Прежде чем он поймает Пирс Блейк

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На самом деле у Макензи было ещё одно срочное дело, и оно позволило отложить на время мучительные мысли о матери. Она заглянула в папку с документами и извлекла оттуда отчёт патологоанатома. Макензи нашла имя судмедэксперта, которым был подписан оригинальный отчёт, и отправилась на его поиски.

Дело это было довольно простое, принимая во внимание то, что судмедэксперт, о котором шла речь, вышел на пенсию два года назад, а округ Моррилл можно было вполне считать чем-то вроде чёрной дыры. Отсюда невозможно было выбраться. Именно поэтому Макензи встречала здесь так много знакомых лиц. Ни у кого не возникало даже мысли уехать из этих мест, посмотреть мир, испытать судьбу.

Макензи позвонила в Вашингтон агенту Харрисону и запросила адрес Джека Ваггонера, судмедэксперта, который делал вскрытие тела отца. Через несколько минут адрес был найден, и Макензи отправилась в соседний городок под названием Денбро. Денбро находился на расстоянии сорока миль к югу от Белтона – две крохотные отметки на карте округа.

Джек Ваггонер жил в доме, двери которого выходили на большой луг. Старые покосившиеся столбы изгороди и колючая проволока указывали на то, что некогда здесь пасли лошадей и крупный рогатый скот. Оставив машину на дорожке перед красивым двухэтажным домом в колониальном стиле, Макензи увидела женщину, которая пропалывала в палисаднике сорняки, грозившие разрастись по всему крыльцу.

Женщина заметила Макензи, как только та свернула на дорожку, и не выпускала из вида до тех пор, пока она не вышла из машины.

«Добрый день», – сказала Макензи, пытаясь начать разговор как можно скорее и избавиться от неприятного взгляда.

«И вам добрый день, – ответила женщина. – Вы кто?»

Макензи достала удостоверение и представилась как можно вежливее. Глаза женщины оживились, и подозрительный взгляд исчез.

«А что привело ФБР в наши края?» – поинтересовалась она.

«Мне бы хотелось поговорить с мистером Ваггонером, – ответила Макензи. – С Джеком Ваггонером. Он дома?»

«Дома, – ответила женщина. – Меня, кстати, зовут Бернис. Я его жена вот уже тридцать один год. Иногда ему звонят из правительства и спрашивают о телах, с которыми он имел дело в прошлом».

«Именно поэтому я здесь. Не могли бы вы его позвать?»

«Я отведу вас к нему, – последовал ответ. – Он работает».

Бернис завела Макензи в дом. Внутри было чисто и просторно, что делало дом больше, чем он был на самом деле. Внутреннее убранство ещё раз натолкнуло Макензи на мысль о том, что когда-то на огромном лугу держали скот, который помогал платить за такой дом.

Бернис повела Макензи вниз, в обустроенный подвал. Когда они дошли до последней ступени, первой, что увидела Макензи, была голова оленя, висевшая на стене. Затем они свернули за угол, и её взгляд упал на чучело собаки – реальной собаки, из которой сделали чучело после смерти и усадили в угол на какую-то странную подставку.

В дальнем углу подвала сидел мужчина, склонившись над рабочим столом. Настольная лампа освещала то, над чем он работал, но сам предмет он заслонял от вошедших ссутулившейся спиной.

«Джек, – позвала Бернис, – к тебе посетитель».

Джек Ваггонер повернулся и посмотрел на Макензи через толстые стёкла очков. Затем он снял их, смешно зажмурился и медленно встал со стула. Когда он отошёл от стола, Макензи смогла рассмотреть то, над чем он трудился. Она увидела нечто, похожее на труп небольшой рыси.

«Таксидермия, – подумала Макензи. – Похоже, интерес к трупам не покидает его даже на пенсии».

«Не думаю, что мы знакомы», – сказал Джек.

«Нет, мы с вами никогда не встречались, – ответила Макензи. – Я агент Уайт из ФБР. Я бы хотела поговорить с вами об одном теле, экспертизу которого вы делали примерно семнадцать лет назад».

Джек присвистнул и пожал плечами.

«Чёрт побери, я едва ли припомню тела, с которыми работал перед выходом на пенсию, а это случилось всего лишь два года назад. Боюсь, будет трудно вспомнить то, о чём вы спрашиваете».

«Это было громкое дело, – возразила Макензи. – Был убит полицейский,… детектив, если говорить точнее. Мужчину звали Бенджамин Уайт. Он был моим отцом. Его застрелили…»

«Выстрел в затылок, – подтвердил Джек. – Беретта 92, если память мне не изменяет».

«Всё верно».

«Да, это дело я помню. И… приятно с вами познакомиться. Очень жаль вашего отца».

Бернис вздохнула и пошла в сторону лестницы, улыбнувшись и махнув Макензи рукой, как бы извиняясь.

Джек улыбнулся своей жене, когда она поднималась по ступенькам. Когда её шаги постепенно стихли, Джек посмотрел на рабочий стол.

«Я бы пожал вам руку, но,… думаю, вы вряд ли захотите, чтобы я это делал».

«Таксидермия – подходящее хобби для человека с вашим опытом работы».

«Так я коротаю время. К тому же, дополнительный доход не помешает. Так, похоже, я отвлёкся… Чем я могу вам помочь в деле Бена Уайта?»

«Честно признаться, я ищу что-нибудь необычное. Отчёты по этому делу я прочитала раз пятьдесят, это точно. Я изучила их от и до. Но я также уверена, что всегда есть крошечные детали, которые могут заметить один или два человека – такие детали не кажутся важными, – и их не включают в отчёт. Я ищу именно их».

Джек на минуту задумался, но по его разочарованному выражению лица Макензи поняла, что ему нечего ей рассказать. Через несколько минут Джек покачал головой.

«Извините, но что касается самого тела, то там не было ничего необычного. Причина смерти была очевидна. В любом другом отношении тело находилось в хорошем состоянии».

«Тогда почему вы так хорошо запомнили это дело?»

«Мне запомнилась сама суть случившегося. Такие случаи всегда кажутся мне подозрительными. Ваш отец был уважаемым полицейским. Кто-то проник в ваш дом, пустил пулю ему в затылок и умудрился выйти из дома никем незамеченным. Беретта 92 стреляет негромко, но, тем не менее, выстрел их этого оружия способен разбудить всех, кто находится в доме».

«Он разбудил меня, – сказала Макензи. – Моя комната находилась рядом. Я услышала выстрел, но не сразу поняла, что случилось. Затем я услышала чьи-то шаги – кто-то прошёл мимо моей комнаты. Дверь была закрыта, но я никогда плотно не закрывала её в детстве, всегда оставляла щель. Но кто-то закрыл дверь. Я думаю, это был тот, кто застрелил отца».

«Правильно. Вы нашли отца, не так ли?»

Макензи кивнула.

«Прошло две или три минуты после выстрела. Мне потребовалось время понять, что что-то не так. Только потом я встала с кровати и пошла в комнату родителей, чтобы проверить».

«Вот, что я вам скажу… Жаль, что не могу помочь. И простите меня за бестактность, но в официальной версии не всё сходится. Вы уже говорили с матерью насчёт этого?»

«Нет. Не детально. Мы не дружим».

«Она была не в себе в те дни перед похоронами. Никто не мог сказать ей ни слова. В мгновение ока её безутешный плач сменялся припадками ярости».

Макензи кивнула, но ничего не сказала. Она сразу же вспомнила приступы гнева, из-за которых мать позже и определили в психиатрическую больницу.

«Не было ли какой-нибудь секретности, когда тело привезли в морг?»

«Не помню ничего такого. Никаких тёмных дел. Это было просто очередное тело, доставленное на экспертизу. Но вы знаете… Я помню одного полицейского, который всегда был рядом. Он был среди тех, кто доставил тело, и оставался в приёмной некоторое время, будто ждал чего-то. Уверен, что и на похоронах я его видел. Конечно, Бенджамин Уайт был уважаемым полицейским, особенно среди других офицеров. Но этот полицейский… Он был рядом постоянно. Если память не изменяет мне, то на похоронах он держался вдали от всех, как будто ему нужно было побыть одному, всё осмыслить, понимаете? Прошло уже столько лет. Имейте это в виду. Семнадцать лет – долгий срок. В моём возрасте воспоминания начинают угасать».

«А вы случайно не помните имя того полицейского?» – спросила Макензи.

«Я не знаю его имени, но практически уверен, что на каком-то этапе он подписывал отчёты. Вы можете получить доступ к оригинальным документам дела?»

«Можно попробовать», – ответила Макензи.

«Он говорит правду и сочувствует мне, – думала Макензи. – Здесь больше нечего делать, хотя можно поучиться таксидермии».

«Спасибо, что уделили мне время, мистер Ваггонер», – сказала она.

«Не за что, – ответил он, провожая её к лестнице. – Искренне надеюсь, что вы сможете справиться с этим делом. Я всегда знал, что с ним что-то нечисто. И хотя я практически не знал вашего отца, я слышал о нём всегда только хорошее».

«Большое спасибо».

После этого Макензи направилась к выходу в сопровождении Джека. Помахав по пути Бернис, вернувшейся к своим сорнякам, она села в машину. На часах было три часа дня, но ей казалось, что дело уже шло к вечеру. Усталость после перелёта из Вашингтона в Небраску и следующая за ним шестичасовая поездка в Белтон давали о себе знать.

Тем не менее, рабочий день был в разгаре, и Макензи решила, что сможет закончить его, посетив одно место, порог которого она ещё никогда не переступала, – полицейское отделение Белтона.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Отделение полиции Белтона отчётливо напомнило Макензи полицейский участок в южной Небраске, где она сама сначала была офицером, а потом и детективом, пока Бюро не пригласило её на работу. Её прежний участок был поменьше, но обладал такой же удушающей атмосферой. На какой-то момент Макензи буквально перенеслась в прошлое.

Отметившись у секретаря в главном зале, Макензи прошла в маленькую комнату в задней части здания. Надпись на двери гласила «АРХИВ». Никаких чувств, только равнодушие. Макензи предъявила удостоверение женщине на входе. Та позвонила, уточнила что-то, а затем впустила её внутрь.

И вот она здесь. По дороге к архиву Макензи встретились лишь два офицера, которые кивнули ей и смерили странным взглядом. Никто её не останавливал, никто не спрашивал, зачем она здесь. В действительности Макензи это полностью устраивало. Чем меньше её будут отвлекать, тем быстрее она уйдёт отсюда.

В центре комнаты, которая служила архивом, помещался небольшой дубовый стол, по обеим сторонам которого находились два стула. Всё остальное место вдоль стен занимали архивные шкафы. Некоторые из них были очень старыми, некоторые выглядели новее. Макензи удивило то, как была организована картотека. В старых шкафах хранились дела ещё с 1951 года. Ради любопытства и из интереса к хорошо сохранившимся документам Макензи выдвинула один из ящиков и заглянула внутрь. Старые страницы записей, папки и другие материалы были аккуратно сложены, хотя по запаху и количеству пыли можно было понять, что их очень давно не просматривали.

Макензи закрыла ящик и принялась осматривать наклейки на шкафах, пока не нашла нужный. Открыв ящик, она начала перебирать файлы. С одной стороны, хорошо быть полицейским в маленьком городке. Как правило, не так уж много данных нуждаются в архивации. Начав копаться в документах по делу отца, Макензи обнаружила, что в тот год, когда он погиб, во всём Белтоне случилось всего два убийства.

Именно поэтому ей не составило особого труда найти документы по нужному делу. Макензи вытащила папку и нахмурилась, обнаружив, какая она тонкая. Она даже снова заглянула в ящик в поисках других отчётов, которые она, возможно, пропустила, но там больше ничего не было.

Смирившись с этим, Макензи села за стол в центре комнаты и принялась изучать документы. Среди них было несколько фотографий с места преступления, которые Макензи уже видела. С примечаниями к делу она также была знакома и даже имела их в виде копий в своей личной папке, посвящённой этому расследованию. Тем не менее, оригиналы отчётов, которые она могла увидеть своими глазами и подержать в руках, придавали делу больше реалистичности.

В папке было несколько документов, копий которых у неё не имелось. Среди прочего здесь был отчёт судмедэксперта, подписанный Джеком Ваггонером. Макензи просмотрела его, нашла данные и дополнения удовлетворительными и перешла к следующей странице. Она не была уверена в том, что именно ищет, однако ничего нового для себя пока не увидела. Тем не менее, добравшись до конца папки, она наткнулась на вторую страницу окончательного отчёта, на которой значилась пометка о том, что дело не раскрыто.

В нижней части страницы рядом с именами полицейских значились их подписи. Одна принадлежала Дэну Смиту, другая – Регги Томпсону.

Макензи вернулась к отчёту судмедэксперта, чтобы проверить, кто из офицеров подписал и его. Там было только одно имя – Регги Томпсон. Подпись Томпсона на обоих документах доказывала то, что именно он был тем полицейским, который постоянно крутился рядом, даже во время вскрытия.

Макензи ещё раз просмотрела все отчёты, чтобы убедиться, что ничего не упущено. Как она и подозревала, всё было в порядке. Засунув папку обратно в ящик, Макензи вышла из комнаты. Снова очутившись в коридоре, она остановилась, изучая таблички с надписями на дверях кабинетов. Большинство дверей были открыты, внутри за столами никого не было. Когда она уже практически дошла до конца коридора и очутилась в общей рабочей зоне, увидев вдали стойку секретаря, ей наконец-то удалось обнаружить занятый кабинет.

Макензи постучала в полуоткрытую дверь и услышала в ответ весёлое «войдите».

Она вошла в кабинет и увидела полную женщину, сидящую за столом. Она печатала что-то в компьютере и, не прекращая работать, взглянула на Макензи.

«Могу я вам чем-нибудь помочь?» – поинтересовалась она.

«Я ищу офицера Регги Томпсона», – ответила Макензи.

Женщина отвлеклась от работы. Она перестала печатать и, нахмурившись, взглянула на Макензи. Зная, что произойдёт дальше, Макензи предъявила удостоверение и представилась.

«Ага, всё понятно, – ответила женщина. – В таком случае должна сообщить вам, что мистер Томпсон вышел на пенсию в прошлом году. Он работал, пока это было возможно, но рано или поздно ему всё же пришлось уйти. У него диагностировали рак простаты. Насколько мне известно, он лечится, но болезнь сильно его подкосила».

«А вы не знаете, можно ли его навещать? Я надеялась задать ему несколько вопросов по поводу дела, которым он занимался в прошлом».

«Я уверена, он будет счастлив. Мистер Томпсон звонит в участок, по крайней мере, раз в неделю, чтобы справиться о новостях, о том, какие дела он пропустил. Но если бы я была на вашем месте, то подождала бы до завтра. Судя по тому, что говорит его жена, по утрам и сразу же после обеда он особенно переутомляется и потому к трём-четырём часам дня уже не в силах с кем-то встречаться».

«Хорошо, тогда я подожду до завтра, – согласилась Макензи. – Спасибо вам за помощь».

Макензи покинула участок с тем же равнодушием, которое испытала, когда только в него вошла. В общей сложности она провела здесь примерно полчаса, и хотя в её распоряжении был весь остаток дня, Макензи чувствовала себя уставшей. Тем не менее, тот факт, что Регги Томпсон принимает только в утреннее время, не оставил ей никакого выбора – она покинула участок и отправилась в мотель.

По пути зазвонил телефон, и Макензи была счастлива увидеть, что звонил Эллингтон. Хотя они в принципе не поссорились, было странно иметь с ним какие-то разногласия.

«Он делает то, что считает нужным, – говорила себе Макензи. – Оставь человека в покое».

Она ответила на звонок быстрым «Привет! Как дела?»

«Я пообщался с дюжиной разных бродяг сегодня. Теперь я по-новому смотрю на то, через что им приходится проходить, но я также понял, что это не те люди, на рассказы которых можно полностью положиться. Что у тебя?»

«Продвигаюсь понемногу, – ответила Макензи. – Я говорила с некоторыми из местных и сделала для себя несколько полезных открытий. На самом деле, это просто обычные сплетни, но в них всё равно есть зерно истины. Поговорила с судмедэкспертом, который проводил вскрытие тела, затем заехала в участок и пересмотрела документацию. Нашла там имя полицейского, который, кажется, имел отношение к делу. Буду беседовать с ним завтра».

«Чёрт побери, ты сделала больше работы, чем я, – возмутился Эллингтон. – Сколько ты там ещё пробудешь?»

«Я не знаю. Всё зависит от того, что принесёт завтрашний день и здесь, и там, в Омахе. Как там у вас настроение?»

Эллингтон замешкался.

«По правде сказать, чувствуется напряжение. Пенбрук злится, что ты так неожиданно отправилась на запад. Он помогает всем, чем может, но в то же время даёт понять, что не доволен ситуацией».

«А ты как?»

«Так же, как и вчера. Хочу быть рядом с тобой,… или чтобы ты была здесь. Но идея разделиться была неплохой. Я думаю, даже Пенбрук это признаёт. Если быть честным, здесь все думают, что ты просто воспользовалась возможностью, чтобы отправиться с визитом в родной город».

«Чушь какая-то», – заявила Макензи. Ей не понравилось, как по-детски это прозвучало.

«Но подумай, на что это похоже, – возразил Эллингтон. – Ты провела в Омахе меньше суток, а затем ни с того ни с сего отправилась в округ Моррилл, ни с кем не посоветовавшись. Вот так все здесь на это смотрят».

«Это не путешествие по родным местам. Я не получаю от этой поездки особого удовольствия».

«Я знаю, но Пенбрук и его люди не знакомы с тобой так хорошо, как я. Они догадываются, что здесь есть что-то личное, но до конца не понимают что к чему».

Эллингтон выждал паузу, а потом продолжил: «Не ругай меня, Мак. Как ты там держишься?»

«Я устала, я нервничаю и, честно говоря, жалею, что какие-нибудь поджигатели не спалили дотла родительский дом много лет назад».

«Если ты это сделаешь, я никому не скажу».

«Не искушай меня. Давай созвонимся позже».

Макензи положила трубку, судорожно вздохнув, и бросила телефон на пассажирское сиденье. Она ехала через городок и вспоминала, каким он был для обычной девочки-подростка, охваченной страхом и обозлённой на мать, сестру и полицию за то, что они не нашли убийцу отца. В то время она была зла на весь мир.

И пусть она уже выросла, какая-то часть разума Макензи до сих пор понимала, как городок вроде Белтона мог взрастить и укоренить в ребёнке такую злость. Здесь были только церкви, бары и бакалейные лавки. Ах да, ещё деревья, кукуруза и бескрайние акры земли.