Юлианна, или Опасные игры Вознесенская Юлия
Ангел Юлиус покачал головой.
Продавец вежливо ответил:
– Бог простит.
– Пойдем, Юля, посмотрим, что тут еще есть, – сказала Аннушка, беря сестру за руку и отводя от прилавка. – Извините нас, пожалуйста! – тихо сказала она продавцу. Тот кивнул и улыбнулся в ответ: Аннушкино «извините» прозвучало совсем иначе, чем Юлькино «простите».
– А чего ж он… – начала было шепотом возмущаться Юлька, но Аннушка ее перебила:
– Юленька, давай теперь посмотрим книги!
Девочки отправились в соседний зал и там остановились, разглядывая полки с книгами.
Ангелы последовали за ними.
– Какие славные девочки! – сказал Акопу Спартаковичу продавец. Было похоже, что на Юльку он ничуть не обиделся.
– Да, хорошие девочки, хотя и очень разные.
– Разве? А мне показалось, что их совсем не различишь.
– Это, знаете ли, только на первый взгляд.
Продавец в книжном отделе был совсем молоденький и одет был в какой-то, как показалось Юльке, черный халат. Он первым делом спросил, есть ли у девочек детские молитвословы и Евангелие, потом стал расспрашивать, что они любят читать.
– Жития и книги о русской старине, – сказала Аннушка.
– Фэнтези, – буркнула все еще надутая Юлька.
– Фэнтези? – обрадовался книжный продавец. – Замечательно! Знаешь, я тоже очень люблю христианские фэнтези.
– Разве такие бывают? – удивилась Юлька.
– Конечно, бывают! «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса, например, или сказки Джорджа МакДональда[6]. А еще современный русский автор Елена Чудинова[7], у нас есть ее новая книжка «Ларец». В книге рассказывается, как три девочки, примерно ваши ровесницы, победили ужасного древнего демона.
– Верующие были девочки? – спросила Аннушка.
– Конечно! Иначе как бы они с ним справились? Вот вам Льюис, вот вам МакДональд, а вот Чудинова… – Продавец достал с полки и положил на прилавок три нарядные книжки. – А вон там на полке – книги Николая Блохина. Это тоже православные фэнтези.
– Ой, я его читала! А «Бабушкины стекла» у вас есть? – спросила Аннушка.
– Как не быть! А еще для вас персонально, раз вы так любите историю, есть его новая книжка «Святая Русь на реке времен». Очень советую!
– А «Гарри Поттер» у вас есть? – спросила Юлька, в сомнении перелистывая «Нарнию». – У меня уже есть четыре книги, а пятой пока нет.
– Книгами о Гарри Поттере не торгуем, – строго сказал продавец.
– Почему?
– Потому что там все неправда.
– Как? Разве не все фэнтези – выдумка? – удивилась Юлька.
– Фэнтези то же самое, что волшебная сказка, а мудрые сказки не только забавляют, но и учат различать добро и зло, – ответил продавец. – А неправильная сказка только развлекает и перемешивает добро со злом в одну кучу – вот я про какую неправду толкую. Понятно?
p>– Не очень, – ответила Юлька. – Лично я очень хотела бы учиться в школе волшебников, как Гарри Поттер.– Православная девочка хочет учиться в школе ведьм и колдунов? – удивился продавец и покачал головой.
– Да ну вас, ничего вы не понимаете! – обиделась Юлька.
– Я только свое мнение высказал, – пожал плечами продавец. – Может у меня быть свое мнение о Гарри Поттере?
– Не может! – топнула ногой Юлька. – Если вы торгуете книгами для детей, так и должны продавать то, что детям нравится, – а детям нравится Гарри Поттер!
– Ну, далеко не всем детям нравится этот психованный Гарик.
– Всем! Всем нравится! Если только они не последние тупицы отсталые! – вдруг закричала Юлька, покраснев и топая уже двумя ногами поочередно.
– Юленька, что с тобой? – испугалась Аннушка.
– А ничего! Надоели мне все эти поучения!
Она развернулась и быстро пошла в третий зал, где продавались одеяния для священников, которые ей были, конечно, совершенно ни к чему.
– Я, кажется, ее обидел? – растерянно спросил продавец Аннушку.
– По-моему, это она вас обидела. Вы на нее не сердитесь, на нее иногда находит. А вообще-то она очень хорошая, честное слово!
– А как ее зовут? Вы ведь сестры, да?
– Сестры. Ее зовут Юля, в честь Юлии Карфагенской.
– Ой, вот хорошо-то! – воскликнул продавец. Он выхватил из-под прилавка какую-то книжку и побежал вслед за Юлькой.
– Юлия, а Юлия! Постойте-ка! – позвал он и, когда Юлька оглянулась, протянул ей книжку. – Простите меня Христа ради! Расстроил я вас, ввел в искушение… И примите от меня подарок: в этой книжке про вашу святую Юлию Карфагенскую написано.
– Правда? – Юлька тотчас забыла обиду и взяла у него книжку, прижав икону Ангела подбородком. – Николай Блохин, «Избранница»[8]… Сколько стоит эта книжка?
– Нисколько. Это вам от меня подарок на именины – у вас ведь скоро день Ангела.
– Ага, говорят… А у вас что, такая большая зарплата, что вы покупателям книги в подарок раздаете?
– У меня не зарплата, у меня стипендия, я в семинарии учусь. А эту книгу мне наш директор отдал: видите, у нее сзади обложка порвана.
– А! Ну тогда спасибо. Я дома попрошу Аннушку заклеить, она у нас аккуратная, – сказала Юлька. – Наконец я теперь все узнаю про мою святую!
Девочки вернулись в книжный зал и снова принялись перебирать книги на детской полке.
– А что это такое – семинария? – шепотом спросила Юлька у сестры.
– Это школа, где учатся будущие священники, – так же шепотом ответила Аннушка.
– Так вот почему на нем этот черный балахон, это у них форма такая?
– Да. Подрясник называется.
Аннушка купила маленький молитвослов для детей и книгу «Святая Русь на реке времен», а Юлька решила взять сразу все книги Николая Блохина, какие были в лавке.
– Мне этот писатель уже нравится, раз он про мою святую пишет! – объяснила она продавцу и Аннушке.
Сестры вернулись в первый зал к Акопу Спартаковичу. Тот уже успел расплатиться за покупки и даже отнести в машину тяжелый киот. Когда подошли девочки, продавец уже заворачивал последнюю покупку – фарфоровый сосуд с изображением Александро-Невской Лавры и надписью «Святая вода». Увидев сестер, Акоп Спартакович сказал продавцу:
– Не надо заворачивать эту бутылочку. Дайте-ка ее мне!
Продавец удивился, но протянул сосуд Акопу Спартаковичу. Тот бережно опустил его в карман пиджака и обернулся к сестрам.
– Вы не устали, девочки? – спросил он.
– Ну что вы, дядя Акоп! Тут все так интересно! – сказала Юлька.
– Тогда позвольте предложить вам маленькое паломничество.
– Паломничество? – удивилась Аннушка. – А далеко? Папа не будет волноваться?
– Он знает, что вы со мной, и волноваться не станет. А паломничество нам предстоит не слишком далекое – в Александро-Невскую Лавру.
Они простились с продавцом, Акоп Спартакович взял сестер за руки и повел их из лавки. Они оставили машину с покупками на стоянке, с трудом уговорив Юльку положить иконы Ангела Хранителя и святой Юлии на сиденье. Они обошли площадь с памятником святому Александру Невскому посередине и направились в ворота Лавры. Акоп Спартакович при этом перекрестился, и девочки сделали то же самое. Они миновали стену старинного кладбища, куда посетителей пускали почему-то за деньги, перешли по мостику неширокую речку и подошли к собору. Войдя в храм, дядя Акоп положил три земных поклона, истово восклицая при этом:
– Боже, милостив буди мне, грешному!
– Он у тебя всегда так благочестив? – спросил Акопуса Ангел Иоанн.
– Через день, – честно ответил Акопус.
Девочки восхищенно оглядывали грандиозный храм, в котором сейчас было совсем немного народа; только в одном приделе небольшой толпой стояли молящиеся – там служили молебен.
Аннушка сказала сестре:
– Пойдем купим свечи и поставим за здравие папы и бабушки и за упокой нашей мамы.
– Веди. Я тут ничего не понимаю.
Они купили свечки: Юлька, конечно, выбрала самые большие и дорогие, Аннушка – средние. За папу и бабушку поставили свечи Божией Матери, Спасителю и святому Александру Невскому, а за маму – к Распятию.
– Теперь мы пойдем поклониться святым мощам князя Александра Невского, русского покровителя нашего города, – торжественно объявил Акоп Спартакович, и они отправились к раке святого князя.
– А что, есть и нерусский покровитель Петербурга? – спросила по дороге Юлька.
– Да, святой апостол Петр – ведь это в честь него назван город.
– Правда? А я думала, в честь Петра Великого!
– В старой России в честь самих себя города не называли, – строго сказал Акоп Спартакович.
Трое Хранителей степенно выступали за подопечными. Возле раки с мощами стояли несколько Ангелов, а над самой ракой их вилась целая стая. Но какова же была радость Хранителей, когда среди стоящих Ангелов они разглядели и самого святого князя! Он был в старинном русском одеянии, длинном, богато расшитом, и с сияющим венцом на голове. Ангелы почтительно ему поклонились. Святой по их просьбе благословил сестер и Акопа Спартаковича.
Юлька в храме присмирела, а возле раки святого князя и вовсе оробела, что было на нее совсем не похоже. Она не спускала глаз с Аннушки и повторяла все ее движения: положила такие же земные поклоны перед ракой, благоговейно приложилась к ней и скромно отступила в сторону, уступая место другим паломникам.
Отойдя от раки, сестры обнаружили, что дядя Акоп куда-то исчез. Они вышли в притвор и там стали его дожидаться.
У Акопа Спартаковича, похоже, везде были связи: он подошел к старушке, убиравшей храм, что-то ей шепнул и передал сосуд для святой воды; она взяла его и скрылась за укромной дверцей между колоннами. Через несколько минут старушка вынесла сосуд, уже наполненный святой водой, и литровую пластиковую бутылку в придачу. Потом Акоп Спартакович скрылся за другой дверью и вскоре вышел оттуда, ведя за собой молодого священника, на вид совсем юношу, невысокого, худенького и с небольшой белокурой бородкой.
– Вот эти сестрички, отец Георгий, – сказал он, подводя его к девочкам.
– Благословите, батюшка, – сказала Аннушка и склонилась перед священником, держа перед собой ладони крест-накрест. Отец Георгий благословил ее и вопросительно поглядел на Юльку.
– Здравствуйте, – вежливо ответила Юлька и протянула руку. – Меня зовут Юлия Мишина.
– Очень приятно познакомиться, благочестивая паломница Юлия, – сказал отец Георгий, пожимая ей руку. – Пришла поклониться святому покровителю нашего города?
– Я с сестрой пришла, – честно уточнила Юлька.
– Что ж, благое начало, – ласково сказал батюшка и погладил Юльку по голове. – Ты побывала в гостях у святого благоверного князя Александра Невского, а теперь я поеду к вам в гости, и мы освятим ваш дом.
– Ой, как хорошо! – просияла Аннушка. – Я уже давно хотела папу об этом попросить. Спасибо вам, дядя Акоп!
– Надо было давно ко мне обратиться, я бы все устроил, – сказал Акоп Спартакович.
– Угу, только надо было еще правильное время выбрать, кога к тебе можно обращаться: в Недокопкин день ты бы нам такое освящение устроил, что святых выноси! – заметил Ангел Акопус.
– Ну что, Акоп, едем? Времени у меня немного, – сказал отец Георгий.
За скромным худеньким священником ступал высокий статный Ангел; он был на целую голову выше других Ангелов Хранителей и намного шире их в плечах.
– Куда едем? – спросил он Хранителей из дома Мишиных.
– На Крестовский остров, в дом, который еще никогда не освящался.
– Понятно, – сказал Ангел Георгиус и поправил рукоять меча.
Сказать, что в доме Мишиных в этот день произошел скандал, все равно что назвать извержение вулкана праздничным фейерверком.
Машина со священником и святой водой еще только въехала на остров, а крестовские бесы уже переполошились, как стая ворон перед грозой: они слетались со всех сторон, облепили деревья вдоль Петроградской улицы и Морского проспекта; с дикими воплями они кружились над машиной, пикируя на капот и пытаясь залепить крыльями ветровое стекло. Их отгоняли Хранители, летевшие низко над крышей автомобиля; Ангелы защищали своих людей и зорко следили за дорогой, чтобы не дать бесам подстроить какую-нибудь дорожную аварию – на такие пакости бесы большие мастера! Вот, кстати сказать, почему в автомобиле обязательно надо иметь иконку, и хорошо, что у Акопа Спартаковича к приборной доске были прикреплены пять образочков. Правда, на зеркале у него висел маленький зеленый чертик – но ведь это же Акоп Спартакович!
Наконец машина въехала в ворота, и тут-то началось самое главное! С молитвой кропя святой водой все вокруг, по дорожке к дому двинулся отец Георгий; за ним шли Акоп Спартакович и девочки, все трое сияющие и мокрые – молодой священник то и дело оборачивался и кропил их «святым душем».
Над ними, распевая молитвы, летели торжествующие Ангелы Хранители, а впереди, сверкая обнаженным мечом, победно выступал грозный Ангел Георгиус.
Услыхав, что дом собираются освящать, бесы-минотавры, прижившиеся при охране, один за другим перескочили через высокий забор и попрятались в кустах на другой стороне улицы.
Вбежав на крыльцо, Акоп Спартакович гостеприимно распахнул дверь дома перед отцом Георгием. Вслед за ним вошли и девочки.
– Жанна! Ты дома? Иди скорей сюда! Мы сейчас дом будем освящать! – закричала Юлька.
Ей никто не ответил.
– Уехала куда-нибудь? – предположила Аннушка.
– Ей же хуже, – пожала плечами Юлька. – Самое интересное пропустит, потом сама жалеть будет.
А Жанна вовсе никуда не уезжала: предупрежденная бесами, она забаррикадировалась в своих новых апартаментах и лежала на кровати, накрывшись черным покрывалом и засунув голову под подушку.
Бес Жан, надо отдать ему должное, хозяйку в беде не покинул, хотя при первых же звуках молитвенных песнопений все его бородавки вспухли и стали оранжевого цвета, будто их смазали свежим соком чистотела: черный бес-ящер стал похож на гигантскую саламандру. Он лежал под кроватью Жанны, цепенея от страха и не осмеливаясь даже почесаться.
– Уж-ж-жас! Ненавиж-ж-жу! Уничтож-ж-ж-у! – слышалось из-под черной подушки.
Жан осторожно высунул голову из-под кровати.
– Да не жужжи ты как оса – услышат! Они уже рядом, в спальне Мишина…
– Ой! – Жанна кувырком слетела с кровати и поползла под нее, шипя:
– Подвинься, ты, земноводное!
– Земноадное, смею заметить, – поправил ее Жан.
– Тс-с-с, саламандра!
– Сама тс-с-с, лахудра!
Они лежали рядом под кроватью, толкаясь, лягаясь, переругиваясь, и от бессильной ярости скребли когтями по паркету.
А больше всех в этот день не повезло домовому Михрютке. С утра у него было лирическое настроение. Он качался на люстре в гостиной и вспоминал незабвенные былые годы, проведенные в запущенном Исаакиевском соборе, превращенном в музей. В храме тогда не шли службы, не звучали молитвы, а он, Михрютка, находясь в должности музейного домового, качался сколько хотел на маятнике Фуко. Злонаучный этот маятник демонстрировал суточное вращение Земли и, по заверениям экскурсоводов, будто бы тем самым одновременно доказывал отсутствие Бога. Бес-то знал, что вращением Земли, как и движением всех других светил во Вселенной, сам Бог и заведовал, но пустословие гидов ему очень даже нравилось. Эх, золотое было времечко, хорошо жилось бесам при коммунистах-атеистах! Вот бы снова храмы закрыли, священников разогнали, а людям запретили в Бога верить! И пусть бы даже они при этом и в бесов не верили – наплевать! «Оно даже и лучше, когда в тебя не верят, – размышлял Михрютка, – тут-то самая волюшка и начинается: делай что хочешь – никто тебя не заподозрит».
Когда послышалось пение священника и Ангелов, размечтавшийся домовой не успел удрать и как следует спрятаться. Услышав шаги у дверей гостиной, он прямо с люстры сиганул в камин. А отец Георгий взял да и брызнул в жерло камина святой водой! Несчастный Михрютка, ломая крылья, теряя когти, с истошным криком нырнул в дымоход, там врезался головой в закрытую заслонку и только после этого вылетел в трубу. А возле дома на него еще и быки-минотавры с рогами наперевес набросились: «Почему-му-у попы со святой водой ходят по всему-му-у нашему-му-у дому-му-у? За что платим домовому-му-у?» И с каждым «му-му» рогами по Михрютке – бум-бум! И так они его отмумукали и отбумбумкали, что он еле живой от них вырвался.
Отец Георгий в сопровождении дяди Акопа, сестер и Ангелов обошел весь дом, пропустив только запертую комнату Жанны. Но бывшую ванную комнату Мишина, которой уже начала пользоваться Жанна, отец Георгий все-таки освятил. Услышав, что он вступил в нее с молитвой, Жанна взвыла и заколотилась головой о пружины кровати.
– Ты чего, хозяюшка? – спросил Жан с притворным участием. – Смотри, головку повредишь, прическу попортишь!
– А ты что, не слышишь? Элементарных удобств лишают! Теперь в туалет ходить будет страшно, а уж чтоб понежиться в ванне… Выживают проклятые девчонки из собственного дома!
– Дом пока еще не твой, хозяйка!
– Ерунда, почти мой! Ну, я им покажу…
– Не переживай. Поставишь на туалетный стол тазик, кувшин с водой…
– Ну да, как бомжиха!
– Напротив, как маркиза!
– Заткнись, ящер подкроватный!
– Ну, не вечно мне под твоей кроватью лежать, это место скоро занято будет.
– Кем это?
– Не кем, а чем – ночным горшком.
– Хвост оторву!
– А вот так не шути, хозяйка, – предупредил Жан, показывая акульи зубы, – сегодня я нервный, могу и цапнуть ненароком.
Жанна презрительно фыркнула и лягнула Жана, но дразнить больше не стала.
Освятили весь дом, после чего отца Георгия напоили чаем, и Акоп Спартакович повез его обратно в Лавру.
Вот о чем поведал бы домовой Михрютка бесу Недокопу, будь он в состоянии вести рассказ, но он не мог и двух слов связать. И вообще, он шел прятаться, когда Недокоп за ним увязался. Так вдвоем они и дошли до Лебяжьего пруда, где у Михрютки было присмотрено на всякий случай укрывище на чердаке лебединого домика. Напугав и разогнав лебединую семью, с шумом разлетевшуюся по глади пруда, забрались они на чердак, зарылись в сухую солому в самом узком месте под крышей и сразу же уснули: домовой Михрютка – чтобы оправиться от перенесенного потрясения, а ленивый бес Недокоп – просто за компанию.
Снилось Михрютке, что он снова оказался на старом месте работы, в Исаакиевском соборе, и почему-то лежит связанный под маятником Фуко, а маятник с каждым раскачиванием бьет его по боку чугунным шаром – «Бу-ум! Бу-ум!». Михрютка при этом дергался и повизгивал, не просыпаясь.
До самого ужина сестры с помощью Акопа Спартаковича вешали в Красном углу киот, ставили в него иконы, прикрепляли кронштейн с лампадкой. Когда же Красный угол был полностью устроен, Аннушка вынула из своей сумки портрет в деревянной рамке и попросила Акопа Спартаковича повесить его над их с Юлькой кроватью. С портрета на девочек веселыми глазами глядела молодая женщина с пышными русыми волосами.
– Это наша мама, Юленька, – сказала Аннушка.
Юлька запрыгнула на кровать, подошла к стене и долго смотрела на маму, опершись руками на стену. Потом вздохнула и сказала:
– Ладно, пойдем повесим икону в столовой.
А поздно вечером, когда обе улеглись в постель, Юлька попросила:
– Давай потушим свет, и ты мне все расскажешь про нашу маму.
– А свет зачем тушить, если ты еще не собираешься спать?
– Чтобы я могла плакать в темноте, пока ты будешь рассказывать.
– А лампадку оставим?
– Лампадку можно оставить: от нее свет тихий, он мне не помешает.
Аннушка рассказывала сестре о маме: какая она была красивая и веселая, как ее любили дети в обычной школе и в школе воскресной, как они с мамой и бабушкой ездили в паломничество на островок в Псковском озере к удивительному старцу отцу Николаю Гурьянову; как ходили в лес за грибами и ягодами и однажды нашли в лесу зайчонка-сироту, вырастили его, а потом выпустили обратно в лес… Юлька слушала и тихонечко, чтобы не мешать рассказу, плакала.
Глава 2
Аннушка помогала сестре подготовиться к первой исповеди. В Лавре она специально для сестры купила книжечку «Как подростку готовиться к исповеди»; в конце этой полезной книжечки был напечатан «примерный список грехов, наиболее часто совершаемых подростками».
– Ага, это у нас, выходит, образец для подражания, – хихикнула Юлька, но, начав читать, посерьезнела, притихла и скоро погрузилась в пучину покаяния.
– Ужас какой! – шептала она, читая перечень грехов и загибая пальцы, что-то отмечая на полях и снова возвращаясь к началу списка.
Вдруг она подняла голову и заявила трагическим голосом:
– Аннушка, знаешь, что я тебе скажу, сестрица? Я решила на исповедь не ходить.
– Она это серьезно, брат Юлиус? – озабоченно спросил Хранитель Иоанн.
– Очень даже серьезно, слава Богу! – ответил Юлиус, и вид у него при этом был донельзя лучезарный.
– Да ты никак рад? – изумился Ангел Иоанн.
– Конечно, и даже очень рад: это же прекрасно, брат, что Юлия так чистосердечно сокрушается о своих грехах. А на исповедь она пойдет – соберется с силами и пойдет!
– Это почему же ты не хочешь идти к исповеди, Юля? – спросила Аннушка, писавшая что-то в блокнотике.
Юлька сделала большие глаза и прошептала:
– Понимаешь, Ань, я грешна почти во всех грехах!
– У меня тоже грехов хватает, вот смотри, я уже исписала два листка.
– Дай списать! – оживилась Юлька.
– Да ты что, сестричка? Это ж не задача по математике! И задачки списывать нехорошо, а уж это… Ты понимаешь, Юля, ты будешь в своих грехах каяться батюшке, а Господь будет невидимо стоять рядом с вами и все слушать. Разве можно Его обманывать?
– Его обманешь, как же… Не-е, Ань, ты как хочешь, а я на исповедь не могу явиться с таким вот списком!
– Юля, скажи мне честно, ты хочешь от своих грехов избавиться?
– Да как тебе сказать, – покусывая кончик карандаша, задумчиво ответила Юлька. Потом она снова прошлась глазами по списку. – Если честно, то с некоторыми грехами я бы могла преспокойно жить и дальше.
– Например?
– Вот, например, «пристрастие к модной одежде».
– А ты носи модную одежду без всякого пристрастия к ней – вот и не будет греха. Есть – хорошо и спасибо нашему папе, а нет – и не надо. Сможешь так?
– Ну, если потренироваться, может, и смогу.
– Вот и с остальными грехами так же: потренируешься и избавишься с Божьей помощью.
– Но как же я отцу Георгию весь этот список-то зачитаю? Стыдно!
– Юлька! Вот ты всех уличных кошек норовишь перегладить. Представь себе, что ты подхватила от них стригущий лишай, волосы у тебя лезут. Ты что же, от стыда не пойдешь к врачу и будешь лысеющую голову под платочек прятать?
– А в церковь и надо ходить в платочке, сама говорила, ага!
– И в лицей в платочке пойдешь?
– Ну, это уж нет! В общем, с лишаем, конечно, придется пойти к врачам. Но стыдиться-то лысины я все равно буду!
– Вот так и с грехами: стыдись, а к врачу духовному все равно иди, и отец Георгий тебе поможет от греховных лишаев избавиться.
– Красиво говоришь, сестрица! Ладно, уговорила, пойду я на исповедь.
А за ужином девочек ожидала хорошая новость.
– Аннушка, теперь ты можешь звонить бабушке, – сказал Дмитрий Сергеевич. – Она прислала телеграмму с номером своего телефона. Держи! Однако, как они там затянули это дело – целый месяц не могли обыкновенный телефон поставить!
Аннушка обрадовалась, а Юлька ревниво заметила:
– Между прочим, папа, это и моя бабушка!
– Конечно, и твоя тоже, – поспешила ее успокоить Аннушка.
– Тогда дайте же и мне телеграмму почитать!
– На, читай, пожалуйста!
Юлька схватила телеграмму и задушевным голосом пропела:
– «Телефон подключили зпт номер 4 23 15 тчк целую девочек зпт бабушка». Бабушка! – и Юлька звучно поцеловала телеграмму.
– Фу, как негигиенично, Юлька! – скривилась Жанна. – Ты представляешь, через сколько рук прошла эта телеграмма?
– Жанна, а у тебя есть бабушка?
– Нет.
– Ну, так ты ничего в бабушкиных телеграммах не понимаешь! – И Юлька демонстративно еще раз поцеловала телеграмму. – Мы сразу после ужина позвоним, можно, папка?
– Звоните, когда хотите и сколько хотите.
– Аннушка, ты, конечно, захочешь первая с бабушкой говорить? – вдруг жалобно спросила она сестру.
– Я только скажу, что у меня все в порядке, а потом ты, Юля, говори сколько хочешь.
– Спасибо тебе, сестрица!
– Только не забудь сказать бабушке, что это ты заставила меня косу обрезать!
Юлькин восторг сразу утих, и она возмущенно уставилась на Аннушку.
– Что, вот так прямо сразу и сказать? С этого начать знакомство с родной бабушкой?!
– Юля! Ты мне это обещала, когда уговаривала меня волосы резать.
Читать бесплатно другие книги:
