Фаворитки Ольховская Влада
– А… С ним действительно всё в порядке? – слегка дрожащим голосом спросила дочка Герциных.
– Да, Инна Святославовна, – строго посмотрев на девушку, ответил Сафронов. – Его жизни ничего не угрожает. Он сильный парень.
– Слава богу, – словно всё ещё не веря в услышанное полчаса назад, выдохнула старшая из сестёр. – Я поняла.
– А вы, Нина Святославовна? – строгий взгляд упёрся в девушку с двумя хвостиками.
– Как скажете, Андрей Иванович, – кивнула младшая. – Значит, послезавтра мы уже можем его забрать?
– Вполне, – ответил ректор, позволив себе лёгкую улыбку, а затем нахмурился. – Та-а-ак. По глазам вижу, что что-то задумали… Что, вечная вражда в сторону – опять подруги не разлей вода?
– Какие наши годы, – притворно вздохнула Нина. – Сегодня дерёмся, завтра обнимаемся.
– Не вздумайте мне баловать! – грозно предупредил их герцог, для верности пригрозив пальцем. – Ваш отец уже в курсе всего произошедшего.
Новость девушкам не особо понравилась, однако то, что ректор сказал дальше, оказалось для них полной неожиданностью.
– Он ждёт вас обеих к себе вместе с Кузьмой через два дня, – у него к вам троим есть очень серьёзный разговор. В частности, касаемый вашего поведения. И сразу предупреждаю – можете ему не названивать – сейчас с вами он общаться не будет. Всё – свободны.
– Спокойной ночи, Андрей Иванович! – хором произнесли девушки и, дождавшись ответа, мышками юркнули в салон.
Проводив взглядом выезжающий из ворот электромобиль, ректор нахмурился и поспешил вернуться в здание больницы. Переобувшись и сбросив подбежавшему гардеробщику своё пальто, он быстрым шагом прошёл по коридорам с притушенным светом и бросил взгляд на часы.
Стрелки отбивали четвёртый час ночи. Покачав головой, его светлость вошёл в дверь с надписью «Только для медперсонала» и, сняв со стоящей рядом вешалки матерчатый белый халат, набросил его себе на плечи. Быстрым шагом он двинулся по погруженному в темноту проходу к одной-единственной двери, за которой в этот час горел свет, и, не стучась, вошёл внутрь.
– Ну, что скажешь, Петрович, – спросил он с ходу, опускаясь на старое продавленное кресло, совершенно не подходившее к ультрасовременной обстановке кабинета.
– Да хреново всё, Андрей, – сразу же ответил ему мужчина в синем халате врача и шапочке, закрывавшей редкие уже седые волосы. – Впрочем, всё как всегда. Так что можно сказать, всё хорошо.
Он замолчал, ещё какое-то время совершая манипуляции над магиографом, периодически посматривая на соседние консоли, многочисленные мониторы которых пестрели графиками и диаграммами. Затем отошёл от прибора и, сняв с носа запотевшие очки, достал из кармана платок и принялся протирать линзы.
– Ну, не томи, – поторопил его ректор. – Это девчонкам ты можешь впарить, что парень абсолютно здоров. Я-то вижу, что это не так.
– Чисто технически – он уже действительно в норме, – покачал головой мужчина. – Впрочем, пусть всё же полежит денёк в капсуле, отдохнёт и восстановится.
– А по факту? Что это был за дух? Где он его подцепил?
– Тут сложнее, – ответил доктор. – Ты шрам у него по позвоночнику видел?
– Ну да – но это от старика…
– Да… Мастер тот ещё коновал, но это я так… просто удивлён, как он вообще оправился. В общем, на его эфирном теле мы обнаружили следы второго обряда, тоже застарелые.
– Что за обряд?
– Точно сказать не могу. Техника мне не известная, но что-то древнее. Центрально-американское. Очень похоже на практики инков или майя.
– И?..
– И ничего. Знания-то утеряны. Могу только сказать, что внутри него живёт не паразитический дух, а нечто более полноценное.
– Демон?
– Нет! Точно нет. Подобную ерунду мы давно уже выявлять научились. Здесь что-то более хитрое, да к тому же напрямую завязанное на его биоритмы и сансарные меридианы.
– Ты хочешь сказать, что это нечто – ему подсадили? При помощи ритуала то ли майя, то ли инков?
– Или ацтеков, – кивнул врач. – В любом случае удалить это нечто я не могу. Да и вряд ли кто-нибудь на нашей планете вообще в состоянии. К тому же оно содержит огромное количество информационных пакетов, уже начавших потихоньку растворяться в нематериальных телах носителя.
– Так что сегодня случилось-то?
– Да это – довольно просто, – мужчина вновь нацепил очки на нос. – Парня траванули той гадостью, которую вы принесли, перенасыщенная энергией аура сразу же начала выжигать нуль-химические изменения. Пошла мощная эктоаллергическая реакция, которая затронула в том числе и подсаженное духовное тело, плотно присосавшееся к его нижним четырём чакрам. Вот оно и взбунтовалось, попытавшись взять контроль над процессами организма. Не будь парень Аватаром – помер бы.
– Ты, кстати, сделал, что я просил? – вдруг вспомнив что-то, прервал его Сафронов.
– Да… – мужчина вновь встал возле магиографа и начал водить руками по сенсорному экрану. – Нет у нас в базах такого аспекта. Что-то новенькое и очень сильное. Поэтому он так быстро и перегорает.
– Понятно… ну и что посоветуешь делать? Сам понимаешь, не хотелось бы, но если…
– Порекомендую не торопиться, – отрезал доктор, обернувшись к герцогу Сафронову. – Был бы он чужаком, ответил бы однозначно, а за своих нужно бороться.
– Я тоже так думаю, Петрович, – улыбнулся ректор, вставая и направляясь к двери, но у самого порога обернулся и спросил: – Слушай, а почему мы этого «приживалу» раньше-то не обнаружили? Ведь для чиповки полную проверку делали. Неужели ему уже после…
– Нет, Андрей, – доктор отрицательно покачал головой, снял свои очки и, посмотрев на просвет, вновь принялся вытирать их. – Следам обряда года полтора-два, точнее не скажу… Просто до какого-то момента он находился в неактивном состоянии, ну как яйцо у членистоногих. А сейчас – обернулся нимфой, вылез и начал жрать потоки. Так что надо что-то решать. Боюсь, когда он превратится в имаго, будет уже поздно для мальчишки.
– Вот, значит, как, – протянул ректор, нахмурившись. – Говоришь, года полтора-два.
– Да, – кивнул его собеседник и серьёзно посмотрел на Сафронова, – ты, как мне кажется, знаешь, что тогда в жизни парня произошло?
– Умер один человек, – задумчиво произнёс тот. – Вот что, Петрович, Кузьме об этом ничего не говори, но постарайся расспросить поподробнее, что да как.
– Не учи батьку детей делать, – беззлобно огрызнулся доктор и, когда его старый друг хотел уже было выйти за дверь, внезапно спросил: – Беленькой рюмашечку не хочешь?
– А почему бы и нет… – пожал плечами Сафронов, возвращаясь в кабинет.
Глава 3
Государь император ещё раз обвёл нас троих тяжёлым взглядом, по очереди задерживаясь на каждом из присутствовавших. Вот только порция недовольства Его Величества, обращённая на мою персону, всё равно была наибольшей. Девушки, гордые и независимые, все такие из себя смелые и решительные, перед дверью в личный кабинет императора быстренько превратились в… нет, не сереньких мышек, а натуральных ангелочков, на которых даже повышать голос казалось чем-то сродни грехопадению Адама. Затем, не сговариваясь, взяли меня в клещи и, когда могучие створки дверей, перед которыми застыли двое гвардейцев Преображенского полка, медленно растворились, синхронно сделали почти незаметный шажок назад.
Вот так и получилось, что в нашей банде я вроде бы оказался главарём. Ну или был выставлен козлом отпущения и громоотводом для венценосного гнева, это как посмотреть, потому как тонкий психологический манёвр сестриц сработал не полностью. Ввиду знакомства их отца с подобными маленькими девичьими хитростями собственных дочерей.
В любом случае свою порцию молчаливых взглядов я стоически выдержал и даже не шибко обиделся на подобную подставу со стороны Нины и Инны. Всё-таки одна из них была моей любимой женщиной, а вторая…
Я мысленно хмыкнул, стараясь сохранять каменное выражение лица, отмеченное определённой долей печати интеллекта на оном, но не скатываться на классическое и установленное ещё Петром I правило, гласящее, что: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Короче, в силу своих актёрских способностей, навесил на себя именно ту мину, на присутствии которой хором настаивали обе девушки.
Моё вчерашнее пробуждение в медицинском боксе оказалось для меня полной неожиданностью. Ещё секунду назад я вроде как гонял чаи вместе со старшей цесаревной, а затем в глаза мне ударил мягкий свет, и я вдруг, проморгавшись, увидел казённые потолочные плиты, не оставлявшие сомнения в принадлежности заведения, в котором я оказался. Признаться честно, попервости я даже подумал было, что – вот оно! Откачали меня врачи от многомесячного бреда, и сейчас появится добрый седенький доктор и, поинтересовавшись самочувствием, расскажет мне, что я нахожусь в Новосибирской городской больнице, куда попал прямиком из своей общаги, после тяжёлого отравления недоброкачественными пельменями. Так и окажется, что всё, что со мной произошло, было глюками воспалённого сознания…
Следующая, ещё более бредовая, мысль о том, что возможно, на самом деле, я всё ещё изуродованный инвалид и со мной не происходило вообще ничего, а здесь я оказался, провалившись в кому, после одного из случавшихся со мной болезненных приступов, заставила мне буквально подскочить на кровати. Датчики, которыми было облеплено моё тело, естественно, послетали, взвыла тревожная сирена и почти сразу же в комнату набежала целая толпа людей в белых халатах.
Я покосился на стоящую слева от меня цесаревну Инну и едва заметно вздохнул. За то, что эта зараза траванула меня какой-то гадостью, я вначале вообще хотел её просто-напросто придушить! Хорошо, что у неё хватило ума не примчаться встречать меня на выписку из больницы, как это сделали остальные девчонки. Хотя, признаться, сам факт того, что стоило очнуться и уже через час меня радостно турнули из палаты, заявив, что я полностью здоров, сам по себе сильно озадачил. Мне почему-то казалось, что человека, едва-едва оклемавшегося от подобного состояния, должны были бы как минимум неделю держать в стационаре, поить бульончиком с ложечки и старательно наблюдать за его самочувствием.
Так вот, Инны среди приехавших на такси девушек – не было. Зато были мои подруги, и даже примчавшаяся по такому случаю из Москвы Анька. Были охи и вздохи, счастливый писк, смех и писк, и поцелуи. Были объятия и радостные вздохи, а затем, к моему глубочайшему удивлению, такси остановилось перед кампусным вокзалом, где нас встретили два суровых бодигарда в серых костюмах-тройках и незнакомая мне женщина. После чего со мной вежливо, но настойчиво попрощались, и вся честная компания, за исключением Нины и нашего водителя, отправилась в сопровождении этой троицы: «Катать Аську на аттракционах в Парке Горького и показывать Москву!»
Вот тогда-то я и понял, что здесь что-то нечисто, потому как мне – как только что выздоровевшему организму, мало того что не предложили поучаствовать в подобном веселье… а ведь я никогда не был даже на «колесе обозрения», не то что на «американских горках». Так ещё и сидевшая рядом Нинка буквально повисла у меня на руке, пресекая любые попытки выбраться из микроавтобуса, прошипев что-то типа: «Успокойся и не дёргайся – так надо!»
– Ну, здравствуй, Кузьма, – произнёс сидевший за огромным рабочим столом высокий седоволосый мужчина в белом военном мундире, вперив в меня долгий и такой острый взгляд, что по спине побежали мурашки. – Вот и познакомились.
– Здравствуйте, Ваше Императорское…
– Зови меня Святослав, – оборвал он меня и, увидев моё полное непонимание, пояснил: – Ты, Кузьма, русский Аватар, пусть и очень молодой, и неопытный. Незнакомый с нашими правилами и не осознающий полностью свою силу. Но тем не менее – такой же, как и все остальные одарённые седьмого ранга. А они, как Аватары, так и Воеводы, в личном общении имеют право называть императора на «ты», потому как наделены правом возражать мне и оспаривать мои решения. В рамках разумного, разумеется. Понятно?
– Так точно, Святослав… э-э-э… Андреевич, – ответил я, чувствуя себя не в своей тарелке.
Почему-то сразу вспомнились слова герцога Сафронова, произнесённые им на той встрече, когда он рассказывал мне об Аватарах и сделал предложение поучаствовать в турнире: «…государство – это мы!»
– Ну, пусть будет ещё и «Андреевич», – хмыкнул Его Величество, всё ещё полностью игнорируя пристроившихся чуть позади меня дочерей. – А сделано это, Кузьма, ещё и для того, чтобы я с чистой совестью мог делать следующее, разговаривая с такими, как вы, на равных. Без титулов и магических званий, потому как «подданного» или «подчинённого» я вполне могу сгоряча и на плаху отправить. А равного – сам понимаешь.
На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина, а затем – началось. Как же Его Высочество орал на нас троих. Маты так и летали по помещению, отражаясь многократным эхом от стен, стёкла дрожали, готовые осыпаться от венценосного гнева, а сестрички, так и вовсе сжавшись в комочки, спрятались у меня за спиной. Впрочем, Святославу Андреевичу было на то наплевать, а всё потому, что он костерил всех скопом, не делая различий между мной и своими родными детьми. А самое противное, что он был в своём праве разъярённого отца, а мне, с моим правом Аватара «возражать», и сказать было, в общем-то, нечего. То, что я перед ним виноват – я собственно понимал и сам.
А всё потому, что меня, можете представить – буквально изнасиловали… две особо хитрозадые сестрички императорских кровей. Когда девушки дружной толпой отправились развлекаться в Москву, под пристальным надзором телохранителей и гувернантки из людей Нининого деда, я сразу понял, зачем Зайка провернула нечто подобное, и приготовился к тому, что мы поедем в «Регалию», но такси направилось прямиком от вокзала к особняку Весомовой.
По прибытию же меня ждал сюрприз… в виде цесаревны Инны и… слёз, извинений, объяснений, признаний в любви, споров, доходящих до крика. И всё это под крепкий кофе неизвестной мне марки со стойким привкусом ванили и клубники. Ну и как результат полное и безоговорочное поражение моих моральных и нравственных принципов, а также трещащий по всем швам шаблон. Сопротивлялся я настойчивым пожеланиям, а то и вовсе требованиям сестёр долго, стойко, но… проиграл, и мой вроде бы несокрушимый бастион был взят слаженным штурмом двух армий, при поддержке гормональной артиллерии.
Уже будучи загнанным в угол, я выдал последний и самый веский, на мой взгляд, аргумент, который должен был подействовать на обеих разгорячившихся и раскрасневшихся девиц. Заявил, что не готов к подобным экспериментам, и вообще, они обе, и в особенности Нина, должны знать – что сам я человек ревнивый, обидчивый и вообще собственник. Так что, если увижу кого рядом с ней – буду убивать, невзирая на личности.
Меня, по-моему, даже не услышали. Девушки переглянулись, расхохотались и накинулись на моё бренное тело. Проклятые гормоны. В общем, всё началось в чайной комнате на втором этаже, потом переместилось в спальню, затем мы, в качестве отдыха, съездили в один из магазинов одежды, при котором имелось ателье, подобрать и подшить мне костюм на сегодняшнюю аудиенцию. Ну а после этого всё завертелось по новой.
Оказавшись на несколько минут в комнате наедине с Ниной, в то время как Инна убежала по своим делам, я спросил Нину, зачем она всё это устроила. Ведь в данном случае было абсолютно понятно, кто из сестёр являлся заводилой и организатором всего этого мероприятия. Как видно и то, что девушке не очень-то и приятно происходящее, хотя она и пытается это скрывать.
Посмотрев на меня несколько секунд, из её глаз вдруг побежали слёзы, оставляя влажные дорожки на щеках, и она, уткнувшись мне носом в плечо, прошептала: «Прости! Прости меня, Кузьма! Но так было нужно!»
«Кому? – я аккуратно вытер большим пальцем слезинку с её лица. – Я же вижу, что тебе неприятно и…»
«Нет, любимый! Тут ты не прав… просто. В общем, это я, наверное, не смогу тебе объяснить! Поверь мне, с тобой – мне очень хорошо!»
«Хм… – я нахмурился, – ну так объясни хотя бы: Зачем?»
«Причин много… – ответила мне девушка. – Но конкретно тебя касается только то, что Инна всё равно бы не мытьём, так катаньем, но добилась бы своего».
«Ты думаешь, что я…» – слегка отстранившись, я с удивлением посмотрел на Нину.
«Да нет же, дурачок! – девушка мягко улыбнулась и быстрым движением поцеловала меня в нос. – Просто я, в отличие от тебя, знаю мою сестрёнку, потому, пусть лучше всё случится вот так! Под моим присмотром».
«Ну, а другие причины?» – поинтересовался я.
«Ой. Вот не думаю, что ты их поймёшь. Особенно те, которые связаны с дамской стороной аристократической жизни. Просто поверь мне, сестра мне теперь очень, очень сильно обязана. Это ещё не победа, но что-то вроде того, как говорится… – она привстала на руках и с интересом посмотрела мне в глаза. – А скажи. Ты действительно готов убить из-за меня? Ну, если вдруг у меня…»
«Да. А что?» – я слегка напрягся.
«Ничего, – она искренне улыбнулась. – Просто я – счастлива!»
Мне оставалось только хмыкнуть, так как в этот момент вернулась Инна.
Сейчас же Его Императорское Величество, для которого, как оказалось, ни наши с Ниной рандеву в «Регалию», ни вчерашние, плавно перетекающие в сегодняшние приключения не были секретом, распалялся почём зря. Мне же оставалось только слушать, повинно молчать и гадать, в чём была причина этого вызова изначально. Перед тем, как… ну, в общем, в описание вчерашнего в исполнении красного как варёный рак государя Всероссийского мат вставлялся даже не через слово. Оно просто состояло из мата, но смысл сводился к тому, что про наши посиделки на троих – знал уже весь двор. Чем император был очень и очень огорчён, что и доводил до нас самым доходчивым образом. Причём, как мне показалось, утечка информации о свершившемся его раздражала куда более, нежели сам факт интимных утех дочерей.
Прячась за широкой и, как ей отчего-то казалось, монолитной спиной Кузьмы от волн отцовского гнева, Нина слушала матерные рулады отца вполуха, только запоминая слова, но не вникая в их содержание. С него ведь ещё станется спросить – что именно он говорил. Не сегодня, завтра или послезавтра, а совершенно внезапно, когда посчитает нужным, и вот если неблагодарный слушатель не сможет ответить на этот вопрос… вот тогда его ждёт самое настоящее наказание.
Девушка поморщилась, вспомнив, что забыла предупредить своего любимого о подобной особенности собственного папани. А затем едва заметно усмехнулась, ведь Кузьма у неё паренёк резкий, и с него станется повторить императору всё слово в слово… М-да. Надо обязательно предупредить, а не то – точно будет вторая серия.
Цесаревна тихонько вздохнула и покосилась на сжавшуюся рядом сестру, так же, как и она, разыгрывающую пантомиму «Нерадивая дщерь, застигнутая грозным отцом на горяченьком», в вариации «Подле благородного рыцаря». Поза десятая: «Он тоже виноват, но не очень!» С неудовольствием девушка отметила, что актрисой сестра оказалось получше, нежели она сама, что, впрочем, видимо, объяснялось тем, что в данный момент на душе у самой Нины действительно вовсю скребли кошки.
Весомова чувствовала себя очень и очень виноватой. И вроде бы всё получилось как нельзя лучше, затащив Инну в их с Кузьмой постель, она действительно добилась невероятно многого, вот только почему-то у неё было такое ощущение, что именно она внаглую изменила своему любимому человеку. Впрочем, с этим неприятным чувством следовало разобраться позже, хотя скорее всего, произрастало оно не из любовных утех на троих, в коих они провели прошедшие сутки и ночь, а из того, что во всём её тщательно продуманном плане существовало одно очень узкое и опасное место. Этакий Рубикон, после пересечения которого многое становилось ясным, но можно было и налететь очень по-крупному.
Нина, знала, что после нападения наёмников и похищения Андре, за её особняком было установлено самое что ни на есть тщательное наблюдение, и вот тот момент, когда «на стол» к её отцу лёг доклад о том, чем именно занимаются его младшие дочери с молодым Аватаром… был самым непредсказуемым и опасным. Многое в их с сестрой будущем зависело от того, как прореагирует на подобное непотребство Его Величество.
Никаких действий, собственно говоря, не последовало. Это было одновременно и очень плохо и очень даже хорошо, смотря с какой стороны посмотреть, но как минимум косвенно подтвердило определённые данные, переданные ей разведкой дома Лопатиных, что примирило её с сестрой, и что самое главное, они сейчас стояли здесь, все трое. В противном же случае вполне вероятен был очень неприятный исход.
В особняк ворвалась бы штурмовая команда и… Нине не известно, где бы оказались она и сестра, но скорее всего в какой-нибудь из закрытых регенерационно-восстановительных клиник, где из них снова бы сделали «девочек», почти неотличимых от «натуральных»… ну а Кузьму отправили бы на долгий и очень неприятный разговор в подвалы дома на Лубянке. Но в этом плане всё обошлось, хотя девушка всё равно чувствовала себя той ещё сволочью.
Но… если «слухи», которыми с ней поделилось СБ деда, всё равно требовали ещё многочисленных уточнений, то своих целей в отношении сестры и планов её матушки Нина добилась, что несколько успокаивало её так не вовремя пробудившуюся совесть. Ей удалось совершенно незаметно для разгорячённой и возбуждённой сестры поставить ей на чакру Свадхистхану контрацептическую вязь, и теперь залететь от того, под кого надумает подложить Инну её дражайшая мамаша, у девушки просто-напросто не получится.
Жестоко – да! Но это только цветочки. Так, на всякий случай, если прелестнейшая Вика Степановна Герцина решится пойти ва-банк и похитить более не принадлежащую ей дочь. А так… она с её родичами покусились на её Кузьму, а подобного Нина спускать была не намерена. Кузьма вроде бы говорил, что он «собственник» и убьёт любого, кто покусится на неё, так вот, любимый, видимо, даже не догадывался, кто именно из них двоих на деле является этим самым пресловутым «собственником»!
Решиться на то, чтобы подпустить к нему какую-либо ещё женщину, девушке стоило неимоверных усилий. Она фактически сломала сама себя через колено. Намного проще было уговорами, угрозами и обманом склонить сестру к подобному мероприятию… всё-таки у неё это был первый раз, да к тому же Весомовой просто необходимо было, чтобы всё это происходило при её активном участии, в противном случае ей не удалось бы навесить на сестру вязь.
Но на самом деле тут была целая песня, которую девушка исполнила по высшему разряду. В тот день, когда Кузьма по её вине загремел в больницу, Инна хоть и бодрилась, но всё равно находилась в таком состоянии, что, видимо, позабыла все основные правила личной безопасности. Евгению же Ленка, как девушки и договорились, просто не подпускала. Так что вызванная герцогом Сафроновым машина привезла старшую цесаревну не в посольство Первого, а прямиком домой к младшей сестре. Где коварная Нина и отпаивала почти всю оставшуюся ночь находящуюся в расстроенных чувствах родственницу очень особым и полезным чайком с интересными и не совсем разрешёнными к применению добавками.
В результате действия напитка вначале девушке удалось уговорить сестру отослать от себя временно впавшую в немилость Евгению, а затем, когда старшенькая дошла до нужной кондиции размягчения мозгов, перешла в наступление. Впрочем, сопротивлялась сестра не долго. Видимо, действительно была влюблена, да и упоминания об образовавшемся долге перед молодым человеком подействовали отупляюще на и так находящиеся под воздействием препарата мозги, вот она и поддалась уговорам.
Можно было, конечно, повысить дозу, добавить снотворного и сделать всё, не прибегая к подобным ухищрениям, но это чревато скандалом, который вполне мог перерасти в войну родов. Ведь на следующий день были занятия, и Нина при всём желании не смогла бы задержать сестру у себя. Да к тому же, зная о не самых лучших взаимоотношениях между младшими дочерями императора, первое, что сделала Евгения, встретив хозяйку утром, так это немедленно просветила её ручным сканером и, кажется, даже удивилась, не обнаружив на Инне ровным счётом ничего.
Нина и не была такой дурой, чтобы палиться подобным образом. Сама себя она считала человеком мстительным, а потому, несмотря на слова и поведение, вовсе не собиралась вот так вот спускать что-либо давней и так удачно попавшейся в её сети сопернице.
Своё слово Инна сдержала, хотя, похоже, и жалела уже о столь опрометчиво данном сестре обещании. Проблемы возникли с другой стороны… Кузьма, ломая все стереотипы о парнях, которым только дай волю, помани пальчиком, и они готовы, пуская слюни, запрыгнуть в постель, а тем более к целым двум настоящим красавицам – бился как лев, ломая все так удачно разворачивающиеся планы. Даже несмотря на то, что она сама, сражаясь с совестью и собственными эмоциями, наивно хлопая глазками, врала ему, что она действительно этого хочет, он, словно чувствуя, что творится у неё на душе, сопротивлялся до последнего.
Нине было очень приятно, что её любимый такой честный и верный, но позволить вырваться бабочке из сетей – она не могла. Впрочем, она уже неплохо познакомилась с характером своего парня, а потому приготовилась к чему-то подобному. Настоящая «Красавица & Красавица», заранее выписанная ею из фамильной аптеки, ударная доза которой была добавлена в кофе, подействовала в результате на всех троих. Накрыло даже её, но то, что нужно было сделать – она сделала. И дело было даже не в том, чтобы незаметно установить на Инну противозачаточную вязь. Нине нужно было больше, а потому в самый ответственный момент, когда ещё ничего не случилось, но старшая сестра уже плохо соображала, растаяв под взаимными ласками, цесаревна провела над ней и любимым сакрально-интимный обряд принятия в дом фаворитки.
Естественно, что в здравом уме и твёрдой памяти Инна никогда бы не согласилась на что-то подобное. Ведь фаворитка это не соперница, не свободная женщина и, что самое главное – не любовница мужа. Это верная рабыня хозяйки дома. То есть той, кто собственно и проводит обряд принятия над соединившимися мужчиной и женщиной. Ни при каких других условиях владетельные аристократские жёны не согласились бы, чтобы их мужья ходили налево, а в семью входили посторонние люди. Тем более всего-то из-за какого-то там «Эдикта о магии».
Девушка поморщилась и поплотнее прижалась к спине Кузьмы, стойко выслушивавшего вопли её отца. М-дам. «Эдикт о магии»… Естественно, что Инна сама бы не согласилась стать фавориткой. Но… согласия или каких-то особых слов от женщины в подобном состоянии никто и не ждал, а паспорт, в котором ещё отсутствовал соответствующий штамп, при ритуале демонстрировать не нужно. Есть две женщины, мужчина, естественный процесс, и магия, которую каждая девочка в высших аристократических родах знала, можно сказать, с детства.
И хоть сам поступок Нины был, мягко скажем, непростительным… ну и пусть! Девушка ни на секунду не сомневалась в своей правоте, да и осудить её никто не сможет. Даже эта стерва – старуха Герцина, только попробует открыть свою пасть, теперь Инна – верная своей новой «семье», первая публично обвинит мать во всех смертных грехах, вытащив наружу всё известное ей грязное бельё. Нет… Вика Степановна не такая дура, чтобы так подставиться. Скорее всего – смолчит, но вот отомстить – может. Но у неё есть любимый, хотя нет – скорее уже муж! Пусть даже без штампа в проклятом паспорте, ведь проведённым ритуалом она сама неразрывно связала себя со своим мужчиной. Хотя эта часть обычно считалась необязательной и редко использовалась. Мало кому из женщин хотелось вешать на себя подобные оковы. А она как чувствовала, что по-другому – нельзя!
Нина мягко улыбнулась, подумав, какой же Кузьма у неё хороший, и тут же получила локтем в бок от сестры. И правильно! Поделом ей! Не стоит расслабляться! Тем более в такой момент… И всё же… Инна тогда поревела чуток, залепила ей пощёчину и махнула рукой. Смирилась – да нет, Нина не была настолько наивной, просто… поняла, что проиграла, и не сказать, чтобы осталась недовольна утешительным призом. Да и новоявленные узы не давали ей почувствовать себя оскорблённой. Но вот для Нины всё это, к сожалению, ещё не было настоящей победой.
Кузьма же… назвал Нину идиоткой и пробурчал, что ожидал чего-то подобного от этих больных на всю голову аристократов. А когда она уже готова была разреветься, притянул девушек к себе и только спросил, а готовы они сами-то испытывать всю жизнь такие вот эрзац-чувства. И вот тут обе сестры наперебой начали объяснять ему, что чувства-то как раз самые что ни на есть настоящие! Просто растянуты по времени и не меркнут под гнётом быта и разнообразных мелочей, портящих совместную жизнь. А вся скандальная семейная хроника высшего общества произрастает из-за того, что девяносто процентов браков заключаются по расчёту.
«А если по любви… то лучше уж вот так! – заявила тогда Инна. – А ты, Нинка, всё равно дура! Я тебе ещё за это отомщу!»
«Да и ладно…» – сказал тогда Кузьма, когда наконец они успокоились.
«Что, вот так вот взял и принял то, что эта дура тебя вконец охомутала?» – ехидно поинтересовалась старшая сестра.
«Ну а что ты от меня хочешь? – парень посмотрел на девушку. – Чтобы я в истерике бился? Или обиженку изобразил? Ну уж нет, ваше высочество… извольте. Поживём – увидим».
Нина вновь едва заметно вздохнула. И всё-таки душа у неё до сих пор болела. Естественно, что, как и любая нормальная женщина, она хотела бы быть той самой, «одной-единственной», но на пути у этих наивных желаний непреодолимой стеной стоял «Эдикт о магии». Очень несправедливый, дискриминационный, но жизненно необходимый стране закон, призванный повысить общее количество одарённых в государстве как минимум до тридцати процентов от всего населения. Как дочь императора, она прекрасно понимала его необходимость, а потому… если уж она решила связать себя именно с Кузьмой, то должна заранее готовиться к тому, что рано или поздно Имперская Канцелярия заставит его принять к себе фавориток.
К сожалению, «дар» штука большей частью наследственная и передающаяся по мужской линии. Бывают, конечно, эксцессы, как, например, с отцом Кузьмы, когда наследственность передается через поколение, но обычно именно от отца зависят будущие силы ребёнка. Одарённая мать же, не ниже второй ступени с открытой чакрой Свадхистханой, всего лишь вынашивает плод, одаряя его потоками Сансары из своих чакр и не позволяя дару купироваться. И не важно, воины родители или маги, ребёнок в любом случае будет врождённым одарённым.
Есть, конечно, в Индии так называемые «Азуры», женщины, у которых дар передаётся по материнской линии, но… Но! Даже если бы её любимый не был Аватаром, если бы он действительно оказался бы всего лишь воином Есаулом, каковым представился ей при их первой встрече… То она всё равно бы…
Девушка даже не заметила, как схватилась за рукав Кузьмы и крепко-накрепко сжала его дрожащими пальцами.
– …уй бл… – Его Величество замолчал на полуслове, тяжело дыша и глядя на нас троих.
Видимо, осознал, что внимательно слушаю его только я, в то время как девушки давно уже ушли в прострацию.
– Так, – он выдохнул и, помолчав пару секунд, приказал: – Так… дочери… быстро исчезли, и чтобы в ближайшие несколько недель я о вас даже не слышал. Потом буду думать, что с вами делать.
Сестер как ветром сдуло, а я так и остался стоять перед шикарным рабочим столом императора Всероссийского без тыловых подпорок и соответствующего прикрытия.
– Бери стул, проходи и садись, – гулко произнёс Его Величество.
Я выполнил то, что от меня требовали.
– И что? Тебе нечего сказать? – исподлобья буравя взглядом, спросил самодержец. – Или язык от страха проглотил?
– Да нет, могу разве что спросить. А на какой результат вы рассчитывали? – ответил я, глядя ему прямо в глаза. – Ну, когда подводили ко мне своих дочерей?
Почему-то я совершенно не испытывал страха перед этим человеком. Вроде бы папаня оприходованных мной девочек, а даже сантехник дядя Вася из Чулыма, у которого была гулящая дочка Маша по кличке «Дуршлаг» и который по пьяни порой гонял её ухажёров по посёлку, казался мне опаснее.
– А может, мне действительно тебя просто казнить? – набычился император. – Знаешь поговорку: «Нет человека – нет проблемы?»
– Оно вам надо?
– Не надо, – ответил мужчина, – но уж больно ты умный.
– Это плохо?
– Это, Кузьма, – опасно. Особенно в твоём нынешнем шатком положении, – он достал из стола какую-то изукрашенную вензелями бумагу и толкнул её ко мне. – Подписывай.
– Что это? – я быстро пробежался взглядом по строчкам текста, но не смог прочитать ни единого слова.
На документ явно была наложена какая-то вязь из разряда иллюзий, потому как буквы разбегались, скакали и прыгали, не позволяя мне понять, что собственно написано. Только прочерк и строка с моей фамилией и инициалами оказались вполне разборчивыми.
– Приказ о твоей кастрации, – рявкнул император. – Подписывай, я сказал!
– Предупреждаю, биться буду до последней капли крови, – буркнул я в ответ, не поверив в его слова и ставя свою незамысловатую закорючку и отталкивая листок. – Так скажете, что я подписал или нет?
– А ты сам мозгами подумай, – ответил мне отец Нины, притягивая документ к себе и внимательно пробегая его глазами. – Могу я позволить, чтобы по стране бегал Аватар-неучтёнка, который к тому же потр… моих дочек.
Сказав последние слова, он побагровел, но сдержался. После чего гулко выдохнул и хлопнул кулаком по столу.
– Жадный же ты парень, герцог Кузьма Ефимов. Не мог на одной остановиться. Что, тебе – Нинки мало было?
– Да я не… они… – я запнулся и уставился на императора. – Как вы меня назвали?
– По титулу, – ответил он, расплывшись в довольной улыбке. – Который ты только что благополучно унаследовал от своего деда. Вчера старик, припёртый к стене вашей выходкой, спас таким образом твою дурную башку, приняв наконец титул. Жаль, конечно, что теперь Инну не удастся выдать за принца Альфордо, как мне того хотелось, но хрен с ними, с этими испанцами. Если родит мне сильного одарённого, желательно внука, то я тебя совсем прощу.
– Так! Стоп, стоп, стоп! – я замахал руками. – Вы что? Серьёзно?
– Я всегда серьёзен, – он с прищуром посмотрел на меня. – Парень, или ты думаешь, что я позволю тебе поматросить и бро…
– Да я не о том, Святослав Андреевич! – воскликнул я, соскальзывая с шероховатой темы, потому как девушки девушками, а детьми обзаводиться я пока вовсе не собирался. – Мне казалось, что Инна – одна из наследных принцесс.
– А вот об этом, как и о дате вашей помолвки с Ниной, мы с тобой поговорим попозже, – отрезал император. – И я надеюсь, ты понимаешь, что сёстрам о только что услышанном говорить не следует. Ты меня понял?
– Вполне.
– Вот и хорошо. – Его Величество нажал на какую-то кнопку, вмонтированную в столешницу, и произнёс: – Федя, проводишь молодого человека… нет, лучше сам отвези юного герцога в Седьмую лабу. Так надёжнее.
– Московскую? Или питерскую? – спросил голос.
– Питерскую. Лучше туда. Нужно выяснить максимум возможностей нашего молодого защитника Родины, а то как бы Родина не пострадала после того, как он начнёт её защищать. И да. Если девочки надумают поехать с ним – не препятствовать. Всё понятно?
– Так точно!
– Исполнять.
Как только за Кузьмой закрылись двери, часть стены по левую руку от стола Его Величества отъехала в сторону, и из образовавшегося проёма вышел сухонький старичок. Медленно повернув к нему голову, император несколько мгновений смотрел на его фигуру ничего не выражающим взглядом, а затем сказал:
– Старик, а давай обнимемся, выпьем и ты набьёшь мне морду!
– Ой ли? – усмехнулся тот. – Неужто так пробрало?
– Да не то слово… – покачал головой мужчина. – Внук у тебя тот ещё кадр… Да я лучше застрелюсь, чем ещё раз позволю себе строить этих пигалиц в его присутствии. Меня от его взгляда жуть пробирает. Как в глаза Варягу опять смотрю. Ну, перед тем как он в Зону ушёл.
– В силу мальчик входит, – вздохнул старик, опускаясь на оставленный Кузьмой стул. – Но надо, Слава. Надо. Я из-за этих… своими принципами поступился. А уж тебе сам бог велел. Хм… дочки-то у тебя – красавицы.
Император промычал в ответ что-то невнятное. Затем поднял глаза на старика.
– Жаль только, дуры малолетние, – он грустно усмехнулся и махнул рукой.
Глава 4
В таинственную лабораторию, куда направил меня император, расположенную где-то под Питером, примерно в районе Ольгино, нас доставили меньше чем за полчаса на меганавороченном челноке. Я даже не знал, что такие зверь-машины существуют в природе, а потому откровенно удивился, когда порученец самодержца, проведя нас на стартовую площадку, оборудованную в глубине территории зимней подмосковной резиденции, попросил подождать пару минут, покуда пилоты готовят аппарат к полёту.
А затем в центре, казалось бы, абсолютно ровного взлётного поля, предназначенного, как я думал, для вертолётов, медленно раскрылись створки шлюза и на подъёмной платформе из-под земли вылезло «Это». Немного рубленный белый обтекаемый корпус, разбитый тёмно-синими полосами, идущими вдоль чуть приплюснутого, со сглаженными углами фюзеляжа, изрезанного какими-то бороздами. Они плавно перетекали в задней части монстра, в недлинные, но широкие, опущенные к земле крылья с обратной стреловидностью, также порубленные странным продольно повторяющимся ступенчатым узором. Так что складывалось впечатление, что летательный аппарат – какой-то небывалый хищник, прильнувший к земле перед решительным броском и лишь слегка приподнявший голову, чтобы лучше видеть свою жертву.
При этом у машины отсутствовало как хвостовое оперение, так и какие бы то ни было другие выступающие из корпуса функциональные части привычных мне по виду летательных средств. Не было ни турбин, ни винтов или хотя бы шасси. Аппарат просто стоял на подъёмной площадке, опираясь на окончания крыльев и какие-то столбообразные опоры в задней части корпуса.
– Да вы, блин, шутите! – невольно выдохнул я, когда эта дура вдруг задвигалась, поднялась на своих «куриных» ножках и, медленно переваливаясь, зашагала прямо на нас.
– Аэрокосмический военный десантно-штурмовой челнок «Сирин-1», производства КБ Сухого, – проинформировал меня стоящий рядом поверенный Его Величества Фёдор Игнатьевич, высокий и стройный мужчина с военной выправкой. – Первый полностью техномагический образец перспективной военной техники.
– И что… вот это вот… такие у нас в армию поставляться будут? – недоверчиво спросил я, покосившись на Нину и Инну, которые после короткого, но бурного обсуждения решили-таки отправиться вместе со мной.
Не похоже, чтобы приближающаяся к нам шагающая громадина произвела на них особое впечатление. Да и неотступно следовавшие за ними сёстры Касимовы не выглядели удивлёнными, но в отличие от своих подруг-хозяек, с интересом посматривали на чудо сумрачного российского гения, словно бы сошедшее со страниц какой-нибудь фантастической книжки про космос.
– Нет, – ответил мне поверенный. – Эти машины в серию не пошли, проект не был принят комиссией от Минобороны. При всех своих достоинствах «Сирин» имеет ряд существенных недостатков. В частности, конструктивно он слишком сложен, и для производства и обслуживания ему нужны высококвалифицированные маготехники, что исключает массовость и затрудняет ремонтные работы в «полевых» условиях. Шагающее шасси обладает пониженной микроманевренностью, и чтобы сдвинуть его хотя бы на пару метров, необходимо либо размещать аппарат на специальных платформах, либо полностью активировать систему, что при частых запусках и отключениях значительно снижает рабочий ресурс. Я уже не говорю про его стоимость…
– А зачем вообще ему нужны ноги? – задал я очередной и вполне очевидный, на мой взгляд, вопрос. – Насколько я знаю, американцы пытались в двадцатых годах сделать шагающие танки, но отказались от этой затеи из-за повышенной уязвимости данного типа шасси и общего высокого профиля техники. Да и вообще, на мой взгляд, глупая это затея. Один-единственный боец с РПГ или, не дай бог, маг ранга Ауктора. Да даже воин-Ротмистр, если поднапряжётся, голыми руками подобную хрень разломать может!
– Ну, голыми руками «четвёрочка»-то вряд ли сильно технике навредит, – с сомнением ответил мне Фёдор, задумчиво следя, как в нависшем над нами брюхе «Сирина» открывается аппарель. – Но в целом вы правы, ваша светлость. Правда, это касается, в первую очередь чисто технических образцов. В данном же случае, как я уже сказал, аппарат полностью маготехнический, и надёжность у его узлов значительно выше, вследствие использования защитных магем, запитанных от общего и резервного контуров. Ну и к тому же – это всё-таки не танк, в задачи данного аппарата не входит ведение наземного боя. Зато подобный тип шасси, снабжённый захватами, позволяет произвести посадку на практически любой тип поверхности, будь то сыпучий грунт, поверхность астероида или обшивка космической станции. Причём независимо от углов наклона. Как я уже сказал, основная проблема заключается в том, что на данный момент конструкция чрезвычайно сложна в обслуживании. А пока – прошу подниматься на борт, если вам интересно, во время перелёта я отвечу на все ваши вопросы.
В общем-то фантастическое чудовище, от которого наотрез отказались прагматичные армейцы, было по сути прототипом техники будущего. Как и всё в наше время, заточенной на предстоящий выход человечества в космос, и, в частности, к назревающей большой драке за Кратер Глазенапа, оставленный на лунной поверхности врезавшейся в неё в конце девятнадцатого века Кометой Менделеева. По предварительным оценкам, содержавшаяся там концентрация природного нуль-вещества превосходила, ну или была как минимум сопоставима с общеземной. А потому это был лакомый кусочек для всех земных государств, особенно учитывая совершенно нестабильную политическую ситуацию в лунных поселениях, которую активно расшатывала Китайская Коллективная Социалистическая Республика, ежегодно значительно превышавшая лимит переселенцев.
Судьба же «Сирина-1», на базе которого сейчас разрабатывались машины новейших серий, казалось бы, должна была быть незавидной, как и другие, признанные неудачными образцы техники военного назначения, как советского, так и неоимперского периода. Части из шестнадцати произведённых машин предназначено было навсегда стать музейными экспонатами, остальные же скорее всего пошли бы в утилизацию или были спрятаны в каких-нибудь секретных ангарах. Так бы и случилось, если бы по счастливому стечению обстоятельств на проект не обратила внимание Имперская Канцелярия, в недрах которой давно уже назрел вопрос о необходимости создания аэротранспортного средства повышенной защиты для высших лиц Империи.
Так, после небольших переделок бывшего десантного отсека, превративших суровую солдатскую обитель в салон-люкс на несколько персон, эта сверхскоростная и необычайно маневренная птичка, всё ещё способная вести воздушный бой и надёжно защищённая магией, обрела шанс на новую жизнь. Правда, гриф секретности с аппарата так до сих пор и не сняли, а потому пользовались ими пока что редко и только при перелётах между специально оборудованными объектами в Крыму, Сочи, Москве, Питере, Владивостоке и Аркаиме. Нас же решили покатать на одном из двух «Сиринов», принадлежащих лично императору, исключительно по причине срочности, с которой Его Величество потребовал доставить меня в Седьмую лабораторию.
Сделав круг над пригородным лесом и расположенным в его глубине небольшим домом отдыха с корпусами ещё явно советской постройки, летательный аппарат на несколько секунд завис в воздухе. Пилот слегка довернул «Сирина», и тот, не снимая маскировочного поля, медленно опустился небольшую квадратную полянку, скрытую от посторонних глаз высокими деревьями, ощутимо клацнув суставами лап при касании.
Брошенная высокой, статной блондинкой ваза с грохотом разбилась о стену. Почти сразу за ней туда же полетел блок голографического монитора, до удара всё ещё исправно транслировавший зацикленную запись того, как, выбравшись из шикарного автомобиля, к главному входу в императорскую подмосковную резиденцию идёт парень под руку с двумя очаровательными девушками.
– Тише, тише, дорогая. Пощади ни в чём не повинную технику, – слегка жеманно и как-то устало произнёс развалившийся в кресле франтоватый молодой человек, лениво наблюдавший за вспышкой гнева высокородной леди. – Не забывай, что я предлагал тебе беспроигрышный вариант. Ты сама от него отказалась, поставив всё на этого недоаватара…
– Заткнись, – прошипела на него женщина. – Просто замолчи, пока я не…
– Что ты «не»? – откровенно издеваясь, спросил её собеседник, вопросительно изогнув тонкую бровь. – Ты не захотела, чтобы отцом твоего внука стал я. Хотя напомню, я предупреждал тебя о том, что эликсир был создан резонировать именно с моим эфирным телом. Но ты решила поступить по-своему!
Женщина вдруг остановилась и, повернувшись к нему, смерила парня долгим, не предвещающим ничего хорошего взглядом. Мужчина этого, казалось бы, не заметил, больше заинтересованный в этот момент содержимым бокала, который держал в руках. Когда же он, наконец, соизволил поднять глаза, леди уже не смотрела на него, быстрыми, дергаными движениями оправляя свой элегантный красный брючный костюм.
– Ты совершила ошибку, и теперь нам надо подумать, каким образом мы её будем исправлять, – отставив бокал на столик, франт встал со своего кресла и подошёл прямо к ней. – Да ладно тебе… Неужели ты думаешь, что эта мелкая сучка смогла была увести меня у тебя…
Произнося эти слова, он обвил руками талию женщины, которая хоть и выглядела молодой и красивой, но всё же была намного старше его, и попытался притянуть её к себе. Она позволила ему это сделать, но, когда мужчина хотел поцеловать её в ярко-алые под цвет костюма губы, нанесла быстрый, точный и очень сильный удар коленом между ног.
Франт, издав хриплый стон, согнулся, схватившись за пострадавшую промежность, с удивлением уставившись на свою любовницу слезящимися глазами. Женщина тут же нанесла магический удар, мгновенно сбивший его не такой уж и сильный щит. Парень мешком повалился на пол, оглушённый кроме боли в паху теперь ещё и звоном в голове, и тут же получил острым носком туфельки по передним зубам.
Ногой перевернув его на спину и выбив из дрожащей руки ПМК, который юноша всё же как-то сумел вытащить из кармана, Вика Степановна склонилась над окровавленным лицом и, заглянув в переполненные страхом глаза ничего не понимающего мужчины, раздельно чеканя слова, произнесла:
– Никто не смеет так называть мою дочь! – Женщина распрямилась, а затем резко, зло шипя, несколько раз ударила его каблуком прямиком в бледное лицо.
Молодой человек, утративший всю франтоватость, вереща, пытался хоть как-то защититься от побоев, а затем просто сжался, прикрыв голову руками и, подтянув колени к животу, тихо заскулил. Пнув его ещё пару раз, Герцина-старшая усмехнулась и, подойдя к своему столу, провела пальцами по антикварной бронзовой статуэтке Афродиты, державшей над головой небольшую амфору. Ноготь скользнул по обнажённому бедру древнегреческой богини и пробежался по рельефному ободку массивной мраморной подставки на львиных лапках. Ладонь крепко сжала точёный стан фигурки и оторвала её от стола.
– Бирюков, скажи… – мягко произнесла она, поворачиваясь к всё ещё стонущему на полу молодому человеку. – Ты действительно думал, что я не узнаю о том, что ты испортил эликсир? Неужели ты реально надеялся, что я позволю какому-то там смазливому баронету, всего лишь паршивому Адепту, обрюхатить мою дочь и возведу твоего ублюдка на трон? Я знала, что ты глуп, но не думала, что настолько! Неужели ты решил, что если я сплю с тобой, то позволю быть кем-то большим, нежели ты заслуживаешь? В общем, это уже не важно. С тобой, «милый», было хорошо, но…
– Не надо! – заорал парень, и в следующий момент тяжёлая подставка от статуэтки с размаху опустилась ему на голову.
Хрустнула кость, но женщина не обратила на это ровным счётом никакого внимания. Она продолжала наносить удары, вкладывая в них всю свою злость: на себя, на этого непонятно откуда взявшегося Аватара, на лопатинскую внучку и на свою собственную дочь, которая так ловко соскочила с её крючка. Ну и естественно, на своего любовника – баронета Бирюкова, возомнившего о себе невесть что и, воспользовавшись доступом к лабораториям, испортившего и без того далеко не самый идеальный план.
Отбросив окровавленную статуэтку в сторону, она, раскрасневшиь, тяжело дыша и пошатываясь, добралась до своего рабочего кресла и почти упала в него, чувствуя, как быстро уходит гнев и как начинают дрожать её руки. Обессиленно откинувшись на спинку кресла, Вика Степановна ещё раз прокрутила в голове события последних дней.
«Ладно… – с горечью подумала она. – То, что этот Кузьма чуть было не загнулся из-за испорченного Антоном эликсира, это понятно. Но как у Инны хватило смелости поступить так со мной! Неужели я мало для тебя сделала… Или всё же?!»
Она ненадолго задумалась. Женщина ни секунду не сомневалась, что решение войти в фаворитарный брак под своей младшей сестрой пришло в голову именно её дочери. Подобный ход конём был вполне в её стиле, и Вика Степановна не могла не признать, что, несмотря на определённые минусы этого шага, у него были и многочисленные плюсы, разглядеть которые могли только те, кто уже давно варится в имперской политике и родовых аристократических дрязгах.
Несмотря на случившееся, Святослав всё ещё не лишил своих младших дочерей права на престол, а это значит, что и на них, и на этого Аватара у него есть определённые виды, которым это никак не мешает. Шаг вполне понятный, ведь не может же он реально рассчитывать только на ещё не рождённого сына, будущую мать которого, по сообщениям родовой разведки Герциных, прячут где-то на Урале. Да даже если тот действительно родится и будет объявлен кронпринцем, то Инна с Ниной станут великими княгинями. В отличие от остальных пяти старших дочерей, которые сейчас носят простой княжеский титул.
Главное, что парень и внучка Лопатиных ещё даже не помолвлены, а Инна уже сейчас получила вполне официальный и, главное, неотъемлемый статус при своём «супруге в магии». И не важно, как это произошло, потому как магия бумажек не признаёт. Что при этом никак не ущемляет её права, а также её детей на престолонаследие и не наносит вред репутации, потому как она перешла в подчинённое положение своей собственной сестры. К тому же, Герцина криво улыбнулась, из-за правовой коллизии, вызванной всеми этими фактами, вторая – всегда может стать первой. Нужно лишь немного помочь цесаревне Нине, которая пока что официально мальчишке-Аватару никто, уступить это тёплое местечко, ведь из-за состоявшегося ритуала сама фаворитка уже не может пойти на такой шаг.
«Хороший ход, дочка, – хмыкнула женщина, откидывая с лица волосы, слипшиеся от крови бывшего любовника. – И правильно, что ты не стала мне ничего сообщать, потому как сказанное или написанное – всегда может попасть в чужие руки. Не волнуйся, я тебе помогу!»
Нажав на кнопку вызова личного секретаря, Герцина дождалась ответа и потребовала к себе в кабинет главу собственной секретной службы. Когда он как обычно с каменным, непроницаемым лицом появился в её кабинете и без особого интереса осмотрелся, она приказала ему избавиться от тела. Более ничего не требовалось, потому как верный исключительно ей старый служака в уточнениях не нуждался, и женщина была уверена, что может выбросить этот инцидент из головы, потому как ни единая улика никогда не укажет на её причастность к смерти баронета.
Встав, Вика Степановна направилась к выходу из кабинета, дабы не мешать безопасникам. Да и ходить в таком виде, пусть даже по собственному особняку, было глупо, а значит, следовало принять ванну и переодеться. На секунду она остановилась у ростового зеркала и окинула своё отражение быстрым взглядом.
Губы женщины презрительно скривились. Они никогда не любила и не носила одежду красного цвета, ну а сегодня этот костюм был всего лишь одним маленьким знаком её бывшему любовнику, который он проигнорировал. Он, конечно, был хорош в постели, но мозгов у него в голове было маловато. В чём она убедилась лично.
Магическая пуля прошила одного из ботов, изображавших из себя воина уровня Ротмистра, и тот рассыпался на сотни тысяч сверкающих полигонов. Не прошло и доли секунды, как то же самое произошло и с остальными пятью виртуальными болванчиками, двоих из которых настигло моё колдовство, а остальных я просто перебил быстрыми и точными ударами.
Из этой волны в живых остался только необычайно юркий маг Ауктор, который с безумной скоростью носился по арене. Последний из четырёх подобных ему товарищей. С предыдущими особых проблем не было, так как я всё равно был намного быстрее, а вот этот оказался какой-то особенный. При моём приближении он словно бы исчезал, чтобы появиться чуть в стороне и осыпать меня шквалом выстрелов из пистолетовидных боевых ПМК, которые держал в обеих руках.
Двумя скользящими скачками он скрылся за располагающейся у меня за спиной колонной из массивных, медленно вращающихся кубов, в которую в то же мгновение обрушился град ледяных шипов. Сорвавшись с места и вихляя между то поднимающимися из земли блоками, то скрывающимися в ней, образуя провалы, я оказался возле бота, который тут же повторил свой фокус с прыжком. Впрочем, на этот раз я был к этому готов и сразу же взвился в воздух, спиной назад, закручивая своё тело в волфлипе с винтом и одновременно нанося энергетический удар, который Наставник называл «Копьём», по появившейся в мерцании фигуре.
Искусственный интеллект, управляющий магом, среагировать на невидимый, но тем не менее смертоносный выпад не смог. Силовой конус ударил его прямо в грудь, и он привычно уже лопнул, разбрасывая в разные стороны сверкающие треугольники.
Подвернувшись ещё раз в воздухе, я поймал ногами бок цилиндрической колонны, оттолкнулся, набирая высоту, как часто делал это под присмотром «Варяга» в осиннике за Старым Чулымом, ухватился за парящий куб и на долю секунды шаткую опору, маховым сальто назад взлетел на самый верх одного из возвышающихся над ареной неподвижных и монолитных столбов.
Проследив взглядом уносящийся в противоположную сторону куб, вплоть до того момента, как он врезался во внутреннюю поверхность накрывающего арену купола и рассыпался облаком ярких искр, посмотрел вниз, на раскинувшуюся подо мной виртуальную площадку. То, что в начале теста, когда на меня накинулись орды изображавших «единичек» ботов, выглядело простой бесконечной равниной, окружённой туманной пеленой, из которой вытекала казавшаяся бесконечной лавина Неофитов и Юнкеров, сейчас превратилось в настоящий геометрический хаос.
Вспомнив, как отбивался от этой бездумно прущей на меня армии вооружённых, а порой и нет виртуальных болванчиков, я недовольно поморщился. Они не представляли собой ничего особенного, но их было много, а стоило лишь задуматься, что на месте каждого из ботов мог бы быть самый настоящий живой человек, становилось как-то не по себе. Особенно если вспомнить, какие просеки оставляли после себя мои энергетические удары и магические пули, в то время как я и сам ударами рук и ног изводил их сотнями, неотвратимой смертью скользя между их белыми телами, очень напоминающими дизайны классических андроидов.
В общем-то, понятно, почему подобные тесты проводились именно в виртуальном пространстве. В то время как моё реальное тело, опутанное множеством проводов, датчиков и сенсоров, с десятком игольчатых щупов, загнанных под кожу, в мышцы и вены, с огромным шлемом на голове, напоминающим советскую сушилку для волос, утыканную литровыми банками, болтается в колбе, заполненной каким-то дико фонящим магией, тягучим и пузырящимся раствором кислотно-зелёного цвета. Ну и надо ли говорить, что находилась вся эта установка почти на километровой глубине под землёй, в маленькой камере-бункере, по словам учёных, способном выдержать близкий термоядерный взрыв.
Признаться, подготовка к данному погружению была далеко не из приятных. Во-первых, само по себе это помещение, в которое меня привели, заставило задуматься о «вечном», а также вспомнить жуткие рассказы Сафронова о несчастном негре-колдуне, попавшем в негостеприимные китайские руки. Особенно учитывая улыбающуюся азиатскую морду профессора-казаха Жаксылыка Эргалиевича Амангельды, который рассматривал меня с профессиональным интересом владельца мясной лавки. Во-вторых, уколы, оказались на удивление болезненными, зелёная дрянь первые секунд пятнадцать сильно жгла кожу, пузырясь при соприкосновении с ней, однако труднее всего было заставить себя первый раз вдохнуть эту мерзость, погрузившись в неё с головой. Но ничего – сдюжил.
– Кузьма Васильевич, как самочувствие? – раздался в голове голос профессора, смягчённый национальным акцентом.
– Да вроде неплохо, Жак-сы-лык, – старательно выговорил я непривычное имя, – Эргалиевич. Практически не чувствую, что это тело виртуальное.
– Но разница всё-таки есть?
– Да, – я задумался и добавил: – Не в пользу этого.
– Понятно, – ответил он. – Поэтому, видимо, синхронизация пока что только девяносто три процента. Тогда, Кузьма Васильевич, я запускаю новую волну, а вы, голубчик, уж постарайтесь уничтожить ботов «пятого плюс» ранга так быстро, как только сможете. Очень прошу вас приложить все усилия.
– Хорошо, – не зная, видят меня или нет, я кивнул, глядя сверху вниз на то, как из туманного марева купола выбегают маленькие человеческие фигурки, и спрыгнул вниз.
Читать бесплатно другие книги:
