Разная доля нас ожидает Черчень Александра

Господи, почему же тогда так больно?! И внутри, и снаружи тоже… Я запуталась!

Почему так мучительно больно?! Да, я слышала, что выдирать чувства – это очень болезненно, но настолько-то – почему?! Между нами ничего не было, только мой самообман и девичья увлеченность красивым мужчиной!

Я толкнула двери своих покоев, влетая в гостиную и понимая, что после легкой еды понесусь тренироваться. Ничто так не помогает мыслить, как физические нагрузки. И очень действенно вышибает все ненужное из головы. Только куда пойти? В тренажерный или на полигон резиденции?

Тренажерный… мы там альпинизм осваивали. Как и все с Лиром – весьма экстремально.

Грррр! Это хоть когда-то закончится?!

Я так же стремительно и не оглядываясь прошла в спальню, чтобы почти сразу оказаться в мужских объятиях. Даже глаза поднимать не надо, чтобы понять в чьих. Запах солнца и моря, сильная грудь, затянутая в белую ткань, рассыпанные по плечам медные волосы не могут принадлежать никому другому. Я и не подумала сопротивляться, вскинула руки, обнимая его за шею, уткнулась в ворот, прижалась как можно теснее. Хороший мой.

Мы молчали. Больше минуты стояли посреди комнаты, крепко обнимая друг друга, и молчали, потом Рыж вздохнул, быстро подхватил меня на руки и сел в кресло. Я положила голову ему на грудь и бездумно теребила белую пуговицу на его одежде.

– Так плохо? – наконец спросил мой солнечный ветер.

– Очень, – прошептала в ответ, прикусывая губу, чтобы сдержать непонятно почему рвущийся из груди всхлип, и вдруг сбивчиво призналась: – А я тебя люблю. Давно. Наверное, еще тогда влюбилась, но в то время это скорее идеализацией было.

– Видишь, как мы похожи, – невесело рассмеялся Рыж, склоняясь, чтобы провести губами по виску, скуле, вскользь коснуться губ.

Я приподняла голову, чтобы продлить эти прикосновения, которые почему-то горчили, отдавали полынью, отравляя счастье, поднимающееся из сердца, приправляя его солью непролитых слез. Он отстранился, и я машинально облизнулась, ловя послевкусие поцелуя.

– Да, ты рассказывал, что запомнил меня не только потому, что я была очень выгодной и почему-то не разыгранной картой.

Ну не сдержалась! Вопросов и подозрений все еще было очень много, и Пламенеющему придется мне все объяснить!

– Дурочка, – беззлобно фыркнул Ев. – Если бы хотел, то «разыграл» принцессу-бастарда еще года четыре назад.

– Зачем ты затеял все это с консортом?

– Из-за того, что ты сказала меньше минуты назад, – хмыкнул Пламенеющий и провел рукой по моей спине. От этого нежданного, ласкового прикосновения дыхание сбилось, и я едва сдержала порыв изогнуться. – Я не могу и не хочу от тебя отказываться. Если бы все прошло так, как желалось… девочку-принцессу отдали бы под опеку моей сестре, а она бы передала ее мне. Да, не особо прилично, зато официально… Я хотел уйти из Империи, Александра. И забрать тебя, потому что, отказавшись от привилегий, в этой стране защитить бы тебя не смог. Но тогда я это планировал только в благодарность…

– Благодарный мой, куда же подевались твои замечательные намерения? Я в полушаге от трона, притом не удивлюсь, если твоими же усилиями вплотную к нему и оказалась, а ты – не дальше от титула консорта и статуса моего мужа. За-а-а-мечательно все обернулось!

– Ну допустим, последним я не расстроен, – усмехнулся Рыж, приподнял мой подбородок, заставив посмотреть в малахитовые глаза, и спустя миг снова поцеловал, уже немного жестче, ощутимо прикусывая губу, запуская руку в волосы на затылке и не позволяя отстраниться. А я и не пыталась. Отвечала, как умела, наслаждаясь тем, что с каждым мигом мне становилось все спокойнее, проще, что мое рыжее солнце не оставляло место зиме, растапливая, согревая… зажигая.

Когда он отстранился, мы оба часто дышали от недостатка воздуха, потому что прервать поцелуй ради такой малости казалось кощунственным.

Но все же… он так и не ответил.

– Отвлекатель, – невесело хмыкнула я, обнимая бессовестного рыжего. – Ты же не хотел на трон, Ев. И вообще политики не хотел больше. Почему передумал?

– Потому что только так смогу остаться с тобой, – пожал плечами мужчина, прижимая меня все теснее, заставляя откинуть голову на его плечо, приникая губами к быстро-быстро бьющейся жилке. Я вздрогнула, ощущая прокатившуюся по телу волну дрожи. Горячие губы скользнули выше, и Евгран прикусил мочку уха, отчего мои пальцы судорожно сжали белоснежную ткань его одежды. – Я уже никуда тебя не отпущу. – Хрипло выдохнул он.

– Почему тогда ты начал действовать только сейчас? Раньше ничего не было… – Говорить, когда тебя томительно нежно и пока целомудренно ласкают, оказалось очень сложно. Если от прикосновений Лира я всегда вспыхивала вмиг, то под руками Рыжа тело теряло силы, голова не думала о сопротивлении, и все, чего хотелось, – это забыться в ласковых руках, под которыми кровь превращалась в обжигающе горячую патоку и растекалась по венам, принося странную… жажду. Жажду большего.

– Кто тебе сказал, что это можно сделать быстро? Подготовка ситуации заняла немалое время, моя девочка, – промурлыкал мужчина, положил ладонь мне на живот, отчего я потрясенно распахнула глаза, охнула, подняла лицо, повернулась и почти сразу утонула в бездонных зеленых глазах. В которых сейчас сверкал такой неистовый голод, что я вздрогнула от страха и… предвкушения. Медленно облизнула внезапно пересохшие губы, и малахит радужки мужчины стал почти черным, а через миг его губы накрыли мои, и в таком жадном, страстном поцелуе, что сначала я даже потерялась в его напоре. Но уже через секунду сама вскинула руку, запутываясь пальцами в теплых медных волосах, отвечая на каждое его движение, уже сама целовала шершавый подбородок, исследовала изящный изгиб рыжей брови. Потом немного подумала и проложила цепочку мелких поцелуев, чтобы ухватить зубами ухо и с удовольствием ощутить, как сжимаются его руки на талии, сбивается его дыхание. Эта власть над обычно сдержанным Евом опьяняла и подталкивала не думать о последствиях и экспериментировать дальше.

Но… но в груди жгло. И чем дальше, тем сильнее. Это отрезвляло хуже холодной воды или пощечины, держало лучше поводка и ошейника, одергивало вернее здравого смысла.

Что это?!

Почувствовав, как я уперлась ладонями в его грудь, отстраняясь, мужчина покорно ослабил объятия. Откинул голову на спинку кресла и невесело рассмеялся:

– Опять. Я все же опоздал?

– Не понимаю, о чем ты.

– И правда не понимаешь, – хмыкнул Алый, внимательно меня разглядывая. – Не понимаешь… я пошел на такие меры потому, что еще немного – и было бы поздно. Потому, что у моей солнечной девочки не только я в сердце. А он… он был ближе все это время. Радует только одно: судя по твоей неопытности, совести тебя не трогать у Алира все же хватило. Но, надо признать, когда я смотрел на затухающий портал и потом на наследницу, такую холодную, идущую к храму, то решил, что ты уже принадлежишь ему.

– Так, – я решительно покачала головой и переспросила, – ты это что, из ревности сотворил?! Будучи почти уверен, что я с ним спала?!

Последнюю фразу я почти прошипела, со злостью глядя на приятеля детства.

– Я тебя люблю, – спокойно ответил мне Евгран, такой откровенностью совершенно обезоружив. – И ты меня тоже, и что бы ни связывало тебя с Хранителем – тогда, в моем доме, в моей постели, ты не лгала. – Он подался вперед и сейчас почти касался своим лицом моего. Я покраснела, но отодвинуться не могла, так как этот поганец бережно, но крепко держал меня за волосы на затылке. – И сейчас тоже не обманывала.

Он подался вперед, снова целуя, но уже по-другому: властно, требовательно и даже немного жестко.

– Рыж! – Наконец собрала остатки растопленных удовольствием мозгов и решительно отстранилась, не позволяя снова заткнуть себе рот и вообще всячески сопротивляясь. – Да что с тобой?! Никогда таким не был!

– А кто сказал, что мне не хотелось? – ухмыльнулся Пламенеющий и поднял ладони вверх. – Ладно, суровая моя, обещаю вести себя примерно. Минут десять точно!

– Уже хорошо, – мрачно процедила, неодобрительно взглянув на лукаво прищурившегося Ева.

– Милая, если очень долго чего-то нельзя и вдруг наступает момент, когда можно, то хочется о-о-очень многого!

– Евгран Пламенеющий! – покраснела я, с возмущением глядя на бессовестного прохвоста. – Я, между прочим, с тобой пытаюсь разговаривать!

– Пытайся. – Рыж словно поощрил меня, быстро целуя в щеку.

– Рассказывай, как ты умудрился моего папеньку с престола спихнуть. – Я настроилась на серьезный лад.

– Алечка, а может, тебе еще всю агентурную сеть сдать и показать папку, где компромат на меня, драгоценного, лежит? – Иронично вздернул медную бровь мой будущий женишок. – Нет, конечно, я все это сделаю, но не раньше, чем мы поженимся.

Мне вдруг очень захотелось сказать: «А вот это еще не факт!» – но я сдержалась, понимая, что фраза прозвучит очень глупо.

– Ты что, на себя компромат собираешь?! – удивилась я.

– Ты не поверишь, но этим занимается большая часть тех, кто выбрал стезю, аналогичную моей, – рассмеялся Пламенеющий. – Вернее, у нас по две папочки: собственно, сам компромат и то, чем его можно опровергнуть.

– Ну ты и экстремал, – поразилась я. – А если кто найдет?

– Не найдет, – рассмеялся Евгран. – Я не настолько глуп, чтобы информация была материальной.

– Запутал. Но ладно, мы сейчас не об этом!

– Может, я тему предложу, если ты растерялась? – Голос Пламенеющего внезапно стал более низким, я проследила за его взглядом и в очередной раз покраснела, так как этот негодяй, не таясь, рассматривал мою грудь.

– Рыж, хватит на меня пялиться!

– Ты еще скажи, что тебе не нравится, – ухмыльнулся он.

– Еще немного, и получишь, – пообещала я и поперхнулась, заметив, как губы Рыжа расплываются в двусмысленной усмешке. Торопливо предупредила: – Только попробуй! И вообще, хватит меня смущать.

– Тогда слезай с моих… колен, – опять рассмеялся Рыж и сам же подтолкнул. – Потому что, когда ты так близко, я мало о чем постороннем могу думать.

– Как с цепи сорвался, – пожаловалась я невесть кому и быстро пересела в кресло напротив.

– Ну можно сказать и так, – согласился Пламенеющий. – Просто раньше приходилось прилагать немалые силы для контроля, а теперь в этом нет необходимости.

Ой, мама… Получается Лир себя контролировал гораздо хуже. Но и встречались мы гораздо чаще: Водник и будил меня, и на полигонах гонял, и учил, и выслушивал много чего. Мы много времени проводили вместе…

Сердце снова кольнуло, я поморщилась и решительно выкинула из головы мысли о Лирвейне. Было и прошло. Да и что было? Ничего! Было его желание, которое он даже признать не решался и делал мне больно. В попытках себя же оправдать! Все! Я не думаю, я не вспоминаю, я забыла! Но больно, создатель, почему мне так больно?! Случилось то, о чем я и мечтать не смела: Рыж теперь со мной, он меня любит, и я тоже его люблю. Первое чувство так просто не забывается.

Но все равно… все равно точит.

И не пройдет ведь. Хранитель всегда будет рядом со мной – преданной, верной тенью за спиной. Но смогу ли я воспринимать его только так? Смогу ли… Обязана!