Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

– Давай что-нибудь оригинальное, – подмигнула мама. – У Машки с работы дочь про собаку придумала.

Немая пауза закончилась общим смехом. Отсмеявшись, я недоверчиво покачала головой:

– Я думала, ты… вроде как… скажешь что-нибудь поучительно-строгое.

– Тебе что, двенадцать? – фыркнула Ма.

– То есть, если бы я сразу сказала, что остаюсь у Влада, ты бы разрешила?

– Агата, – мама покачала головой. – Не нужно принимать меня за слепую дуру. Я вижу, что он тебе нравится, и прекрасно помню саму себя в твоем возрасте. Если вместе с Владом тебе хорошо, в чем я уверена, – ее взгляд красноречиво задержался на укусе, – то нечего устраивать прятки на пустом месте. Просто помни о мерах предосторожности, когда то, чего у вас не было, настанет. Мой руки, обедо-ужин через пять минут. Кстати, завтра советую надеть в институт водолазку, – усмехнулась Ма напоследок, прежде чем скрыться на кухне.

– Сама бы я не догадалась, – пробурчала я ей в спину, отправляясь в ванную.

Магия какая-то. Я ожидала лекции о безответственности и прочей консервативной волокиты о правилах приличия, а вместо этого получила зеленый свет. Честное слово, никто не умеет так удивлять, как самые близкие.

На следующее утро, наступившее неприлично рано, я, зевая и проклиная слишком интересный детективный сериал, продержавший меня у ноутбука до трех утра, все же преодолела искушение в очередной раз прогулять философию. Правда, убедила меня вовсе не важность предмета (дисциплина не по специальности, да еще и поточная!) и не возможные проблемы с посещаемостью, а собственная лень. Я прекрасно знала, что если пропущу первую пару, то вторая, а за ней и третья, отправятся в ту же пропасть.

Ирка ждала меня на скамейке неподалеку от входа в девятый корпус, прихлебывая кофе из пластикового стаканчика и вытянув ноги, затянутые в длинные лакированные сапоги на внушительном каблуке. Даже издалека было понятно, что, несмотря на столь ранний час, подруга пребывает в абсолютной гармонии с окружающим миром и так и лучится довольством.

– Привет, – счастливо улыбнулась Ругалова, выкидывая стаканчик в урну.

– Привет, – хмыкнула я, сосредотачиваясь, как учил Влад, и пытаясь разглядеть больше.

Короткий проблеск, как сквозь жалюзи, показал мне залитый солнцем луг, по которому весело гарцевала коричневая кобылка.

– Вижу, твои выходные прошли шикарно, – не удержалась я, когда, показав студенческие охраннику, мы направились прямиком к лестнице, чтобы начать утомительный подъем на шестой этаж.

– Абсолютно! – кивнула Ирка, стаскивая шапку и расстегивая куртку. – Лешка отвез меня в конный клуб, ты не представляешь, как там здорово! Мы там весь день провели! Мне разрешили покормить лошадей и даже прокатиться на одной, я такого в жизни не испытывала! Какие же они классные! Глаза такие понимающие и добрые, у каждой свой характер, но я подружилась со всеми! Ты бы видела, как они заревновали, когда инструктор посадил меня на Летучку!

– Летучка? – весело переспросила я.

– Она та еще штучка. – Глаза у Ирки загорелись ярче, подруга перепрыгивала разом по три ступеньки, и, видя такой позитив, я сама начала просыпаться. – Потом мне разрешили ее почистить, и ты знаешь… вот когда ты видишь на улице собаку, ты понимаешь, чего она хочет? Нет у тебя чувства…

– Контакта, – понятливо подсказала я, и вправду представляя, о чем говорит Ругалова. – Всегда. Как будто старого знакомого увидел, которого понимаешь с первого взгляда.

– Вот-вот. – Мы завалились в аудиторию вместе с несколькими парнями-социологами и девчонками с журфака, знакомыми мне по физкультуре.

– Наверх, – мигом указала Ирка на самые дальние от преподавательского стола парты. – По-моему, тебе тоже есть что рассказать.

– Не здесь, – проворчала я, покорно поднимаясь следом за ней и кивая одногруппникам, организовавшим что-то вроде островка в центральном секторе.

– Как славно, что у…

– Ругалова, Вольская, вы типа против нас? – крикнула Запатова.

– Мы типа больше всех спать хотим, – пояснила я, на самом деле не горя даже крохотной искоркой желания садиться близко к почетным членам КуКурятника. Опасалась стать той самой роковой лисой.

– Так что там славно? – поинтересовалась я у Ирки, когда мы добрались до конечной цели и устроились со всеми удобствами, какие только могла предложить обшарпанная, изрисованная не одним поколением студентов парта, жесткая скамейка и наши куртки с сумками в качестве подушек и одеял.

– То, что я взяла с собой ноут, – гордо высказала Ругалова, ставя свой небольшой ноутбук перед нами на парту. – Не можешь сказать – напиши! Все равно заняться нечем.

– Что? А как же лекция? – наигранно возмутилась я, и мы прыснули.

Через ряд от нас сели несколько смутно знакомых мне парней, повеяло жуткой смесью дезодоранта, пены для бритья и парой литров ядреного одеколона, который кто-то из них выплеснул на себя вместо душа, не иначе.

– О боги, – сдавленно пробормотала Ирка, когда волна запаха дошла до нее.

– Вряд ли, – саркастично вставила я, и мы снова захихикали, уткнувшись в кулаки.

За минуту до звонка зашел седой усатый преподаватель философии, чьи имя и фамилию я никак не могла запомнить, и после звонка воцарилась тишина. Продолжалась она до тех пор, пока он не закончил перекличку, отмечая присутствующих по всем группам, и не назвал тему сегодняшней лекции и предстоящего семинара. Забив себе пятый вопрос, касающийся известных французских философов семнадцатого века, я, с чувством выполненного долга, открыла новый документ и принялась за красочный рассказ о нашем с Владом субботнем приключении в лесу.

Чувствительный тычок локтем в бок отвлек, когда я уже подходила к финалу, и, непонимающе посмотрев на Ирку, я проследила за ее взглядом. На три ряда ниже, как раз впереди парней-вряд-ли-богов, сидела Ярослава Самойлова, быстро записывающая лекцию, и капюшон ее толстовки был полон бумажных шариков. Парень из троицы, сидевший ближе к проходу, приложил ко рту пластмассовую трубку от гелевой ручки, секунда, и следующий комок бумаги попал в капюшон Ярославы. Довольный своим достижением, он стукнулся кулаком с соседом, а третий что-то записал на тетрадном листе, мне не составило труда услышать «очко!».

– Отлично придумали, – мрачно прокомментировала я вполголоса, доставая телефон и набирая эсэмэску Ярославе, чтобы не думала накидывать капюшон. Одновременно с этим моя рука отрыла на дне сумки огрызок от стёрки. – Сыграем в волейбол.

– Может, не надо? – опасливо поежилась Ругалова.

– Надо, Ира, надо.

Короткий замах, и кусок стёрки угодил точно в затылок стрелявшему ранее. Вот тебе «глушение»! Вскинув руку к голове, парень ужом обернулся назад, непонимающе посмотрев на нас. Я собиралась швырнуть еще что-нибудь в его приятелей, когда справа пролетело что-то белое и ко лбу «стрелка» прилепился жеваный комок бумаги. Фу.

Как оказалось, Ирка была не единственной, кто заметил идиотизм их компашки. На другом ряду, параллельно нам, сидели еще два парня. Ближайший ко мне, блондин, как раз убирал ото рта ручку без стержня. Заметив мой взгляд, он лукаво подмигнул, прежде чем вернуть внимание закипающему подстреленному.

– Ты вообще тронулся, Хворост? – прошипел тот, наверняка подумав, что мой бросок тоже дело рук блондина.

Вместо ответа парень кивнул ему посмотреть назад. Без какой-либо эмоции на лице Ярослава молча вытряхнула все из капюшона на парту «игрокам», и от ее пустых, ничего не выражающих глаз не по себе стало даже мне. Не представляю, каким нужно обладать спокойствием, чтобы вести себя настолько отстраненно. Словно это не из ее вещи только что сделали мусорную корзину для обслюнявленных бумажек!

– Вы ошиблись зданием. Детский сад возле третьего корпуса, – замораживающе-холодно подсказала Самойлова, и Ирка рядом передернулась. Поразительно, но троица весельчаков не нашлись с ответом, пробурчав что-то вроде извинений и неуютно завозившись на местах.

– Говорю же, у меня от нее мороз по коже, – пробормотала подруга. – Слышала, как она их приструнила?

– Пристыдила, – поправила я. – Гляди, как им некомфортно, я это чую даже сквозь вонь дезодоранта.

– Так ты не запах унюхала, а эмоцию, я так тоже могу, если постараюсь, – фыркнула Ирка, показательно втянув носом и тут же скривившись, зажимая нос. – Тухлятина какая-то.

Нахмурившись, я сосредоточилась на обонянии, но ничего подобного не уловила. Все та же духота аудитории и океан искусственных ароматов, от приторных фруктовых духов до резких истинно мужских запахов.

– Я тухлого не чувствую.

– Издеваешься? – Ругалова потерла нос. – Меня чуть не вывернуло, а ты точно кое-кого заинтересовала. Раз шесть уже посмотрел.

Говорила подруга, конечно же, о блондине, ранее присоединившемся к моей плохо продуманной атаке. Его внимание я и сама прекрасно чувствовала благодаря усиленному многочисленными тренировками восприятию. Раньше мне казалось, что внезапно зачесавшаяся спина, загоревшиеся уши или внезапные точечные уколы на коже – это всегда следствие чего-нибудь обыденного. Теперь, после объяснения Влада, было ясно, что так тело реагирует на чужие колебания, что-то вроде «физической» интуиции, предупреждающей о стороннем интересе.

– Может, он просто хочет что-то спросить.

– Ага. В какой из вечеров на этой неделе ты будешь свободна, – хихикнула Ругалова.

Состроив ей рожицу, я покачала головой, возвращаясь к печатанию.

– Оглянись на него, посмотрим, что будет дальше.

– Ничего не будет.

Уже сказав это, я поняла, что сама себе не верю. Как показывала практика последней недели со всем этим бонусом от темных с усилением привлекательности, что-то да произойдет. Как минимум знакомство.

– Ну да, конечно. Давай я с ним заговорю?

– Отстань.

– Отлично! – Ирка выпрямилась и еще раньше, чем я успела бы отдавить ей ногу или ущипнуть, ярко улыбнулась блондину. – Привет!

Надеюсь, мой взгляд был достаточно красноречив, чтобы Ругалова поняла, что больше я с ней на потоке не сяду. За спиной послышался шорох, всего несколько мгновений, и блондин перетащил все свои учебные пожитки и себя самого за свободную парту перед нами, садясь вполоборота.

– Привет, – кивнул он нам обеим.

Кивнув в ответ, я уставилась в экран ноутбука, ставя двадцать четвертый размер шрифта и ниже законченного рассказа набирая капслоком «Я С ТОБОЙ НЕ РАЗГОВАРИВАЮ, СВАХА-КОБЫЛА!».

– Привет, – поздоровалась Ира, краем глаза замечая мое послание и усмехаясь. – Метко стрельнул, чувствуется большой опыт.

– Шесть лет на задней парте, – улыбнулся парень, после обратившись ко мне: – У тебя тоже замах вышел неплохой, весьма четкая траектория.

– Волейбол, – сухо ответила я, тут же сгладив резкость тона улыбкой. Не нужно срываться на парне, когда виновато рядом сидящее непарнокопытное. Еще хмыкает довольно!

«Пора устраивать твою личную жизнь», – быстро напечатала Ругалова одной левой.

«Меня она полностью устраивает!»

«Как может устраивать то, чего нет?»

Очень смешно.

– Меня Ира зовут, а тебя?

Вот умеют же светленькие завязать знакомство на пустом месте! А главное, кто ее просил и зачем оно нужно?

– Денис, – расслабленно протянул блондин.

– А это Агата, – мотнула головой в мою сторону Ругалова.

– Очень приятно, – снова подмигнул мне новый знакомый. – Журналистика?

– Пиар, – поправила я.

– Молодые люди, я вам не мешаю? – громко вопросил преподаватель у группки шептунов в другом конце аудитории. Пожалуй, так на философии я еще никогда не радовалась. Даже тогда, когда она сорвалась из-за учебной пожарной тревоги. – Может, кто-то хочет провести занятие вместо меня или отправиться за допуском в деканат? Молодой человек, наушники мне на стол, заберете на перемене, при наличии конспекта двух последних лекций.

– Раздухарился старикашка, – пробормотал Денис, отворачиваясь от нас.

– Вот уж точно, – поддакнула Ирка, на всякий случай убирая ноутбук обратно в сумку. Оставшуюся часть пары мы просидели как приличные студенты, изображая написание лекции, а на деле занимаясь коллективным творчеством, рисуя какую-то психоделику с элементами геометрии.

Освободительный звонок застал нас с уже собранными сумками и полной готовностью рвануть из провонявшей духоты так быстро, как это возможно.

– Воздух, мне нужен свежий воздух, – спустилась на пару ступенек Ирка, натягивая куртку.

– Разбаловали тебя Прилепы, – ухмыльнулась я, стараясь лишний раз не дышать глубоко.

– Классные напульсники, – отметил Денис, посмотрев на мои запястья. В институт я теперь без них не ходила, вскоре заметив, что они вправду помогают оставаться спокойной, фильтруя чужой негатив, как и кольцо, недавно снова почищенное и «заряженное» Владом. Уж не все ли это вместе взятое помогло вчера с мамой? Или Яблонев как-то воздействовал?

– Спасибо, друг подарил.

– Ага, он ей как брат, – тут же вставила Ругалова, наверняка подумав, что при стольких свидетелях придушить ее я не смогу.

– Повезло с другом. Мой старший брат скорее пенопласта наестся, чем что-нибудь мне подарит.

– А на сколько он старше? – против воли поинтересовалась я, пообещав себе начать бороться с собственным любопытством в ближайшее время. Не зря Влад так часто подкалывает меня из-за него.

– На пять лет, но выпендривается, как будто на десять, – пожал плечами Денис, и мы с Иркой усмехнулись.

– Ты откуда-то перевелся? Раньше я тебя не видела… – отметила Ира.

– Забавно, я вас тоже. Ее видел, и практически всех, кто сегодня был, а вас – нет, – парень кивнул в сторону удаляющейся Ярославы, рассекающей толпу, словно черный ледокол. – Подозреваю, у нас с вами не синхронизирована тяга к прогулам.

– Вообще-то, раньше мы сидели с другой стороны. Ты мог просто нас не заметить, – оскорбилась Ирка, хотя, по факту, это было всего лишь четвертое наше посещение философии за два месяца, одно из которых не считалось из-за той же пожарной тревоги.

– Уверен, не заметить вас невозможно, – снова подмигнул мне Денис.

– Хворост!

– И меня, к сожалению, тоже, – продолжил он, оборачиваясь к той самой троице пристыженных Самойловой. – Увидимся в гуманитарном на неделе? Каждый вторник и пятницу на большой перемене я сижу в кафетерии, присоединяйтесь.

– Обязательно! – активно покивала Ирка, взяв меня под руку. Можно подумать, я собиралась удрать. Наверное, так она и решила, судя по тому, в каком захвате оказался мой локоть.

– До встречи, – запоздало попрощалась я в спину Денису, глядя, как он подходит к задирам.

– Хватит пялиться, он почувствует, – потащила меня подруга вниз.

– Да не пялилась я, просто хотела посмотреть, не понадобится ли ему помощь. По-моему, ребята не в особом восторге от его вмешательства.

– Ну какую помощь ты бы предложила? Драку в пятнадцати шагах от администрации и преподавательской? – закатила глаза Ругалова. – Не переживай, он большой мальчик. Глазки строить умеет, стреляет метко, улыбается красиво, а ручки накачаны так, что через свитер видно. Завтра спроси у него, каким спортом он занимается. Я тактично свалю от вас под каким-нибудь предлогом.

– С чего это ты решила, что я завтра пойду к нему на большой перемене?

– А чего бы не пойти? Денис симпатичный, ты девушка свободная… в этом смысле.

– Ир!

– Что, не свободная, что ли? – похлопала Ирка ресницами.

Зараза!

– Свободная, – процедила я.

– Поверь тете Ире – это временное явление, – ухмыльнулась подруга. – Я свою личную жизнь устроила и твою устрою не хуже.

– Ты понимаешь, что это звучит как угроза?

– Правильно звучит. Это она и есть, – невинно покивала Лошадка. – Завтра тоже эту водолазку надень.

– Мне некогда… погружаться во все это! Мы с Владом…

– Можно подумать, я тебя замуж насильно выдаю. Просто почувствуй себя девушкой, а не фамильяром, Вольская. Выключи хотя бы на завтра сторожевую и дрессированную и пофлиртуй с милым парнем! Последнее время ты говоришь только о том, чему научилась, что унюхала, как быстро теперь бегаешь и как далеко слышишь!

– Неправда, – не особо уверенно буркнула я. – Ты видела, что я написала про свою субботу?

– Прочла, здорово, что вы помогли семье, и я рада, что ты становишься сильнее и опытнее… Видишь? Ты опять это делаешь! – всплеснула руками Ирка, пока мы переходили дорогу к одиннадцатому корпусу.

– Девушки, извините, вы не подскажете, где здесь поликлиника? – вырос на дорожке перед нами мужчина лет сорока. Привычно втянув носом, я сморгнула выступившие слезы, засомневавшись, что еще когда-нибудь смогу что-нибудь учуять. От незнакомца не просто пахло дешевым одеколоном. От него разило. Словно он не только брызгал на себя и одежду, но и принимал внутрь. Да что сегодня, сговорились, что ли, все?

– Конечно, вам нужно пройти вверх по Смидович, вот эта улица. Пройдете между корпусами, мимо общежития, и там будет белое кирпичное здание четырехэтажное, прямо напротив автовокзала, – объяснила Ругалова, для верности еще и направление указав.

– Спасибо, девочки, – кивнул мужчина, отправляясь по заданному маршруту.

– Пожалуйста! – улыбнулась Ирка, сдувая улыбку и морщась, как только мужчина отдалился. – Фу. Неприятный какой-то и болезненный.

– Чему тут удивляться, человек больницу и искал. Но одеколон его… вонючий.

– Да? Я не почувствовала.

– Может, лошади запахи воспринимают по-другому? – недоверчиво спросила я, уже второй раз за день расходясь с подругой в вопросах обоняния.

– Может, просто не надо постоянно всё обнюхивать?

– Я что, правда так часто говорю об этом?

– Да. Это не плохо, но… просто раньше, до всего этого…

– До Влада, – уточнила я.

– Да, до Влада у тебя было много тем для разговоров, а теперь сплошные курсы фамильярства. Я сама такая, но все-таки было бы неплохо вернуть нормальные девчачьи обсуждения. И еще вернуть общественную жизнь! Например, сходить вдвоем куда-то кроме пар или все же пересечься завтра с Денисом, – с напором посмотрела Ругалова.

– Не мытьем, так катаньем, да? Ладно, согласна, – капитулировала я, нехотя признавая, что в чем-то Ирка права. И впрямь, куда-то ушли наши споры о сериалах, вечерний обмен картинками-приколами в социальных сетях, да и все диалоги стали похожи на согласование расписания между учебой, домом и занятиями с практикующими или вопросы, связанные с ними.

– Хочу покраситься в темный шоколад, – пару секунд спустя высказала Ирка, и, переглянувшись, мы засмеялись.

К четвергу я была сыта «общественной жизнью» по горло. Реальной и виртуальной. После совместных посиделок в кафетерии во вторник Ругалова мигом наметила поход в кино на вечер среды, куда, конечно же, пригласила Дениса. Веселый вечер перетек в не менее веселую прогулку и ужин в пиццерии, и мне впервые за долгое время было настолько просто, свежо и мирно. Оказалось, Хворостухин (для друзей просто Дэн или Хворост) неплохой рассказчик, такой же сериаломан, как и я, обожает собак (Ира не могла остановить свой лошадиный ржач минуты две), большой поклонник русского рока, водит мотоцикл и предпочитает острую пищу.

В целом Денис был отличным парнем, но, каждый раз смеясь его шуткам, я думала, а оценил бы их Яблонев? Какая-то пугливая мышка во мне разгоняла всех тараканов и скребла коготками, отчего-то боясь, что ведьмак уже все знает, заглянув в мою голову вечером во вторник, во время привычной тренировки и встречи с клиентами. Пусть Влад и обещал больше так не делать, я помнила его утверждение, что некоторые мысли просто невозможно проигнорировать.

Мы не разговаривали о произошедшем в субботу перед выбором толстовки, ни слова об укусах, и все же… Я чувствовала себя гадко, собираясь в кино с Денисом и ничего не говоря об этом Владу. Пусть темный ни разу даже не намекал на возможность отношений, как у Ирки с Лешей, но там, под лестницей, и все наши ночевки в одной кровати, и еще миллион мелочей вроде прикосновений – были его инициативой. Желанной для меня, но все же его.

В четверг вечером я ощущала себя по меньшей мере Цезарем, ведя одновременно пять чатов – с Владом, Иркой, Денисом, Ярославой и Дашей, заваливающей меня эскизами и уточняющими вопросами, смотря с мамой очередной мистический хоррор – и все это попутно с написанием курсовой. Поэтому поначалу я не увидела эсэмэски от Тамары.

«Агата, привет. Мне понадобится твоя помощь. Не против?»

Первая мысль касалась дня рождения Влада, о котором я могла забыть. Быстро вспомнив, что оно в октябре, я мотнула головой, отгоняя последующие, более страшные предположения. Например, о неизлечимой болезни.

«Что случилось?»

Пожалуйста, пусть это будет что-то милое. Может быть, ей нужно подсказать рецепт. Или помочь выиграть у Влада какой-нибудь спор.

«В пятницу утром я уезжаю к матери на неделю. Вся еда в холодильнике, но мой сын – упрямый лентяй. Не могла бы ты приехать утром в субботу и проверить, что он питается чем-то кроме воздуха и пиццы?»

Фыркнув со смеху, я на волне облегчения набрала «ОК!», приставив к нему кучу смайлов с поднятыми вверх большими пальцами, ухмыляющихся и даже одного дьяволенка. Тоже мне проблема. Поест как миленький, никуда не денется. Яблонев пока ничего не говорил о планах на выходные. Может быть, попробую сделать ему сюрприз, тем более что ключ от калитки у меня есть, а где лежит запасной от дома – известно.

– Что такое? – поинтересовалась мама.

– В субботу утром заеду к Владу, нужно будет ему кое с чем помочь, – уклончиво ответила я, на что Ма как-то слишком понимающе покивала.

– Отлично. А пока иди и помоги маме. Поставь чай.

Показав ей язык, я тем не менее покорно потащилась на кухню. Чай – это святое.

Пятница пролетела, как один миг, начавшись с сообщения Ирки о том, что она прогуливает, чтобы помочь Леше, и желает мне сладких снов. Прикинув, что успею сдать курсовую в понедельник, я последовала ее совету, перевернувшись на другой бок. Четыре дня на всех парах, от первой до пятой, можно и отдохнуть, все равно сегодня одни лекции, а сериалы сами себя не посмотрят.

Выспавшаяся и довольная, я расщедрилась до такой степени, что убралась в квартире и приготовила свой фирменный пирог, израсходовав последнюю банку консервированной вишни от бабушки. Угощу завтра Влада, он как раз предпочитает все вишневое: от варенья до сока.

