Остров спокойствия Робертс Нора
– О да… – Глубоко вздохнув, Симона перевела дыхание.
Поскольку оболочке и металлу требовалось несколько часов, чтобы остыть, они с Сиси поехали в Портленд на обед – слава богу, не в загородный клуб – с Тюлип и Натали. В разговорах доминировала свадебная тема. Натали сияла от счастья, и это сияние отражалось на их матери.
– Ты смотрела фотографии, которые я тебе присылала? Униформа для обслуживающего персонала? – Натали отпила уже от второго бокала шампанского.
– Да, – ответила Симона. – Красивая. Простая и элегантная, и мне понравился цвет.
– Ежевичный. – Тюлип тоже отпила шампанского. – Признаюсь, у меня были сомнения, и я пыталась уговорить Натали на что-нибудь более традиционное. Но она оказалась права – поразительный цвет, особенно с ее акцентными цветами.
– Розово-сиреневый и бледное серебро. – Сиси кивнула. – Когда захочешь, ты умеешь смотреть глазами художника.
– Я надеялась, что ты и Симона наденете что-нибудь в серебре. Вы можете посмотреть платья в этом цвете? В бутике, с которым я работаю, есть очень красивые варианты. Времени для подгонки хватит.
– Мне идет серебро, – согласилась Сиси.
– Симона, ты не участвуешь в самой церемонии, но я хотела бы, чтобы ты участвовала… Я хочу, чтобы вы обе приняли в ней участие.
– Давайте после обеда зайдем в этот бутик, – предложила Симона. – Ты поможешь мне выбрать платье.
Натали удивленно моргнула.
– Правда?
– Ты невеста, Нат, тебе и решать. – Симона прикоснулась своим бокалом к бокалу сестры и увидела, что в глазах матери блеснули слезы. – Пошли по магазинам.
Для меня это просто платье, подумала Симона, а для моей матери и сестры какой-то важный символ.
Да и бронза все равно еще не остыла.
К тому времени, когда она и Сиси поехали обратно к литейному цеху – с платьями, туфлями, сумками, накидками для осенней свадьбы, – Симону переполнял энтузиазм.
– Вообще-то мне это даже понравилось, – заметила она.
– Иногда не повредит выйти из своей зоны комфорта. Ты сделала их счастливыми.
– Мы обе сделали.
– Да, мы обе. – Сиси шутливо толкнула внучку локтем в бок. – Теперь они наши должники.
– Еще какие.
Поскольку Симона хотела выполнить остальную работу сама и спешила вернуться на остров, она попросила литейщика погрузить бронзу в оболочке в ее машину.
– Я пишу Риду, – сказала Сиси, когда они въезжали на паром. – Чтобы он знал, что мы возвращаемся.
– Только пусть не приходит, пока я не закончу со скульптурой.
– Передам. И позову пару крепких мужчин, чтобы затащить ее в патио. – Она начала набирать текст. – Я хочу видеть, как ты освободишь ее от оболочки.
– Я хочу, чтобы ты видела.
Два с половиной часа спустя Симона утирала пот со лба, а обломки оболочки лежали на брезенте рядом с различными молотками и инструментами.
И перед ними стояла бронзовая скульптура, подсвеченная лучами вечернего солнца.
– Великолепно, Симона. Великолепно.
– Будет великолепнее. – Она зачистила литники, обработала поверхность наждачными подушечками. – Еще несколько шагов. Выравнивание поверхности, хорошая пескоструйная чистка, потом нанесение патины. Но я ее вижу, Сиси. Я вижу, что это именно то, о чем я мечтала.
– Да, Рид таков.
– Я не надеялась встретить его, вот в чем дело. Какое-то время я не надеялась вообще ни на что. Потом я очнулась и начала надеяться, что когда-нибудь смогу сделать что-то подобное. Честно, этого мне было достаточно, – у меня была ты и этот дом, и я всегда могла сюда вернуться. А потом… я встретила его.
Симона присела, провела пальцем по бронзовому лицу.
– Он любит меня.
– Меня любили многие мужчины и несколько женщин. Этого недостаточно, детка.
– Да, недостаточно. Даже при том, что он красивый и добрый, храбрый и умный и все остальное. Этого было бы недостаточно.
Она сняла бандану, которой повязала свои волосы.
– Но он словно отпер ключом что-то внутри меня, Сиси. И я начала видеть больше, чувствовать больше, хотеть больше. Я начала верить. Я люблю его за то, какой он есть, и за то, какая я с ним.
– Когда ты ему это скажешь?
– Когда закончу скульптуру и покажу ему. – Симона выпрямилась. – Это глупо?
– Я думаю, это очень важно. Я помогу тебе здесь убраться.
Рид поймал двух ребятишек, которые считали, что бросать зажженные петарды в мусорные баки это верх веселья.
Он собирался отпустить мальчишек, конфисковав оставшиеся боеприпасы, однако их отец, принявший изрядную долю выпивки на пляже, затеял с ним спор.
– Да что такого-то? Дети просто развлекаются. Никого не поранили. И за петарды я заплатил свои кровные.
– Дело в том, что они нарушили закон, поставили под угрозу общественную безопасность, как и собственную, и повредили общественное имущество.
– Это мусор-то имущество?
Все еще стараясь сохранять дипломатический тон, Рид кивнул.
– Да. Мусор, который они уберут.
– Мои сыновья не дворники.
– Надо убрать.
– Да хрен тебе. Пошли, Скотти, Мэтт.
– Они никуда не пойдут, пока не уберут за собой.
Пьяный папаша раздул грудь.
– Кто их заставит?
Дипломатия, решил Рид, не всегда помогает.
– Поскольку они несовершеннолетние, я оштрафую вас за участие в хулиганских действиях и за то, что вы привезли на остров незаконные взрывчатые вещества.
– Не бери на понт.
Рид улыбнулся.
– Никаких понтов.
– Я не заплачу ни цента какому-то зануде-копу, который пытается унижать меня и пристает к моим мальчикам на каникулах.
Он повернулся. Рид встал перед ним, преграждая путь. Красный от выпивки и от злости, папаша толкнул Рида.
– Что ж, добавим в список нападение на офицера полиции.
Слегка удивленный, Рид увернулся от внезапно выброшенного кулака и уладил дело, развернув мужчину спиной к себе и защелкнув наручники на его запястьях.
– Так себя вести нельзя, – сказал Рид мальчикам, когда старший вытаращил глаза, а младший захныкал. – Сэр, вы сильно пьяны, – продолжал Рид, пока мужчина сыпал ругательствами, в то время как в собравшейся толпе некоторые начали фотографировать и снимать видео на смартфоны. – Вы сопротивляетесь аресту, теперь доставляете неудобства обществу, не говоря уже о том, что оказываете плохое влияние на несовершеннолетних детей. Ваша мама здесь? – спросил Рид у мальчиков.
– Это наша неделя с папой, – пробормотал младший.
– Хорошо. Давайте уладим все в участке. Сэр, я могу доставить вас туда силой или вы можете пойти добровольно.
– Я подам в суд на твою гребаную задницу.
– Значит, силой. Скотти, Мэтт, следуйте за нами. – Он взглянул на пса, который сидел рядом. – Пойдем, Барни.
Получив приглашение на ужин, Рид пришел к Сиси уже после девяти, и ему хотелось выпить, как утопающему хотелось бы глотнуть воздуха.
– Тяжелый день? – спросила Сиси.
– Всякого понемногу, а в довершение пара детишек с петардами и их пьяный отец-скандалист, которого вырвало в моем кабинете. Приятного мало.
– Сейчас принесу тебе пива и сэндвич с острым соусом.
– Я люблю тебя, Сиси.
– Иди, сядь, посмотри на воду. И дыхание уджайи[11] не повредит.
Помогли и пиво, и вид на воду тоже. Наверное, и дыхание не помешало. Но гармония восстановилась окончательно, когда пришла Симона – ее волосы, недавно ставшие медными, сейчас были подвязаны синей банданой – с тарелкой, на которой лежал картофельный салат и сэндвич с острым соусом.
Она протянула ему тарелку, наклонилась, чтобы поцеловать.
– Петарды и пьяный?
– Ага. – Он указал на собаку, уже храпящую у его ног. – Мой напарник совсем вымотан. Как дела на материке?
– Мы с Сиси купили наряды на свадьбу моей сестры. Главное, позволили Натали и маме помочь нам с выбором. Чем заработали их расположение. Я сделала несколько набросков для украшения свадебного торта Натали и Гарри.
– Покажешь? Счастливые свадебные картинки должны отвлечь меня от петард и пьяных скандалистов.
– Я принесу.
Рид ел, глядя на воду и слушая похрапывание своей собаки.
Симона вернулась с блокнотом, села на подлокотник его кресла.
– Вот этот мне нравится больше всех.
На рисунке сказочно красивая девушка танцевала в белом платье принцессы – с пышной юбкой и с блестками на топе. На пушистых светлых волосах невесты сверкала диадема. Жених был в темно-сером фраке с серебряным галстуком, что хорошо подходило к внешности златовласого принца.
Жених с невестой кружили в танце и смотрели друг на друга с таким выражением счастья, словно каждый из них нашел друг в друге ответы на все вопросы.
– Ты должна вставить это в рамку и подарить ей.
– Это простой быстрый набросок.
– Могу поспорить, ей очень понравится. Подпиши, поставь дату, вставь в рамку.
– Ты прав. Ей это понравится. Фигурки для торта я собираюсь сделать из фарфора и расписать их вручную.
– Судя по нарядам и приготовлениям, это будет большая, формальная и шикарная свадьба.
– Двести семьдесят восемь человек в списке приглашенных. На данный момент. Просьба гостям быть в вечерних нарядах. Это что касается большой и формальной. Шикарная? Насколько только возможно.
– А ты хочешь такую же? Свадьбу в стиле «настолько шикарно, насколько возможно»?
– Я никогда не говорила, что вообще хочу свадьбу.
– Мы к этому еще вернемся. И к троим детям, которым мы никогда не дадим в руки петарды и спички.
У нее екнуло сердце, и она не могла понять, тревога это или радость.
– У тебя большие прожекты, шеф.
– Так я себе это представляю. Но сначала я должен уговорить тебя переехать ко мне. Хотя и не тороплю. Сначала нужно построить для тебя студию. Я уже над этим работаю.
– Ты… что?
– Ну, не то чтобы прямо работаю – летом слишком много дел. Я только попросил двоюродного брата Донны… ты знаешь, Илай, он архитектор… попросил его набросать пару идей.
Рид отпил пива. Холодное пиво и сэндвич с острым соусом просто отлично убирали следы тяжелого дня.
И все же он сильно устал, глаза невольно закрывались.
Симона смотрела на горизонт, на мерцающую лунную дорожку на воде между ними и краем света.
– А мне позволено внести свой вклад в дизайн твоей фантазийной студии?
– Конечно, поэтому Илай придумывает несколько идей. Потом можешь их посмотреть и поиграть с ними.
Она подумала о скульптуре и о том, сколько ей потребуется времени, чтобы закончить ее, довести до совершенства. Не стоит ли показать ему прямо сейчас? Как он показал ей свои мысли о будущем.
– Может, нам…
Симона замолчала, когда его телефон подал сигнал. Она увидела имя звонящего: Джакоби.
Мыслям о будущем придется подождать.
Хобарт нанесла быстрый и неожиданный удар в Огайо, в престижном пригороде Коламбуса. Ее цель – популярный местный диктор новостей – получил предупреждение от ФБР и отнесся к нему серьезно.
Он никогда не забывал тот вечер в торговом центре «Даун-Ист». Ему было двадцать восемь, он работал на телестанции Портленда – вел местные репортажи и пытался пробиться в настоящие новости. Когда началась стрельба, он нашел укрытие и только что купленной видеокамерой записал фрагменты бойни, дрожащим голосом пытаясь описать то, что видит, слышит и чувствует.
Макмаллен с репортерской удачей пошла одним путем, а Джейкоб Лансин – другим. Видеозапись отправилась к полицейским, однако на выходе из торгового центра он встретил команду со своей телестанции. И дал толковое интервью в режиме реального времени.
Он поднялся по карьерной лестнице, стал диктором, женился на уроженке Колумбуса, дочери богатого бизнесмена.
Он добился и славы, и богатства.
Удача улыбнулась Патрисии, когда некая женщина за рулем писала сообщение приятелю, что опаздывает на свидание, и врезалась в «БМВ-кабриолет» Лансина. Он получил перелом плеча, сломанную лодыжку и повредил шею.
Благодарный судьбе за то, что не погиб, Лансин взял отпуск и проходил реабилитацию на дому.
Патрисии потребовалось всего два дня, чтобы выяснить: его массажистка собирает волосы в короткий коричневый хвостик, носит футболки и джинсы и привозит с собой массажный стол, когда приезжает – каждый день, ровно в два часа дня.
Патрисия арендовала машину той же марки и цвета, что и массажистка, надела коричневый парик, простую футболку и джинсы. И приехала на десять минут раньше. Чтобы скрыть лицо, выставила перед собой массажный стол.
Лансин с гипсом на ноге, с подвязанной рукой и в шейном бандаже заглянул в монитор безопасности, отключил сигнализацию и открыл дверь.
– Привет, Рони. Ты рано.
– Я вовремя, – сказала Патрисия и выстрелила ему в грудь. Когда он упал, добавила два выстрела в голову.
Она бросила стол в прихожей, отрезала у Лансина прядь волос, закрыла дверь и побежала к машине. Все – менее чем за минуту. Поскольку она намеревалась оставить машину в аэропорту, ей было все равно, увидит ли кто-нибудь, как она уезжает.
Бросив машину, Патрисия вернулась на такси в Колумбус и купила за наличные подержанный роскошный внедорожник.
«Пора провести отпуск на острове», – подумала она, остановившись у почты, чтобы отправить Риду последнюю открытку.
В течение недели до и после Четвертого июля на остров хлынул бешеный поток посетителей. Отели, пансионаты и агентства по аренде работали на пределе возможностей, а полоска пляжа превратилась в море разноцветных зонтов, циновок и шезлонгов.
В небольшом парке на Хай-стрит оркестр играл патриотические марши. Дети – а также довольно много взрослых – выстраивались в длинные очереди за раскрашиванием своих лиц, за мороженым и гамбургерами.
Спасаясь от жары, народ плавал в воде, лежал на воде или просто сидел в воде. Яхты с белыми парусами сновали по гавани. В воздухе пахло солнцезащитными кремами, картошкой фри, жаренной на арахисовом масле, сладостями и летом.
Рид дежурил по двенадцать часов в сутки. Если бы не маленькая проблемка с серийной убийцей, он наслаждался бы каждой минутой. Ежедневный карнавал!
Летом ходили два парома: один изрыгал автомобили и пешеходов на пристань острова, а второй принимал отъезжающих и увозил их обратно в серые будни.
Четвертого июля Рид как обычно стоял на паромном причале, следя за машинами и туристами. Рядом с ним, вглядываясь в лица, стояла Симона.
– Ты думаешь, она явится сегодня?
– Я думаю, что сегодня самый большой наплыв людей, и это очень удобно, чтобы проскользнуть незамеченной. На стоянке для яхт мои сотрудники присматривают за частными суднами и чартерами.
– Но такие толпы…
– Да. С другой стороны, Хобарт достаточно умна, чтобы понимать: мы будем особенно внимательно следить в праздничные выходные и Четвертого июля. Будь я на ее месте, я бы подождал.
– Как ты ждешь следующую открытку.
– Четвертого июля почта не работает. – Последний минивэн, полный детей, съехал по трапу. – Нам с Барни пора идти на работу.
– Возьми меня в напарники.
– Увы, бюджет не позволит. – Рид поцеловал ее. – Мне было бы спокойнее, если бы ты сегодня держалась где-нибудь в стороне. Знаю, вы с Сиси обычно смотрите фейерверк из патио. Пусть так и остается.
– А мне было бы спокойнее, если бы ты смотрел фейерверк с нами.
Рид выразительно похлопал по своей кепке с надписью «ШЕФ».
– Послушай, грядущий парад, парк, пляж, толчея… Она может быть где угодно! Она может, не дай господи, взять тебя на мушку из окна отеля «Оверлук».
– Так просто она меня не застрелит. Здесь у нее личное. Она хочет видеть мое лицо, смотреть мне в глаза. А еще ей нужен план отступления… Доверься мне.
– Хорошо. – Она взяла его за руки. – Я буду тебя ждать.
– У Сиси. Оставайся там сегодня вечером. Я приду после фейерверка. Она еще не приехала. Может, я немножко научился ясновидению у Сиси, но ее пока здесь нет.
И все равно он внимательно осматривал толпу, выбирая взглядом женщин, обращая внимание на тех, кто смотрел на него.
В конце долгого дня, среди пожарных-добровольцев, Рид наблюдал, как небо озаряется цветом, слушал, как воздух звенит от взрывов.
Пока нет, подумал он, когда люди зааплодировали. Но скоро.
Глава 28
Она приехала через три дня, поставив подержанный джип в очередь машин у материкового причала. И, как и многие в этой очереди, вышла из машины, чтобы походить.
Патрисия отрастила волосы до плеч, покрасила их в светлый блонд. Последние несколько недель она мазалась автозагаром и с дополнительной помощью искусного макияжа добилась здорового, сияющего вида. Глаза, ставшие благодаря контактным линзам ярко-голубыми, прятались под большими стильными солнечными очками. А под нежно-голубым летним платьем – с короткими рукавами, чтобы скрыть шрам под мышкой – виднелся искусственный животик, имитирующий срок беременности примерно в пять месяцев. На безымянном пальце левой руки красовалось впечатляющее обручальное кольцо; фианит достаточно хорошо сверкал, чтобы сойти за настоящий бриллиант.
Она сделала в салоне хороший маникюр и педикюр – французский, для элегантного образа – и прикупила летнюю сумочку и сандалии «Прада».
Хорошо ухоженная беременная жена состоятельного мужа.
Пара туристов – любители пеших походов, мужчина и женщина – сидели на рюкзаках, ожидая объявления на посадку. Молодая женщина явно устала сидеть на жаре.
Патрисия подошла к ним, положив руку на фальшивый живот.
– Здравствуйте. Можно я спрошу у вас, знаете ли вы какие-нибудь легкие – очень легкие – пешеходные маршруты на острове? Мой муж – любитель походов и, когда он приедет сюда через неделю, обязательно меня куда-нибудь потащит.
– Конечно. – Женщина улыбнулась Патрисии. – Возьмите карту в информационном центре вон там.
– Карты можно взять и на острове, – сказал мужчина. – В инфоцентрах они бесплатные, зато в магазинах карты получше. По-моему, они недорогие. – Он достал из рюкзака свою карту. – Мы можем показать вам пару хороших, легких пляжных походов. Маршрут к маяку интереснее, однако он длиннее и сложнее.
– Прекрасно. Я хотела бы просто сидеть на пляже, читать, смотреть на воду, жаль Бретт любит ходить… Откуда вы приехали?
Она продолжала с ними болтать. Она – Сьюзен «зовите меня Сьюзи» Брин – приехала из Кембриджа. Ее мужа – Бретта – неожиданно вызвали в другой город по работе, но она рада, что у нее есть несколько дней, чтобы подготовить коттедж, который они сняли на шесть замечательных недель, запастись продуктами и спокойно отдохнуть.
Они – Маркус Тидингс и Лиза Хопп – охотно слушали и отвечали.
– Хотите, я возьму вас в свою машину? Мне так и так платить за въезд, а с пассажиров автомобиля не берут платы. Это сэкономит вам пешеходный сбор. К тому же я могу отвезти вас в деревню, по крайней мере, до агентства по аренде, куда мне все равно нужно за ключами.
Исполненные благодарности, туристы пошли к ее машине. Только тут Патрисия поняла, что забыла сменить номера «Субару» на массачусетские. Мысленно проклиная себя за промах и продолжая улыбаться, она на ходу придумала легенду: одолжила машину брата. Впрочем, дружелюбные путешественники не обратили на это внимания.
Она предложила Лизе сесть рядом с ней впереди. Так, группой из трех человек, они въехали на паром и всю дорогу болтали на палубе.
Когда Патрисия съехала на причал острова Спокойствия, полицейские в патруле едва бросили взгляд на внедорожник с номерами Огайо, перевозивший трех пассажиров и рюкзаки.
Когда Патрисия забирала в агентстве по аренде ключи, Симона паяльной лампой разогревала бронзу, пока та не стала золотой. На волосы Рида, на Барни, на те места, где ей хотелось видеть отблески красного и золотого, кистью был нанесен нитрат железа. На мече, на ошейнике, подаренном Барни, она использовала нитрат серебра, чтобы выделить серебристо-серую патину. Работа займет много часов – но это гораздо лучше древнего метода, когда бронзовые скульптуры закапывали в землю, чтобы бронза окислилась, к тому же давало ей полный контроль над тем, что выделить, чему добавить движения и жизни.
Она училась у патинеров во Флоренции и в Нью-Йорке. Для этого произведения, которое стало для нее таким близким, она применила все, чему когда-либо научилась.
Отдыхая, ходя по студии, утоляя жажду, Симона вглядывалась в лица на полках студии. Она работала над ними, отвлекаясь от скульптуры Рида. Последнее лицо, которое она закончила, смотрело на нее широко раскрытыми улыбчивыми глазами. Трент Вулворт, мальчик, в которого она была влюблена, как влюбляются девчонки. Ему не довелось стать мужчиной. Симона-подросток думала, что он разбил ей сердце, а на самом деле он едва его уколол. Теперь она это понимала и вспоминала Трента с сожалением и печалью.
Все лица будут отлиты из бронзы. Она может сделать это и сделает не только потому, что наконец нашла нужную силу внутри себя, но и потому, что мужчина, которого она любит, помог ей раскрыть все остальное.
Симона надела перчатки и вернулась к скульптуре.
Много часов спустя, когда ее плечи затекли после последних этапов обработки – воскования и полировки, она пошла в студию Сиси.
Бабушка сидела за столом для обрамления картин.
– Я уж думала, выйдешь ты когда-нибудь?
– Я… О, Сиси, как красиво! Дом Рида, люпины как море цвета, лес! А какой свет! И феи в лесу, вот намек на них в этой пятнистой тени… И Рид стоит на бельведере со мной и с Барни.
– Так я это вижу. Я подарю картину ему – и, как я понимаю, тебе – на Рождество. К тому времени ты будешь жить у него, если только моя внучка не идиотка. Думаю, подойдет для спальни.
– Совершенство! – Она взяла Сиси за руку. – Ты можешь на минутку выйти?
– Если для серьезного напитка, то могу.
– Сейчас устроим.
– Дай себе и Риду отдохнуть, – сказала Сиси, когда они покинули студию и прошли в патио. – Ступай сегодня вечером к нему. Вы оба слишком много работали и оба в напряжении с тех пор, как пришла последняя гадкая открытка. Иди, откройте бутылку вина и займитесь сексом.
– Я как раз думала об этом. Потому что смотри, я закончила.
У Сиси перехватило дыхание – как у художницы, и как у бабушки.
– Ох, Симона. – Она подошла к барной стойке, где стояла скульптура, озаренная вечерним светом. – В нем есть жизнь, пульс, душа и столько всего еще! О, и патина, такой свет, глубина и движение. Детализация, поток… – Она прослезилась. – Дай мне вина, детка, и салфетку. Я потрясена.
Сиси вздохнула и медленно обошла скульптуру, пока Симона открывала бутылку.
– Несколько лет назад, во Флоренции, на твоей первой выставке меня вот так же, до слез, тронула твоя Тиш, «Возникновение». Ты вообще делаешь прекрасные работы, Симона, но в этой, как и в «Возникновении», в каждую линию, в каждый изгиб вложены сердце и душа.
Она взяла бокал и салфетку.
– Он великолепен. Он дышит. Тебе не придется говорить ему, что его любишь, когда он это увидит. Если он не идиот. А он не идиот.
– Я готова сказать ему.
– Тогда иди и скажи. – Сиси притянула Симону к себе. – Иди за своим мужчиной.
Вторую спальню пляжного домика Патрисия использовала для хранения оружия: пистолетов и боеприпасов, прибора ночного видения, ядов, шприцев и ножей.
Мой штаб, подумала она. Она повесит здесь карты города, отметит маршруты и привычки своей жертвы и его ближайших друзей. Она выяснит, где он пьет пиво, ест ланч, кого трахает.
Патрисия держала дверь запертой и говорила уборщице, что муж не любит, когда вторгаются на его территорию; во вторую спальню вход запрещен.
Она положила мужские туалетные принадлежности в главную ванную комнату, в комод – мужское белье, в шкафу развесила мужскую одежду. Расставила по комнатам походное снаряжение, на стол поставила бутылку первоклассного джина, который она время от времени будет выливать в раковину, виски, который пила сама, пару бутылок приличного вина и бочонок пива. Позже она будет оставлять мужские ботинки и другие предметы тут и там, как будто их небрежно разбросали по комнатам.
На видном месте лежала книга «Чего ждать, когда вы ждете ребенка», заранее потрепанная и надписанная.
Довольная, Патрисия отправилась на свою первую прогулку в деревню.
Так легко смешаться с толпой, просто зайти в магазин и купить несколько безделушек – в том числе мужские плавки и футболку с «маяком Спокойствия». Муж, сказала она продавцу, будет в восторге.
Не прошло и получаса, как она заметила Рида. Тот, держа на поводке собаку, объяснял дорогу каким-то людям.
«Все, твое время истекает, детектив».
Неспешным шагом Патрисия пересекла улицу и побрела, разглядывая витрины. Но краем глаза следила за ним всю дорогу до полицейского участка.
Получив сообщение от Симоны, Рид решил хотя бы раз вернуться домой до темноты. После сумасшествия праздничных выходных день выдался достаточно тихим. Неприятное ощущение между лопатками заставило его оглянуться, посмотреть по сторонам. Нет, никого и ничего подозрительного.
– Не дадим тревоге играть у нас на нервах, Барни. Будем думать о сегодняшнем дне.
Вид знакомой машины, припаркованной перед домом, сразу поднял ему настроение. А когда он увидел ее саму, сидящую на крыльце с бокалом вина, все тяжелые мысли разом вылетели из головы.
Читать бесплатно другие книги:
