Охотники Дюны Андерсон Кевин
Тому Догерти,
Чьи поддержка и энтузиазм в отношении «Дюны» и нас, ее авторов, были просто неоценимыми. Преданный редактор и издатель, умный бизнесмен, Том является многолетним поклонником «Дюны» и был добрым другом Фрэнка Герберта.
Brian Herbert, Kevin J. Anderson
Hunters of Dune
Печатается с разрешения литературных агентств Trident Media Group, LLC и Andrew Nurnberg.
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Herbert Properties LLC, 2006
© Перевод. А. Анваер, 2021
© Издание на русском языке AST Publishers, 2021
Предисловие авторов
Нам бы очень хотелось, чтобы эту книгу написал сам Фрэнк Герберт.
После выхода в свет «Еретиков Дюны» (1984) и «Капитула Дюны» (1985) он думал о продолжении истории; это должно было стать грандиозным завершением эпических хроник Дюны. Все, кто читал «Капитул Дюны», помнят интригующий финал книги.
Последний роман Фрэнка Герберта «Человек двух миров» был написан в соавторстве с Брайаном, и в процессе работы они обсуждали планы совместного написания будущих книг «Дюны», в частности историю Батлерианского джихада. Однако, имея в виду посвящение и заключение, которые Фрэнк поместил в «Капитуле», посвятив их своей безвременно умершей супруге Беверли, Брайан решил, что эпопея «Дюны» должна на этом завершиться. Как он написал в «Мечтателе Дюны», биографии Фрэнка Герберта, его родители были одной командой, и теперь этой команды больше нет. По этой причине Брайан много лет не притрагивался к серии.
В 1997 году, больше, чем спустя десять лет после смерти отца, Брайан начал обсуждать с Кевином Дж. Андерсоном возможность завершения этого проекта, то есть написания легендарной «Дюны-7». Но, как считалось в то время, Фрэнк Герберт не оставил никаких набросков, и мы думали, что нам придется полагаться исключительно на собственное воображение. В результате последующих обсуждений мы поняли, что нужна большая предварительная работа, прежде чем мы сможем взяться за «Дюну-7» – причем нам предстояло не только заложить основу самого сюжета, но и представить читающей аудитории и прежде всего новому поколению невероятный, захватывающий дух мир Дюны.
С момента публикации «Капитула Дюны» прошло двадцать лет. Несмотря на то что многим читателям полюбилась классическая «Дюна», особенно первые три книги эпопеи, значительная часть читающей публики была не готова к прочтению этой последней книги. Нам нужно было заново пробудить к ней интерес и подготовить читателей.
Мы решили написать трилогию прелюдий: «Дом Атрейдесов», «Дом Харконненов» и «Дом Коррино». Когда мы начали исследовать все оставшиеся после Фрэнка Герберта архивы, готовясь к написанию «Дома Атрейдесов», то Брайан, к своему безмерному изумлению и радости, нашел две коробки, которые его отец не хранил дома, положив их незадолго до смерти в банковский сейф. В этих коробках Брайан и адвокат обнаружили распечатки и два старомодных компьютерных диска с пометками «Наброски к Дюне-7» и «Примечание к Дюне-7». Там мы нашли направление, в котором должен был развиваться сюжет.
Прочтя этот материал, мы мгновенно поняли, что «Дюна-7» должна стать величественной кульминацией серии, связав воедино историю и героев, которых мы давно знали во всех драматических перипетиях их судеб. В сейфе мы также обнаружили дополнительные заметки с описаниями героев и их историй, страницы, исписанные неиспользованными эпиграфами и набросками других сочинений.
Теперь, когда у нас в руках была карта, мы окунулись в трилогию «Прелюдии к Дюне», в которой проследили истории герцога Лето и леди Джессики, злодея барона Харконнена и планетолога Пардота Кайнса. После этой трилогии мы написали «Легенды Дюны» – «Батлерианский джихад», «Крестовый поход машин» и «Битву при Коррине» – то есть представили те первоначальные конфликты и события, которые послужили фундаментом для всей последующей истории мира Дюны.
Несомненно, Фрэнк Герберт был гением. «Дюна» стала бестселлером, тиражи которой остаются непревзойденными за всю историю научной фантастики. С самого начала, когда мы только приступили к нашей фундаментальной задаче, мы поняли, что с нашей стороны было бы невозможно и даже глупо пытаться имитировать стиль Фрэнка Герберта. Но мы оба настолько прониклись обаянием его творчества, что некоторые фанаты «Дюны» заметили определенное сходство стилей. Однако, несмотря на то, что мы решили написать эту книгу в духе «Дюны», мы все же придерживались собственного стиля.
Мы очень рады сообщить, что после публикации «Дома Атрейдесов» объем продаж оригинальных хроник «Дюны» самого Фрэнка Герберта стремительно возрос. Широкой аудитории были показаны две шестичасовые серии «Дюны» (в главных ролях выступили Уильям Хёрт и Сьюзен Сарандон) – «„Дюна“ Фрэнка Герберта» и «„Дети Дюны“ Фрэнка Герберта». Показ вызвал одобрение и завоевал премию «Эмми». Эти фильмы стали двумя из трех самых популярных фильмов на канале научной фантастики.
И наконец по прошествии девяти лет подготовки, мы решили, что настал час опубликовать «Дюну-7». Просматривая записи Фрэнка Герберта, мы поняли, что у нас получится книга объемом не менее 1300 страниц. Поэтому было решено выпустить ее в двух томах – «Охотники Дюны» и «Песчаные черви Дюны».
Надо еще многое написать в рамках этой эпической хроники, и мы намерены создать следующие волнующие романы, раскрывающие все новые и новые разделы грандиозной блистательной сказки, придуманной Фрэнком Гербертом. Сага о Дюне далека от завершения!
Брайан Герберт и Кевин Дж. Андерсон,
апрель 2006 года
После трех с половиной тысячелетий правления тирана Лето II Империя была брошена на произвол судьбы. Во время Великого Голода и последовавшего за ним Рассеяния остатки человеческой расы бросились в неизведанную тьму Вселенной. Люди устремились к неизвестным мирам в тщетной надежде обрести богатства и спокойствие. В течение полутора тысяч лет уцелевшие люди и их потомки терпели ужасные бедствия, полностью преобразившие лицо человечества.
Лишенное силы и ресурсов, древнее правительство Старой Империи пало. Появились и набрали силу новые группировки, рвущиеся к власти, но никогда уже человечество не позволяло себе губительную роскошь – зависеть от единоличного правления или от монолитного единого государства. Единичное ведет к пропасти.
Некоторые утверждают, будто Рассеяние и было Золотым Путем Лето II, суровым испытанием, призванным навечно закалить человеческий род, преподать нам урок, какового мы никогда не забудем. Но как мог один человек – даже богочеловек и отчасти песчаный червь – сознательно навлечь ужасные страдания на детей своих? Теперь, когда потомки Заблудших возвращаются из Рассеяния, мы можем лишь в своем воображении рисовать те ужасы, какие пришлось пережить нашим братьям и сестрам.
Отчеты Банка Гильдии, отделение Гамму
Даже самые образованные из нас не могут представить себе подлинные масштабы Рассеяния. Как историк, я содрогаюсь от одной мысли обо всех навсегда утраченных знаниях, об отсутствии точных сведений о триумфах и трагедиях. Целые цивилизации возникали и рушились где-то во Вселенной, пока мы пребывали в покорности в нашей Старой Империи.
Новое оружие и новая техника стали порождением тягостей Великого Голода. Каких врагов – пусть непреднамеренно – породили мы себе на горе? Какие религиозные течения, изуверства и социальные процессы привел в движение тиран? Мы никогда этого не узнаем, и, боюсь, это невежество еще дорого нам обойдется.
Сестра Тамалейн. Архивы Капитула
К нам возвратились наши братья, заблудшие тлейлаксу, исчезнувшие ранее в водовороте и бедствиях Рассеяния. Но как же разительно они переменились. Они усовершенствовали свою способность менять лица и уверяют, что самостоятельно достигли этого искусства и умения. Правда, мой анализ наружности и поведения вернувшихся указывает на то, что их способности и развитие ниже наших. Они даже не умеют добывать специю в биологических чанах, но каким же образом они стали более искусными лицеделами? Как такое возможно?
Теперь о Досточтимых Матронах. Они вступили в союз с нами, но в их действиях просматривается одна только жестокость и стремление поработить покоренные народы. Они до основания уничтожили Ракис! Как можно доверять им или заблудшим тлейлаксу?
Мастер Скитале. Спрятанные заметки, обнаруженные в сожженной лаборатории на Тлейлаксе
Дункан Айдахо и Шиана похитили наш корабль-невидимку и улетели на нем в неизвестном направлении. Они захватили с собой многих сестер-отступниц и даже гхола нашего баши Майлса Тега. Я испытываю большое искушение, выступая от лица недавно заключенного союза, потребовать от сестер Бинэ Гессерит и от Досточтимых Матрон приложить все силы для отыскания и захвата корабля и его ценных пассажиров.
Но я не сделаю этого. Кто может отыскать корабль-невидимку в необъятных безднах Вселенной? Не стоит забывать и о том, что на нас надвигается куда более опасный враг.
Экстренное послание Мурбеллы – Верховной Преподобной Матери и Великой Досточтимой Матроны
Три года спустя после бегства с Капитула
Память – острое оружие, способное нанести глубокую рану.
Плач ментата
В день его смерти Ракис – планета, известная всем как Дюна, – погиб вместе с ним.
Дюна. Погибшая навеки.
В каюте архива скрывающегося корабля-невидимки «Итака» гхола Майлс Тег снова и снова смотрел кадры последних мгновений жизни пустынной планеты. Слева на столе, под рукой, стояла чашка с ароматным стимулирующим меланжевым напитком, но тринадцатилетний Майлс не обращал на него ни малейшего внимания, погрузившись в сосредоточенное состояние ментата. Его околдовывали эти исторические записи и голографические изображения.
Тогда погибло его прежнее тело. Было видно, как погиб целый мир. Ракис… легендарная пустынная планета превратилась в безжизненный обожженный шар.
Архивные кадры демонстрировали боевые корабли Досточтимых Матрон, плотным кольцом окружившие пятнистый коричневый шар планеты. Огромные, неуловимые корабли-невидимки – на одном из таких украденных судов летели теперь Тег и его спутники – обрушили на планету огневую мощь, против которой Бинэ Гессерит не смогли выставить ничего равноценного. Традиционные атомные бомбы показались бы детскими хлопушками по сравнению с этим невиданным оружием.
«Должно быть, оно было разработано в Рассеянии». Тег погрузился в ментатскую проекцию. Человеческая изобретательность порождается отчаянием? Или это было нечто совершенно иное?
На зыбком экранном пространстве было видно, как ощетинившиеся стволами корабли открыли огонь, извергая воспламеняющие волны с помощью аппаратов, которые сестры Бинэ Гессерит называют с тех пор «облитераторами». Бомбардировка продолжалась до тех пор, пока на планете не исчезло все живое. Песчаные дюны превратились в черные стекловидные холмы; сгорела даже атмосфера Ракиса. Гигантские черви, обширные города, люди и песчаный планктон – все было сожжено и уничтожено. Там, в этом аду, ничто не могло выжить, включая и его самого.
Теперь, почти четырнадцать лет спустя, находясь в незнакомой части Вселенной, неуклюжий подросток как зачарованный смотрел жуткие кадры, подгоняя высоту кресла к своему росту. Хотелось еще раз посмотреть обстоятельства собственной гибели.
Строго говоря, Тег был не гхола, а клон – организм, выращенный из клеток трупа, но, несмотря на это, его называли гхола. В этом теле подростка жил старик, ветеран всех войн ордена Бинэ Гессерит; сам он не помнил последних мгновений своей жизни, но кадры развеивали все сомнения.
Бессмысленное уничтожение Дюны наглядно показало истинную беспощадность Досточтимых Матрон, их невероятную жестокость. Сестры называли их шлюхами – и с полным правом.
Нажав соответствующие сенсоры, Майлс снова прокрутил кадры. Он испытывал странное чувство, видя со стороны, как он сражался и умирал на запечатленных приборами голографических картинах…
Тег услышал какой-то звук и обернулся к двери. Шиана, стоя в коридоре, внимательно смотрела на него. Лицо женщины было худым и угловатым, кожа смуглая – сказывалось наследие Ракиса. В непослушных темных волосах виднелись медные прядки – следы проведенного под пустынным солнцем детства. Глаза отливали сплошной синевой – признак долгого употребления специи и Агонии, превратившей ее в Преподобную Мать – самую молодую из уцелевших, как сказали Тегу.
Чувственные губы Шианы дрогнули в мимолетной улыбке.
– Опять штудируешь битвы, Майлс? Для командира плохо быть таким предсказуемым.
– У меня так много их в запасе, – ответил Тег ломающимся юношеским голосом. – Баши – до моей смерти – дал их немало за триста стандартных лет.
Шиана взглянула на проекционный экран, и лицо ее приняло озабоченное выражение. Ежедневные просмотры кадров гибели Ракиса стали превращаться у Тега в какую-то одержимость. Он постоянно смотрел их с тех пор, как они начали свое блуждание по диковинным областям неизведанной Вселенной.
– Что-нибудь слышно от Дункана? – спросил Майлс, стараясь отвлечь внимание Шианы. – Он хотел испытать новый навигационный алгоритм, чтобы уйти от…
– Мы точно знаем, где находимся. – Шиана резко вздернула подбородок – этот жест стал проскальзывать у нее все чаще и чаще с тех пор, как она стала лидером этой группы беженцев. – Они нас потеряли.
Тег машинально уловил в ее тоне критику в адрес Дункана Айдахо. Их главным и единственным желанием было не дать кому бы то ни было – ни Досточтимым Матронам, ни изменницам Ордена Бинэ Гессерит, ни таинственному Врагу – найти их корабль.
– По крайней мере мы в безопасности.
Шиану не убедили его слова.
– Меня очень тревожит неопределенность положения, мы не знаем, где мы, не знаем, кто преследует нас… – Голос ее дрогнул. Она помолчала, потом заговорила снова: – Я оставлю тебя сейчас. Нам надо собраться, чтобы обсудить положение.
Он насторожился.
– Что-то изменилось?
– Нет, Майлс. Думаю, что мы продолжим наши нескончаемые старые споры. – Она пожала плечами. – Кажется, старые сестры настаивают на следующем совещании.
Раздался тихий шелест накидки, и Шиана вышла из каюты архива, оставив Тега наедине с тишиной огромного невидимого корабля.
«Назад, на Ракис. Назад, к моей смерти… и к событиям, ей предшествовавшим». Тег перемотал записи, выбирая старые сообщения и кадры, и снова впился в них взглядом, отправившись в далекое путешествие по глубинам времени.
Теперь, когда его память окончательно пробудилась, он знал, что делал вплоть до самого момента гибели. Ему не нужны были записи и съемки для того, чтобы вспомнить, как старый баши Тег попал в столь затруднительное положение на Ракисе, в положение, созданное его же руками. Тогда он и его верные солдаты – ветераны многих знаменитых кампаний – похитили корабль-невидимку на Гамму, планете, ранее называвшейся Гайеди Прим – в родовом гнезде злодейского и давно истребленного Дома Харконненов.
Годами ранее Тегу была поручена охрана гхола Дункана Айдахо – после того, как были убиты одиннадцать его предыдущих гхола. Старому баши удалось уберечь двенадцатого гхола и восстановить его память, после чего баши помог Айдахо бежать с Гамму. Когда одна из Досточтимых Матрон – Мурбелла – попыталась сексуально поработить Айдахо, вышло так, что он поработил ее – благодаря наследственной способности, сообщенной ему Мастерами-тлейлаксу. Так Айдахо стал живым оружием, сконструированным специально для того, чтобы противостоять Досточтимым Матронам. Нет ничего удивительного, что взбешенные шлюхи воспылали страстным желанием найти и убить Дункана.
Уничтожив сотни Досточтимых Матрон и их миньонов, старый баши укрылся среди своих солдат, поклявшихся защищать его даже ценой своей жизни. С времен Пол-Муад'Диба ни один великий военачальник не пользовался такой преданностью, возможно, что такого не было даже в фанатичные времена Батлерианского джихада. В короткое время за выпивкой и едой, с увлажнившимися от воспоминаний глазами, баши объяснил ветеранам, что они должны во что бы то ни стало похитить корабль-невидимку. Несмотря на то что задание казалось невыполнимым, ветераны даже не стали обсуждать приказ.
Устроившись в архиве, юный Майлс просматривал теперь видеозаписи наблюдения охраны космопорта Гамму. Съемка производилась с крыши высокого здания Банка Гильдии. Каждый этап операции был исполнен для Майлса глубокого смысла, несмотря на то что с тех пор прошло уже много лет. «Это был единственный способ добиться успеха, и нам удалось взять корабль».
После прибытия на Ракис Тег и его солдаты отыскали Преподобную Мать Одраде и Шиану, которые прибыли к месту встречи в пустыне верхом на гигантском старом черве. Времени не было. Мстительные Досточтимые Матроны шли по следу, горя желанием наказать Майлса, который обвел их вокруг пальца на Гамму. На Ракисе Тег и его люди выгрузились с невидимки на бронированных машинах с большим запасом оружия и снаряжения. Наступало время последней решительной схватки.
До того как баши повел своих верных солдат навстречу шлюхам, Одраде – как будто невзначай, но очень тщательно – соскребла с его жилистой шеи пробу клеток. И Тег, и Преподобная Мать понимали, что это последний шанс сохранить самый выдающийся военный талант со времен Рассеяния. Они оба понимали, что он идет на верную смерть. То была последняя битва Майлса Тега.
В то время, когда баши и его солдаты сошлись в схватке с Досточтимыми Матронами на суше, другие отряды шлюх быстро захватывали один за другим населенные центры Ракиса. Они убили сестер Бинэ Гессерит, укрывшихся в Убежище. Они убили Мастеров-тлейлаксу и жрецов Разделенного Бога.
Битва была уже проиграна, но Тег и его войска продолжали с удвоенной яростью атаковать оборонительные позиции противника. Надменность Досточтимых Матрон ни за что не позволила бы им снести такое унижение, и они отплатили всей планете, уничтожив на ней все и вся. В том числе и его, Майлса Тега.
Само сражение стало отвлекающим маневром, совершенным старым баши и его солдатами для того, чтобы дать возможность взлететь кораблю-невидимке, унесшему с собой Одраде, гхола Дункана и Шиану, успевших, кроме того, погрузить в грузовой трюм корабля древнего червя. Вскоре после старта корабля Ракис перестал существовать – и этот червь стал последним во Вселенной представителем своего вида.
Так закончилась первая жизнь Тега. Здесь обрывалась его реальная память.
Наблюдая теперь сцены последней бомбардировки, Майлс хотел одного – понять, в какой именно момент погибло его прежнее тело. Но какое это теперь имело значение? Он снова жив, и у него появился еще один шанс.
Используя клетки, взятые с его шеи, сестры сумели вырастить копию старого баши и восстановить его генетическую память. Орден Бинэ Гессерит прекрасно понимал, что ему понадобится стратегический гений Майлса для решительной схватки с Досточтимыми Матронами. Мальчик Тег действительно привел сестер к победе на Гамму и Джанкшн. Он делал все, о чем его просили.
Позже он и Дункан – вместе с Шианой и ее диссидентками – похитили другой корабль-невидимку и улетели на нем с Капитула, не в силах вынести того, что Мурбелла сделала с Орденом Бинэ Гессерит. Лучше, чем кто-либо другой, беглецы понимали, что представляет собой таинственный Враг, продолжавший свою неутомимую охоту за ними, и, кто знает, поможет ли им уход в неведомые дали на пропавшем без вести корабле-невидимке…
Утомленный фактами и невольно нахлынувшими воспоминаниями, Тег выключил аппарат, потянулся тонкими мальчишескими руками и покинул архив. Теперь он будет несколько часов тренироваться, а потом займется навыками владения оружием.
Несмотря на то что он обитает сейчас в теле тринадцатилетнего мальчика, он должен быть готов ко всему и ни в коем случае не терять бдительности.
Зачем просить вести себя вперед человека, который заблудился сам? Зачем удивляться, если выяснится, что он привел вас в никуда?
Дункан Айдахо. «Тысяча жизней»
Они легли в дрейф. Они в безопасности. Их потеряли все.
Неопознанный корабль в неопознанной части Вселенной.
И только Дункан Айдахо, как всегда одиноко стоявший в навигационной рубке, знал и понимал, что могущественные враги продолжали идти по их следу. Угрозы, угрозы, угрозы. Корабль-невидимка блуждал по застывшей пустоте, вдали от нанесенных человечеством на звездные карты областей. Вокруг совершенно иная Вселенная. Он не мог разобраться: спрятались ли они или попали в ловушку. Он не знал, как вернуться в известные звездные системы – не знал и не смог бы этого сделать, будь у него даже такое желание.
Если верить независимому хронометру штурманской рубки, они носятся по этому странному, искаженному пространству же несколько лет… но кто может знать, как течет время в этой другой Вселенной? Здесь могут оказаться искаженными и законы физики, и весь привычный галактический ландшафт.
Внезапно, словно его мрачные предчувствия обернулись предзнанием, Айдахо заметил, что индикаторы панели управления вдруг лихорадочно замигали, а стабилизирующие двигатели заработали прерывисто и неровно. Дункан не видел ничего особенного, кроме знакомого завихрения газов и искаженной энергетической ряби. Корабль-невидимка столкнулся, как показалось Айдахо, с «грубым пятном». Но как могло возникнуть турбулентное течение в пустом, абсолютно пустом пространстве?
Корабль сотрясался в поле странной гравитации в бурном потоке высокоэнергетических частиц. Дункан выключил автоматическое управление и изменил курс, но только ухудшил положение. По носу судна появились едва уловимые оранжевые вспышки, похожие на призрачные мерцающие огни. Палуба под ногами содрогнулась, словно корабль наткнулся на препятствие, но Айдахо по-прежнему ничего не видел. Вообще ничего! Видимо, пустой вакуум сообщал ощущение движения или завихрения. Поистине, странная вселенная.
Дункан продолжал корректировать курс до тех пор, пока не прекратились толчки и не исчезли оранжевые огоньки. Если опасность будет нарастать, а положение ухудшаться и дальше, придется свернуть пространство и совершить следующий скачок. После того как они покинули Капитул, корабль-невидимка летел, что называется, без руля и ветрил; Дункан очистил все данные навигационных систем и координатные сетки; теперь он руководствовался только интуицией и рудиментарным предзнанием. Каждый раз, включая двигатели Хольцмана, Айдахо ставил на карту жизнь всех ста пятидесяти пассажиров корабля; но другого выхода он не видел, и приходилось рисковать.
Три года назад у него тоже не было выбора. Когда Дункан поднял в космос огромное судно, это не было бегством в обычном смысле этого слова – он просто похитил и увел в пространство тюрьму, в которую заточил его Орден сестер. Было мало просто улететь. Своим остро отточенным умом Айдахо понимал и видел, как вокруг них захлопывается западня. Наблюдатели Внешнего Врага, прикрывшись невинной и мирной маской старика и старухи, раскинули гигантскую сеть, в которой безнадежно запутался корабль-невидимка. Айдахо видел, как начинает сужаться сверкающая многоцветная сеть, и сквозь ее ячейки было видно, как победоносно улыбается пожилая парочка. Они были уверены, что он и корабль-невидимка у них в руках.
Пальцы его мелькали над клавиатурой, мозг работал со скоростью алмазного чипа. Дункан заставлял двигатели Хольцмана выполнять такое, что не пришло бы в голову ни одному навигатору Гильдии. Невидимая ловушка Врага была готова вот-вот захлопнуться, и тогда Айдахо рванулся вперед, сминая пространство; огромный корабль с такой силой погрузился в складки свернутого пространства, что рвал ткань Вселенной, выскальзывая за ее пределы. На помощь Айдахо незримо пришел мастер меча, в незапамятные времена обучавший его владеть оружием. «Только медленным скользящим ударом можно прорвать непроницаемый для быстрого выпада телесный щит».
Корабль-невидимка оказался в новом, совершенно неведомом месте. Но Айдахо по-прежнему был начеку, не позволяя себе расслабиться даже на мгновение. Что произойдет в следующий момент в этой непознанной Вселенной?
Он принялся изучать изображения, передаваемые с сенсоров, выставленных за пределы поля-невидимки. Вид за бортом не изменился. Те же закрученные полотнища газовых туманностей, вывернутые наизнанку северные сияния, которым не суждено сгуститься в звезды. Была ли это еще молодая Вселенная, не успевшая сконденсироваться, или, наоборот, Вселенная настолько древняя, что в ней выгорели все солнца, превратившиеся в молекулярную пыль?
Группа ни к чему не приспособленных беженцев отчаянно желала одного – вернуться к нормальной жизни… по крайней мере вернуться куда-нибудь еще. За долгое путешествие их страх и тревога поначалу обратились в растерянность, а потом в беспокойство и болезненное состояние души. Они хотели чего-то большего, нежели просто потеряться и уцелеть. Они то взирали на Айдахо с надеждой, то принимались обвинять его в своих бедах.
На корабле находилась весьма пестрая компания – или Шиана и ее сестры из Бинэ Гессерит специально отобрали нужные им образчики? Здесь были осколки ортодоксальных последовательниц Ордена Бинэ Гессерит – послушницы, прокторы, Преподобные Матери и мужчины из вспомогательного персонала, включая и самого Айдахо и гхола Майлса Тега. Был на борту и Раввин со своими евреями, спасенными от устроенного Досточтимыми Матронами на Гамму погрома; находился здесь и один уцелевший Мастер-тлейлаксу и четыре футара – чудовищные, выведенные в Рассеянии помеси кошек с людьми, порабощенные шлюхами. Мало того, на борту были еще семь маленьких песчаных червей.
«Воистину, странная компания. Корабль дураков».
Спустя год после бегства с Капитула, когда они окончательно погрязли в этой изуродованной и малопонятной вселенной, Шиана и ее сестры попросили Айдахо участвовать в церемонии наречения корабля. По причине того, что их судно бесконечно скиталось по неведомым просторам, было решено наречь его «Итакой».
Итака, маленький островок у берегов Древней Греции, родина Одиссея, скитавшегося по морям десять лет после окончания Троянской войны в тщетном старании отыскать дорогу домой. Дункану и его спутникам тоже нужно было место, которое можно было назвать домом, спасительной гаванью. Они совершали свою великую одиссею, и, не имея ни карт, ни звездных ориентиров, Дункан заблудился точно так же, как и древний Одиссей.
Никто из спутников Айдахо не знал, как сильно тянет его назад, на Капитул. Сердечные узы накрепко связали его с Мурбеллой, его возлюбленной, его рабыней и его госпожой. Освобождение от этих уз стало самым тяжким испытанием из всех, какие он помнил за все свои жизни. Он сомневался, что ему вообще когда-нибудь удастся забыть о ней. Мурбелла…
Но Дункан Айдахо привык всегда и во всем ставить долг выше личных чувств. Несмотря на сердечную боль, он принял на себя ответственность за корабль-невидимку и безопасность его пассажиров, пусть даже и в этой искалеченной Вселенной.
Бывали моменты, когда неожиданные сочетания запахов напоминали ему незабываемый аромат Мурбеллы. Молекулы органических эфиров, витавшие в обработанном воздухе корабля, действовали на обонятельные рецепторы, вызывая в памяти запахи и ароматы, напоминавшие об одиннадцати прожитых совместно годах. Капельки пота Мурбеллы, ее темно-янтарные волосы, особый, ни с чем не сравнимый вкус ее губ и морской дух их «сексуального столкновения». Их страстная, вызывавшая взаимную зависимость любовь, была одновременно нежностью и насилием, но никто из них не оказался настолько сильным, чтобы разорвать этот порочный круг и освободиться.
Не надо путать зависимость и любовь. Боль, однако, была такой же мучительной и невыносимой, как муки абстиненции от специи. С каждым часом полета в пустоте Дункан оказывался все дальше и дальше от Мурбеллы.
Он откинулся на спинку кресла и открыл свои уникальные чувства, прощупывая ими окружающее пространство и стараясь не быть застигнутым врасплох, если кто-то вдруг обнаружит корабль-невидимку. Опасность впадения в такое пассивно-оборонительное состояние заключалась в том, что иногда он непроизвольно начинал вспоминать исключительно Мурбеллу. Для того чтобы обойти эту проблему, Дункан особо выделил ментатский сектор сознания. Если одна часть его сознания начинала блуждать, то другая оставалась начеку, постоянно выискивала опасность.
За время совместной жизни у них с Мурбеллой родились четыре дочери. Старшие – близнецы – были теперь почти взрослые. Но Мурбелла была утрачена для Айдахо с тех пор, как Агония превратила ее в истинную сестру Ордена Бинэ Гессерит. Сестры были особенно признательны Мурбелле, потому что до нее ни одна Досточтимая Матрона не завершала обучение – или, лучше сказать, переобучение – чтобы стать полноценной Преподобной Матерью. То, что при этом было разбито сердце Дункана Айдахо, сестер нисколько не волновало. Это была побочная досадная мелочь.
Перед его мысленным взором, дразня его, неотступно маячил желанный и любимый образ Мурбеллы. Способности ментата – его благословение и одновременно проклятие – позволяли ему в мельчайших подробностях вспоминать ее внешность: овал лица и широкий лоб, темно-зеленые, напоминающие нефрит глаза, гибкое тело, равно созданное для схватки и любви. Потом он вспомнил, что после Агонии глаза ее стали синими. Она стала другим человеком…
Мысли Айдахо разбредались, и в сознании все время возникал образ Мурбеллы. Внезапно на сетчатке глаза словно остаточное изображение начал проявляться контур другой женщины. Дункан насторожился. Это было присутствие чего-то внешнего, присутствие чьего-то более высокого сознания, неизмеримо более глубокого разума. Этот разум преследовал его, протягивая тонкие и невидимые нити к «Итаке».
Дункан Айдахо, звал умиротворяющий женственный голос.
Дункан встрепенулся от всплеска эмоций, ощутив приближение опасности. Почему страж изолированного ментатского сознания не разглядел, откуда появилась эта женщина? Речь шла теперь о выживании, и разум начал работать с полной отдачей. Дункан резко склонился над панелью двигателя Хольцмана, намереваясь совершить еще один неуправляемый прыжок в неведомое.
Голос пытался помешать. Не беги от меня, Дункан Айдахо, ведь я не враг тебе.
Старик и старуха уверяли его в том же. Дункан не имел ни малейшего понятия, кто они такие, но, несмотря на это, чувствовал и осознавал, что именно от них исходит главная опасность. Но это внезапное появление нового женского образа, этого необъятного интеллекта, явилось ему из глубин странной и непознанной Вселенной, в которой, по воле судьбы, оказался корабль-невидимка. Он пытался бежать, но не мог уйти от голоса.
Я – Оракул Времени.
В нескольких своих жизнях Дункану приходилось слышать об Оракуле Времени – путеводной звезде Космической Гильдии. Милостивый и всевидящий, Оракул Времени, как говорили, был пастырем, охранявшим Гильдию с момента ее возникновения пятнадцать тысяч лет назад. Дункан, правда, всегда считал эти рассказы частью религии сверхчувствительных навигаторов Гильдии.
– Оракул – это миф. – Он протянул руку к командирской консоли.
Я есмь очень многое. Дункана страшно удивило, что голос не стал возражать ему. Многие ищут тебя, Дункан. Тебя найдут здесь.
– Я доверяю только своим способностям. – Дункан включил свертывающие пространство двигатели. Глядя на себя со стороны, он надеялся, что Оракул не заметит, что он делает. Сейчас корабль-невидимка прыгнет еще куда-нибудь и снова ускользнет. Сколько же сил охотится за ним?
Будущее требует твоего бытия. У тебя ключевая роль в пьесе под названием Крализек.
Крализек… Тайфунная Битва… давно предсказанная битва в конце мира, битва, которая навсегда изменит образ будущего.
– Еще один миф, – произнес Дункан, активируя двигатели и не предупредив об этом остальных пассажиров. Он не может рисковать, оставаясь здесь. Корабль-невидимка рванулся с места и исчез в неизвестном направлении.
Корабль понесся вдоль складок пространства, и голос стал тише; судно уходило из объятий Оракула, но женщину это, казалось, нисколько не раздосадовало. Издалека снова зазвучал ее голос: Слушай, я поведу тебя. Голос растаял, рассыпался, расползся, как клочок ваты.
«Итака» врезалась в свернутое пространство, погрузилась в него, но спустя невероятно короткий промежуток времени снова вынырнула в реальный мир.
Вокруг корабля сияли звезды – бесчисленные звезды, настоящие звезды. Дункан изучил показания сенсоров, проверил координатную сетку и сохранил в памяти сверкающие солнца и туманности. Снова их окружало нормальное пространство. Дункану не нужно было никаких подтверждений, он и без этого понял, что они попали назад, в свою Вселенную. Но что делать, он не знал – то ли плясать от радости, то ли взвыть от горя.
Дункан не слышал больше голос Оракула Времени, не чувствовал он и приближения других преследователей – таинственного Врага или объединенных сестер; но они, несомненно, были где-то здесь, рядом. Они не отступят, пусть даже прошло три года.
Корабль-невидимка летел дальше. Бегство продолжалось.
Самый сильный и самоотверженный вождь, пусть даже его деятельность зависит от поддержки масс, должен следовать прежде всего велениям своего сердца, своей души, не допуская, чтобы его решения поддавались народному мнению. Только силой и мужеством характера создается истинное и вечное наследие.
Сборник изречений Муад'Диба, составлен принцессой Ирулан
Как вдовствующая китайская императрица, надзирающая за своими подданными, Мурбелла восседала на троне зала приемов Убежища Бинэ Гессерит. Лучи утреннего солнца лились сквозь высокие оконные витражи, расплескивая по полу разноцветные пятна.
Капитул стал эпицентром самой странной в истории гражданской войны. Преподобные Матери и Досточтимые Матроны сошлись здесь с изяществом двух столкнувшихся космических кораблей. Мурбелла – следуя великому плану Одраде – не оставила им иного выбора. Капитул стал родным домом для обеих группировок.
Каждая из них ненавидела Мурбеллу за произведенные ею перемены, но ни у одной из них не хватало сил им противостоять. Этим союзом – соединением непримиримых философий и установлений Досточтимых Матрон и Ордена Бинэ Гессерит – было рождено на свет некое подобие чудовищных сиамских близнецов. Сама идея такого союза была глубоко противна большинству. Угроза возобновления кровопролития все время витала в воздухе, и вынужденный союз висел буквально на волоске.
Это была игра, правила которой не желали принимать некоторые сестры. «Выживание за счет самоуничтожения – это не выживание», – заявила Шиана незадолго до того, как они с Дунканом похитили корабль-невидимку и бежали с Капитула. Они проголосовали ногами, как говаривали в глубокой древности. «О, Дункан! Неужели Верховная Мать Одраде не догадывалась, какие планы вынашивала Шиана?»
Конечно, я знала, раздался голос Одраде из Другой Памяти. Шиана скрывала от меня свои планы, но в конце я их разгадала.
– И ты не предупредила меня? – Мурбелла часто разговаривала вслух с голосом своей предшественницы, одним из многих древних голосов, с которыми она могла общаться теперь, став Преподобной Матерью.
Я предпочитаю вообще никого не предупреждать. У Шианы были свои причины принять такое решение.
– И теперь нам обеим приходится расплачиваться за последствия.
Сидя на троне, Мурбелла смотрела, как стража вводит в зал женщину-узницу. Еще одно дисциплинарное дело, которое она решила рассмотреть лично. Еще один пример, каковой она должна показать всем. Несмотря на то что сестры Бинэ Гессерит испытывали отвращение к таким показательным случаям, они были полезны, ибо их высоко ценили Досточтимые Матроны.
Ситуация была в данном случае очень важная, и поэтому Мурбелла решила вмешаться лично. Она выпрямилась и разгладила на коленях складки черно-золотистой накидки. В отличие от сестер Бинэ Гессерит, которые хорошо знали свое место и чуждались внешних символов отличия, Досточтимые Матроны требовали роскошных знаков отличия и статуса – им нравились экстравагантные троны, собако-кресла и яркие пестрые накидки. Так самопровозглашенная Командующая Мать была принуждена сидеть на внушительном троне, инкрустированном камнями су и огненными геммами.
«На эти деньги можно купить большую планету, – подумалось Мурбелле, – если, конечно, мне понадобится планета».
Мурбелле были ненавистны стесняющие условности ее должности, но то была суровая необходимость. Женщины в разных одеяниях двух орденов посещали ее постоянно и каждый раз старались уловить хоть какой-нибудь признак слабости. Несмотря на то что Досточтимые Матроны прошли обряд посвящения в Орден Бинэ Гессерит, они все же остались привержены своей традиционной одежде, накидкам и шарфам из змеиной кожи и подчеркивающим фигуру облегающим костюмам. Напротив, сестры Бинэ Гессерит предпочитали темные свободные платья. Разница была такой же очевидной, как разница между павлином и серенькой куропаткой.
Узница, Досточтимая Матрона по имени Аннин, была коротко стриженной блондинкой в канареечно-желтом костюме и свободной накидке из расшитого плазовым шелком муара. Электронные наручники прижимали руки к бокам, и из-за этого создавалось впечатление, что на Аннин надета невидимая смирительная рубашка, во рту торчал огромный кляп. Аннин безуспешно пыталась освободиться от наручников и заговорить, но вместо слов из ее горла вырывалось лишь нечленораздельное мычание.
Стражники поставили мятежницу у подножия трона. Мурбелла посмотрела в обезумевшие глаза преступницы и яростно закричала на нее:
– Я не желаю слышать, что ты еще хочешь мне сказать, Аннин! Ты и так сказала слишком много!
Эта женщина слишком часто осмеливалась критиковать правление Командующей Матери; мало того, Аннин организовывала собрания и митинги, протестуя против слияния Досточтимых Матрон и Бинэ Гессерит. Некоторые из последовательниц Аннин даже бежали из города и устроили себе базу на необитаемых северных территориях. Мурбелла не могла оставить безнаказанной такую явную провокацию.
Тот способ, каким Аннин выразила свое недовольство – клевеща на Мурбеллу, размывая ее авторитет и умаляя престиж, трусливо действуя под безликой маской, – был сам по себе непростителен. Командующая Мать хорошо знала женщин типа Аннин. Никакие переговоры, никакие компромиссы, никакие увещевания и призывы к здравому смыслу не смогут изменить ее настроение. Эта женщина утверждала себя своим демонстративным противостоянием.
«Пустая трата человеческого материала». На лице Мурбеллы отразилось отвращение. Если бы Аннин обратила свой гнев против реальных врагов…
Женщины обоих орденов, стоя по разные стороны зала, наблюдали за происходящим. По одну сторону стояли ведьмы, по другую – шлюхи. Как вода и масло.
За годы, прошедшие после насильственного объединения, Мурбелла не раз попадала в ситуации, в которых ее могли убить, но она каждый раз избегала этой угрозы, не попадала в расставленные ловушки, приспосабливалась, хитрила и… вводила жестокие наказания.
Власть ее над всеми этими женщинами была абсолютно законной и легитимной: она была, одновременно, Преподобной Матерью, избранной Одраде, и Великой Досточтимой Матроной, убившей свою предшественницу. Она сама выбрала для себя титул – Командующая Мать, чтобы символизировать объединение двух разных по духу организаций, но время шло, а женщины из обоих лагерей продолжали относиться к ней очень настороженно. Уроки Мурбеллы усваивались, но очень медленно.
После окончания битвы на Джанкшн, битвы, исход которой остался неясным, единственным способом для измотанного Ордена сестер уцелеть – было дать Досточтимым Матронам поверить в их победу. В философском смысле победители превратились в побежденных до того, как успели это осознать: знания, тренировка и тонкие приемы Бинэ Гессерит одерживали верх над твердолобой убежденностью соперниц – в большинстве случаев.
Мурбелла сделала знак, и стражники сильнее затянули электронные путы. Лицо Аннин исказилось от боли.
Мурбелла спустилась вниз по полированным ступеням, не сводя глаз с узницы. Сойдя с последней ступени, Мурбелла уставила горящий взор в глаза более низкорослой мятежницы. Мурбелле доставило удовольствие выражение страха, появившееся в глазах Аннин. Сопротивление уступило место ужасу, когда женщина поняла, что ее ожидает.
Досточтимые Матроны редко скрывали свои эмоции, предпочитая пользоваться ими. Матроны были уверены, что только явное выражение угрозы и устрашения может привести жертву к покорности. В разительном контрасте, Преподобные Матери считали демонстрацию эмоций слабостью и не давали им вырываться наружу.
– За все прошедшие годы я приняла множество вызовов и убила всех своих соперниц, – произнесла Мурбелла. – Я дралась на дуэлях с Досточтимыми Матронами, оспаривавшими мою власть. Я противостояла Преподобным Матерям Бинэ Гессерит, если они отказывались соглашаться с моими действиями. Сколько еще крови и времени должна я даром тратить тогда, когда нас преследует реальный враг?
Не ослабив пут Аннин и не вынув кляп из ее рта, Мурбелла молниеносным движением выхватила из прикрепленного к поясу футляра сверкающий кинжал и вонзила его в горло Аннин. Никаких церемоний, никакого уважения к достоинству жертвы… Никакой траты времени.
Стражники схватили корчившееся в предсмертных судорогах тело хрипящей Аннин, потом отпустили, и оно безвольно рухнуло на пол, уставив в потолок остекленевшие безжизненные глаза. На пол не пролилось ни капли крови.
– Уберите ее, – приказала Мурбелла, вытирая кинжал о шелковую накидку убитой. Покончив с этим, она поднялась на трон. – У меня есть более важные дела.
В галактических просторах беспощадные и необузданные Досточтимые Матроны – численностью намного превосходящие сестер Бинэ Гессерит – продолжали действовать изолированными мелкими группами. Многие из этих женщин отказались признать власть Командующей Матери и по-прежнему занимались разбоем, опустошительными набегами и убийствами. Прежде чем обратиться против реального врага, Мурбелла должна была привести их в повиновение – всех до единой.
Почувствовав, что Одраде опять здесь, Мурбелла мысленно обратилась к своей умершей наставнице: «Мне не хочется, чтобы такие вещи были необходимы».
Твой путь более жесток, чем тот, какой предпочла бы я, но опасности, угрожающие тебе, очень велики, они отличаются от тех, что угрожали мне. Я доверила тебе задачу сохранения Ордена сестер. Теперь дело за тобой.
«Ты умерла и стала сторонней наблюдательницей».
Голос Одраде рассмеялся: Эта роль доставляет мне намного меньше неприятностей.
Во все время этого неслышного диалога Мурбелла сохраняла на лице безмятежное выражение – слишком много глаз было устремлено на нее в этот момент.
Стоявшая возле трона престарелая и неправдоподобно полная Беллонда склонилась к уху Мурбеллы:
– Прибыл корабль Гильдии. Мы препровождаем шестерых человек ее делегации сюда со всей должной быстротой.
Белл была контрастом и верной спутницей Одраде, она была во многом не согласна с Верховной Матерью, особенно с проектом Дункана Айдахо.
– Я решила заставить их ждать. Не надо давать им повод думать, что мы жаждем их видеть. – Она знала, что нужно Гильдии. Специя. Всегда одно и то же – специя.
Подбородок Беллонды сложился в многочисленные складки, когда она кивнула.
– Согласна. Если желаешь, мы можем утопить их в бесконечных формальностях. Пусть Гильдия ощутит вкус собственной бюрократии.
Легенда утверждает, что частица сознания Лето II, как жемчужина, живет в каждом песчаном черве, выросшем из расщепленного тела. Сам Бог-Император говорил, что будет поэтому отныне и во веки жить в бесконечном сне. Но что будет, если он проснется? Если он увидит, что мы сделали с собой, то не рассмеется ли тиран нам в лицо?
Ардат, жрица культа Шианы на планете Дан
Жизнь на пустынной планете была выжжена до конца, полностью уничтожена, но душа Дюны продолжала жить на борту корабля-невидимки. Шиана лично следила за этим.
Она сама и ее невозмутимая помощница Гарими стояли возле смотрового окна над огромным трюмом «Итаки». Гарими взглянула на мелкие дюны, дрожавшие от движений семи песчаных червей.
– Они подросли.
Черви эти были меньше тех чудовищ, которых Шиана помнила на Ракисе, но больше тех, какие жили в слишком влажных пустынях Капитула. Система контроля жизнеобеспечения корабля годилась для создания совершенной имитации пустыни.
Шиана покачала головой, понимая, что примитивная память этих тварей должна сохранить картины плавания по бескрайним морям дюн.
Незадолго до того, как шлюхи уничтожили Ракис, Шиана успела спасти древнего червя и привезла его на Капитул. Прибыв на новое место, червь был, казалось, при последнем издыхании, огромное тело чудовища распалось тотчас после того, как коснулось плодородной почвы, кожа червя рассыпалась на тысячи размножающихся песчаных форелей, которые тут же начали вгрызаться в землю. За следующие четырнадцать лет эти песчаные форели стали превращать пышно цветущую планету в еще одну бесплодную и знойную пустыню, в новый дом для червей. Наконец, когда условия стали подходящими, величественные твари снова явили себя миру – сначала они были малы, но постепенно становились все больше и сильнее.
Когда Шиана решила бежать с Капитула, она взяла с собой несколько червей.
Зачарованная движениями червей, Гарими прильнула к плазовому стеклу смотрового окна. Выражение лица помощницы было таким серьезным, что казалось, будто это лицо принадлежит женщине на несколько десятилетий старше. Гарими была рабочей лошадкой, настоящим консерватором, истинной сестрой Бинэ Гессерит. Она смотрела на мир словно сквозь шторы – он представлялся ей прямолинейным и черно-белым. Гарими была моложе Шианы, но, несмотря на это, была в большей степени привержена чистоте Бинэ Гессерит. Ее оскорбляла сама идея объединения с ненавистными Досточтимыми Матронами. Гарими помогла Шиане разработать рискованный план, позволивший им обеим бежать от «разложения».
Глядя на неутомимо двигавшихся червей, Гарими сказала:
– Теперь, когда мы вырвались из другой Вселенной, где будет Дункан искать для нас подходящую планету? Где мы сможем чувствовать себя в безопасности?
«Итака» была настоящим большим космическим городом. Искусственно освещаемые отсеки были сконструированы как теплицы, чаны с водорослями и проточные пруды с регенерацией воды тоже обеспечивали обитателей пищей, хотя и не столь аппетитной. Так как на корабле было очень мало пассажиров, то системы очищения воздуха и запасы продовольствия могли обеспечить жизнь людей на протяжении еще многих десятилетий. Емкость корабля была таковой, что можно было – без преувеличения – считать, что на борту вообще никого не было.
Шиана отвернулась от окна.
– Я не была уверена, что Дункан вообще окажется способен вернуть нас в нормальное пространство, но он это сделал. Разве пока не достаточно и этого?
– Нет! Нам надо выбрать планету, чтобы устроить там новую штаб-квартиру Бинэ Гессерит, отпустить на волю червей и превратить планету в новый Ракис. Мы должны начать размножаться, чтобы создать ядро Нового Ордена сестер. – Она уперла руки в свои узкие бедра. – Мы не можем блуждать вечно.
– Три года – это еще не вечность. Ты начинаешь выражаться, как Раввин.
Молодая женщина недоуменно посмотрела на Шиану, не понимая, шутка это или упрек.
– Раввин любит жаловаться. Думаю, это его успокаивает. Я же просто думаю о будущем.
– У нас есть будущее, Гарими, не тревожься.
Лицо помощницы просветлело, в глазах сверкнула надежда.
– Ты говоришь так из предзнания?
– Нет, я просто в это верю.
Изо дня в день Шиана потребляла огромные дозы специи из запасов, хранившихся на «Итаке». Этой дозы было достаточно для того, чтобы видеть смутный, затянутый туманом путь, лежавший перед ними. В то время, когда они блуждали по другому пространству, Шиана не видела ничего, но с тех пор, как они неожиданно вынырнули в нормальную Вселенную, взор прояснился, и Шиана почувствовала себя лучше, она снова видела…
Самый крупный песчаный червь выпрямился в трюме во всю свою длину и раскрыл пасть, похожую на пещеру. Другие черви заволновались, как змеи в растревоженном гнезде. Из песка показались еще две головы, с которых струились водопады песка.
Гарими благоговейно затаила дыхание.
– Смотри, они чувствуют тебя даже здесь.
– И я чувствую их. – Шиана прижала ладони к плазу, вообразив пряный запах меланжа, исходящий из пастей чудовищ, словно чувствуя его сквозь толстое стекло. Ни она, ни черви, не успокоятся, пока они не обретут пустыню, по которой смогут свободно перемещаться.
Но Дункан настаивал на том, чтобы они продолжали полет, опережая хотя бы на один шаг неумолимых преследователей. Не все были согласны с его планом. Во-первых, многие пассажиры вообще не собирались окончательно присоединяться к Шиане: Раввин и его беглецы-евреи, тлейлаксу Скитале и четыре звероподобных футара.
«И как быть с червями? – думала Шиана. – Чего хотят они?»
Теперь на поверхность вынырнули все семь червей, их безглазые головы раскачивались из стороны в сторону. На лице Гарими мелькнуло озабоченное выражение.
– Как ты думаешь, тиран действительно здесь? Жемчужина сознания в бесконечном сне? Может ли он чувствовать, что ты особенная?
– Из-за того, что я его внучатая племянница в сотом колене? Возможно. Определенно, что никто на Ракисе не мог даже предположить, что маленькая девочка из глухой пустынной деревни сумеет покорить огромных червей.
Коррумпированное священство Ракиса видело в Шиане звено, связывающее их с Разделенным Богом. Позже Миссионария Протектива Бинэ Гессерит создало легенду о Шиане, превратив ее в Земную Мать, в Святую Девственницу. Население Старой Империи могло считать только одно – что их почитаемая Шиана погибла вместе с Ракисом. Вокруг ее предполагаемого мученичества возникла целая религия, новый культ, и этот культ стал еще одним оружием в руках Ордена сестер. Несомненно, он и до сих пор эксплуатирует ее имя.
– Мы все верим в тебя, Шиана, и только поэтому согласились… – она сдержалась, хотя было видно, что она готова произнести молитву, – на эту одиссею.
Внизу черви снова нырнули в гору песка и принялись обследовать границы своего жизненного пространства. Шиана следила за их неутомимыми движениями, раздумывая, насколько хорошо они понимают странность своего положения.
Если Лето II действительно спит внутри этих созданий, то ему наверняка снятся сейчас тревожные сны.
Некоторые предпочитают жить в покорности, надеясь на стабильность без потрясений и переворотов. Я же люблю сворачивать скалы и смотреть, что произойдет дальше.
Верховная Мать Дарви Одраде. Наблюдение мотиваций Досточтимых Матрон
Прошли годы, но «Итака» продолжала открывать свои мрачные тайны; они показывались на свет, как кости павших в древней битве показываются на поверхности после сильного дождя.
Старый баши похитил огромный космический корабль много лет назад; Дункан провел на нем в плену больше десяти лет, пока корабль стоял на взлетной площадке Капитула, а потом прошли еще три года полета. Но гигантские размеры «Итаки» и малое число пассажиров делали просто невозможным обнаружение всех ее тайн, не говоря уже о систематическом осмотре и обследовании корабля.