Сын Нептуна Риордан Рик
Золотой слиток выскочил из земли прямо у нее под ногой. Нико попытался ее удержать, но она все равно упала и оцарапала ладони.
– Ты в порядке? – Нико присел рядом на колени и потянулся к слитку.
– Не трогай! – предупредила Хейзел.
Нико замер:
– Точно. Извини. Просто… ого. Эта штука огромная. – Он достал из кармана своей авиаторской куртки фляжку с нектаром и полил немного на ладони Хейзел. Царапины тут же начали затягиваться. – Можешь встать?
Он помог ей подняться, и они оба уставились на слиток размером с буханку хлеба, с вычеканенными серийным номером и словами «Министерство финансов США».
Нико покачал головой:
– Клянусь Тартаром, как…
– Не знаю, – печально отозвалась Хейзел. – Его могли закопать здесь грабители, или он упал с повозки сотню лет назад. А может, его притянуло сюда из ближайшего банковского сейфа. Все, что есть в земле вблизи меня, просто выпрыгивает на поверхность. И чем оно ценнее…
– …тем опаснее. – Нико нахмурился. – Может, его чем-то прикрыть? Вдруг фавны его найдут?
Хейзел представила себе поднимающееся над дорогой грибное облако и разлетающихся во все стороны обугленных и сваренных заживо фавнов. О таком даже думать страшно.
– Он должен погрузиться назад в землю, когда я уйду, со временем, но просто на всякий случай… – Она уже практиковала этот трюк, но никогда с чем-то столь тяжелым и плотным. Она указала пальцем на золотой слиток и сконцентрировалась.
Слиток взлетел. Хейзел направила в него всю свою злость, что было несложно – она ненавидела это золото, ненавидела это проклятие, ненавидела думать о прошлом и обо всех своих ошибках. Пальцы закололо. Слиток засветился, нагреваясь.
Нико сглотнул:
– Э-э-э… Хейзел, ты уверена?..
Она сжала кулак. Золото смялось как замазка. Хейзел заставила его изогнуться в огромное неровное кольцо, затем резко опустила руку. Ее «донат» стоимостью миллион долларов врезался в землю, уйдя так глубоко, что на случившееся указывал лишь свежий след в грязи.
У Нико округлились глаза:
– Это было… жутко.
На взгляд Хейзел, это было ничто по сравнению со способностью оживлять скелеты и воскрешать мертвых, но ей было приятно, что она смогла в кои-то веки удивить его.
В лагере затрубили горны. Когорты готовились начать перекличку, и Хейзел совсем не горела желанием оказаться зашитой в мешке с горностаями.
– Скорее! – сказала она Нико, и они побежали к воротам.
Впервые увидев легион в полном сборе, Хейзел так испугалась, что едва не юркнула назад в барак, чтобы спрятаться. Даже проведя девять месяцев в лагере, она не уставала поражаться этому зрелищу.
Первые четыре когорты, в каждой не меньше сорока ребят, выстроились ровными рядами перед своими бараками вдоль Виа Претория. Место Пятой было в самом конце, напротив принципии – их бараки ютились в дальнем углу лагеря рядом со стойлами и уборными. Хейзел пришлось бежать к своей шеренге через весь легион.
Легионеры были экипированы для войны. Полированные кольчуги и наголенники блестели поверх фиолетовых футболок и джинсов. Шлемы были украшены изображениями мечей и черепов. Даже кожаные армейские ботинки выглядели устрашающе благодаря шипастым железным подковам – идеальным, чтобы шагать по грязи или наступать на лицо.
Перед шеренгами как огромные костяшки домино стояли красные и золотые щиты, каждый размером с дверь холодильника. Все легионеры были вооружены напоминающим гарпун копьем – пилумом, гладиусом, кинжалом и другим оружием общим весом в сотню фунтов[14]. Если ты был в плохой форме до прихода в лагерь, жизнь здесь быстро это исправляла. Уже просто хождение в полном обмундировании приравнивалось к интенсивной тренировке.
Хейзел и Нико подоспели как раз к окончанию построения, поэтому их увидели абсолютно все. Их шаги эхом отражались от камней мостовой. Хейзел старалась не смотреть никому в глаза, но заметила усмешку Октавиана, стоящего во главе Первой когорты и выглядящего донельзя высокомерным в своем шлеме центуриона с гребнем и с дюжиной медалей на груди.