К десяти утра следующего дня я подходила к дому Яблонева, чувствуя, что ведьмак спит. Наверняка снова до пяти утра работал с деревом или корпел над своими атрибутами. Запасной ключ от дома оказался на том же месте, что показывал ранее темный, так что я беспрепятственно прошла обе двери, вскоре тиская довольного моим визитом Кельта. Умный пес и не думал гавкать, то ли боясь разбудить хозяина (опасно для жизни), то ли причислив меня к вип-персонам, лаять на которых недопустимо.

Разувшись, я поморщилась от едва заметного сладковатого аромата духов (наверняка не успел выветриться после последней вчерашней клиентки), достала из пакета форму с половиной пирога и, повесив куртку, направилась прямиком на кухню. Изучение холодильника подтвердило, что мамы Влада и правда не будет примерно неделю, судя по срокам годности на всех упаковках молочных продуктов и готовых салатов. Беря в расчет размороженное мясо и надежно запакованные сваренные овощи, хитрая Тамара сильно преуменьшила мою роль. Наверное, опасалась, что откажусь. Следовало писать не «проверить», а «приготовить и проверить». Уж она-то точно знала, что навык готовки у ее сына не то что приравнивается к нулю, а стремится в минус.

Покачав головой и взглянув на время, я выложила на стол все продукты, подготовленные ведьмой, соображая, что из этого можно сделать сытного и долго хранящегося. Список блюд наметился сам собой, и, нацепив фартук, я принялась играть в шеф-повара, стараясь особо не шуметь.

В самом разгаре работы над борщом сквозь запахи варившегося мяса, тертой свеклы и жареного лука просочилась фруктовая сладость. Кельт дернул ушами, поднимаясь на лапы, и я посмотрела на арочный проем, сама различая чьи-то слишком легкие шаги. Не Влада.

Несмело на кухню заглянула высокая девушка с заспанным лицом, небрежным узлом черных волос на затылке, босая и в длинной черной футболке с изображением группы «Кино», принадлежавшей Владу. Следующее, что я подметила, пока в животе крутилась рулетка, это отсутствие лифчика и то, что майка едва прикрывает ее пятую точку. Последнее, засушившее мое горло и сдавившее грудь наблюдение касалось запаха девушки. Из-за близости более отчетливого и разложенного перед моим обонянием, как ноты песни перед музыкантом.

Она пахла Яблоневым. Провоняла им насквозь. Древесная стружка и горящий воск были втерты в ее приторную фруктовость кожей в кожу и приправлены острым, взрывающим голову запахом. Инстинкт, логика, интуиция, что бы из них ни выступило подсказчиком, я точно знала, чему принадлежит эта острота. Сексу.

– Привет, – улыбнулась незнакомка. – Ты Агата, да?

У нее голубые глаза, и она знает мое имя. Аккуратный маникюр и педикюр. Милая, заспанная, клише из рекламного ролика хлопьев или йогурта. Таким приносят утром кофе в постель и зовут на романтическую прогулку по городу. Не просто по городу, а чему-то рангом не ниже Парижа.

– Привет, – ком в горле ухнул ледышкой в живот, попадая на ту самую рулетку и останавливаясь на нуле. – Верно, а… ты?

– Карина, – моргнула девушка, хлопнув себя по лбу и тут же засмеявшись. – Извини, спросонья я совсем нетактичная. Просто Влад рассказывал о тебе, так что я сразу же поняла, что это ты.

– А, – глубокомысленно выдала я, отворачиваясь, чтобы выключить газ под сковородкой с луком и морковью. Самое время бежать. – Я не думала, что у Влада сегодня гости, Тамара попросила заглянуть, убедиться, что ему есть что есть.

Кто же знал, что ему еще и есть с кем спать. Интересно, его мама в курсе? Или он скрывает Карину от нее так же, как пытался меня? Надо же, рассказывал обо мне! О боги, просто выпустите меня отсюда!

Все эти укусы, прикосновения, личные разговоры… Кажется, меня сейчас взорвет, и чудесной модной кухне Яблоневых потребуется капитальный ремонт. Кафельный пол на секунду превратился в нечто размытое, прежде чем вновь стать четким. Где-то на ментальной дороге среди полей дог ходила из стороны в сторону, нетерпеливо рыча и скалясь. Знаю, детка, знаю, сейчас побежим к горизонту, как можно быстрее и как можно дальше.

– Ты знакома с Тамарой Владимировной? Я видела ее пару раз мельком. – Карина понизила голос: – Она очень строгая, правда?

Понятно. Тома знает о Карине, и она ей не очень-то нравится, раз… не мое дело. Тут вообще из моего – только пирог в форме на столе. И тот – подарок Яблоневу.

– Не заметила, – пожала я плечами, стягивая фартук и быстро распихивая остатки продуктов по полкам холодильника. Хватит с него и борща. Не хочет готовить – пусть не ест или давится едой на заказ. Я, в конце концов, сюда кухаркой не нанималась. – Я спешу, так что подхватишь эстафету борща? – Я указала большим пальцем себе за спину. – Обещала помочь подруге к часу с покраской волос, а она живет на другом конце города.

– Ой, конечно, – покивала Карина. – Ты очень спешишь или, может, хотя бы чая со мной попьешь?

– Карин, ты выпускала Кельта? – послышался с лестницы удивленно-веселый голос Яблонева. Надо же, кто-то настолько утомился за ночь, что даже банально не «прощупал» пространство дома и не почувствовал меня. Сюрприз, Князь.

– Очень спешу, – вместе с тем ответила я девушке, выходя из кухни. – Доброе утро. Я выпускала Кельта. Двадцать минут на участке, потом попросился домой. Извини, сходила бы с ним в парк, но была занята готовкой борща, – оскалилась я на Влада, доводя до его понимания, что в действительности значит утверждение «злая, как собака».

– Агата, – ведьмак застыл на лестнице, не дойдя одной ступеньки. Пожалуй, это первый раз на моей памяти, когда на его лице проступила растерянность. Добро пожаловать в мой мир. Именно в нем не знают, что сказать, глупо моргают и судорожно думают, как побыстрее и незаметнее улизнуть.

– Там на столе пирог, не забудьте съесть его сегодня, завтра он уже будет суховат сверху, а снизу окончательно размокнет из-за вишневой начинки, – пояснила я, обуваясь и обращаясь больше к Карине, опершейся плечом об арку.

– Здорово, Влад говорил, что ты отлично готовишь, а я обожаю вишни! Надо же, как совпало…

– Ты еще чему-то удивляешься в этом доме? – хохотнула я, и, клянусь, в смехе слышался рык. – Я вот уже ничему.

– Агата…

– Влад, почему ты раньше нас не познакомил? – на мое счастье, перебила ведьмака Карина.

– Потому что Влад у нас верит в импровизацию. – Я громко лязгнула молнией куртки, намекая на прошлую субботу, пусть это и ранило. – Чем неожиданней, быстрее и спонтаннее, тем интереснее, – не дала я ему и слова вставить.

– В этом что-то есть, – задумчиво покивала Карина.

– Во всем что-то есть, – хмыкнула я, закидывая сумку на плечо и посмотрев прямо в глаза Владу. – В шкафу – скелет, в подъезде – веник, а под кроватью – покрытая плесенью совесть.

– Отлично сказано. Не против, если я это твитну? С указанием цитаты, конечно?

– На здоровье, – улыбнулась я Карине во все тридцать два, надеясь, что губы от напряжения не лопнут. Пусть хоть на листе себе распечатает и над кроватью повесит – не жалко. – По-моему, там газ потише нужно сделать, пока бульон не выкипел.

– Точно, – кивнула девушка, исчезая на кухне.

– Агата, я…

Нет. Мне не нужны объяснения, оправдания и прочая лапша, под весом которой уши не выдержат и отвалятся. Вскинувшись на ведьмака, я глубоко вздохнула, отшатнувшись, когда он протянул ко мне руку, и горло оцарапал предостерегающий рык. Дог взрыла землю передними лапами, припала к ней грудью, и мы побежали.

Прочь: быстро, уверенно, мощно. Прочь, прячась за скоростью от слез, отгоняя желание сесть и завыть побитой собакой. Прочь от Яблонева.