Шоколадное пугало Донцова Дарья
Я посмотрела на большую дверь без таблички.
– Ты уверен?
– Дом четырнадцать, – подтвердил Иван.
– Странно. Нет вывески, – удивилась я, выходя из джипа.
Муж нажал на кнопку домофона.
– Рады гостям, – пропел женский голос. – Вы к кому? По записи?
– Татьяна Сергеева… – начала я.
Замок щелкнул, мы очутились в круглом холле, посреди которого журчал фонтанчик.
– Рада видеть вас, – пропела девушка за стойкой, – Валентина. Вы к доктору Воинову Александру Филипповичу. Ах, он чудо. Пойдемте.
– Где бахилы? – осведомилась я.
– Мы просто постоянно моем полы, – заулыбалась Валентина, – не хотим, чтобы наши любимые подопечные свою красивую обувь в ужасные мешки прятали. Да и поскользнуться в них можно.
– Почему у вас вывески нет? – не успокоилась я.
– Сюда приходят звезды, бизнесмены, депутаты, – перечислила сопровождающая. – Наших подопечных часто по телевизору показывают, за ними охотятся журналисты. Представителям прессы к нам никогда не попасть, но стоять у входа им запретить нельзя. Увидит корреспондент, что человек вошел в клинику, где с лишним весом лучше всех в России справляются, и пойдет по клавиатуре стучать: «Политик N, жирный кабан, наел пузо на деньги, которые у инвалидов и пенсионеров отнял. А теперь тратит народные деньги на программу похудения». И невдомек репортеру, что ожирение не всегда от большого аппетита бывает. Толстеют от разных заболеваний, например, гормональный сбой случился, или преднизолон человек принимал. Да тут хоть одной водой питайся, разнесет.
Валентина потянула за ручку дверь.
– Александр Филиппович, к вам такие красивые, такие милые, такие суперские Иван и Таня!
– Жду с нетерпением, – ответил врач.
Мы вошли в кабинет.
– Рад, очень рад, – заговорил Воинов, красивый стройный мужчина лет сорока пяти. – Сегодня у нас первый ознакомительный день. Попрошу вас сдать анализ крови. Неля!
Белая створка в стене открылась, появилась медсестра.
– Добрый день. Кто первый? Самый храбрый?
– Давайте я, – откликнулся Иван.
– О! Вы герой, – захлопала в ладоши медсестра, – обычно женщины вызываются, мужчин я еле-еле уговариваю. Пойдемте, Иван.
– Мы с Татьяной заполним анкетку, – обрадовался Воинов. – Имя, фамилию, адрес, год рождения вчера ваша мать сообщила.
Я не стала объяснять врачу, что Рина моя свекровь.
– Сразу к делу приступим, – потер руки диетолог. – Сколько раз в день вы едите?
– Э… э… не знаю, – откровенно сказала я. – Чай приемом пищи считается?
– Просто кипяток с заваркой?
– С вареньем. Печеньем. Или с кексом, конфетой, – призналась я.
– Это мусор. Удар по здоровью. Хуже только фастфуд.
– Иван Никифорович ест бургеры, – наябедничала я.
Воинов пресек мою попытку перевести стрелку на супруга.
– Разберемся с ним потом. Сейчас речь о вас. Сколько раз вы пьете чай со сладостями?
– Ну… Когда хочется, тогда и завариваю.
– Завтракаете?
– Да.
– Что на столе?
– Сыр, масло, колбаса, хлеб.
– Смерть сосудам и печени! Напитки?
– Кофе, – робко ответила я.
– Черный?
– Нет.
– С чем?
– Со сливочками.
– Убийство для хорошей кожи.
– Иногда какао, – быстро добавила я.
– Ведет к облысению! – отрезал врач. – Между завтраком и обедом чай с печеньем и вареньем?
– Ага, – подтвердила я.
– Воду употребляете? Минеральную?
– Да.
– Сколько?
– Не считала, просто беру бутылку, когда жажда появляется.
– Кандидат на цистит.
– Кто?
– Вы. Обед во сколько? И что в меню?
– Как получится.
– Вчерашний день помните?
– Вроде.
– Расскажите о блюдах.
– Сосиски с картофельным пюре.
– И чай с вареньем?
– Нет, – сникла я, – капучино с кексиком. Малюсенький маффин на один укус.
– Ужин во сколько?
– Вчера в полночь.
– Фуу. Куриная грудка на пару?
– Пирог на сковородке. Свекровь приготовила. Такая картофельная запеканка из пюре и говядины с жареным луком. Верх смазан сметаной.
– И чай с вареньем-печеньем?
– Нет, – прошептала я, – кефирчик.
– Ну, это ничего, – одобрил диетолог.
– С куском домашнего торта, – еле слышно уточнила я, – мама мужа прекрасно печет.
– Хм, – протянул Воинов. – Что из еды для вас самое вкусное?
– Все, – отрапортовала я, и тут, на мою радость, появилась девушка в халате.
– Вот и мы, – сказала медсестра, – возвращаю Ванечку, беру Танечку.
Следующие два часа мы с мужем проходили тесты, обследования, лежали в разных аппаратах, а потом снова очутились у Воинова. На этот раз лицо Александра Филипповича походило на древнегреческую маску трагедии.
– Плохие результаты? – занервничала я.
– Вылечить можно все, – ответил доктор.
От этих слов по телу забегали мурашки.
– Что с нами?
– У каждого человека свои болезни, – философски заметил Воинов. – Начну с Ивана. Мы провели анализ на национальность, установили, кто ваши предки.
– Зачем? – удивился муж. – Легче спросить. Я со всех сторон русский. И мама, и папа!
– Речь идет об очень далекой родне, – пояснил врач, – что жила еще до нашей эры.
Супруг изумился.
– Какая разница, кто мои прародители?
– Верно, – подхватила я, – их, к сожалению, уже давно нет. И толстый-то Иван Никифорович сейчас, в прошлые времена он не жил.
– Большая разница, – заявил доктор, – если вы происходите от народов Севера, то генетически не переносите говядину, свинину, курятину. Почему? Да потому, что прапра… дед не ел ничего такого. Не водились миллионы лет назад на Северном полюсе коровы. Да, предки давным-давно исчезли с лица Земли, а у вас до сих пор нет в желудке нужных ферментов. А то, что неправильно переваривается, откладывается в жир!
– Что же тогда мне есть, если я из чукчей? – растерялся Иван Никифорович.
– Оленину, медвежатину белую, тюленя, моржа, – перечислил Воинов.
– Вроде белые медведи занесены в Красную книгу, – засомневалась я.
– Нет смысла обсуждать то, что не надо! – остановил меня доктор. – Перейду к конкретике. Иван, вы на семьдесят процентов верблюдоид-африканс, на тридцать коземордец.
Глава 11
Муж открыл рот, потом закрыл его.
– Дедушка Ивана Никифоровича африканский верблюд, а бабушка коза с мордой? – уточнила я.
Воинов поморщился:
– Конечно, нет. В прежние века существовали страны, которые сейчас исчезли. Например, земля Ханаан[2]. Слышали?
– Нет, – пробормотала я.
– Не читали Библию? – догадался врач.
– Не довелось, – призналась я.
– Ясно, – протянул Воинов. – Жили там хетты, хиввеи, периззеи, гиргаши, амореи и прочие. Если вы о них не слышали, это не значит, что они не существовали. А в тысяча сто пятьдесят восьмом году до нашей эры в Африке обитало племя верблюдоидов[3]. Очень умные люди. Они создали карту звездного неба, писали книги и картины, в их захоронениях найдено много произведений искусства. Считается, что именно верблюдоиды изобрели колесо. Существовали они не только на Черном континенте, но и в Азии, Индии. Поэтому к верблюдоидам добавили еще и географическое уточнение. Иван из африканских. И это по женской линии. По мужской он происходит из мастеров-горшечников. В давнюю давнину в Нигерии жило племя коземордцев, они славились лучшими изделиями из глины.
– Ага, – пробормотал муж. – А что у Тани?
– Муж по происхождению древнее, – заметил Воинов, – жена из новых людей. Она чистая галошница.
– Шкаф для обуви? – обиделась я.
– Галошницы – члены племени галош, – растолковал Воинов, – но сначала давайте о вас. Верблюдоиды – собиратели знаний. Внешне они были не особенно красивы: маленький рост, не более метра десяти.
– Карлики, – кивнул Иван Никифорович.
– Тонкокостные, бледные, очень худые из-за постоянного воздержания от пищи, которое им, как жрецам, предписывалось, – разъяснял врач, – ладошки-ступни крохотные, а вот голова больше туловища. Обладали огромным мозгом, но малой физической силой, поэтому исчезли с лица Земли. Иван, вам для похудения надо есть блюда из колюки обычной, режку, манюку…
– Это что такое? – спросила я.
– Продукты, – ответил врач, – шесть месяцев на диете верблюдоидов – и ваш супруг будет носить сорок восьмой размер.
– Где приобрести вами перечисленное? – поинтересовалась я.
Александр Филиппович обрадовался.
– Прекрасный вопрос. Он свидетельствует о вашем желании серьезно лечиться. Мы его закупаем в Африке в деревне Олохоняну. Берем оптом, поэтому цена низкая.
– А нам где это взять? – продолжала я. – И как готовить?
Воинов расцвел в белозубой улыбке.
– Люблю подопечных, которые сразу зрят в корень проблемы. У нас есть услуга: доставка уже полностью готового рациона. Утром курьер привозит коробку. Все свежее. Доставка каждый день.
– Моя мама – гениальная кулинарка, – заявил муж.
Александр Филиппович посмотрел на живот Ивана.
– Не сомневаюсь. Конечно, матушка может вам сделать охолоки из мбаки. Какого размера у вас дровяная ижижица?
– Что? – хором спросили мы.
– Верблюдоивская африканосовская народная печь, – объяснил Воинов, – она вкапывается в зеленую глину на полметра, топится ветвями ференфолда. Еще необходимы горшки из красного гипса, ложка из кости розового бергуара.
– Лучше готовое, – решил Иван.
– Советую и вам, Татьяна, брать готовую еду, – посоветовал врач, – хлопот никаких, одна польза. Мы возвращаемся к истокам, запускаем механизм генетической активации. Гарантия – потеря веса. За полгода уйдет все лишнее. По результатам наших исследований у Ивана в организме – семьдесят очагов жира. Это девяносто процентов гарантии возникновения инсульта, восемьдесят диабета и гипертонии, шестьдесят импотенции, пятьдесят маразма, сорок – энуреза. Остальное по мелочи.
Иван Никифорович заерзал на стуле.
– У Татьяны девяносто очагов жира, – сообщил доктор.
– Не может быть, – подпрыгнула я, – я намного тоньше мужа.
– Женщина, даже стройная, всегда аппетитнее мужчины, даже если он тучный, – объявил Воинов, – так природа задумала. Во время зимнего голода племя съедало самую тучную даму. Слабый пол генетически жирнее, потому что он гарантия выживаемости народа. Сейчас уже никого не едят, но древний механизм работает. Мда. Таня, у вас девяносто девять процентов вероятности старческого слабоумия.
– Мне еще до пенсии далеко, – обрадовалась я, – могу жить пока спокойно.
– Нет, – с огромной печалью в голосе возвестил лекарь, – «старческое слабоумие» – это просто название, оно может возникнуть и в тридцать лет. В таком случае мы говорим: «преждевременное старческое слабоумие». Если прямо завтра не начнете избавляться от излишков веса, то спустя месяц забудете, как вас зовут. К таким, как вы, всегда приходит бурное, полное преждевременное безумие. Люди въезжают в это состояние постепенно. В декабре забыл за собой туалет помыть, в январе перестал умываться на ночь, в феврале не можешь вспомнить код от подъезда… А на вас это вмиг свалится! Как гиря с десятого этажа на мозг шлепнется. Завтра в девять вечера жду вас на первом занятии пеленочного фитнеса.
– Не поздно ли? – засомневалась я. – И я регулярно занимаюсь спортом.
– На пеленочный фитнес ходите? – спросил доктор.
– В обычный тренажерный зал, – объяснила я.
– Ерунда, – отмахнулся Воинов, – от штанг, жима ногами, приседаний, подтягиваний ваш синий жир только плотнее становится.
– Синий? – опешил Иван. – Я видел людей изнутри, на столе и…
Я кашлянула. Муж опомнился и умолк.
– Вы кто по профессии? – осведомился эскулап. – Если речь идет о вскрытии…
– Нет-нет, – возразила я, – муж, он… э… э… портной. Костюмы для покойников шьет на заказ. У нас своя фирма!
Александр Филиппович улыбнулся:
– Синий жир – это такой термин. Как цейлонский чай, он чаще всего не с этого острова, который нынче носит имя Шри-Ланка. Вот и синий жир не синий, это всего лишь название. Он накапливается с детства. Итак! У вас есть время, чтобы решить, мы работаем или нет. Если да, то через полгода вы будете стройными, здоровыми, молодыми. Если нет, то через пару месяцев станете бочками сала, больными, на оба бока кривыми, со слабоумием, инфарктом, энурезом.
– Худеем, – быстро согласился Иван.
– Правильное, по-настоящему мужское решение, – одобрил Воинов, – завтра утром вам доставят еду, а вечером вы занимаетесь с тренером Аленой. Она вам очень понравится. Сейчас едете по своим делам. Так?
Иван Никифорович кивнул.
– Не обсуждайте решение о лечении, – строго сказал Александр Филиппович, – ничего хорошего из этого не выйдет. Раз договорились, то договорились.
– Нам сказали, что сегодня мы займемся гимнастикой, – пролепетала я. – Би… ги… ко… название точно не помню.
– Нет, – отрезал эскулап, – по результатам обследования вам нужно другое. Хорошего вам дня.
Мы с мужем вышли в коридор, включили телефоны, и они у нас одновременно затрезвонили.
– Куда ты подевалась? – негодовал Коробков. – Обыскался тебя.
– Да я тут к врачу забежала, – объяснила я.
– Ты заболела? – встревожился Димон.
– К стоматологу, – соврала я, – пломба выпала. Что-то случилось?
– Я кое-что интересное про Владимира узнал, – ответил Коробков.
Я посмотрела на Ивана, который тоже завершил беседу по телефону.
– Дима добыл о Сиракузове какие-то сведения.
– Кристина Михайловна, управляющая Гореловых, только что скончалась, – сообщил Иван Никифорович.
– Из-за чего? – изумилась я.
– Пока предполагается тромб, – сказал Иван. – Инсульт не подтвердился. У нее было очень высокое давление. Плохо, но не фатально, ее увезли в больницу, ей сделали уколы, поставили капельницу, потом спустили в палату. В комнате была одна соседка, она рассказала, что Кристина попросила у нее почитать журнал. Отдала ей глянец, пошла на первый этаж в кафе, купила там булочек, вернулась в палату. Кристина лежала лицом к стене. Соседка спросила:
– Хотите плюшку с маком? Свежая.
Ответа не последовало. Тетушка решила, что новенькая спит, и стала рыться в айпаде, наушники надела. Через час медсестра пришла делать Кристине укол и обнаружила, что она мертва. Похоже, тромб оторвался. Точнее узнаем после вскрытия.
Глава 12
На следующий день все собрались в моем кабинете.
– Я наконец порылся в биографии Натальи Сиракузовой, – начал Коробков. – Она лечилась в психиатрическом диспансере. Это странно.
– Почему? – спросила я.
– В советское время диагноз «шизофрения» закрывал перед человеком все двери, – ответил вместо Коробкова Аверьянов. – На приличную работу его точно не брали. Отсутствие компьютера не мешало кадровикам проверять кандидатов, они просто звонили медикам. А те прекрасно знали об уголовной ответственности за предоставление ложных данных. Люди из отдела персонала не любили тех, у кого отец-мать больны. Родственникам полагались льготы и, главное, квартира! Если шизофреник жил в коммуналке, ему должны были выделить отдельную квартиру. Теперь внимание! Петр Яковлевич Сиракузов умирает, когда Володя еще ходит в школу. Семья имеет прекрасную квартиру. И вдруг! Наталья Ивановна совершает немыслимую глупость! Она… Ну прямо не верится! Обменивает одну комнату на десятиметровку в коммуналке.
– Сумасшедшая, – пожала плечами Вера, – определенно больная на всю голову женщина.
– Дослушай сначала, – попросил Коробков. – Во время сделки с жильем Наталья была здоровой, дееспособной гражданкой. Официальное место ее работы – почта, она разносила по домам газеты, письма. Наверное, зарплата была невелика, но и занятость не через край. Остается время на работу гадалкой-психологом с клиентами. Но скорей всего с сумкой, полной прессы, по району бегал кто-то другой. Наталья просто была оформлена, она в отделении не появлялась, отдавала зарплату тому, кто вместо Сиракузовой пахал. У нее просто на почте трудовая книжка лежала. И все были довольны. Напомню, в то время еще работал закон о тунеядстве. Если ты нигде не трудишься, то пожалуйте на зону. Поэтому многие поэты, писатели, музыканты, фарцовщики числились кочегарами, дворниками, сторожами, но вместо них работали другие люди, они же и зарплату получали. Вернемся к квартире. Сиракузова живет в коммуналке. Анна Сергеевна Савина, восьмидесяти пяти лет, перебирается к Владимиру.
Читать бесплатно другие книги:
