Королевство Кинзи Алексеева Оксана

Глава 9. Все не те, кем кажутся

Не так уж сильно папа и ругался. Наоборот, проявил странное понимание к выдуманной им же проблеме:

– Дочка, я вполне способен некоторые вещи представить. Ну, ваши чувства и прочую романтическую ерунду. Наш Стивен… да я бы сам за него замуж выскочил, будь я девушкой твоего возраста! – отец неуместно расхохотался. – Вот только сильно не увлекайтесь – я его с тобой в Швецию не отпущу!

Вместо того, чтобы оспаривать очевидное искажение ситуации, я заявила:

– Лучше меня в Швецию не отпускай! И тогда мы со Стивеном оба останемся при тебе. А, каков план!

Папе мой план почему-то не понравился.

Уже через час я сидела в ресторане отеля, где поселился Грегер Хольм, и пыталась взором объять его целиком. Я видела этого мужчину второй раз, но поражалась, как в первый. Телосложение Грегера нельзя описать иначе, как «могучее». Даже сшитый на заказ дорогой костюм облеплял бугры его мускулов, будто был сделан из латекса. Да там одна шея чего стоила! И даже довольно приятное лицо со светло-голубыми глазами не производило должного впечатления на контрасте с этой шеей. Он совершенно точно половину жизни проводит в спортзале, а вторую половину – убивая этими ручищами своих бизнес-конкурентов. И несмотря на то, что Грегер ненамного старше того же Стивена, в его присутствии любой ощутил бы себя маленьким и беззащитным. Я уж точно терялась – а я не из тех, кто привык теряться.

– Спасибо, мистер Хольм, за помощь Кинзис Корп. Отец рассказал о вашем вкладе.

– Называй меня по имени, Клэрис, а то чувствую себя стариком.

Говорил он с сильным, но не раздражающим акцентом. Голос его был высоким, даже немного по-мультяшному смешным. Если закрыть глаза, то несложно избавиться от устрашающего образа. Я решила перейти сразу к главному:

– Хорошо, Грегер. Мне кажется, нам пора обсудить между собой наши отношения. Которых, как ты сам понимаешь, нет.

– Можешь не продолжать, – он усмехнулся в сторону. – Я прекрасно осознаю, что глупо разыгрывать влюбленность, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям. Не стану требовать этого от тебя, как не требую от себя.

И вот только теперь я посмотрела на него с интересом – умных людей вокруг меня предостаточно, честных – намного меньше. Грегер Хольм не строил из себя клоуна, он совсем другой породы.

– Серьезно?

– Абсолютно. Клэрис, будем вести себя, как взрослые люди. У каждого из нас есть личная жизнь, мы оба это понимаем. И нет никакого смысла притворяться, что это не так. Помолвка была исключительно деловым соглашением, она не могла нас обязать испытывать друг к другу симпатию. И совершенно точно, мы с тобой не должны перестраивать свои жизни и интересы в угоду деловой сделке. Согласна?

– Еще бы! – я воспрянула духом. Стоило давным-давно слетать в Швецию для подобного разговора – насколько легче было бы после этого разговаривать с отцом! – Тогда я хочу поблагодарить тебя еще раз – спасибо, что помог Кинзис Корп, несмотря на то, что никаких иллюзий по поводу меня не питал! Это… это на самом деле благородный поступок.

Могучий швед совсем по-детски улыбнулся:

– Благородства тут немного. Долг Кинзис перед Хольм Груп остается, это был не подарок.

Я кивнула:

– Безусловно! И тем не менее ты оказал настоящую поддержку. Ведь ты в курсе наших проблем.

– В курсе, – он перестал улыбаться и прищурился. – И нельзя сказать, что они позади.

– Мы справимся.

– Не сомневаюсь. Роберт Кинзи непотопляем. Даже когда мир рухнет, он останется последним, кто будет прочно стоять на ногах. Вот только есть одна деталь – я уже озвучил ее твоему отцу… Тебе интересно?

Не понимаю, как так вышло, но разговор увлекал все больше. Я даже перестала ощущать трепет:

– Конечно!

Он замолчал, пока официант расставлял перед нами блюда. Грегер, по всей видимости, был способен поглощать мясо килограммами. И только после того, как мы снова остались наедине, объяснил:

– Когда Роберт подробно обрисовал ситуацию, я понял одно – без помощи кого-то из Кинзис Корп все это провернуть было нереально. Не удивительно ли, что всплывала именно та информация, которая ударила бы сильнее всего? Даже про встречи твоего отца было известно! Не удивительно ли, что враг вышел именно на миссис Клауд и только на нее – будто заранее знал, кто самое слабое звено?

– Да. Нашему антикризисному менеджеру это тоже пришло в голову.

– И вот тут возникает второй вопрос: а кто, кроме этого вашего антикризисного менеджера, имел доступ буквально ко всей информации?

Про давний судебный иск Беннет Фарм Стивен узнал уже после его оглашения… Но в висках застучало. Эту мысль за сегодняшний день мне подкидывали уже дважды: и если мнение какого-то там охранника еще можно проигнорировать, то Грегер Хольм говорит как специалист. И тут уже на некомпетентность не спишешь. Я своими глазами видела, что делал Стивен Тауэр в компании! Но если подозрения на его счет правдивы, то Стивен поступал бы в точности так же… И его переутомление могло быть настоящим. Попробуй-ка, не переутомись, если работаешь каждый день «за» и каждую ночь «против». Но это не служит исчерпывающим доказательством.

Я не позволила настроению упасть. Если Грегер об этом уже поговорил с отцом, тот сам будет настороже. И, судя по нашему последнему разговору, он пока Стивена не подозревает настолько, чтобы изменить о нем мнение. Значит, не стоит и мне.

Если не учитывать эту единственную неприятную тему, то встреча оказалась вполне занимательной. Когда Грегер рассказывал о внедрении какой-то новой платежной системы в своем банке, у него глаза светились! Он не холодный чурбан, как мне представлялось раньше. Наоборот, когда вопрос касается важного, интересного ему, Грегер превращается в энтузиаста с горящим взором. Немного зацикленный на бизнесе и себе, немного тщеславный, но в моем круге подобное недостатком не считается. И такой умный, увлеченный делом мужчина вполне заслуживает полного счастья в личной жизни. Найдется немало женщин, которые под этой оболочкой разглядят пламенное сердце. Чего я ему молча и пожелала.

Ужин подходил к концу, а я даже не заметила, как пролетело время. Прощалась в прекрасном расположении духа:

– Грегер, спасибо за чудесный ужин. Встретимся послезавтра на юбилее отца! А сегодня я хочу поговорить с родителями – сообщить им, что наша помолвка расторгнута по обоюдному согласию…

– В смысле, расторгнута?

Он настолько удивил меня вопросом, что я снова упала на стул, с которого только поднялась. И у него был вид настолько же обескураженный, как и мой.

– Грегер… разве ты не это имел в виду?

И его облик вновь стал устрашающим, а взгляд холодным:

– Клэрис, не будь дурой. Мы поженимся до конца этого года, а потом делай что пожелаешь.

– Но… зачем? – у меня сил не осталось даже на злость.

– Я, по-твоему, милостыню раздаю? Полтора процента акций Кинзис Корп – подарок твоего отца на свадьбу. Плюс твои три процента. Нет, ты что, в самом деле решила, что я просто так на вас тратил время и деньги?

– Мои три процента?

– Конечно. Женщине в бизнесе не место. Кто будет принимать решения, пока ты бегаешь по маникюрным салонам и спа? Кто будет зарабатывать на очередной спорткар твоему очередному любовнику?

Вот оно что… Он даже не сомневается, что идет путем счастливчика Дина Дойла! Но Ив сама отказалась распоряжаться своими акциями, а тут все решили за меня?! Прекрасно. Просто потрясающе. Где ближайший маникюрный салон? Сил нет, как захотелось срочно прихорошиться.

– До субботы, мистер Хольм. Надеюсь, хоть шампанское на празднике отца отчасти компенсируют ваш порыв к раздаче милостыни. Провожать не надо.

Сначала Рик, потом этот бройлерный петух, возможность предательства Стивена… Плохой день. Совершенно точно, это просто отвратительный день!

Родители ждали моего возвращения в гостиной, сгорая от любопытства:

– Ну, как прошло?

– Замечательно, – думаю, они и по моему внешнему виду заметили насколько.

– Грегер хочет сыграть свадьбу до конца этого года!

– О… – растерялась мама. – Всего шесть месяцев. Но мы успеем!

Я зло расхохоталась:

– Слушайте дальше! – и рассказала мнение своего ненаглядного жениха той женщине, которая и сотню мужчин в бизнесе за пояс заткнет.

Мама наконец-то напряглась, встала, шагнула ближе:

– Перебор! – какое счастье, хоть до кого-то дошло. – Но он не может тебя заставить передать управление! Пусть подавится своими полутора процентами!

Отец же заговорил менее уверенно:

– Перебор, не спорю. Ты никогда не была похожа на свою сестру! Но, дочка, все же он в чем-то прав – тебе будет дело до бизнеса, пока не родишь ребенка. Женщины так устроены, понимаешь? На детях начинается и заканчивается весь смысл существования…

– Ау! – непривычно нервно и громко обратилась к нему мать. – Не забыл, что я родила двух дочерей?! И при этом могла бы управлять Кинзис не хуже тебя! Давай-ка, расскажи мне, дорогой, про смысл женского существования!

Папа опешил – на моей памяти в таком тоне мама ни разу с ним не разговаривала:

– Дорогая! – в голосе прозвучало предупреждение, а венка на виске заколотилась и начала разбухать. – Разве я сказал Клэрис, что она обязана отдать управление мужу?! Не обязана! Но она должна понимать, что и такое может случиться!

– Уж она поди сама разберется! А Грегеру хватит и его акций!

– Да даже разговора не было о том, что он получит больше! Это его придумки!

– Неплохо было бы намекнуть ему об этом после торжественной церемонии!

– Дорогая! Ты меня совсем не знаешь?! Тебя послушать, так я и свои акции ему отдать готов! Нет, полтора процента как свадебный подарок – и точка!

Под мелодию их успокаивающей ругани я отправилась наверх. Даже душа на место встала, хоть в их репликах до сих пор и звучала какая-то непонятная свадьба. Если меня загонят в угол, то я возьму Стивена Тауэра, огрею по голове и, пока он без сознания, выскочу за него замуж. Его-то хотя бы отец на месте не убьет, что бы там ни говорил… Ну, это только при условии, что Стивен не предатель. Ах, какая мелочь может испортить такой безупречный план.

***

В субботу дом бушевал с самого утра: работники сновали там и сям, украшали помещение разноцветными лампочками и воздушными шарами, наводили порядок, готовили блюда по бесконечному списку. С моим настроением творилось неладное: я точно знала, что Рика на празднике не будет – у него не тот статус, чтобы оказаться приглашенным; я не собиралась видеть его в ближайшие десять лет; и при этом чувствовала подозрительное разочарование.

Стивен приехал на праздник первым. Оно и к лучшему: всегда приятно видеть в родном доме знакомые лица. Выглядел он прекрасно – никаких признаков недавнего недомогания. «Мой» расчудесный куриный суп помог, не иначе. Сестру с мужем ожидали с небольшим опозданием – они явятся сюда сразу из аэропорта. Удивительно ли, что самые близкие родственники не горели желанием прилететь днем раньше?

Вслед за Стивеном гости втекали почти непрерывным потоком. Родители стояли у входа, приветствуя каждого. Я же сбежала от этой торжественной миссии подальше. Невероятная скукота – доброжелательно общаться с каждым, кого видишь впервые или встречала только на подобных невероятно скучных мероприятиях. Поначалу смешно наблюдать за реакцией гостей, когда они видят картину в гостиной: застывают, заставляют себя отмереть, потом несколько раз деловито переспрашивают фамилию художника, понимающе кивают – непременно несколько раз, затем выдавливают восторженный комплимент. Но и это шоу быстро приедается.

Вместо этого я решила использовать момент и пообщаться со Стивеном. Села рядом на кушетку, успев ухватить бокал с шампанским с подноса официанта. Ответила на его улыбку:

– Ты не выглядишь зажатым. Привычная обстановка?

– Не представляю, кем ты меня считаешь, Клэрис, но я успел побывать на мероприятиях разной степени помпезности. Да и твой отец меня не просто так пригласил – тут много полезных людей, но моя задача, скорее, посмотреть на них со стороны.

– А может, отец пригласил тебя, потому что ты ему нравишься? Один из немногих присутствующих тут.

– И это, безусловно, тоже, – Стивен улыбнулся шире.

Как привести разговор к нужной теме? «Ты предатель?», «На кого работаешь, мерзавец?» или «Кем ты приходишься бедолаге-ученому Беннету?». Вот, последнее лучше всего:

– Так и есть, можешь не сомневаться. Жизнь отца не настолько проста, как многим кажется со стороны, потому он ценит тех немногих, кто достоин его симпатии. Хотя, конечно, самого его сложно назвать исключительно хорошим человеком.

Стивен задумчиво кивнул, проводив взглядом прокурора с супругой.

– Ты про суд с Беннет Фарм? – вот, он и сам завел правильную тему. Почти и не пришлось подталкивать.

– А что ты сам об этом думаешь?

Очевидно, он думал о суде с Беннетом много, потому что отвечал сразу, словно выдавал уже готовые выводы предыдущих размышлений:

– Меня это беспокоит. Пойми правильно, Клэрис, я знаю таких людей, как твой отец – они не бывают по-ангельски милосердными или беспредельно великодушными. Их жесткий характер – причина и следствие их успеха. И потому в биографии каждого найдется пара десятков неприятных эпизодов… Но само дело меня беспокоит.

– Чем? – мне не терпелось, поэтому я подтолкнула на короткой паузе.

– Как бы объяснить… особенно дочери Кинзи? – он усмехнулся, но я оставалась серьезной и внимательной – пусть видит, что я желаю разобраться в вопросе не меньше него. – Беннет Фарм были ничтожно малы. Да, Кинзис Киндом в те времена тоже грандиозными масштабами похвастаться не могла, но все же… Вопрос можно было решить иначе: выкупить технологию, присоединить лабораторию к компании, купить лицензию на пользование патентом в конце концов.

– То есть ты уверен, что отец или кто-то из его людей выкрал разработку?

Он удивленно посмотрел на меня. Возможно, именно удивление и добавило его словам искренности, хотя Стивен всегда отличался прямолинейностью:

– Уверен! Странно, что ты до сих пор сомневаешься. Украл, а потом сильно потратился на затягивание судебного процесса – в итоге наверняка потерял больше, чем если бы пытался уладить дело миром. Это было экономически неэффективным решением, но, во-первых, он не мог знать, что Беннет вцепится зубами в свою разработку, а во-вторых, Роберт Кинзи не умеет признавать открыто, что был неправ. Но с другой стороны, Кинзис Корп сейчас процветает благодаря именно той краже.

Признание ли это в соучастии? Или просто объективный взгляд на события?

– И ты считаешь случившееся несправедливым?

– Да, считаю. Но еще я нутром чую, что теперешние атаки на Кинзис Корп связаны именно с тем делом. Не с любым другим, где твой отец тоже перегнул палку, а именно с ним. Кто-то двадцать лет готовился, вынашивал…

– Ого! – я не смогла сдержаться. – Ты все еще работаешь на моего отца?

Стивен рассмеялся:

– Конечно. Но это не значит, что я не имею права смотреть на вещи критически. Собственно, в чем и состоит моя работа.

После подобного разговора подозрения утихнуть не могли. Стивен с таким взглядом точно может быть на стороне противника! Но даже если так, то кого именно надо называть предателем? Разве дети или друзья Беннета не заслужили права на месть? Особенно если на протяжении двадцати лет наблюдали, как растет Кинзис Киндом, как поглощает все новые и новые рынки, как увеличивает доходы, ежегодно вводит технологические линии – и все это было бы невозможно, не будь когда-то обмана Беннета. Кто их осудит за то, что они хотят отнять у нас все? И если бы я не была Кинзи, то ответ был бы очевиден…

Я подбежала к двери, чтобы обнять сестру, едва только та показалась на пороге. От Ив здорово несло спиртным, и она чуть ли не силой отцепила меня от шеи и направилась к ближайшему официанту. Пообщаться по душам получится позже, если вообще получится. Зато меня поймал в объятия шедший следом старина Джек, который привез сестру с мужем и потому тоже опоздал. Он, сегодня непривычно лощенный и оттого помолодевший, меня даже в воздух приподнял, заставив взвизгнуть, а потом и увлек на круг вальса.

Банкет предсказуемо прошелестел бы мимо под мелодичную музыку и монотонные разговоры, но отец преподнес всем неприятный сюрприз. Я, пытаясь избегать Грегера Хольма, постоянно изображала заинтересованность болтовней с кем-нибудь другим. И как раз, когда я вслушивалась в почти деловой отчет Дина Дойла о его продвижении с корейцами, зять вдруг замер и уставился за мою спину:

– А она что тут делает?

Оглянувшись, я оцепенела. У входа стояла миссис Клауд в вечернем платье, ничуть ее не украшавшем, и неуверенно оглядывалась. Кто ее пропустил в дом?! И к еще большему удивлению, отец тут же направился к родственнице, распахивая объятия:

– Джейн! Спасибо, что согласилась прийти!

– Я… не была уверена, что это уместно… С днем рождения, Роберт…

Несколько гостей, подобно мне, рассматривали ее как оживший музейный экспонат. Остальные же не были в курсе, что присутствие миссис Клауд в нашем доме выглядит вопиющим.

– О чем ты, Джейн? – добивал отец радушием посвященных. – Мы ведь родня! Мелкие дрязги случаются в каждой семье!

Теперь миссис Клауд улыбалась увереннее:

– Очень хорошо, что ты именно так воспринял. Мэри-Энн, душечка, ты, как всегда, потрясающе выглядишь!

Мама сделала вид, что не расслышала, и срочно направилась на кухню, чтобы поторопить персонал с десертами. Видимо, она не разделяла восторг отца по поводу родственных уз, но и не собиралась оспаривать его решение открыто.

И уже через полчаса стало понятно, каковы были настоящие мотивы Роберта Кинзи. Сначала я напряглась от чуть повышающегося тона, а затем и все присутствующие обратили внимание на крик:

– Я от тебя одного прошу – расскажи! И на этом конфликт будет исчерпан!

– Так ты меня пригласил сюда, чтобы прилюдно унизить?! – миссис Клауд неприятно раскраснелась, а голос ее заходился в визг на окончании фраз. – Я тебе уже десять раз повторила!

– Кому ты продала акции, старая шлюха?! – отец вовсе не стеснялся привлекать внимание.

– Я не знаю! – зато миссис Клауд очень тушевалась под взглядами. Ей бы провалиться сквозь пол, да от Роберта Кинзи и это не спасет. – Брокер сообщил об анонимном покупателе! Будто ты не знаешь, как это делается! И какая мне была разница?! Я запаниковала!

Отца от ярости трясло:

– Тварь! Древняя тупая тварь! С тобой ведь говорили до этого! Даже такая идиотка, как ты, не запаниковала бы, не подготовь тебя вовремя!

Миссис Клауд даже стало немного жаль. Хотя нет, не стало.

– Да… За неделю до того мне позвонили из паевого фонда… Сказали, что дни Кинзис Корп сочтены, посоветовали изменить инвестиционный портфель…

– Из какого еще фонда?!

– Но ведь… по телефону… Обманули, наверное. Я сначала так и решила, а потом своими глазами гляжу – вот все, что они говорили, происходило… И тогда я запаниковала.

– Охрана! – гаркнул отец так громко, что бокал в моей руке звякнул. – Вышвырните эту курицу из моего дома! И чтоб ноги ее тут не было!

Вероятно, кто-то счел сцену вопиющей и унизительной, но только не сам отец. Даже со стороны было видно, как он доволен. Уверена, поначалу он наступил на горло своей гордости и пригласил миссис Клауд, чтобы узнать подробности сделки. Но даже не добившись цели, чувствовал облегчение оттого, что высказался. Мама подошла к нему и что-то тихо сказала, он ответил ей громко – все расслышали:

– Пусть скажет спасибо, что я не нанял ребят, которые расчленили и утопили бы ее в Гудзоне! Хотя я до сих пор обдумываю этот вариант.

Только Роберту Кинзи дозволено заявлять о таком в присутствии стольких свидетелей, в том числе и прокурора. Только Роберт Кинзи мог при этом ощущать себя на вершине мира, и никто не осмелился бы оспорить его положение.

Странное дело, но еще через пятнадцать минут все будто забыли о происшествии. Только отец улыбался чаще. Он пребывал в таком прекрасном настроении, что теперь даже не пытался подтолкнуть меня к Грегеру, «чтобы выглядела более гостеприимной».

После того как гости разошлись, я бесцельно блуждала по дому. Собиралась пообщаться с сестрой, но та отправилась в свою комнату и уснула еще до окончания вечеринки. Вокруг сновали уборщики и официанты, быстро уничтожая остатки недавнего праздника.

– Осторожнее! – раздался голос матери из гостиной. – Она стоит полмиллиона, милочка!

– Простите, мэм. Ой, что это?

Заинтересовавшись, я направилась туда. Работница, вытирая пыль, случайно задела картину в гостиной и пыталась ее поправить. С задней панели вывалилась маленькая вещица, которую она протягивала матери.

– Роберт! – мама разволновалась сразу же. – Роберт, сюда! Что это?!

Отец только бросил взгляд на металлический кружок и рявкнул работникам: «Все на сегодня! Закончите утром!». Через три минуты мы остались в узком кругу доверенных лиц. Джек повертел в руках находку, потом зацепил пальцем пластинку и выдрал вместе с элементом питания:

– Жучок. Теперь не работает. Завтра мы с ребятами проверим тут каждый сантиметр, могут быть и другие.

Дин Дойл выглядел потрясенным:

– Вас подслушивали! И теперь совсем не удивительно, как точно они знали, куда бить… Вы обсуждали дела дома?

Родители растерянно переглядывались. Ответила мама:

– Расписание отца, встречу с прокурором… и Беннета… Беннета точно обсуждали! После того как Стивен посоветовал вспомнить про старые дела… И почти сразу после этого…

– Пап, – мой голос дрожал, и с этим ничего нельзя было поделать. – Рик Ройшоу забирался…

Джек уверенно замотал головой:

– Рик тут был по моему заданию, я уже говорил. Если Рик кем-то и куплен, то вряд ли он мог заранее знать, что я ему такое поручу! Уж слишком большое совпадение, чтобы быть правдой.

Отец выглядел непривычно бледным:

– А вот Стивен… Мы приглашали Стивена на ланч!

– Да! – мама нервно подскочила на месте. – После совета директоров! Даже не так – ты предложил ему перекусить вместе, а он как-то между прочим заявил, что устал от ресторанной еды. Вспомни, Роберт! Тогда нам это не показалось странным – тут же решили заехать к нам! И тогда все сходится… сначала точечные новости, потом слухи, совпадающие с твоими встречами… долги и обвал…

Я заторможено наблюдала за дальнейшим. Отец одновременно верил и не хотел верить. До глубокой ночи он орал в телефонную трубку: «Спит? Разбудите!», «Не надо, Рейнольд, мне нести ахинею про конфиденциальность! Я клянусь, что закопаю тебя, если не найдешь откуда был перевод! Хотя бы банк!». А потом еще одному человеку, номер которого разыскал через трех других людей: «Знаю, что прошло двадцать лет! Но ведь ты занимался этим делом, Тай! Мне надо знать, был ли у него сын!».

Уже светало, а мы до сих пор так и сидели в гостиной. И к тому моменту ситуация стала яснее ясного: перевод на счет миссис Клауд был осуществлен из Детройта; Стивен приехал из Детройта и именно там нашлась фирма, зарегистрированная на его имя; у Беннета точно был сын, но Тай двадцать лет назад не разбирался в подробностях – он заплатил жене ученого круглую сумму за отказ от претензий. Потом она сменила фамилию и куда-то переехала. Это не странно: Тай тогда однозначно дал ей понять, что будет в случае ее болтливости… И Тай не частный детектив, чтобы так на него орать! Свою работу он тогда выполнил на все сто, какой сейчас спрос?

Если Стивен – сын Беннета, то на момент смерти отца ему было около десяти лет. Если Стивен – сын Беннета, то мог ли он двадцать лет готовиться к тому, что сейчас происходит? Я бы могла.

– Я убью его. Джек, мы можем это сделать тихо, но так, чтобы сначала вытрясти из него мои акции?

Джек не ответил, а по выражению его лица сложно было понять, до каких границ доходит его верность. А может быть, он по приказу Роберта Кинзи уже много раз переходил все возможные границы? Отец выглядел измотанным, но не злым. Теперь он принял информацию, смирился с ней. И совершено обдуманно сказал: «Я убью его». Сегодня он прилюдно признался, что способен на убийство миссис Клауд, но сейчас в каждом его слове прозвучал намного больший вес. Я поверила. Притихшие мама и Дин тоже поверили. Но, кажется, молчали мы все по разным причинам.

Глава 10. Всё не то, чем кажется

Перед тем, как уже утром улечься спать, я все же определилась с выбором. Есть очень много вещей, которые происходят в серьезном бизнесе, но с одной я не готова смириться: Стивен, толковый и умный парень, даже если и озабочен только местью, заслужил хотя бы знать о происходящем. Поэтому я набрала его номер.

Стивен ответил почти сразу. Он вообще когда-нибудь спит?

– Клэрис? Что-то случилось?

– Да. Есть достоверная информация, что тебя хотят убить.

Секундное молчание.

– Воскресная шутка?

– Нет.

– Откуда информация? Это связано Кинзис Киндом?

– Наверняка. Моя подруга живет в загородном доме, скину тебе адрес. Прямо сейчас поезжай туда, я буду к вечеру и все тебе объясню.

– Клэрис… – голос Стивена стал задумчивым, – а почему Роберт не выделит мне охрану? Почему не он звонит, чтобы предупредить?

– Отец занят. Очень прошу, не спрашивай пока о подробностях. И никому не звони. Вечером поговорим лично.

– Ты ведь понимаешь, что это звучит очень странно?

– Понимаю. Сделаешь?

– Снова какие-то ваши игрища? – он усмехнулся.

Стивен не из тех, кто верит безоговорочно всему, что говорят – он ищет объяснения. Это подходит:

– В точку. Подыграешь?

Он не был напряжен или испуган. Зевнул.

– Ладно, я повожусь с маленькой дочкой босса в ее песочнице, все равно выходной. Но в понедельник мне нужно быть в офисе.

– Договорились.

Джули без особых объяснений согласилась принять гостя. Она была раздражена только тем, что я разбудила ее в такую рань. Подруга – тоже дочь богатой семьи, но при наличии двух старших братьев она получила иную судьбу. Джули, даже если б она захотела, к бизнесу и близко не подпустят. Она обречена жить в богатстве и ничего не делать. Возможно, чуть позже ее выгодно продадут… выдадут замуж, а пока в этом необходимости не было, Джули наслаждалась жизнью: море вечеринок, парней, ночных гонок, клубов и белого порошка – и вот уже любая дорога выглядит увлекательной. Я лишь одна из сотни самых близких ее друзей, но к Джули всегда можно обратиться за помощью. А когда я упомянула, что парня нужно отвлечь от бесконечных проблем, она восприняла это как вызов. Джули точно сможет позаботиться о Стивене.

Сам он по моим непонятным репликам мог и догадаться, что происходит. Или скоро заметит, что подслушка в нашей гостиной отключена. И тогда быстро сообразит, что лучше делать ноги – домой, в Детройт, или еще куда-нибудь. В этом случае Джули уже через пару часов начнет звонить и кричать, что я напрасно разбудила ее, раз мой горячий парень так и не явился. Меня устраивал и такой вариант. Пока не придумаю, что делать дальше, Стивена лучше спрятать или напугать до такой степени, чтобы он спрятался сам.

Я проспала часа три, и Джули за все время не перезвонила. Неужели Стивен в самом деле отправился к ней? Сам по себе этот факт казался странным.

За обедом собралась вся семья, но никто не спешил воскрешать ночной разговор в присутствии Ив. Сестра налегала больше на мартини, чем на стейк, при этом коротко отвечая на вопросы родителей. А уж если разговор касался деловых тем, то ее участия никто и не ждал – все объяснял только Дин. Вероятно, Ив нашла для себя не самый плохой путь. По крайней мере, она изолирована от некоторых знаний, которые могут помешать крепко спать по ночам. Я же только отметила, что моя тридцатилетняя сестра стала выглядеть старше своего возраста, и даже на переносице уже успела обозначиться морщинка, которая простительна только тем, у кого слишком много забот, чтобы беспокоиться еще и о выражении лица.