Сущность волка Афанасьев Александр
Он не спал!
* * *
На самом деле я, конечно же, спал – человек не может не спать, человек должен набираться сил для нового дня. Просто я сплю не так, как спят обычные люди. Такому сну учат в кое-каких учебных заведениях… пятьдесят секунд сна, после чего десять секунд полусна, когда ты может слышать и оценивать обстановку. Увы, научившись такому сну – нормально спать вы уже не сможете. Это навсегда. Как и все то, что вы совершили…
* * *
– Извини…
– Иди… спи.
И она, сама не зная, зачем сказала
– Я… тебя еще не поблагодарила…
* * *
Просыпались здесь рано…
Когда она проснулась – русского уже не было. Она побежала вверх и быстро оделась, словно стыдясь того, что произошло, потом осторожно выглянула из окна. Русский был там, он был в камуфляже, принятом в российской армии – но это ничего не значило, в России часто ходят в камуфляже, даже гражданские. Стояли две машины и русский разговаривал с какими-то людьми… один на вид местный, невысокий и с узким разрезом глаз, второй и третий были русскими. Она какое-то время наблюдала за ними, потом побрела на первый этаж в поисках кухни и чашечки кофе. Кухня была большая и неприбранная, как это и бывает у мужчин, живущих в одиночку, и кофе тоже был – капал по капле в кофе-машине. Она перелила его в чашку и села за кухонный столик, смакуя неожиданно хороший вкус. Когда за спиной послышались шаги – она не обернулась.
Русский прошел к кофе-машине, вылил в чашку остатки кофе.
– Только не говори ничего – сказала она
– И не собираюсь…
Да, кофе хороший, просто на удивление.
– У тебя есть женщина? – спросила она. Она была оперативником военной разведки, а до того первым оператором – женщиной в истории Дельты, легендарного подразделения антитеррора. Но при этом – она была еще и просто женщиной.
– Нет.
– А была?
– Да.
– И что с ней случилось.
Русский сел напротив
– Ее убили – спокойно ответил он – террористы.
– Так из-за этого…
– Нет, не из-за этого. Когда мы познакомились, я уже этим занимался. Она просто оказалась не в том месте и не в то время.
– Тогда почему?
– Кто-то же должен, верно?
– Да, но…
Она не могла подобрать слова
– Хочешь, скажу, что происходит? – сказал русский
– Скажи.
– Происходит то, что существуют два мира. И два вида людей. Мало отличающихся друг от друга внешне – но очень отличающиеся внутри. И идет война. Знаешь… как в биологии. Борьба за существование. Их проблема не в том, что они изначально бедны или чем-то обделены. Их проблема в том, что для них не существует некоторых понятий, обязательных для нас. В сущности, они намного ближе к животным по поведению, чем мы. Стая – как у волков – вот что такое их род. Законам стаи подчиняются все без исключения, кто не хочет – изгоняется или уничтожается. Я это понял, когда женщины и дети резали нас. Это было в Чечне….
Русский оборвал себя на полуслове – очевидно, что он сказал лишнее, и понимал это.
Натали допила свой кофе
– Нам нужна помощь…
…
– И если ты скажешь хоть слово относительно того что я… я тебя просто убью.
– Я в этом не сомневаюсь…
Съемка была неровной, прыгающей. Сильно засвечивал свет фонарей – подствольных – часть кадра была не видна.
– Подствольная камера – сказал русский
– Они самые…
– Где это?
– Дагестан…
Было видно, как спецназовцы, прикрывая друг друга, быстро идут вперед. Было заметно так же и то, что их оружие было и летальным и нелетальным. Это обычное дело – автомат Калашникова и крепление четырехзарядного устройства типа «Оса» или крупнокалиберного револьвера, снаряженного пулями из твердой резины со стальным шариком внутри для повышения массы. Он слышал, что американцы крепят на подствольный кронштейн, переоборудованный под стрельбу нелетальными Смит-Вессон 500.
На экране – мелькнул человек в форме и упал как подкошенный
Полицейской форме
– Это полицейский участок?
– Он самый. Там мы нашли склад оружия и много чего еще…
На экране было видно, как спецназ зачищает одно помещение за другим…
– Вы атакуете полицейские участки? – с иронией сказал русский – поздравляю
– Те, кто это сделал, получили взыскание. Это могло кончиться для них увольнением, если бы не то, что они нашли…
Запись внезапно прервалась.
– На самом интересном месте…
– Дальше закрытая информация, – извиняющимся тоном сказала Натали, – но есть другое. Посмотри следующий файл.
Русский открыл следующее видео. Натали заметила, что его ноутбук не подсоединен к Интернету – вообще никак.
– Бисмилло р-рахмону ир-рахим… – мерзкий, гнусавый голос.
Заставка. Горы, флаг с бегущим волком. Двадцать девятое раджаба одна тысяча четыреста тридцать шестого года хиджры. Четырнадцатый год исламского сопротивления…
– Во имя Аллаха, милостивого и милосердного мы, муджахеддины Имарата Кавказ обновляем тавбу шейху Айману аль-Завахири, амиру Аль-Каиды, да приветствует его Аллах, и признаем, что являемся частью Аль-Каиды, действуем только по воле Аллаха и являемся солдатами Аллаха, ведущими войну против неверных везде, где бы те не ступили на землю мусульман. Аллаху Акбар!
Мы знаем о том, что американцы являются неверными, объявившими войну Умме, на руках которых кровь миллионов мусульман. На руках американцев – кровь наших братьев, сражавшихся и продолжающих сражаться на фронтах джихада в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливане, Пакистане и везде, где идет джихад. Много лет назад – американцы обещали избавить нас от пяты русистов, но не выполнили свое обещание, и в том нет ничего удивительного, ибо они неверные, а значит – предатели и лжецы.
Американцы сказали, что Аль-Каида побеждена, но крах Аль-Каиды – это миф, очередная их ложь, призванная прикрыть поражения, которые они терпят в войне с нами. Мы и есть Аль-Каида. Нас десятки тысяч, а скоро будут – сотни тысяч и миллионы. Мы объявляем американцам и всем их приспешникам войну, и будем убивать их везде, где только не встретим, на Кавказе, в Русне или где-либо еще, иншаллагъ. Ни моря, ни границы – не спасут вас от возмездия, иншаллагъ, которое падет на ваши головы за наших братьев, ставших шахидами на пути Аллаха.
Мы признаем… – спикер немного замялся, но тут же продолжил – берем на себя ответственность за истишхадию, совершенную милостью Аллаха в Москве несколько дней назад. Нашим храбрым братьям и сестрам удалось поразить сразу двух предводителей неверных, да покарает их Аллах. Один из них уже проследовал в Ад, где он сполна получит то, что заслужил за издевательства и убийства мусульман, второй вскоре последует за ним, иншаллагъ!
Мы так же принимаем на себя ответственность за операцию, совершенную день спустя в Вашингтоне, в здании Лэнгли, в ходе которой отправились в ад несколько сотен американских муртадов, каждый из которых был лично виновен в смертях сотен мусульман, в издевательстве над мусульманами. Воистине, Аллах дал нам победу над неверными, заслуженную двумя десятилетиями крови и мучений. Аллаху Акбар!
Американцы, сжав кулаки – слушали видео, выброшенное в Ютуб день назад. В чьей то руке – хрустнул карандаш.
– Мы призываем всех братьев, тех, кто сидит дома – выходить на пути Аллаха и сражаться с неверными везде, где их встретите, убивать их, уничтожать их имущество, сеять среди них страх – ибо победа близка, иншаллагъ. Хвала Аллаху, мы увидим еще более удивительные победы, дарованные им верному ему воинству, как бы силен не был враг – никто не может быть сильнее Аллаха и воинов его. Вставайте на джихад, братья. Убивайте русистов, убивайте американцев, лишайте их имущества! Приходите к ним в дома, убивайте их женщин, детей, убивайте всех кого встретите – тем самым вы лишь отомстите за то, что они делают с мусульманами по всему миру, воздадите им подобным. Убивайте неверных, убивайте их пособников, сражайтесь с любыми безбожниками и убивайте их. Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его. Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!
– И что? Этот ролик до сих пор один из самых популярных в Интернете
– Открой третий файл
Русский открыл третий файл. Это было видео – какая-то специальная программа делала что-то вроде трехмерного анализа… подгоняя линию за линией… на глазах – рисовалась какая-то комната… рисовалась очень четко, вплоть до трещин на стенах.
– Комната.
– Она самая – сказала Натали – у нас есть суперкомпьютер, который анализирует подобные послания от террористов и создает математические модели, как помещений, так и лиц, так и всего, что есть в кадре – у нас даже есть математические модели искажений, создаваемых объективом видеокамеры, чтобы понимать, какими камерами, что было снято. Мы изымаем аппаратуру при рейдах, проверяем ее… проверяем телефоны… иногда удается выйти на поразительные вещи.
– И та комната…
– Да. До этого – мы никогда не имели дела с чеченским терроризмом, и у нас не было никакой базы данных по нему. В качестве одной из мер для создания такой базы – все наши оперативники, действующие нелегально должны иметь при себе две веб-камеры и записывать операции на пленку. Мы понимаем, что нелегально действуем на территории вашей страны и есть серьезные ограничения. Контроль этих ограничений производился в соответствии с видеоизображением, так мы можем следить за тем, чтобы наши люди не переступали черту.
Мы искали комнату, в которой было снято это видео, мы искали людей, снятых на видео очень долго. Сам понимаешь – то, что они совершили, сделало их для нас целями номер один. Но мы ничего не могли найти, они канули как в воду. И только после анализа этого видео, снятого нашими оперативниками – мы пришли к выводу, что видео, которое содержит признание в террористическом акте и признание в принадлежности кавказского джихада к Аль-Каиде – снято в подвальном помещении отделения полиции в городе Дагестанские огни. Компьютер – дал почти стопроцентное совпадение.
Русский пожал плечами.
– И
– Что – и? – разозлилась Натали – ты считаешь, это нормально? В отделении полиции проводится съемка ролика террористов.
Русский тяжело вздохнул
– Вам не стоит сюда лезть, вы не понимаете самых простых вещей. В отделении полиции может все что угодно. Перевалочный пункт наркоторговцев, клетки для содержания рабов, склад оружия, даже бордель.
– Но как так может быть!? Полиция – это государственная организация, разве не так. Служба по контролю за соблюдением закона?
– В России это действительно так. А на Кавказе – нет. Видишь ли, закон нельзя установить, просто написав что-то на бумаге и проведя это через парламент. Закон становится законом только тогда, когда его готово соблюдать большинство. Тех, кто не готов, общество называет преступниками и наказывает. Возможно, у вас в стране все соблюдают законы. А вот у нас – нет. На большей части территории России – законы соблюдаются именно потому, что большая часть населения согласна их соблюдать. А на Кавказе нет. На Кавказе закон соблюдается только тогда, когда рядом есть федеральный БТР. Да и то не всегда. А в полицию – идет, потому что эта служба дает возможность открыто носить оружие, обирать торговцев и своих односельчан и получать жалование. По российским меркам оно нормальное, но по кавказским – оно просто огромное, на него можно содержать очень большую семью. Самой большой глупостью с вашей стороны будет подумать, что раз это происходило в полицейском участке, значит, к этому причастно государство. На Кавказе нет государства, государство там заканчивается на пороге русских воинских частей.
– Но почему… Почему, черт возьми, вы не наведете там порядок?
– Потому что если мы сделаем это, вы обвините нас в геноциде. Никакими другими способами – порядок там не навести.
Майор Ховард переваривала информацию
– У тебя есть водка?
– Есть немного.
– Мне надо выпить…
* * *
Закат…
Поразительно красивый в степи – солнце падает за горизонт, освещая подрастающую в поле пшеницу нежным, желто-белым, очень неярким светом. И тишина. Просто удивительно, что где-то – может быть такая тишина. Для девочки, выросшей на военной базе, рядом с орущими сержантами спецназа – тишина была просто удивительной.
– Нравится? – спросил русский. Он бесшумно подошел и встал рядом, только в последний момент она услышала его.
– Да… тихо так.
– Здесь тихо, это верно.
– Почему мы не может жить в мире? – вдруг вырвалось у нее
– Не знаю… – русский теперь стоял рядом – простой пример. Ты веришь в то, что будет лучше? В будущем.
– Нет.
– И я не верю. Значит, лучше уже не будет.
– Знаешь… это было давно. Мой отец взял меня на мыс Канаверал. Я была тогда совсем маленькой.
– Полет Челленджера?
– Перестань, я не такая старая. Нет, тот полет как раз был успешным. Мы стояли и смотрели, как стартует корабль. И почему то мне тогда показалось, что будет все хорошо. Это был девяносто первый год…
– А у нас в тот год все было плохо.
– Да, но вы сами виноваты в этом.
– Верно – спокойно подтвердил русский, и она почувствовала, как он снова уходит за обычную для него броню – знаешь, я не виню вас в том, что тогда произошло. Мы и только мы виноваты. Мы ошиблись – мы и исправим ошибку.
– Коммунизм был ошибкой!
– Возможно. Но чтобы избавиться от коммунизма, не обязательно было избавляться от страны. Надеюсь, мы все – поняли это.
Она подумала. Потом тихо сказала.
– Мы можем хоть что-то изменить?
– Я расскажу тебе притчу – сказал русский – как то раз лягушка лежала у берега реки, и к ней подкрался скорпион. Ему надо было на тот берег реки, а лягушке надо было, чтобы он ее не ужалил. Скорпион сказал, что не ужалит лягушку, если та перевезет ее на другой берег. Лягушка не поверила, но скорпион поклялся Аллахом, и лягушка решила рискнуть.
Когда лягушка выплыла на середину реки – скорпион все-таки ужалил лягушку. Зачем ты это сделал! – вскричала лягушка – ведь мы сейчас оба утонем! И знаешь, что ответил ей скорпион?
– Потому что я – скорпион?
– Нет. У вас в ходу неправильная версия этой притчи. Он ответил – потому что это Ближний Восток. Обычно, когда мы смотрим на то, как живут другие люди – мы ужасаемся тому, как они живут. Почему они это делают? Почему они не могут жить как мы? И что хуже всего – мы начинаем заставлять их жить как мы, порой силой. В последнее время – все чаще и чаще силой. Но обычно мы просто не понимаем и не хотим понять, почему так живут другие люди. Они так живут, потому что это Ближний Восток.
Майор Ховард поежилась от внезапного холодного ветерка, налетевшего из степи
– Мы можем что-то с этим сделать?
– Наверное, нет. Просто помоги тем, кто рядом с тобой, чем можешь. Вот и все.
Русский повернулся и пошел в дом. Бывший майор армии США, а теперь оперативник американской военной разведки – ненавидя саму себя и весь мир впридачу, за то, что она такая, какая есть – последовала за ним.
03 июня 2016 года. Казахстан, Акмолинская область
Натали уехала утром. Я проводил ее, даже присели на дорожку, по русскому обычаю. Жаль мне ее. Она еще продолжает войну. Не понимая, что победить в ней невозможно, ибо главные враги в ней – мы сами.
То, что происходит сейчас с нами и с миром, в котором мы живем – не было бы возможно без нашей злобы. Своекорыстия. Гнева. Жадности. Я не знаю, когда мы потеряли невинность. Возможно, в восьмидесятых, когда с экрана хлестала зловонная жижа, а днем – пристально смотрел на страну Кашпировский. Возможно, в девяностых, когда мы сцепились друг с другом в безжалостной грызне за наследие предыдущих поколений – и вкус крови на клыках напоминает о себе снова и снова, мешая стать людьми. Возможно, еще раньше, в шестидесятые или семидесятые, когда мы поняли, что коммунизм построить невозможно, и надо позаботиться о себе как можно. Как хватит сил, ума, наглости, проворства, хищности. Я знаю, что когда то мы были другие. Моя бабушка – рассказывала мне о том, как жила деревня. А мама – о том, что они в молодости голодали в знак солидарности с какими-то борцами за мир во всем мире. Подумать только.
И мы, отказавшись от всего этого, отказались и от самой идеи добра. Равенства. Братства. Мы отказались считать людей братьями своими – и стоит ли удивляться тому, что находится кто-то кто готов убить тебя.
Там – мне пришлось выбирать. Дэн, Данила был ранен тяжелее, и мне пришлось его оставить. К тому же – он весил килограммов на двадцать больше – и вряд ли бы смог тащить его.
Нас пытались убить люди, которые явно пришли не просто так. Ящик Пандоры открылся после событий в Беслане, когда стало ясно: только страх. Только страх перед тайным и бессудным возмездием – может остановить тех, кто готов умереть сам, только бы убить как можно больше людей. Я когда-то и сам был частью системы. Не знаю, как она называется… да и не хочу знать. Эта система многолика и безжалостна, она держится не на деньгах. Она держится на людях, которые ненавидят так, что готовы убивать. Но в системе есть одно правило… оно никем не провозглашается, но оно есть. Если ты ни в грош не ставишь чужую жизнь – точно также, ничего не стоит и твоя.
У меня нет претензий к системе. Совсем никаких. И не потому что я выиграл, нет. Просто кто-то наверху решил – жить мне или умереть. Я выжил. Они умерли. Я доволен решением. И все что я хочу – чтобы меня оставили в покое.
Я – фермер. Простой фермер. У меня есть земля, в которую я вкладывал свободные деньги и дом, который я построил. На моих землях растет зерно. Потом мы мелем из него муку и продаем. Вот и все, чем я сейчас являюсь.
Я – фермер. И оставьте меня в покое.
Как же…
Я подумал о том, что неплохо было бы взять отпуск и уехать – но подумал об этом поздно. Потому что на следующее утро прилетел вертолет. Я услышал его еще издали – хотя он был тихим, намного тише, чем обычная восьмерка. Мелькнула мысль сходить в дом и взять СВД – с ней я охотился здесь. Но по здравому размышлению – я от этого отказался. Все уже учтено и рыпаться не стоит, хотели бы убить – убили бы.
Вертолет был обтекаемым как акула, он сильно походил на французский Дельфин или его китайский аналог – китайских аналогов в Казахстане все больше и больше. Но это был не Дельфин и не китайский Z9 – это был Ка-62 в светлом камуфляже российской погранслужбы. Вертолет, разработка которого началась еще во времена СССР, и который должен был попасть на вооружение спецназа и некоего аналога аэромобильных дивизий США. Вместимостью и грузоподъемностью он – с американский Блекхок. Похоже, что немалый чин ко мне пожаловал.
Вертолет сел на необорудованной площадке – он для этого и был разработан, у него, например, вместо хвостового винта фенестрон. Сначала – высадились четверо, они сноровисто, как в голливудских боевиках, разбежались и залегли, обеспечивая периметр. Потом – из салона вертолета выбрался тот, кого я, увы, хорошо помнил.
Тот, кто погиб у меня на глазах.
Колорадский Жук казалось, стал еще меньше… но глаза все так же лучились добрым светом… как у дедушки. Впечатление кстати обманчивое. Очень.
Да… пора и в самом деле менять место жительства
– Я думал, вы погибли. Там… в перестрелке
Жук жизнерадостно улыбнулся
– Э… мил, друг ты не спеши хоронить. Мы до самой смерти не умрем.
– Как вы выжили? Там же невозможно было выжить.
Жук перекрестился
– Мертвым притворился. Полезное дело. Слава Богу, ни одна шальная не задела. Значит, не зря живу… осталось еще что-то.
Я ему не верил. Еще меньше верил, чем Натали. Система не первый раз пыталась убить меня. Хотя… если бы хотели, просто послали бы исполнителей.
– Как меня нашли?
– Как-как. У нас друзей везде много.
Наверное, через КНБ. Они в последнее время по бандитизму больше… но и по русским жалом водят. Русские здесь угроза, хоть об этом официально и не говорится. В этом районе, например – русских больше чем казахов. Дальше надо объяснять? А рядом – столица, да и сам район – можно сказать, житница страны.
– Ты бы меня в дом, что ли пригласил.
– Нет желания.
– Это почему…
– Не знаете?
– Ты про то… Я ведь с тобой под одними пулями был.
– И что? Кстати, кто это был?
Колорадский жук сплюнул на землю
– Предатель, вот кто. Ученик мой, можно сказать.
– И в Москве, и в…
– Да. И там и там. У него внук – в банду ушел. Те его на крючок взяли. Он дергался… не всех сдал, гад…
– Наполовину предателей не бывает.
– Да так оно…
Говорить что-то было глупо. Государство не знает сантиментов и не умеет говорить «прости». Да и за что извиняться? За то, что один из его служащих в высоких чинах оказался подонком?
Тогда придется извиняться, не прекращая ни на секунду. Я читал – так, на досуге – что после тридцать седьмого, когда расстреляли Ежова (кто-то говорил, что его не расстреляли, а забили сапогами на лестнице) – начали пересматривать дела тех, кто попал под каток. Перед теми, кто уцелел, извинились, и они стали работать дальше. А вот перед теми, кого успели расстрелять – извиниться не получилось.
Вместе с Жуком мы зашли в дом. Жук повел усами, осматриваясь
– Курчаво живешь…
– Здесь это нормально. У меня земля, она тут хорошо родит.
– Барин, значит. Помещик.
– Ну, как сказать.
– Да как есть.
– Значит, барин. И помещик. За столом с кровопийцей сидеть не побрезгуете?
– Да я то не побрезгую… Где у тебя тут руки можно помыть, с дороги?
– Вон там.
Пока Колорадский жук мыл руки – я достал из холодильника немудреную снедь, немного поколебавшись – и початую бутылку. В паре сантиметров от моей руки, на стене холодильника – прикреплен револьвер, чешская Альфа. Таких «тайников» у меня в доме несколько – на случай чего. Но тут… я объяснил уже. Все учтено.
– Я то не побрезгую, мил человек… – Жук смотрел, как я выставляю на стол лепешки с мясом – я уж этого не застал. Вот учитель мой, Владимир Пафнутьевич, царствие ему небесное – тот еще революцию застал. Помнил, как скот пас… часто рассказывал. Пасешь, а обуви нет. Пасли то до самых холодов, земля как лед. Увидел коровью лепешку, ногами встал, погрелся. Пастушка по очереди кормили, он обчественное стадо пас. А он иногда придет, ему на стол лучшее мечут – а с печки глазенки голодные. Так вот и уйдешь голодным, только бы не объедать.
Жук так и сказал – обчественное. Сейчас – так уже не говорят, это раньше в деревнях так говорили. Моя бабушка – так еще говорила.
– А потом он с кровопийцами разбирался, так?
– И это было – охотно согласился Жук – всякое было. Его при коллективизации вилами запороли, он сам показывал – шрамы остались. Ровно четыре. Еще один раз жаканом попало, думали, не выживет.
– И к чему пришли?
– Ну… вот к этому и пришли.
Я разлил водку по стаканам, но Жук покачал головой и я тоже отодвинул свой
– Врачи … не велят. Я прошлый раз обследовался, говорят, пить не будешь, на пару годков подольше поживешь. А я и рад. Знамо дело, на том свете то – скушно…
Я все время не мог понять, он это всерьез или в шутку. Кто он такой – убийца в костюме скомороха и несгибаемой волей внутри. Что дает ему жить после того, как дело его жизни пошло прахом в девяносто первом? Ведь я и в самом деле – помещик, получается. Подпасков босоногих у меня нет – но велика ли разница. И он продолжает служить государству, зная, что оно давно уже не государство рабочих и крестьян.
– Зачем?
– Что – зачем?
Я вдруг понял, что сказал это вслух.
– Понять не могу. Вот вы. Несгибаемый коммунист, по сути. Зачем вы служите государству и строю, которые перевернулись на сто восемьдесят и отринули все, чему вы служили до этого? Вам не противно? Или вы… замышляете переворот.
– Переворот… хе-хе…
– Вы понимаете, что переворота не будет? Что СССР мог построить босоногий пастушок – но не манагер с двадцатью годами ипотеки.
– Да знаю я…
– Тогда – что?
– Что… А интересно мне…
– Чего же интересного?
– Интересно, до чего вы дохозяйствуетесь. Вот вы… в девяносто первом, решили, что такие умные, что вас везде ждут. Общее благо, что тремя поколениями предков собиралось по квартирам растаскали, за плиту схоронили. И вы такие умные и правильные, решили, что вас там с распростертыми объятьями примут. А вам – фиг!
Колорадский Жук и в самом деле скрутил фигу
– И что? Вот, живем – не умерли. И даже неплохо живем. Вот смотрите, я – в это время при советской власти был бы полканом – если бы умел сдерживаться. Квартиру, наверное, уже получил бы, полканов бесквартирных не было. Но земли бы не было. И дома бы не было. Да и вы, как я подозреваю – не в коммуналке ютитесь.
– Эх, и дурак же ты… – сказал Колорадский жук, – на что повелся. Земля твоя. А вот ты думал, сколько вокруг тебя безземельных? Нет, не думал. И вы все – не думаете. Вон, я недавно читал – в Молдавии голод. Настоящий голод, в двадцать первом веке, ты только подумай. В любом городе как на улицу не выйдешь – гастарбайтеры одни. Ты думаешь, это все от хорошей жизни? А ты думал, что будет, когда они решат, что терять им нечего. Совсем – совсем нечего?
– Что предлагаете? Все продать и по миру пойти.
– Дурак ты, – повторил Колорадский жук, – мы не собственный коттедж, мы новый мир строили… Где место будет у каждого. Сами жили несыто, от себя кусок отрывали. Куба помнишь, когда была? У нас после войны не отстроились еще – а туда помощь отправляли. По зову сердца. Мы новый мир строили. В котором не будет голодных. Совсем. Вот, что вы сломали. А сейчас – вы покупаете стальную дверь и ружье. И думаете, она вас защитит. И ты тут – сидишь куркулем, стволами обвешался. А думаешь – помогут тебе стволы? Когда через степь попрут – знаешь, сколько их будет.
…
– Вот, то-то. Вижу, начал понимать.
– Чего надо? – сказал я
– Да есть дела… слыхал, к тебе подруга заглядывала.
Твою мать… было бы глупо, если бы не следили. Наверное, БПЛА повесили. То-то у меня последнее время нервы не на месте.
– И что?
– Да ничего. Хороша краля.
– Хороша Маша, да не ваша. Повторяю вопрос – что надо.
– Надо… да так, мелочи. У тебя контакт с американцами сохранился?
– Какими американцами?
– Да перестань… – Жук с аппетитом ел лепешку – ты думаешь, мы труп не нашли. Нашли. Одного ты оставил. Одного вытащил. Судя по анализу крови – бабу. Не она, кстати, приезжала поблагодарить?
– Нет – сквозь зубы ответил я
– Это плохо. Неблагодарность, имею в виду. Надо быть благодарным… всегда.
Читать бесплатно другие книги:
