Делить тебя Невеличка Ася

Глава 19. Маски сняты

Яна.

Женька с упоением рассказывал, как забивал оленей на охоте, как свежевал, а у меня подташнивало.

— Ты опоздаешь. Пойду на кухню, перекушу.

— Стой. Ты обиделась?

Не нашла что ответить. Вроде не обиделась, он же действительно соскучился, дорвался до тела, но вот какой-то осадок остался. Только я распознать его не в состоянии. Наверное, дело не в сексе.

— Просто жаль, что тебе нужно уехать на ужин. Я всё понимаю, но было бы так классно остаться дома, вместе поужинать… поговорить, — хотя если он опять будет по десятому кругу рассказывать про убитых оленей, я завою. — Побыть наедине в спальне.

— Яна, — Женя вышел из гардеробной и взял меня за плечи, склоняя голову, чтобы заглянуть в глаза. — Мама приехала, понимаешь? Сейчас, когда отец мной доволен, а мама всегда меня поддержит — я смогу просить за нас и сбагрить Кристэн брату.

Я хмыкнула. Ну конечно, а Игорь вытянет руки, чтобы подхватить падающую в руки невесту.

— Попробуй.

— В полночь я вернусь, и мы все повторим, хорошо?

Кивнула, хотя повторить мне хотелось другое. Но теперь уже открытый разговор неминуем. К тому же их семейный ужин тоже может внести коррективы.

В начале шестого я проводила Женю и не успела попрощаться с нашим поваром-итальянцем, как получила смс.

О, не-е-ет… И да. Да!

Я помчалась в душ, готовиться на всякий случай ко всем случаям. Маска. Где чертова маска? Куда я ее положила?

Поняла, что меня трясет, я сильно нервничаю. Но есть с чего!

Женя вернулся! Он понял, что меня нельзя оставлять в таком состоянии сейчас. И это совершенно точно.

Раз с маской, то меня ждет мой маленький фейерверк! Уй-иии!

И что точно, я для Жени важнее «семейного мероприятия». Конечно, он поедет туда, но только после того, как мы поговорим.

Разговор состоится сегодня. Я волнуюсь. Боюсь. Может, сейчас будет наш последний вечер, и мы разъедемся в разные стороны навсегда? Он к своей невесте Кристэн, а я на другой конец города к родителям.

Оглянулась на гардеробную. Может заранее собрать вещи в сумку? Хочу избежать слёз и никому не нужных выяснений отношений. Я осмотрела вешалки и полки с дорогими вещами и поняла, что забирать мне нечего. Все дано «поносить». Оплачено, доставлено для «малышки» Кельмера, даже без уточнения которого.

Я горько усмехнулась, подумав, что хорошо еще Игоря дома нет, он сразу из офиса проедет к родителям. Мне было бы крайне неловко после объяснений с Женей еще раз проходить процедуру с Игорем.

Вот что в моей голове. Почти уверена, что Женя не захочет признаться в своих пристрастиях, а я не соглашусь на компромисс терпеть его особенные наклонности в сексе в маске. Или открыто, или никак.

Будильник подал сигнал, и я помчалась в кабинет. Не знаю, зачем он выбрал кабинет, но это дает надежду, что секс будет традиционным. Ну, может на рабочем столе Игоря, хотя такое мы уже проворачивали в офисе, не пугает.

Я села в кресло Игоря, большое, глубокое, которое практически властно обняло меня со всех сторон. Несколько раз глубоко вздохнула и надела маску.

К этому разговору я готова давно. Будет так, как и должно.

Наверное, никто, кроме меня и Жени, не верит в наши отношения. Вот и нам пора пройти проверку на доверие.

Шестым чувством поняла, что он в кабинете. Атмосфера сгустилась. Аромат его парфюма моментально наполнил комнату и дразнящее защекотал мне в носу. Передо мной что-то стукнулось об стол, я вздрогнула.

Как же меня раздражало молчание, еще я совершенно не слышала его шагов, сразу почувствовала руки, вытягивающие меня из глубин кресла и снова усаживая, теперь к нему на колени. Я голыми бедрами чувствую, что Женя в штанах.

Первое, что приходит в голову, что если мы сейчас помнем или испачкаем костюм, то Женька сильно опоздает к родителям, и его надежда воспользоваться расположением исчезнет.

Но стоило ему впиться губами в плечо, и все мысли вылетели из головы. Я ахнула и откинулась спиной к нему на грудь, чувствуя через тонкую ткань комбинации жесткие перекатывающиеся мышцы.

Значит, пиджак все же снял…

Руки сжали груди, соски попали в тиски между пальцами, я взвизгнула и с головой нырнула в собственные ощущения. Теперь я слышала его: тяжелое прерывистое дыхание, резкий вдох через ноздри и сжатый выдох сквозь зубы.

Я попой чувствовала его каменный член и бесстыже вжималась в выпуклость в штанах. Жесткая костюмная ткань болезненно стирала кожу между ног, ширинка цеплялась и раздирала нежные полупрозрачные трусики, царапая промежность. Но чем теснее и больнее я прижималась к его паху, тем больше возбуждалась. Сердце выпрыгивало из груди, я чувствовала, как истерзанные трусики мокнут, и я оставляю мокрые следы на его дорогом костюме. Плевать!

Его зубы впиваются в мою холку и я в голос рычу, или плачу, или молю… Спина непроизвольно выгибается и я слышу звук расстегиваемой молнии на брюках.

Да-аа…

Его руки грубо возвращаю меня на колени, и он резко ходит внутрь до основания. Я искусала все губы в попытке сдержать рвущиеся стоны. Сейчас почти повторяется секс в машине. Почти, только я сижу к нему спиной, он вбивается в меня быстрее и жестче, и я почти улетаю. Не хватает совсем немного, совсем чуть-чуть… Оно ускользает и я боюсь, что секс закончится также. Губы болят, я даже чувствую вкус крови, а возбуждение вьет из меня веревки, но не подпускает к обрыву, с которого я смогу полететь…

Кажется, я захныкала, он вдруг остановился от несдержанного мной звука, и теперь я всхлипнула от обиды. Все еще чувствовала его напряженного, подрагивающего внутри себя. Он наполнял меня, но мне этого мало. Мало, черт побери.

Я чувствую, как он подхватывает меня под коленки и поднимает их к груди. Не сразу сообразила, что хочет, чтобы я села на него на корточках, за это получила ощутимый шлепок по заднице и зашипела, а он, кажется, сдавлено хохотнул.

Но все раздражение пропало, как только он поддал бедрами вверх и вонзился в меня. Я вскрикнула и поняла, что именно этого мне не хватало.

Я уперлась руками в край стола и максимально выгнула спину, чтобы не мешать ему проникать в меня еще глубже.

Он очень аккуратно растягивал, но внутри уже пробивало от накопленного напряжения. Не надо меня беречь, не жалей, хочу чувствовать твои удары, резкие, грубые. Я сама задала ритм, уже не сдерживая вскриков, ощущение реальности терялось, весь мой мир сосредоточился на его выпадах в меня. Внутренними мышцами я чувствовала его толщину и твердость, он выходил только на половину, отчего частота ударов нарастала вместе с глубиной моей бездны, в которую я ныряла.

Первый взрыв свернул меня и протянулся разрядом по позвоночнику, нога соскочила с кресла и я забилась в освобождающей дрожи. По телу прокатывались волны, наполняя его лопающимися пузырьками шампанского. Я захохотала и тут же протяжно застонала, когда он продолжил резкие движения внутри меня.

Вторая волна удовольствия выгнула в другую сторону. Я практически упала на него, содрогаясь от мелких и частых схваток. Мелкая дрожь превращала меня в желе. Я стекала с него, с кресла, вытекала из его рук.

Он перехватил меня и наклонил над столом. Я даже не сопротивлялась. Чему? Мое тело совершенно вышло из-под контроля. Задница задиралась, подставляя ему истекающий вход в меня, спина выгибалась, чтобы максимально тесно прижаться к его паху, пальцы слепо цеплялись за край, чтобы при движениях не отъезжать от него. Я растянулась на столе как сытая кошка и предоставила себя в полное пользование моему мужчине.

Я чувствовала его неспешные движения на всю длину члена, чувствовала толстую горячую головку, когда она натягивала кожу на входе. Отголоски дрожи прокатывались по телу, но удовольствие уже не было таким острым, как в первый раз, и даже во второй.

Не понимала, почему он тянет время, сейчас можно закончить и успеть на семейный обед… или ужин. И тут я почувствовала его палец у входа в попу. Черт… Я так устала и так расслабилась, что сил сопротивляться не осталось. Но может так и надо?..

Даже позу не сменила. Сейчас я снова напряглась, пытаясь не упустить ни одного его движения. Стоило только сосредоточиться на ощущениях и возбуждение снова шевельнулось внутри. Мышцы сильнее сжали член, он чуть резче и глубже вошел, одновременно с пальцем внутрь попы. И я опять машинально сжала все мышцы, вздрогнув от непонятного ощущения. Услышала судорожный выдох за спиной и от него затопила волна слабости, а Женька воспользовался, увеличив давление на попу.

Он не шевелил пальцами, только без остановки вбиваясь с меня членом, что сейчас я иначе чувствовала его движение во мне. Я подрагивала от слабости, когда он резко скользил внутри, и я ощущала его не только влажными плотными стенками, но еще и задницей, то есть внутри нее. И от этого недержания накрывала слабость, мелкая дрожь проникала в пальцы ног, те подкашивались, руки немели, а в висках стучал пульс.

Воздуха категорически не хватало, и я задыхалась с застрявшим в горле хрипом.

Теперь он двигался в обеих моих дырках, а я падала вниз от этого извращения, и не могла сказать прекрати, потому что мне нравилось. Мне было приятно. Я тащилась!

И совершенно потерялась в ощущениях. С жадностью пила минералку из бутылки, которую он вложил мне в руки. Свернулась у него на коленях, когда он снова сел в кресло и притянул меня, стонала от поглаживаний и поцелуев в плечи, шею, спину.

И почувствовала, как пальцы, в чем-то холодном и скользком проникают в меня, только не во влагалище, а в задний проход.

Черт, я думала мы закончили. Вот только он не завершил начатое, когда я уже готова кончить четвертый раз. Для него я могу потерпеть. Если Женя хочет, если ему так нравится, то я уже поняла, что мне терпимо. Боже, вот не думала, что к ситуации вспомню фразу Игоря, что одному из партнеров должно быть терпимо, когда второму приятно.

Я снова стояла к нему спиной на корточках. Чувствовала упругую большую головку у другого входа и не верила, что член поместиться во мне. Бред. Я пальцы то с трудом вместила…

Женя не торопился. Та холодная и скользкая фигня сейчас нагрелась и отлично облегчала его проникновения пальцем. Или пальцами? Сколько он уже всунул в меня?

Как же мешает повязка, но я боюсь срывать ее сейчас. Пусть доделает начатое, а потом поговорим. Мышцы сжались, останавливая слишком уж смелое проникновение в попу, и я застонала, чувствуя, что Жени во мне стало как-то слишком много. Ощущения резко обострились из-за тесноты и плотного обхвата. Он охнул и придержал меня, пропустил другую руку между ног и сдавил клитор. Теперь охнула я и осела, полностью вобрав в себя член. Мы оба синхронно издали полустон-полурев и замерли, прижавшись друг к другу.

Женя шевельнулся, и я почувствовала движение внутри. Он выскальзывал, а я сжала мышцы, не выпуская его. И снова его сдавленный то ли стон, то ли свист. Толчок и он весь во мне. Моя голова запрокидывается, и я сама начинаю раскачиваться, улыбаясь от издаваемых им звуках при каждом моем движении. Сначала плавно, по чуть-чуть, потом приподнимаясь выше и опускаясь резче, и теперь он кричит, хватает меня за бедра и с силой сжимает, а мне нравится, что я свожу его с ума также, как до этого сводил меня с ума он, три раза.

По резким лихорадочным ударам, я поняла, что мой герой на грани, но собственное возбуждение тоже бьет по нервам. Я нащупала пальцами точку между ног и сдавила клитор так, как до этого сжимали его пальцы, и выдохнула от накатывающего удовольствия. Последние секунды близости стали сумасшедшей накруткой чувств, я кричала от его бешенных выпадов и терзала себя пальцами, уже понимая, что смогу, сейчас, вместе с ним. Он потерял контроль, и с силой вбиваясь в меня последний раз, рыкнул и сильно прикусил у основания шеи. Я взвизгнула и дернулась от взрыва внутри себя. Он пульсировал, изливаясь внутрь моего содрогающегося тела, я цеплялась за остатки реальности, но она ускользала, сосредотачиваясь только на пьянящем чувстве восторга.

…И в этот момент голос Жени неожиданно прозвучал со стороны двери в кабинет:

— Какого хуя здесь происходит?

Игорь.

— Пиздец, — я почувствовал, как Яна дёрнулась у меня в руках, и удержал ее. Если сейчас резко выйти из нее могу порвать тонкую кожу и травмировать собственный член.

Яна оставила попытки вскочить с меня, но одним движением сняла с глаз повязку и прищурилась, пытаясь побыстрее привыкнуть к свету. Наверное, если бы не общее потрясение, пиздец начался бы молниеносно, но брат, хуй его принес обратно, застыл в дверях, разглядывая нашу позу, а Яна пыталась проморгаться, чтобы въехать в ситуацию.

— Женя? — Яна побледнела и через плечо бросила взгляд на меня. Искусанные от страсти губы сжались в одну болезненно-алую линию, и она процедила: — Отпусти меня.

— Не могу.

Я только на пару сантиметров приподнял её, как она сморщилась и застонала. Сука, я думал, ситуации хуже не придумаешь, а оказывается еще есть куда падать.

— Сними меня!

Как скажешь. Я приготовил ее к тому, что сейчас должно было произойти. Привстал, удерживая в руках, положил грудью на стол, прижимая, не давая ей подняться и медленно вытащил член из часто сжимающегося ануса. Яну захлестнул яркий оргазм и она забилась под рукой, выплевывая из попы моё семя.

Прекрасна в том, как кончает, как краснеет, как прикусывает изнутри щеку, чтобы не стонать. И ничего у нее не получается. Она выгибается и поддает попкой назад, ко мне. И если бы не нелепая ситуация, я усилил её ощущения от первого смешанного оргазма, но…

Она вывернулась у меня из рук и наотмашь ударила по лицу ладонью.

Щеку обожгло, но больше расстроило, что она заскулила, укачивая отшибленную руку. А вот следующий удар я пропустил от Женьки.

От искр боли в голове визг Яны утонул в ушах, будто забитых ватой. Я согнулся, пытаясь прояснить голову, и сгруппировался, чтобы не словить второй нацеленный удар.

В плечо приемлемо. И боль отошла на второй план. Я перекатился от стола, совершенно не обращая внимание на расстегнутые штаны и висящий из ширинки конец, на орущую Янку. Сейчас оттянуть Женьку на середину, подальше от нее и от углов мебели. Еще убийства здесь не хватало, блять.

— Ты. Ублюдок. Опять залез на неё?! — Зло выплевывал слова взбешенный Женька, и я его понимал, но все объяснения потом, сейчас ни один из нас не готов разговаривать. Только уебать соперника. За честь, блять, единственной бабы.

— Ч-что значит «опять»?

Мы разом обернулись к Яне. Она во все глаза смотрела на нас, с потерянным видом, бледная и растрепанная. Я воспользовался заминкой и поправил штаны, застегнув ширинку.

— Потом, — бросил Женя и сосредоточился на мне, заставляя убрать из головы все, кроме предстоящей драки.

— Что, брат, как в старые времена тайский против классического?

Женька пружинил, разогревая мышцы ног, а я отмечал неприятный гул в голове от пропущенного удара. Главное не получить снова.

В дверях нарисовался Стас. Женька, малолетний придурок, отвлекся, и я уравнял шансы, треснув ему в бедро правой ноги. Он тут же крякнул и отскочил, делая ослабшую ногу опорной.

— Уведи ее, — приказал я Стасу, не отрывая взгляда от пританцовывающего брата.

— Я тебя убью, гандон!

— У тебя была фора, идиот, мне нужен только один удар…

— Гнида! — он не дал мне договорить и ринулся в атаку, от которой я ушел. Все же у меня отработка уклонения была лучше. Отлично, старик, ты еще в форме!

Я легонько пробил его по корпусу, и мы снова закружились по комнате. Женька попробовал отвлечь меня ложным выпадом, я успел отскочить от подсечки.

В драке решающую роль играет не количество нанесенных ударов и не их сила, а умение нанести тот самый решающий удар. Все зависит от тактики и терпения. Уклоняться и изучать противника, дождаться его открытия и нанести единственный удар, вложив в него всю силу.

— Отпусти!.. Стас! Пусти!.. Ты не имеешь права меня задерживать…

Визг Яны сбил с толку, я на секунду стрельнул глазами в проём двери и пропустил ебучую подачу с ноги от Женьки.

— Босс, она пыталась съеба… Помощь нужна?

— Нет, — прошипел я сквозь зубы, отходя от активизировавшегося брата.

Разогнулся, прикрываясь от ударов. Ушел влево, отвлекая его от прямой атаки, поднырнул под руку, вдарив под рёбра, и дождался его разворота, чтобы погасить неприкрытое ебало…

Женька свалился.

— Женя! — Яна дёрнулась в руках Стаса, как пришпиленная бабочка, и снова обмякла. По щекам струились слезы, одежда в беспорядке, кофта местами торчит из джинсов. На ногах несезонные кроссовки.

— Стас, просил же убрать ее, — я поморщился, тряхнув гудящей головой и потирая отбитый кулак. Оглянулся на шевелящегося брата. — Жить будет. Минут через десять оклемается.

— Пошел ты, — выплюнула Яна. — Отпусти. — Теперь она обращалась к Стасу, но тот предано смотрел на меня.

— Яна, куда ты собралась?

— Я ухожу.

— Куда?

— Не твое собачье дело!

Тут вмешался Стас:

— Домой к мамке собралась. Такси вызвала. Сумку со шмотками собрала.

— Ясно, — кивнул и переключился на взбудораженную Яну. — Тебе надо остыть. Выпей успокоительного, потом…

— Засунь свои советы себе в…

— Ясно. Запри ее в спальне.

— А окна?

Действительно, с нее в таком состоянии станется.

— Тогда в ванной. И убери оттуда всё, что… В общем, убери всё.

— Понял.

Стас потащил упирающуюся Яну в гостевую спальню, я видел ее злой взгляд, слышал проклятия в свой адрес и понимал, что все сложности только начинаются.

Женька застонал, и я вернулся к нему, доставая из мини-холодильника виски и обматывая холодную бутылку салфеткой. Знаю, что сейчас нам обоим пригодится.

Евгений.

Я понял свою ошибку, когда уже ехал по кольцевой и слушал восторженные всхлипы мамы о великолепной Кристэн.

— Она приглашена на ужин?

— Да, мой мальчик. Твой отец решил, что истерику Игоря пора прекратить решительными действиями, не дожидаясь рождественского ужина.

Вот как. У отца железная хватка, не отвертится братец.

— А он не приехал, представляешь? Сказал, что успеет заскочить на минуту только к концу.

— Я привезу его. Уверен, что он дома.

От злости меня выворачивало.

— Разворачивай.

Я отсчитывал каждую минуту, пока мы плелись к магистральной развязке, торчали в пробке, выезжали за город. Сцепил зубы, увидев экскорт брата на парковке перед гаражом. Накручивал себя, пока методично обшаривал комнаты. Первый этаж не подавал признаков жизни. В спальне пусто, Яны нет. И я заледенел, услышав ее крики со стороны кабинета.

Блядь! Что за ебанический круговорот баб между нами? Сначала девки из-под Игоря лезли ко мне, теперь мои перескакивают на брата?

Я распахнул дверь в тот момент, когда она запрокинула голову и издала хриплый гортанный стон, словно ее разрывают изнутри тысяча членов, а она кончает мёдом.

— Какого хуя здесь происходит? — сквозь зубы процедил я, и Яна повернулась на мой голос.

С растрепанными волосами, дрожащая от торчащего в ней хуя, с приоткрытым ртом, из которого доноситься прерывистое дыхание.

Дразнящая желанная шлюха! Больше меня маской не обманешь, тварь.

Но взгляд Игоря и шоковая реакция Яны, причем не в мою, а в его сторону, снова сбила с толку. Так какого хуя?..

Меньше всего я собирался разбираться словами. Втащив по довольной морде брата следом за оплеухой от Янки, я потер кулак и начал разминать шею, руки, ноги. Сейчас отмудохаю гандона, потом поговорим.

Глава 20. Признания

Евгений.

— Приложи.

Я еще глаза не разлепил, когда к виску прислонили холодную бутылку и зашкаливающий треск в голове стал терпимее.

— Твою мать, — прохрипел я, решая, что ко второму раунду нехрена не готов, даже глаза открыть и посмотреть на самодовольную морду ублюдка не могу.

— Выпьешь?

— Да.

За минуту, когда он разливал напитки по бокалам, я успел выкатить ему все, что о нем думаю. Но боюсь, вышло неубедительно. Слабым, безэмоциональным голосом трудно передать на сколько частей я разорвал бы этого гандона.

— Пей.

Он поддержал мне голову и влил содержимое внутрь. Я закашлялся и застонал. Разрывающая боль ударила по черепной коробке, вынося нахрен мозги.

— Налей еще.

Процедура повторилась, и уже после второй порции я мог тихо лежать и перекладывать холодную бутылку от одного виска к другому.

— Ты сука.

— Угу. Теперь поговорим?

Я сморщился, наблюдая как Игорь ложится со мной на пол, голова к голове, но не рядом, чтобы я, наверное, не смог сделать захват ногами.

Нет уж, продолжу, когда ты будешь ожидать меньше всего, козлина.

— Жень, я оценил твой финт передачи помолвки через па. Но нам лучше договориться, не втягивая родителей в наши дела.

— Чего тут договариваться? Я женюсь на Янке, ты на капитале. И не благодари.

Брат тяжело вздохнул, присел, разливая вискарь теперь по двум бокалам и передавая один мне.

Выпили.

— Знаешь, есть такая хрень «совместимость»?

— Хочешь сказать, что с тобой Янка совместима, а со мной нет?

Он молчал и мне это не нравилось.

— Ты груб с ней, — не выдержал я паузы и пошел в наступление. — Насилуешь! Она никогда не простит тебе издевательства…

Игорь повернулся ко мне, разглядывая с шокированным изумлением.

— Ты дурак? Насилую? И она каждый раз надевает маску и приходит на свидание, чтобы быть изнасилованной?

Не хотелось продолжать этот разговор растянувшись на полу, я попытался сесть, но закружилась голова и затошнило.

— Ублюдок, — буркнул сквозь зубы и с облегчением прислонился к дивану, пытаясь переждать верчение кабинета, и притупить тошноту. — Она приходила, зная, что там ты?

Игорь отрицательно мотнул головой, а на меня накатило облегчение, что Янка одурачена братом, как и я.

— Значит, она приходила ко мне, а я никогда ее не обижу. Ты в очередной раз воспользовался чужим доверием, потому что своего нихрена получить не можешь.

— Откуда такая информация? С чего ты решил, что без манипуляций ни одна девушка не будет со мной?

Мне хотелось вылить на него все помои, накопившиеся внутри за долгие годы. Хотелось макнуть этого идеального ублюдка в ту гниль, в которой тонул сам. Чем не удар под дых?

— Потому что каждая, Гоша, каждая твоя кинутая девка бежала ко мне за утешением, блядь. Ни одна не прошла мимо. Каждая елозила на моем члене и посылала проклятия в твой адрес!

Брат поморщился, снова разлил виски. Выпили. А может и к лучшему? Надраться, выспаться, а потом… Что? Я понятия не имел, что делать потом.

— Я думал, ты их сам подбирал.

Меня предположение Игоря удивило. Дважды. Во-первых, никогда не подбираю, а во-вторых…

— Ты знал, что я трахаю всех твоих девок?

— Не знал. Пришлось узнать, когда… Ты с Яной.

Теперь понятнее. Значит, тогда брат не знал.

— Нихрена не подбирал, сами приползали и пытались «повторить» со мной. Только всем обломалось…

— Всем?

По интонации брата я понял, что про свою Верку он тоже знает. Блядь.

— Всем. И если ты мстишь девкам за поведение одной суки, то ты явно выбрал не ту жертву.

— О чем ты, Жень?

А может, хватит увиливать? Ведь я хочу увидеть раскаяние на его роже.

— Тебя убить мало за ту тварь, что ты ввел в нашу семью, — выплюнул я. — Неужели ты не мог отделаться от нее сразу же, как она сняла тебя с крюка?

По его потерянному взгляду, я догадался, что он все еще не вкуривает. Но как можно забыть издевательства этой шлюхи?

— Я про Верку.

— Это я понял. Но что там про… крюк?

— Она не цепляла тебя за жопу крюком и не подвешивала к потолку? Может, надевала сбрую на яйца? Растягивала на дыбе? — открыв рот, я уже не мог остановиться. Слова пёрли из меня, выливая всю накопленную и переваренную не единожды желчь на голову братца.

Я видел его шок, бледность и дрожащие пальцы, разливающие виски по порциям, но сейчас хотел, чтобы он пережил наши с ним общие воспоминания еще раз, не заколупываясь в броню, а обнажаясь передо мной.

— Какое наказание для тебя определили любимым? Плёткой по члену или хвост, торчащий из зада? А? Признайся?

— Жень… Женька, остановись!

Он схватил меня за голову и прижал к себе, не давая оторваться от себя, похлопывал по плечам и шептал в волосы «забудь-прости…»

Но хрен я смогу простить и вряд ли забуду. Я пытался, еще как пытался. Каждый ёбаный день мечтал, что прошлое останется в прошлом. Я перехватил его за твердые плечи, уткнулся в локтевой изгиб и завыл. Глаза щипало, из горла рвался надломленный рык и вся горечь, вся накопленная муть выходила злыми слезами, в плечо старшего брата.

Игорь.

Сколько мы так просидели? За окном давно стемнело. Смартфон на диване уже сдох от входящих вибраций. Стас, наверняка, никого не пускает и не дает никаких объяснений.

Мы сидели на полу кабинета, вцепившись друг в друга. Женька успокоился, сам разлил виски и передал бокал мне. Прислонившись к дивану, плечом к плечу, мы доделывали бутылку и вспоминали.

— Она приползла через неделю. Худая, с синячищами под глазами. Я еще подумал, на наркоту села… Но нет. Как котёнок зашкерилась в углу кровати, а ночью… Такие выкрутасы, сука… Я охуел, что так можно. За ночь раз семь кончил.

Я молчал, понимая, что надрывы надо вскрывать в тишине. Молча слушал и кровоточил где-то внутри от его боли.