Королевство Кинзи Алексеева Оксана
Он только отмахнулся и двинулся мимо меня к машине.
– Ребят, прекращайте пить и тащите ее за мной. Поживет у меня, пока все не утрясется.
– О-о-о! – я вытянула губы трубочкой и высказала свое мнение на этот счет. – Какие мы сердитые!
Рик свободной от бутылки рукой подхватил меня под локоть, Стивен уцепился с другой стороны. Они даже не удосужились меня развернуть в нужном направлении – так спиной вперед и повели.
– Какая вы дружная команда, сил нет! – восхищалась я. – Стивен, а ты на чьей стороне?
– На стороне любого, кто беспокоится о твоей безопасности.
– Ясно. Зануда. А ты, Рик?
Я запнулась и повисла на руках – пусть тогда уж волоком тащат, у меня есть более важные дела, чем ногами перебирать. Откинула голову вверх и уставилась на его подбородок в ожидании ответа.
– Я точно не на стороне Кинзи. Но ты смешная. Станцуешь потом для меня на столе?
– Оу, какой злопамятный! А ты для меня станцуешь?
Он глянул вниз и подмигнул – видимо, это был какой-то ответ, но я не уверена, что точно положительный.
– Говори словами! Я тебя вообще никогда не понимаю!
Он улыбнулся, передал Стивену на другую сторону бутылку.
– Станцую. Вот только для начала мне тебя у Джека надо украсть.
– Я тебе украду! – Джек где-то за спиной тоже почему-то смеялся. – Хотя… не вижу ничего плохого в ваших отношениях. Если бы вы поженились, то компания сама собой бы восстановилась – всем хорошо. А мне лучше всех.
Я насупилась, выпятила нижнюю губу – так недовольство показывать легче.
– Так, парни, разверните-ка меня! У меня пара слов есть для старого негодяя!
Рик пошел по кругу вперед, вынудив Стивена идти назад. Таким образом я теперь могла смотреть на Джека. Они оба за моей спиной занялись бутылкой.
– Ты на что это намекаешь, Джек? Что я… за этого вот… – я показала большим пальцем назад, – замуж собираюсь?!
– Не-не, – сообразил и Рик. – Пусть даже не собирается!
Джек продолжал хохотать – на старости лет совсем разум отказал:
– Дело молодое, разберетесь! Вас в одной комнате если запереть, то вы там сами поженитесь. Раз несколько.
– О! – Рик шагнул вперед. – А поскорее заприте нас в одной комнате! Я только за.
Стивен рукой поддержал меня, поэтому я не завалилась от возмущения назад.
– Мы с этим гадом так друг друга не выносим, что если нас насильно поженить, то я его ночью придушу. Только ребенка сделаем – хочу ребенка с искрящимися глазами!
– Какими глазами? – засмеялся под боком Рик.
Я двумя пальцами показала на него:
– Вот такими – хитрыми и подлыми! О, кстати, вспомнила! Ты должен передать Стивену полпроцента акций! Это приказ!
Рик наконец-то перестал хохотать и прищурился:
– Я не уверен, надо подумать… Ладно, поцелуй меня, тогда передам.
Ну, в общем, если надо для дела… Я повисла на его шее и дотянулась до губ. Рик тут же перехватил и меня, и инициативу. Где-то на краю сознания слышалось:
– Так он уже передал. Часа три назад.
Пусть несут эту чушь – мне-то какая разница? Лишь бы он продолжал… вот именно как делает, так и продолжал. Ничего не надо менять! Нас как-то вместе, не отлепляя друг от друга, запихнули в машину, а с передних сидений так и раздавался неуместный смех.
– Ты правда считаешь, что их можно поженить? Это был бы выход…
– Роберт тогда убьет обоих. Так что выход получился бы трагическим…
Рик оторвался от меня, чтобы вставить мнение:
– Не надо нас женить. Но в одной комнате заприте.
– Размечтался! Ты у меня не останешься! – с неожиданной серьезностью рявкнул Джек.
Мы недовольно простонали друг другу в рот – пусть знает, старый хрыч, что он нам не нравится вместе со своей серьезностью!
А потом меня все-таки вырвали из теплых объятий, уволокли в замок дракона и заточили в башне. Но я не возмущалась, силы куда-то пропали. Уснула мгновенно, едва коснулась подушки.
***
Утром голова гудела, но душ вернул к жизни. Моя сумка осталась у Джули, поэтому я привела себя в порядок подручными средствами. Да уж, вид совсем не соответствует теперешнему положению. Вышла к Джеку, который на кухне поджаривал бекон с яйцами. Стыдно, но я не в том состоянии, чтобы тратить энергию на стыд. Села на высокий стул перед стойкой.
– Джек, скажи честно – Рик не успокоится, пока не захватит контроль над компанией?
– Доброе утро, белобрысая малышка.
Старик выглядел задумчивым – ни грамма вчерашнего веселья.
– Джек!
– Клэрис… я не знаю. Год назад сказал бы, что именно так. Сейчас, в связи с тобой… может быть, он передумает…
– Думаешь, что я ему нравлюсь?
Джек протянул руку и потрепал меня по волосам – никак не может привыкнуть, что мне давно не пять лет.
– Видишь ли, дело совсем не в этом. Если он отступится от компании из-за тебя, то получится, что пошел против своей семьи. Если ты захочешь быть с ним, то получится, что ты пошла против своей. А я вас обоих хорошо знаю – и без понятия, на кого ставить.
Сейчас, на трезвую голову, ситуация именно такой и выглядела. Кому-то пришлось бы серьезно проиграть для того, чтобы из нас получилась пара. Но ни один из нас проигрывать был не намерен.
– Ладно, Джек, тогда расскажи мне о нем.
И Джек во время завтрака, а потом по пути к Джули, где я переоделась, и в офис плел какие-то истории, больше похожие на байки. Рик с детства был бесшабашным. Рик с детства ненавидел Кинзи. Рик с детства знал, что когда-нибудь окажется в кабинете отца и будет наблюдать в окно, как сотрудники внизу меняют табличку. И тогда он сможет рассказать матери, что сделал все для жизни с чистой совестью. Я слушала молча и все лучше понимала, какая пропасть лежит между нами. Да, отец виноват и заслуживает наказания. Но какого? На какое я сама дала бы согласие? В тюрьму его за угрозы не упекут – это и двадцать лет назад было сложно, а уж теперь и вовсе за гранью реальности. И Рик перегибал палку – да, вклад его отца в развитие корпорации неоспорим, но и Кинзи поколениями вкалывали не просто так. Компанию основал мой прадед, но разбогатела она благодаря обману Беннета. У этой дилеммы как будто вовсе не было справедливого решения.
– Знаешь, Джек, если бы мы с Риком влюбились друг в друга, то получился бы самый худший вариант. Вообще безвыходный. В войне и бизнесе нужен холодный рассудок, вот тогда мы сможем договориться.
– Малышка, мне вчера показалось, что на этот счет переживать уже поздно.
– Тебе показалось. Я просто была пьяна.
– Понятно, – Джек слабо улыбнулся. – Кстати, Рик сказал примерно то же самое, когда я спросил об отношении к тебе.
Вот как. Мы слишком часто с Риком совпадаем в поступках и мыслях. Полная несовместимость.
В офисе я оказалась раньше Стивена. Вошла в кабинет, села за большой стол из красного дерева, выдвинула верхний ящик и потом задвинула на место с громким стуком. Кабинет отца. Кабинет моих деда и прадеда. Почему именно тут чувствуешь непроницаемую тишину и бесконечное одиночество? Как будто рядом полно народу, но все они словно где-то внизу. Уверена, Зевс на Олимпе был так же одинок. Окруженный богами… но всегда слишком высоко над остальными, чтобы в полной мере ощущать их присутствие.
Глава 20. Лояльность к врагу
Рабочий день выдался насыщенным, но я справлялась. По большей части благодаря великодушию Стивена, который терпеливо объяснял каждую мелочь и не спешил заваливать меня всеми вопросами сразу. Не пройдет и тысячи лет, как я стану наикрутейшей бизнес-леди. Мама же занималась своими делами, при этом со мной общалась по-деловому – никакой подчеркнутой холодности, но и без восторгов. Меня все устраивало.
Однако в СМИ всплывало все больше и больше неприятных новостей: ни я, ни Стивен не знали точно, что из них правда, а что утки от команды Рика. Но проблема была не в этом: купленные судебные разбирательства так или иначе вытаскивали на поверхность и непридуманные вопросы. Репутация Кинзис Корп висела на волоске. Она давно уже там висела, но из-за этой махинации привлекла внимание каждого заинтересованного. Стивен же настаивал, что первым делом надо выплачивать долги. Никому и дела не будет до подобных мелочей, если Кинзис подтвердит славу устойчивой компании. Но ведь цена на бирже продолжала падать – и не только потому, что Стивен начал продавать акции. После всего случившегося Кинзис Киндом годами будет восстанавливать предыдущее положение. Конкуренты тоже оживились: до сих пор они искали ниши, на которых смогли бы выбиться, потому что прямая конкуренция с таким гигантом их бы убила… а теперь даже в рекламных компаниях звучало подчеркнутое: «Наше лекарство прошло многолетние испытания». Любому обывателю понятен намек, чье не прошло… Вранье, но обывателю и дела нет до истинного положения вещей.
К концу дня оформилась идея, которую я пока решила не обсуждать со Стивеном. В конце концов только слово Рика способно обозначить, насколько такое исчерпание конфликта возможно. После работы я отправилась к нему.
Рика не было дома, пришлось прождать пару часов в машине. Когда он подъехал, сразу вышла и направилась навстречу:
– А я уж было боялась, что у тебя пропала необходимость возвращаться в это захолустье. Где ты живешь на самом деле?
– Ты с мобильной связью не знакома? Здесь и живу.
– Хотела поговорить лично. Кстати, почему? Тебе ведь должно хватать средств на что-то более престижное.
– На особняк а-ля Кинзи? – он улыбнулся, открыл передо мной дверь подъезда и пропустил внутрь. – Нет, у меня с детства аллергия на особняки.
– Успел пресытиться?
– Успел проникнуться – за счет чего люди позволяют себе жить в такой демонстративной роскоши. Для этого нужно иметь особый склад… морали.
– То есть ты останешься в этой квартирке, даже если заполучишь всю компанию?
– О, так речь пойдет о получении компании? Тогда иди быстрее, напарница, мне не терпится начать.
Рик запер дверь, приглашающе махнул рукой в сторону дивана, а сам направился на крохотную кухню. Вернулся с двумя банками пива – я отказываться не намеревалась. Сделала глоток и тут же перешла к делу:
– Рик, это не твоя компания и никогда твоей не станет. Умерь амбиции и проси ровно столько, сколько можешь получить.
– Видимо, ты мне сумму и назовешь? Но ведь я в курсе, что Кинзис сейчас на нуле, вряд ли может мне предложить те миллионы, которые заработала на изобретении отца.
Я кивнула:
– Кроме того сейчас невозможно рассчитать, о какой цифре идет речь. Работу Майкла Беннета продолжали наши лаборатории, сейчас она расширена до неузнаваемости. Но… я все-таки обдумала идею Дина Дойла: отделить несколько фармацевтических линий и отдать их тебе. Такой дележ – плохой вариант, но все же вариант. В этом случае две компании просто разойдутся в разные стороны, ты получишь развитые линии – дальше дело за тобой, а Кинзи хотя бы сохранят то, что их по праву.
– Ты не видишь в этой идее прокол?
Ему не было весело – Рик размышлял.
– Думаешь, я в восторге? Просто ищу способ…
– Способ оставить большую часть корпорации за Кинзи. Тебя за это проклянет вся семья, а потом Роберт вернется на свое место. Уже в следующем поколении Кинзис Киндом станет больше, чем была – капиталы идут к капиталам. В чем тогда наказание?
Я ошиблась в изначальной предпосылке: говорила с ним как с бизнесменом, предлагала лучшую сделку из возможных, а Рик… Рик никогда не был бизнесменом. И он готов пойти на разрушение компании, если она не достанется ему целиком. Он согласен на любой способ, при котором Роберт Кинзи потеряет все. Только так. Можно спасти или корпорацию, или отца.
– Я все понимаю, Рик… А твои люди? Те самые, которые работали на тебя двадцать лет. Может, хотя бы им пора остановиться и получить причитающееся? Подумай о них.
– Те двое молодцов? Они и так получат. Сверх того, что уже получили. Когда вся Кинзис будет моей, они встанут рядом со мной на самой верхушке.
Видимо, я пошла по неправильному пути – те двое, конечно, тоже заинтересованы только в полном падении Роберта Кинзи, иначе их преданность не объяснишь. Я начинала злиться:
– Рик, ну почему ты не хочешь хоть немного переосмыслить установки?! Разве отец сейчас не наказан?
– Надолго ли?
Я встала, желая уйти – сейчас продолжать бессмысленно, а на нервах еще можно и наворотить дел. Гарантировать, что отец не вернется на свой пост, я не могла – знала прекрасно, что если бы мы заключили с Риком предложенную сделку, то на первом же совете директоров меня сместили бы с поста. Возможно, поставили бы маму, Стивена или мистера Диксона – и тоже на время. Пока на табличке главного офиса написано «Кинзис», отец всегда останется где-то неподалеку.
Но Рик догнал меня у самой двери. Прижал к ней и уперся руками в твердую поверхность. Хотелось развернуться к нему лицом, но я замерла.
– Напарница… предложи другое, чтобы твой отец действительно понес наказание. Тогда я прекращу суды, просто останусь в совете директоров, и компанию дробить не придется.
– Неужели ты думаешь, что я скажу – убить? Или наподобие того? Неужели считаешь, что смогу смотреть на тебя, если ты сделаешь с моим отцом что-нибудь ужасное?
Он положил одну руку мне на живот и прижал к себе теснее.
– Видишь же – выхода нет. Последняя смена руководства – только формальность. Мы оба это знаем.
Я резко развернулась. Глаза Рика не искрились – он смотрел на мои губы.
– Да, вижу. Выхода действительно нет, если только ты не согласишься на уступки.
– Я не соглашусь. Я права не имею согласиться. Клэрис…
Я точно знала, что будет дальше – наше дыхание уже сбивалось и перемешивалось, однако еще пыталась рассуждать:
– Все проиграют, если мы с тобой не договоримся.
– Давай хоть о чем-нибудь уже договоримся…
Рик впечатал меня в стену и поцеловал. Я обхватила руками его шею, забыв о разговоре. Отвечала с той же страстью, не останавливала, когда он запустил руки под блузку, когда задирал юбку. Такое желание сдержать не получится… но я, как только одна мысль промелькнула в голове, оттолкнула. Рик отступил и сразу шагнул ко мне, закрыл глаза и поцеловал, на этот раз подхватывая под бедра, заставляя обвивать его ногами. Нет, не получится…
Мы начали прямо у двери, продолжили на полу и уже обнаженные добрались до спальни. Между нами не случилось нежнейших ласк, одна только страсть и полное отсутствие контроля: мы теперь воевали за инициативу, кто успеет взять от второго больше, кто первым захлебнется от долгожданной разрядки. Я стонала и выгибалась навстречу, когда Рику удалось перехватить мои руки и прижать их к постели. Он сильнее – так нечестно! Но вместо возмущения я могла только стонать и подаваться на него еще резче. Во втором раунде возьму реванш… а пока… лишь бы только в этом темпе не забыться окончательно. Я забылась. Рик забылся.
Все тело еще сжималось от наслаждения, когда Рик после последнего, самого напряженного стона, отпустил мои руки, а потом завалился рядом. Улегся на спину, меня не касаясь. Когда утихающие эмоции начали отходить на второй план, я подложила руку под голову и уставилась в потолок. Кажется, он сделал то же самое.
– Легче не стало… – я первой нарушила тишину.
– Да брось, Клэрис. Еще день-два, и нас разорвало бы изнутри. Меня-то точно. Если ты чувствовала себя иначе, то утешайся тем, что спасла мне жизнь.
Он тихо смеялся. И, в общем-то, не сильно преувеличивал. Все шло к тому, что именно этим и закончится. Боюсь, даже не закончится, потому что я хотела его по-прежнему. Можно вообще без перерывов.
– Я о другом.
Рик подумал перед ответом:
– Давай не будем хотя бы из-за этого переживать? Мы молодые, безбашенные и чуть ли не с первого взгляда друг в друга в…
– Не заканчивай это слово!
– А. Точно. Мы друг в друга не… вообще забыл, что хотел сказать. Но в чем-то ты права: так стало только сложнее.
– А я о чем? Мне теперь даже думать о дальнейшем больно.
– Не думай. Пойдем вместе в душ?
– Рик, я серьезно. Для начала хотя бы пусть никто не узнает, что только что произошло.
Он вдруг перекатился на бок, приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза:
– Только что произошло или будет происходить периодически? Ответ принципиально важен!
Глаза искрятся. Мои, скорее всего, тоже. Но настроение совсем не радужное – наоборот, хочется завыть в голос от отчаяния. Вот как он и сказал, чуть ли не с первого взгляда я знала, что этим все и закончится. Или начнется. Смятение в мыслях подтолкнуло к искренности:
– Вполне возможно, что я в самом деле в тебя…
– Не заканчивай! – на этот раз перебил Рик, но со смехом. – Кстати говоря, тебе тут будет удобнее, чем у Джека.
Я усмехнулась ему в рот, ровно за секунду до поцелуя. Но потом все же вспомнила:
– Для начала покажи мне свою ванную комнату! Вдруг мне не понравится?
– Понравится, Клэрис. Обещаю сделать все возможное.
Строго говоря, мне действительно понравилось, хотя я ничего толком там и не разглядела. И кухня мне очень понравилось. И еще два раза спальня. До утра мы не спали ни минуты. Джеку даже не пришлось ничего объяснять – старик только позвонил и спросил, привозить ли вещи. Я отказалась. Завтра мысли прояснятся и сойдутся в одном: у Рика в квартире я жить точно не буду, а то забью на все остальное. Нам рядом держаться вообще невозможно, достаточно одного случайного касания, чтобы ветер перерос в бурю. Достаточно только завести разговор о делах и разругаться на этой почве, чтобы буря взметнулась до урагана. Очень утомительно – от такого добровольно не откажешься, лучше держаться на расстоянии, чтобы не свихнуться от бессонницы.
***
Усталость накатила сразу после того, как я вырвалась из его объятий. Добралась до Джека, там переоделась и привела себя в порядок, позавтракала под хитрым взглядом, но хотя бы без расспросов. А в своем новом кабинете уложила голову на кипу документов и тут же уснула.
– Я работаю уже на четвертого шефа, но такое на рабочем месте вижу впервые.
Я даже глаза не потрудилась открыть.
– Привет, Стивен. Я окончательно запуталась.
Он прошел и занял стул напротив. Судя по голосу, улыбался:
– Неужели вообще ничего понятного не осталось? Заметь, я по-дружески не спрашиваю, что ты делала ночью.
– Почему же не осталось? Одно как раз есть – я точно понимаю, что отец на этом месте справлялся бы лучше. Когда-нибудь я стану хорошим руководителем… или скалой, но пока я не готова. Пока я даже не собираюсь становиться скалой.
– Не хотелось бы тебя расстраивать, но сейчас ты озвучила единственную общую мысль для всего персонала Кинзис.
– И не расстроил. Я вижу, какими глазами на меня смотрят. И даже судить их не могу.
– Роберт Кинзи был всего на пару лет старше, когда уселся в это кресло.
– Знаю. Или я не такая сильная, как он, или мне просто нужна пара лет.
– Клэрис, если ты сдашься, то подставишь всех, кто тебя поддержал. Меня, например. А я за себя очень переживаю, знаешь ли.
Я подняла голову и посмотрела на него. Немного бледный и измотанный – это я его так измотала.
– Я не сдаюсь! Но это не значит, что я не могу принять очевидное – отец справился бы лучше! Но если его сюда вернуть, то Рик снова начнет атаки. Он успокоился только на время, но ему важнее наказать Роберта Кинзи, чем сохранить компанию!
– Или он успокоился, потому что был занят другими делами?
И улыбнулся так хитро, что у меня нервы сдали. Я поморщилась, а потом рявкнула что есть мочи:
– Иди работать, мистер Тауэр! А то уволю!
Он встал и со смехом сказал:
– Ты точно запуталась, мисс Кинзи, раз простые вещи забыла: ты имеешь право отстранить меня от должности, но уволить из присутствующих можно только тебя – через совет директоров. Ты сейчас нанятый сотрудник, как любой бухгалтер или охранник, которого легко убрать, если он не будет справляться с обязанностями.
– Вот же! – изумилась я. – И хватает же наглости!
– Хватает, хватает, – он направился к двери. – Вернусь через пять минут с документами по сектору бытовой химии, подумаем вместе, что там можно сделать. Чтобы к тому времени ты выпила кофе и обратилась в человека. Иначе поставлю вопрос на ближайшем совете о твоем увольнении. Пять минут.
Я схватила какую-то бумажку и швырнула ему вслед, но при этом не выдержала и рассмеялась. Как же мне повезло, что я не отвернула Стивена от себя! С такими людьми на своей стороне можно сворачивать горы, даже если ты еще пока сам не скала.
После напряженного дня, содержащего серьезный скандал с мистером Диксоном, а потом и приход к соглашению по бытовой химии, я кое-как передвигала ноги. Но отправилась не к Джеку и даже не к Рику – поехала домой. Отец может продолжать зарывать голову в песок, но я от такой возможности самолично отказалась.
Сначала меня встретили криком, но я, не обращая внимания, прошла мимо и села за стол. Махнула матери, молчаливо стоявшей в стороне, приглашая присоединиться. Отец высказался по полной, а потом рухнул на стул – подальше от нас двоих. Я кивнула и выложила все, что знала сама. О Джеке родители к этому времени, похоже, уже были осведомлены – то ли сами догадались, то ли старик отказался выполнять какое-то отцовское поручение. В любом случае, слишком удивленными они не выглядели, хотя предательство Джека заметно расстраивало отца.
Теперь он говорил намного спокойнее:
– Видите, я даже подстраховаться не мог. Самые близкие сразу оказались на другой стороне. И за столько лет ничем себя не выдали… Я теперь буквально всех подозреваю, ничего с собой поделать не могу.
– Пап, кроме Рика и Джека, всего двое – да, возможно, они тоже давно работают в компании – этого я не знаю, но не поддавайся паранойе. Они вчетвером смогли пошатнуть всю компанию, но двигателем были только Рик и Джек. И они всегда работали командой. Теперь понимаешь, в чем твоя ошибка? Твоя команда была не хуже, ты просто ее не ценил.
Отец устало опустил плечи.
– Ты про Стивена и Дина? Думаешь, я только из-за этого потерял компанию?!
Он снова начинал раздражаться, поэтому я следила за тоном – необходимо говорить тихо и уверенно:
– Еще не понял, что ты ее потерял не окончательно? Я твоя дочь. Компания не у Рика, как видишь. Может, уже начнешь отодвигать эмоции в сторону?
Отец, чтобы не кричать в ответ, вообще замолчал. Вопрос задала мама:
– И тем не менее твоего папу на должность мы не вернем, так ведь? Тогда что мы можем сделать?
– Для начала оставить за собой дом.
Роберт нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
– Все передали акции для продажи, кроме тебя. И долг Грегеру Хольму… то есть Рику поставили в план выплат последним. Если хочешь сохранить особняк, то отдай два процента. Если понадобится отдать больше – отдай больше. Покажи остальным, что компания тебе все еще важна.
– Ха! – отец нервно подскочил на месте. – И план выплат, конечно, подписан действующим генеральным директором?!
– Конечно.
– И как после этого я должен к тебе относиться?
Я пожала плечами. Радовалась хотя бы тому, что мама меня не осуждает.
– Как к человеку, который в текущих обстоятельствах принял единственно верное решение, например. Если ты не отдашь акции, Стивен поднимет вопрос об отстранении тебя от совета директоров. Я же поставила такое условие, что у тебя не останется выбора, кроме как отдать. Чувствуешь, как тебя спасают против твоей же воли?
– О-о, благодетельница явилась!
– И еще. Тебе лучше посещать суды и выступать прямым ответчиком. Я говорила с юристами, там, в основном, мелочи, но газеты раздувают до уровня мировых катаклизмов. Но если ты покажешь всем, что ничего не боишься, тогда самая последняя собака притихнет.
Он рухнул обратно на стул и обхватил ладонями голову. Я ожидала новой волны скандала, но отец сдавленно забормотал:
– Я многое в жизни сделал неправильно, Клэрис. Многое, что сейчас ставят против меня… Майкл тогда запросил три миллиона, хотя сначала речь шла об одном. Мы уже были на стадии подписания договора о покупке, когда он вдруг поднял цену в три раза…. Понимаешь? Так не делается. У меня уже запускаются лаборатории, наняты специалисты, а он вдруг повышает цену… При этом успел ознакомить моих технарей со всеми подробностями… Думал, что я уже никуда не денусь. А мне или в минус, или два миллиона сверху найди и выложи – это и сейчас не так просто, а тогда и вовсе было невозможно… И злит сейчас больше всего то, что только я в этой истории выгляжу неправым.
Я вздохнула. Нет, я и раньше знала, что в любой проблеме чаще всего виноваты все стороны. Майкл поступил не очень честно, но преступления не совершил. Суды затянулись не только потому, что отец давал взятки – само по себе дело было неоднозначным. И в ходе процесса здоровье Майкла подкачало. История с его женой и маленьким Риком – уже типичное для таких крупных дел заметание следов. Если женщина не собиралась подписывать отказ от претензий – ей начали угрожать. Пошли на крайние меры, чтобы закрыть историю раз и навсегда. Но в итоге создали долгоиграющую другую.
– Пап, пора уже признать хотя бы свою часть вины. Я даже не знаю, что нужно Рику для отступления. Может быть, просто извинения? Это звучит банально, но вся его месть завязана на эмоциях – притупи их, и он остынет.
– Я не торгуюсь с террористами, Клэрис!
– А они считают террористом тебя!
– Хватит нести эту чушь!
Всплеснула руками и встала. Похоже, разговору конец. Одно да по тому же! Обе стороны видят во враге только зло, а себя обеляют. А объективно-то как? Кто проиграет, тот и будет назван главным злодеем: преступник Роберт получил заслуженное возмездие, или негодяй Рик остался ни с чем, посягая на Кинзис. Историю пишут победители – лейтмотив всей эволюции общества.
Я считала каждое произнесенное свое слово правдой, но мама заставила в этом усомниться. Она догнала меня на пороге:
– Клэрис, возвращайся домой. Хоть ты и предатель, но наша дочь – ничто этого не изменит.
Я задумчиво уточнила:
– То есть ты тоже считаешь меня предателем?
– Считаю.
Ее ответ почему-то потряс. До сих пор казалось, что мама прекрасно понимает каждый мой поступок.
– Почему? Что я делаю неправильно? – я спросила не от праздного любопытства.
Мама отвела взгляд в сторону и постаралась ответить исчерпывающе точно, как всегда это делала:
– Если бы не твои чувства к этому… Рику, то сейчас ты бы так же злилась на отца и, возможно, принимала похожие решения. Но не в точности такие же. Сейчас же ты пытаешься сделать невозможное: угодить и тем, и другим, в идеале – вообще примирить. Сама подумай: если бы не было лояльности к Рику, то ты сейчас как бы рассуждала? Нельзя всех оставить довольными, Клэрис, не в этом случае.
– Я все-таки поживу у Джека…
Она меня не останавливала, а я имела возможность поразмыслить уже в машине. Мама права. Я осудила бы отца, взяла бы под контроль компанию, может быть, а потом растоптала бы Рика, чтобы другим неповадно было посягать на королевство, основанное еще моим прадедом. Сейчас же я пытаюсь достичь невозможного, даже способа не ищу, чтобы прижать их к ногтю… Мама, черт возьми, права.
Глава 21. Клэрис, которая Кинзи
Джек открыл дверь и, взглянув на меня, нахмурился. Или у него всегда подобное выражение лица?
– Что случилось, малышка?
– Ничего не случилось. Я голодная, как черт.
– Садись… накормлю. Так что все-таки…
Я перебила:
– Джек, скажи, что хотя бы ты на моей стороне. Мне очень важно это знать, иначе я просто не выдержу.
Он ухмыльнулся:
– Тебе ли переживать? Ты в этой истории собрала вокруг себя больше людей, чем остальные! Если победа заключалась в массовке, то ты победитель.
– Почему я тогда не чувствую себя им?
– Может, жадность природная? – он поставил передо мной тарелку с мясным пирогом – Джек часто готовил сам. Его жена умерла довольно рано, и он был вынужден растить детей один, так всему и научился. – А если серьезно, Клэрис, то ты и правда сейчас в центре всеобщего внимания. И я тоже на твоей стороне, пока ты на стороне справедливости.
– А где справедливость, Джек?
Он задумчиво качал головой:
– Думаю, там, где все плохие люди получают наказание, а все хорошие люди – свою долю.
Читать бесплатно другие книги:
