Сплетая рассвет Лим Элизабет

Глава 26

Когда я проснулась и увидела, что мир снаружи пещеры побелел, то первым делом подумала, что это облака – настолько мягким и атласным выглядел снег.

Начала спуск. Подниматься на Пик Чудотворца было значительно труднее. Зачарованные ботинки высохли, и при помощи веревки и Эдана, стоявшего на вершине, я начала спускаться с другой стороны горы. Тем не менее на это у меня ушла большая часть дня. С наступлением темноты Эдан присоединился ко мне в птичьей форме. Он представлял собой великолепное зрелище с чернильно-черными перьями и молочно-белыми кончиками крыльев. Птица осторожно приземлилась на мое плечо, ее когти легонько впились в мою ключицу. Я улыбнулась ему.

– Хвастун.

В его клюве был маленький букет полевых цветов, который он уронил мне на колени.

– Это мне? – спросила я.

Ястреб просто моргнул. Засмеявшись, я вплела цветы в волосы и поцеловала его в клюв. Затем приготовила наших лошадей и поехала на Опал с Эданом на плече, а Ладья пошла сзади.

Лунный свет освещал нам путь через горы, так что у нас не возникло трудностей с путешествием ночью. Иногда Эдан исчезал на пару часов. В конце концов, он был хищной птицей, так что я не волновалась. Он всегда находил меня, порой с пауком или змеей в клюве.

Я почесала его горлышко.

– Интересно, у тебя завтра не будет от этого расстройство желудка, Эдан?

Общаться с ним в птичьей форме было так легко, что я невольно начала рассказывать о своих братьях: как Финлей хотел увидеть мир, как Сэндо писал стихи о море. Об отце, Кетоне и своей мечте стать лучшей портнихой в Аланди. Таким образом время летело быстрее, да и общение помогало мне не уснуть. Когда наступил рассвет, Эдан улетел с моего плеча и сел на спину Ладьи.

А затем, когда нас осветили первые лучи солнца, я уже путешествовала не сптицей.

– Устала? – первым делом поинтересовался Эдан.

Я покачала головой. Он улыбнулся, увидев цветы за моим ухом, и прочистил горло.

– Ты приняла их.

– А не должна была?

– Мужчина, который желает ухаживать за женщиной, дарит ей цветы.

Я покраснела.

– Ты был ястребом. Кроме того, в Аланди нет такой традиции.

– Я не из Аланди, – напомнил он, после чего вновь прочистил горло. – Но однажды я служил в стране, где было принято сообщать о своих намерениях объекту воздыханий. Мне эта традиция очень нравилась. И, – он наклонился ближе, – если женщина принимает букет мужчины, значит, она не против его ухаживаний.

Мое лицо вспыхнуло.

– Но… как ты сможешь за мной ухаживать? – выпалила я и тут же пожелала забрать слова обратно. – А как же твоя клятва?

В кои веки Эдан выглядел уязвимым.

– Ты сказала мне определиться, и я прислушался, – тихо ответил он. – Полагать, что мы сами выбираем, кого любить, большое заблуждение. Я не могу изменить своих чувств к тебе и похитил бы луну и солнце, если бы это значило, что я буду с тобой. Что касается клятвы… я не могу обещать, что нарушу ее, но сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастливой, Майя. Это я могу обещать.

Его слова пробудили во мне желание поцеловать его и рассказать все о своих чувствах, но я прикусила язык.

Эдан потянулся за моей рукой.

– Ты хочешь, чтобы я ухаживал за тобой? Просто скажи слово, и я перестану.

Я хотела этого больше всего на свете. Но что-то меня сдерживало. Я убрала руку и сделала вид, что распутываю колтун в гриве Опал, чтобы не смотреть на него.

– Куда мы пойдем теперь?

Эдан опустил руки.

– На юг. К озеру Падуань.

– Там мы найдем кровь звезд?

– Именно, – тихо ответил он. – Добыть ее будет труднее всего.

Я проигнорировала клубок страха, сворачивающийся в животе.

– Я так понимаю, это намек, что пора работать над ковром.

У меня имелись в наличии два мотка пряжи, которую Эдан купил в Самаранском перевале. Краски были плохого качества – блекло-синяя и тусклая медно-красная. Я принялась вязать основу для ковра по размерам, которые указал Эдан. Во всем остальном положилась на ножницы.

– Почему мы не остались на Пике Чудотворца? – спросила я, пока мы ехали по ровному участку леса. – Наверняка вершина горы находится ближе всего к звездам.

– Ты не читала «Книгу песен», не так ли? – ласково упрекнул Эдан. – В одной из од, Великом панегирике Линань, написано: «Звезды светят ярче всего во тьме, а тьма – в забытье». Мы должны добраться до Забытых островов Лапзура в озере Падуань. К Призрачным Пальцам.

– Где бог воров выстрелил в звезды, чтобы они истекли кровью, – сказала я. – Я знаю миф.

– В мифе сказано не все.

– Зато ты знаешь все?

– Нет. – Он развел руками. – Но у меня было гораздо больше времени на изучение, чем у тебя. Знание классической поэзии Аланди обогатит твое ремесло, Майя. И, думаю, ты оценишь ее красоту лучше, чем я. – Эдан задумчиво наклонил голову. – Я дам тебе почитать свои книги, когда мы поедем в Осенний дворец. Надеюсь, слуги их перевезут.

Осенний дворец. Он казался таким далеким отсюда, как по расстоянию, так и по времени. До алого солнца осталось меньше месяца, и меня по-прежнему ждало много работы над платьями леди Сарнай. Какой прием мы получим по возвращении?

Я – императорский портной, он – лорд-чародей. Эдан будет занят помощью императору, а я… буду вновь притворяться парнем. Даже если бы нам не надо было беспокоиться о его клятве, как бы мы смогли быть вместе?

Эдан больше ничего не говорил, что заставило меня нервничать. Молчание вышло напряженным, как ожидание удара молнии. С каждой секундой становилось все тяжелее и тяжелее, и нахождение рядом с ним стало сравнимо с игрой с огнем. Довольно скоро я уже не могла этого вынести.

– Сэндо запугивал меня сказками о Призрачных Пальцах, – с дрожью произнесла я. В детстве я не верила в призраков, но за последние пару месяцев многое изменилось. – Он говорил, что когда-то озеро Падуань служило домом огромной цивилизации, древнего города с невообразимыми сокровищами. Легенды о нем распространились, людей охватила жадность. Но им не удавалось переплыть озеро: бури и опасные условия заставляли их повернуть лодки обратно. А затем одному кораблю все же удалось. Впервые за сотни лет на острова забрели незнакомцы, и город принял их за знак от богов. Они представились купцами, но на самом деле были варварами, использовавшими магию, чтобы добраться до города. Когда наступила ночь, они всех убили. Жители стали призраками, а озеро затопило город, пока не осталось лишь то, что ныне зовется Забытыми островами. Варвары были прокляты и стали демонами, обладающими сокровищами, но не возможностью покинуть это место.

– Высокая плата за алчность, – кивнул Эдан. – Жители города не заслуживали того, что с ними стало. Ты хорошо знаешь эту историю.

– Я не знала, что она реальна.

– Твой брат правильно уловил часть нее.

– Какую?

– О призраках. Если увидишь их, будь настороже. Прикоснешься хоть к одному – умрешь и сама станешь призраком.

От его предупреждения по моей коже побежали мурашки.

– Что насчет демонов?

– Если увидишь демона, – мрачно сказал Эдан, – советую бежать.

– Мы встретим их на островах?

Он помедлил.

– Нужно быть готовыми к такой возможности.

Я сглотнула. К этому времени я знала, что Эдан был готов ко всему, но угрюмость его тона подразумевала, что впереди нас действительно ждет что-то очень опасное.

– И как мы пересечем озеро? – спросила я.

– Мы полетим. – Эдан показал на ковер, который я вязала. – На нем.

Я изумилась.

– Хочешь сказать, что все это время мы могли лететь на нем? Мог бы упомянуть об этом прежде, чем я взобралась на гору!

Он покачал головой.

– Магию нужно экономить. Да и озеро Падуань полно… сюрпризов, – на его лицо легла тень. – Я там был. Это не то место, которое легко забыть.

– Что ты там делал?

– Обучение чародеев окутано тайной, но нас испытывают в похожей форме, как тебя, – испытаниями на тело, разум и душу.

– И одно из них проходило на Забытых островах?

– Последнее. – Эдан замешкался. – Нам нужно было выпить кровь звезд. Это последнее испытание, которое должен пройти каждый чародей.

«Кровь звезд!»

– Что произойдет, если ее выпить?

– Твоя сила увеличится в сто раз, и тебе даруют тысячу лет жизни, – тихо ответил он. – К этому стремятся все юные чародеи. В молодости мы довольно глупы. Всем нам хочется верить, что мы изменим мир. А я был моложе всех, когда пришел мой черед. – Он помедлил. – И более безрассудным. Большинство тех, кто пьет кровь звезд, не выживают. Мне повезло… или не повезло, как посмотреть.

Я поджала губы. Бессмертие и сила в обмен на рабство. Разумеется, вряд ли они называли это рабством, когда давали обет. До чего странно прошла юность Эдана.

– Почему ты захотел стать чародеем? – спросила я.

– Мы не считаем, что жертвуем чем-то, давая клятву. Скорее, это большая честь. Для нас почетно использовать свою силу во имя улучшения мира.

– Но ты можешь попасть во власть ужасного господина.

– Так судьба поддерживает баланс. Мы не непобедимы, и наше количество сокращается с наступлением новой эры, когда люди забывают о магии. Когда служишь столько, сколько я, то перестаешь питать иллюзии насчет клятвы, – его голос смягчился. – Становится невозможным не задаваться вопросом, не был бы я счастливее без магии.

Он буравил меня проницательным взглядом. Мое сопротивление начало таять.

– Я знаю одно, Майя Тамарин, – с тобой я счастливее, чем когда-либо.

Больше я не могла бороться со своим сердцем.

– Я рада, что ты стал чародеем, – пылко произнесла я. – Знаю, ты страдал куда больше, чем показываешь. Но иначе мы бы с тобой никогда не встретились.

Я вытащила цветы из волос и зарылась в них носом, вдыхая сладкий аромат. «Однажды, – поклялась я себе, – каким-то образом я найду способ освободить Эдана». А затем, так тихо, что сама едва себя расслышала, я прошептала:

– Можешь ухаживать за мной.

Эдан медленно обвел пальцем мои губы и поцеловал меня, как и каждую веснушку на моем носе и щеках, пока я не опьянела от сладости его дыхания.

– Но только если назовешь свое имя, – сказала я, жадно втягивая воздух. – По одному каждый день.

Он застонал.

– Мне придется ухаживать за тобой тысячу дней?

– Что, слишком долго?

– Я надеялся максимум на сотню.

– И? – Я затаила дыхание.

Мне было неизвестно, как ухаживали на родине Эдана, но он достаточно долго прожил в Аланди, чтобы понимать, что мужчины не ухаживали за женщинами без серьезных намерений.

– Если ты узнаешь все мои планы на наше будущее, мне будет не интересно.

– Эдан!

Он загадочно улыбнулся. Я понятия не имела, о чем он думал, но счастье, отразившееся на его лице, было заразительным. Я тоже радостно просияла.

– Было бы куда проще, если бы тебе не приходилось притворяться парнем, – признал Эдан, – и если бы я не дал клятву служить императору. Но мы с этим разберемся. Обещаю.

– Я уже знаю четыре из твоих имен, – прошептала я, накрывая его ладонь своей. – И Эдан. Так что осталось девятьсот девяносто пять дней. Скажи мне свое первое имя.

– Мое первое имя – Джен, – ответил он. – Самое обыкновенное из всех; оно значит «мальчик».

– Мальчик! – воскликнула я. – Это вообще трудно назвать именем.

– Так и есть, – согласился Эдан. – У моего отца было семь сыновей, и к тому времени, как родился я, у него закончилась фантазия. Поэтому он назвал меня так. Второе имя у меня появилось в значительно более зрелом возрасте.

Я раскрыла его ладонь и провела пальцем по длинным и ровным линиям.

– А что значит Эдан?

Он улыбнулся и слегка приоткрыл губы, прежде чем поцеловать меня.

– Оно значит «ястреб».

Глава 27

Близилась осень. Летняя жара немного смягчилась, в ветре чувствовалась прохлада; от этого волоски на моей шее вставали дыбом, а пальцы накладывали стежки чуть медленнее и не так ловко, как раньше. В лесу края листьев покрылись янтарной позолотой, на зеленом пейзаже расцвели красные, оранжевые и даже фиолетовые пятна.

Мы вышли из леса Дойя и вновь направились по Большой Пряной Дороге. По пути к озеру Падуань прошли через пару городков, где я смогла отправить письма отцу и Кетону, но нигде не задерживались надолго и всегда разбивали лагерь в нескольких милях от них. Теперь, когда мы знали, что шаньсэнь искал Эдана, нам нужно было быть осторожными.

Я всегда просыпалась на рассвете, чтобы разжечь костер и поприветствовать моего чародея, когда он возвращался и жаждал моих прикосновений. Наши утра посвящались поцелуям: что в палатке, что верхом на лошадях. Должно быть, Эдан их зачаровал, чтобы они знали, куда идти, поскольку мы не уделяли им ни малейшего внимания, если только они не сходили с Дороги.

С приближением к озеру Падуань ночи стали длиннее и темнее, а мой сон – более глубоким. Одним утром я проспала и как раз разжигала костер, когда заметила очертание летящего ко мне ястреба.

Он приземлился за костром и превратился в юношу. По мне прошла волна мощного, уже знакомого жара.

Глаза Эдана были по-прежнему желтыми, на висках выступили капельки пота. Он выглядел усталым.

Я села рядом с ним, прислонившись к тополю и глядя на огонь. Его рубашка была неправильно застегнута, и меня охватило желание ему помочь.

– Как мы можем разрушить твое проклятие?

– Это не проклятие, а клятва.

– Клятва, которую не нарушить. В чем разница?

– На это нет простого ответа, – угрюмо произнес он. – Ханюцзинь не освободит меня, если его не принудить.

– Даже после свадьбы, когда наконец наступит мир?

– Я бы на это не рассчитывал.

Я легла на землю.

– Иногда я думаю о леди Сарнай. Ее сердце принадлежит лору Сине. Как думаешь, она когда-нибудь полюбит императора Ханюцзиня?

Эдан смягчился.

– Это неважно. Они поженятся ради восстановления мира в Аланди.

– Это грустно.

– Таков долг королей и королев, – задумчиво ответил он. – Не важно, какой страной ты правишь. Везде все одинаково.

Я гадала, скольким королям он служил и были ли его ребяческая улыбка и юношеская худоба частью чар… частью его клятвы.

– Что насчет тебя? – спросила я, осмелев. – Ты планируешь когда-нибудь жениться?

Шея Эдана покрылась редким румянцем.

– Надеюсь.

– Надеешься? – поддела я. – Ты за мной ухаживаешь – отступать уже поздно!

– Когда ты связан клятвой, жениться не рекомендуется, – медленно ответил он. – Ты постареешь, а я все так же буду молодым.

– Мне все равно.

– Это ты сейчас так говоришь, но со временем твое мнение может измениться, – его голос звучал несколько сдавленно от напряжения. – И если мой амулет когда-нибудь потеряется, я снова стану ястребом. Это будет несправедливо по отношению к тебе.

– Позволь мне решать, что справедливо, а что нет.

Он повернулся и взял меня за руки, поглаживая мозоли на моих пальцах.

– Просто… я не хочу, чтобы ты жалела об этом, Майя. Ты молодая, со своими мечтами и семьей, о которой нужно заботиться. И теперь, когда ты стала императорским портным… я не хочу, чтобы ты отказывалась от всего этого ради такого глупого мальчишки, как я.

– Я бы не перестала шить ради тебя, Эдан, – с легкостью ответила я. – Я бы открыла лавочку в столице – желательно у океана. А затем днями напролет шила и рисовала бы у воды. – Я уселась у него под боком и положила голову ему на плечо. – И ты не глупый – по крайней мере, не потому, что гнался за магией. Я вижу по твоим глазам, как сильно ты ее любишь. Достаточно, чтобы заплатить столь ужасную цену. – Я помедлила и закусила нижнюю губу. – Если тебя освободят, ты ее потеряешь?

– Чародеи рождаются с магией, – ответил он. – Но да, я потеряю к ней чувствительность, как и возможность направлять ее силу. Но я был бы этому рад, если бы это значило, что я смогу быть с тобой.

Я сглотнула, чувствуя боль в груди, но лишь отчасти неприятную.

– Кем бы ты стал, если бы освободился?

Низкие нотки исчезли из его голоса, и он снова зазвучал как юношеский.

– Если бы освободился? Возможно, музыкантом – играл бы на своей флейте. Или работал бы с лошадьми в конюшне какого-то богача.

– Ты определенно любишь лошадей.

Эдан подмигнул.

– Или стал бы старым жирным мудрецом с длинной бородой. Ты бы любила меня в таком случае?

– Не могу представить тебя с бородой, – ответила я, коснувшись его гладкого подбородка. Мои пальцы скользнули к его шее, останавливаясь у груди. Сердце вновь заныло. – Но да. Всегда.

– Отлично. – Он улыбнулся, являя ямочку у левого уголка губ. – Чур я буду отвечать за обучение детей. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу много. Как минимум восьмерых.

Я игриво стукнула его по плечу.

– Восемь детей?!

– В конце концов, у меня было шесть братьев. Я привык к большой семье.

Он сел, чтобы поцеловать меня, и, несмотря на усталость на лице, его глаза засияли радостью, которой я раньше еще не видела.

– Мы не сможем позволить себе завести восьмерых детей в столице.

– Тогда по прибытии во дворец я выращу денежное дерево.

Я не могла понять, шутит он или нет.

– Денежное дерево?

– А как еще, по-твоему, освобожденные чародеи становятся богатыми? – Эдан фыркнул. – В тайнике в моей комнате спрятаны семена. Мы сможем использовать их, чтобы купить милое поместье для нас и твоей семьи и нанять сотню слуг. – Внезапно он забеспокоился. – Как думаешь, я понравлюсь твоему отцу?

– Ему плевать на богатство, – засмеялась я. Меня переполняло счастье от мысли, как Эдан будет пытаться впечатлить папу и сдружиться с Кетоном. – Он захочет лишь одного: чтобы ты хорошо со мной обращался.

– Обязательно, – пообещал Эдан. – Даже лучше, чем хорошо. – Он потянулся в карман и достал небольшую кожаную книжечку с синей обложкой, перевязанную тонким золотым шнурком с кисточкой. Ее края слегка погнулись от долгого пребывания в кармане. – Это тебе.

– Новый блокнот?