Осколки клана. Том 1 Широков Алексей
Даже Мистерион, при всей своей сволочной натуре, не пошёл против традиций, правда, и отыгрался по полной. Обеспечил нас, понимаешь, всеми тремя направлениями нашей будущей профессии: штурмом, ликвидацией и захватом.
Ну а что? Штурмовал я трущобы? Было дело! Грохнул несколько «Артельщиков»? Вот тебе и «ликвидация»! Нина умело захватила объект целым и невредимым – тоже молодец. Ну а то, что смертоносица просто бесцельно побегала по третьему и четвёртому уровню, а наш элитарий вообще балду пинал – это уже другой разговор.
Кстати, многое из этого нам успела поведать вездесущая Ефимова, пока мы шли к месту, где планировалась гулянка. Конечно же, об алкоголе речь не шла, кто бы его нам в «Берёзке» продал, вот преподаватели – другое дело. Они вполне могли и рюмочку-другую горячительного пропустить, и банкет закатить, и фуршет устроить, и юбилей с днём рождения и поминками отметить. Впрочем, в последнем скорбном случае, если дело касалось студента или наставника, которые, хотя и нечасто, но всё равно гибли на миссиях, сто грамм водки и кусок чёрного хлеба от администрации полагалось всем причастным, а там уж пить или нет – всё от желания зависит.
А вот просто так «за распитие на территории» учащегося легко могли вышвырнуть за ворота с волчьим билетом. Чувствуешь потребность, или наставник считает, что тебе необходимо привыкнуть к спиртному: чтобы перебороть слабость, подверженность, а то и вовсе выработать улучшение контроля живицы в состоянии подпития, – будь добр делать это вне стен Академии. И не попадаться, что тоже тренировка. Благо уже не дети, школа закончилась, и за ручку никто никого водить не обязан, все должны чётко и ясно осознавать возможные последствия принимаемых решений.
Я лично промолчал. Зная, что та же Ольга Васильевна хранит у себя в кабинете, а вот Женя задал-таки вопрос: с чего такое несоответствие вроде как официальным правилам? Ответил за Нину Громов:
– Так ведь никто не знает, как жизнь чародея сложится, – пожал он плечами. – Те же разведчики бывают разных возрастов и должны уметь втереться в доверие к объекту разными методами… Вот и имеются шероховатости между реальностью и правилами – банальная проверка на профпригодность. Тем более что кого надо – выкинут, а кого не надо – предупредят или сделают организационные выводы.
– Опять же, – выдержав паузу, добавил я, – не думаю, что подобная информация могла просочиться просто так. Это ещё и для нас, самых младших, проверка на вшивость. Специально узнавал, с территории даже нас выпускают теперь в любое время дня и ночи, но почему-то абсолютно уверен, что информация о похождениях уже утром будет лежать на столе Артемиды Бореславовны. А она не Бояр! Искать поводы для помилования не будет.
Все резко задумались. Ещё бы. Известно было, что, реши кто побарыжить тем же спиртным на территории, безкланового могут повесить, а клановому, после того как его передадут в руки родственников, может быть и ещё хуже. А притащив в кампус бутылку, поди докажи, что не намеревался её продать!
А вообще, всё потому что мы и так весьма опасны для окружающих! «Имея много сил, но мало мозгов!» – как выражался мистер Грег. Добавь к подобному и так убойному коктейлю ещё что-нибудь горячительное, да в неограниченных количествах, и сильно повезёт, если счёт жертв пойдёт всего на десятки.
Так что официально до двадцати одного года у молодых чародеев был вынужденный сухой закон. За наркотики же всё было куда как суровее, и кроме пары древесных кланов, для которых «вещества» чуть ли не заменяли кровь, на прощение рассчитывать не мог никто. Тем более что те самые кланы были закрытыми и сами оставались иммунными к своей отраве. Как впрочем, и Гробовы с Моровыми, чьи ткани и жидкости содержали в себе жуткий яд.
А так, чародей, подсевший на дурь, потерян для общества. Такая аксиома была принята после уничтожения организации «Семицветье», которая, как и «Шипы», являлась тайной службой при Княжьем Столе отца Ольги Васильевны. И в том числе занималась разнообразными опытами над людьми.
Так что сегодня мы пили чай в различных вариациях, и то самое таинственное «какао», которым баловались барышни на улочке, с которой я чуть ли не с позором сбежал. Впрочем, и у нас его заказывали исключительно девушки. Парни брали чай и сборы, мне лично нравился «номер семь» из разнообразных луговых трав, некоторые просили «кофе» – ещё один заморский напиток, запашистый и горький, словно людские страдания. Не моё! Такого и в жизни хватало, так что я предпочитал, как говорила Нинка, пить сено!
Хотя с утра вполне мог выхлебать чашечку этого самого кофию в столовой. Но! Там он был другой: тёмно-бежевый, молочный и совсем не горький, а бодрил не хуже. Что было важно для меня, замотанного учёбой и тренировками на столетие вперёд!
К нашему приходу в «Берёзке» уже собралась чуть ли не четверть курса. Почти все те, кто сегодня сходил на первое задание. Со слов всё той же красноволосой, задания редко когда набираются на все команды разом, ведь если не учитывать уже знакомую мне Сеченовскую – медицинскую и Ломоносовскую – артефакторную, о которой я узнал совсем недавно, было ещё целых две боевых Академии. Именно поэтому чаще всего на «первую миссию» выходили двумя потоками, а то и тремя или четырьмя, как в этот раз.
Дело всё в том, что задача должна быть полноценной и хоть сколько-нибудь общественно важной, а не: мы тут спрятали кое-что, найди и принеси! Если кому подсовывали подобный эрзац – это был как минимум повод задуматься над тем, по какой именно причине к тебе проявили явное неуважение. Ну а особо гордые тут же бежали скандалить и требовать смены наставника.
И всё это для того, чтобы приучить к мысли, что мы не просто наёмники, готовые взяться за любую работу, и даже не популярные нынче на западе «авантюристы», придирчиво выбирающие себе миссии повкуснее, а уважаемые и нужные члены общества, каждое действие которых направлено на благо Полиса. Будь то охрана каравана или прополка грядок, убийство человека или ловля кота – мы выполняем то, что поручает нам аппарат Княжеского Стола, и он же достойно оплачивает наш труд.
Никиту с Бориславом уже ждали их команды, состоящие, за исключением Евгения, из незнакомых парней и девушек. Да и Алинка вся извелась, выглядывая своего серба. В её команде, помимо Дашки, были ещё две клановые девушки, а вот мужскую её часть представлял отсутствующий ныне чаровник, над чем Борислав в последнее время нервно подшучивал, якобы Звёздная теперь состоит в чужом гареме.
А вообще, в одну группу не попала ни одна из устоявшихся в школе парочек. Чему народ откровенно расстроился. Многие, насколько я знал, хотели предупредить такое развитие событий и обратились в деканат с нижайшими просьбами, вот только ни одна из них не была удовлетворена. И скорее всего, я единственный из наших, кто знал почему.
Ольга Васильевна, вечером после распределения поинтересовавшись моим мнением о команде и выслушав всё нелестное, что я думал о Алтынове, Мистерионе и нашей чаровнице, только руками развела. Оказывается, указания по составу будущих «рук» спускаются в Академии из аналитического отдела Княжеского Стола после тщательной обработки как психопаспорта, характеристики и прочих данных, так и многочисленных рекомендаций и пожеланий, собранных, откуда только можно. И единственное, что не учитывалось, а даже работало в минус, это личные просьбы учащихся, которые можно было интерпретировать как проявления чувств.
Так, лукаво улыбнувшись, опекунша сообщила мне, что аж двум просительницам, о которых она точно знала, было отказано в близости к моей персоне. Что, признаться, меня слегка удивило. Нет, можно было допустить, что одной из них была Уткина-младшая – она и сейчас сверлила мне спину недовольным и высокомерным взглядом, но вот кто был вторым?.. Я даже представить не мог.
А вообще, если подходить не с позиции человека, переживающего за будущее друзей, подобный подход был даже в чём-то оправдан. Имелась в этом определённая логика, ведь в случае опасности для возлюбленного у многих и крышу могло сорвать. Кинулись бы спасать друг друга, наплевав на всех остальных, и наверняка бы не просто провалили задание, но и всю руку погубили, да и сами погибли. А могли дезертировать по какой-нибудь реальной или надуманной обиде, пойдя вдвоем на задание за стенами, там куда как больше соблазнов, нежели в городе, мне даже некоторые кандидаты известны! Да и вообще, прецедентов, скорее всего, до того момента, покуда не ввели подобное правило, накопилось немало.
Вот и наша Нинка подобной судьбы не избежала. Правда, группа Ульриха сегодня на задания не ходила, вроде как двинут с третьей волной через неделю, но даже если бы красноволосая не предупредила, я всё равно на сто процентов был уверен, что встречу его в «Берёзке». А вообще, удивительно, с какой радостью он узнал, что я с Ефимовой в одной команде. Честно говоря, думал, будет ревновать, ведь не самое приятное для нас условие её клана никто не отменял, даже после того как я стал главой собственного: хотят быть вместе – в их роду должны появиться зеленоглазые детки с кровью Бажовых.
Не знаю уж почему, но Шмель был одним из немногих выпускников школы при Академии, кто не попал в нашу первую волну. Может, этому и было какое-то объяснение, но в ту короткую встречу мы, если честно, так и не поговорили. А вообще, после экзамена я просто не имел возможности пообщаться со старыми знакомыми. Разве что виделся с молодой Княжной. Но тут не виноватый я, она сама пришла! А после того как все мы вернулись в Академию…
Распределение и официальный день начала занятий не совпадали на месяц, и если наша группа, так уж получилось, занималась уже три недели, то большинство вернулось в Тимирязевку совсем недавно. К тому же я был занят: Ольга Васильевна выкупила за огромные деньги кое-какие документы, украденные у моего клана, и я, кроме как на занятия с Мистерионом, не вылезал из её небольшого коттеджа, расположенного в закрытой зоне проживания педагогов.
Да и сам ютился теперь в одной из комнат этого домика, которая была как четыре моих старых номера в школьной общаге. Это было уже её требование, потому как не полагалось главе клана, пусть даже из одного человека, да к тому же воспитаннику кня’жины, проживать вместе с обычными студентами. А элитные и клановые гостиницы были забронированы и оплачены за несколько лет, до того как я здесь вообще появился.
Вот и хотелось мне сегодня, коли уж подвернулась такая оказия, окончательно закрыть вопрос о случившемся на испытании. Да и о многом другом поговорить.
К тому же как-то само так получилось, что наши не расселись, дожидаясь опаздывающих. А там, начав устраиваться за столами, мы внезапно стали центром компании. Остальные либо подвигались к нам, либо садились так, чтобы слышать и видеть всё, что у нас происходит.
Впереди всех, естественно, и поближе ко мне устроилась парочка бывших морозовцев. Иван Зарипов с невестой хотя и собирались пойти под мою руку, но не всё оказалось так просто. Пока пришлось объявить о своём покровительстве и написать прошение лично Бояру о переводе в нашу Академию, что вызвало небольшой скандал и общественный резонанс, щелчком по носу ударивший ректору Морозовской Академии. Наш же «Добрый Дедушка» посещал меня довольный, словно Уроборос, откусивший наконец собственный хвост, а будущие вассалы, переведённые-таки к нам, старались держаться поближе ко мне и всячески демонстрировали даже не свой, а мой статус.
Для начала отдали должное поварам, которые действительно расстарались ради сегодняшнего дня. Многие блюда я только на картинках в каталогах у Эльдары Сильверовны и видел. А кое-чего даже там не было. В итоге выбрал себе немного знакомое кушанье со странным названием «фуа-гра», вроде как сделанное из неизвестной мне птицы «гусь».
Зачем его так назвали, да кто ж этих кулинаров разберёт! Коли оно «фу», так и реакция у едоков, наверное, должна была быть соответствующая. И тем не менее в Сокольниках аристократы вполне себе его наворачивали, а у меня в то время была специально выстроенная диета, требовалось нарастить мышцы, так что, за исключением особых случаев, вроде завтраков с Князем и банкетов с баллами, мне подносили то, что указывала в списках Ольга Васильевна.
Вот пусть оно и «фу», но если сейчас можно, то я решил попробовать. Хотя клановые на «Зимних Игрищах» и улиток, похожих на тех, что в канализации водятся, ели и разных там слизняков из раковин выколупывали. В общем, если бы не наука от Эльдары Сильверовны, я на такие «блюда» даже на «дне» и с голодухи в жизни бы не позарился.
А вот эта штука не скажу, что мне прям не понравилось. Необычно… Странно… Немножко вяжуще. Будь другой день я бы, наверное, этой «фу» и «гре» предпочёл что-то другое. Например, прожаренный кусок мяса с кровью. Желательно размером с тарелку и толщиной в два пальца. Можно даже без гарнира, но с хорошим острым соусом… Если не обращать внимание на размер, то такой, как Ольга Васильевна готовила!
И уж тем более не нужны мне все эти сопли, типа мусса и прочей лабуды, которую в «Берёзке» заказывали некоторые клановые. Я человек простой… был. Сейчас же приходилось заставлять себя соответствовать новому статусу и не кривиться, глядя как очередная девица с трудом глотает нечто даже на вид противное, но при этом элитное и модное, и гордо так глядит на соперниц. Если надо, то и я как истинный чародей буду в подобном случае изображать улыбку! Дескать, ваш сельдереевый смузи был великолепен!
К десертам же там, в Сокольниках, у меня претензий не было! И пирожные, и тортики, и прочие разные конфеты у высшего света всегда были выше всяческих похвал. Точнее, они были далеко не для всех и разносились адресно. Остальным приходилось довольствоваться гораздо более простыми вещами, но тоже очень и очень вкусными. Здесь нас тоже не особо баловали сладким: будущие чародейки берегли фигуру, а будущие чародеи – суровость. Так что первые смели вкусняшки быстрее, чем вторые выговорили их название. Ну а раз голод физический был утолён, пришло время разговоров.
Первым делом подняли бокалы за наше становление «настоящими» чародеями. Пусть с чаем и какавой, но тут дело в символе, как, собственно, и наши сегодняшние миссии. Народ начал поздравлять друг друга, с восторгом делясь подробностями. Оказалось, не мы одни сегодня ловили живность. Правда, у остальных, в основном, были заказы на истребление паразитов. Тех же лилипов, причём одна из групп столкнулась с целым гнездом, верховодил которым уродец почти по колено взрослому человеку. Да и разных грызунов с насекомыми было изничтожено немало, казалось бы, такая мелочь, если бы не гиганты-переростки, о которых то и дело упоминали ребята.
Оказывается, это весьма востребованная услуга, да и я ни на секунду не сомневался в правдивости рассказов, потому как часто в Нахаловке видал тех же крыс размером с собаку. А таракан с ту самую таинственную кошку однажды и вовсе пробрался в наш приют.
Мы тоже рассказали о своей погоне за «Высоким и усатым», говорила в основном Нинка, обходя острые углы, а она это умела куда как лучше меня, и я прямо заслушался про наши приключения, лишь мельком обратив внимание на то, как к моей руке легонько прижалась своим плечиком смертоносица. Сейчас то, как я метался по всему району сверху донизу в поисках одержимого, выглядело весьма смешно. Так что я веселился вместе со всеми. Кольнуло, правда, мысль, что надо бы проверить, не привезли ли уже Алёнку, когда красноволосая рассказывала про мои приключения, но общая атмосфера и ощущение праздника оказались сильней.
А самое забавное было то, что изловившая в итоге кота Нинка на самом деле просто зависла у магазинчика с восточными сладостями, до которых оказалась весьма охоча. А зверюгу заметила совершенно случайно. И тот сам подошёл, когда её озарило, и она позвала его по имени «Бонифаций». Хотя, может быть, дело в съеденном недавно пирожном с вкусненькой пряностью, называемой в прайсе «кошачья мята».
Короче, народ нахохотался от души. А затем принялся пытать меня, где я был и чего делал последние три месяца. Дело в том, что до испытания уехали клановые, а после и прошедшие испытание безклановые школьники покинули территорию Тимирязевки. Поступление уже было делом решённым, поэтому те, у кого имелась семья, отправились к родным. Тех же, кто являлся сиротой, как я, вывезли на отдых в один из защищённых пансионатов в Зелёной Зоне. Речка, безопасная природа, организованный досуг для будущих студентов и куча профессиональных чародеев, круглосуточно бдящих и охраняющих натерпевшихся страхов детей. Короче, лепота!
Я же всё это время провалялся в госпитале. Ритуал Садовников не прошёл для меня бесследно. Кроме слившихся ядер, образовавших новую огненную бета-стихию, получившую в каталоге название «Жидкое холодное Зелёное пламя» и приписанную к ареалу возможностей наследия клана Бажовых, я получил и кое-что еще. В прорванной на груди плоти, там, где из меня пытался вырваться росток, который я вдавливал в себя, осталась вплавленная в кожу блямба из чего-то похожего на застывший хрусталь с отпечатком моей ладони. Именно такими, но куда как более живыми выглядели в том жутком саду деревья, растущие из мёртвых детей.
Исследования показали, что это моя частично материализованная, застывшая душа. Помню, как вечером в мою палату явился чаровник, которого я раньше видел пару раз, и, парализовав меня, попробовал взять соскоб с этой субстанции. Как же я тогда орал! Наверно, когда из меня пытались вырвать ядро не было так больно! Охватившее меня зелёное пламя вмиг сбросило оцепенение, а отскочивший медик бросился прочь из палаты.
Хотя справедливости ради надо сказать, что это была единственная попытка сотворить нечто подобное, да и Ольга Васильевна, узнав об инциденте, пришла в ярость. Кстати, этого типа я больше никогда не видел. Остальные же относились ко мне так, словно я был хрупкой статуэткой, и стремились всячески угодить.
В итоге была проведена операция, в результате которой выход материализованной души на поверхность тела обрамили каким-то особым металлом и накрыли крышкой из искусственного горного хрусталя, который, как обещали изготовившие его Шнуровски, практически невозможно разбить. С этим решением опекунши я не спорил. Скорее даже наоборот! Честно говоря, меня до колик пугала возможность ещё раз повредить душу.
И да… В эти дни единственным моим гостем из сверстников была юная Княжна. Наш танец на балу в честь Древа был сорван, и она на него даже не явилась. Не знаю почему, но после инцидента с чаровником я поддался на её просьбу и разрешил потрогать это уродство, хотя других, даже Ольгу Васильевну, не подпускал. Сам я ничего не почувствовал, как и раньше при обычных касаниях, а она ушла в странном состоянии задумчивости, прижимая к груди руку, которой только что трогала эту хрустальную штуковину.
Вот только всего этого я рассказать ребятам не мог. И не хотел! Как и того, какой скандал разразился после испытания между Ольгой Васильевной и Князем, что, по словам моей опекунши, едва не привело к серьёзному кризису в политике. Хорошо, что с подачи «Листвы» – ещё одной спецслужбы, сменившей «Семицветие», – прошла информация, вскрывшая некие обстоятельства, приведшие брата моей опекунши в ярость.
Он поначалу отказался признавать результаты, мотивируя тем, что я не прошёл испытание. И неважно, что меня вынесли, а не я сам вышел, как и положено, ведь ритуал проводился за территорией, отведённой для экзамена. Главное, что я, хотя и достал, но утерял того самого слоника! О чём ему и сообщили.
Однако «Листва» привела доказательства, что его у меня из кармана вытащил чаровник, первым осматривавший меня по прибытии группы быстрого реагирования на место инцидента. Сделать нечто подобное так, чтобы этого не заметили окружающие, особенно те, кто не хочет заметить, для любого обученного одарённого легче лёгкого! Вот только чего-то подобного конкурирующая спецслужба и ожидала. Ведь оказалось, что Шипы были в курсе всего, что происходило в Лесу, но и пальцем не пошевелили, чтобы помочь. Ни мне, ни другим полноправным гражданам полиса.
Все рассказы про поимку Садовников на живца оказались брехнёй! Точнее, меня вначале считали агентом «Садовников», но это я и так знал от Ольги Васильевны, а с того момента, как узнали, что я урождённый Бажов, замутили двойную или даже тройную игру, обдурив и меня, и опекуншу, которая просто не могла такого знать о Бажовых. Ведь расчёт шипастых «пиджаков» был весьма тонким. И без знания особенностей теологии (причём не общей, а моего «затёртого» сто лет назад клана), и того, как это соотносится с западными верованиями, в интриге было трудно разобраться.
Дело в том, что «Садовники», по сути, являлись продолжателями древнейшей и самой ортодоксальной ветви веры в Древо, которая появилась до начала клановых войн эпохи Героев, возвысивших значимость Уробороса как символа защиты, силы и возмездия. Они так и не признали Великого Змея и вели свои корни из эпохи Легенд. Именно тогда, во время зарождения чародейства, так называемые «Шаманы» по факту спасли человечество от вымирания.
Дело в том, что те древние чародеи были редкостью и не обладали умениями и знаниями. Но только они могли защитить остальных людей от взбесившихся духов. Однако жизнь – штука сложная, а у, как говорят европейцы, «боевого мага», что сражается на переднем крае, ещё и короткая. И вот чтобы защитить род людской и были созданы чары, помогающие из тяжелораненного или только что погибшего шамана извлекать ядро и передавать его обычному человеку, чтобы тот занял его место…
Так появился ритуал «Священного древа познания». Тогда пройти его было признанием заслуг и большой честью! На подобное, если могли, шли добровольно, потому как для одарённого тех времён возможность пировать в ирии с предками не шла ни в какое сравнение с сохранением рода. Что значит одна душа в сравнении с сотнями, а то и тысячами пожранных духами, которые ты мог бы спасти? Да ничто! Для тех людей – ничто, а для нас…
Время шло, и духи вроде бы отступали, а чародеев становилось всё больше. Начали зарождаться кланы, а стычки с себе подобными становились всё чаще и чаще. Закончилась эпоха Легенд, началась – Героев. Бывшие служители, обретшие власть, уже не хотели, чтобы при серьёзном ранении их не пытались спасти, а просто добивали, вырывая саму суть мага и человека. Вера так же постепенно начала отходить от догматов Древа, и вокруг него оплетался шипастый Уроборос. А после «Великого Жора» с возникновением полисов появились и другие более мирные направления, главным из которых вскоре стало смешение культов, образуя современное учение.
Но далеко не все кланы отвернулись от древней веры.
Бажовы и тут отличились. «Зеленоглазые бестии», которые вроде как образовались одновременно с новой Москвой, внезапно оказались последними из настоящих славянских кланов, кто до сих пор придерживался веры, пришедшей из «Эпохи Сказок». Причём в самой героической из возможных версий: пожертвуй посмертием ради тех, кто не одарён, ради сохранения рода! Отчего не вымирали, а чуть ли не становились сильнее, покуда не соблазнились на присоединение к Полису, и их не вырезали.
Не, просто гордость берёт, тут ничего не скажешь. Однако, как ни странно, мстить Москве за смерти огромного количества моих родственников почему-то не хотелось. А Ольга Васильевна так и вовсе плакала, рассказывая мне всё это и прижимая к себе. Подумал бы, что играет, но после экспериментов с «чувствами» в прошлом году, я всё же какой-то мизер эмпатии случайно, да отхватил, так что ощущал искренность и некоторые эмоции женщины и жалел скорее её, нежели свой клан.
В общем, вдруг появился я – новый Бажов. И вот тут кому-то из «Шипов» пришла на ум блестящая комбинация. Главной задачей этой службы всегда было сохранение порядка в Полисе и нейтрализация угроз. Возрождённые «Зеленоглазые Бестии», почему, этого не смог объяснить даже Князь, однозначно были расценены ими как угроза. Но и напрямую убрать меня они не могли – «Листва» бдела и наблюдала.
Зато это имели возможность сделать другие – те, кто и так считался врагом.
Дальше идут мои измышления, потому как я был участником событий, а учёная в подробности не вдавалась. Жертвенному «барану» и его новой «мамке» – уж не знаю, как они просчитали, что Ольга Васильевна оформит документы на себя и начнёт со мной возиться, – вешают лапшу на уши по поводу службы на Полис. Защиты от врагов и ещё много о чём.
Тут, понятно, сыграли на моей природной «бедности» и нежелании верить вообще никому. Вот и пошло с Ольгой у меня от противного. И я послушно сам иду в лапы лютоволку. «Шипам» же остаётся сидеть и наслаждаться зрелищем, как главный источник раздражения становится решением всех проблем.
Ну а что. Минус позиция Ольги Васильевны. Это раз, не надо забывать её фигуру. Князь из-за меня повздорил с Морозовыми, с которыми его связывали матримониальные планы на младшую дочь. И хотя помолвку не отменили, «Ледяные» обиделись, что им не дали уничтожить человека, сделавшего наследника уродом. А тут ещё оказалось, что он наследник «Зеленоглазых Бестий», которые били их предков почти тысячу лет. А ещё ему опять же покровительствует Кня’жина. Хоп – и положение Князя стало неустойчивым.
А теперь фокус. Садовники убивают последнего Бажова. Морозовым дают понять, что это сделано с прямым участием «Шипов», то есть Князь фактически преподносит мою голову в качестве откупного. Обещание, данное Ольге Васильевне, выполнять не нужно, да ещё сам владыка полиса тут ни при чём, это всё злодеи. А любящий брат всегда утешит и плохих дядек накажет. Благо руками тех же «Шипов», и вообще, у тех у самих всё неладно.
Бажовы, оказывается, были для «Садовников»… идеалом. Даже не так! Для их вроде как древней веры даже в западных землях Европы мой клан являлся чем-то вроде символа, при том, что никогда не был связан с этой организацией.
Вот только после неудачной попытки вырвать у меня ядро в организации Садовников произошёл раскол. Забавно, но мы в Москве это узнали из письма с извинениями от группы шаманистов, пришедшего на моё имя и перехваченного «Листвой», иначе очередного скандала было бы не миновать. Приятно, что от меня подобный факт скрывать не стали.
Текущего главу «Садовников» обвинили в ереси и оскорблении веры предков – оказывается, далеко не вся организация одобряла террористические методы. Многие просто были использованы в тёмную, что подтвердили представители западных Полисов, принявшие и поверившие раскольникам. Многие из которых пошли на то, чтобы расстаться с жизнью, но подтвердить свою непричастность.
А вообще, там у них произошла кровавая драка, в результате которой выжившие радикалы большей частью рассеялись и не представляют теперь угрозы как организованная структура. Поодиночке их, конечно, можно вылавливать долго, но и возможностей особых у них уже нет.
Потери же среди участников экзамена при реализации данного плана были названы «Шипами» приемлемыми. С чем согласился Совет Кланов и в частности княжеская оппозиция во главе с Морозовыми.
В итоге, всё это так и осталось моей тайной. Конечно, я не отрицал, что кое-что ребята могут узнать дома – всё же кланы и гильдии зачастую имели свою разведку, но, как по мне, лучше бы они держались от всей этой грязи подальше. По крайней мере, сам я постарался оградить друзей от подобного. Ну а кроме того предательство Натальи послужило мне хорошим уроком, и теперь я с большой осторожностью делился любой информацией, связанной с собой или своим кланом. А то слишком легко в нашем мире друзья могли стать врагами.
Глава 2
Свистнув в воздухе, нож с глухим стуком впился в деревянную мишень рядом с клинком, уже торчащим в центральном белом кольце. Следующий я положил тоже удачно, а вот последний пришёлся вкривь и, противно звякнув, кувыркаясь полетел на землю.
– Вот как-то так, – развёл я руками, отходя от прочерченной прямо на земле отметки в двадцать шагов. – Три из шести, да и то нестабильно.
– Говоришь, месяц всего практикуешься? – хмыкнул Громов, с интересом вертя в руках ещё один нож из моего набора. – Неплохо, в общем-то. У Бажовых, значит, средне-весовые были…
Я кивнул. По сути, интересна в этом расходном подручном оружии чародеев была только форма и свойства, потому как по большому счёту ничем примечательным ни металл, ни особенности его обработки и заточки похвастаться просто-напросто не могли. Это не боевой и даже не универсальный нож, которым можно было бы прихвастнуть, мол, булатный он у меня, вон какой рисунок на заточке, и вообще, таким-то знаменитым мастером сделан и этаким-то известным кудесником зачарован. А рукоять так и вовсе из двадцать первого пальца дендроида выточена.
Так, обычная фигурная пластина из дрянной стали толщиной в четыре миллиметра, шириной в три и длиной чуть больше моей ладони. Массовый ширпотреб, полученный методом штамповки и продаваемый комплектами по двадцать штук за два с половиной рубля.
В прошлой своей жизни я бы, наверное, возмутился такими грабительскими ценами за пять с половиной килограмм плохого металла, но даже для студента Академии это были не те деньги, из-за которых стоило переживать. Более того! Это оружие было именно что расходником, который часто не выдерживал и десятка-другого бросков, зато такой совершенно не жалко сломать или потерять. И тем не менее эта штука в умелых руках была опасна, даже не как нечто метательное, а как обычная заточка, и часто наличие пары дополнительных ножей спасало жизнь таким новичкам, как мы.
К тому же и профессионалы не отказывались от возможности засандалить во врага чем-нибудь острым, пусть даже не с целью убить, а чтобы отвлечь, сбить распальцовку чар или заставить отступить. Тем более глупо бы, наверное, выглядел такой вот спец, бегающий после боя с какими-нибудь залётными чародеями по всему лесу и ищущий по кустам свои суперуникальные ручной работы мегакрутые ножички из дорогущего сплава. Хотя и такие статусные предметы в продаже, как я видел, имелись, а вот времени после стычки на поиски могло и не найтись.
Основная же фишка для чародеев состояла в том, что форм-штампов, как и мануфактур, производящих метательные ножи, имелось великое множество. Да что уж там говорить, у каждого более-менее крупного и уважающего себя клана было налажено собственное производство уникальных экземпляров с какими-нибудь особенностями, влияющими как на технику броска, так и на баллистику. Кривые лезвия, пилочки, шипы, канальцы для яда, дополнительные зубья, так называемые «рыболовные крючки», препятствующие извлечению оружия из ран, или «чешуйки», в них остающиеся. Всё это уникализировало подобное вроде как массовое оружие и порой делало совершенно непригодным для использования другими, не знакомыми с его особенностями людьми.
У меня же, что, собственно, и заинтересовало Никиту, ножи были «Бажовские». Князь, признавая моё право на клановое имя, сделал такой вот «подарок» в виде штампов и потрёпанной тетради с описанием технологии доводки. Вроде как оригиналы из разграбленного «неизвестными» имущества клана, которые по его приказу специально для меня где-то с превеликим трудом раздобыли, и теперь он передаёт их мне.
Естественно, я сделал вид, будто поверил. Мало ли, быть может, всё именно так и есть. Ведь доказательств обратного у меня не было ровным счётом никаких. В общем-то, в получившихся изделиях не было ничего особенного: чуть закруглённое клиновидное лезвие миллиметров сто пятьдесят длиной и простой формы ручка с тремя дырками. Фактически, безклановый стандарт, который можно купить в любом оружейном магазине, без приколов и клановых извращений, так что даже не совсем понятно было, в чём, собственно, «уникальность» оружия.
Однако Ольга Васильевна, потратив своё время, выяснила, что действительно в момент прихода в Москву мои родственники пользовались именно такими ножами. На вопрос же: «А в чём прикол?» – она разводила руками и отвечала, что может только строить предположения.
– Да-а… Необычно держать в руках новодел от вроде бы погибшего клана, – пробормотал себе под нос Громов, подбрасывая нож, а затем резко метнул его в мишень, практически не целясь. – Заметили?
– Что? – посмотрел я на него, в то время как клинок со звонким чавканьем впился точно в яблочко рядом с ещё тремя такими же.
– Да то, что просто и удобно, – влезла Нина, до этого что-то живо обсуждавшая с Леной и прибившейся к нам Алисой. – Я тебе об этом уже говорила…
– Да нет! – раздражённо отмахнулся от красноволосой Никита. – Я бросал сейчас, как Уроборос положит, а клинок всё равно быстро выровнялся.
– Да глупости всё это! – фыркнула девушка. – Просто классическая форма – одна из лучших.
– Что бы ты понимала, женщина! – оскорбился в лучших чувствах Громов. – Да я говорю тебе…
– Эм… Никит, – остановил я парня, – ты с Ниной лучше про ножи не спорь. Она дока во всём метательном! Погоди, не злись! Я тебе верю, но и ты поверь, Нина не поймёт. Ей вообще всё равно, что кидать, у неё всё втыкается куда надо.
– Хм…
– Вот давай на спор, – предложил я, видя скепсис во взгляде парня. – Каждый даёт ей по своему ножу, и она поражает всеми сразу, одним броском, пять мишеней в яблочко?
– А давай! – усмехнулся Громов, доставая из подсумка тяжёлый клинок с волнистым лезвием. – На что спорим?
– Предлагай, – усмехнулся я.
– Бажов, Громов, – немного высокомерно, впрочем, как обычно, произнесла Уткина. – А может быть вы нашим… Ну, или хотя бы Ефимовой, мнением поинтересуетесь?
– Угу, – поддакнула ей смертоносица.
– Билет в Московский Политехнический! Две штуки! – словно кинозлодей улыбнулся Никита, а затем, хмыкнув, отвернулся и, почему-то покосившись на меня, пробормотал: – Хельга всё хочет сходить… с одним человеком. Не мне же за них платить!
«Это, вообще, что и где?» – нахмурился я.
– Тох! А ты не охренел ли? – возмутилась Нина, чуть ли не силой отнимая ножи у девчонок. – Я тоже в Политехнический хочу! Так что один билет мой!
– И я не против! – словно делая одолжение, произнесла Алиса. – Уговорили, схожу.
«А ты-то тут при чём? – я со вздохом устало посмотрел на Уткину. – Нафига ты вообще с нами попёрлась?»
Посиделки в «Берёзке» продлились не так уж и долго, всё же Мистерион задержал нас изрядно. Так и получилось, что, дай Древо, от силы через полтора часа народ начал потихоньку расходиться. Да и формат всеобщего неофициального праздника как-то не предполагал длительных застолий. К тому же все самые интересные новости были рассказаны и услышаны, я тоже, в свою очередь, изложил официально разрешенную версию приключений в лесу, вполне, впрочем, удовлетворившую народное любопытство. И, что самое важное, мы по новой перезнакомились командами, да и вообще, на следующей неделе начинались вполне себе нормальные занятия в учебных корпусах, так что видеться мы опять будем часто.
У наших знакомых так же нашлись важные дела. Пусть дело шло к вечеру, но выходного сегодня не назначали: кому-то нужно было смотаться до темноты за территорию кампуса, кто-то уже получил учебную нагрузку от наставника. У того же Ульриха вообще были назначены вечерние тренировки с командой, а «мои» экс-морозовцы оправились подтягиваться по пройденному учебному материалу, в связи с различиями в программах им после перевода предстояла переаттестация по некоторым предметам.
Мы же с Громовым, решив смахнуться, как только уляжется «фуа-гра» в желудках, оправились на полигон. Нина и Лена от нечего делать увязались хвостиком, ну а за ними, избавившись от остатков поредевшей свиты, пришла и Алиса. Фанатов и приспешниц у Уткиной действительно поубавилось. В нашем бывшем классе бегавших за ней так и вовсе не наблюдалось, в параллельном же одна девчонка погибла, а другая осталась калекой и покинула Академию. Младшеклассники доступа на территорию основного кампуса не имели, а воздыхатели из студентов со второго курса были либо заняты, либо предали «Школьную княжну» и разливались серенадами под окном Княжны настоящей.
Кстати, саму Катерину я пока так и не видел. За столом сегодня ходили упорные слухи, что она уже заехала и живёт в одном из самых крутых номеров люксовой гостиницы. Однако неподдельное разочарование у народа вызывало то, что в группу к ней никто с наших потоков так и не попал. Как я понял из рассказов тех, кто видел общие списки, Княжна значится в «пятьдесят пятой руке», в которой, помимо неё, состоят ещё три новичка и чаровник из клана Сеченовых. Причём, все девушки, и я, наверное, не ошибусь, если скажу: «Специально обученные и подготовленные!» Так что если кто и мечтал выехать в Ирий, на самую крону, попав с ней в одну группу, то жизнь их жёстко обломала…
– Угу! – обычно тусклые зенки Ленки заблестели, а учитывая, что смотрела девушка именно на меня, она явно телеграфировала определённый посыл.
«Что? И ты тоже в музей хочешь?» – мне оставалось только ещё раз вздохнуть.
Ефимова в это время, забрав у Громова его странный клинок, по-хозяйски вытянула из моего подсумка один из моих. Поинтересовалась у парня, куда он хочет, чтобы она попала и…
– Так когда идём? – радостно спросила красноволосая, поворачиваясь к нам и резким взмахом веером выпуская из руки собранное оружие.
Перестук железа, попавшего точно в центр тренировочных мишеней, мой тихий кашель, за которым я пытался скрыть смех, и вытянувшееся лицо электрического мальчика были ей ответом. А вот Алиса с Леной даже бровью не повели, резко начав обсуждать с Ефимовой дату предстоящего культпохода. Оставалось только легонько хлопнуть Громова по плечу, выводя того из лёгкого ступора, и переключить на себя.
– Как? – мы с Никитой подошли к вкопанным в землю мишеням, где он осмотрел глубоко вогнанные в самый центр клинки и только тогда повернулся ко мне: – Ты знал!
– Это, надеюсь, даже не риторический вопрос? – хмыкнул я, выдирая из центра круглой доски с нанесёнными на неё кольцами метательный нож Никиты, оказавшийся на удивление тяжёлым – грамм триста пятьдесят, а то и больше. – Знал, естественно, стал бы я иначе спорить…
– Блин! Одной рукой и оружие с таким разным балансом и баллистикой… – парень покосился на щебечущих девчонок. – Да ещё без подготовки…
– Ты сам-то как? – я неопределённо кивнул головой. – В этот Политехнический сходить не желаешь?
– При чём здесь я? – насупился Громов. – Два билета ты честно выиграл, а…
– Да при том, – перебил его я, снова покосившись на девиц, – что твоими стараниями мне теперь культпоход точно обеспечен… Есть у меня основания полагать, что Ульрих откажется идти со мной и Ниной. Не спрашивай почему, всё равно не скажу. А Алиса и Лена, сам видел, как загорелись. Ну оно, в общем-то, и понятно – об этом музее даже я не слышал…
Тут я приврал для красного словца.
…А мы теперь студенты и вроде как даже взрослые – в Академии нас никто уже не держит, – сам слышал, как парни сегодня договаривались о совместной поездке в варьете «Алый театр» на третьем уровне Охотного ряда. Всем сейчас хочется ощутить вкус свободы, когда ни клановые, ни гильдийские старшие уже не указывают, что делать и куда ходить…
– Это всё понятно, – отмахнулся Никита. – Но я-то к вам каким боком? Хотите – езжайте! Хм… а у тебя что-то с Ефимовой?..
– Нет, – я покачал головой. – Мы просто друзья и одногруппники. А агитирую я тебя по двум причинам: во-первых, молодому человеку с тремя девушками разнокланового статуса в общественных местах появляться не стоит…
– Это кто тебе такую глупость сказал? – удивился парень.
– Это мне, Громов, в то время, как вы все отдыхали, Эльдара Сильверновна мозги различными правилами приличествующего поведения проедала, – криво ухмыльнувшись, я возвёл очи горе. – Тут как бы такое дело, может, ничего и не случится, а может найтись дегенерат, а то и несколько, которым только дай повод. Сам знаешь, отношения между кланами далеки до идеальных, а Ленка вообще гильдийская, на лбу у неё это не написано, но мало ли что. Другими словами, не рекомендуется во избежание…
– А вторая причина?
– Ну… Ты сам сказал, что Хельга хочет туда сходить, – я улыбнулся. – Так зачем расстраивать девушку. Возьмёшь билеты для неё и её друга, а я за тебя, себя и Нинку заплачу. Согласен?
– Ладно, – всё ещё хмурясь, произнёс Никита. – Я подумаю и с сестрой поговорю.
– Подумай.
– Ты как? К спаррингу готов? – убирая нож в подсумок, спросил у меня приятель. – Думаю, пока обойдёмся школьными правилами.
– Вполне, – ухмыльнулся я, направившись вслед за Громовым прямиком на приглянувшееся ему местечко – подальше от вкопанных в землю столбов с мишенями для метательной практики.
В отличие от знакомых мне по прошлому году полигонов, какой бы то ни было разметки и тем более специальных площадок для боёв на Академических не было. Тренировочные объекты большей частью представляли собой либо специально выровненное поле с какими-нибудь тренажёрами, мишенями и манекенами, компактно примостившимися в уголке, либо имитировали некий условный ландшафт. От берега небольшой речушки и лесной полянки с озером до искусственно созданного бурелома и даже нескольких тщательно воспроизведенных улиц, располагавшихся в котлованах. В последние, правда, свободного доступа не было. Водили туда исключительно по согласованию с администрацией и в присутствии наставников. Потому как после одного-двух боёв особо талантливых студентов от довольно дорогого макета вполне могли остаться неприглядные руины.
– Так кто у вас пятым-то? – спросил Громов, становясь напротив меня и принимая клановую стойку.
– Некая Мария Сердцезарова, – ответил я, так же подготовившись и кивком отвечая на немой вопрос. – Не слышал о таком клане? У них тамга ещё на стилизованную букву «А» похожа.
В следующее мгновенье мы сшиблись примерно на середине разделяющей нас дистанции. Никита был определённо чуть быстрее, так что почти сразу попытался задавить меня взрывной серией ударов руками и ногами, от которых пришлось уйти в глухую оборону. Зато после первых же соприкосновений выяснилось, что былого превосходства, которое давало его электрическое эго, за Громовым не сохранилось, пусть он и сверкал разрядами куда интенсивнее, чем в прошлом году.
Ну, в этом-то как раз ничего удивительного не было. От Ольги Васильевны я знал, что Громов, как и я теперь, носитель так называемой «бета-стихии», то есть, по сути, продвинутого ядра, вырабатывающего живицу с дополнительным природным свойством. В моём случае это было наследие «Ледяной Воды» Карбасовых, при насильственном слиянии добавившее Бажовскому «Зелёному Пламени» черты жидкости, приноровиться к которым у меня пока что получалось с трудом. В чём же фишка моего спарринг-партнёра, я и вовсе не знал, так как поинтересоваться у опекунши не удосужился, а спрашивать напрямую не решился.
При этом щедро разбрасываемые мною огненные брызги так же не доставляли особых проблем моему противнику – это явственно говорило о том, что плотность живицы у нас примерно одинаковая. А вообще, Никита то ли значительно продвинулся в освоении кланового стиля, то ли в ту нашу первую стычку просто пожалел болезного, потому как противником оказался для меня очень сложным и неудобным.
Пропустив над головой взмах руки с прошедшимся по воздуху шлейфом эклектической дуги, от которой волосы ощутимо встали дыбом, я тут же сместился в сторону, пропуская пинок правой ногой, и, уловив момент, перешёл в контратаку. От моих прямых Громов бы, наверное, просто отмахнулся, если бы не всплески зелёного пламени, срывающиеся с кулаков прямо ему в лицо, заставляя уклоняться и маневрировать, а не принимать их на скользящие блоки, а вот от широкой быстрой подсечки парень ушёл в красивом кувырке, заставив меня принять на поставленные предплечья мощный удар ногой по косой сверху.
Почувствовав, как от моих рук банально оттолкнулись, я резко отскочил в сторону, буквально пятой точкой ощущая опасность, и действительно, на то место, где я только что находился, сразу же обрушилась самая настоящая молния. Громов неуловимо ускорился, и мне вновь пришлось отступать, судорожно отмахиваясь от мелькающих кулаков, ладоней и пинков, многие из которых пробивали мою далеко не самую идеальную защиту. А затем всё закончилось.
Вот казалось бы, парень только что был прямо передо мной, а в следующий момент смазался, я только и успел заметить его уже в метре слева, как через мгновение он опять оказался рядом и, припав на правую ногу, нанёс удар раскрытой ладонью в мой незащищённый живот. Раздался настоящий гром, перед глазами сверкнула нестерпимо яркая вспышка, после чего я почувствовал, как ноги оторвались от земли, и меня отшвырнуло от противника.
Кувыркнувшись, я, несмотря на ноющие мышцы в том месте, куда прилетела плюха, сгруппировался и, оттолкнувшись руками, бодренько водрузил себя на ноги, приготовившись к продолжению, но атаковать Никита не спешил. Наоборот, вполне расслабленно стоял на месте, засунув руки в карманы штанов.
– А ты у нас живучий! – с долей уважения в голосе произнёс он. – Но всё же, думаю, я победил, а потому продолжать не имеет смысла.
– И что это сейчас было? – поинтересовался я, потирая ушибленное место.
– Это я, знаешь ли, на каникулах тренировался, – усмехнулся он, а затем посмотрел на небо и, махнув на прощанье рукой, направился в сторону основного камбуза, прошёл несколько шагов, остановился и бросил мне через плечо: – По поводу твоего предложения, я подумаю.
– Даже не попрощался, – слегка надула щёчки подошедшая ко мне Нина, когда спина Громова скрылась за поворотом дорожки.
– Ну да… А вроде бы нормально общались, – хмыкнул я. – Ненавижу когда он включает режим пафосного кланового засранца.
– Зато картинно ушёл в закат! – хихикнула красноволосая.
– Угу, – поддакнула как-то незаметно подкравшаяся смертоносица.
– А Уткина где? – поинтересовался я, заметив ещё одну пропажу.
– Тоже ушла сразу же, как мы договорились о походе в музей, – ответила Ефимова, задумчиво накручивая на палец алый локон. – Сказала, что у неё дела, и так как вы были заняты, просила её извинить. А красиво он тебя долбанул!
– Угу, – кивнула Лена.
– Знать бы ещё как, и что это было… – буркнул я.
– Да тут и знать нечего, – отмахнулась девушка. – Усилил себя живицей. Так все чародеи делают. До этого вы сражались как обычные люди, пусть и с использованием эго, а его, видимо, в клане по студенческой программе немного натаскали, вот он и ускорился.
– Ну я вроде усиливать себя тоже умею, – покачал я головой. – Нас же в школе учили. Но что-то прироста в скорости не замечал.
– Это ты себя пассивно укрепляешь, – возразила мне красноволосая. – А тут совершенно другой процесс. Такому разрешено обучать только тех, кто получил сертификат зрелости. То есть тех, кто официально встал на путь чародея, чаровника или кудесника, вот помнишь Фёдора с параллели?
– Нет, – честно ответил я.
– Он бесклановый и должен был быть с тобой на экзамене, – Нина задумчиво крутанула в руке метательный нож. – В лесу-то он выжил, но экзамен завалил. А ещё Саша из нашего класса…
Я задумался на мгновение и вспомнил неприметную тихую девушку из какого-то маленького клана. Затем утвердительно кивнул.
– Так вот, Саша хотя и из Вестовых, но всегда хотела работать ветеринаром. Отец и старейшины были не против, так что выпустилась она с общеобразовательным дипломом и сейчас учится по гражданской специальности. Ну-ка, погоди! – красноволосая вдруг ни с того ни с сего, продолжая говорить, отряхнула мне спину, а затем поправила замявшийся воротник. – Они оба дали подписку о неприменении эго, кроме случаев самозащиты, да и чары знают только школьные И если Александру в клане ещё могут, если понадобится, чему-то научить, то Фёдор – отрезанный ломоть, хотя и военнообязанный. Но, скорее всего, попробует пробиться в чаровники. Артефакторы всегда нужны.
За разговором мы незаметно снялись с места и втроём потопали в сторону центра Академии.
– Нин?
– Ау?
– А можно спросить?
– О чём?
– Вот я проходил тот экзамен в лесу, – начал я, чисто рефлекторно покосившись на Ленку. – В общем-то, зачем он нужен, я знаю… Да и свои мысли имеются. Не сказал бы, что согласен с подобными методами, но всё же. А что у тебя за испытание в клане было?
На лицо красноволосой набежала тень, но девушка быстро взяла себя в руки.
– Если не хочешь рассказывать, не надо…
– Да всё равно когда-нибудь да узнаешь, – тяжело вздохнула Ефимова. – Ты же у нас тоже клановый…
– Так что?
– Я казнила своим эго студентку-чародейку из Киева, покалеченную и захваченную во время рейда их учебной группы в нашу Зелёную Зону, – выдавила девушка, отводя взгляд. – Они в составе руки с наставником вырезали небольшой лояльный Москве посад, а на отходе столкнулись с нашим патрульными, в бою она лишилась ноги по колено, но выжила. Наверное, поэтому её и не… ну, ты понимаешь, а подписали смертный приговор. Клан ещё полтора года назад выкупил её специально для моего испытания. Она так кричала…
Стандартная история незавидной судьбы одарённого человека, пережёванного в жерновах межполисных игр. Ни с Киевом, ни с Казанью – ближайшими крупными городами-государствами – у нас никогда особого мира не было. «Зелёная Зона» не такая уж и большая, ресурсов в ней и того меньше, а клановые и общественные интересы далеки от идеалов мифических витязей в красных плащах, только и защищающих человечество от нашествия духов. Постоянное общение с Ольгой Васильевной давно уже сорвало с моих глаз розовую пелену, заставив увидеть те самые «Шипы ненависти» из «Круга Уробороса», про который когда-то рассказал директор.
Вполне возможно, что это была провокация, удар по и так хлипкой внеполисной инфраструктуре, а то и вовсе реакция на аналогичные действия московских чародеев, попытавшихся ослабить Киев на этом участке. Хотя на такое дело студентов вряд ли пошлют. Куда более вероятно, что кто-то из московских посадских на местных разборках, которые среди обычных людей тоже не редкость, прибил кого-то с хутора, принадлежавшего киевским.
Вот и отправили студ-группу навести шороха, чтобы неповадно было. А то что они там перестарались, устроив бойню, так до того в Киеве Гетману нет никакого дела. Это проблемы нашего Князя, поди ещё разберись, кто там порезвился, а студенты, если бы не нарвались на полноценных чародеев, ушли бы и получили положенную награду. Но не повезло. И ведь не факт, что нас с Мистерионом во главе через какое-то время не отправят в те же места с похожим заданием.
Покуда не придёт опять «Большой Жор», люди так и будут сражаться друг с другом. Такой мир, такая судьба, и вряд ли кто способен в одиночку изменить сложившийся уклад.
– То есть тоже ломка, – кивнул я своим мыслям. – Ну хоть не своих… А что? Так у всех?
– Да нет… – вздохнула Нина. – Кому-то просто смертники достаются: преступники, разбойники, бандиты и убийцы, – а кто-то и вовсе одержимыми и чудищами обходится. Тут как старейшины решат.
Больше мы эту тему не поднимали. По дороге поболтали ещё о всяких разных делах, точнее, говорили мы с Ниной, а Лена привычно «угукала», а если была не согласна, молча трясла головой. Так я узнал, что кое-кто из одноклассников успел за каникулы обзавестись официальными невестами и женихами, что в рейтинге Академии наша шестьдесят первая группа занимает почётное среднее место, и что Алиса Уткина твёрдо вознамерилась стать Алисой Бажовой в статусе первой жены и основательницы главной ветви.
– Ну а что ты от неё хочешь? – удивилась моему возмущению Нина. – Я ж тебе говорила, она фригидна, ей пофиг с кем! А после стольких демонстраций намерений, что они предприняли в прошлом году, без репутационных потерь её разве что кому из младшей ветви клана всучат. Да и то все будут знать и тыкать пальцем в то, как облажалась главная семья!
– Это она тебе сказала? – насупившись, спросил я.
– Она мне в своём любимом стиле заявила, что не будет возражать против выдвинутых мне в клане условий… – буркнула Нина и пристально на меня посмотрела.
– Я никому, кроме Ольги Васильевны, ничего не говорил, – отмёл я все подозрения. – И не думаю, что она стала бы распространяться о подобных пикантных подробностях.
– Ну, значит, у нас где-то утконосый крот окопался! – тут же сделала вывод красноволосая девушка, с хрустом размяв кулачки.
– Скорее, кто-то делает небольшой гешефт, сливая сведения торговцам информацией, – произнесла вдруг Лена, до этого беззвучной тенью скользившая за нами. – Это проще и выгоднее, нежели контактировать напрямую с клановыми представителями.
– В любом случае я её тогда чуть не… – Нина, зарычав, взлохматила руками волосы, а затем, резко успокоившись, выдохнула. – Такие вот дела. Не удивлюсь, если вскоре поползут слухи…
Возле центрального фонтана перед старинным зданием, в котором нынче располагалась администрация Академии, мы расстались, пожелав друг другу спокойной ночи. Девчонки направились в сторону жилых корпусов, а я побрёл по мощёной камнем дорожке в сторону коттеджного посёлка.
Над головой уже зажигались первые звёзды, тёплый ветерок ласково обдувал лицо и трепал волосы, а в листве деревьев стрекотали мелкие пичуги. Можно сказать, не вечер, а сказка, если учесть, что я даже не на шаг, а на несколько приблизился к мечте стать настоящим чародеем, учусь в Академии среди клановой элиты и сам стал ни много ни мало главой древнего клана… Вот вроде бы всё хорошо, да только на душе неспокойно.
А вообще, подобные прогулки я в последнее время полюбил. Трудно не ценить подобные моменты, после того как почти целый год вкалывал без продыху, буквально вколачивая в себя новые знания.
Добравшись до северного выхода из основного кампуса, показал скучающим на посту чародеям студенческую карту, служившую мне в том числе и пропуском в закрытую коттеджную зону. Поздоровавшись с каким-то преподавателем, свернул на дорожку, ведущую к домику Ольги Васильевны, а войдя на территорию, сразу же направился на задний двор, где по угловой колонне веранды ловко залез на крышу.
Навострился уже. Не то чтобы у чародеев считалось нормальным заходить в дом через окно, но иногда мне не с руки было тревожить свою опекуншу, а потому я просто оставлял незакрытой ставню в комнате, тем более что в последнее время темнота вообще не была для меня помехой. Вот и сейчас, отжав ножом раму, я собирался уже перелезть через подоконник, как вынырнувшая сбоку рука цепко ухватила меня за ухо.
– Явился, значит! – произнёс недовольный женский голос. – Сколько раз я тебе говорила входить через дверь и не портить мне крышу? Мне что установить здесь ловушку с парализатором?
Вот как у неё это получается? Чары какие-то, что ли, вроде отвода глаз использует? Ведь не было никого в комнате – специально проверил!
– Ольга Васильевна! Вы мне ухо оторвёте! – стараясь оставаться спокойным, проговорил я, слегка кривясь от боли. – Я о вас забочусь, беспокоить не хотел…
– Ах, ты беспокоить меня не хотел… – приторно ласковым голосом промурлыкала женщина, отчего у меня по спине побежали мурашки. – Значит, как девок ко мне своих посылать, так это можно! А как домой прийти по-человечески, поздороваться, рассказать, как прошла первая миссия, так тут ты о моём беспокойстве задумался?
– Точно! Чуть не забыл про Алёнку… – я слегка дёрнулся, и меня всё-таки отпустили, грозно встав перед окном и сложив руки под грудью. – Тут, понимаете, какое дело…
– Да знаю я уже всё, – фыркнула опекунша и, дунув, поправила сбившийся на лицо локон. – Рассказали мне о твоих похождениях. Вот почему-то наставник твой сразу же поспешил ко мне, а ты бродишь незнамо где до самой ночи! Я ведь вчера тебя предупреждала, чтобы, как вернёшься, сразу шёл домой.
– Я, честно говоря, забыл, – повинился я. – К тому же… ну, мы с ребятами давно не виделись, в «Берёзке» посидели, сегодня вроде как праздник у нас, а потом…
– Так, оправдываться будешь потом, – грозно прервала мой лепет Ольга Васильевна. – Спускайся вниз и входи в дом как все нормальные люди! Мы тебя ждём в общей комнате.
Под «мы», я думал, опекунша подразумевает её и Алёну, однако вместо девушки в гостиной обнаружился совершенно незнакомый мне мужчина. Худой и довольно высокий, с длинными, чёрными как смоль волосами, горбатым немалых размеров носом, что делало его похожим на хищную птицу, и крестообразным шрамом на правой щеке.
Одет незнакомец был неприметно и без обычного для чародеев выпендрёжа: в стандартную чёрную полевую форму московского полиса с твёрдыми кожаными вкладками и широким поясом, на котором было закреплено несколько подсумков. Я бы, встретив его на улице, принял за какого-нибудь наёмника, если бы не пронзительные глаза ярко-оранжевого цвета, к тому же без зрачков, отчего сразу же становилось как-то неуютно, стоило ему только посмотреть в мою сторону, когда я вошёл в комнату.
Они с Ольгой Васильевной, видимо, действительно давно меня ждали, удобно устроившись в больших кожаных креслах возле чайного столика, на котором стояла початая бутылка хорошего коньяка и два бокала. При моём появлении учёная встала и, подойдя, представила в начале меня как своего подопечного, а затем и гостя:
– Знакомься, Антон, это Виктор Кравец – мой старый знакомый и очень сильный чародей, – она, улыбнувшись, придавила меня взглядом. – Он мне в своё время немного задолжал…
В этот раз точно таким же тяжёлым взором был удостоен чёрноволосый.
– …Так что он с радостью откликнулся на мою просьбу побыть твоим репетитором, – Ольга Васильевна подарила нам очередную обворожительную улыбку, расплескав по комнате ужасающую ауру, из-за чего оба вздрогнули. – Дело в том, Антон, что у Виктора эго чем-то схожее с твоим, в каталоге обозначенное как «Жидкая тьма». А потому он «согласился» помочь тебе в дальнейшем развитии, в том числе и рукопашных навыков.
Мы с мужиком синхронно переглянулись и, кажется, оба поняли, не сработаемся… Во всяком случае, что-то такое я прочитал на его лице. А опекунша, подойдя к столику и подхватив с него один из бокалов, промурлыкала:
– Мальчики, я надеюсь, вы меня не разочаруете?
Глава 3
– Ку! – чуть горбясь, мой новоявленный репетитор буквально вполз на десятое тренировочное поле, сладко зевая на ходу и потирая слезящиеся глаза. – Чо-как? Я что? Опоздал?
Читать бесплатно другие книги:
