Пассажир без лица Бёгле Николя
– Да, я посмотрела, но только для того, чтобы проверить, что внутри нет материалов, запрещенных правилами.
– Ну и что оказалось? – подбодрила ее Грейс.
– Она пуста. В папке ничего нет, абсолютно ничего.
– Что? Но…
– Да, я знаю, это может показаться абсурдным, но наши пациенты покинули свои дома, свои привычки и часто хранят при себе тотемный предмет. Какую-то мелочь из прошлого, которая их утешает, подбадривает.
– Я бы хотела сама в этом убедиться, если не возражаете, – шепнула Грейс, настолько разочарованная, что отказывалась верить словам медсестры.
– Вам не удастся забрать у него папку. Сил у него немного, но тут, я не знаю, откуда он их берет, но всю оставшуюся жизненную энергию он вкладывает в то, чтобы помешать кому бы то ни было прикоснуться к этой папке.
– Возможно, у вас это получится лучше, чем у меня, – предложила Грейс.
Эта идея, похоже, не вызвала у медсестры восторга.
– Я не имею права использовать силу, тем более для того, чтобы завладеть собственностью одного из постояльцев.
– Да, я понимаю, и это делает вам честь, Кетти. Но Скотт Дайс, возможно, располагает материалами, которые могли бы спасти жизнь ребенку, пропавшему чуть больше двенадцати часов назад. В таких случаях нельзя пренебрегать никакой возможностью…
Сиделка пригладила одну из своих светлых прядей, чтобы скрыть смущение.
– Мне придется его усыпить… против его желания.
– Сделайте это. Ответственность за возможные проблемы я беру на себя.
Медсестра глубоко вздохнула. Она размышляла.
– Хорошо, – проронила она наконец. – Я схожу за снотворным.
Медсестра быстро вернулась с таблеткой в руке, села напротив бывшего инспектора. Она ласковым тоном сообщила ему, что пришло время принимать лекарство, и поднесла стаканчик к его губам.
– Вот, хорошо. До скорого, мистер Дайс, – сказала она, уходя.
Она присоединилась к инспектору, оставшейся на пороге комнаты.
– Лекарство подействует минут через двадцать. Я вас оставляю.
Грейс понимающе поблагодарила ее и стала ждать, прислонившись спиной к дверному косяку. Ей показалось, что старик что-то бормочет, но через четверть часа он стал клевать носом, а затем его голова упала на грудь.
Грейс осторожно приблизилась к нему, словно воровка, боящаяся разбудить жертву. Дыхание Скотта Дайса было ровным и шумным. Он крепко спал.
Она взяла его за запястья и почувствовала сильное сопротивление, когда разводила руки в стороны. Бывший инспектор заворчал, и Грейс удвоила осторожность, приподнимая его пижамную куртку, чтобы взять оранжевую папку с обтрепанными краями.
Поспешность, с которой она ее открыла, была столь же велика, как последующее разочарование. Папка действительно была пуста. Ни на ней, ни внутри не было написано ни слова. Для очистки совести Грейс потрясла ею, но из папки ничего не выпало.
Она опустилась на стул перед Скоттом Дайсом и долго смотрела на обмякшее тело того, кто причинил ей столько бед и причинял новые, унося свои тайны в могилу.
Терзаемая разными чувствами, от досады до уныния, Грейс не могла решиться хладнокровно убить эту человеческую развалину. Она боялась, что это не принесет ей никакого успокоения, а лишь доставит новые страдания.
Взяв себя в руки, Грейс вложила папку в руки старика, чтобы у медсестры не было из-за нее проблем, и покинула комнату, в последний раз взглянув на спящего монстра, который, в своем воображении, прижимал к себе свои маленькие жертвы.
В коридоре, ведущем к лестнице, она услышала голоса, доносящиеся из комнаты дежурной по этажу. Очевидно, что у молодой женщины был напряженный разговор по телефону.
– Меня не для этого готовили! – бросила она. – Ваш подход кажется мне слишком рискованным… для пациента.
Увидев проходящую по коридору Грейс, медсестра прервалась.
– Ну как? – поинтересовалась она, прикрыв ладонью микрофон трубки.
– Вы были правы, папка пуста. Но все равно спасибо за помощь, Кетти.
Грейс направилась к выходу. На первом этаже она заметила директора в помещении, которое, очевидно, было салоном. Двинувшись ей навстречу, она вошла в комнату, где большинство пациентов заведения играли в шахматы, шашки или лото. Среди позвякивания чайных ложечек слышались приглушенные разговоры.
Контраст с тишиной третьего этажа был почти оглушительным. Несколько человек подняли глаза на Грейс, удивленные тем, что видят новое лицо.
– Вы получили желаемые ответы, инспектор? – спросила директор, удаляясь от любопытных ушей.
– Нет. Но он наверняка что-то знает.
– Как я вам уже говорила, даже если он владеет некой информацией, сомневаюсь, что его состояние, физическое и умственное, позволяет ему открыть что бы то ни было. Он уже не совсем с нами…
Грейс отказывалась соглашаться с тем, что ее расследование остановится на этом. Что все ее старания узнать правду о драме ее детства ни к чему не приведут.
– Я вернусь завтра и буду приходить столько, сколько нужно, чтобы он заговорил, – твердо заявила она.
Директор поджала тонкие губы.
– В таком случае вы должны будете представить мне официальные документы, чтобы я позволяла вам регулярно допрашивать постояльца, который не совсем адекватен и чье согласие не может быть получено. Как вы понимаете, мой долг заботиться о здоровье моих пациентов… каким бы ни было их прошлое.
Грейс догадывалась об этом требовании.
– Да, конечно, – ограничилась она ответом, зная, что никогда не получит необходимого разрешения.
Она не представляла себе, чтобы, даже несмотря на ее новый статус, начальство позволило бы ей заниматься расследованием личного дела, используя государственные возможности.
– Тогда я говорю вам до скорой встречи, – закончила директор.
Грейс попрощалась с ней, вернула на посту охраны пропуск посетителя и вышла из теплого здания в холодную ночь.
Ее разочарование было таким сильным, что она даже не чувствовала укусов ветра. Опустив голову, она механическим шагом шла по гравиевой дорожке через парк, между деревьями и статуями к автостоянке, ведя борьбу против самой себя, чтобы попытаться найти выход из своего поражения.
На полдороге она оглянулась через плечо. На третьем этаже все окна были темными, кроме одного. В слабом желтом свете вырисовывалась сидящая фигура. Бывший инспектор сидел спиной, как его оставила Грейс, или смотрел на улицу? Толкаемая ветром, с волосами, хлещущими по лицу, Грейс неотрывно смотрела на окно, почти желая, чтобы умирающий Скотт Дайс насмешливо помахал ей рукой.
Но на ее раздражаемые ветром глаза навернулись слезы, а она так и не заметила никакого движения.
Она оставила последнюю надежду и пошла к своей машине, но тут услышала позади себя шаги. Кто-то догонял ее бегом. Едва она успела обернуться, как на нее налетела тень.
Глава 12
Сработал профессиональный рефлекс: Грейс отпрянула назад и выхватила оружие.
– Не стреляйте! – прозвучал запыхавшийся мужской голос.
Человек замер и поднял руки над головой. Грейс ослепила его лучом фонарика, извлеченного из кармана куртки.
– Я не хотел вас пугать, только… догнать… пока вы не уехали.
– Кто вы?
– Меня зовут Лахлан Мак-Куайри, я здешний постоялец.
Седой мужчина, запыхавшийся от бега, положил руки на колени, чтобы восстановить дыхание.
– Чего вы хотите? – крикнула Грейс, чтобы перекрыть шум ветра и шорох ветвей деревьев.
– Я узнал вас в салоне, когда вы разговаривали с директрисой, – ответил он, прикрывая рукой глаза, чтобы защититься от света, который Грейс по-прежнему направляла на него. – Вы ведь инспектор, которую показывали по телевизору в связи с делом об убийстве на Айоне, верно?
– Да, но вы не ответили на мой вопрос.
– А, я так и знал!
Грейс на секунду показалось, что он сейчас попросит у нее автограф.
– Мистер Мак-Куайри, почему вы бежали за мной?
– Я видел, как вы спускались по лестнице, прежде чем войти в салон, и понял, что вы наверняка навещали единственного постояльца, который никогда не выходит из своей комнаты. А так получилось, что моя комната находится рядом с комнатой Скотта Дайса.
– Так, продолжайте, – подбодрила его заинтригованная Грейс.
– Мне необходимо было вам кое-что сказать.
Молодая женщина медленно опустила пистолет и фонарь.
– Я вас слушаю.
– Позвольте, я сяду. Я так давно не бегал… короче, мое сердце не выдерживает.
Грейс направила луч фонаря на каменную скамейку, и старик со вздохом облегчения сел на нее. Она подошла к нему.
– В тот момент, когда это случилось, – начал он, – я не счел нужным сообщить в полицию, потому что о такого рода вещах здесь часто слышишь. Но сегодня вы здесь, и я подумал, что вас это может заинтересовать. Еще раз… честное слово, я не знаю.
Грейс не хотела торопить пожилого человека, которому требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Но ей было холодно стоять неподвижно под порывами ветра. И разлетавшиеся во все стороны волосы мешали рассмотреть собеседника. Поэтому она решила сесть на скамейку рядом с ним.
– Расскажите мне все, мистер Мак-Куайри, я вас слушаю.
Мужчина просунул руки между колен, чтобы согреть их, и съежился. Грейс подумала, что он, должно быть, окоченел в своей легкой футболке.
Она сняла с себя парку и накинула ему на плечи.
– О, как это любезно с вашей стороны. Я выскочил второпях, когда увидел, что вы выходите из здания. Но вы же сами превратитесь в сосульку. Я-то прожил долгую и насыщенную жизнь, и, если придется уйти сейчас, это будет меньшей потерей, чем для вас; вы молоды, у вас впереди прекрасное будущее.
– О, я вполне смогу продержаться пять минут, пока вы будете рассказывать мне то, что знаете о Скотте Дайсе: моим жировым запасам позавидовали бы многие тюлени, – улыбнулась она.
Шутка так развеселила старика, что он чуть не забыл о причине своего присутствия здесь.
– Итак, – спохватился он, улыбаясь, – я его сосед уже три года. Помню, когда я приехал, он был такой же, каким вы, очевидно, нашли его сегодня: немой, отсутствующий, как будто мертвый. Вы согласны, нет?
– Действительно.
– Так вот, сколько я его знаю, он всегда был в таком состоянии… кроме одного дня. Кетти заболела, и ее заменила другая медсестра. Она закрутилась, раздавая медикаменты всему этажу, и Скотт Дайс не получил свои ежедневные таблетки… И тогда произошло… тревожное событие. Да, тревожное.
Читать бесплатно другие книги:
