Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

– Я бы сказал, что он нарвется, – поправил практикующий. – Как долго это происходит?

– Что происходит?

– Ты прекрасно понимаешь суть моего вопроса.

Еще бы. У Влада просто фантастическая способность поднимать исключительно те темы, на которые я не хочу разговаривать именно с ним больше всего. Уверена, он делает это специально.

Ощутив себя догом, впервые увидев свою сущность по-настоящему, я словно толкнула костяшку домино, запуская цепочку, постепенно укладывающуюся передо мной в причудливый узор. И с того момента все окончательно изменилось.

Мой слух, зрение, обоняние и скорость стали в разы лучше. Теперь, сидя в аудитории, я не только слышала каждый шепоток и у кого какая музыка играет в наушниках, но и могла совершенно точно определить, кто перелистывает страницы тетради, кто грызет карандаш, а кто играет на планшете, различая даже самые незаметные, близкие к тишине звуки. Та же ситуация была с запахами, отчего посещение раздевалки на физкультуре превратилось в еще большую пытку. Что касается зрения, то оно будто бы стало четче, особенно, если я наблюдала за чем-то быстро движущимся, например мячом или брызгами масла на сковородке. Передвижение в темноте и вовсе перестало быть проблемой. Ночью я видела как днем, что приводило меня в дикий восторг. Почти в такой же, как бег, на который я теперь была способна.

Кроме усилившихся физических возможностей, на третий день я стала замечать еще кое-что. Повышенное внимание к своей персоне. Ни с того ни с сего мне улыбались и заводили разговор уже давно знакомые парни с потока, прежде не проявлявшие никакого интереса. Со мной пытались познакомиться в транспорте, на улице, даже в магазине. Логика подсказывала, что все это связано с сущностью, но спросить об этом у Влада я стеснялась, а с Сашей и Варварой мы как бы находились в состоянии бойкота. У Ирки же не было ничего подобного, так что я чувствовала, что это какое-то свойство темных.

– Началось после той пятницы у Варвары, в понедельник, – призналась я. – Ты знаешь, почему они все вдруг начали обращать на меня внимание, да?

– Разумеется. – Влад свернул с проспекта в узкий проход межу торговым центром и пятиэтажкой с магазинами на первом этаже. – Это стандартный, я бы даже сказал, базовый магнетизм темных. Признав свою сущность, слившись с ней, ты прекратила сдерживать в себе хищника, излучая его сексуальность, всегда завораживающую и привлекающую людей. Мы – огонь, они – мотыльки.

– Не заметила, чтобы за тобой бегали толпы девушек, – пробурчала я, смущенная его объяснением.

– Я наигрался с этим еще до двадцати. Теперь просто приглушаю, экономя время и силы.

– Выходит, этот интерес ненастоящий?

– Почему? – Влад обернулся, вопросительно приподняв бровь.

– Он же привлечен не мной, а сущностью…

– Разве сущность не часть тебя?

– Все равно есть в этом какая-то искусственность. Будь я обычной, все осталось бы по-старому.

– Но ты не обычная и никогда ей не была. – Яблонев свернул в следующий двор. – Что такое? Тебе кто-то понравился, и ты боишься, что его заинтересованность… – практикующий щелкнул пальцами, подыскивая слово, – …наколдованная?

– Никто мне не понравился, я просто спросила, – ответила я в спину ведьмаку, стараясь думать о чем угодно, только не о том, что тот, кто мне действительно нравился, сейчас шел со мной. Как и о том, как давно он меня не кусал. С той совместной ночевки, бывшей, казалось, вечность назад.

Собственно говоря, в такой паузе виновата была я сама, решив проверить, сколько продержусь без этого дурманящего и заживо сжигающего меня контакта. А заодно, не захочет ли Влад возобновить его первым. Если ответ на первое очевиден (полтора месяца – вот мой предел), то второе слишком болезненно, чтобы мучить себя долгими размышлениями. Ведьмак всего лишь потакал моей потребности, и ждать от него инициативы – идиотизм, на который я зачем-то себя подписала.

Как будто мне больше не о чем переживать, а между тем вопрос с отцом так и оставался открытым. Никто не знал, с чего начинать. Не было фотографии, не было вещи, не было ничего, что несло бы его частичку. Ничего, кроме меня самой. А когда Влад и Настя Захарова попробовали использовать мою кровь в качестве поисковика, выяснилось, что от подобного мой биологический отец защищен. Маятник просто не останавливался над картой, кружась до тех пор, пока Захарова его не перехватила, признав, что дело дохлое даже для ее способностей.

Все, что было нам известно, по-прежнему упиралось в мою внешность и отсутствие его духа в мире мертвых, что повторно проверили и Влад, и Настя. Итого: он живой кареглазый шатен, предположительно высокий, с сущностью крупной собаки и, скорее всего, проживающий на территории России. Блестяще.

– Агата?

– Я прослушала, – моргнула я, чувствуя себя застигнутой на месте преступления. – Что?

Влад не ответил, склонив голову набок, по-птичьи. Ох и не люблю я, когда он так делает… Обычно подобный жест у моего практикующего выдавал глубокую задумчивость. А когда Яблонев глубоко задумывается, глядя на меня – это значит, что в ближайшую минуту всплывет что-то, что мне не понравится.

Ведьмак сократил расстояние между нами, и я сделала шаг навстречу, движимая странной необходимостью быть рядом. Иногда она проявлялась особо остро, но каждый раз непредсказуемо. Просто Влад совершал какое-либо движение, и мне в голову вбивался гвоздь-мысль обязательно, сейчас же, немедленно прикоснуться к нему. Словно, если этого не произойдет, случится что-то плохое.

Рискнув спросить у Ругаловой, бывает ли подобное с ней, я, к своему облегчению, получила положительный ответ. Очередное проявление связи, проходящее у всех фамильяров и практикующих одинаково. Правда, в Иркином случае, из-за их близости с Лешей, такие приступы случались намного реже.

Подушечки пальцев Князя невесомо прочертили по моей щеке, указательный провел у самого контура нижней губы, прежде чем скользнуть по скуле и, через висок, спрятаться в волосах. Дыхание согрело кончик носа: нотки табака, мяты и крепкого черного чая. Сердце застеповало, подбираясь к горлу, и время запнулось на месте, словно не решаясь пробить следующую секунду, пока я вглядывалась в серый туман его глаз. Что бы он ни скрывал за собой, оно точно не было спокойствием или весельем.

Идеальный момент, чтобы обнять его за шею, привстать на цыпочки и… но… Жалкая фантазия, имеющая право на жизнь только в моей голове, и то не всегда. Точно не в присутствии Влада. Точно не сейчас, когда он так внимательно смотрит, отчего-то до сих пор выдерживая тишину.

Нахмурившись, Яблонев взял меня за руку, крепко стиснув ладонь, и потащил к двухэтажным многоквартирникам, затесавшимся между пятиэтажек и супермаркетов центра города. Раньше я никогда не бывала здесь, даже не подозревала, что с шумной и одной из самых оживленных улиц соседствует яркий пример из прошлого века, с бельевыми веревками во дворе, санками на балконах и деревянными подъездными дверьми на пружинах.

Влад уверенно пересек со мной двор, обогнул канализационный люк напротив первого из четырех подъездов и потянул меня к нему. Перешагнув первые два порожка, чтобы успеть за ведьмаком, я шмыгнула в темный теплый подъезд следом за ним, раздумывая, к кому мы так торопимся и почему Яблонев ведет себя так странно. Дверь тихо, со скрипом хлопнула, и вместо того, чтобы подняться на лестничную площадку первого этажа, Влад толкнул меня в чернильную темноту под лестницу, шагнув следом.

– Что ты…

– Шш, – оборвал ведьмак, медленно потянув за тряпичный язычок замка на молнии моей куртки.

Судорожно втянув носом смесь здешней пыли, чего-то пригоревшего, сырости и запаха Влада, я застыла в понимании, что именно он собирается делать, и уже предвкушая это. Рука парня снова оказалась в моих волосах, пробираясь на затылок и властным движением заставляя откинуть голову назад. Последовав его молчаливому требованию, я глубоко вздохнула, вздрогнув, когда концы легкого шифонового шарфа пощекотали горло, соскальзывая прочь от шеи и опадая на груди.

Холодные пальцы нежно погладили кожу под подбородком, перескочили к вырезу обыкновенной блузки на пуговицах, почти виртуозно расстегнули верхнюю и оттянули ткань вправо. Горячее, прерывистое, как и у меня самой, дыхание опалило мочку, и я шумно выдохнула, когда Влад мягко потянул ее зубами, слегка прикусывая. Все равно что дать команду «на старт, внимание, марш» мурашкам на спине и животе.

– Да? – шепотом, на выдохе, спросил мой практикующий.

– Да, – сглотнула я, ловя пересохшими губами раскаленный воздух.

Еще пара пуговиц сдалась его пальцам, и широкая ладонь поочередно огладила грудь через кружевную ткань лифчика. Охнув от чуть сильнее сжавшихся на мочке зубов, я подалась на его руку, не желая, чтобы она исчезала.

– Да? – снова спросил Влад, очерчивая большим пальцем затвердевший от его действий сосок. Что он собирается…

– Да, – подтвердила я, не давая себе ни полшанса и чувствуя короткую вспышку его довольства.

Горячее дыхание дразняще затанцевало по моей шее, не зная, куда деть руки, я сунула их в карманы куртки, откинувшись на стену и понадеявшись, что она не слишком грязная. Все это пролетело в сознании самым краешком, пока я отчаянно сжимала кулаки и пальцы ног, задыхаясь в своем сладком ожидании и слегка прикусывая язык, чтобы не выдать собственное нетерпение еще и стоном.

Несмотря на то что я ждала укуса, Влад все равно умудрился меня обмануть, зависнув над одним местом и резко сжав зубы на другом, чуть ниже, там, где бился пульс. Не будь его руки в моих волосах, ударилась бы головой об стену, дернувшись от силы, жара и острой необходимости ощутить это еще раз, плавящей мозги. Следующий укус, сжатие груди, и мои руки уже на спине Влада, пытаются вдавить, прижать теснее, чтобы он ощутил, понял, с каким огнем играет… Шумные вдохи и выдохи, его руки перехватывают мои, размыкают, разводят в стороны, пальцы переплетаются, я все еще на ногах только благодаря стене… Плевать. Еще. Еще. Еще!

Зубы исчезают с шеи, и мне почти хочется захныкать, как маленькому ребенку, у которого только что отняли все конфеты и прямо на глазах выбросили в мусорное ведро. Следующая секунда переворачивает сознание, уничтожает реальность, выметает все, что я когда-либо знала и чувствовала, потому что его язык очерчивает мои соски прямо через кружево, зубы задевают нежную кожу, наконец, смыкаясь на ней.

Низ живота простреливает огнем, внутри чертов кратер проснувшегося вулкана, горячо, сильно, ярко, сумасшедше. Хочется свести затрясшиеся ноги, хочется прижаться к Владу всем телом, хочется обвить его руками и ногами и остаться в этой темноте на одну маленькую дикую вечность. Хочется слишком многого.

Каждая клеточка гудит от напряжения и электрического тока в крови, я как будто молния, бьющая в одно и то же место с каждым его движением, и это… прекрасно.

Его восторг, желание, та же самая необходимость почти физически ощутимы, искрятся на коже после каждого соприкосновения, руки отпускают, чтобы тут же опуститься мне на бедра, пальцы зарываются в его короткие густые волосы…

Шея… грудь… шея… грудь… Короткие укусы на шее, глубокие на груди… Я тонула в огне, погружалась с головой, сливалась с пламенем под барабанный бой крови в ушах и наши рваные вздохи, полные понимания.

Цепочка укусов снизу вверх, руки движутся следом, очерчивают бедра, талию, поглаживают живот, подбираются к груди, массируют округлости, сжимая сильнее на каждом укусе. Последние смехотворные миллиметры между нами исчезают, когда его тело с силой вжимается в мое, придавливая, распластывая по стене. Ноги не держат даже с опорой, хочется стечь на пол, снова научиться дышать, но как-нибудь потом. Может быть, в другой жизни. В этой я готова задохнуться или сгореть под прикосновениями своего ведьмака.

Ладони исчезают с груди, чтобы каким-то непостижимо быстрым и точным маневром оказаться в задних карманах моих джинсов, придвигая меня еще ближе. Грудь вжимается в его, сердца перестукиваются друг с другом, пытаясь сыграться в одном ритме, зубы чуть смыкаются на горле, ведут вверх, не всерьез прихватывают участок под подбородком…

Мята, табак, древесная стружка и пряности витают вокруг, заползая в нос, ветерком дыхания скользят по щекам и проникают внутрь, когда Влад кусает мою нижнюю губу, слегка потягивая ее на себя. О боги.

Взрыв. Фейерверк. Непонятный звук вытекает из моего рта в его, голова кружится, темнота рассыпается на желтые и красные точки. Влад исчезает, отстраняется, и у меня нет сил даже на попытку задержать темного рядом. Каждый миллиметр кожи покалывает и горит, в венах вместо крови шипучая пена лихорадки, разносящая эхо удовольствия по всему дрожащему телу. Я способна только дышать. Рвано, через раз, едва удерживаясь от того, чтобы опуститься на корточки.

Так мы и поступаем. Ничего не говорим, вряд ли даже думаем. Просто дышим минута за минутой, пока вокруг нас остывает темнота.

– Поднимайся на второй этаж, заходи в двадцать девятую, дверь открыта. Я покурю и приду, – хрипло прервал тишину Влад, отлепляясь от стены и покидая уголок, пропитанный нашим безумием.

Яблонев вышел из подъезда, мягко прикрыв за собой скрипучую дверь, и я осталась наедине с подбирающимся хаосом. Позже. Я попробую обдумать и переварить случившееся между нами позже. Оно слишком отличается от того, что возникало раньше.

С третьей попытки все пуговицы блузки вернулись в свои петли, а шарф занял прежние позиции. Поправить одежду и волосы легче, чем мысли.

Поднявшись на второй этаж по деревянной лестнице, я немного постояла на площадке, стянув куртку и осматривая ее на предмет краски, мела, паутины или грязи. К счастью, ничего подобного не было, и еще минуты три я гипнотизировала дверь с пластиковым номерком «29», надеясь, что Влад вот-вот поднимется и заходить одной неизвестно к кому и зачем не придется. Однако мой практикующий не торопился, и я даже могла понять почему. В отличие от меня, он предпочитал обдумывать все сразу, а не оставлять на потом.

Дернув за железную ручку двери, оказавшуюся и вправду незапертой, я потянула ее на себя, сразу же заморгав от яркого света и пестрящих плакатами стен круглой прихожей, перетекающей в комнату. На квартиру это совершенно не походило, скорее напоминало офис, заставленный столами с компьютерами и сопутствующей техникой, напольными вешалками и даже велотренажером.

– Дим, кто там пришел? – девичий голос прозвучал из-за шкафа.

Дальше по коридору из-за угла выглянул русый парень с тщательно выбритой рыжеватой бородкой, хвостиком-пучком на затылке, пирсингом в носу и брови и татуированной шеей.

– Здравствуйте, – неожиданно приятно и обычно поздоровался он, что никак не сочеталось с его внешностью. – Вы за заказом?

Заказом чего?

– Мм… Я сама не знаю, зачем здесь, жду друга, он сейчас поднимется.

– А друг – Яблонев? – спросили из-за шкафа.

– Ага.

– Проходи, я тут кое-что уже набросала!

– Бахилки только нацепи, а то некоторые никак швабру не купят. – Парень кивнул на корзину рядом с дверью.

Послушно натянув поверх ботинок бахилы, я прошла в комнату, осторожно обойдя длинную вешалку с кожаными куртками и черными безрукавками в рок-стиле.

– Привет, я – Даша, – передо мной возникла веселая голубоглазая девушка с фиолетово-синими волосами и колечком в нижней губе, протянув руку.

– Агата, – скрепила я рукопожатие.

– Улетное имя! – оценила Даша, улыбнувшись. – Значит, Влад тебе ничего не сказал? Снимай куртку, шарф, будем сейчас с тобой творить творчество! Таак… – она прошлась по мне оценивающим взглядом. – Ты у нас стопроцентная «элька», значит… – девушка обогнула стол и отодвинула дверцу шкафа, доставая еще вешалки. – Капюшон и рукава чем длиннее, тем лучше? Цвет черный? Карманы, естественно, глубокие… Не, эта слишком короткая, посмотрим, что подлиннее!

Ошарашенная ее энтузиазмом и позитивом, поначалу я не успевала вставить ни одного слова, глядя, как она забрасывает стол толстовками разных фасонов.

– Подожди, ты подбираешь толстовку мне?

– Влад что, вообще ничего не сказал? – нахмурилась Даша. – Сейчас мы выберем с тобой фасон, потом принт на спину нарисуем, я сделаю все это за три дня, после приедешь и заберешь свою новую толстовочку. Будешь носить, балдеть и помнить обо мне!

– Но…

– Без «но», – оборвал Влад, возникая в проеме. – Привет, Дашкин.

– Наконец-то! Почему Агата не понимает, о чем я говорю? – Она реально уперла руки в бока и сузила глаза, глядя на Яблонева. Ох как грозно, того и гляди придется защищать практикующего. Закусив губу, чтобы не засмеяться над этой очаровашкой, с каждым мгновением нравящейся мне все больше и больше, я вопросительно посмотрела на Князя.

– Потому что это мой подарок, о котором я ее не предупредил. Конечно, лучше бы было сделать все самому и вручить уже готовую вещь, но толстовка требует примерки. К тому же я хочу, чтобы Агата сама выбрала и обговорила с тобой изображение, – улыбнулся мне ведьмак так спокойно, словно ничего не происходило ни сейчас, ни полчаса назад!

– Ты собираешься купить мне толстовку?

– Я собираюсь подарить тебе толстовку. Такую, какую ты сама захочешь.

Я вспомнила его собственную с вороном, Мирковой – с завораживающей меня пантерой… Наверняка, у Варвары тоже была своя. Чего скрывать, мне хотелось что-то подобное, выражающее мою сущность, и Яблонев, конечно же, считал это прямо из моей головы.

– Привет, Влад, – в комнату с кружкой кофе зашел Дима. Парни пожали друг другу руки, и напарник Даши сел за свой стол, заваленный какими-то абстрактными рисунками.

– Ты съел мою плюшку? Мою последнюю сахарную плюшечку?

– Нет, – выпалил Дима, но крошки в бороде бессовестно его выдавали, и я хихикнула. – Это Барабашка.

– Влааад? Здесь есть Барабашка?

– Да, вот он, кофе пьет, – хмыкнул Яблонев, кивая на Диму.

– Будешь должен мне три! И шоколадку! – постановила Даша, снова возвращаясь к толстовкам.

– Откуда три и шоколадка?

– Проценты!

– Мелкая несносная проныра, – буркнул Дима.

– Сам выхухоль!

– Высокие отношения, – оценил Влад, вешая куртку поверх моей и опускаясь на стул рядом со столом «проныры».

– Агата, иди сюда, давай примерим эту. – Даша всучила мне толстовку и открыла дверцу с зеркалом в полный рост.

Следующие полчаса я только и делала, что меняла толстовку за толстовкой под комментарии окружающих. Одни я не успевала даже застегнуть, как Яблонев сразу говорил «не твое». Другие не нравились мне самой по ряду причин, пока в мои руки не попала… она. Идеальная, теплая, длиной до середины бедра, подходящая во всех смыслах. Длинные рукава с петлями для больших пальцев, глубокий капюшон на широком шнурке, два косых, потрясающе удобных и вместительных кармана впереди… Мечта.

– Мое, – покрутилась я перед зеркалом, видя в отражении Яблонева. – Мое же?

– Твое, – улыбнулся ведьмак.

– Ура! – с чувством кивнула Даша. – Теперь самое интересное!

Стянув толстовку, девушка повесила ее на вешалку, прилепив на капюшон стикер с номером и моим именем.

– Плюшкин, убери, – махнула она рукой на кучу перемерянных мною вещей.

– Ты сделаешь все, чтобы твоя последняя плюшка встала у меня комом в горле, да?

– Я могу помочь, – заикнулась было я, но ее ладошка тут же вскинулась в жесте «замолчи».

– У нас с тобой другая работа. – Даша уже плюхнулась в компьютерное кресло, отъезжая на нем дальше и указывая мне на соседний стул. – Садись. Меня просветили, что интересует собачья тематика. – Она многозначительно посмотрела на Влада. – Особенно немецкие доги. Я тут уже кое-что поднабрала, сейчас наметим эскиз, ночью нарисую, завтра пришлю. Добавь меня в друзья в любой соцсети, я есть во всех, – протараторила она, пихнув мне визитку «Дарья Огнарева» с пометкой «дизайнер», номером телефона и ссылками на все существующие социальные сети, от скайпа до твиттера.

– У тебя первые буквы имени и фамилии составляют «дог», – удивленно заметила я, и Влад прыснул.

– Значит, это судьба! – провозгласила Даша, подмигнув.

Вооружившись карандашом и положив перед собой альбомный лист, девушка щелкнула мышкой, заходя на рабочем столе в папку «Четыре лапы и хвост». Огнарева нажала на первую картинку, изображающую шикарного дога с медалями на груди, и мы оказались потерянными для общества, с головой уйдя в обсуждение и просмотр фотографий догов в различных позах.

– Каплю агрессии мы покажем клыком и ошейником с шипами…

– Может лучше шарф из связки сосисок? – вставил Влад, добиваясь моего уничижительного взгляда.

– Яблонев, отстань. Уши… уши чуууть-чуть заострим… А давай поставим дога на выступ скалы?

– Акела не промахнулся.

Я прикусила щеку изнутри, стараясь не засмеяться на очередную ремарку темного. Дима гоготнул, и Даша выглянула на них из-за экрана монитора.

– Яблонев, ты сейчас выйдешь за дверь, – мило улыбнулась девушка. – Так что с выступом скалы, как тебе идея?

– Не хочу луну на фон, – поморщилась я, догадываясь, что это единственное, что вписывается туда по логике.

– Кто тебе луну предлагает, покажи мне пальцем, засуну ему в ухо карандаш! Не-не, тут точно полумесяц с дымкой облачков, здесь напустим тумана, разбавим желтыми светлячками, под цвет глаз дога… – Даша быстро вырисовывала по листу свое виденье, и даже набросок вызывал восхищение. – А вот тут мы делаем вот так, – плутовато ухмыльнувшись мне, она подрисовала к полумесяцу небольшую птицу, в которой легко угадывалась ворона. – Пойдет?

– Круто, – выдохнула я, рассматривая эскиз.

– Вот и славненько, четче прорисую детальки уже на компе и сделаю все в цвете, как это будет выглядеть в конечном варианте… Все понятно, жди завтра визуалку, если что-то не понравится – переделывать буду, пока не устроит полностью.

– А сколько все это сто…

– Тебе нисколько, – перебил Влад. – Все. Молчать. Подарок.

В голосе практикующего прозвучали те самые повелительные нотки, бодаться с которыми было бесполезно, как я уже успела убедиться за все наши совместные тренировки. Попрощавшись с ребятами до новых встреч, мы вышли на площадку, на ходу застегивая куртки. Тяжело вздохнув, я проверила телефон, не находя ни одного пропущенного звонка или сообщения.

Мама знала, что я с Владом, и уже не порывалась звонить каждый час, а Ирка, как я помнила, отправилась сегодня с Березиным в Прилепы, поселок неподалеку от Тулы, славящийся своим племенным конным заводом. Учитывая, с каким нетерпением Ругалова ждала этой поездки всю неделю, сейчас подруга должна быть на седьмом небе от счастья. Интересно, удастся ли ей покататься?

Влад ускорил шаг, проходя мимо участка под лестницей, и я последовала его примеру, надеясь, что не покраснела. Темнота все еще пахла нами, и это… будоражило.

– Давай, уверен, тебе есть что сказать, – обернулся Влад.

– Откуда ты их знаешь?

– Неожиданно. Мы учились на одном потоке. Я помог Даше решить одну проблему, и с тех пор мы дружим.

– Я против покупки мне толстовки.

– А вот теперь ожидаемо. То есть ты не хочешь принять от меня подарок, – приподнял он бровь.

– Дело не в этом! Мне приятно, что ты хочешь сделать мне подарок, тем более такой… классный, но как я объясню это маме? К тому же она дорогая, и мне от этого неудобно!

– Так и объяснишь, – закатил глаза Яблонев. – «Дочь, откуда у тебя эта шмотка?» – «Мам, мне ее Влад подарил! Смотри, как мне идет!» Что касается второго, то я этого не слышал.

– Издеваешься? Если я ей так скажу, то подпишу себя на триста вопросов!

– Кольцо и напульсники же она как-то пережила?

– Сравнил! Это в ее понимании побрякушки, и то, когда мама увидела все вместе, ходила за мной по пятам, выспрашивая, что да как. Если ты не заметил, то квартира у нас слишком маленькая – спрятаться и переждать приступ ее любопытства было негде!

Промолчим про то, что в итоге мне пришлось запереться в туалете, сославшись на расстройство желудка. Это хоть как-то переключило ее внимание с кожаных полосок на запястьях (Влад вручил мне их на следующий день после вечеринки у Праховой) и заговоренного кольца-оберега.

– Значит, нам с ней пора познакомиться.

– Ни за что.

– Что? Ты меня стесняешься? – Яблонев невинно улыбнулся.

– Ты не понимаешь, о чем просишь, – покачала я головой. – Моя мама совсем не похожа на твою! Она очень внимательная, а когда дело касается меня, то просто гипервнимательная. Один взгляд на тебя, и у нее возникнет еще больше вопросов!

– Что не так с моей внешностью?

– Не прикидывайся, что не понимаешь, – хмуро попросила я.

– Мне лестно оттого, что ты думаешь, будто я понимаю и знаю все на свете, но это не так. – Мы вернулись на проспект, и Влад кивнул на автобусную остановку. Значит, наше субботнее занятие на его территории все-таки состоится…

– Я не буду отвечать на твой вопрос, – пробубнила я. – Он глупый.

– Глупый сам этот разговор, вопрос – всего лишь следствие. Я уже давно предлагал тебе просто сказать ей правду. Чего ты боишься?

– Кроме того, что ее хватит удар? «Привет, мам, я врала тебе почти три месяца, хотя и не во всем. Я – фамильяр, а это – мой практикующий, у меня сущность собаки, а у него ворона, и мое призвание: защищать и помогать ему в колдовстве. Нет, это не сатанизм и не бред, я не в секте, мам, положи телефон, нет у меня горячки и обостренного психоза!»

Влад расхохотался так громко, что несколько прохожих обернулись, посматривая на него с подозрением. Не выдержав, я засмеялась следом, живо представив только что нафантазированную сцену.

– Ты утрируешь. Насколько мне известно, у Березина особых проблем не возникло. Поэтому шутки в сторону. – Влад махнул рукой, останавливая полупустую маршрутку.

Князь залез первым, отдал деньги за проезд за двоих и прошел назад, садясь у окна. Я опустилась на соседнее сиденье, быстро пройдясь взглядом по остальным пассажирам. Два парня через ряд от нас в наушниках, мужчина профессорской внешности сбоку, женщина, разговаривающая по телефону, еще одна, поглощенная электронной книгой… Ничего опасного или требующего внимания.

– В чем проблема? – Князь цепко посмотрел на меня.

– Я… сама не совсем это понимаю, – нехотя признала я. – Каждый раз, когда я хочу вас познакомить, что-то упорно противится. Вроде как чувствую, что делать этого не нужно. По крайней мере, не сейчас.

– Интуиция, – прищурился Яблонев.

– Интуиция.

Влад отвернулся к окну, больше ничего не сказав, оставив меня наедине с ощущением, будто я только что испортила наш день. Сам же просил правду! Да, и она должна была оказаться чем-то более существенным, чем «интуиция».

Посмотрев по сторонам, я с размаха опустила голову на плечо Яблоневу и тяжело вздохнула ведьмаку на ухо. Несчастно и обреченно, как умеет все собачье племя, когда дело касается еды в руках хозяина. Темный дернулся, сдерживая смешок, но продолжил смотреть в окно. Выждав немного, я потерлась о него щекой, подкрепив еще один, полный вселенской печали вздох тихим скулежом.

– Прекрати, – пробормотал парень, пытаясь остаться серьезным. На его беду, я точно знала, что делала, за три года отточив этот навык на Ругаловой.

Вместо ответа следующий горький вздох и жалобный звук следом.

– О боги, что тебе нужно, коварное создание? – Не хватило надолго моего практикующего.

– Прости, если я тебя расстроила.

– Сегодня ты расстроила меня только одним, остальное я ожидал. – В серых глазах зажегся лукавый огонек, и я облегченно выдохнула, видя, что угроза отправить наше настроение с якорем обиды на дно миновала.

– Чем?

– Слишком большим количеством пуговиц, – подмигнул Яблонев.

– Ты… – я подавилась словами, не разобрав толком, что хочу сказать и могу ли вообще чем-то на это ответить. Говорить об этом так скоро, почти в лоб, да еще и дразнящим намеком, хлестнувшим по голове несколькими особо яркими моментами…

– Я учту твое пожелание.

Хорошо, что волосы скрывают уши. Кажется, они вот-вот осыплются пеплом.

– Это радует, – хмыкнул темный.

Сцепив руки на коленях, я уставилась в спинку сиденья перед собой, сдерживаясь от дальнейшего диалога. Влад способен язвить двадцать четыре часа в сутки, если находит интересный объект для упражнений в остроумии, и я не собиралась им становиться. Хватает и шуточек про укусы.

– Не дуйся, тебе не идет. – Яблонев слегка нажал мне на кончик носа.

– Я не дуюсь. Просто… Мне и так тяжело с этим… проявлением сущности, и последнее, что мне нужно, так это чтобы ты это высмеивал.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты принимала и не смущалась себя.

– Я всего лишь хочу, чтобы мы прекратили говорить об этом.

– Конечно. Давай не говорить ни о чем из того, о чем тебе говорить неудобно. То есть о том, что тебя пугает. Настоящий зрелый подход к проблеме.

Прикусив щеку изнутри, я всю оставшуюся дорогу провела в молчании, не рискнув посмотреть на своего практикующего. Его негодование отлично чувствовалось и без встречи с серой сталью глаз. Почему он всегда умеет выставлять все так, словно мне нужно оправдываться и извиняться?

Дорога по парку также прошла в молчании, и с каждой секундой оно тяготило все больше. Ненавижу, когда Влад мной недоволен или разочарован. От этого всегда как будто колет где-то за сердцем, неуловимо, но весьма настойчиво.

– Влад, я…

– Подожди, – сосредоточенно оборвал ведьмак, глядя в сторону дома. Посмотрев туда же, я заприметила незнакомую синюю машину у ворот Яблоневых.

– Клиент?

– Нет. Максим Николаевич, сотрудник уголовного розыска. Ранее обращался ко мне по некоторым делам, просил кое-что посмотреть. – Парень прибавил шагу.

– Ты работаешь с полицией? – удивленно спросила я, впервые об этом слыша.

– Иногда, и только с ним. Странно, что он приехал без предупреждения, обычно всегда звонит или просит подъехать сразу на место. Должно быть, случилось что-то из ряда вон.

– А мне… можно будет присутствовать?

– Даже нужно.

Влад открыл калитку, пропуская меня вперед. Мы не успели пересечь двор, как на крыльцо вышли Тома и высокий подтянутый мужчина ближе к сорока.

– Что с твоим телефоном? – взволнованно крикнула мама Влада.

– Разрядился. Чего ты на Агатин не позвонила?

– Да… не подумала! – отмахнулась Тома, виновато глядя на Максима Николаевича, как я поняла.

Влад пожал руку мужчине:

– Что стряслось?

– У друга три часа назад пропал ребенок в лесу. Прочесали все, не нашли. Сможешь помочь?

Ох…

– Беру рюкзак, и едем, – сразу же ответил Влад. – Это Агата, мой помощник, она с нами.

– Без проблем, – кивнул мужчина, скользнув по мне цепким, немного давящим взглядом. Профессиональное, наверное. – Пойду тогда к машине.

Яблонев исчез в доме, Максим Николаевич вышел за калитку, и мы с Тамарой остались вдвоем. Живот сжало нервное волнение.

– Смотри, чтобы он особо не геройствовал, – кивнула женщина на дом. – Одно дело, если ребенок потерялся сам, и совсем другое, если кто-то поспособствовал.

– В смысле… думаешь, кто-то украл ребенка?

– Сумасшедших вокруг полно, а того, что люди тревожат, не понимая, и подавно больше.

– Сущность?

– Не во всякий лес можно на шашлыки ездить, – покачала головой Тома. – Присмотри за моим сыном, ладно?

– Это вроде как моя обязанность, – попыталась улыбнуться я, но губы упрямо не растягивались.

– Я рада, что это, прежде всего, твое сердце, а не обязанность, – внезапно высказала ведьма, понизив голос.

Растерявшись и смутившись, я только кивнула, не видя смысла отрицать то, что Томе с ее специализацией было очевидно. Яблонев был не только моим практикующим, самым близким понимающим другом и все-все-все статусы, какие он приписывает себе именем нашей связи. Для меня Князь уже давно стал большим. Настолько, что это осталось очередной темой под грифом «секретно» даже для меня самой.

– Поехали, – бросил мне Влад, хлопнув входной дверью.

– Будь осторожен, – попросила Тамара.

– Я всегда осторожен, – отмахнулся ведьмак, спускаясь со ступеней вместе со мной. – К тому же в этот раз со мной Агата.

– Не забывай, это ее первое дело по поиску, не все может получиться так, как ты думаешь.

Вот спасибо. Еще больше ответственности и волнения – именно то, чего мне так не хватало.

– Мам, это наше с ней первое дело по поиску, а за карканье в этой семье отвечаю я. Иди лучше зелья свои вари, пока фамильяра мне не сломала.