Этический инженер Гаррисон Гарри
— Это — «Создатель славы Хертуга». Его нужно поставить в церкви или в местном эквиваленте её и все прихожане будут платить за право возгласить тебе хвалу. Наблюдай. Я — послушный прихожанин, входящий в храм. Я плачу деньги жрецам и поворачиваю ручку, торчащую здесь, сбоку. — Он начал быстро вертеть ручку, и ящик наполнился шумом и усиливающимся воем. — Следи за машиной.
На верхушке ящика были прикреплены два металлических рычага, заканчивающихся медными шарами, разделёнными воздушным пространством. Хертуг от изумления раскрыл рот и отпрянул, когда между шарами проскочила голубая искра.
— Это произведёт впечатление на верующих, — сказал Язон. — Теперь следи за искрами, заметить их последовательность нетрудно. Вначале — три короткие искры, затем три длинные, потом снова три короткие. — Он перестал крутить рукоятку и протянул Хертугу исписанный лист пергамента — с несколько искажённой версией обычного межзвёздного кода. — Смотри. Три точки означают "Н", а три тире "А". Поэтому, пока ручка вертится, машина посылает сигнал «НАН» — да здравствует Хертуг. Жрецы всё время будут заняты благодаря этому замечательному изобретению и забудут свои интриги, для твоих верных подданных это просто будет развлечение. И в тоже время машина электрическим голосом посылает тебе хвалу, снова и снова, днём и ночью.
Хертуг повертел ручку и загоревшимися глазами посмотрел на искры.
— Это будет установлено в церкви завтра же. Но прежде на нём нужно изобразить священный герб… Из золота…
— И драгоценных камней… чем богаче, тем лучше. Люди не захотят платить, если этот ручной орган не будет выглядеть впечатляюще.
Язон радостно слушал треск искр. Они могли означать «НАН», но для любого космического корабля это был сигнал SOS. Любой космический корабль с приличным приёмником при входе в атмосферу планеты немедленно уловил бы посылаемые в широчайшем диапазоне искровые сигналы. Если бы у него был приёмник; он бы, может быть, уже услышал их вопросы, но дело не в этом. Через несколько мгновений он услышит рёв их посадочных двигателей и они приземлятся в Аппсале…
Ничего не случилось. Язон неохотно отказался от мечты о немедленном освобождении, так как первый сигнал «СОС» он послал двенадцать часов тому назад. Теперь, лучшее, что он мог сделать — это устроиться комфортабельно и ждать прилёта корабля.
Он не позволял себе думать о том, что возможно, ни один корабль не завернёт на эту захолустную планету при его жизни.
— Я обдумал твои просьбы, — сказал Хертуг, неохотно отодвигаясь от искрового передатчика. — Ты получишь личные помещения, возможно: одного-двух рабов, достаточно пищи, по святым дням — вино и пиво.
— И ничего крепче?
— Ты не можешь желать ничего крепкого: вина Перссонов с полей на склонах горы Мальвигло известны своей крепостью.
— Они станут ещё крепче и известнее, когда я их перегоню через перегонный куб. Я вижу множество мелких усовершенствований, которые нужно будет сделать, пока я здесь. Я даже собираюсь изобрести ватерклозет, пока не заработал ревматизм из-за дыр в ваших примитивных уборных. Многое нужно сделать, но прежде всего нужно сделать список усовершенствований, а на самом верху листа — станок для изготовления денег. Кое-какие из тех изобретений, которые я собираюсь осуществить для твоей славы, несколько дороговаты. Поэтому лучше запастись деньгами. Я надеюсь, у тебя нет никаких религиозных запретов против богатства?
— Нет, — с готовностью ответил Хертуг.
— На этом пока закончим. С разрешения твоего могущества, я пойду на свою новую квартиру и посплю, после чего подготовлю список проектов.
— Это меня устраивает. И не забудь эту штуку, которая делает деньги.
— В начале списка.
Хотя Язон был раскован и у него была священная мастерская, его сопровождало четверо телохранителей; они всё время были с ним рядом и сопровождали его всюду по пятам, когда бы и куда бы он не пошёл; дыша в затылок ему запахом креноджей.
— Ты знаешь, где моя новая квартира? — Спросил Язон у командира охранников, угрюмого грубияна по имени Бенит.
— Хм, — сказал Бенит и углубился в коридор крепости перссонов, вверх по извилистой каменной лестнице, которая вела на верхние этажи, затем вниз в тёмный зал к единственной двери, где стоял ещё один охранник. Бенит отпер дверь в тёмный зал тяжёлым ключом, сняв его с пояса.
— Вот, — сказал Бенит, ткнув пальцем с черным ногтем.
— Полно рабов, — сказал Язон, заглядывая внутрь и видя Михая и Айджейл, прикованных к стене. — От этих двоих будет мало пользы, если они используются в качестве украшений. Есть у тебя ключ?
С той же грацией Бенит вытащил из кармана меньший ключ и протянул его Язону, затем закрыл за собой дверь.
— Я знала: ты сделаешь так, что они не причинят тебе вреда, — сказала Айджейл, когда Язон снимал с неё тяжёлый ошейник. — Я только немного боялась.
Михай сохранял каменное молчание, пока Язон вместе с Айджейл не начали осмотр помещения.
— Вы забыли освободить меня от цепи.
— Я рад, что вы заметили это, — сказал Язон. — Значит не нужно обращать мне на это ваше внимание. Можете ли вы указать лучший способ избавления от беспокойства?
— Вы меня оскорбляете!
— Я говорю правду. Из-за вас я потерял постоянную работу у дзертаноджей и вновь стал рабом. Убежав, я захватил вас с собой, а вы отплатили за моё великодушие, позволив Снарби предать нас моему нынешнему нанимателю — и это место я занял без вашего указания.
— Я поступил так, как считал справедливым.
— Вы ошибались.
— Вы мстительный и мелочный человек, Язон динАльт!
— Вы совершенно правы. И поэтому останетесь прикованным к стене.
Язон взял Айджейл за руку и повёл продолжать осмотр помещения.
— По последней моде вход ведёт в главную комнату, обставленную грубо сколоченной мебелью; стены покрыты многочисленными разновидностями прекрасной плесени. Очень хорошее место для изготовления сыра, но для человека не пригодна. — Он открыл внутреннюю дверь. — Это мне нравится больше, выходит на юг, виден только канал, достаточно света. Окна, забранные лучшим разбитым рогом, пропускающим и свет и свежий воздух. Придётся вводить оконное стекло. А вот и наш очаг, где мы можем развести огонь.
— Креноджи! — Воскликнула Айджейл, подбежав торопливо к корзине, стоящей в стенной нише. Язон содрогнулся. Она принюхалась, перебирая корни. — Не слишком старые — десять, может быть пятнадцать дней… хороши для супа.
— Именно по нему томится мой старый живот, — без энтузиазма сказал Язон.
Михай взревел в соседней комнате. Язон разжёг огонь, а потом пошёл посмотреть, чего тот хочет.
— Это преступление! — Заявил Михай, гремя цепями.
— Я — преступник! — Язон повернулся к дверям.
— Подождите! Вы не можете меня так оставить. Мы ведь цивилизованные люди. Освободите меня и я дам слово, что не причиню больше никаких беспокойств.
— Это очень похвально с вашей стороны, Михай, старина, но всё дело в том, что моя прежняя доверчивая душа утратила всякое доверие к вам. Я приспособился к местному этосу и верю теперь лишь до тех пор, пока я вас вижу. Для вас и этого уж слишком много. Сейчас вы сможете найти другое место для своего рёва.
Язон отцепил цепь, соединяющую железный ошейник Михая со стеной и отвернулся.
— Вы забыли ошейник, — сказал Михай.
— Неужели? — Ответил Язон и его улыбка была скорее жёсткой, нежели юмористической. — Я не забыл, как вы предали меня Эдипону и не забыл про ошейник. Пока вы останетесь рабом, вы не сможете вновь предать меня. Поэтому вы останетесь рабом.
В голосе Михая прозвучала холодная ярость:
— Следовало этого ожидать от вас. Вы собака, а не цивилизованный человек. Я не дам вам слово и не буду ни в чём помогать вам: я стыжусь своей слабости и того, что предлагал вам. Вы зло, а моя жизнь посвящена борьбе со злом, поэтому я буду бороться с вами.
Язон поднял руку для удара, потом опустил её и засмеялся:
— Вы никогда не перестанете удивлять меня, Михай. Кажется невозможным, чтобы человек был настолько нечувствительным к логике, фактам, реальности и тому, что называется здравым смыслом. Я рад, что вы признали, что будете бороться со мной и это позволит мне лучше защищать свою спину. А чтобы вы не забыли свои слова, я буду обращаться с вами, как с рабом. Берите этот каменный кувшин, стучите в дверь и отправляйтесь за водой, как это делают рабы.
Он повернулся и вышел из комнаты, все ещё кипя гневом и постарался с энтузиазмом отнестись к еде, которую приготовила Айджейл.
С полным животом, Язон удобно расположился у камина, грея ноги. Айджейл сидела рядом с ним, неуклюже и медленно сшивая большой железной иглой шкуры, а из другой комнаты доносился гневный звон.
Было поздно, Язон устал, но он обещал Хертугу сделать список всевозможных чудес и хотел закончить его до сна.
Он удивлённо посмотрел на дверь, когда звякнули замки. Она со скрипом отворилась и появился Бенит в сопровождении одного из солдат, нёсшего факел.
— Идём, — сказал Бенит и указал на дверь.
— Куда и зачем? — Спросил Язон, неохотно вставая на ноги. Он отбросил шкуру, в которую кутался и прошёл к выходу мимо скорчившегося Михая. Охранника у двери не было, а в стороне, едва заметное в свете факела, виднелось какое-то тёмное пятно. Где же охранник?
Язон хотел повернуться, но дверь за ним захлопнулась, а острие меча Бенита проткнуло одежду и коснулось кожи в районе почек.
— Если пошевельнёшься или заговоришь, умрёшь, — прозвучал в его ушах голос Бенита.
Язон обдумал эти слова и решил не двигаться. Не то, чтобы эта угроза обеспокоила его, он был уверен, что сумеет обезоружить Бенита и добраться до второго солдата прежде, чем тот извлечёт меч. Нет, Язона заинтересовало; что же это происходит? У него возникло подозрение, что происходящее неизвестно Хертугу, и он решил выяснить, к чему всё это приведёт.
Он немедленно пожалел о принятом решении. Вонючий кляп был всунут ему в рот и завязан верёвками вокруг шеи. Руки его были связаны и одновременно острие лезвия было прижато к его боку. Сопротивление стало невозможным без серьёзного риска, поэтому он покорно последовал за похитителями по лестнице на плоскую крышу здания. Солдат погасил факел и они исчезли в темноте ночи.
Холодный мокрый снег осыпал их. Они скользили по черепице крыши.
Парапет был невидим в темноте. Язон споткнулся об него и едва не свалился с крыши. Его поддержал солдат. Работая быстро и молча, Бенит и солдат обвязали его верёвкой под мышками и спустили с крыши. Язон слал проклятия из-под кляпа: его спускали, ударяя о грубый внешний фасад здания и он очутился по колено в ледяной воде.
Эта сторона крепости перссонов обрывалась в канал и Язон висел над ним, погрузившись по пояс в воду. В темноте вырисовывались едва заметные очертания лодки. Грубые руки подхватили его и втащили в лодку, затем похитители тоже спустились и верёвку перерезали. Скрипнули уключины и они двинулись. Не было никакой тревоги.
Люди в лодке не обращали на Язона никакого внимания, они наступали на него, пока он не откатился в сторону. Ему почти ничего не было видно. Потом появились факелы и он увидел, что они проплывают через ворота, такие же, как и вход в крепость перссонов. Ему не доставила особого облегчения мысль, что он похищен соперничающим кланом. Когда лодка остановилась, его выбросили из неё и протащили по влажным каменным плитам, пока он не увидел перед собой высокий ржавый железный портал. Бенит исчез, очевидно, отправился за свежими тридцатью сребрениками, а новые охранники были молчаливы, как могилы.
Они развязали его, вытащили изо рта кляп, провели через железную дверь и бесшумно закрыли её за собой. Он оказался лицом к лицу с ужасами комнаты, которые должны были оледенить его кровь.
Язон холодно засмеялся и огляделся в поисках стула. Ничего подходящего он не увидел, поэтому снял со стола коптящую лампу — она была сделана в форме змеи с пламенем вместо жала — и поставил её на пол. Потом сел на стол и принялся презрительно осматривать стоящие перед ним ужасы.
— Встань, смертный! Сидеть перед мастрегулами — означает смерть! — Сказала центральная фигура.
Их было семь, сидящих на высоком помосте, одетых в балахоны, вооружённых широкими мечами метровой длины. На всех были страшные маски. Лампы странной формы горели и чадили перед ними, а воздух был полон сернистых газов. — Я сижу, — ответил Язон, усаживаясь ещё удобнее. — Вы бы не похитили меня с простой целью — убить, и чем скорее вы поймёте, что эти опереточные ужасы меня не беспокоят, тем быстрее перейдём к делу.
— Молчи! Смерть перед тобой!
— Екскременсо! — Закричал Язон. — И ваши маски и ваши угрозы того же качества, что и у пустынных рабовладельцев. Перейдём к делу. До вас дошли слухи обо мне, они вас заинтересовали, вы услышали об усовершенствовании кароджа, а шпионы донесли вам об экзотическом устройстве в церкви, а может ещё что-нибудь. Это звучало заманчиво и вы захотели захватить меня. Для этого вы пустились на маленькую аппсаланскую хитрость, заплатив кое-кому. И вот я здесь.
— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — Загремела маскированная фигура справа, довольно дрожащим старческим голосом. Язон внимательно осмотрел говорящего.
— Мастрегулы? Я слышал о вас. Вы считаетесь колдунами и волшебниками этого города, вы поджигаете воду, а дым при этом обжигает лёгкие, а вода прожигает мясо и так далее. Я думаю, вы местный эквивалент химиков, и хотя вас немного, вы держите в страхе остальные кланы.
— Ты знаешь, что здесь находится? — Спросил сидящий в стороне человек, держа стеклянный шар с какой-то желтоватой жидкостью.
— Не знаю и не желаю знать.
— Здесь находится обжигающая вода, она прожжёт тебя насквозь, если ты к ней прикоснёшься.
— Кончайте, здесь всего лишь обычная кислота, скорее всего серная, потому что все остальные кислоты изготовляются из серной, да к тому же всю эту комнату заполняет запах тухлых яиц.
Его слова, казалось, взорвали дом. Семь фигур вскочило и забормотало друг с другом о чём-то. Поскольку они отвлеклись, он встал и приблизился к ним. Ему надоела вся эта игра в волшебные науки, он плохо себя чувствовал после похищения, да и после того, как его связывали, спускали на верёвке, окунали в воду.
Эти мастрегулы держали остальные кланы в страхе, но они не были достаточно многочисленны для того, что задумал Язон. Он по многим причинам хотел вернуться к Перссонам.
Когда-то он читал в газетах о знаменитых побегах, и кое-что у него от них засело в голове. Он интересовался побегами, так как его профессиональные интересы и интересы полиции часто не совпадали. Заключение, сделанное на основе многих побегов, гласило; чем скорее после заключения вы попытаетесь бежать, тем больше шансов у вас на успех. Так было и сейчас. Мастрегулы сделали ошибку, приведя его одного без стражи. Они так привыкли запугивать и приводить в ужас, что не позаботились об охране. А они были стариками. По их голосам и поведению он понял, что ни одного молодого человека среди них не было, а тот что стоял справа, был глубоким стариком. Его голос выдал его, а теперь, оказавшись близко, Язон видел, как дрожали руки, которыми этот человек держал перед собой большой меч.
— Кто выдал секрет и священное название жидкости? — Спросила центральная фигура. — Говори, шпион, или мы вырвем твой язык, пустим огонь тебе в кишки…
— Не делайте этого, — умолял Язон, наклоняясь и молитвенно протягивая вперёд руки. — Всё что угодно, но только не это. Я буду говорить! — Он все больше приближался к длинному мечу и державшему его человеку, стоявшему на правом краю помоста. — Правда в том, и что я не могу больше скрывать её, что среди вас есть человек, который выдал мне священные секреты.
Он указал на старика справа и в этот момент его рука приблизилась к мечу вплотную. Язон прыгнул и вырвал из рук старика меч, потом швырнул старика на его соседа — оба с шумом упали.
— Смерть неверующим! — Закричал он и дёрнул чёрный занавес с изображением черепов и чертей, закрывавший заднюю стену. Он бросил сорванный занавес на сидевших — они только начали вставать со своих мест, и заметил маленькую дверь, скрытую за занавесом. Рывком открыв её, он прыгнул в освещённый лампами коридор, чуть ли не в руки двух охранников. Преимущество Язона, внезапность была на его стороне. Первый охранник упал, когда Язон ударил его плашмя мечом по голове. Второму Язон перебил мечом руку. Пиррянская тренировка сослужила свою службу, он действовал быстрее и был сильнее.
Это подтвердилось, когда он забежал за угол, направляясь к выходу и наткнулся на Бенита, своего прежнего охранника.
— Спасибо за то, что ты привёл меня сюда, путешествие было приятным, — сказал Язон, отбивая удар меча Бенита. — Я знаю, что предательство — обычное занятие в Аппсале, а вот то, что ты убил одного из своих людей, нехорошо. — Его меч сверкнул, перерезав горло Бениту, почти отделив туловище от головы. Язон побежал дальше и напал на охранников у входа.
Он двигался как можно быстрее. Объединившись, стражники легко его схватят или убьют, но была уже поздняя ночь и охрана никак не ожидала такого яростного нападения с тыла. Один упал, другой отполз прочь, держась за раненую руку и Язон всем телом повис на массивном брусе, закрывавшем дверь. Углом глаза он заметил появившегося мастрегула в маске и страшном одеянии.
— Умри! — Вскричал тот и швырнул стеклянный шар в голову Язона.
— Спасибо, — ответил Язон, легко перехватив шар в воздухе свободной рукой и пряча его под одеждой. Он раскрыл тяжёлую дверь. Преследование только началось, когда он сбежал по скользким ступеням и прыгнул в ближайшую лодку. Она была слишком велика, чтобы он мог легко грести, но она позволяла вести лодку, отталкиваясь вёслами.
На пристани появились фигуры, были слышны крики, засверкали факелы, затем все скрыл мокрый снег. Язон грёб в темноте, угрюмо улыбаясь.
Глава 13
Он грёб до тех пор, пока не согрелся, потом предоставил длинной лодке плыть по течению. Она ударилась о невидимое в темноте препятствие, потом повернула, входя в новый канал.
Когда он окончательно уверился, что след его утеряли, он направился к ближайшему берегу и начал искать место для причала. Лодка пропахала песок на берегу, он выпрыгнул, глубоко погрузившись в сырой песок, и оттащил лодку так далеко, как только мог. Когда он не смог тащить её дальше, он взобрался в неё, положил стеклянный шар подальше от себя на дно, чтобы случайно не разбить его, и стал ожидать наступления рассвета. Он замёрз, продрог и в довершение ко всему, перед рассветом вновь пошёл мокрый снег. Туманные очертания медленно выступали в полумраке — это были лодки, вытащенные на берег и привязанные цепями к столбам, дальше были видны маленькие квадратные домики.
Из одного дома вышел человек, но как только он увидел Язона и его лодку, он в испуге вскрикнул и исчез. Послышалась какая-то возня, голоса. Язон выпрыгнул на берег и сделал несколько выпадов, чтобы размяться.
Около десяти человек неуверенно приближалось к нему по берегу, размахивая дубинками и вёслами, и дрожа от страха.
— Уходи, оставь нас в мире, — сказал предводитель, скрестив указательный палец и мизинец, чтобы отвести дурной глаз. — И возьми свою зловещую лодку, мастрегул, и оставь наш берег. Мы всего лишь бедные рыбаки…
— Я не больше вас люблю мастрегулов, — ответил Язон, опираясь на меч.
— Но твоя лодка… Вот знак.
Предводитель указал на резьбу на носу.
— Я украл её у них.
Рыбаки застонали и отпрянули, некоторые убежали, другие опустились на колени для молитвы. Один замахнулся дубинкой, но Язон легко отразил удар мечом.
— Мы пропали! — Воскликнул предводитель. — Мастрегулы придут сюда, увидят лодку, обвинят нас и убьют. Забирай лодку и уходи.
— Что-то в твоих словах есть, — согласился Язон.
Лодка могла выдать его. Он с трудом мог управлять ею в одиночку, и она была слишком заметна, чтобы он передвигался невооружённым. Внимательно следя за рыбаками, Язон достал стеклянный шар, нажал на нос и столкнул лодку в воду. Течение подхватило её и она вскоре исчезла из вида.
— Эта проблема решена, — сказал Язон. — Теперь мне нужно вернуться в крепость перссонов. Кто из вас доставит меня туда? — Рыбаки начали отступать, но Язон преградил дорогу предводителю. — Ну, как насчёт этого?
— Я не смогу найти дорогу, — сказал рыбак бледнея. — Туман, мокрый снег, я никогда не плавал туда…
— Но тебе хорошо заплатят, как только мы прибудем туда. Назови свою цену.
Человек засмеялся и попытался ускользнуть.
— Ага, понимаю, — сказал Язон, преграждая ему дорогу мечом. — Кредит не в обычаях этого мира. — Он задумчиво посмотрел на меч и в первый раз заметил, что его богато украшенная рукоятка усеяна драгоценными камнями.
— Если ты найдёшь нож, то сможешь выковырнуть плату. Вот этот красный камень, по-видимому, рубин, и ты получишь его сразу, а тот зелёный, когда мы прибудем на место.
После недолгого спора, Язон прибавил ещё один красный камень, выгода победила страх и рыбак пригнал маленькую, плохо склеенную лодку.
Он грёб, а Язон вычерпывал воду, и так они начали тайное путешествие по лабиринту каналов. Они незамеченными добрались до расколотых каменных ступеней, ведущих к запертым воротам. Рыбак клялся, что это вход в крепость перссонов. Язон, привыкший к местным обычаям, оставался в лодке до тех пор, пока не появился охранник с характерным гербом перссонов на рукаве изображением восходящего солнца. Рыбак был очень удивлён, получив обещанную плату, он начал быстро грести обратно, что-то бормоча. Вызвали начальника охраны, меч у Язона отобрали, и он был быстро доставлен в приёмный зал Хертуга.
— Предатель! — Закричал Хертуг, покончив со всеми формальностями. — Ты тайно убил моих людей и бежал, но теперь ты вновь в моих руках…
— Перестань, — раздражённо сказал Язон и отодвинул стражников. — Я вернулся добровольно, а это кое-что значит, даже в Аппсале. Меня похитили мастрегулы с помощью предателя из твоей охраны.
— Как его зовут?
— Бенит, но он умер, я сам видел это. Твой верный офицер продал тебя конкурентам. Они хотели, чтобы я работал на них, но я не согласился. Я не слишком высокого мнения об их оборудовании, к тому же я от них ушёл раньше, чем что-либо успел разглядеть. Я принёс с собой доказательство. Язон вынул стеклянный шар с кислотой и стражники отскочили от него, а сам Хертуг побледнел.
— Горячая вода, — воскликнул он.
— Вот именно. И поскольку у меня теперь есть кислота, я смогу изготовить батареи, необходимые для дальнейших исследований. Я разозлён, Хертуг. Мне не нравится, когда меня похищают. Все в Апссале меня раздражает и у меня есть кое-какие планы на будущее. Теперь отправь этих парней, мне нужно поговорить с тобой.
Хертуг нервно пожевал губы и взглянул на стражу.
— Ты вернулся назад, — сказал он, — но почему?
— Потому что я нуждаюсь в тебе не меньше, чем ты нуждаешься во мне. У тебя много людей, власть и деньги. У меня большие планы. Отправь стражу, я расскажу тебе, в чём они заключаются.
На столе стояла чаша с креноджами. Язон порылся в ней, выбрал один посвежее и откусил. Хертуг размышлял.
— Ты пришёл назад, — сказал он. Этот факт казался ему удивительным. — Давай поговорим.
— Наедине.
— Очистить помещение, — приказал Хертуг, но позаботился о предосторожности, положив перед собой заряженный самострел.
Язон не обратил на это никакого внимания — иного он и не ожидал. Он подошёл к плохо застеклённому окну и взглянул на островной город.
— Как тебе нравится владеть всем этим, Хертуг? — Спросил Язон.
— Говори…
Крошечные глазки Хертуга сверкали.
— Я уже упоминал об этом, а сейчас говорю серьёзно. Я открою тебе секреты всех остальных кланов на этой проклятой планете. Я покажу тебе, как дзертаноджи перегоняют нефть, как мастрегулы получают серную кислоту, как троззелинги строят машины. Затем, я усовершенствую ваше оружие и введу новое, сколько смогу. Я сделаю войну такой ужасной, что она станет невозможной. Конечно, войны будут продолжаться, но твои войска станут всегда побеждать… Ты станешь повелителем города, потом и всей планеты. Богатейшие земли станут твоими. Ты будешь наслаждаться, посылая ужасную смерть врагам повсюду. Что скажешь?
— Супер ля Перссоне! — закричал Хертуг, вскакивая.
— Я так и думал, что ты скажешь мне это, видимо, придётся задержаться тут на некоторое время, я хочу хорошенько встряхнуть вашу систему. Она очень неудачна, по-моему, пришло время её изменить.
Глава 14
Дни становились длиннее, мокрый снег сменился дождём, и, наконец, окончательно превратился в дождь. Последние тучи исчезли с неба, и солнце осветило Аппсалу. Почки на деревьях раскрылись, распустились цветы, от тёплой воды каналов поднимались другие ароматы. Однако, ему некогда было замечать эти перемены: Язон долгие часы проводил в работе над своими изобретениями и их производством, и это было очень утомительное занятие. Сырье и производство были очень дороги и когда счета поднимались слишком высоко, Хертуг бормотал о старых добрых временах. Язону же, приходилось срочно изготавливать одно-два чуда.
Первым из них была электрическая дуга, вторым электрическая печь, которую хорошо использовать для пыток, и Хертуг испытал её на пленном троззелинге. Тот не выдержал пытки и рассказал им всё, что знал.
Когда эта новость поблекла, Язон создал гальванопластику, чем пополнил сокровищницу Хертуга, изготовляя для продажи, как настоящие, так и поддельные драгоценности.
Раскрыв с большими предосторожностями стеклянный шар мастрегулов, Язон с удовлетворением убедился, что там была серная кислота, и соорудил громоздкую, но мощную аккумуляторную батарею.
Все ещё сердясь из-за своего похищения, он возглавил нападение на баржу мастрегулов и захватил большой запас серной кислоты и других химикатов. Он хотел создать несколько разновидностей оружия, но от большинства проектов отказался. Больше он преуспел в изготовлении кароджа и паровой машины, во многом благодаря предшествующему опыту. Кроме того, он построил лёгкий, но мощный пароход.
В свободные минуты он разрабатывал книгопечатание, шрифт, телефон и громкоговоритель, которые вдобавок к фонографическим записям, занимали все его время.
Для собственного удовольствия он смастерил в своей комнате самогонный аппарат, при помощи которого производил низкосортный, но крепкий бренди.
— В основном дела идут не так уж плохо, — говорил он, откинувшись в своём обитом шкурами кресле и прихлёбывая бренди.
Был тёплый день и хотя он был заполнен зловонными испарениями, поднимавшимися из канала, вечерний морской бриз принёс с собой прохладу и свежесть, вошедшие в раскрытые окна. Перед ним лежал отличный бифштекс, изготовленный в угольной печи собственного изготовления, с румяным креноджем в качестве гарнира, и хлебом, испечённым из муки, смолотой на недавно построенной мельнице. Айджейл прибиралась на кухне, а Михай старательно протирал щёткой трубы самогонного аппарата, удаляя осадок от последней партии.
— Не хотите ли присоединиться ко мне? — Спросил Язон, преисполненный доброты к человеческому роду.
— Вино радует, крепкий напиток гневит. Книга «Притчей Соломоновых», — ответил ему Михай в своём лучшем стиле.
— «Вино приносит радость в сердце человека». Псалом. Я тоже читал кое-что. Но если вы не хотите разделить со мной дружескую чашу вина, то почему бы вам не выпить воды и не передохнуть?
— Я ваш раб, — мрачно сказал Михай, указывая на свой железный ошейник и возвращаясь к работе.
— За это вы должны благодарить только себя. Если бы вы были несколько более благоразумны, я тут же вернул бы вам свободу. Почему бы мне не сделать этого сейчас? Только дайте слово, что вы не будете совать нос в мои дела и не станете заботиться о моих моральных устоях. У меня достаточно хорошие отношения с Хертугом и немного забот, с которыми я как-нибудь справлюсь. Что скажете? Хотя темы ваших разговоров и ограничены, это всё же лучшее, что я могу найти на этой планете.
Михай вновь притронулся к ошейнику и на мгновение задумался.
— Нет! — Воскликнул он, отдёргивая руку, как будто обжёгся. — Изыди, сатана! Прочь! Я не дам вам никаких обетов и не отдам свою честь в вассальное владение. Лучше служить в цепях до дня освобождения, когда я увижу вас, стоящим перед судом в ожидании наказания.
— Ну что ж, вы не оставили никаких сомнений в ваших чувствах. — Язон благодушно осушил стакан и наполнил его вновь. — Я надеюсь, что до дня освобождения всё же сумею несколько изменить вашу точку зрения. Не задумывались ли вы когда-нибудь над тем, сколько нам ждать освобождения? И что мы можем сделать, чтобы его приблизить?
— Я ничего не могу сделать — я раб.
— Да. И мы оба знаем, почему. Но помимо этого, делали ли хоть что-нибудь, чтобы освобождение наступило быстрее. Я отвечу за вас. Нет. А я делал, и даже в нескольких направлениях. Во-первых, я точно определил, что на этой заброшенной планете нет пришельцев из космоса. Я разыскал несколько хорошо радиорезонирующих кристаллов и построил радиоприёмник. Однако, ничего не услышал, кроме атмосферных помех и моего собственного «священного ящика».
— Что за святотатственные речи вы произносите?
— Разве я вам не рассказывал? Я построил простейший радиопередатчик и заявил, что он шлёт молитвы. С первого же дня он не умолкает под руками верующих.
— Неужели для вас нет ничего святого, богохульник?
— Мы поговорим об этом в другой раз, хотя я не понимаю вашей точки зрения. Неужели вы требуете уважения к ложной религии с ложным богом; Электро, и тому подобным? Вы должны быть мне благодарны за то, что я посмеялся над этими идолопоклонниками… К тому же, если какой-то космический корабль войдёт в атмосферу планеты, он немедленно поймёт мой сигнал и придёт нам на помощь.
— Когда же? — Спросил Михай, поневоле заинтересовавшись.
— Может быть через пять минут, а может быть через пятьсот лет. В этой Галактике множество планет, даже, если нас кто-нибудь ищет. Сомневаюсь, чтобы пирряне искали меня: у них один — единственный корабль, да и тот постоянно занят. Как насчёт ваших людей?
— Они молятся за меня, но искать не могут. Большинство наших денег пошло на покупку и оборудование корабля, который вы так своевременно уничтожили. Ну, а посторонние корабли? Торговые? Исследовательские?
— Вероятность — всё зависит от игры случая. Как я говорил — через пять минут, пять столетий или никогда. Слепая игра случая. — Михай тяжело сел, погрузившись в уныние, и Язон, несмотря на то, что все это он знал и раньше, почувствовал мгновенную острую боль. — Но приободритесь, дела идут не так уж плохо. Сравните наше теперешнее положение со сбором креноджей, в весёлой компании рабов Чаки. Теперь у нас тёплая квартира с удобной мебелью и достаточно хорошей пищи, а со временем будут все удобства, которые я сумею создать. Для собственного удобства, а также из милости, я вытащу этот мир из тёмного века и втяну его в технологическое будущее. Неужели вы думаете, что я затеял все эти изобретения, чтобы помочь Хертугу?
— Я не понимаю.
— К сожалению, это типично для вас. А посмотрите, здесь была статичная культура, которая никогда бы не стала изменяться к лучшему без сильного толчка извне. Таким толчком стал я. Пока знания засекречиваются, никакого прогресса быть не может. Возможны незначительные усовершенствования, изменения внутри классов, в их узкой специальности, но ничего жизненно важного. Я разрушаю все это. Я передам Хертугу информацию, принадлежащую всем кланам, плюс множество сведений, которые им неизвестны. Это нарушает нормальный баланс в обществе. Ранее все эти вооружённые кланы были примерно равны, а теперь Хертуг стал сильнее, начнёт войну и сумеет победить их один за другим…
— Войну? — Спросил Михай, ноздри его раздувались, прежний фанатичный блеск появился в глазах. — Вы сказали — войну?
— Да, — благодушно ответил Язон, отпивая из стакана. Он так погрузился в это занятие, что не заметил предупредительных сигналов. — Как сказал кто-то: «нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца»… Предоставленный сам себе, этот мир ковылял бы по своей орбите, девяносто пять процентов его населения были бы по-прежнему обречены на болезни, нищету, грязь, голод, рабство и всё прочее. Я начну войну небольшую, чистую, научную войну, которая уничтожит всех конкурентов. Когда всё кончится, то для всех это будет лучше, гораздо лучше. Хертуг уничтожит границы между племенами и станет диктатором. Работа, которой я занимаюсь, слишком уж трудна для скулоджей, поэтому я возьму в обучение рабов и юношей из хороших семей. Когда и это закончится, тут скрестятся все науки и полным ходом пойдёт вторжение промышленной революции. И тогда уже никто не сможет повернуть обратно, прошлое умрёт. Машины, капитализм, предприниматели, досуг, искусство…
— Вы чудовище! — Прошептал Михай сквозь сжатые зубы. — Чтобы удовлетворить своё Я, вы готовы развязать войну, обречь тысячи невинных на смерть. Я остановлю вас, хотя бы даже ценой собственной жизни!
— Вы что-то сказали? — Спросил Язон, поднимая голову. Он дремал, погруженный в видения блестящего будущего и устав от работы.
Но Михай не отвечал. Он отвернулся и наклонился над самогонным аппаратом, продолжая чистить его. Лицо его покраснело, а зубами он так прикусил губу, что по его подбородку пробежала тоненькая струйка крови. В конце концов он понял преимущество молчания в определённое время, хотя усилия, которые потребовались для этого, чуть его не убили.
Во дворе крепости перссонов был большой каменный резервуар, наполнявшийся свежей водой, которую привозили на барже. Здесь встречались рабы, приходя за водой. Здесь был центр сплетен и интриг. Михай ждал своей очереди, чтобы наполнить ведро, но в тоже время внимательно всматривался в лица рабов. Он искал раба, который заговорил с ним несколько недель назад. Тогда Михай не ответил ему. Наконец он увидел его и отвёл за вязанки хвороста.
— Я согласен помочь, — прошептал Михай.
Раб криво усмехнулся.
— Наконец-то ты стал мудрым. Всё будет сделано.
Лето было в полном разгаре, горячее и влажное: прохладно становилось после наступления темноты.
Язон достиг значительных успехов в изготовлении паровой машины-катапульты, когда был вынужден нарушить своё правило — работать только днём. В последнюю минуту он решил провести испытания вечером, так как работать у горячего котла в дневную жару было невозможно… Михай вышел, чтобы заполнить водой кухонный бак (он забыл сделать это днём), поэтому Язон не видел его, когда после ужина отправился в мастерскую. Помощники Язона разожгли костёр и испытание началось. Из-за свиста пара и грохота механизма, Язон понял, что происходит что-то неладное не сразу, а только тогда, когда вбежал солдат, покрытый кровью, в его плече торчала стрела из самострела.
— На нас напали троззелинги! — Крикнул он.
Язон начал отдавать распоряжения, но все устремились к дверям, не обратив на него внимания. Бранясь, он задержался, чтобы погасить огонь, открыл предохранительный клапан, чтобы котёл не взорвался. Затем он двинулся за остальными. Пробегая мимо стеллажа, где он хранил свои опытные образцы, Язон, не останавливаясь, схватил недавно сконструированную им «утреннюю звезду», устрашающе выглядевшее оружие, которая состояла из тонкой рукоятки, увенчанной бронзовыми шарами с многочисленными стальными шипами. Рукоятка удобно легла в руку. Оружие со свистом рассекло воздух. Он пробежал через тёмные залы к отдалённым крикам, которые доносились со двора. Пробегая мимо лестницы, ведущей наверх, он услышал откуда-то звон оружия и приглушённые голоса. Выбежав к главному входу, он увидел, что битва заканчивается, что она выиграна без его участия.
Угольные дуги заливали поле боя резким светом. Морские ворота, ведущие во внутренние ворота бассейна, были частично разбиты, баржа с отломанным носом всё ещё стояла поперёк них, не давая створкам закрыться. Не способные прорваться во внутренний двор, Троззелинги вначале рассыпались вдоль стен и уничтожили там большую часть охраны. Но прежде, чем они успели достичь двора и ввести подкрепления через бреши, контратака защитников остановила их. Успех был невозможен и Троззелинги медленно отступали, ведя арьергардные бои. Хотя стычка ещё продолжалась, сражение в целом было закончено. Трупы, утыканные стрелами, плавали в воде, раненных оттаскивали в стороны.
Язону здесь нечего было делать, и он задумался, чем же могло быть вызвано это полуночное нападение.
В тот же момент он ощутил тревожное предчувствие. Что же происходит? Нападение отбито, однако, он чувствовал, что что-то не в порядке, что-то важное. Тут он вспомнил звуки, доносившиеся сверху, тяжёлые шаги и звон оружия. И крик прерванный внезапно, как будто кто-то приказал молчать. Тогда эти звуки ничего не значили для него, даже если бы он задумался над ними, то решил бы, что это ещё один отряд перссонов направляется к полю боя.
— Но я же последним прошёл через эту дверь! Никто не спускался по лестнице! — Ещё не закончив эту мысль, он побежал вверх, перепрыгивая через три ступеньки.
Откуда-то сверху доносился треск и звон металла о камень. Язон вбежал в коридор, споткнулся о распростёртое тело, чуть не упал, и сообразил, что звуки битвы доносятся из его собственной комнаты.
В его комнате был сумасшедший дом, бойня, лишь одна лампа осталась неразбитой и в её неверном свете солдаты сражались среди обломков его мебели. Комната казалась меньше, заполненная сражающимися людьми и Язон перепрыгнул через сцепившиеся трупы, чтобы присоединиться к людям перссонов. — Айджейл! — Крикнул он. — Где ты? — И он обрушил «утреннюю звезду» на шлем противника.
— Вот он! — Раздался крик из-за рядов троззелингов. Все внимание атакующих обратилось на Язона. Их было очень много, они перекрыли все проходы и атаковали с отчаянной яростью. Они старались окружить его, ранить в руки и ноги. Меч ударил его по икре, рука болела от усилий, необходимых для того, чтобы плести перед собой паутину смерти — «утренней звездой». Он удивился отчаянной решимости нападающих на него людей и не знал, что известие об этом нападении распространилось повсюду, и что много защитников подошло со двора.
Вскоре нападающие были стёрты и сметены Перссонами. Язон вытер пот руками и поспешил за ними, прихрамывая. Появилось множество факелов и стало видно, что участники набега отступают, обороняясь, плечом к плечу, и стараются выбраться в широкие окна, выходящие на канал. Его, так тщательно изготовленное оконное стекло было разбито и хрустело под ногами.
Металлические крючья вцепились в раму и стену, и от них отходили толстые верёвки.
Появился новый отряд перссонов, вооружённых самострелами, и обратил в бегство последних врагов, и Язон смог пробраться к окну.
Тёмные фигуры спускались по стене, с отчаянием цепляясь за верёвки и верёвочные лестницы. Кричащие победители стали перерубать верёвки, но Язон взмахом руки приказал им остановиться.
— Нет, за ними, — крикнул он и перекинул ногу через подоконник. Зажав рукоять «утренней звезды» в зубах, он начал спускаться по верёвочной лестнице, проклиная её качающиеся ступеньки.
Спустившись, он увидел, что конец лестницы опущен в воду и услышал плеск весел, затихающий вдали.
Язон внезапно ощутил такую боль в раненной ноге и сильную усталость, что не смог взобраться обратно.
— Пусть пригонят лодку, — сказал он солдату, опустившемуся вслед за ним, и удобно устроился, дожидаясь её. Вскоре она появилась, на её носу сидел сам Хертуг с обнажённым мечом.
— Кто нападал? Что это значит? — Спросил Хертуг. Язон устало перебрался в лодку и опустился на скамью.
— Совершенно очевидно, что это нападение организовано из-за меня.
— Что? Не может быть…
— Это очевидно, если ты внимательно разберёшься в происходящем. Нападение на морские ворота было только отвлекающим манёвром и не было рассчитано на успех: оно отвлекало внимание, пока другой отряд должен был захватить меня. просто случайно я не оказался у себя, а был в мастерской. Обычно в это время я уже сплю.
— Но кому ты потребовался? Почему?
— Разве ты ещё не понял, что я — наиболее ценная собственность в Аппсале. Первыми это поняли мастрегулы, как ты помнишь, им даже удалось захватить меня. Нам следовало ожидать нападение троззелингов. В конце концов рано или поздно, они должны были узнать, что я строю паровые машины — их родовую монополию.
Лодка скользнула в разбитые морские ворота и пришвартовалась к пристани, Язон с трудом выбрался на берег. — Но как они отыскали твою комнату?
— Предатель, как всегда на этой планете… Кто-то знал мой распорядок дня и смог поймать первый крюк и выбросить вниз первую лестницу к ожидавшим внизу солдатам перед нападением. Это не может быть Айджейл — они бы не захватили её с собой.
— Я обнаружу этого предателя! — Закричал Хертуг. — Я посажу его в электрическую печь.
— Я знаю кто это, — сказал ему Язон. — Я слышал его голос, когда зашёл. Он кричал о моём появлении, я узнал его. Это мой раб — Михай.
Глава 15
— Они заплатят мне, о как они заплатят мне за это! — Сказал Хертуг, скрежеща зубами. Он прихлёбывал из стакана бренди Язона, и его глаза и нос были красные — краснее, чем обычно.
Читать бесплатно другие книги:
