Комната для трех девушек Данилова Анна

5

10 августа 2021 г

Утром, появившись на кухне, Борис застал такую картину. За столом, накрытым для завтрака, сидели Петр, Евгения и ее приятельница Антонина, женщина средних лет, румяная, аккуратно причесанная, в белом спортивном костюме.

– Присаживайся, Борис, я сырники приготовил, – со счастливым видом сказал Петр. – Женечка с утра съездила в город и привезла продукты. Кофе еще горячий. Кстати, познакомься, это Антонина, подруга Жени.

На этот раз голову Евгении украшала повязка бирюзового цвета, а платье, светло-голубое, с белым воротничком, делало ее похожей на барышню-крестьянку из мыльной оперы. Что творится в голове этой особы? Зачем дразнит всех нелепыми нарядами?

Петр, к счастью, сменил драгоценный велюровый халат на джинсы и белую рубаху, только фартук в цветочек, в котором готовил завтрак, снять не успел. Вот кто по-настоящему радовался жизни и кого ничто не раздражало!

– Так и будешь готовить завтраки, обеды и ужины? – Борис не смог промолчать.

– А что? Мне нравится! И вообще, Борис, у нас же гости. Не мог бы ты как-то полегче?.. – Петр сделал страшные глаза, как бы упрекая брата в грубости.

– Я в своем доме, а потому мне не стоит делать замечания. Что же касается нашей гостьи, то я ее не приглашал. Она сама явилась в три часа ночи и разбудила меня.

Антонина, опустив стаканчик с кофе на стол, даже открыла рот, не зная, как отреагировать на его слова.

– Тоня, я вам еще ночью сказал, что вы, похоже, крепко влипли в нехорошую историю. Очень хорошо, что вам хватило ума не двигаться с места и оставаться в нашем доме, потому что, если бы вы отправились туда самостоятельно, да еще и вызвали бы полицию, вас, вполне вероятно, арестовали бы по подозрению в убийстве.

– Матерь божья! – громко воскликнула Тоня и машинально перекрестилась. – Так что же мне делать?

– Я что-то пропустил? – спросил Петр.

– Антонина сдавала комнату двум особам, так на протяжении шестнадцати лет и каждый раз девятого августа, так?

– Так.

– Сколько же им лет, этим девушкам?

– Примерно двадцать пять, может, меньше.

– И что, они снимали у вас комнату, будучи детьми?

– Нет-нет, сначала они приезжали со взрослой женщиной, но тогда этим занимался мой муж, он их и встречал, и ключи передавал. А потом, когда он начал работать вахтовым методом и ездить в Сургут, это пришлось делать мне. Я только последние лет пять сдаю им комнату, словом, занимаюсь этим вопросом.

– Тоня, но почему ты ни разу не спросила, зачем они приезжают к тебе? И что это за число такое памятное для них – девятое августа? Да я бы ради любопытства все у них выспросила! – подала голос Евгения.

– Для начала надо бы выяснить, что случилось в их семье шестнадцать лет тому назад, – сказал Борис. – Выяснить, кто проживал в этой комнате до того, как вы выкупили ее.

– Да я и так знаю, я купила ее у одного парня, который купил ее у бывших хозяев. Но вот кто они такие – не знаю. Да и зачем мне было это узнавать? Я выкупила ее за смехотворные деньги.

– Постойте-постойте, вы, я вижу, все в теме, но расскажите же и мне тоже про этих девушек! – Петр выглядел обиженным.

– Петя, если в двух словах, то слушай… – Борис вкратце рассказал историю, которую услышал ночью от Антонины.

– Не знаю, как вам, а мне все это кажется безумно интересным! И если бы я писал детектив, то непременно…

– Кажется, ты взялся писать исторический роман! – раздраженно воскликнул Борис.

– А может, я еще не определился с жанром? Я – свободный человек и пишу то, что хочу! Конечно, я не собираюсь писать детективный роман, но мнение-то свое я высказать имею право?

– Валяй! – брякнул Борис.

– Меня больше всего заинтересовала кукла. Она же была третья за столом, так?

– Да, – ответила Тоня.

– А как выглядела кукла?

– Да обычная старая потрепанная кукла. Правда, довольно большая.

– Она была одета?

– Да, на ней было ситцевое платье. Волосы рыжие, взлохмаченные.

– То есть не пупс?

– Хочешь сказать… – собирался вставить Борис, но Петр жестом остановил его.

– Девятое августа – это день смерти близкого им человека, девочки. Возможно, их сестры, – сказал Петр. – И они снимали эту комнату, чтобы помянуть ее.

– Ну точно! – всплеснула руками Женя и даже встала из-за стола. – Конечно! Вполне вероятно, что эти девочки проживали в твоей комнате. Нужно просто навести справки, и все станет ясно!

– Борис, – Петр повернулся к нему. – А, Борис?

– Что вы хотите от меня? Я перебрался сюда подальше от всего этого… от криминала, от всех этих клиентов, которые считают, будто бы я волшебник и могу запросто отмазать их… Я устал. Петя, ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Но тебя же никто и не нанимает в качестве адвоката. Ты же сам сказал, что у Тони, которая сдавала комнату девушкам, могут быть неприятности из-за того, что в ней кого-то замочили…

– Что-о-о-о! – Антонина вскочила и заметалась по кухне.

– Так вы же поэтому и приехали сюда ночью, разве не так? – спросил Петр. Выражение его лица изменилось, он уже не казался таким спокойным и счастливым. – Если там кровь и следы волочения, а девушек и след простыл, к тому же раньше они после своих поминок прибирались и оставляли ключи в условленном месте, значит, там точно кого-то прибили. Причем насмерть.

– Он правду говорит, – кивнул Борис. – Надо бы съездить туда и все хорошенько осмотреть. А если девушки вернулись, все помыли, и мы найдем ключ от комнаты и квартиры в условленном месте за трубой?

– Ох, это было бы настоящим счастьем! – вздохнула Антонина.

– Вы могли принять за кровь какой-нибудь кетчуп. Или же там было не так много крови, может, там вообще побывали чужие люди, бомжи какие-нибудь, которые подрались, разбили друг другу носы. А следы волочения вам тоже могли показаться таковыми, а на самом деле просто размазали обувью кровь. Ну что, Петя, съездим? Посмотрим?

– Конечно! Пойду переоденусь.

– Я тоже хочу, – сказала Евгения. – Можно? Тоня же поедет, это же ее комната…

– Тоня поедет, а вы – нет, – резко сказал Борис. – Вы ночью назвали нас с братом алкоголиками, хотя сами хлестали виски наравне с нами. И вы хотите после этого, чтобы я взял вас с собой? Да еще надели это дурацкое платье. Зачем? В нем что, очень удобно пылесосить или мыть полы?

– Так вы меня не увольняете? – почему-то вместо того, чтобы расстроиться, улыбнулась Женя.

– А разве вчера мы не договорились обо всем? Или же вы теперь каждое утро будете справляться о том, уволили мы вас или нет? И это вместо того, чтобы взять кулинарную книгу и попытаться приготовить сырники?! Я просто поражен!

– Я переоденусь! – просияла Женя, вскакивая из-за стола. – Вот только со стола уберу.

– Мой кофе не трогать, я еще его не допил, – буркнул, скрывая улыбку, Борис, испытывая удовольствие от того, что ему удалось при всех отчитать дерзкую домработницу, и обратился к брату: – Поедем на моей машине.

На самом деле он, удалившись от своих адвокатских дел, которые, по его мнению, вынули из него всю душу и привели его к профессиональному выгоранию, просто не знал, чем себя занять. История с девушками, которые девятого августа кого-то там поминают, показалась ему занимательной. К тому же он мог просто взять и помочь женщине избежать проблем, которых она явно не заслужила. Конечно, вряд ли это был кетчуп, а не кровь. Уж женщина сможет отличить кровь от соуса. И следы волочения отличаются от размазывания крови по полу. Судя по всему, действие разворачивалось в старейшем бараке, что сохранился еще с прошлого века и был построен для рабочих железной дороги. Он примерно представлял себе этот дом, полуразрушенный, похожий на кусок старого засохшего сыра, политого жиром и в черных точках плесени. И комнаты там – сплошное убожество и разруха, где стены с ободранными обоями, двери расшатанные, а крученые грубые старые провода с толстым слоем краски в любую секунду могут вызвать замыкание и пожар. И вот в такой барак, в одну из жутких комнат, где все смердит смертью и отчаянием, каждый год приезжают две девушки, привозят с собой куклу, которую сажают за стол, закуски, выпивку и даже скатерть!

Что же там произошло? Хорошо, что хотя бы фамилии и имена девушек Антонина знает: Супонины Екатерина и Вероника. Это уже кое-что.

Из всей компании по-настоящему переживала, конечно, Антонина. Она всю дорогу, как и ее подружка Евгения, молчала. Петр, как всегда расслабленный и довольный жизнью, наслаждался видом из окна – машина летела сначала вдоль соснового бора, затем по трассе. Погода была солнечная, теплая. Что ж, возможно, и ему, Борису, воспринимать все происходящее как приключение?

Соседка позвонила Антонине и сказала, что вечером из квартиры доносились шум и крики. Кто кричал? Вероятно, тот, чья кровь оказалась на полу. Может, сами сестры разругались в пух и прах и подрались? Но даже если это и так, разве они не понимали, что оставлять квартиру в том состоянии, в каком они оставили ее, опасно? Что хозяйка-то увидит, насторожится и вызовет полицию. Что их будут искать!

Вот он, дом. Примерно такой, каким и представлял его себе Борис.

– Ну и дом! – воскликнула Евгения, когда машина, миновав железнодорожный переезд, начала приближаться к жуткому протухшему бараку. – Да это же просто идеальное место для убийства!

– Женя! – одернула ее Антонина. – Мне и так страшно!

Вошли в подъезд, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Петр зажал пальцами нос.

– Ну и вонища! – прогнусавил он. – Хоть всех святых выноси!

– Да здесь уже почти никто и не живет, – извиняющимся тоном ответила ему Тоня. Она поднималась первая, звеня ключами.

– Это ваши ключи?

– Да. Мои. Запасные ключи, те, которыми пользовались Супонины, я, заперев квартиру, положила вот сюда, за трубу.

И с этими словами, добравшись до места, Антонина извлекла ключи!

– Одно из двух, – сказал Борис. – Либо девчонки вернулись, чтобы прибраться, либо квартира так и стоит такая, какой вы ее и оставили, Тоня. Вот только напрасно вы, Тоня, взяли ключи в свои руки.

– Поняла…

– Ну, конечно! Там могут быть отпечатки пальцев. Ладно, давайте их сюда.

С этими словами Борис, надев тонкие прозрачные перчатки, которыми запасся перед поездкой, взял ключи и отпер ими дверь.

– Жуть! – закашлялся Петр, когда им в лицо ударил резкий запах хлорки.

– Вот! Говорю же, убрались! – Антонина рванула внутрь квартиры, понимая, что так здесь может пахнуть только после уборки.

Пробираясь через захламленный старыми вещами, какими-то тазами, коробками и велосипедами коридор, компания остановилась перед дверью в комнату, Борис толкнул дверь, она поддалась.

– Ну да, точно, комнату вымыли, – сказала Антонина. – Пол еще влажный. Все помыли, и посуду, и стол. Получается, что зря я вас побеспокоила. Скажете еще, что я все это придумала: и бардак этот страшный, и кровь на полу. Вот здесь рядом со столом была кровь, и оттуда как раз до двери тянулся след волочения…

– Всем стоять и не шевелиться! – Борис присел и начал изучать половые доски от порога и вдоль коридора. – А вот здесь никто не мыл. Хотя следы, вот они, видите? Засохли? Точно кого-то тащили. Может, одна сестра другую прибила…

– Боря, что ты девушек пугаешь? Они и без того зеленые от страха!

– Так что будем делать? Вызывать полицию или нет? – спросила осторожно Антонина.

– Мы сами себе полиция. Если здесь что-то и произошло, к примеру, убийство… Если, говорю, здесь прибили кого, то рано или поздно местные жители об этом узнают. Может, найдут труп бомжа какого-нибудь, который вломился к девчонкам ночью, напугал их до смерти, и они огрели его бутылкой по голове… Вот, кстати говоря, смотрите, стеклянная пыль… А вот и осколочек зеленый… Ну точно здесь что-то произошло. Тоня, позвоните им…

– Веронике?

– У вас же есть ее телефон.

– Конечно.

– Вперед! Сейчас позвоните, и сразу все выяснится.

– А раньше позвонить ей нельзя было? – сощурила глаза молчавшая до этого Евгения. – Что, никому в голову не пришло?

– Надо было сначала увидеть комнату, – ответил ей Борис, раздражаясь, как если бы его упрекнули в несообразительности.

– Ну так я звоню?

– Звоните-звоните, поговорите с ней так, как если бы ничего не случилось и вы не видели погром в комнате.

– Может, никому звонить не надо и просто запереть комнату и уйти, забыть про все? – тихо предложил Петр.

– Звоните, – твердо сказал Борис. И Антонина позвонила. Для удобства, чтобы все услышали ее разговор, она включила громкую связь.

– Вероника? – спросила она тишину и легкий треск в телефоне.

– Кто это? – раздался мужской голос.

Петр тяжело вздохнул и постучал себя костяшками пальцев по лбу, давая понять брату, что вот сейчас начнутся проблемы.

– Позовите, пожалуйста, Веронику, – нетвердым голосом попросила Тоня.

– Не бросайте трубку! – грубовато произнес все тот же мужской голос. – С вами говорит следователь Следственного комитета майор Ребров. Кто вы и кем приходитесь для Вероники Супониной?

– Я?.. Ее знакомая… – растерялась Антонина и теперь во все глаза таращилась на Бориса. – С ней что-нибудь случилось? Почему трубку взяли вы?

Борис одобрительно кивнул и даже поднял большой палец правой руки.

– Вы должны подъехать в Следственный комитет, запоминайте адрес… Спросить Валерия Николаевича Реброва.

Лицо Антонины стало такого же белого цвета, как и ее спортивный костюм. Она часто заморгала, а кончик носа ее покраснел, она того и гляди готова была заплакать.

Борис сделал ей знак, чтобы она соглашалась.

– Ну вот и все! – гаркнул Петр, когда Тоня отключила телефон. – Вы, Тонечка, скажу я вам, крепко влипли! А я говорил, Боря, чтобы она не звонила! Чтобы мы просто взяли и ушли отсюда!

– А дельце-то становится все интереснее и интереснее! – Реакция Бориса на ситуацию в корне отличалась от реакции брата, он от удовольствия, что вся компания как бы влипла в криминальное болото, даже потирал руки.

– Борис, чему вы так радуетесь? – не выдержала Женя. – Если трубку взял мент… я хотела сказать, следователь, значит, с Вероникой что-то случилось! И, возможно, ее уже нет в живых…

– Говорю же, дельце интересное. Ну, что ж, друзья мои, предлагаю теперь вам всем вернуться домой и все хорошенько обсудить. Вы, Женя, закажите обед на четырех человек, а по дороге купим одноразовую посуду. Когда еще раскошелимся на дорогой фарфоровый сервиз!

– У вас нет сердца, вот что я вам скажу, понятно? – огрызнулась Женя. – А ты, Тоня, не переживай. Борис у нас крутой адвокат, он не даст тебя в обиду, ведь так?

– Золотые слова! – продолжал радоваться Борис, как если бы не разобрался в глубоком смысле слов своей домработницы, только что успокоившей приятельницу в том, что защита адвоката в его лице ей уже гарантирована.

– Может, я что-то не так поняла, – начала Антонина, не доверяя словам Жени по поводу адвоката, – но тут и козе ясно, что я оказалась втянута в нехорошую историю и меня, вполне вероятно, могут арестовать. Я на самом деле могу рассчитывать на вашу помощь, Борис, или… Просто я хотела бы прояснить сразу – денег на такого крутого адвоката, каким, по словам Жени, вы являетесь, у меня попросту нет.

– Успокойтесь, милая, никто вас не арестует, и если вы и будете проходить по этому делу, то исключительно как свидетель. Но полицию мы вызвать просто обязаны.

– Борис, поехали уже отсюда! – взмолился Петр, лицо которого было искажено словно от боли. – Если ничего не предпринимать и никого не вызывать, то никто никогда и не побеспокоит Тоню. И никто не узнает про эту комнату и то, что ее снимали девчонки.

– Ошибаетесь, Петр, – судорожно вздохнула Тоня. – Если с Вероникой или ее сестрой произошло что-то страшное, то первое, что сделает следователь, это ознакомится с историей ее звонков. А она звонила как раз мне. И меня найдут, полиция приедет ко мне домой, а у меня семья, дети. Начнут расспрашивать, что меня связывает с девочками, и я вынуждена буду рассказать им о том, что сдавала им комнату. И вот тут посыпятся вопросы: зачем это двум современным девушкам снимать комнату в гнилом бараке? Что мне известно о них, о девочках? И когда я начну рассказывать всю правду о том, что они снимают комнату каждый год…

– Да, лучше уж самим вызвать и все честно рассказать, – сказал Борис. – А ты, Петя, не советуй того, в чем не разбираешься. Первое, что мне надо будет сделать, это попытаться найти хорошего следователя следственного отдела города Подольска через своих московских знакомых. Я работаю только таким образом.

Пусть это будет длинная цепочка из представителей Главного управления Следственного комитета, бодро размышлял он, заранее настроенный на благоприятный исход поисков, но зато он будет работать в паре с проверенным и честным человеком. Как он там представился? Ребров? Кто такой? Может, Подольск и вовсе можно оставить в покое и выйти сразу на этого Реброва, у которого сейчас находится телефон Вероники Супониной?

– Как зовут этого Реброва? Валерий Николаевич?

– Да, – убитым голосом подтвердила Женя. Никому же и в голову не пришло, что во всем, что сейчас случилось, косвенным образом виновата и она. Ведь это же к ней в три часа ночи прикатила Тоня со своей проблемой. Хотя если бы Борис не подслушивал (какой же он все-таки грубый и невоспитанный человек!), то они не стояли бы здесь сейчас вчетвером, всей компанией, гадая, что же произошло в комнате барака, кому принадлежит кровь на полу и, главное, почему телефон Вероники Супониной находится сейчас у какого-то там майора Реброва.

– Возвращаемся домой, завтракаем, потом каждый занимается своим делом. Вы, Тонечка, спокойно возвращайтесь к себе домой, вы, Евгения, заказывайте нам кашу в ресторане, раз уж не в состоянии приготовить элементарную овсянку…

– Боря, я сам сварю кашу и кофе, – отмахнулся от несуществующей проблемы Петр, радуясь уже тому обстоятельству, что они сейчас вернутся домой. И вдруг воскликнул: – Какой завтрак? Я же уже накормил вас сырниками!

– Пусть это будет второй завтрак, – невозмутимо отреагировал Борис, голова которого сейчас была заполнена новой для него информацией, которая захватила его целиком, да так крепко, что он напрочь забыл про то, что они уже завтракали. – Вы, Женя, уж будьте так добры, включите кофемашину и приготовьте нам кофе. А я после завтрака отправлюсь в Москву, разыщу Реброва, а там уж разберемся, что произошло с вашей Супониной. Кстати, а как сестры Супонины приезжали сюда? На такси?

– Нет, это раньше они ездили на такси, с той женщиной, может, матерью или родственницей, а последние годы приезжают на своей машине, у Вероники есть права. Машина, кажется, серебристый «Фольксваген», очень приличная, ухоженная.

– Отлично!

– А как вы сами добрались до нас ночью?

– На такси.

– Понятно. Ну и последний вопрос: кто такая Вика Фомина, соседка, которая позвонила вам и рассказала о шуме в вашей комнате?

6

11 августа 2021 г

Виктор Юрьев, скромный предприниматель, владелец нескольких скобяных лавок «Крепеж», ужинал вечером в кафе вместе с другом Георгием, с которым дружил со школьной скамьи и которому поверял все свои тайны. История его любви к молоденькой актрисе кино Лидии Фруминой не отпускала его вот уже два года, и все это время он держал в курсе своих сердечных дел Гошу. Будь Гоша семейным человеком, вряд ли Виктору удалось так часто заманивать его к себе домой или в кафе, чтобы в очередной раз под пиво или водочку излить другу душу. Но Георгий, к счастью, был холост, зарабатывал на жизнь, торгуя по интернету шоколадом и чаем. Его интернет-магазин был небольшим, но заработка вполне хватало и на жизнь, и на то, чтобы помогать родителям и сестре, матери-одиночке. Личная жизнь у Гоши не складывалась, он был слишком скромен, и на свиданиях (знакомился он в основном в интернете) он, зажатый и от того косноязычный, только и мог, что рекламировать свои конфеты и чай. Девушки тянули с него килограммами сладости, а потом бросали, считая его слабаком и рохлей. Он и рад был бы рассказать о каких-то своих неудачах и разочарованиях Виктору, но тот при встрече так долго и в подробностях описывал ему свои личные чувства и переживания, что времени на то, чтобы выслушать друга, у него просто не оставалось. Да и желания такого не было, ему и в голову не могло прийти, что и Гоша тоже может страдать, любить.

Заказав мясное рагу и пиво, друзья расположились за столиком возле витражного окна, и Виктор, выразив в который раз сожаление о том, что не может покурить, а на летней террасе расположиться не получится, потому что идет дождь, начал рассказывать о своей любви к актрисе.

– Отправил ей букет роз, розовых роз, шикарный букет, ну и вложил ей туда, понятное дело, открытку, мол, каждый день думаю только о вас…

– Куда отправил-то? Прямо домой?

– Нет. Это раньше я отправлял их по адресу, не зная, что в ее квартире временно проживает ее сестра, а сама Лидия находится на съемках в Подмосковье. Они в деревне сейчас как раз снимают какой-то сериал, и она там играет тоже, между прочим, актрису, в которую влюбился какой-то там энкавэдэшник. Ну, репрессии разные, аресты, все это на фоне красивой природы. Просто актриса эта живет типа на даче вместе с семьей, няней там… История о том, как этот влюбленный в нее энкавэдэшник постепенно своей любовью разрушает всю эту семью, как арестовывает всех подряд, как издевается над парнем, который любит героиню Лидии.

Там, в деревне этой, развернули целый киношный городок с декорациями, вагончиками. Да-да, и у Лидочки есть свой актерский вагон, красивый такой, с теплой водой, туалетом. Я провел там двое суток, снимал комнату у одной женщины в деревне, чтобы все выяснить, где ночует Лидия, чтобы видеть ее…

– А она знает о твоем существовании?

Принесли пиво, ледяное, в запотевших бокалах, Гоша принялся жадно пить.

– Конечно! Я ей не только букеты присылаю. То ягоды в корзинке оставлю возле вагончика, то закажу фрукты экзотические целую коробку. На прошлой неделе, когда похолодало, я набрался смелости и постучал вечером в вагончик. Видел, что там свет горит, силуэт ее за занавеской видел. Короче, она открыла, и я протянул ей пакет. А там – плед. Настоящий шерстяной плед из новозеландской шерсти. Красно-синий, в клетку, очень красивый и дорогущий.

– А она?

– Думаю, она была не одна…

И проронив это, Виктор даже зажмурился, понимая, что проговорился, что, озвучив чистую правду, которая доставляла ему нестерпимую боль, как бы увеличил ее и сделал свидетелем своих страданий теперь еще и Гошу.

– Понятно… Спасибо, – Георгий кивнул официантке, поставившей перед ними тарелки с дымящимся рагу. Официантка ушла, он добавил, глядя себе в тарелку: – Не обращай внимания. Это нормально, что она спит с продюсером. У нее работа такая.

– Да, тебе хорошо об этом говорить, это же со мной происходит, а не с тобой… – Виктор поджал губы, задумался.

– И что с пледом? Она вышла? Забрала?

– Да, представь себе, выглянула в халатике, увидела меня, сделала мне знак, чтобы я молчал, палец к губам поднесла, взяла пакет и сделала мне вот так рукой… – Юрий, подняв руку, игриво пошевелил пальцами и усмехнулся.

– А тебе не приходило в голову, что раз она взяла плед, подарок и не наорала на тебя, не пристыдила и все такое, не прогнала, то это хороший знак? Она же подала тебе надежду! – Гоша искренне так полагал. – К тому же она, как ты говоришь, была не одна. То есть она оставила своего любовника в постели, открыла тебе дверь, как бы рискуя. Она же догадывалась, кто постучал? Знала, ты сам рассказывал, что она перед тем, как открыть, выглядывает в окно. Увидела тебя и открыла. А ведь могла и не открывать, а продюсеру своему сказать, что это гримерша какая-нибудь пришла, мол, вечно беспокоит, деньги занимает или еще что-нибудь придумала бы.

– Ну да… Точно. Она видела меня.

– Да каждой женщине приятно, когда в нее влюблены, когда дарят подарки. Ладно бы ты был некрасивым или маленьким ростом, ну это я к примеру. А ты же красавчик. И высокий, и плечи какие! Да и подарки ты даришь ей не из дешевых. Она же чувствует твою заботу. Плед взяла. Наверняка сказала своему папику, что кто-то из своих принес, типа доставка или еще как-то… У них, у женщин, знаешь, какая фантазия!

– Я сейчас тебе одну вещь скажу… Короче, Гоша, уж не знаю, отчего так, но когда я представляю ее в постели хоть с кем, хоть с продюсером или просто с гориллой какой, то меня это заводит. Я словно понимаю, что она такая… такая, что ее ну все хотят и имеют… Уф… Понимаю, что это звучит ужасно, но я и раньше слышал, что многие мужики, чьи жены погуливают, не разводятся, потому что их это тоже заводит.

– Вранье! Я бы лично точно не завелся, если бы узнал, что моя жена гуляет. Я бы брезговал, вот так.

– А я… уже и не знаю… Но она же мне не жена. Она актриса, и к тому же очень красивая, думаю, может, у нее есть право иметь много мужчин? Или я совсем дурак…

– Нет, не дурак. Просто ты влюблен и готов оправдывать любой ее поступок, даже самый низкий. Кстати, ты никогда не говорил, как фамилия этого ее продюсера, я бы хоть поискал его в интернете, посмотрел бы на него, как он выглядит.

– Он старый, толстый и грубый. Ты знаешь его, это Семен Водкин. Но, может, это как раз то, что ей нравится?

– Старый не может нравиться. Ладно, теперь я тебе расскажу, как познакомился с одной девушкой. Она пианистка… Познакомился с ней в интернете. Знаешь, кем она оказалась на самом деле?

– Я не сказал тебе главного! – перебил Виктор, даже и не слыша друга. – Вчера она куда-то уезжала на своей машине. Продюсера этого в деревне не было, я не нашел его машину на обычном месте. И вот Лидия примерно в час ночи откуда-то вернулась на своем «Мерседесе». Оставила машину за вагончиком, некоторое время постояла у входа, выкурила подряд две сигареты и только после этого вошла к себе, заперлась. Я подошел к двери, хотел постучать, но подумал, что не стоит это делать. Она выглядела такой нервной.

– А ты-то чего делал там ночью?

– Караулил ее!

– А когда она уехала?

– Не видел. Меня хозяйка ухой кормила, потом сидели, разговаривали за жизнь. Выпили, конечно. Она знает про меня с Лидой. Говорит, что я должен ее добиваться. Что женщины любят сильных мужчин, способных на поступки.

– Поступки… Но какой поступок в отношении нее ты мог бы, к примеру, совершить? Ну не предложение же ей сделать?! Кто ты, а кто – продюсер? У того бабки, шикарные дома, новые фильмы, возможность сниматься. А у тебя что? Ей будет душно с тобой. Понимаешь? Ты уж извини, что я так открыто, прямо в лоб…

– Да я не обижаюсь, сам все понимаю. Но я должен ее затащить в постель, понимаешь?

– Это я как раз и понимаю.

Виктор подозвал официантку, заказал водки. Друзья выпили.

– В субботу снова поеду, постучусь к ней и скажу, что готов выполнить любую ее волю, желание.

– Глупо. Будь просто рядом и терпеливо жди, когда она сама тебя позовет. Понятное дело, что никаких особых поручений она тебе давать не будет, она же тебя совсем не знает, а когда ей надоест это толстое и старое тело любовника, может, просто позовет в вагончик. А ты уж будь готов…

– Дай пять! – Юрий с улыбкой протянул другу пятерню, чтобы тот отбил ее. Гоша отбил. – Ты красавчик!

– Я хотел рассказать…

– Ладно, Паша, мне пора. Завтра рано утром на работу, надо бы проверить магазин на Дмитровке, там недостача – охренеть какая! Нет-нет, убери свои деньги, я сегодня угощаю. Ты в прошлый раз платил.

И он подозвал официантку.

7

10 августа 2021 г

– И все-таки я на твоем месте поинтересовалась бы, зачем эти девушки…

– Женя, прошу тебя, хватит уже об этом. Все уже случилось. Конечно, Борис сильно напугал меня, решив, что меня арестуют или пусть даже и привлекут к делу, правда, еще не знаю, к какому, в качестве свидетельницы. Мне это вообще не нужно. Я так спокойно жила до того, как мне позвонила Вика. Теперь главное – дождаться возвращения Бориса из Москвы, послушаем, что он расскажет. Если с Вероникой что-то случилось, тогда и будем думать, как мне поступить. В любом случае у меня на тот вечер, когда все это произошло в квартире, есть алиби – я была дома с семьей. К тому же к нам тогда заглянула соседка, принесла банку с грибами. Она сможет подтвердить, что я была дома. Так что никакого ареста не будет. Я ни в чем не виновата. Да и в полиции можно не рассказывать о том, что эти Супонины снимали у меня комнату все эти годы в один и тот же день. Если только расскажу, вот тогда уж точно начнутся расспросы.

Подруги сидели на кухне и тихо разговаривали. Борис уехал в Москву, а Петр засел в своем кабинете за компьютером.

– Он что, действительно писатель?

– Понятия не имею. Да я вообще о них ничего толком не знаю. Мне главное – остаться здесь. Писатель… – Женя усмехнулась. – Когда я прибиралась у него утром в кабинете, то увидела лишь раскрытый ноутбук, а на нем пустая страница, на которой написано: «Петр Бронников. Роман».

– Но если его не было в кабинете и к ноутбуку долго не прикасались, то там должен быть черный экран, – заметила Тоня. – Полюбопытствовала?

– А как же!

– Сколько месяцев тебе еще нужно здесь продержаться, чтобы накопить нужную сумму на квартиру?

– Примерно полтора года. Не хочу влезать в ипотеку. Соберу необходимую сумму, и все – будет у меня свой собственный угол.

– Сестра поможет?

– Не уверена, что она сможет мне помочь, у нее свои расходы, планы, мечты. Они и без того мне здорово помогли, когда взяли к себе на работу. Деньги… Честно говоря, такой быстрый взлет Григория, такие деньжищи, что на него свалились, нас с ней насторожили. Согласись, что и этот дом был для них прекрасным, отличным, комфортным и удобным. Нет, захотелось переехать на Рублевку. Пусть. Это их дела. Но сама знаешь, чем выше поднимешься, тем больнее падать.

– А тебя почему не взяли с собой?

– Сначала они придумали, что переедут в Испанию, много разговоров было на эту тему, ну я тогда и сказала сразу, что не поеду. А потом вдруг они переменили решение… Знаешь, у меня вообще создалось такое впечатление, будто бы они хотели от меня избавиться. Все-таки я родственница, многое про них знаю. Возможно, им захотелось взять в домработницы кого-то чужого, нейтрального, понимаешь? Там же, на этой Рублевке, появятся новые знакомства, связи, и им будет проще без меня. К тому же у меня характер – не сахар. Могу что-нибудь ляпнуть. Да и мне с чужими людьми работать удобнее. Не будет чувства, похожего на унижение. Думаю, ты понимаешь меня.

– Да, ты права. Работать в доме, который ты знаешь как свои пять пальцев, удобно. И с чужими людьми тоже проще будет. Но, зная тебя, могу предостеречь – не лезь на рожон. Не показывай сразу свой характер.

– Хочешь сказать, что я должна прогибаться?

– Ну вот, снова ты начинаешь! Ничего такого я сказать не хотела. Просто будь с ними помягче, не огрызайся хотя бы.

– Мне бы недельку здесь поработать, чтобы понять, оставят они меня здесь или нет. С Мартой было проще, она сама готовила и вообще любит это дело. Конечно, я помогала ей, картошку чистила, лук, морковь. Могла фарш накрутить. Но готовила все равно она. Если же они бывали заняты, то спасал ресторан. Ладно, посмотрим, как все сложится. Ты куда?

– Думаю, мне пора уже домой. Сашка волнуется, я же рассказала ему, что произошло. Не хватало еще, чтобы он сюда приехал.

– А я бы на твоем месте все-таки дождалась возвращения Бориса.

– Может, приготовим какой-нибудь суп? Заодно покажу тебе, как это делается. Где у вас картошка? Горох?

8

10 августа 2021 г

По дороге в Москву Борис еще раз позвонил по номеру Вероники. И когда услышал женский голос, от сердца сразу отлегло – может, это она?

– Кто это?

– Вероника Супонина?

– Да, это я… – Голос девушки показался ему взволнованным. – А вы кто?

– Я адвокат. Мне поручено разыскать вас, поскольку я занимаюсь наследством вашего родственника, Супонина Вадима Андреевича. Ваше имя указано в завещании. Мне с трудом удалось найти номер вашего телефона. У вас есть сестра, Екатерина Супонина?