Люби меня полностью Невеличка Ася

Друг говорил много, но суть я ухватил. Переспросил, что за клуб, и ожидаемо услышал знакомое название.

– Откачивай Марину, я заберу Лину. Переночует у меня, утром привезу.

– Ну что ты! Я приеду за ней!

– Кость, не говори ерунду? А если ей станет плохо, где ты ночью врача найдешь? Сам за ним по – мчишься? Мне проще вызвать «Скорую».

– Забери ее и позвони мне.

Вот это уже коротко и по делу.

Ну, козявка, ты просто сама напрашиваешься! Я схватил ключи от машины и погнал в клуб.

Полина не перепила, а просто влипла по самую макушку в разборки между тремя подвыпившими придурками.

– Дядь Саш! – взвизгнула дуреха, только увидев меня.

Рванула с места навстречу, но тут же была отдернута назад и грубо усажена на стул одним из парней.

– А ну сидеть.

Я тоже был ими замечен:

– Это моя девочка.

Один удерживал Полину за плечо на стуле, двое других встали на моем пути, загораживая ее. И сразу как-то сплотились. То есть между собой у них еще был шанс договориться и поделить саба, а отдавать мне не хотели?

Придурки.

– С какого это хрена, дядь, она твоя?

Я молча расстегнул ремень, рывком вытащил из шлеек и, раздвинув парней, одним движением затянул петлей на шее ошарашенной девчонки.

– На колени, – тихо произнес ей, глядя в глаза третьему парню.

Полина медленно сползла со стула и неловко опустилась у моей ноги, прижимаясь к бедру всем телом. Я посмотрел на нее сверху вниз:

– Дома будешь наказана.

Она неуверенно кивнула и тут же опустила глаза в пол. Сообразила, что Костя ей этот поход в «клуб» не спустит?

– Где ее сотовый?

Парень посмотрел мимо меня, за плечо. Почти сразу же меня обошла администратор и с извинениями вернула телефон.

– Спасибо. – Я протянул ей визитку вместе с купюрой. – Если моя нижняя снова появится здесь без сопровождения, позвоните.

Парни расступились, пропуская меня к выходу. Полина замешкалась и растянулась на полу, не успев подняться, когда я потянул за ремень. Я чертыхнулся, взвалив ее на плечо.

– Ой, я сама! – взвизгнула Полина и тут же получила смачный шлепок от меня по оголившимся ягодицам.

– Молчи, – процедил сквозь зубы и вынес из клуба.

Она тут же сникла, безвольно повиснув на плече. Я несколько обеспокоился, не придушил ли ремнем козявку.

Запихнул в «крузак», снял ремень с ее шеи, завел двигатель и застыл. Везти домой, к Косте? Тот поймет, что в клубе случилось что-то другое и Полина точно не перепила.

– Почему ты опять пошла в клуб? Отец знает, куда тебя отпустил?

– Нет.

Полина сжалась на сиденье рядом со мной, и ее накрыл отходняк.

– Только не хнычь, – раздраженно одернул я. – Домой?

– Ой, нет! Только не домой…

– К подруге?

– Н-нет… Можно к вам?

Я тоже пришел к заключению, что лучше ко мне. Это изначально было оговорено с Костяном. Пусть думает, что Полина перепила, что я ее забрал и выхаживаю. Зато у меня появится время поговорить с ней по Теме.

– Едем ко мне, но с условием…

– Любое.

Я выдохнул, повернулся к ней и оглядел с ног до головы.

– Слушаешься меня беспрекословно.

– Поняла.

На кончике языка вертелось обещание наказать за непослушание, но… Это же Полина! Что за чушь? Все, что я могу, – пообещать нажаловаться отцу. А это так по-детски…

И все же я не сдержался: выехал с парковки и набрал Костю.

– Она у меня, жива.

– Коза! Что с ней? Говорить может?

Я покосился на Полину, вытаращившую на меня свои огромные глазищи.

– Нет, Кость. Реально перепила. Сейчас спит. Везу к себе домой. Отоспится, завтра сам закину к вам.

– Сань… Спасибо тебе. И это… Извини за беспокойство…

Я прервал друга, заверив, что мне не трудно, и отключился, словив благодарный выдох его дочери.

– Не расслабляйся. Нам предстоит разговор, – холодно предупредил я, решив проявить строгость по всей форме отцовства. Пусть назначенного, но, надеюсь, не менее действенного, чем проявил бы Костя.

– Да-да, надо поговорить. Во-первых, не хочу, чтобы родители узнали, куда я ходила. Во-вторых, с какого это перепугу вы администратору запретили впускать меня в клуб одну?

Я проигнорировал ее дерзкий выпад, начав допрос:

– Зачем ты туда ходишь, если уверена, что родители будут против? Ты понимаешь, что это тематическое место? Понимаешь, какие люди и зачем там собираются?

– Понимаю, – в голосе Лины прозвучал вызов. Прикрытый, но распознаваемый.

Нет, не хочу говорить с ней в авто, когда из-за езды и сумрака не могу видеть ее эмоции на лице, не могу считать реакции. Мне нужно точно знать, что она отвечает, ложь или правду. И зачем.

– Приедем, расскажешь.

– Вам зачем, дядь Саш? Любопытно, чем молодые развлекаются?

Я хмыкнул. Вот действительно коза. Козявка даже. Не доросла, а уже пытается бодаться.

– Скорее любопытно, что ты находишь в этих развлечениях.

– Не надо судить обо мне по этому случаю. Это вообще какие-то левые отморозки. А так я подкованная. Глупостей не делаю. Ой…

– Что?

– Как вы догадались про ошейник? То есть про ремень?

– А говоришь – подкованная. – Поджал губы и покачал головой. – Вопросы задаю я. Ты слушаешься и подчиняешься. Это было условием.

– Ой, да. Простите, дядя Саш.

До самого дома мы ехали молча, а я строил в голове план речи, в ходе которой должен переубедить девчонку в пристрастиях и напрочь отвратить от Темы. Сначала я узнаю, откуда у нее вообще взялась тяга к БДСМ, потом внушу страх и трепет. Могу еще припугнуть, хотя тут придется открыться в причастности к Теме, а этого хотелось бы избежать. Жил же я двадцать лет, никак не выдавая свою грязную увлеченность? Хочу и дальше не посвящать никого в свои тайны.

Из подземного гаража под жилым комплексом поднялись на лифте, а на выходе из него Полина вдруг притормозила.

– Что еще?

– Вы только папе с мамой не рассказывайте! Они меня вообще дома запрут.

– Может быть, тебе пойдет это на пользу.

– Тогда я сбегу. А пока не нашла себе господина, сбегать мне некуда.

Я поджал губы, отпер дверь квартиры и грубовато втолкнул Полину внутрь.

Господина она себе ищет! Твою мать же! По жопе!

– Сначала в ванную, отмой лицо и руки. Начисто. С мылом. Потом жду на кухне для разговора.

Я курил, стоя спиной к двери на кухню, но безошибочно уловил момент, когда вошла Полина.

– Садись за стол. Можешь налить чай.

– Я есть хочу.

Обернулся, скользнув по отмытому от излишней косметики лицу.

– Поздно уже, обойдешься без еды. Но чай выпить можешь.

Полина насупилась и демонстративно сложила руки перед собой на столе. Как хочет. Меня такими жестами не проймет.

– А теперь поговорим, – вздохнул я, сминая докуренную сигарету в пепельнице. – Начни с того, откуда ты узнала о Теме и почему решила, что тебе это близко?

– Я спать хочу. Для сна не слишком поздно?

Челюсть сжалась непроизвольно. С детьми я дел особо не имел. И Полину знал только в рамках общения с ней при родителях. Сейчас же нелогичная колючесть только подчеркивала, что передо мной незрелый избалованный ребенок, а не взрослая сознательная женщина.

Я оказался возле нее в мгновение. Схватил пальцами за скулы. Развернул надутое, а теперь еще и испуганное личико к себе и тихо, но внятно произнес:

– Ты не перечишь, не споришь, отвечаешь на вопросы ясно и четко. Не лжешь. Слушаешься и подчиняешься.

На меня не нашло, я в принципе так взаимодействую с женщинами. Видимо, и с детьми. Дождался еле заметного кивка и отпустил, отмечая покраснения в местах касания пальцев. Слишком нежная у нее кожа. Это любое физическое наказание будет потом неделями заживать. Ни порок, ни шлепков…

Стоп. О чем я думаю?! Мы только поговорим, и я ее отпущу.

– Про Тему. Слушаю. – Отодвинул стул, перевернул и сел на него верхом, положив подбородок на сложенные на спинке стула руки.

Девчонка нервно облизала губы, выдавая, что во рту у нее пересохло, но второй раз чай я не предлагал. Брать надо тогда, когда я разрешаю, это она должна усвоить.

– Тема? БДСМ, да? Ну, я посмотрела один фильм… «Пятьдесят оттенков».

Я поморщился и кивнул. Конечно. Откуда еще в Тему вливаются фанаты-оптимисты? Прямиком из розово-сопливых кинотеатров.

– Дальше.

– Потом скачала книгу. Их три. Я все три скачала и прочла.

– Меня не интересует твое культурное воспитание. Ближе к делу. Как ты оказалась в клубе и зачем?

– Про Клуб мне однокурсник сказал.

– Только про этот?

– А их много?! – Ее глаза загорелись любопытством.

У, подкованная ты моя! Все, оказывается, можно было зарубить, просто запретив впускать тебя в этот клуб?

– Нет, только этот. Дальше.

– Что? – Она снова облизала губы, а я непроизвольно поймал взглядом движение языка.

– Можешь налить чая или воды, – позволил я. – Потом расскажешь, с чего ты решила, что ты в Теме.

В этот раз Полина ломаться не стала, поспешно встала, со второй попытки нашла шкаф с чашками и наполнила из чайника наполовину.

– А заварка есть?

– Рядом стоит заварочный чайник с черным чаем. Свежим.

Это был мой фетиш, поэтому Нина все три раза, что приходила ко мне, заваривала свежий чай. Хм, надо отправить Нину на квартиру для игр, чтобы вычистила там все после Вари.

– Садись, продолжай.

Полина заметно раскрепостилась. Села на стул, обняла ладонями чашку и задрала на сиденье ноги, уперев голени в ребро стола.

Я промолчал. В любом другом случае сделал бы замечание, но сегодня можно было спустить такое поведение. Не думаю, что она станет частой гостьей в моем доме.

– А я у вас первый раз, дядь Саш, – вдруг доверительно произнесла Полина, словно считав мои мысли. – Почему вы нас не приглашаете в гости?

– Не имею привычки водить гостей в дом.

– Но сегодня я у вас дома.

Я уловил заигрывающие нотки в ее голосе.

– Кто тебе сказал, что в качестве гостьи? – холодно уточнил я и тут же вернулся к прерванному разговору: – Когда и с чего ты начала?

Ожидаемо, девчонка снова насупилась. Разглядывала свои коленки и морщила лоб.

– Я… не сразу. Просто все эти свидания, поцелуйчики – это не мое.

– Неужели?

– Дядь Саш, не смейтесь. Я реально думала, что фригидная, пришибленная какая-то. Все подружки уже по второму-третьему разу влюбляются, а меня тошнит от слюнообмена.

– Слюнообмена?

– Ну, от поцелуев! Меня вообще не возбуждает вся эта романтика. А когда я смотрела фильм, мне нравилось…

Слова вырвались из нее, и тут же речь оборвалась. Она испуганной пташкой смотрела на меня и мою реакцию, явно не собираясь быть настолько откровенной.

– Дальше, – сделал вид, что пропустил ее неловкое откровение.

– Все. Я поняла, что мне нужно пожестче.

– Насколько?

– Что?

– Насколько пожестче тебе нужно?

Полина пожала плечами, отставляя чашку и спуская ноги.

– Не знаю. Я не пробовала. Но я погуглила про БДСМ[4] и решила сначала попробовать, чтобы потом решить.

– Что уже пробовала?

– Ничего еще. До восемнадцати меня даже в клуб не пустили, а Стасик… Ой.

– А Стасик?

– Ну, это мой бойфренд… Бывший.

– Дальше. Или мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать?

– Клещами? М-м-м… А вы умете клещами?

– Не отвлекайся. Что сделал Стасик?

– Ничего. Он не проникся. Было больно, но ни фига не возбуждающе. Мне нужен взрослый мужчина. Настоящий доминант.

Я хмыкнул:

– Ни один нормальный доминант с тобой связываться не станет. Ты молодое, нежное, неопытное мясо, Полин. А вот если увязнешь в отношениях с придурком, который тоже начитался книжек и насмотрелся порнороликов, он еще покалечит тебя физически и психологически. Это ты гуглила?

Она неуверенно кивнула.

– Но ведь должен быть договор, стоп-слово?..

– Будет. Это модно, поэтому договор и слово заводят все. Только никто не придерживается. И ты – куда пойдешь с нарушенным договором? В полицию? Или сразу к папочке?

– Я не… А стоп-слово?

– С разорванным ртом ты сможешь его произнести? – грубо оборвал я.

Полина снова схватилась за чашку.

– Можно спросить откровенно? – спросила спустя минуту. – Без передачи родителям?

– Сейчас можно. Мы заранее условились, что родители не узнают о нашем разговоре, если ты будешь послушной.

Полина кивнула, но опять замолчала. Я подождал еще минуту, отошел к окну и закурил. Тогда она и заговорила, наверное, перестав чувствовать давление взгляда.

– Я точно не такая, как мама, как девчонки. Я не возбуждаюсь от всей этой романтики.

– Это не повод лезть к извращенцам в БДСМ.

– Но… А если это единственный вариант отношений для меня?

– Тебе всего восемнадцать. – Я повернулся, присел на подоконник, затянулся и выпустил дым в кухню. – Ты слишком мала, чтобы уверенно заявлять, что БДСМ – это единственный возможный вариант.

– А вы?

– Что я?

– Сколько вам было, когда вы выбрали Тему?

Шах и мат. Но откуда она могла знать?

– Восемнадцать. Но тогда были другие времена.

– Сейчас не лучше. Почему вы уверены, что я в свои восемнадцать не могу определить, что мне надо? Вы же определили? Дядя Саша, вы до сих пор практикуете БДСМ?

Соврать или признаться? Она бестолковая, и нас ничего не связывает, кроме ее семьи. Сейчас я имею на нее давление, из-за которого она вынуждена слушаться, но признанием дам ей противовес. Если она вообще сможет удержать язык за зубами и не проболтается.

– Нет. Это было увлечение по молодости. Блажь. Потом прошло. Я повзрослел, поумнел, стал ответственнее относиться к жизни. И у тебя пройдет, просто не нужно углубляться в Тему и травмировать свою психику.

Полина поджала губы и не произнесла ни слова, пока я тушил сигарету и мыл пепельницу.

– Дорога в клуб тебе закрыта. Не пытайся снова туда попасть. И помни: если я еще раз поймаю тебя в тематических клубах – сдам отцу с потрохами. Уяснила?

Она неохотно кивнула, вышла из-за стола, сполоснула чашку и убрала на место в шкаф. Я следил за каждым движением: ничего лишнего, никакой суеты, все спокойно и упорядоченно. Мой внутренний перфекционист остался довольным.

– Идем, покажу, где взять постель. Расстелешь на диване.

И снова я следил за четкими, выверенными движениями Полины, начиная кайфовать от творимого ею упорядоченного беспорядка.

У меня редко, крайне редко кто-то ночевал. Иногда мог остаться Костя, еще реже – друзья по клубу, и никогда – девушка. Девушек я всегда отвозил на квартиру для игр.

Видеть разобранный диван – это как бросить грязную салфетку на пол. Но Полина очень аккуратно расстелила выданные постельные принадлежности. Простыня не спадала, подушка четко лежала на диване, не залезая на боковушку, у одеяла приглашающе откинут уголок.

– Спокойной ночи. Завтра утром отвезу тебя домой.

– Ага. Спокойной ночи, дядя Саш.

И снова тишина между нами. Я стою напротив нее, а она чего-то ждет. Чего?

– Ложись.

– Да. Сейчас вы уйдете, и я выключу свет.

Ах да! Черт, как же непривычно иметь в доме гостей, а не рабынь.

– Конечно.

Я развернулся и вышел, начиная осознавать, что если бы козявка меня не выставила, я бы с наслаждением досмотрел ее отход ко сну. Как она раздевается, как и где складывает одежду, как забирается под одеяло и какую позу принимает, когда засыпает…

Я в Теме. Я, на хрен, в Теме по самые яйца! Но ей этого знать не положено.