатки и две пары шерстяных носков.

Медицинский саквояж покупать не потребовалось, портфель вполне подходит, тем более он не имел никаких отличительных черт, обычный такой. Хм, а не поступить ли мне на медицинский? Снова. Если прикинуть, я в сорок первом буду уже на четвёртом курсе. Надо подумать.

Моё прибытие в Москву было без каких-либо впечатлений. Приехали и приехали. Вечером посадка, не успел познакомиться с соседями, как спать ложиться, а утром позавтракали – и уже окраина Москвы. Так что почти две трети дороги прошли для меня во сне. Соседи, молодые парни, возвращавшиеся с практики, с грацией бегемота быстро собрались и покинули купе, а я собирался неторопливо, не хотелось толпиться в коридоре, и думал.

Сейчас программа минимум – снять жильё и найти работу, желательно такую, чтобы свободного времени было побольше, как и зарплаты. В Союзе бездельников не любили. Но если ты гробишь здоровье сразу на трёх работах, то респект тебе и уважуха, ещё и в газетах напишут. Я о таких «героях» в газетах читал. Приёмные комиссии вузов начинают работать летом, и до этого времени нужно освоиться в столице.

Хотя учёба у меня под вопросом, так как поступать в медицинский я передумал, знания-то при мне, и если потребуется, то, почитав соответствующую литературу, освежу всё в памяти. Я готовый медик редкой специальности. Зачем тратить молодые годы на ту учёбу, которая мне по факту не нужна? Захочу диплом – сдам экзамены. Нет, лучше выбрать другое направление. На инженера идти я не хочу, таланта к созиданию, именно в технике, у меня просто нет. Я люблю чинить, ремонтировать, вон сколько раз свой ИЖ перебирал, но не конструировать. Как-то не моё. Ничего, до лета время есть, я ещё что-нибудь придумаю. Может, действительно в лётчики пойти? Но только не в военные, ещё не хватало!

Наконец, подхватив вещи, я покинул вагон, попрощавшись с проводницей, и направился к вокзалу, а там и на городскую площадь, продолжая размышлять. Например, почему я поехал в Москву, а не дождался лета и не покинул страну? Для меня это проблемой не было. Америка, Гавайи или Аргентина неплохи для жизни, я там легко освоился бы, добыл средства и приобрёл ранчо, дома. Может, вложился бы в компании, которые ждёт большое будущее, и жил бы припеваючи. Ведь как ни посмотри, настоящая культура оставалась мне чуждой, сложно вживаться. Я теперь мало верил книжкам о попаданцах, где герои легко становились своими, чушь полная, много сил на это уходило, да и нервов тоже. Да по той же причине не уехал, почему я в той жизни жил на даче под Москвой, а не где-нибудь за границей. Мне нравилась моя жизнь. Это отпуск я всегда за границей проводил, чтобы развеяться. Покидать Россию никакого желания у меня не было, хотя возможность и имелась. Вот и сейчас я решил пожить в Москве, мне интересно, как оно тут. А за границу я всегда удрать успею, если что не так пойдёт. Скажем, это резервный план выживания. А по поводу предупреждения правительства Союза о скорой войне, то тут всё сложно. Они своей разведке не верили, кто же мои письма читать будет? Так что, думаю, даже дёргаться не стоит, как идёт, так и пусть идёт.

Вокзал, который я покинул, ещё назывался Октябрьским, а не Ленинградским. Здание вокзала то же самое, только меньше, и соседних домов нет, не построили ещё и не реконструировали. В общем, разницу вокруг я вижу, но сориентироваться можно. Я остановился у стенда с объявлениями и стал вычитывать, где можно снять комнату. Объявлений было не так и много, мне понравилось свежее, ещё влажное от клея, где предлагали комнату, и хозяйка может и готовить. Запомнив адрес и спросив у машущего метлой мужика, где находится нужная улица, а их названия для меня были тёмный лес, редко какая сохранит своё название через восемьдесят лет, я направился в нужную сторону. Пройтись пешком для меня было в удовольствие.

По пути я прикидывал, где можно устроиться на работу. Желательно на такую, где сложно повредить и загрязнить руки. Тяжёлые и грязные работы сразу отметаю, это грузчики, автомеханики, водители и другие схожие специальности. Устроиться бы в больнице, а лучше вообще в морге. Да, именно в морге. Не люблю, когда больные привередничают. Привычка из прошлой жизни. И начну, например, с санитара. Это и доступ к медикаментам имеется, и график работы может быть свободный. Мне такая идея вполне пришлась по нраву. Из немедицинских же профессий младшего персонала, но связанных с работой у медиков – это разные завскладом, возможно, регистратор или буфетчик.

Когда я добрался до нужного дома, старой трёхэтажки ещё царской постройки, попридержал парадную дверь для пожилой женщины и помог подняться по лестнице на второй этаж. И оказалось, что к ней я и направляюсь. Именно она хозяйка квартиры, которая повесила объявление и как раз возвращалась, когда я догнал её. Я осмотрел комнату – вполне просторная, две кровати, шкаф и стол – и снял её на десять дней, сразу уплатив, включая питание. Правда, предупредил, что завтракать и ужинать здесь буду, обедать же в другом месте.

Разложив вещи и взяв паспорт, я, выяснив у хозяйки, где находится ближайшая больница, направился к ней. Не хочу терять день. А взяв справку об устройстве на работу, я смогу в горисполкоме попросить жильё из резерва. Я надеялся на комнату в коммуналке. Понятное дело, меня просто пошлют, ну, в крайнем случае в очередь запишут, в Москве с жильём проблемы куда больше, чем в Ленинграде, но если я найду среди чиновничьего люда того, с кем смогу договориться, например, за подарок, это взятка, но я называю это подарком, то комната у меня будет. Вот такие планы я строил.

К сожалению, в той больнице, что находилась неподалёку, морга не было, но мне дали адрес центрального морга и сказали, на каком трамвае можно до него добраться. Но там выяснилось, что мест нет, санитарами в морге работали на полставки студенты-медики, что местное начальство вполне удовлетворяло. В общем, без мыла не пролезешь. Я сунулся к коллегам, где судмедэксперты работали, но и там всё занято. Фигово. Пришлось по разным больницам проехаться, не думал, что найти работу в Москве, которая удовлетворяла бы моим запросам, будет так сложно. Весь остаток дня убил зря. Жаль, но надежды что-нибудь найти не терял.

Вернувшись в квартиру, принял ванну и поужинал на кухне с хозяйкой. Она рассказала, что в той комнате, которую она мне сдала, раньше её дочки жили, но одна выскочила замуж и отбыла с мужем-военным, другая уехала работать в Казань по комсомольскому набору. Сама хозяйка уже на пенсии, хотя выглядела гораздо моложе своих лет. Эту двухкомнатную квартиру получил её муж, будучи начальником производства одного из заводов. Умер он два года назад, вот она и осталась в одиночестве, так что решила сдать комнату. Я предложил ей по утрам бегать за продуктами, а то она на ноги жалуется. Женщина согласилась…

Два дня мне потребовалось, чтобы найти работу, которая меня устраивала. Правда, с медициной она не связана, но я считал её временной, мне она нужна только для справки о работе. Конечно, место работы, где руки останутся чистыми, найти можно, но мне попалось объявление о наборе автомехаников и автоэлектриков в автомастерские одного из наркоматов тяжёлой промышленности, вот я и подумал, что электриком смогу поработать, тем более брали и тех, у кого нет документов о специальном образовании.

Из-за того что паспорт у меня ленинградский и нет прописки, в городской библиотеке мне дали одноразовый абонемент в читальный зал, и я, взяв три книги и несколько брошюрок по автоэлектрике, засел за их изучение. Ну что ж, ничего сложного не вижу, справлюсь.

На следующий день я добрался до мастерских и, не питая особых надежд, что меня возьмут, направился к начальству. Директор этих гаражей и шестнадцати ремонтных боксов лично погонял меня по знанию предмета, видимо, сам имел специальность, и, вполне удовлетворившись моими правильными и уверенными ответами, велел оформляться на работу. И мне завели первую трудовую книжку.

Получив справку о приёме на работу, я сходил познакомиться с бригадиром, моим прямым начальством, который показал мне верстак, моё рабочее место, и обрисовал мои обязанности. Вот чёрт, я думал, проводку менять буду, оборудование, а оказалось, основная моя работа – ремонт генераторов, разных релюшек и стартеров, которые часто летят, и водителям приходится пользоваться кривым стартером. Получается, к технике я и не подойду. Ну ладно, разберёмся.

Рабочая неделя вот какая: в восемь я должен быть на своём рабочем месте, с двенадцати до часу обед, в шесть вечера конец рабочего дня. В субботу сокращённый на час рабочий день, воскресенье выходной. Мне дали один день на решение жилищных проблем, послезавтра приступаю к работе. Ну что ж, когда я покинул проходную, закончив все оформления, было одиннадцать дня, есть время посетить районный исполком, узнать насчёт жилья. Пока хотя бы найти того, кто мне сможет с этим помочь, и узнать запросы. Что не успею, то завтра доделаю.

Нужный жилищный отдел найти удалось без проблем, и я занял очередь в толпе страждущих посетить кабинет. Кто-то заходил и быстро выходил, кто-то задерживался. Наконец и я прошёл в приёмную. Там сидела секретарь, женщина возрасте, довольно солидной комплекции, с золотой цепочкой на шее и несколькими кольцами на ухоженных пальцах. Одно это привлекло моё внимание. Она, видимо, занималась регистрацией, а начальник её сидел в соседнем помещении, куда вела отдельная дверь. Посмотрев на эту мадам, я задумался и решил: а почему не попробовать? Тем более всё к этому располагало, к тому же в кабинет к секретарю входили по одному, дверь закрыта плотно, и наш разговор останется между нами. Да и внешний вид мадам если не кричал, то активно говорил, что договориться с ней, при некотором умении, возможно. Хотя, может, я и ошибаюсь.

– За ордером на жильё? – сразу спросила она, когда я ещё только направлялся к её столу от двери. – Нет резерва. Есть койка в общежитии. В комнате на десять человек.

Устроившись на стуле около её рабочего места, я протянул документы – паспорт, выписку из детдома и справку, что я устроился на работу, и негромко сказал:

– Я детдомовец, я уже не могу жить с другими, один хочу. Если вы поможете, я отблагодарю.

– Чем же ты меня отблагодаришь? – усмехнулась женщина, но я приметил в её глазах внимание, что обнадёживало.

Достав из кармана часы, серебряные, с цепочкой, я положил их перед ней:

– Наследство от отца. Хочу потратить его на дело, и своё жильё – это своё жильё.

– А ты умный мальчик, заинтересовал, но не более.

– Ещё есть золотая цепочка с крестиком и серебряный портсигар с зажигалкой, это осталось от деда.

– И всё наследство? – прищурилась секретарь.

– Всё.

– М-м-м, интерес у меня к тебе поднялся чуть выше.

– Вот так? – приподнял я бровь. – Может, ещё трое карманных часов и шесть наручных, все рабочие, вам больше понравятся? У меня дед часовщиком был. Наследство.

– Заинтересовал, – повторила она и, чиркнув что-то на клочке бумаги, протянула мне.

Там было написано: «+ 500». Такая сумма у меня была, и, хотя запросы мадам были изрядные, я молча кивнул и под одобрительным взглядом порвал бумажку: улики оставлять не нужно. И вот что она сообщила:

– Аванс я забрала. – Часов на столе действительно уже не было. – Подойдёшь к шести вечера, к концу рабочего дня, я подберу тебе подходящие предложения.

– Сервис.

– А то. Не забудь главное.

– Как можно?

Забрав документы, я покинул приёмную, кивнув следующему в очереди. Поев в ближайшей пельменной, я вернулся на квартиру и подготовил подарки, а к назначенному времени снова пришёл в исполком. Мадам меня ждала и, когда я зашёл, заперла дверь на ключ, махнув рукой в сторону кабинета начальника, мол, он уже отбыл домой. Первым делом потребовала оплату и, убедившись, что всё в точности, стала предлагать комнаты. Как я и говорил, все они были в коммуналках, для квартир подарки были не тех размеров. Правда, выбор не такой и большой, как я думал, всего три. И надо сказать, описание их меня не удовлетворило, мне они не понравились, даже ездить смотреть по адресам не хотелось, поэтому, достав из кармана мужской золотой перстень с рисунком, но без камня и положив его на стол, пододвинул к секретарю, провокационным тоном сказав:

– Мне бы что получше.

Она несколько секунд изучала перстень и, подумав, кивнула:

– Ох и умеешь ты уговаривать. Честно говоря, эту комнату я для особого случая приберегала, но так и быть. Значит, слушай: комната в сорок три квадратных метра. Угловая. За стеной туалет и ванная комната. Но эта стена в полтора кирпича, несущая, запахов и шума не будет. В комнате шесть окон, по три на две стороны. Часть окон выходят на проспект, другие во двор. Помимо самой комнаты в комплект к ней идёт сарай. Без погреба, но полки имеются. Сам дом четырёхэтажный, ещё царской постройки. Комната на четвёртом этаже. В квартире проживает пять семей.

Узнав адрес, я вспомнил этот дом из красного кирпича, я мимо него проезжал, когда сюда ехал. Значит, под окном трамвайная линия, а это лишний шум. Хотя комната мне понравилась, дом крепкий, крыша, как говорит мадам, не протекает, железом крыта, и место действительно неплохое: в пяти минутах ходьбы рынок, остановка рядом с домом, парк для прогулок, до работы добираться минут десять на трамвае. Решено, беру не глядя, и секретарь сразу стала оформлять ордер. Подпись своего начальника она ранее получила, подсунув ему бланк среди других бумаг, а в книгу учёта уже при мне внесла. Если что, например начальник узнает, а тот об этой комнате не в курсе, отговориться мадам всегда сможет, например, детдомовцу помогает, такая программа у них существовала. Я не знал, она сама мне об этом сообщила.

На оформление всех бумаг ушло полчаса, и я получил на руки ордер, а ключи от входной двери, от комнаты и от замка сарая нужно взять у домоуправа. Уже стемнело, когда я вышел на улицу, но время терять не хотелось, послезавтра на работу, так что, вскочив на подножку полного трамвая, доехал до нужной остановки и осмотрел снаружи мой дом. Некоторые окна были тёмные, и, прикинув расположение комнат, я опознал те, которые теперь принадлежат мне. Именно принадлежат, выселить меня могут теперь только по суду, так что я если не собственник, то, считай, арендатор. Поинтересовавшись у детей во дворе, где найти управдома, выяснил, что он живёт в соседнем доме, и направился к нему.

Он, к счастью, был дома. Изучив ордер, внёс меня в свои списки жильцов, у него тоже журнал учёта был, и, прихватив ключи и керосиновую лампу, повёл меня знакомиться с помещениями. Сначала заглянули в сарай, ряд их тянулся по пути к дому, да и вход расчищен от снега, видать, сосед постарался. Сарай пустой, даже мусора нет, и на земляном полу следы метлы. Полки на стенах действительно присутствовали. Помещение вполне большое, по метражу квадратов в двадцать. Только дверь не такая и широкая, лишь мотоцикл-одиночку или велосипед закатить внутрь можно, не более. Хотя при необходимости проём реально расширить, навесив вторую створку.

Закрыв сарай и снова навесив замок, мы поднялись на четвёртый этаж дома и вошли в мою комнату. Да уж, простора тут хватает, хоть в футбол играй. Комната была квадратной, но было одно но. В стене со стороны ванной комнаты было углубление, этакая ниша квадратов в шесть, где, оказывается, находилась раковина с краном, о чём мадам не сообщила. Кто-то из прошлых жильцов продолбил отверстие в стене в ванную комнату и провёл сюда воду. И это просто отлично! Возможно, секретарь и не знала об этом усовершенствовании, но меня оно только порадовало. Я проверил, вода есть, напор неплохой. Внизу под раковиной – вентиль перекрывать воду. Ну а мадам если и заглядывала в комнату, то от дверей раковину видеть не могла. А по сути в этой нише можно сделать себе кухоньку. Купить керосиновый примус, стол с буфетиком, или повесить полки для посуды, и готовить, обходясь без общей кухни. Так что я действительно вытянул приз.

Осмотром я был удовлетворён, несмотря на найденные косяки, на которые и указал управдому: нужно дверь починить, а то тут на месте бывшего замка отверстие с кулак размером, через которое можно рассматривать всю мою комнату, и врезать новый замок. Ещё надо утеплить дверь и починить форточку третьего окна, которое выходило во двор, а то она не закрывалась, и, несмотря на горячие трубы, в помещении было прохладно. Ну и косметический ремонт: побелить потолок, поклеить обои и покрасить пол, окна и трубы, вот и будет комната как новенькая, а то сейчас как посмотришь, так решишь, что тут бомжи ночевали. Но прибрались, мусора нет. Ну, кроме фантиков у двери, но это дети в дыру накидали. Но управдом ответил, что акт приёма комнаты я подписал и теперь уже я отвечаю за неё, а не он, что его явно радовало. Хотя плотника утром пообещал прислать.

А теперь опишу, как выглядит эта коммунальная квартира. Значит так: проходя с лестничной площадки в квартиру, попадаешь в довольно большую прихожую, откуда прямо был вход в немаленькую кухню с двумя дровяными плитами, на которых можно готовить по очереди, парой обшарпанных буфетов и столами для готовки. Обедали все, как я понял, обычно у себя в комнатах. Это нормально, я тоже хочу есть так, чтобы на меня не глазели. Окна кухни выходили на двор соседнего дома.

Направо из прихожей вёл небольшой коридор, где было две двери. В одной комнате жила довольно большая семья из пяти человек с Кавказа: муж с женой с двумя детьми и брат жены. Фамилию не вспомню, сложная. Во второй комнате проживал парень, который работал водителем у большого начальника, потому и неудивительно, что ему дали комнату. Его сейчас ещё не было, не вернулся с работы.

Налево от кухни также шёл коридор, но гораздо длиннее. В нём было шесть дверей. Первая слева – это туалет с унитазом и раковиной. Напротив него комната, где жил студент с молодой женой, сейчас их не было, гуляли где-то. Следующая дверь слева за туалетом – ванная комната с большой старинной чугунной ванной и тоже с умывальником. Горячая вода была постоянно, рядом находилась котельная, так что кипяток шёл не только по трубам отопления, но и по трубам для горячей воды. К слову, тот, кто в моей комнате проводил воду, завёл и горячую.

У трёх следующих дверей заканчивается коридор, прямо вела дверь в небольшую, квадратов десять, комнату, где проживала одинокая полуглухая старушка. Слева – моя дверь, справа – дверь к другим соседям с детьми, у них две комнаты.

Познакомив меня с соседями, домоуправ ушёл, и я тоже поехал в съёмную комнату. Раздевшись, умывшись и ужиная на кухне с хозяйкой, описал ей, что было за день. То, что я работу нашёл, её порадовало, а то, что ещё и жильё получил, а скрывать я не стал, поразило. Редко кто так мог получить всё разом да ещё за один день. Ну я же детдомовский, государство нам помогает, на это и напирал, чтобы у неё лишних вопросов не возникало. Ужин был замечательным, да и я в хорошем настроении, план-минимум выполнен, теперь будем дальше вживаться, решая и улучшая свои жилищные и денежные проблемы. А то у меня чуть меньше тысячи осталось, ну и часть трофеев – кольца, часы можно потихоньку продавать и приобретать необходимое…

Утром, забрав все оставшиеся деньги, я добрался до рынка. Покупки требовалось совершить. Также здесь можно было нанять и работников. Я понимаю, что, чтобы не привлекать своими тратами внимания, желательно всё делать самому, но с работниками проще и быстрее, так что я нанял троих, мужика и двух женщин, для косметического ремонта в моей комнате, положив им на работу три дня. Прикинув, что и сколько понадобится, мы с этим мужиком пошли по рядам за материалами, благо он был тут свой и знал, где можно купить всё необходимое. Мы приобрели рулоны обоев двух расцветок, банки с белой краской для потолка, окон и труб отопления и коричневой для пола. Помимо этого я купил встраиваемый английский замок для своей двери и новый навесной для сарая. Покупать мебель пока не стоит, только когда краска высохнет, можно будет заносить её, ничего не поцарапав, но напомню, у меня сарай имелся, и в него можно сгрузить то, что я и сам смогу поднять наверх. Например, полуторную панцирную кровать, которую я приметил и сторговал вместе с матрасом, двумя подушками, одеялом, покрывалом и двумя комплектами постельного белья. Кровать разборная, спинки сняли, всё аккуратно загрузили в нанятые сани, куда мои работники уже снесли купленный строительной материал. Ещё я приобрёл табурет, ведро, тазик для стирки, не забыл вполне неплохую люстру с красивым абажуром, ну и шесть лампочек.

Добравшись до дома, мы всё сгрузили в сарай, а с мелочовкой поднялись в комнату, и я стал показывать фронт работ. Кроме покраски мне нужно ещё в два места вывести розетки. Одну в кухоньке, а вторую рядом с тем местом, где диванчик будет стоять, я там торшер поставлю. В комнате было две розетки, но совсем не там, где мне было нужно, а тянуть удлинители я не хотел. И ещё в одном месте прошу сделать крепление на стене для будущего бра над моей кроватью, чтобы почитать в постели можно было. А то курам на смех – единственная люстра на всю комнату. Тем более я собирался поставить в виде перегородки платяной и книжный шкафы, чтобы образовалась ещё одна комнатка, где спальню и оборудую.

По поводу двери, убрать щели, чтобы не дуло и не несло запахи с кухни, мой мастер-ремонтник покивал: проблема решаема. Он достал рулетку и стал замерять, сколько нужно купить уплотнителя и проводов. Тут подошёл плотник и сразу намекнул о магарыче – но пару бутылок водки я заранее купил, – заверив, что сделает всё как надо. Он сначала занялся форточкой, женщины сдирали старые обои, облезлые, блёклые, а мы с мастером вернулись на рынок. Час прошастали, мужик приобрёл всё, что нужно, и направился обратно к дому, а я решил заняться финансовыми проблемами. Что денег на ремонт и расплатиться с рабочими хватит, я вижу. Но потрачу почти всё. Фактически я въеду в комнату, в которой будет одна кровать да табурет. Вот на мебель мне и нужны средства. Но сразу всё покупать я не буду, это подозрительно. Поживу пока так, а потом раз в месяц, якобы с зарплаты, буду закупать всё, что нужно. Тогда мне и слова не скажут. Ну или стану говорить, что подработки беру, это тоже объясняет, откуда деньги берутся.

В этот раз погулял я впустую, найти карманников, чтобы они вывели на своих хозяев, мне не удалось. Ладно, в воскресенье ещё похожу, у меня будет выходной, а он уже через три дня. Последние деньги тратить не хотелось, однако я всё же приобрёл кое-что по мелочи. Например, купил набор рабочих инструментов. В таком же кожаном чехле, как у меня были уложены хирургические инструменты, в кармашках находились отвёртки разных размеров, небольшие ключи, кусачки и пассатижи. Я искал набор электрика, но с некоторым трудом нашёл лишь этот. Ещё бы тестер купить, но в наличии ничего подобного не оказалось. Жаль, конечно. Однако один из торговцев меня успокоил, что достанут, когда нужно. Правда, настоящим тестером это не назвать, но, со слов продавца, будет лампочка, пара проводков и батарейка, чтобы цепи прозванивать. Теперь же в кармане осталось едва ли десять рублей.

Вернувшись, я принял работу плотника: форточка в норме, дверь тоже – установил новый замок, заделал щель, с двух сторон аккуратно прибил деревянные плашки и внутри всё залил эпоксидкой, зацементировав. Так что бутылку заработал честно и ушёл довольный. Женщины уже готовились начать покраску потолка, окон и труб. Мастер повесил люстру, проверил свет и сейчас готовился кидать проводку к светильнику и будущим розеткам, затем займётся утеплением двери. Потом – поклейка обоев и, как эпилог, покраска пола. На этом всё, мне сдают работу, и я оплачиваю её. Когда въеду, это уже от меня зависит, но я собирался жить на месте постоя, пока не закончатся оплаченные дни. Краска едкая, долго выдыхаться будет. Насчёт этого я перед соседями уже извинился, но те махнули рукой, мол, они всё понимают.

С того дня, как я получил комнату, прошло десять дней, и наступил очередной выходной. Прошлое воскресенье у меня ушло на слежку, а сейчас я решил поработать.

За это время ремонт в моей комнате был закончен. Всё было сделано хорошо, и я принял работу. И действительно до последнего, пока сохла и выветривалась краска, жил на съёмной квартире. Запах был довольно сильный, но, убедившись, что ходить можно, ноги не прилипают, я в несколько приёмов поднял в комнату кровать и собрал её, потом занёс матрас и постельное бельё с покрывалом. Ну вот, теперь у меня есть свой уголок, приятно. Табурет я помыл, он нуждался в этом после всех работ, и использовал у кровати, складывая на нём одежду. Пальто висело на гвозде у входа, а вещи лежали пока на полу под кроватью. Ел я обычно в столовых, дополнительно покупая пирожки на работу или домой. Ведро использовал для мусора. Изрядно мешало то, что на окнах нет занавесок, не любил такой открытости, но это всё временно. Краской всё ещё пахло, это соседи говорили, я-то уже принюхался, но периодически открывал окно проветрить комнату.

С работой особо проблем не было. То, что я приобрёл инструменты, изрядно мне помогало, так как на те, что выдали, без слёз не взглянешь. Тестовый стенд в боксах был, но всего один на все мастерские, а тут без малого шестнадцать боксов, так что он был нарасхват. Установлен у старшего бригадира, и если мне что требовалось, носил ремонтируемую деталь туда. Я собирал из трёх стартеров два рабочих, с генераторами так же, как и с блоками реле. Что-то выдавали как запчасти. Мастера приносили на ремонт и сами же готовое забирали. От своего верстака я практически не отходил, но на вторую неделю вал работ стал снижаться, так что появилось свободное время. Мастера это заметили и стали приглашать помочь. Именно приглашать, я уточнил у своего начальства, приказывать они не могли. Я помогал также с электрикой, один раз даже установил поисковую фару, она не была предназначена конструкцией. В общем, в коллектив я влился и проставился, как и полагается. Правда, аванс брать пришлось, денег как бы уже не было, это я, конечно, немного слукавил, но моей работой были довольны, так что выдали. А то, что для виду безденежье показывал, то это понятно, детдомовец. А сам втихую часы продавал, мой НЗ, поэтому наличность и имелась.

Сейчас я «работал» на дальнем рынке, на другом конце Москвы, вблизи дома я не хотел так действовать. В прошлый раз я вычислил несуна, который относил награбленное своим главарям, и теперь перехватил его на выходе. Сначала вырубил его охранника, а потом и его самого, и, прихватив школьный портфель, где и была добыча, затерялся в толпе. Я подошёл к ним со спины, нагнав, в неразберихе стараясь не светить лицо, так что не думаю, что свидетели меня опознали бы, хотя криков за спиной хватало. Покинув рынок, в развалинах какого-то дома я опустошил портфель. Неплохая добыча: почти полторы тысячи рублей плюс пара наручных часов и табакерка, к моему удивлению, золотая. Всё это я распихал по карманам, отправив портфель в провал подвала, и, добравшись до остановки трамвая, покатил к тому рынку, что был рядом с моим домом. Там я продал свою верхнюю одежду, сменив имидж, этот уже засвечен, и купил тёплую кожаную куртку с подкладкой из овечьей шерсти. Сменил и шапку, и штаны. И теперь меня ожидали другие покупки.

Мне уже поднадоело ютиться в пустой комнате, так что пора приобретать мебель. Найдя нужного торговца, я выяснил, что у него есть, и вот что заказал: кухонный столик, небольшой буфет, круглый стол, который можно раздвигать, четыре стула с высокими спинками и мягкими сидушками. На платяной шкаф денег пока не хватало, однако вещи где-то хранить нужно, например, одежду или запасной комплект постельного белья, поэтому я приобрёл комод, да непростой, а с зеркалом по стене. Очень удобно, а то у меня лишь карманное имелось. Ну и подвесную вешалку с полочкой для головных уборов. Из мебели это всё, хватит пока. Все наручные часы, ну кроме той пары, что я ношу, я продал: расторговался среди водителей наших гаражей и боксов, сумма приличная получилась, но я её берёг на сегодня. Торговец, взяв аванс и узнав адрес, пообещал доставить всё через два часа, грузчики поднимут мебель и расставят.

Отправившись дальше по рядам, я приобрёл тяжёлые шторы, непроницаемые, над дверью их повешу, будут вместо второй двери с тамбуром между ними, отчего и звукоизоляция повысится. Купил и карнизы к ним. Потом – скатанный в валик коврик, у кровати расстелю, чтобы ноги на холодный пол не спускать, домашние тапки да ящик с инструментами. Там было всё: от молотка до одноручной пилы с топориком. В хозяйстве пригодится, в сарае поставлю. У того же продавца заказал «тестер» и ещё некоторые инструменты для работы, мол, завтра утром заберу. Ещё приобрёл керосиновую плитку для готовки, бидон с керосином, спички, сковороду, кастрюлю, чайник и кое-какие продукты. Из посуды – пару тарелок, стаканы, ложки. В общем, всё, что необходимо, даже скатерть для стола. Нанял сани и покатил домой. Большую часть покупок я оставил в сарае, инструменты, керосинку и бидон обязательно, остальное поднял к себе.

Когда я открыл дверь и прошёл в свою комнату, то вдруг услышал слова, произнесённые с заметным акцентом:

– Здравствуй, Олег Крайнов.

От неожиданности я бросил вещи на пол и, развернувшись к кровати, на коей полулежал незнакомец, постарался молниеносно выхватить наган, скрытый полой куртки. На дело я с оружием пошёл, на всякий случай, поэтому револьвер был при мне. Однако достать его я не успел. Гость как-то странно махнул рукой, и я замер парализованный. Это он чем меня, дротиком или чем-то подобным? Тело не шевелилось, но говорить я мог. Более того, я стоял, будто удерживаемый невидимыми нитями, и не падал, хотя, по идее, должен был свалиться. Странно всё это.

– Ты ещё кто такой? – спросил я, убедившись, что не могу двигаться. – И меня Кириллом Крайновым зовут.

– А в прошлой жизни? – усмехнулся тот и, легко встав с кровати – вот гад, с ногами на неё забрался, не сняв уличную обувь, – закрыл дверь на щеколду.

– Так кто ты? Какой-нибудь полицейский времени, что отправляет обратно таких попаданцев, как я?

– Книги – дело хорошее, но не стоит читать подобный бред. Нет, тут всё гораздо сложнее, – сказал неизвестный и, вернувшись к кровати, снова с удобствами устроился на ней, поинтересовавшись: – Скажи мне, какова цель твоей жизни, ведь она у тебя есть?

– Конечно. Раз попал в это время, то собираюсь изменить историю. Добуду оружие, снайперскую винтовку, ну и посещу разные страны, отстреливая политиков. Черчилль с Гитлером – мои первоочередные цели на следующее лето. Особенно у англичан повеселюсь, хочу всю их верхушку и банкиров перестрелять, должок у меня к ним… Какого чёрта я всё это рассказываю?!

– Всего лишь лёгкий конструкт развязывания языка из арсенала следственных групп, – не совсем понятно, но любезно разъяснил пришлый. – А англичане тебе чем так не угодили?

– В будущем у меня была дочь, я об этом поздно узнал, мать проституткой была. Она с дочкой в Англию эмигрировала с новым мужем, а тот обеих топором зарубил, психом оказался, потом лечился. Я могилу вскрывал, проверял тестом, точно моя дочь. Должок у меня, а так как инвалидом был, не мог тогда его отдать. Отдам сейчас. – Несмотря на моё полное нежелание ворошить прошлое, слова сами слетали с губ.

– Интересный ты человек.

Страницы:

Читать бесплатно другие книги:

Иван Грозный на Мальдивах

Донцова Дарья

Усталый Иван-Царевич способен превратиться в Змея Горыныча. А вот частный детектив Подушкин не начне...

Трофей

Кистяева Марина

Все знают – её трогать нельзя.Она – принадлежит Тойским, за которыми стоят сами Алашеевы.С детства е...

Факультет неприятностей. Избранница дракона

Шерстобитова Ольга

На факультете неприятностей, где я учусь охранять сокровища, с моим даром скучно не бывает! Я и клад...

Яркий оргазм. Техники якорения и НЛП приемы. Лучшее руководство для женщин.

Хоуп Питер

Читайте новую книгу психотерапевта и гинеколога Питера Хоупа "Яркий оргазм. Техники якорения и НЛП п...

Горячий квартирант

Райан Кендалл

* New York Times Bestselling Author * Wall Street Journal Bestselling Author * USA TODAY Bestselling...

Эпоха сверхновой

Цысинь Лю

В те дни Земля была планетой в космосе.В те дни Пекин был городом на Земле.В эту ночь история, извес...