Его невеста Кистяева Марина

Ей всё же следовало быть осторожней. Не направлять всё внимание на надвигающуюся угрозу, но и помнить о безопасности. Она позабыла, что находится в бане. Что пол мокрый. Что, потеряв бдительность, очень легко поскользнуться.

Что с ней и случилось.

Он наступал.

Она отступала.

К стене за спиной. Куда угодно… Лишь бы подальше. Лишь бы иметь возможность убежать. Скрыться.

И в какой-то момент потеряла устойчивость.

Мир продолжал обрушиваться на неё.

Когда падаешь, всегда страшно. Всегда адреналин подскакивает, а сердце сжимается. Всегда интуитивно опасаешься, что при падении что-то себе сломаешь.

Ната вскрикнула, пытаясь устоять.

Упасть ей не дали.

Лучше бы она упала.

Потому что мужчина оказался рядом слишком быстро.

И среагировал так же.

Схватил её за руку, которую поймал в воздухе, дернул на себя и так же быстро, не позволяя Наталье перевести дыхание, развернул её к себе спиной, а потом так же, не давая опомниться, слегка надавил на позвоночник между лопатками.

Ната пошатнулась и не поняла как, но оказалось, что она уже стоит, упираясь руками в полок.

А голый незнакомец — за ее спиной.

Она чувствовала его дыхание на своей разгоряченной коже…

Пока только дыхание.

Наталья зажмурилась. Руки настолько ослабли, что едва слушались её. Она с нарастающим отчаянием вцепилась в деревянный настил, не замечая, как ломает ногти.

Ногти — последнее, о чем ей следует беспокоиться.

Её сейчас изнасилуют.

Слезы потекли по щекам, и она судорожно всхлипнула. Потом ещё раз.

В школе им преподавали основы безопасности жизнедеятельности, где рассказывали, как вести себя, если окажешься захваченной в заложники. Именно так себя Ната и ощущала. За её спиной стоял не человек. Нелюдь. Любой нормальный мужчина понял бы, что она трясется от страха, что она не та, за кого её принимают. Нельзя настолько правдоподобно сыграть роль случайной девушки.

Но тому, чьё дыхание обжигало лопатки, было наплевать.

Ната всё больше и больше убеждалась, что её первая гипотеза верна.

Он — преступник. И ему всё равно, кого брать. Лишь бы было женское тело рядом.

А ещё татуировки… Много тэту.

Господи…

— Прошу вас… Пустите…

Она произнесла это тихо-тихо.

Надежда умирает последней — так говорят?

Если захватил в плен, попала в заложники, напали — нельзя злить. Первое правило. Следует вести себя, как можно незаметнее, создавая иллюзию покорности и невидимости. И тогда, возможно, тебя не тронут.

У Наты поджималось всё: все мышцы, каждая клеточка наполнялась страхом и безнадежностью. Ей не выбраться целой…

А живой?..

Осознание того, что к ней никто не придет на помощь, накрыло лавиной. Ни Доминикана, ни её брат, которого, возможно, и не было на территории. Ни, тем более, охрана с управляющим.

Ник-то.

Её подставили.

Подложили.

Отдали на растерзание.

Наташа задышала ещё глубже.

Так…

Соберись.

Соберись!

Насилие — ещё не конец. Десятки и тысячи женщин, к сожалению, сталкиваются с насилием и двигаются дальше. Есть специализированные учреждения. Она молодая, у неё гибкая психика.

Она справится.

И снова едва не взвизгнула, когда мужская рука коснулась шеи.

То, что стоящий за спиной мужчина обладал недюжинной силой, сомневаться не приходилось. Теперь часть её Ната испытала на себе.

Его пальцы не то, чтобы причиняли ей боль.

Они её парализовали. Лишили возможности двигаться. Подчинили своей воли.

Одно неосторожное движение — и ей сломают шею.

Конечно, Ната преувеличивала. Никто ей шею ломать не будет. Но, как известно, у страха глаза велики, и девушка уже придумала себе всё, что можно и что нельзя.

Она застыла. Не шевелилась.

Нельзя…

…злить…

…нервировать…

…нельзя…

Но с дрожью она поделать ничего не могла.

Секунда одна за другой перетекали в вечность.

Мужчина за спиной не двигался. Ничего не делал.

Одного его присутствия хватало, чтобы у Наты всё скручивалось внутри от напряжения и дикого страха.

А потом внезапно давление с шеи исчезло.

Ната сначала не поверила.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, обернулась.

Мужчина, продолжая яростно дышать, отчего его грудь ритмично поднималась и опускалась, сделал шаг назад. Ещё один штрих — он сжал руки в кулаки.

Ната продолжала стоять.

Он — тоже.

И буравить её взглядом, что обжигал и оставлял на девушке невидимые следы.

Больше медлить Наташа не стала. Она понимала, что с ней играются.

Плевать…

Лишь бы выбраться.

Она не собиралась ждать, когда её снова схватят.

Побежала в сторону двери и не сразу поверила, что её никто не преследует.

Только когда оказалась в предбаннике, осознала, что за ней никто не ринулся.

Её… отпускают?

Серьезно?

Она не могла поверить в свою удачу. Но испытывать судьбу не решилась.

Как натягивала халат, не попадая в рукава, не помнила.

Помнила, как сунула ноги в валенки и схватила фуфайку.

Но на этом её везение закончилось.

Дверь паровой открылась, и снова вышел незнакомец.

Вот и всё…

Рано она порадовалась.

У Наташи в очередной раз закончилось дыхание. Нет-нет… Нет!

Её же отпустили! Он не мог передумать! Не мог!

Или… мог?

В парной душно, а в предбаннике приятная температура, невысокая влажность, да и диваны имеются. И стол. И кресла.

Да много чего.

Наташа медленно, точно перед ней появилась ядовитая змея, которая в любой миг могла броситься на неё, покачала головой.

Мужчина, продолжая щуриться, схватил полотенце и обмотал его вокруг бедер.

Слезы покатились по щекам Наты. Она жалобно всхлипнула, подняла руку и сжала полы то ли фуфайки, то ли халата.

Пусть теперь на них была одежда.

Пусть…

Атмосфера не изменилась. Напротив, продолжала накаляться. В воздухе повисло непередаваемое напряжение, с которым Наташа ни разу не сталкивалась ранее. Ещё немного, и она не выдержит — потеряет сознание, и там уже всё гори синим пламенем.

Поддаваться отчаянию — последнее дело, но когда ты оказываешься запертой в клетке с диким хищником, сложно сохранять благоразумие. Наташа всегда считала себя смелой девушкой. Хорошей. Она никому не делала зла намеренно, так за что с ней поступили подобным образом?

Вопрос, на который она никогда не узнает ответа.

Мужчина продолжал на неё смотреть. Его лицо не предвещало ничего доброго.

Ната перевела взгляд с мужчины на дверь.

Совсем немного… И, если ей повезет, она успеет.

Она же успеет, правда?

Ната больше не смотрела на мужчину. Она потеряла связь с действительностью, руководствовалась инстинктами. Сейчас главенствовало желание жить. Выбраться отсюда, во что бы то ни стало.

И она, путаясь в собственных ногах, не чувствуя пола, не помня, как переступала, рванула к двери.

На свободу…

Лишь бы выбраться из чертовой бани и в дом! Где есть телефон. А там… Там она что-нибудь придумает.

Ната толкнула дверь и выскочила во двор. Её снова никто не остановил, не задержал.

Она не оглядывалась назад схватилась за перила, потому что покачнулась и вдохнула полной грудью. Получилось не сразу. А потом ледяной воздух опалил легкие и коснулся мокрых волос.

Черт… Волосы. Точно. И… Господи, о чем она думает? Почему стоит?

За спиной послышался шум. Неясный, тревожный. Словно уронили скамью или ещё что-то. И сразу же более громкий, как будто эту самую скамью швырнули в стену.

Шум послужил катализатором для Натальи, она отмерла и побежала дальше, к большом дому. Он рядом, совсем. Только почему ей кажется, что она топчется на одном месте? Не двигается…

Ната потянула на себя входную дверь. Та с трудом поддалась. Руки дрожали, не слушались. Лишь оказавшись внутри, в тепле, и прислонившись спиной к двери, она зажала рот рукой.

Что происходит…

— Ника! — закричала девушка, но из горла вырвался лишь хрип. Ната прокашлялась и позвала снова: — Ника! Мать твою…

На её крик никто не отозвался.

Ни единой души.

Потому что в доме никого не было.

Ната в этом не сомневалась.

И всё же надежда умирает последней.

Не разуваясь, спотыкаясь и кое-как удерживая себя на ногах, Ната бросилась к двери. Полы намокшего халата мешали передвижению, но девушка не спешила избавляться от одежды. Та была единственной её защитой.

Переставляя руку и цепляясь за перила, Ната упрямо поднималась наверх. Туда, где находилась комната Доминиканы. Напротив — её.

Но сначала она заглянет к подруге…

Заглядывать не пришлось.

Дверь в комнату Ники была распахнута. Уперевшись рукой в косяк, Ната невидящим взором оглядела комнату. Зажмурилась, проморгалась и заново посмотрела.

Покрывало, которое сдернули второпях с кровати, свисало, распахнутые полки комода и отсутствие розового чемодана — вот что увидела Наталья. Быстро же Ника действовала, оперативно. А если вспомнить, то видела ли Ната, как та раскладывает вещи? Лишь часть косметики выставила на комод да банные принадлежности достала, чтобы создать видимость.

Ладно… Ладно… Ната, соберись.

Что сделано, то сделано. Ей сейчас надо думать не о том, что её предала единственная подруга, а о том, как выбраться. Уехать. А ещё прикинуть, хватит ли ей денег, чтобы вызвать такси. Должно

хватить.

Главное — попасть в город. Там Ната будет действовать по обстоятельствам. Что-нибудь придумает. Обязательно.

Лишь бы выбраться…

Она развернулась на негнущихся ногах и направилась в свою комнату. Надо действовать быстро. Очень.

Пока ОН не передумал.

Что мужчине от неё надо — Ната не знала и не хотела знать. Он отпустил её. Пока что… Она хорошо помнила его взгляд. Как и зарождающееся возбуждение. Её привели к нему. В этом Ната не сомневалась. Зачем-то Доминика пошла на такие ухищрения. Для чего?

Слабость во всем теле не позволяла двигаться быстро. Ната вошла в комнату, скинула фуфайку, халат. Надо привести себя в порядок… Надо… Хотя бы немного, чуть-чуть. Она кинулась к бельевому шкафу, распахнула дверцы, достала оттуда нижнее белье, теплые штаны, свитер. Где носки? Черт! Черт… Обойдется без них! В конце концов, есть валенки.

Никогда в жизни девушка не одевалась так быстро. Руки плохо слушались, одежда сбагривалась, сминалась. Ната снова и снова одергивала её, не замечая, как та промокает. С волос капало. Про них не подумала. Пришлось сбегать в ванную и хоть немного просушить их.

Сколько прошло времени с тех пор, как девушка выбежала из бани? Десять минут? Полчаса?

Наташа потерялась во времени.

Где её телефон? Надо определить точное местонахождение и вызвать такси. Пока машина едет, она соберет чемодан. И, возможно, позвонит в полицию. Пусть её заявление не примут всерьез, но у неё, если что, будет хотя бы небольшая подстраховка.

Наташа оглядела комнату. Сердце по-прежнему закатывалось в груди, волнение крыло по всем фронтам.

Где же телефон… Она его оставляла на тумбе, рядом с кроватью. Да. Точно. Но сейчас его там не было.

Девушка заставила себя остановиться посреди комнаты и уже более внимательно осмотреться.

Нет. Телефона нигде не было.

ГЛАВА 4

Стационарные тоже не работали.

Когда Наташа поднимала трубку, она уже знала, что не услышит гудки.

Так… И что дальше?

В доме оставаться — не вариант.

Мужчина рано или поздно придет сюда. За ней.

Его ярость схлынет, и он захочет воспользоваться предложением.

Ната пыталась сообразить, что делать дальше, и ничего в голову не шло.

Оставалось лишь одно — идти пешком. Попытаться выйти на трассу. А там…

Наташа понимала, что это было безумием чистой воды.

Незнакомый город, даже не город — район. Кругом лес и снег.

Но она решила всё же попробовать. Возможно, рядом где-то есть город или деревня. Если родители Ники… нет, Доминиканы жили тут долгое время, значит, поблизости должна быть какая-то инфраструктура. Магазины или ещё что-то.

Люди, у которых будет телефон.

Натянув шапку по самые глаза, запихав всё ещё влажные волосы под неё и под куртку, Ната, волоча за собой чемодан, вышла из дома и осторожно осмотрелась, прислушиваясь.

Тихо.

Так тихо, что собственное дыхание оглушало и казалось неимоверно шумным.

Больше никого и ничего.

Происходящее было странным до ужаса. До внутренней дрожи.

Неужели Доминикана и её брат не могли пойти путем наименьшего сопротивления? Почему именно она? Если они преследовали цель угодить тому темноволосому незнакомцу, то зачем проворачивать столь сложную комбинацию? Приглашать её, врать…

Зачем? Сейчас рынок интимных услуг настолько широк и разнообразен, что можно найти девочку на любой вкус и кошелек. У Доминиканы и её брата нет проблем с деньгами.

Ната решительно сошла с крыльца и направилась к двери. Нечего теперь размышлять что да как. Пустое это. Они сделали то, что сделали.

Пошёл легкий снег. Кружил и мягко опускался на землю.

Точно, как в сказке…

Со стороны бани тоже не доносилось ни звука. Наташа с трудом сдержала себя, чтобы не побежать бегом, когда проходила мимо строения. Где охрана? Где управляющий, про которого говорила Доминикана? Неужели все уехали вместе с ней? И был ли тут брат?

Холод медленно подбирался к коже Наты. Она поежилась, повела плечами.

Ничего… Ничего… Она справится.

А вот и ворота. Автоматические, через которые ей не выбраться. Но есть же ещё и калитка! Ната направилась к ней, дернула, и та, на удивление, поддалась. Неужели ей повезло, и хозяева забыли запереть дом?

Девушка потянула калитку на себя. Вот и всё! Она на свободе. Теперь всё будет хорошо, и возбужденный незнакомец остался в прошлом.

Ната переступила через небольшой металлический порожек и…

Если она думала, что ничто уже не сможет её удивить и повергнуть в больший шок, панику, она ошиблась.

Захотела увидеть людей?

Как там говорят? Бойтесь своих желаний, они могут осуществиться?

Её желание исполнилось.

Через дорогу, которую уже частично замело, стояли люди.

Много людей.

Человек тридцать, не меньше. Они воспринимались тенями, потому что одеты были во всё черное. Как пилот Виктор Данилович. И Нате на мгновение показалось, что он тоже там. Среди них.

И люди, оцепившие дорогу, — ещё полбеды. Полукруг, через который не пробраться.

Были ещё животные. Наверное, собаки. Волкодавы или какая-то другая порода. Огромные, стоящие рядом или за спиной каждого незнакомца.

Ната впала в ступор.

Это какой-то сон… Кошмар… Точно. Она всё-таки угорела.

Потому что то, что она видела, никак не воспринималось сознанием.

Словно кадр из фильма хоррор. Лес, снег и люди-тени, что пришли на зловещую мессу.

Ната попятилась назад.

Её не выпустят…

Нет.

Она захлопнула калитку и прислонилась к ней спиной.

Что, черт побери, происходит? Кто все эти люди?

Зачем её сюда привезли?

Они чего-то выжидали.

Но чего?

В голове Наташи зазвенело от напряжения, и мороз начал восприниматься иначе. Более колко, более зло.

Надо возвращаться в дом. Иначе она замерзнет.

Всё потом… Возможно, завтра. Возможно, через час. Она подумает… обязательно… Но потом…

Ната сделала шаг, второй. Третий более неуверенно. Перед глазами всё поплыло, и девушка вынуждена была присесть на корточки, иначе потеряла бы сознание.

— Наташа, дыши, — проговорила сама себе, едва размыкая губы.

Если упадет в обморок — замерзнет. Сто процентов.

Или кто-то о ней позаботится?

Для чего-то она нужна.

Или кому-то…

Ната уперлась рукой в снег. Потом осторожно, не делая резких движений, зачерпнула пригоршню и умылась.

Холодно.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»