Хейзел все еще была вне себя из-за его шантажа. Глупый авгур с его даром прорицания – почему именно он из всех людей в лагере должен был узнать ее секреты?! Она не сомневалась, что он бы давным-давно ее сдал, если бы не решил приберечь это знание в качестве рычага давления. Жаль, что при ней нет того слитка золота – она бы врезала им ему по лицу.
Она пробежала мимо Рейны, легким галопом скачущей взад-вперед по улице на своем пегасе Сципио, из-за масти прозванном Скиппи – в честь производителя арахисовой пасты. По бокам от нее трусили металлические псы Аурум и Аргентум, за спиной развевался фиолетовый офицерский плащ.
– Хейзел Левеск, – сказала она, – я очень рада, что ты смогла к нам присоединиться.
Хейзел знала, что лучше не отвечать. Она не успела надеть доспехи и полностью вооружиться, но тем не менее поспешила занять свое место за Фрэнком и встать по стойке «смирно». Возглавляющий их когорту центурион, здоровый семнадцатилетний парень Дакота, как раз назвал ее имя – последнее в списке.
– Здесь! – пискнула она.
Хвала богам. Формально она не опоздала.
Нико встал рядом с Перси Джексоном, стоящим сбоку в компании пары стражников. Волосы Перси были мокрыми после терм, но, несмотря на чистые одежды, он явно испытывал дискомфорт. Хейзел понимала почему: его собирались представить одновременно двум сотням тяжеловооруженных ребят.
Лары появились последними. Их фиолетовые силуэты, подмигивая, плыли между рядами в поисках своих мест. У привидений была дурная привычка становиться наполовину внутри живого человека, из-за чего строй напоминал размытую фотографию, но в конце концов центурионы навели порядок.
Октавиан крикнул:
– Знаки!
Вперед вышли знаменосцы в плащах из львиных шкур, держа в руках шесты с отличительными знаками когорт. Последним свой штандарт вынес Джейкоб, хранитель легионного орла. Но орла на его шесте не было. Эта должность предполагала почет, но Джейкоб явно ее ненавидел. Рейна настаивала на соблюдении традиции, но всякий раз, когда пустой шест поднимался над рядами, Хейзел чувствовала волны стыда, прокатывающиеся по всему легиону.
Рейна остановила пегаса.
– Римляне! – заговорила она. – Вы наверняка уже слышали о сегодняшнем вторжении. Новоприбывший Перси Джексон утопил в реке двух горгон. Юнона лично привела его сюда и представила как сына Нептуна.
Ребята в дальних рядах вытянули шеи в сторону Перси. Тот поднял руку:
– Привет.
– Он хочет вступить в легион, – продолжила Рейна. – Что сказали авгуры?
– Я прочел его предсказание по внутренностям! – сообщил Октавиан с таким апломбом, как если бы убил льва голыми руками, а не разорвал подушку-игрушку в виде панды. – Авгуры ему благоволят. Он достоин служить!
Легионеры разразились приветственным «Аве!».
Фрэнк немного запоздал, и его «аве» разнеслось по округе фальцетным эхом. Многие захихикали.
Рейна жестом попросила старших офицеров выйти вперед – по одному от каждой когорты. Октавиан как самый старший центурион повернулся к Перси.
– Рекрут, у тебя есть рекомендации? – спросил он.
Хейзел помнила эту часть по своему вступлению в легион. Многие дети приносили с собой письма от взрослых полубогов, ветеранов лагеря, живущих во внешнем мире. У некоторых рекрутов были известные и богатые покровители. Кто-то происходил из третьего или четвертого поколения легионеров. Хорошая рекомендация могла обеспечить тебе место в лучшей когорте, а иногда даже особую должность, например легионного гонца, что освобождало от рядовых заданий вроде выкапывания траншей или спряжения латинских глаголов.
Перси переступил с ноги на ногу:
– Рекомендации? Э-эм… нет.
Октавиан поморщился.
«Нечестно!» – хотелось крикнуть Хейзел. Перси принес в лагерь богиню – какую рекомендацию им еще нужно?! Но семья Октавиана уже больше столетия отправляла детей в лагерь, и он обожал напоминать рекрутам о своей значимости.
– Рекомендаций нет, – с притворным сожалением повторил авгур. – Кто-нибудь из легионеров за него поручится?
– Я поручусь! – вышел вперед Фрэнк. – Он спас мне жизнь!
Другие когорты тут же разразились протестующими криками. Рейна подняла руку, призывая к тишине, и сердито посмотрела на Фрэнка:
– Фрэнк Чжан, это уже второй раз за сегодняшний день, когда я напоминаю тебе, что ты на пробатио. Твой божественный родитель еще тебя не признал. Ты не вправе ни за кого поручаться, пока не заработаешь свою первую полоску.
Судя по лицу Фрэнка, он был не прочь провалиться под землю.
Хейзел не могла это так оставить. Она шагнула вперед:
– Фрэнк хотел сказать, что Перси спас нас обоих. Я полноправный член легиона. Я поручусь за Перси Джексона.
Фрэнк бросил на нее благодарный взгляд, но другие легионеры зашептались. Слово Хейзел имело мало веса: она получила свою полоску всего пару недель назад, и «доблестный поступок», послуживший поводом для этого, был скорее случайностью. Кроме того, она была дочерью Плутона и состояла в позорной Пятой когорте. Поддержав Перси, она, можно сказать, оказала ему медвежью услугу.
Рейна поморщилась, но все же повернулась к Октавиану. Авгур улыбнулся и пожал плечами, будто находил происходящее забавным.
«Возможно, так оно и есть», – подумала Хейзел. Если Перси определят в Пятую когорту, это сделает его менее опасным в глазах остальных, не говоря уж о том, что Октавиану нравилось держать своих врагов в одном месте.
– Хорошо, – провозгласила Рейна. – Хейзел Левеск, ты будешь ответственна за нового рекрута. Твоя когорта принимает его в свои ряды?
Легионеры из других когорт закашляли, маскируя смех. Хейзел знала, что они думают: «Еще один неудачник в Пятую».
Фрэнк постучал щитом о землю. Остальные ребята из Пятой присоединились, хоть и без особого энтузиазма. Их центурионы, Дакота и Гвен, страдальчески переглянулись: «Опять!»
– Моя когорта сказала свое слово, – объявил Дакота. – Мы принимаем этого рекрута в наши ряды.
Рейна с жалостью посмотрела на Перси:
– Поздравляю, Перси Джексон. Ты официально на пробатио. Тебе выдадут табличку с твоим именем и номером когорты. Через год или же если тебе удастся совершить доблестный поступок, ты станешь полноправным членом Двенадцатого легиона Фульмината. Служи Риму, подчиняйся правилам легиона и защищай лагерь с честью. Senatus Populusque Romanus!
Легион хором повторил девиз.
Рейна развернула пегаса прочь от Перси, словно ей не терпелось покончить с этой частью вечера. Скиппи расправил свои красивые крылья. Хейзел невольно кольнула зависть. Она бы все отдала за такую лошадь, но ей это не светит. Кони полагались только офицерам либо варварской коннице, но не простым римским легионерам.
– Центурионы, – снова заговорила Рейна, – у вас и у ваших войск есть один час на ужин. Затем мы встретимся на Поле Марса. Первая и Вторая когорты будут обороняться. Третья, Четвертая и Пятая – атаковать. Удачи!
Легионеры отозвались громкими криками, радуясь предстоящим военным играм и ужину, и побежали к обеденному залу.
Хейзел помахала Перси, который прорвался к ней сквозь толпу в компании Нико, и с удивлением увидела на лице брата широкую улыбку.
– Молодчина, сестрица, – похвалил он. – Нужно иметь большое мужество, чтобы поручиться за него.
Он никогда еще не обращался к ней «сестрица». А Бьянку он тоже так называл?
Один из стражников дал Перси его пробатио-жетон, и Перси повесил его на свой кожаный шнурок с загадочными бусинами.
– Спасибо, Хейзел, – сказал он. – А что это значит – что ты за меня поручилась?
– Я гарант твоего хорошего поведения, – объяснила Хейзел. – Я буду учить тебя правилам, отвечать на твои вопросы и делать все, чтобы ты не опозорил легион.
– А… если я сделаю что-то плохое?
– Меня убьют вместе с тобой, – ответила Хейзел. – Вы голодны? Идемте есть.
8. Хейзел
По крайней мере лагерная еда была вкусной. Невидимые духи ветра – ауры, – прислуживающие обитателям лагеря, похоже, интуитивно знали, чего хочет каждый. Они так быстро разносили тарелки и кубки, что обеденный зал напоминал аппетитный ураган. Когда кто-то слишком быстро вставал, то мог получить стручком гороха в глаз или горшочком с тушеным мясом в лоб.
Хейзел ела гамбо с креветками[15] – это блюдо всегда ее умиротворяло, навевая воспоминания о детстве в Новом Орлеане, когда наложенное на нее проклятие еще не начало себя проявлять, а мама не была постоянно на взводе. Перед Перси поставили чизбургер и странного вида ярко-голубую газировку. Хейзел никогда такой не видела, но Перси, попробовав ее, довольно улыбнулся.
– Мне от нее радостно, – сказал он. – Не знаю почему, но… радостно.
Всего на секунду одна из аур стала видимой: в воздухе возникла миниатюрная девушка в белом шелковом платье. Хихикнув, она наполнила стакан Перси до краев и растворилась в порыве ветра.
Этим вечером в обеденном зале было особенно шумно. Стены дрожали от смеха. С кедровых потолочных балок свисали военные знамена, покачиваясь в потоках усердных аур, следящих за тем, чтобы ни одна тарелка не пустела. Легионеры ужинали, как было принято у римлян – сидя на диванах за низкими столами, – но постоянно вставали, менялись тарелками, сплетничали, кто кому нравится, и все в таком духе.
Как обычно, Пятая когорта заняла наименее почетное место. Ее столы стояли в дальней части зала, рядом с кухней. За столом Хейзел всегда было немноголюдно. Сегодня к ним с Фрэнком, ее обычной компании, присоединились Перси, Нико и их центурион Дакота, но тот, скорее всего, просто посчитал себя обязанным поприветствовать нового рекрута.
Дакота сидел, откинувшись на спинку дивана, и потягивал свой дополнительно подслащенный напиток. Это был крупный парень с черными кудрями и немного неровно посаженными глазами, из-за чего у Хейзел, когда она на него смотрела, возникало чувство, что мир наклонялся. Вечер только начался, а он уже столько выпил – это не к добру.
– Итак. – Он икнул и взмахнул кубком. – Добро пожаловать к нам, Песни. – Он нахмурился. – Перси. Неважно.
– О… спасибо, – отозвался Перси, но его внимание было сосредоточено на Нико. – Знаешь, я бы хотел позже с тобой поговорить – ну… насчет того, где я мог раньше тебя видеть.
– Не вопрос, – слишком быстро ответил Нико. – Но тут такое дело… большую часть времени я провожу в Царстве Мертвых. Так что если мы не встречались там, что вряд ли…
Дакота срыгнул:
– Его называют послом Плутона. Рейна никогда не знает, что с ним делать, когда он приходит. Ты бы видел ее лицо, когда он явился с Хейзел и попросил взять ее к нам. Э-эм, без обид.
– Никаких обид, – Нико явно был только рад сменить тему. – Кстати, Дакота, спасибо тебе, что поручился тогда за Хейзел.
Центурион зарделся:
– Да у… Она показалась мне ничего. И ведь я оказался прав. В прошлом месяце, когда она спасла меня… ну… это…
– О да! – Фрэнк даже оторвался от своих фиш-энд-чипс. – Перси, жаль, ты ее не видел! Это тогда Хейзел заработала полоску. Единороги впали в панику…
– Ерунда, – вмешалась Хейзел.
– Ерунда?! – изумленно переспросил Фрэнк. – Дакоту едва не затоптали! Но ты встала прямо перед ними и прогнала их, чем спасла его шкуру. Я никогда ничего подобного не видел.
Хейзел прикусила губу. Ей не нравилось говорить об этом, она чувствовала себя неловко. Фрэнк представил ее героиней, но, если честно, в тот момент ее больше волновало, что единороги в панике могли себя поранить. Их рога были из серебра и золота. Немного концентрации – и она смогла увести их за рога в сторону и назад, в стойла. За это она получила полноправное место в легионе, но вместе с этим о ее странных силах поползли слухи, совсем как в старые плохие времена.
Перси посмотрел на нее, и Хейзел стало неуютно под пристальным взглядом его зеленых, как море, глаз.
– Вы с Нико росли вместе? – спросил он.
– Нет, – ответил вместо нее Нико. – Я лишь недавно узнал, что Хейзел моя сестра. Она из Нового Орлеана.
Это, конечно, была правда, но не вся. По словам Нико выходило, будто он наткнулся на нее в Новом Орлеане и привел в лагерь. Так было проще, чем рассказывать, как случилось на самом деле.
Хейзел старалась вести себя как современные дети, но это было нелегко. К счастью, в лагере технологии не приживались: окутывающая его магия поджаривала электронные мозги гаджетов. Но в свой первый выходной в Беркли она едва не сошла с ума. Телевизоры, компьютеры, айподы, Интернет… Она была счастлива вернуться в мир привидений, единорогов и богов. Он казался куда менее фантастичным, чем двадцать первый век.
Нико тем временем продолжал говорить о детях Плутона:
– Нас не так много, поэтому приходится держаться вместе. Когда я нашел Хейзел…
– У тебя есть еще сестры? – спросил Перси таким тоном, словно почти не сомневался в ответе. Хейзел вновь задалась вопросом, откуда Перси и Нико знают друг друга и что ее брат скрывает.
– Одна, – подтвердил Нико. – Она умерла. Я несколько раз виделся с ее духом в Царстве Мертвых, но в последний раз, когда я туда спустился… – «…чтобы вернуть ее», – додумала про себя Хейзел. Но Нико сказал другое: —…ее там уже не было. – Его голос стал глуше: – Она была в Элизиуме, это вроде как рай в Царстве Мертвых, но она решила переродиться. Теперь я ее уже никогда не увижу. Мне просто повезло, что я нашел Хейзел… в смысле там, в Новом Орлеане.
Дакота заворчал:
– Если, конечно, не верить слухам. Чего я не делаю.
– Слухам? – переспросил Перси.
Их отвлек фавн Дон, закричавший с другого конца зала:
– Хейзел!
Хейзел еще никогда не была так рада его видеть. Ему запрещалось заходить в лагерь – что, естественно, его не останавливало. Он направился к их столу, улыбаясь всем и каждому, утаскивая с тарелок еду и то и дело тыча пальцем в кого-нибудь со словами «Эй! Позвони мне!» Летящая по воздуху пицца врезалась ему в голову, и он исчез за диваном, но затем снова появился, с той же широченной улыбкой на лице, и продолжил свой путь к ним:
– Моя любимица! – От него пахло мокрым козлом, обернутым в старый сыр. Он наклонился через спинку дивана и изучил содержимое их тарелок. – Слышь, новенький, ты это есть будешь?
Перси нахмурился:
– Разве фавны не вегетарианцы?
– На чизбургеры это не распространяется, чувак! Дай тарелку! – Он понюхал волосы Перси. – Слышь… что это за запах?
– Дон! – воскликнула Хейзел. – Не груби!
– Нет, чувак, я просто…
Вителлий, их домашнее божество, материализовался из ниоткуда, оказавшись наполовину погруженным в диван Фрэнка.
– Фавны в обеденном зале! До чего мы докатились! Центурион Дакота, займись своими обязанностями!
– Я и занимаюсь, – проворчал Дакота в свой кубок. – Я ужинаю!
Дон продолжал обнюхивать Перси:
– Чувак, да у тебя эмпатическая связь с фавном!
Перси отстранился от него:
– Чего?
– Эмпатическая связь! Очень слабая, как будто ее кто-то подавляет, но…
– Слушайте! – вскочил вдруг Нико. – Хейзел, давайте вы с Фрэнком пока расскажете Перси что да как, а мы с Дакотой пойдем к преторскому столу. Дон, Вителлий, вы с нами. Обсудим стратегии военных игр.
– Стратегии проигрыша? – пробормотал Дакота.
– Мальчик-Смерть прав! – сказал Вителлий. – Этот легион бьется хуже, чем мы в Иудее, и именно тогда мы в первый раз потеряли нашего орла. Но если бы всем руководил я…
– А можно я сначала съем ножи и вилки? – спросил Дон.
– Идемте! – Нико схватил Дона и Вителлия за уши – только он мог касаться ларов – и потащил их к преторскому столу.
Вителлий от возмущения сыпал бессвязными ругательствами.
– Ай! – восклицал Дон. – Чувак, осторожней!
– Пошли, Дакота! – позвал Нико через плечо.
Центурион с неохотой встал и вытер рот, хотя толку от этого было никакого – его губы оставались перманентно красными.
– Скоро вернусь. – Он встряхнулся всем телом, как мокрый пес, и побрел прочь, расплескивая содержимое своего кубка.
– Что это сейчас было? – спросил Перси. – И что не так с Дакотой?
Фрэнк вздохнул:
– С ним все нормально. Он сын Бахуса, бога вина. У него зависимость.
Перси выпучил глаза:
– Вы разрешаете ему пить вино?!
– Боги, нет! – поспешила заверить его Хейзел. – Это было бы катастрофой. Он подсел на красный «Кул-Эйд»[16]. Еще и мешает его с тройной порцией сахара, а у него и так СДВГ: ну, знаешь – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Когда-нибудь его голова точно взорвется.
Перси взглянул в сторону преторского стола. Большинство офицеров обсуждали что-то с Рейной. Нико и двое его пленников, Дон и Вителлий, маячили на периферии. Дакота бегал туда-сюда вдоль сложенных щитов и барабанил по ним кубком как по ксилофону.
– СДВГ, – повторил Перси. – Никогда бы не подумал.
Хейзел подавила смех:
– Ну… он есть почти у всех полубогов. Как и дислексия. Наши мозги устроены иначе. Ты тоже говорил, что у тебя проблемы с чтением.
– У вас тоже? – спросил Перси.
– Не знаю, – призналась Хейзел. – Может быть. В мое время таких детей просто считали ленивыми.
Перси нахмурился:
– В твое время?
Хейзел выругалась про себя.
К счастью для нее, к разговору присоединился Фрэнк:
– Вот бы у меня был СДВГ или дислексия! А так могу похвастаться лишь непереносимостью лактозы.
Перси улыбнулся:
– Серьезно?
Фрэнк, возможно, был самым глупым полубогом в истории, но Хейзел всякий раз умилялась, когда он обиженно надувал губы и ссутуливался.
– А я обожаю мороженое, так что… – она пожала плечами.
Перси засмеялся. Хейзел тоже не смогла сдержаться. Было приятно сидеть вот так за ужином и чувствовать себя в окружении друзей.
– Ладно, объясните мне, что такого плохого в Пятой когорте? – попросил Перси. – Вы классные.
У Хейзел от его комплимента закололо пальцы ног.
– Это… сложно. Не считая того, что я дочь Плутона, я хочу ездить верхом.
– Поэтому у тебя кавалерийский меч?
Она кивнула:
– Хотя это глупо. Не стоит и надеяться. В лагере всего один пегас, и он принадлежит Рейне. Единорогов держат только из медицинских соображений, потому что стружки с их рогов лечат отравления ядами и прочее. И вообще римляне всегда сражаются пешими. К коннице они относятся… с пренебрежением. Поэтому они с пренебрежением относятся и ко мне.
– Ну и сами дураки, – отрезал Перси. – А ты что, Фрэнк?
– Я лучник, – пробормотал он. – Их тоже недолюбливают – только если ты не ребенок Аполлона. Тогда это тебя извиняет. Я надеюсь, что мой отец правда Аполлон, но не знаю. С поэзией у меня не очень. И я не уверен, что хочу быть родственником Октавиана.
– Не стану тебя винить, – сказал Перси. – Но с луком ты обращаешься мастерски – как ты пригвоздил тех горгон! Забудь, что думают остальные.
Лицо Фрэнка стало таким же красным, как разведенный «Кул-Эйд» Дакоты.
– Если бы все было так просто! Все считают, что я должен быть мечником, потому что я большой и сильный. – Он взглянул на себя, словно не мог поверить, что это его тело. – Все говорят, что я слишком здоровый для лучника. Может, если мой отец наконец объявится…
Пару минут они ели в тишине. «Если мой отец наконец объявится…» – Хейзел знала, каково это. И что-то ей подсказывало, что Перси тоже.
– Ты спросил насчет Пятой, – нарушила она молчание. – Почему ее считают худшей когортой. Все началось еще до нас. – Она указала на дальнюю стену, где стояли легионные штандарты. – Видишь пустой шест посередине?
– Орел, – сказал Перси.
Хейзел не смогла скрыть изумления:
– Откуда ты знаешь?
Перси пожал плечами:
– Вителлий упомянул, что когда-то очень давно легион потерял орла – в первый раз, по его словам. И по его виду было ясно, что это жуткий позор. Ну, я и предположил, что сейчас его тоже нет. И судя по вашему разговору с Рейной, это случилось не так давно, причем в этом как-то виновата Пятая когорта.
Хейзел сделала себе мысленную пометку никогда больше не недооценивать Перси. Поначалу он показался ей немного глуповатым – все эти вопросы про «пир фон Туны» и так далее, – но, похоже, это была лишь видимость, на самом деле он куда умнее.
– Верно, – подтвердила она. – Именно так все и было.
– Так что это за орел такой? Из-за чего весь сыр-бор?
Фрэнк посмотрел по сторонам – не подслушивает ли кто:
– Это символ всего лагеря – большой орел, отлитый из золота. По идее, он должен оберегать нас в битве и устрашать противников. Каждый орел наделял свой легион особыми силами, и наш связан с самим Юпитером. Считается, что Юлий Цезарь назвал наш легион «Фульмината» – «молнией вооруженный» – как раз из-за того, что мог делать наш орел.
– Я не в восторге от молний, – признался Перси.
– Ну, не то чтобы он делал нас непобедимыми… – пожала плечами Хейзел. – В первый раз Двенадцатый легион потерял своего орла в далеком прошлом, во время Первой Иудейской войны[17].
– Кажется, я видел фильм с таким названием, – сказал Перси.
Хейзел кивнула:
– Может быть. Есть куча книг и фильмов о том, как легионы теряли своих орлов. К сожалению, это не такая уж редкость. Орлы были так важны, что… ну, археологи не нашли ни одного орла Древнего Рима. Каждый легион защищал своего до последнего, потому что в них была заключена сила богов. Их прятали или плавили – лишь бы они не попали в руки врагам. В первый раз Двенадцатому легиону повезло: мы смогли вернуть нашего орла. Но во второй раз…
– Вы были там, когда это случилось? – спросил Перси.
Они оба замотали головой.
– Я здесь ненамного дольше тебя. – Фрэнк постучал пальцем по своему пробатио-жетону. – Вступил в прошлом месяце. Но все слышали эту историю. Хоть и поговаривают, что обсуждать ее – к несчастью. В восьмидесятые организовали масштабную экспедицию на Аляску…
– Помнишь то пророчество в храме? – продолжила Хейзел. – Про семь полубогов и Врата смерти? Нашим претором в то время был Майкл Варрус из Пятой когорты, которая тогда была лучшей в лагере. Он решил, что принесет славу всему легиону, если сможет расшифровать пророчество и исполнить его – спасти мир от огня и бури и все такое. Он поговорил с авгуром, и тот сказал, что ответ ждет на Аляске, но предупредил Майкла, что еще не время. Пророчество было не о нем.
– Но он все равно пошел, – предположил Перси. – И что произошло?
Фрэнк понизил голос:
– Долгая и кровавая история. Почти вся Пятая когорта была перебита. Большая часть легионного оружия из имперского золота оказалась потеряна вместе с орлом. Выжившие либо сошли с ума, либо категорически отказывались говорить о том, кто на них напал.
«Вот я знаю, кто это был», – мрачно подумала Хейзел. Но промолчала.
– С тех пор, – продолжал Фрэнк, – лагерь начал слабеть. Поиски стали намного опаснее. Атаки монстров у границ участились. Мораль упала. А за последний месяц или около того ситуация усугубляется все сильнее и быстрее.
– И всю вину свалили на Пятую когорту, – догадался Перси. – Поэтому все думают, что вы прокляты.
Хейзел с запозданием заметила, что ее гамбо успело остыть. Она проглотила ложку, но знакомый вкус не принес ни удовольствия, ни покоя.
Читать бесплатно другие книги:
