Та, что подарила жизнь Кистяева Марина
Никаких малолеток.
Вера, сама того не подозревая, стала отправной точкой в его истории с Аркадием Барисовым.
Чтобы не встречаться с ней, сократить общение до минимума, не мучиться от желания стать ближе, в конце концов, тупо не позвать её на свидание, Тарас ограничил посещение дома, где провел последние годы. Больше сосредоточился на делах.
Приезжать совсем не получалось.
Каждый приезд начинался с одного и того же ритуала. Подросшая Вера встречала его. Подстраивала так, чтобы он видел её первой. Её порывы ему нравились. В груди каждый раз поднималось что-то теплое. К тому же Тарасу нравилось отмечать изменения, происходящие с девочкой.
А ещё он точно знал, когда Вере исполнится восемнадцать.
И тогда уже будет можно…
Нет, не заниматься сексом, не тащить её в постель.
Другое. Позвать на свидание, сходить в кино, показать любимые места в городе. Пригласить на матч, зная, что она будет сидеть на трибунах и болеть за него.
Тарас не скрывал, что ждал момента, когда Вера повзрослеет.
Пока же сводил к минимуму общение. Потому что, несмотря на все доводы, тело говорило другое. Оно хотело быть с Верой.
Получив приглашение на день рождения той, которую он шутя называл сводной сестренкой, отчего та неизменно злилась и пыталась показывать зубки в ответ, Тарас долго думал принимать или нет.
Вот ей и исполнялось восемнадцать.
Некая точка невозврата для него. Как для неё – он не знал.
Мало ли, что случилось с Верой за время, что они не виделись. Тарас специально запретил себе дружить с ней в инсте и социальных сетях.
У Тараса было чувство, что если позволит себе чуть больше, пропадет в тот же день. Рухнет в отношения с Верой, наплевав на многие открывающиеся факты.
Она не была дочерью врага.
Тогда ещё нет.
Тогда Тарас только-только начинал задавать неудобные вопросы, на многие из которых он не получал ответы.
Ему бы насторожиться… Но сытая, довольная жизнь без «американских» горок притупляет в людях инстинкты, заставляет не видеть очевидного.
Тарас и не видел… Где-то внутри появлялась заноза, предупредительный колокольчик, что слишком всё гладко.
Но он не обратил на них внимание. Он думал о Вере.
За что и поплатился.
Тарас увидел, как Вера с Катей садятся в машину и выезжают с его двора.
Вера задала актуальный вопрос.
Он не воюет с женщинами. Так и есть. Принцип, от которого он не собирался отступаться.
Веру он ни в чем не винил. Девочкой она была маленькой. Глупой во многом. Отец надавил, и она сделала то, что от неё требовалось.
Сабуров сжал руки в кулаки.
Глава 10
– И всё? Больше ничего не сказал?
Тетя в очередной раз спрашивала об одном и том же.
– Нет, Рая, ничего.
– Не понимаю…
Вера отложила в сторону пудру и развернулась на крутящемся пуфе к тете, которая стояла у окна с бокалом вина и пригубляла напиток в промежутке между возмущениями.
– А я не понимаю другое. Почему ты мне ничего не сказала?
– А зачем?
– Рая, ты сейчас серьезно? – вспылила Вера, но тотчас понизила тон. В соседней комнате играла Катя, она не должна слышать, как близкие люди ругаются.
– Абсолютно, – с невозмутимым лицом ответила тетя, спокойно выдерживая пылающий негодованием взгляд племянницы. – Рано или поздно вы столкнулись бы с Тарасом. Или я тебе сама сказала… Не знаю, я не думала об этом.
У Веры не нашлось слов. Она покачала головой и снова развернулась к зеркалу.
С недавних пор девушка уяснила одну истину: её ожидания не обязаны соответствовать действительности. Ждать от человека тех или иных поступков, которые обязательно вписываются в концепцию твоего мироздания, – плохое дело. Прежде всего, для тебя.
– Вера, прекрати, сейчас не до обид! – Рая тоже не повысила голоса.
– Я и не обижаюсь. Просто мне неприятно, что ты знала и утаила от меня.
– Я не утаивала! Я не говорила! Это разные понятия!
– Неужели?
– Черт, Вера! Посмотри на то, что происходит вокруг! Ты шесть лет винишь себя в происшедшем! До сих пор никак не придешь в себя! И что бы ты сделала, узнай, что Тарас жив? Понеслась бы к нему? И что сказала бы?! Он не пришел сам и…
Рая замолчала, осознав, что сказала лишнее.
Поняла это и Вера. Она неестественно выпрямила спину.
– То, что он не пришел сам – не наше дело. У него есть на то причины. Его едва не убили в этом доме. Но почему-то ты была на сто процентов уверена, что, когда я позвоню, Тарас приедет. И поможет! Не находишь, что концы с концами не сходятся, тетя?
– Всё отлично сходится.
Вера вздохнула. Или она чего-то не понимает, или мир вокруг начал крутиться в другую сторону.
– Я смотрела интернет, – сбавив обороты и снова взяв пудру, сказала девушка. – Про Тараса пишут много интересного.
– Ну-ну, – саркастически заметила Рая, делая глоток.
На презентацию Вера собиралась тщательно. Успела съездить в парикмахерскую и поймать визажиста. У той по чистой случайности оказалось «окно». С платьем проблем не возникло, у Веры имелось несколько обновок. Поэтому по поводу своего внешнего вида девушка была спокойна. Не хотелось думать, что на нее обратят особое внимание. Шумиха вокруг завода продолжалась, но потеряла остроту.
А вот то, что она будет с Тарасом… Опять же, это для Веры его появление оказалось шоком.
Как так получилось, что за год, прошедший с его первого приезда в Россию, в их родной город, никто, ни одна душа в её присутствии даже словом не обмолвилась? Ладно, последние месяцы, когда Вера находилась в официальном трауре и ограничила общение со многими знакомыми. А что было «до»? Запрет отца?
Она не понимала.
Более того, интернет рассказал Вере о жизни Тараса.
Как там писала западная пресса?
«Молодой перспективный бизнесмен, приехавший отдыхать в Каир, нашел своё счастье…»
«Наследница миллиардной империи встретила мужчину мечты…»
«Свадьба века: восточная принцесса и простой русский парень…»
«Невеста старше жениха на двадцать лет. Смогут ли они сохранить отношения…»
Сначала Вера не верила своим глазам.
Осознание пришло довольно быстро. Хорошо, что Вера находилась у парикмахера, иначе рассмеялась бы в голос.
Шедеврально выходило! Она шесть бесконечно долгих лет оплакивала Тараса, винила себя в его гибели, а он не просто выжил – он женился на женщине намного старше себя! Двадцать лет! Да она ему в матери годилась!
Стало так больно, что не было сил дальше изучать информацию о Тарасе. Пришлось отложить телефон.
Чтобы схватить его в следующую минуту.
– Верочка Аркадьевна, может, вам воды? – заботливо поинтересовалась её парикмахер.
Вера покачала головой.
– Нет, спасибо.
Мышьяка ей. И, пожалуй, не для себя.
Счастливый брак Тараса Сабурова и принцессы Каира, как называли его жену, продлился недолго. Всего полтора года.
Потом Тарас овдовел и… получил всё состояние жены.
Вера снова отложила в сторону телефон.
Вот теперь точно хватит.
Подобную информацию надо принимать дозировано.
Лишь глупое сердце не желало успокаиваться. Стучало. Замирало. Болело.
Любила ли она Тараса?
Сложный вопрос.
Неоднозначный.
Шесть лет назад – безусловно, да. Сильно. Страстно. Как можно любить в первый раз. Ждала его каждый день, писала в социальные сети, навязывая своё общение. Тарас всегда отвечал, но скупо, давая понять, что маленькая она ещё для взрослых разговоров, и переводил всё в шутку.
Вера обижалась, ругала себя, обзывая малолетней дурой, и стирала их переписку. Чтобы через час ругать себя уже по-новому, потому что удалила его ответы, не заскринив.
Сейчас Вера при всем желании не могла ответить, что конкретно испытывала к Тарасу. Радость по причине, что он жив. Благодарность, что пришел на помощь. Злость, разочарование и обиду, оттого что не принял Катю.
Ах да… Ещё был бизнес. Будь он не ладен!
На который Тарас тоже претендовал.
Поэтому Вера приняла решение: со всем разбираться постепенно. Иначе сойдет с ума. Да и к чему нервничать, если многое от неё не зависит?
Но червоточина от дня осталась.
От вечера Вера тоже ничего хорошего не ждала.
Главное – держать лицо.
Остальное – второстепенно.
Сказать легко, сложнее сделать.
Сбывается то, о чем она мечтала лет с четырнадцати – у неё свидание с Тарасом Сабуровым.
– Ты шикарно выглядишь. Мужики слюной весь кафель закапают.
Раиса пыталась сгладить последствия неприятного разговора.
Вера ещё раз покрутилась перед зеркалом. Для мероприятия она выбрала простую одежду. Классику жанра. Пудровое шелковое платье в пол с открытой спиной и неглубоким вырезом-каруселью на груди. От лифчика пришлось отказаться. Складка на вырезе отлично скрывала то, что Вера не стала пользоваться и подкладками на грудь. А ее грудь была небольшой. Роды и кормление не испортили ее. Девушка по-прежнему могла позволить себе небольшую фривольность.
Где-то на задворках сознания настойчиво дребезжал колокольчик, что она выбрала неверный путь. Какой – непонятно.
– Волосы окончательно распустить не хочешь? Или, наоборот, подобрать, чтобы спина полностью была обнажена?
– Нет.
Вера остановилась на простой прическе. Подобрав с боков по несколько прядей, соединила их, остальные же выпрямила. Ничего лишнего.
– И всё же ты феерична, Верунчик.
– Если это комплимент, то спасибо.
– Конечно, комплимент. Знаешь… После того, как Тарас вчера тут важничал, мне даже по душе, что ты собираешься его одним своим видом уложить на обе лопатки.
Вера хотела сказать, что у неё нет в планах подобного. Но не успела, потому что следующий вопрос тети заставил её подавиться воздухом:
– А ты трусы надела или нет? Что-то я не пойму.
– Рая!
– Что «Рая»? Сейчас, кстати, на полном серьезе. Битых десять минут, пока ты тут вертишься, я пытаюсь понять, есть они на тебе или нет.
– Есть! – яростно выдохнула Вера, не желая признавать того факта, что краснеет от слов родственницы.
– О! Тогда ты выбрала отличную модель. Не видно белья совершенно. И! – Раиса, пряча хитрый блеск в глазах и не менее хитрую усмешку, подняла кверху указательный палец. – Учти, дорогая, что если у меня, у женщины, возник такой вопрос, то какова вероятность, что его не зададут себе мужики, пялящиеся на твою аппетитную задницу?
– Кажется, кто-то сегодня перебрал вина.
– Вот даже не надейся. Это нервное.
– Тебе-то что нервничать? Я иду на прием, тетя.
– Всё равно. Переживаю. Я хочу, чтобы ты, наконец, была счастлива.
Вера грустно улыбнулась.
– Буду. Обязательно.
Осталось узнать когда.
Слова тети Вера вспомнит. И не раз…
На плечи девушка накинула тонкий кожаный пиджак, который планировала оставить в машине Тараса.
К чему она оказалась неготовой, так это к тому, что Сабуров заедет за ней сам. Он же вроде бы говорил, что пришлет машину? Или Вера всё перепутала? Почему-то решила, что они встретятся в отеле.
Вера спустилась вниз, увидев чужую машину, решила выйти. Мысленно пожелав себе удачи, девушка взялась за дверную ручку, потянула её на себе и… едва не столкнулась лицом к лицу с Тарасом.
От неожиданности Вера покачнулась. Мужчина отреагировал быстро.
Шагнул к ней и приобнял за талию, помогая восстановить равновесие.
Оказалось – наоборот.
Его прикосновение, его близость подействовали на Веру оглушающе. Она оказалась совершенно не готова к прикосновению Тараса и к тому, что их тела окажутся в опасной близости друг от друга.
Мужская рука держала её крепко. Слишком крепко…
У Веры давно не было мужчины, и реакцию собственного тела она списала именно на это. Соски напряглись, заныли, мелкие мурашки побежали по спине.
И если бы только она оказалась удивлена происходящим. Тарас, не спешащий отпускать девушку и отступать назад, прищурился, в его темных глазах заплясали черти. Вера даже сказала бы, что они удовлетворенно ощерились и достали раскаленные копи.
Дыхание девушки сбилось в груди.
Тарас слегка повел головой, точно мысленно задал вопрос или себе, или Вере.
Девушка осторожно, стараясь не делать резких движений – тут они были неуместны – подняла свободную от клатча руку и поверхностно положила её на плечо Тараса.
– Отпусти меня, пожалуйста, – негромко сказала она. Стоять рядом с ним и знать, что он чужой, было невыносимо.
Тарас кивнул и убрал руку с талии Веры. Сразу же стало холодно.
И пусто.
– Это я виноват. Не позвонил в дверь.
Тарас сделал шаг назад, засовывая руки в карманы светлых брюк. У Веры засосало под ложечкой и захотелось закричать: к чему весь этот театр? Для чего?
Мужчина продолжил стоять, не сводя с неё взгляда.
Вернее, он прошелся им по ней, начиная от лица, скользнул вниз. Задержался на груди и на бедрах. Вера интуитивно вздернула подбородок кверху и порадовалась, что в холле и на улице полумрак, Тарас не может рассмотреть ни её напряженных сосков, ни чего-то другого.
Соски, в принципе, никто не может рассмотреть, они защищены подкладом и драпировкой. Вера, прежде чем купить платье, несколько раз убедилась, что ни при каких обстоятельствах она не будет выглядеть обнаженной и вульгарной.
И всё же взгляд Тараса снова вернулся к груди. Причем мужчина не скрывал своего интереса.
В машине не полегчало. Просторный салон бизнес-класса, предназначенный для комфорта пассажиров, давил на Веру.
Молчание Тараса – ещё сильнее.
Вера тоже не спешила с разговорами.
Но один вопрос всё же не могла не задать:
– Тарас, что ты сказал Сивакову?
– Ты желаешь поговорить о делах?
Мужчина повернулся к ней, и снова у Веры сжался воздух в груди.
Почему они стали врагами? Почему смотрят друг на друга холодно и отдаленно?
Вера готова была рассмеяться сама над собой. Она сейчас серьезно? Вот правда? Она реально думает, что Тарас после того, что отец сделал с ним не без её участия, должен улыбаться ей?
Бред.
Чувство вины захлестнуло с новой силой. Вера посмотрела на шрамы Тараса.
Он получил их по её вине!
По её…
Тарас вел себя предельно сдержанно, каждое слово выверено, ничего лишнего себе не позволял. В отличие от неё, каждый раз скатывающейся в эмоции.
– Я бы хотела знать, что произошло. Пусть не дословно. Тарас, неизвестность – хуже всего.
– Мы должны были поговорить днем.
– А что нам мешает это сделать сейчас?
– Хм… В принципе, ничего, Вера. Ты права. Иначе мы так и будем ходить вокруг и около. Тебе будет проще адаптироваться к изменяющимся условиям. Сиваков решил, что именно он должен управлять заводом Барисова, так как последние годы работал с ним. Загвоздка в том, что я принял аналогичное решение.
В машине поддерживался оптимальный климат-контроль, Вера не надела пиджак. Сейчас пожалела.
– Как интересно у вас выходит.
– У вас – это у кого? – в голосе Тараса послышались недовольные нотки.
– У мужчин.
– Конкретнее?
Горечь в горле мешала говорить, Вере не сразу удалось с ней справиться.
Девушка отвернулась от Тараса, не в силах на него смотреть.
Только вчера она узнала, что он жив, испытав при этом оглушающую радость. За сутки её эмоции в отношения Сабурова сменились кардинально.
– Что может быть конкретнее? Ты сам всё озвучил. Вы принимаете решения, не спросив меня. Конечно, понимаю, что меня никто в расчет не берет, но пока я управляющая заводом и активами.
– Ты, никто не спорит. Но спроси себя – пройдет ещё немного времени, ты вступишь в управляющую должность: какие будут твои действия? Ты знаешь, как управлять заводом?
Вера грустно улыбнулась, смотря на огни ночного города, мимо которых они проезжали.
– Я знаю, что не смогу управлять заводом. Это знают все, Тарас. Зачем меня тыкать носом?
– Затем, что ты не маленькая девочка. Ты выросла и должна понимать, что на тебе ответственность не только за свою судьбу, но и за судьбы других людей.
Слова Тараса били в самые больные точки. Он знал, что делает.
– Я так понимаю, ты прекрасно осведомлен о делах завода, – Вера с бешено колотящимся сердцем всё же обернулась к Тарасу. Усидеть на месте она не смогла. Обида снова всколыхнулась в груди. – Тогда ты знаешь, что по завещанию я не имею права продать завод. У меня нет таких полномочий, он мне не принадлежит! Я ничего не могу сделать. За прошедшее время акции завода упали, и они рушатся дальше. Я не в состоянии взять бразды правления в свои руки! Партнеры отца смотрят на меня, как… ты! – выпалила она. – Холодно, равнодушно. Снисходительно. Они не принимают меня всерьез, прогибают под невыгодные условия. Срывают поставки, присылают брак. Мои претензии игнорируют. Как видишь, Тарас, мне не надо говорить, насколько я немощна в данной ситуации. Но завод принадлежит Кате. И я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы МОЙ ребенок получил то, что ей причитается по праву рождения.
Она выпалила тираду на одном дыхании. Тарас её не перебивал, и лишь когда она закончила, спокойно ответил:
– Хорошо, что ты понимаешь важность права по рождению.
– Я помню твои слова про вклад твоего отца… Но пока не вижу выхода.
– У меня есть один, над которым я думаю.
Вера напряглась.
Почему-то она была уверена, что услышанное ей не понравится.
– Какой? Могу я его узнать?
– Мы заключаем с тобой брачный союз.
Если бы Вера стояла, она бы непременно рухнула. Ожидала услышать что угодно, но не разговор про брак.
Перед глазами замелькали мушки.
– Таким образом, я смогу официально стать управляющим. Ты передашь полномочия мне. Я смогу защитить активы твоей семьи и получать те дивиденды, что принадлежат мне. В целом, все останутся при своем.
– Ты… так спокойно говоришь о браке…
– Вера, давай напрямую. Шесть лет назад ты, услышь от меня предложение руки и сердца, из штанов выпрыгнула бы от счастья, – он не скрывал сарказма. – Я рассматриваю этот брак, как сделку. Более того, я ещё предложения не сделал. Сказал, что думаю в эту сторону… И, отвечая на твой вопрос про Сивакова, я сообщил ему, что вы – ты, Рая и… твоя дочь – под моей защитой. Пока ему этой информации оказалось достаточно.
Глава 11
– Пашка… Не виделись прорву лет.
– Это тебя не застанешь в России.
Мужчины похлопали друг друга по плечам. Они встретились в холле отеля, подальше от телекамер. Репортеры были все свои. Ненужные снимки в сеть не уйдут.
– Рад видеть тебя. Чертовски.
Вера наблюдала, как Тарас приветствует хозяина мероприятия и чувствовала себя лишней на этом празднике жизни.
Ничего, сейчас все пройдет, все нормализуется. Она с ранних лет привыкла посещать официальные мероприятия и знала, как себя вести. Улыбаться и ещё раз улыбаться – вот основное правило.
– Вера, это Павел Дольник. Павел, моя спутница – Вера Барисова.
– Рад познакомиться.
– Взаимно.
Про Павла Вера слышала. Молодой хваткий бизнесмен, недавно пришедший в их края и успешно продвигающий свои проекты. Высокий светловолосый мужчина с аккуратной бородкой и россыпью веснушек на лице. Когда мужчина разговаривал с Тарасом, его глаза потеплели, он улыбался искренне. На Веру же он посмотрел с легкой заинтересованностью.
– Вы не возражаете, если я отойду на минуточку?
Вере хотелось остаться одной. Дорога до отеля ей далась с трудом.
Тарас нахмурился и, склонив голову, негромко спросил:
– Всё хорошо?
Вопрос удивил Веру, но она не подала вида: