Стенка на стенку Сухов Евгений
– Вперед смотри внимательно! – резко предупредил Филат. – Не удивлюсь, если какой-нибудь «КамАЗ» вдруг выскочит с проселка. Приготовьте стволы!
– Это можно! – ответил Данила и полез за пазуху.
Глеб молча кивнул.
– Предупреждаю сразу, – продолжил Филат, – палить только по моему сигналу и бить наверняка, чтобы без контрольных выстрелов.
Филат носил пистолет сзади на ремне, в небольшой узенькой кобуре с кнопочкой-застежкой. Такое местоположение оружия было удобно тем, что оно не мешало при ходьбе, а потом (что немаловажно при его серьезном и опасном бизнесе) не выпирало и в случае опасности пистолет можно было бы извлечь за секунду.
Рука привычно скользнула под полу пиджака, и пальцы уверенно отыскали прохладную ручку «браунинга». Филат извлек оружие из тесной тюрьмы и положил его на колени.
– Останови! – неожиданно распорядился Филат. – Из машины не выходить – пускай они подойдут сами. Как только я скажу «Давай!» – палить из всех стволов.
Да так, чтобы мозги из черепов разлетелись веером! – Будет сделано, – безмятежно пообещал Данила, положив на колени две «беретты». Лицо у Данилы было, возможно, даже излишне спокойным, чем следовало бы.
Джип резко вильнул вправо и прижался к обочине, но Глеб вывернул руль влево – с тем расчетом, чтобы рвануть на асфальт. Ядовито-красная «Ауди» остановилась сзади метрах в пятидесяти. Почти одновременно распахнулись все двери, и на дорогу дружно высыпали четыре бритоголовых парня. Они рысцой бросились к «шевроле», видно, совсем не подозревая, что на каждого из них приходится по стволу.
И вдруг мимо джипа прошуршал черный «мерседес». Филат готов был поклясться, что через приспущенное стекло задней дверцы он увидел ручной пулемет. Достаточно будет только неловко дернуться, чтобы свинцовый дождь превратил «шевроле» в дымящееся решето.
– Приготовились, – тихо процедил Филат, как будто опасался, что его могли услышать снаружи. – Ты. Данила, возьмешь первых двух, ты, Глеб, тех, что идут позади. Этот черный «мерседес» тоже с ними. Наверняка корпус бронированный, но если под колеса закатить гранату, то тряхнет неслабо.
Данила раскрыл дипломат и передал его назад Филату. На темном дне, в глубокой пластмассовой ячейке, покоились две противопехотные гранаты.
Осторожно, ощущая в ладони приятную тяжесть, Филат извлек гранату из дипломата, после чего так же осторожно приоткрыл дверцу джипа. Вот где пригодится армейская спецотрядовская выучка! Он и раньше метал гранаты далеко, с завидной точностью поражая учебные мишени, а пятнадцатиметровое расстояние – вообще пустяк. Он представил, как взрывная волна завалит на бок тяжелый автомобиль и «мерседес» брызнет во все стороны битыми стеклами.
Вдруг дверь «мерседеса» распахнулась, и на дорогу вышел молодой мужчина.
Что– то в его облике показалось Филату знакомым. Он пошел навстречу застывшему джипу, и на его губах играла доброжелательная улыбка.
Присмотревшись, Филат с удивлением понял, что перед ним Леша Красный – смотрящий Санкт-Петербурга, который разгуливал по родному городу без бронежилета, что по нынешним опасным временам можно счесть бесшабашной лихостью или непростительной глупостью.
По слухам, Красный представлял собой диковинную смесь законного вора с понятиями и бандита-беспределыцика. Впрочем, в этом он был типичным сыном своего города, где по-другому просто было нельзя. Такие уж порядки тут завел Сашка Шрам, и за пару лет, что он пробыл смотрящим Питера, четкая грань между ворами и отмороженными как-то размылась. В этом смысле Красный являл собой образец авторитета, который утром сидит в солидном кабинете на Невском и ворочает большими делами, а вечером с удовольствием «бомбит» обменник какого-нибудь задрипанного коммерческого банка на Васильевском… Красный раскинул руки для широкого объятия, как будто бы зараз хотел приголубить и джип, и всех, кто в нем сидел.
– Ну что же ты, Филат, не рад встрече?! – пролаял Красный издалека,
Граната в ладони Филата запотела – того и гляди, выскользнет из пальцев.
Филат незаметно закатил гранату на место и защелкнул крышку дипломата.
Он уже распахнул дверь, чтобы выйти, но неожиданно его пронзило острое чувство опасности. А где гарантия, что, как только он ступит на асфальт, его не прошьет автоматная очередь из придорожного леска? Уж больно зловещей казалась Филату четверка молодцов, окруживших джип. Кто его знает, что там задумал Красный. Ему же ничего не стоит примочить на этом пустынном шоссе московского визитера, который приехал к нему требовать задержанный платеж… Теперь Филат заметил, что беспечное выражение на рожах парней было наигранным. На самом деле они были внутренне напряжены и собраны. Ребятки остановились на значительном расстоянии друг от друга, их куртки были распахнуты – и им потребуется доля секунды, чтобы выхватить оружие. А один из парней и вовсе не утруждал себя – его ладонь спряталась в правый, сильно оттопыренный карман пиджака. Грамотно держатся – не I придерешься. Это были или уволенные в запас офицеры каких-нибудь элитных частей, или киллеры высочайшего класса.
– Выходим втроем, – распорядился Филат, изобразив на губах нечто вроде улыбки. – Что-то мне не шибко по душе это питерское гостеприимство. Пушки – в карман, и с этой жизнерадостной четверки глаз не спускайте, а если что… так я с Красным сам смогу переговорить по душам.
На дорогу вышли одновременно. Данила и Глеб остались стоять у джипа.
Внешне все выглядело вполне безобидно, но в случае осложнений, при таком маневре, они сумели бы перекрыть путь Красному. Филат не желал уступать в любезности: широко раскинув руки, он двинулся навстречу смотрящему Питера.
Воры встретились, крепко обнялись и долго стучали ладонями друг дружку по спине.
– Ну никак не думал, что ты приедешь! – воскликнул Красный. – Не знаю, о чем они там думают – такого важного человека к нам посылать! И было бы из-за чего! Да я завтра же в общак перешлю причитающиеся денежки. Обижает меня Варяг своим недоверием: если я бандитом начинал, так неужели от братвы гроши сейчас стану утаивать?
Однако в его глазах Филат прочитывал иное: Красного явно раздражала столичная опека и ему совсем не хотелось делиться банком, который он собирал с такими усилиями.
– Ну что ты, Красный, ты же знаешь, как тебя уважают и Варяг, и Михалыч… – спокойно возразил Филат. – Не будь тебя, в Питере давно бы все друг дружке глотки перегрызли. Особенно после того, как Шрама закопали!
В действительности Красный и впрямь оказался на редкость хорошим усмирителем. Он устраивал и московских, и питерских. Пускай он временами срывался на откровенный беспредел, но сходняк ему прощал маленькие слабости: не будь Красного, дела в Северо-Западном регионе совсем бы захирели.
– Возможно, – сдержанно отозвался Красный. – Делаю все, что могу, пускай Варяг не сомневается. Признаюсь, когда он мне позвонил и сообщил, что ты выезжаешь, я был очень удивлен. Насколько я знаю, ты ведь занимаешься совершенно другим регионом, – заулыбался Красный.
– И твоим тоже, Красный, – с нажимом произнес Филат. – Мне поставили задачу посодействовать тебе со сбором в общак. Может, у тебя возникли какие-то трудности? А потом надо будет проводить денежки до Москвы.
– Понимаю. Не сверли меня взглядом, я не в обиде.
– Здесь-то ты каким чудом оказался? – осторожно поинтересовался Филат.
– Решил вот тебя встретить не в городе, а на дороге. А такую честь мы оказываем только самым знатным гостям. Да вот еще решил свиту свою прихватить, – Красный кивнул в сторону четырех молодцов из «ауди», которые деликатно держались в сторонке. – Неспокойно в городе, и мне с этими ребятами ненадежнее.
– Ты же ходишь без охраны? – заметил Филат с наигранным недоумением.
– Не для себя стараюсь, для московского гостя, – серьезно проговорил Красный. От прежней его любезности не осталось и следа. В глазах сверкнул недобрый огонек – теперь это было настоящее лицо питерского смотрящего, которого боялись даже близкие друзья. – А то, знаешь ли, не ровен час – пристрелить могут, мне же потом ответ держать за чужие грешки. Вон Чифа грохнули…
– А ты предусмотрительный…
– Стараюсь!
Теперь Красный улыбался с неподдельным дружелбием. Филат не мог не догадываться, что ему устроили проверочку на испуг. Интересно было узнать питерскому смотрящему, как поведет себя в случае опасности представитель московского сходняка.
– Тебе не стоило встречать меня на дороге, – слегка нахмурился Филат. – Скажу откровенно – еще секунда, и мои орлы пригрели бы твоих гранатами!
– Ну так уж и сразу? – обиделся Красный. – А потом я все-таки тебя чуть-чуть знаю. Прежде чем что-то подобное выкинуть, ты же не один раз проверишь. Ну а если напугал, извини, – улыбка Красного сделалась еще шире, и Филат понял, что шоу продолжается.
Филат искоса поглядывал на Красного: Нет, определенно в этом парне было какое-то особое обаяние. Может быть, такое ощущение возникало от той неистощимой веселости, которая, как шампанское из откупоренной бутылки, пенистым фонтаном било из его сверкающих глаз и широченной улыбки, не сползавшей с лица. Но одним веселым нравом его положительные качества не исчерпывались. Красный, хоть и обожал шумную гульбу – чтоб водка рекой и девки штабелями, – о деле никогда не забывал. Он крепко держал все ниточки санкт-петербургского криминального бизнеса и вовремя умел одну дернуть, другую чуть отпустить, чтобы все колеса сложной машины исправно крутились. Но и этого ему было мало. Красный любил посмотреть на все собственными глазами и на протяжении ночи, в сопровождении одного ли двух молодцов, объезжал свои владения в Питере. В баре на Невском он выпивал рюмку-другую финской водки, потом мчался в порт, проверял там, как идет разгрузка каких-нибудь контейнеров с бельгийскими курами, потом ехал еще куда-то – и так до самого утра. Люди из окружения Красного полагали, что он не спал совсем. Потому что днем он точно так же разъезжал по городу: встречался с людьми, выступал в качестве третейского судьи, а то самолично отправлялся на «стрелку», чтобы учинить правду Смотрящего Санкт-Петербурга прозвали Красным совсем не за цвет лица и не за убеждения, какими когда-то славился «город трех революций». Он был по-мужски красив, и можно было предположить, что кликуха ему досталась за голливудскую внешность. Под два метра ростом, широк плечами и душой, обаятелен, а белозубой улыбкой доводил многих барышень до экстаза. Все знали, что Красный не брезговал проститутками с Невского проспекта, и те окрестили его «Железный Феликс» за то, что он мог напрячь на ночь с пяток путан. Бурная жизнь никак не отражалась на его гладком лице – ни морщин тебе, ни мешков под глазами, – как результат нехороших излишеств, а наоборот, лицо его все более свежело и сам он напоминал крепкую осеннюю репу.
В миру его звали Алексей Краснов, именно от фамилии он и получил свое погоняло. Но так его называли редко, куда чаще можно было услышать панибратское Леха. Место смотрящего он занимал всего-то полгода, это был тот редкий случай, когда он стал вором, даже не перешагнув порога камеры, хотя судимость у него была. Лет пять назад он крепко прижал в подворотне девицу, которая, освободившись из его крепких лап, поспешила нацарапать заявление в милицию. И только ушлый адвокат Лехи Краснова убедил судей, что интимная близость имела место по взаимному согласию. Возможно, познакомиться со всеми прелестями тюремной экзотики Леше помешали щедрые дары, которые слуги Фемиды получили от него в ходе разбирательства.
– Все-таки ты наш гость, Филат, – улыбался Красный, – и я вот что хочу тебе предложить для начала – культурную программу!
– Вы что тут, всех гостей культурной программой кормите? – поморщился Филат. – Я бы с дороги соснул…
– Не всех, знаешь ли, а только избранных, – строго возразил Красный. – А потом, негоже питерцам в грязь харей ударять. Если я к тебе в Москву завалюсь, неужели ты меня в гостиницу сразу потащишь? Рванем в казино. Побросаем фишек, потом посидим в ресторане, а там возьмем по паре телок и поедем дальше резвиться. И учти – соснуть тебе сегодня вряд ли удастся, мои девки тебе покоя не дадут!
Филат улыбнулся. Вот сучонок – знает, где больная мозоль…
– Лады – договорились!
– Поедем в моем «мерсе»? – ненавязчиво поинтересовался Леха.
Филат покачал головой.
– Не хочу своих ребят без работы оставлять.
– Ну смотри, тогда поезжай за нами и не отставай, – блеснул жизнерадостной улыбкой смотрящий.
Красный поднял руку – отмашка была замечена мгновенно. Парни повернулись и неторопливо направились к «ауди». Один из них как бы невзначай оглянулся.
Безразличия в его взгляде было ровно столько, сколько можно обнаружить в глазах оскалившегося волка. Профессионалы, ничего не скажешь, обучены даже достойно ретироваться. Интересно, в каких академиях учат подобному мастерству?
Можно было не сомневаться, что в случае малейшей опасности пацаны развернутся одновременно, сжимая в руках по скорострельному пистолету, и откроют стрельбу почище, чем в каком-нибудь полицейском боевике.
Напряжение не ушло даже после того, как джип, сердито зарычав, лихо тронулся с места, едва не протаранив массивным бампером хилый «жигуленок», который метнулся в сторону с проворностью карася, узревшего зубастую щуку.
Филат без конца ловил себя на том, что крепко сжимает ладони в кулаки. Усилием воли он заставлял себя расслабиться, но стоило ему забыться, как пальцы вновь начинали терзать кожаную обивку сиденья.
Странную все-таки встречу приготовил ему Красный! Филат не мог позволить себе попасться на удочку Острящего. Вопреки его обезоруживающей белозубой улыбке, он легко менял настроение, а если впадал в ярость, то был способен даже столичного гостя, посланца сходняка, затолкать живьем в чрево мусоровоза и свезти к городскому крематорию… С этими бывшим бандитами-отморозками лучше всегда держаться настой роже. И парочка гранат в загашнике никогда не покажутся лишними.
– Не отставай! – бросил Филат. Глеб едва качнул головой и врубил по газам.
Глава 7
«Мерседес» мчался резво, заставляя попутные машины прижиматься вправо.
Даже юркие джипы, проявляя чудеса маневренности, освобождали скоростную полосу В эти минуты «мерседес» напоминал голодную акулу, что врезалась на полной скорости в косяк макрели и наделала ужасный переполох. Холеный лимузин расчищал путь, и джип, ведомый Глебом, двигался в ее фарватере.
Незаметно добрались до Питера и остановились у небольшого особнячка времен Екатерины Великой. Дом ничем не отличался от прочих построек русского классицизма, расположившихся на набережной Невы. Те же внушительные фасады с лепниной и с помпезным широким входом, украшенные фигурами обнаженных мужчин, в которых без труда угадывались герои греческих мифов. С реки тянуло свежестью, а тучи висели так низко, что и впрямь казалось: без помощи плечистых атлантов эту свинцовую тяжесть не удержать. Над тяжелой дубовой дверью весело сверкали неоновые буквы:
КАЗИНО «ОЛИМПИЯ»
Под неоновой вывеской у дверей прогуливались два молодца со скучающими лицами. Они бегло оглядывали случайных прохожих, спешащих мимо закрытой двери казино, и задерживали свое внимание только на тех кто приближался к этой двери с намерением войти внутрь.
Дело в том, что на четвертом этаже особняка, в небольшой зале, шла крупная игра. Здесь собирались игроки высшей категории, так сказать, элитная покерная лига, попасть в которую было весьма непросто: путь игрока в этот зал был не менее труден, чем у футбольной команды высшего дивизиона, выбивающейся в финал розыгрыша Кубка чемпионов. Едва ли не каждый катала постигал азы своего ремесла с раннего детства, проигрывая в подворотне рублишко, пожалованный любимой бабушкой на мороженое. Потом некоторые из них, по мере взросления, дотягивали до игр районного масштаба, где ставки были не в пример выше. А потом только единицы, к которым благоволила фортуна, могли пробиться в высший эшелон.
Как правило, это были весьма состоятельные люди, имеющие за спиной многолетний картежный опыт и сколотившие немалый капиталец, так что при крупной игре им не надо было ставить на кон старенький «москвичек» или комнатку в коммуналке – им верили на слово, потому что у этих игроков имелись миллионные счета в европейских банках, виллы на островах Средиземного моря и серебристые «ягуары» в зимних гаражах на побережье Финского залива. Здесь собирались игроки высочайшего класса, которые чувствовали карты подушечками пальцев и умели так стасовать только что распечатанную колоду, что в пять движений кисти возвращали колоде первоначальный порядок карт. И каждый приходящий сюда знал, что, если ловкость искусных рук помогала сорвать грязный выигрыш, на лестнице удачливого шулера поджидают три мускулистых молодца, готовых накинуть ему шелковую удавку на шею.
В этом казино, известном на весь Питер, в одночасье становились миллионерами или, наоборот, проигрывали даже скромные сбережения на старость.
Этот дом помнил не одну человеческую трагедию, здесь уже не удивлялись тому, что проигравший пускал себе пулю в лоб где-нибудь в пустынном скверике.
Хозяином казино «Олимпия» был пожилой грек, внешностью больше напоминающий академика, чем профессионального картежника. Звали его Перикл Геркулос. Поговаривали, что он еще лет двадцать назад сумел сколотить состояние, которому мог бы позавидовать даже преуспевающий европейский бизнесмен. Одно время он хотел съехать на землю предков, но внезапно открывшиеся ему в городе на Неве коммерческие перспективы убили в нем желание искать покоя на родине предков. Несколько лет назад он открыл казино для солидной публики. Посетители казино – а среди них были и воры в законе, и высокопоставленные государственные чиновники, музыканты и «новые русские» предприниматели, – чувствовали себя здесь в полнейшей безопасности: на каждом этаже дежурили вооруженные молодцы. У входа тоже имелась мощная охрана, способная в случае опасности принять на себя удар. Внутренняя и внешняя охрана постоянно держала между собой связь по рации, и без их ведома в казино не мог проникнуть ни один случайный человек.
Сам хозяин частенько принимал участие в игре, но делал это больше для того, чтобы не растерять профессионализма, и с улыбкой вспоминал про былые победы. Свою карьеру Перикл начал лет сорок назад, обыгрывая в поездах дальнего следования богатых лохов-отпускников. Вид у него и тогда был весьма респектабельный, так что никому и в голову не могло прийти, что он шулер, каких по всей России не отыщется даже Десятка. Позже его аппетиты возросли, и он создал «бригаду», которая колесила по всей стране и находила Периклу клиентов среди подпольных фабрикантов, коллекционеров антиквариата и просто богатых людей, каких в советской стране было немало. Он имел целый штат наводчиков, с которыми всегда щедро расплачивался.
Позже Геркулес осел в Магадане, поближе к золотым приискам. Тамошние старатели славились тем, что были очень азартны и в одну ночь могли прогулять сезонный заработок. Но с ними надо было вести игру тонко: несмотря на любовь к куражу, старатели отличались недоверчивостью и осторожностью. Но и на них Периклу удавалось найти управу. Наводчиц он искал среди местных проституток, к которым устремлялись артельные мужики так же резво, как олени во время гона к жующим ягель самкам.
С Магадана Перикл вернулся неимоверно богатым. Казалось бы, теперь ему пришла пора утихомириться да зажить спокойно, потихонечку просаживая накопленные капиталы. Однако именно с момента возвращения Перикла на «большую землю» началась его настоящая карьера как профессионального картежника. Обладав не только воровским талантом, но еще и необыкновенными организаторскими способностями, он сумел объединить в единую касту всех шулеров и профессиональных игроков российского северо-запада. Теперь они каждые полгода стали собираться в Питере на свои сходняки, где решались текущие вопросы по устройств и безопасности казино и по сбору общака. На карточных сходках делились территории и определялась специализация игроков: одни любили играть в поездах или на самолетах, другие предпочитали жаркие курорты Черноморского побережья, третьи сшивались в гостиничных комплексах.
А немного позже Геркулос перешел в закон и зажил по понятиям. И теперь, несмотря на огромную разницу в возрасте, Леха Красный был для Перикла Геркулс как отец родной…
Парни у входа в казино, заметив приближающегося Красного, что-то буркнули в рацию, и дверь слегка приоткрылась. Охранник не удивился появлению смотрящего с гостями. В это здание на набережной он заявлялся частенько, потому что играть любил и умел. Красный проигрывал по-крупному, но частенько срывал богатый банк.
В «Олимпию» Красный мог входить в сопровождении своих телохранителей, но даже он, смотрящий Питера, не смел переступать порог зала на четвертом этаже, где шла крупная игра, и, сдав оружие, должен был томиться перед бронированной дверью под присмотром любезных, но малоулыбчивых гвардейцев Геркулеса.
Старый грек в воровской иерархии Питера хоть и сидел на ступеньку ниже Красного, был в некотором роде сам себе хозяин. С Красным, как некогда со Шрамом и с прежними питерскими смотрящими, у него было все хорошо оговорено.
Перикл был умный старик: он понимал, что если только пожелает иметь полный суверенитет, то Леха, не моргнув, открутит ему седую башку. Перикл безоговорочно признал Красного хозяином города и ежеквартально выплачивал ему «налог» с казино. Но при этом Красный приходил в «Олимпию» как простой посетитель – и если проигрывал, то отдавал бабки до копейки, а если срывал куш – на радостях отстегивал «в пользу заведения».
Красный вошел в особняк, увлекая за собой спутников: следом шел Филат с Данилой, замыкал шествие Глеб, который как бы невзначай посмотрел по сторонам: набережная была пустынной, только трое чудаков, оперевшись о чугунную узорчатую решетку, задумчиво наблюдали за медленным течением воды.
Они пересекли просторный вестибюль, на стенах которого висели гобелены восемнадцатого века и потемневшие картины в золоченых тяжелых рамах: создалось впечатление, что входишь не в казино, а в картинную галерею. По обеим сторонам мраморной лестницы высились обнаженные фигуры греческих богинь вперемешку с бесстыдными сатирами с подъятыми фаллосами. Замыкал галерею скульптур величественный Геркулес – тезка хозяина, – опирающийся на огромную суковатую дубину. Приходившие сюда игроки не могли не оценить откровенный юмор Перикла, который словно предупреждал своих посетителей: здесь вас могут не только раздеть, но еще и поиметь должным образом, а если будете не в меру строптивы, то вам предстоит знакомство с увесистыми дубинками наших атлантов.
Одна из боковых дверей распахнулась, и навстречу гостям, медленно выбрасывая вперед ступни, вышел сам хозяин. Филат был уверен, что он следил за гостями через систему видеокамер, незаметно установленных не только у входа в особняк, но и на широких лестницах.
– О боги! – картинно поднял руки Перикл. – Алексей, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! – он слегка приобнял Красного и неторопливой походкой повел его через галерею красочных полотен. – Если бы ты знал, какая сегодня была игра, ты даже не представляешь! Знаешь Маленького Геру?
– Ну?
– Он все поднимал и поднимал, но слетел напрочь! Оставил на банке тридцать тысяч баксов!
– Не хило…
– А про Кузю ничего не слышал? – испытывающе заглянул Перикл в глаза смотрящему.
– Откуда? Я же три дня не был в городе.
– Знаю я тебя! – хмыкнул Геркулос. – Тебе же всегда все известно. Мне иногда кажется, что ты никогда не покидаешь этого здания… Кузя взял полсотни штук вчера на флеш-рояле.
Красный невольно улыбнулся. В словах грека была своя сермяжная правда: смотрящий не упускал случая, чтобы заслать в команду Перикла своего человека, – всегда интересно знать, что на уме у этого старого плута.
Нельзя было не проникнуться завистью к греку – его люди были преданы своему боссу, как будто служили не человеку, а полубогу. Их невозможно было подкупить даже хотя бы потому, что старый грек со своими слугами расплачивался щедро. И тем не менее Красный все-таки иной раз находил брешь в его обороне.
– Ты преувеличиваешь, Перикл, мне о тебе известно не больше, чем редактору «Питерского вестника». Ты же сам знаешь, что слухами земля полнится.
Да, кстати, – Красный остановился и обернулся к московским гостям. – Познакомься, это Филат. Может быть, слышал о таком? Мой гость из Москвы.
Перикл Геркулос отступил на полшага и не без интереса стал рассматривать Филата. Он знал, что Филат – доверенное лицо Варяга и Михалыча, он был также наслышан и о том, что Филат мастерски выколачивает деньги из должников. На мгновение в его глазах промелькнуло нечто похожее на тревогу: дескать, какая такая нелегкая занесла московского стервятника в наш зверинец? Но потом лицо приняло обычное любезное выражение.
– Кто же не слышал о Филате? Уж не по мою ли душу? – не удержался он от шутки.
Ладонь у грека оказалась мягкой и теплой, но все-таки достаточно крепкой. Филат много всяких баек слышал о греке, но встречаться с ним до сих пор не приходилось.
– Не переживай, Перикл, за тобой долгов не имеется, – ответил за Филата Красный. – Я вот просто решил показать московскому гостю твое заведение. Наш культурный заповедник!
Геркулос глянул на сопровождающих, слепил сочувственную гримасу и обмолвился:
– Дорогой Леша, ты ведь знаешь наши порядки,. в игровой зал могут входить только игроки и, разумеется, без оружия. Если я нарушу это правило, мне перестанут доверять, мои гости будут нервничать, а я обязан. обеспечить им безопасность и комфорт. – Геркулос выглядел почти смущенным. – Что же будет, если твои друзья неожиданно проиграют? Я бы очень не хотел, чтобы у них возникли какие-то неприятности.
– Можешь не беспокоиться, Перикл, мы войдем только вдвоем с Филатом, а правила писаны для всех, – Красный извлек из-за пояса «Макарова» и протянул егс одному из своих спутников со словами:
– Спрячь эту игрушку, в таком приличном заведении она мне без надобности. То же самое проделал и Филат: он извлек из кобуры красивый никелированный «вальтер».
– Возьми! – обратился Филат к Даниле, и тот небрежно, как человек, привыкший ежедневно иметь дело с оружием, сунул пистолет в карман брюк.
– А теперь прошу вас, господа! – Грек слегка приобнял смотрящего за плечи и повел его по коридору.
У дверей стояли два высоких парня. Геркулос во всем обожал порядок: даже лакеи у него были похожи на героев античных мифов. Один из них распахнул дверь.
– Входите, господа! – с улыбкой пригласил Перикл. – Надеюсь, игра доставит вам удовольствие.
Первым в зал шагнул Красный – не в пример Филату он чувствовал себя здесь свободно. За дверью оказалась еще одна дверь, которая бесшумно распахнулась, и взору гостей предстала огромная комната, залитая светом. В зале стояли шесть столов, за которыми кучковались стайки мужчин. Никто даже не обернулся на вошедших – игра шла всерьез, чувствовалось, что здесь действительно крутятся большие деньги. Над столами порхали короткие, словно выстрелы, реплики:
– Пас!
– Еще две!
– Твоя!
Филат вспомнил, как однажды ему пришлось играть в преферанс под Сочи.
Конечно, давно это было, но пулю писали люди весовые, собравшиеся едва ли не со всего региона. Каждый явился с телохранителем, готовым в случае необходимости и пальнуть в обидчика своего хозяина. Поэтому пиджаки у пацанов были расстегнуты, а рукоятки пистолетов вызывающе торчали из-за поясов.
Здесь все было иначе. Солидно, ничего не скажешь. Филат много чего слышал о греке – тот даже речной камешек мог выдать за восьмое чудо света, а такое серьезное предприятие, как казино, он обустроил великолепно. Тут невольно создавалось впечатление, что ты перешагнул порог храма.
– Неприятностей здесь не бывает? – поинтересовался Филат.
– А как же без них, – спокойно отозвался Геркулос. – Не так давно один фраерок пытался мои колоды подменить на свои, на стремные карты. Вклеил, шельмец, в рубашки крупинки стекла! За дурака меня принял!
– И что же ты с этим умником сделал?
– А мы заставили его сначала схаватъ несколько колод всухомятку, а после того как он хохотальник прикрыл, дали ему воды из Невы испить, – и, криво усмехнувшись, грек добавил:
– Так и не нашли беднягу – видно, так понравилась ему водица, что до сих пор жажду не утолил. Так во что играешь: в покер, в деберц, в баккара?
– В очко! – вырвалось у Филата.
– Можно и в очко! – оживился хозяин казино. Значит, игра на счастье?
Филат невольно улыбнулся – так называлась игра без применения шулерских приемов, и, конечно, в среде высокопрофессиональных игроков такое предложение можно было принять за шутку.
Появился один из людей Геркулеса, точнее, даже не появился, а как будто бы вылепился из прозрачного воздуха, – в руках он держал новенькую колоду карт, которую с почтением протянул хозяину. Тот привычно разорвал обертку, тщательно растасовав ее ловкими пальцами – такие пальцы бывают у цирковых фокусников или прирожденных шулеров. Сели втроем: Красный, Филат и сам Перикл.
Красный вдруг вспомнил, что Филат с дороги, и сердобольно заметил:
– Перикл Кириллыч, наш гость только приехал, наверное, проголодался.
Надо бы его накормить! Глаза грека превратились в щелочки.
– Э, так не годится! Уж коли сели за стол – надо сыграть. А накормить гостей старику Периклу всегда в радость. Сейчас я распоряжусь – мои расторопные мальчики позаботятся! – Он щелкнул пальцами и что-то стал нашептывать вылепившемуся из воздуха курчавому юноше. Курчавый покивал и удалился.
Пошла неторопливая игра. Решили ставить по сотенке. Филат два раза проиграл, один раз выиграл.
– Что нового в городе? – спросил он как бы между делом, обращаясь не столько к Красному, сколько к старому греку.
– Да что у нас нового? – вздохнул Перикл. – Вот на прошлой неделе еще одного бизнесмена подстрелили. На Невском. И куда милиция смотрит! – Он хитро прищурился и глянул на Красного. Тот сидел с невозмутимым лицом.
– Люди гибнут за металл! – пошутил Филат, размышляя, как бы ему незаметно перевести разговор на интересующую его тему. Неожиданно ему помог Красный.
– Да, это ты в точку попал! За металл. Вернее, за металлические изделия.
Филат напрягся. Тепло…
– В каком это смысле?
– Да ты разве не слышал? Тут разворачивается битва за полтора десятка ржавых кораблей!
Грек картинно закатил глаза.
– Да не такие уж они и ржавые, Леша! Если бы в «Балтийском торговом флоте» был сплошной металлолом, не стали бы за него просить двести миллионов!
Филат делал вид, что ничего не понимает.
– У меня девятнадцать! – радостно объявил он и вопросительно посмотрел на Перикла. Грек заглянул в карты и, не раскрывая их, смешал с кучей.
– Семнадцать. Ты выиграл, Филат.
Перикл проиграл уже под тысячу долларов, но с его лица не сходила довольная улыбка.
– Может, удвоим ставочку? – невинно поинтересовался Перикл.
Отказываться было грех: в случае выигрыша счастливец получал почти три тысячи баксов.
– Договорились, – ответил Красный. В его глазах засверкали азартные искорки.
Грек безмятежно проиграл и эту партию и так же беззаботно поинтересовался:
– Может, уж сразу увеличим до тысчонки? – Перикл собрал со стола карты и небрежно швырнул в корзину под столом. – Второй раз играть одной и той же колодой не полагается, – пояснил грек. – Да и большие деньги на кону.
– Хорошо! – махнул рукой Филат.
Карты сдавал Красный. Филат обратил внимание, как дрогнула его рука – непорядок! У смотрящего нервы должны быть покрепче. В этот раз подфартило Геркулосу – хотя его лицо осталось непроницаемым, словно маска древнегреческого актера. Грек бросил взгляд на карты, сбросил две, взял две, обыденно объявил:
«Очко!» – и открылся.
На Филата смотрели три удалые пики – тройка, семерка и туз.
– Продолжим, господа? – сладко улыбнулся грек.
– Нет, знаешь ли, отыгрались. Хватит.
Геркулес поднял палец, и «расторопный мальчик» лет тридцати безмолвно возник перед хозяином.
– Слушаю вас, Перикл Кириллович.
– Возьми ключик, собери деньги и положи в сейф.
– Хорошо, Перикл Кириллович. – Парень спрятал в ладони длинный ключ, который больше смахивал на воровскую отмычку.
На столе горой лежали банкноты разного достоинства, с которых уныло таращили взгляды заморские президенты.
Но парень, видно, не испытывал особого почтения к заокеанским господам, – он открыл саквояж и одним движением руки смахнул «зелень» в его глубокое нутро. Звонко щелкнул замок.
– Школа! – кивнул Красный вслед ушедшему парню. – Даже не поморщился!
– Здесь совсем другое, – чуть улыбнулся старик, – просто я им очень хорошо плачу.
За соседним столом по-прежнему шла оживленная игра. Никого не беспокоили чужие удачи – игроков больше интересовал собственный триумф.
Среди игроков выделялся высокий шатен в дорогом костюме. Он был молод, – на вид не более тридцати лет, с большой родинкой под носом и пухлыми, капризно изогнутыми губами. Ему везло по-крупному, но деньги со стола он убирать не спешил, а складывал банкноты аккуратной стопочкой.
– Так что, Перикл, с вашим «Балтийским торговым флотом»? – негромко, как бы с ленцой, произнес Филат. – Что-то я ничего не знаю…
Голова шатена при этих словах немного качнулась в его сторону. Филат обернулся: нет, показалось – красавчик был полностью увлечен игрой и в очередной раз взял немалый банк. Парню определенно везло.
Старик поднял седую голову. Его глаза излучали гипнотическую теплоту.
Однако Филат прекрасно понимал, что точно такими же любящими глазами он смотрит на человека, задолжавшего ему за вечер сто тысяч баксов и не сумевшего расплатиться.
К столу бесшумно приплыл курчавый юноша и вполголоса доложил:
– Накрыли!
Грек поднялся из-за стола и обратился к Филату:
– Ну, а теперь прошу отобедать! Красный глянул на часы и хохотнул:
– Да уж скорее отужинать! Восьмой час. Увлекая за собой Красного с Филатом, хозяин казино направился в смежную комнату. Ее убранство было не менее роскошным, чем в зале. На стене, напротив двери, была выложена мозаика – гибкий юноша перепрыгивает через быка, оперевшись руками в его крутую холку. Перикл поймал заинтересованный взгляд Филата и пояснил с улыбкой:
– На вазах, которые находят на островах Эгейского моря, можно встретить подобные изображения. Оказывается, у древних греков прыжки через разъяренного быка были чем-то вроде доброй национальной традиции. Подобно той, что существовала у славян на Ивана Купалу, знаете, когда прыгали через костер! Вот, не удержался, заказал себе копию тех фресок, – не без гордости произнес он. – Это мне стоило недешево. Но красота, как вы сами понимаете, всегда стоит дорого.
На двух других стенах был запечатлен извергающийся вулкан. Перикла Геркулеса всюду окружала красота, наверняка даже в сортире у него можно было отыскать изображения прекрасных нимф и крылатых богов. Посреди комнаты стоял небольшой круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. Стол был уставлен блюдами со всевозможной снедью – тушеными овощами, нарезанным тонкими кусками жареным мясом, сырами, тропическими фруктами. Посреди возвышался графин с красным вином.
Перикл пригласил гостей за стол. Курчавый юноша разлил вино по бокалам и выскользнул за дверь. И вдруг Красный ляпнул:
– Перикл Кириллыч, нашего гостя, как я смотрю, интересует «Балтийский торговый флот». – Он с кривой усмешечкой просверлил Филата взглядом. – Мне он почему-то этого не сказал сразу. Так выкладывай, старик, что тебе известно! У тебя же тут бывают крупные люди – наверняка ведут разговоры и о кораблях…
Грек просиял.
– Теперь я спокоен! Значит, моя скромная персона московских не интересует. Значит, все-таки «Балтийский торговый флот»? Да, действительно лакомый кусочек. Еще царь Петр сказал: Санкт-Петербург – окно в Европу Я бы перефразировал и так: Питер – окно в Россию, его ворота. А тот, кто завладеет крупнейшим на Балтике флотом, будет полноправным хозяином всего побережья, я бы даже сказал больше, возможно, всей России. На море всегда крутятся очень большие деньги… Но я понимаю, почему ты спрашиваешь. – Старик не скрывал своего интереса. – Весь город только и говорит о предстоящей продаже «Балтфлота». По моим сведениям, на него зарятся очень серьезные люди…
– Например? – Филат посмотрел на питерского смотрящего. Тот состроил невинную рожу – точь-в-точь курсистка, отдавшаяся за целковый пьяному ухажеру.
Филат перевел взгляд на грека.
– Даже самую крохотку информации добываешь с большим трудом, – глубокомысленно заметил Геркулес.
– Что ты хочешь, старик – деньги? – перебил Филат.
Роман Филатов был доверенным лицом Варяга, а поэтому многие вопросы был уполномочен утрясать на месте.
– Дорогой ты мой, если мне и нужны деньги, так для того чтобы поддерживать на должном уровне всю эту красоту, – старик сделал широкий жест в сторону. – Но сейчас дело не в этом. Деньги мне не нужны!
– Если человек отказывается от денег, то он всегда хочет чего-то большего. Что же ты хочешь?
– Питер – наш город, – старый Грек посмотрел на Красного, который всем своим видом давал понять, что не принимает участия в разговоре и, забросив ногу за ногу, с удовольствием дымил кубинской сигарой и любовался мозаичным панно, на котором была изображена обнаженная девушка верхом на олене. – Я хотел бы иметь свою долю. Я не претендую на баржу или на сухогруз. Мне будет довольно и спасательного ялика, который я смогу использовать по своему разумению.
Филат невольно улыбнулся. Это предложение больше смахивало на любезнейшую просьбу гангстера добровольно расстаться со своими драгоценностями.
Теперь он понимал, что Красный привез его сюда далеко не случайно. Питерские отлично подготовились к его визиту. Геркулос не отважился бы на такой разговор, если бы не заручился поддержкой Красного, а значит, тот знает о компании куда больше, чем хочет это показать. Если даже старый плут мечтает о своей доле – интересно, какую долю потребует для себя смотрящий.
– Если речь идет только о ялике, тогда дело можно считать улаженным, – улыбнувшись, сказал Филат, решив, что при случае поделится своими сомнениями с Михалычем.
– Я знал, что мы поймем друг друга. – Благородное лицо грека излучало явное удовольствие. – В этой компании у меня есть знакомый, который мог бы вам посодействовать.
«Ого! – подумал Филат. – Он уже говорит о совместном бизнесе. А ведь это только начало. Сколько же прилипал будет через месяц?» Сделав над собой усилие, он постарался не выказать неудовольствия.
– Какая у него должность? Как зовут?
– Не торопись, Филат! Ты молод и горяч, – улыбнулся грек. – Серьезные дела так не делаются. Сначала мне самому надо прощупать почву. Я помогу тебе найти нужных людей.
– Очень хорошо, – кивнул Филат, уплетая сказочно вкусные баклажаны в томатно-чесночном соусе. – Когда будет результат?
– Завтра-послезавтра, – неопределенно ответил грек.
Филат молча кивнул, покосившись на Красного. Тот без тени улыбки смотрел на него в упор. От его взгляда Филат даже передернулся. Что же все-таки у Красного на уме?
– Если еще возникнут какие вопросы – найти меня можно здесь каждый день, – ласково проговорил Перикл.
– Договорились!
– Ну что ж, тогда мы рванем! – Красный поднялся с места, дожевывая кусок мяса. – Тут у нас намечена кое-какая культурная программа. Так что по коням! – Молодость!… Помню, раньше меня тоже ничего не интересовало, кроме женщин. – Впервые за время разговора Филат уловил на лице Перикла что-то очень похожее на зависть. – Как же все-таки быстро бежит время!
Проходя мимо игорных столов, Филат посмотрел в сторону красавчика-шатена. Он заметил, что стопочка долларов перед ним немного осела.
Ага, все– таки и у везунчиков бывают проколы! На мгновение их взгляды столкнулись, и Филат готов был поручиться, что в пытливых серых глаза питерского денди он разглядел нечто большее, чем простое любопытство.
Глава 8
Для культурной программы Леха Красный давно присмотрел небольшой старинный дом на Васильевском острове. Дом был замечателен во всех отношениях.
Этот особняк светлейший князь Александр Данилович Меншиков отстроил для своей фаворитки – сюда он наезжал частенько и оставался порой до утренних звезд.
Поговаривали, что позже девица стала первой «мадам» Петербурга, устроив здесь дом увеселений, вроде тех, какими был славен блистательный Париж. Позже в его исторических стенах был открыт первоклассный ресторан. На верхнем – третьем – этаже располагались шикарные кабинеты, где проводили времечко нижегородские купцы и золотодобытчики с Севера. В распоряжение миллионщиков отдавался огромный ресторанный зал, где они могли со смыслом потрясти ассигнациями и послушать тягучие песни цыган. Сие заведение процветало до самого Октябрьского переворота и обрело вторую жизнь уже во времена новой экономической политики: здесь оборотистые мужички из крепких крестьянских семей лихо обменивали заработанные червонцы на красивых наложниц.
Читать бесплатно другие книги:
