Избранница стража мглы. Цветок из пламени Чернованова Валерия

Пролог

– Ваша светлость, – низко кланялись слуги, приветствуя герцогиню д’Альбре.

Серен шла, высоко подняв голову, наслаждаясь раболепным почтением, которое оказывала ей прислуга. Слыша, как шуршат, лаская слух, юбки ее роскошного наряда из изумрудной тафты. Ощущая тяжесть золотых подвесок, сверкавших на солнце. Задумчиво перебирая изящными пальчиками драгоценные аграфы, коими были заколоты полы ее верхнего платья.

Несомненно, новая оболочка была недурна, и чародейка даже готова была с ней свыкнуться. Если бы к смазливой мордашке Опаль и немалому состоянию д’Альбре прилагалась еще и дарованная ей Единой сила. А так… она превратилась в посредственную магичку, стихией которой был воздух.

Серен не собиралась влачить бесполезное существование, вполне устраивавшее Опаль.

Из жены бесстрашного стража в супруги недалекого толстяка? Из первой красавицы Вальхейма, которую боготворило все королевство, в симпатичную, но мало чем примечательную кокетку?

Нет! Не для того она умирала, чтобы воскреснуть в никчемном теле. И уж тем более без силы морров ей не занять достойного места в новом мире, который создавал ее покровитель.

Сад полнился щебетом птиц и журчанием фонтанов, ароматом цветов, медово-сладким, отчего у герцогини слегка кружилась голова. А может, причиной тому было осознание того, что она наконец ожила. И если бы не досадная ошибка, сейчас Серен могла бы в полной мере наслаждаться новой жизнью.

Заметив в глубине сада беседку, густо увитую лозой, женщина замедлила шаг. Его высокопреосвященство любил трапезничать в одиночестве, и, наверное, ей следовало обождать, не тревожить его в данный момент. Но поворачивать назад было поздно: кардинал заметил ее и жестом подозвал к себе.

Приблизившись к служителю Единой, герцогиня опустилась в низком реверансе, коснулась поцелуем холеной кисти, унизанной перстнями, и не поднимала глаз, пока не услышала тихий, лишенный эмоциональной окраски голос:

– Правду говорят, судьба коварна и непредсказуема. Когда-то давно я прочил вас в жены моему сыну, но вы выбрали маркиза. И вот сейчас вы являетесь ко мне в качестве невестки. Забавно получилось, не правда ли?

От досады Серен едва не заскрежетала зубами. В отличие от кардинала Бофремона, растягивающего губы в улыбке, новоиспеченной герцогине д’Альбре было не до веселья. Ее чуть не вывернуло наизнанку, когда с утра она обнаружила бастарда его высокопреосвященства в собственной спальне в одном шлафроке и ночном колпаке. А уж когда эта туша попыталась обслюнявить ей губы поцелуем… Обладай Серен огненной силой, мигом превратила бы «муженька» в головешку.

– Да, судьба та еще шутница, – вынуждена была согласиться ее светлость. Повинуясь очередному безмолвному приказу, села за стол напротив прелата и приняла из его рук хрустальный кубок, наполненный золотистым вином, пронизанным лучами яркого летнего солнца.

– Рад, что ты вернулась, – тихо промолвил мужчина и пригубил немного вина из своего кубка. С невозмутимым видом продолжал, подкладывая себе в тарелку пирожные на меду: – Признаюсь, я много раз пожалел о том, что уступил уговорам графа де Вержи. Не следовало соглашаться на этот союз. Эта ревнивая девица чуть не погубила маркиза, когда он был нам так нужен. Подбила Кретьена вызвать стража на дуэль. Идиотка, – флегматично припечатал его высокопреосвященство. – И даже после того как я велел Опаль сидеть дома, она ухитрилась вмешаться в наши планы. И вот ты здесь, а сила твоя теперь принадлежит другой.

– Это ненадолго, – проглотив насмешку, сквозившую в голосе кардинала, процедила молодая женщина.

– Как думаешь возвращать свое наследие? – промокнув губы салфеткой, осведомился негласный правитель Вальхейма. Откинувшись на спинку стула, принялся оглаживать редкую с проседью бородку, пристально глядя на свою собеседницу. – Добровольно маркиза с ним не расстанется. А без ее согласия тебе свою силу обратно не получить.

– Александрин – наивная провинциальная девочка. Глупышка, которую будет легко перехитрить, – самоуверенно усмехнулась Серен. – К тому же у меня имеется козырь – ее любимый муж. Заартачится – и Моран сразу умрет.

Некоторое время кардинал Бофремон молчал, гипнотизируя свою визави задумчивым взглядом. Потом, поднявшись из-за стола, поманил чародейку за собой. По узкой, посыпанной щебнем дорожке они направились вглубь парка, где в густых зарослях деревьев скрывались вольеры. Здесь не было слышно беззаботного птичьего щебетания и в воздухе витал не аромат цветов, а тошнотворный запах гниения, заставивший ее светлость поморщиться и прикрыть нос платком.

В тени, под густыми кронами, точно одичавшие звери, по клеткам жались одержимые. Изможденные, в лохмотьях, с безумными глазами, они то рычали, то скулили и с ненавистью и надеждой смотрели на своего мучителя.

Серен передернуло от отвращения. Не умри она тогда, и могла бы стать точно такой же. Обезумевшей, разлагающейся заживо, пожираемой изнутри ненасытной тварью – демоном.

– Ты ведь понимаешь, – с любовью оглядывая свой «зверинец», сказал кардинал Бофремон, – для того чтобы вернуть старый порядок, мне потребуются самые сильные маги королевства. Настала пора моррам возродиться. А слабым колдунам, вроде их величеств, – кануть в Лету. Серен, твоя сила – вот что делало тебя особенной. Ты должна была стать королевой нового королевства. Но без наследия морров, увы, будешь для меня бесполезна. Разберись со своей кузиной. Да поскорее. Но даже если не вернешь силу, – обернувшись, кардинал приблизился к бледной от напряжения женщине, отеческим поцелуем коснулся ее лба, – знай, ты всегда будешь желанной гостьей в моем доме. В качестве невестки, конечно же. А теперь иди. Уверен, у той, которая только что воскресла из мертвых, имеется немало забот.

Опустившись в глубоком реверансе, герцогиня выпрямилась и, едва сдерживая клокочущую внутри ярость, вызванную насмешливым тоном кардинала и осознанием своего шаткого положения, заспешила обратно. Прочь от душераздирающих стонов, невыносимого зловония и атмосферы безысходности, нависшей над этим местом.

– И да, Серен, – окликнул ее Бофремон, заставив остановиться, – раз уж ты застряла в этом теле, будь поласковей с моим сыном. И даже не думай о том, чтобы стать вдовой. – Голос сочился медом, но за этой напускной лаской, герцогиня чувствовала, скрывалась угроза. – Лучше позаботься о том, чтобы у рода д’Альбре наконец появился наследник.

Зажмурившись на миг, ее светлость ускорила шаг, мысленно проклиная Морана за то, что полюбил другую. Берзэ – за то, что посмела так непростительно ошибиться. Заодно вспомнила и свою кузину, которой достался и красавец-муж, и ее имя. А главное – ее сила!

Которую Серен поклялась во что бы то ни стало себе вернуть.

Глава 1

Учиться, учиться и еще раз учиться. Именно этим наказал мне заняться мэтр Легран, отбывая утром в королевский дворец. Уже второй день мой спаситель пытался добиться аудиенции у Люстона XIV, дабы рассказать его величеству о коварных планах стража, моего несостоявшегося убийцы и по совместительству мужа.

Фальшивого мужа. По-другому его и не назовешь, ведь наш брак изначально был всего лишь фарсом. Фатальной ошибкой, которая чуть не стоила мне жизни.

И пока мэтр Легран терпеливо обивал пороги Анфальма, я сидела в кабинете мага, отгородившись от окружающего мира стопками книг. Первое, что должна буду освоить, сказал колдун, – это контроль над огненной стихией, самой непокорной из всех, что создала Единая.

Подружиться с магией в моем возрасте задачка не из легких. Но, как говорится, терпение и труд все перетрут. Я бы с удовольствием посвятила себя непрошеному подарку злодейки-кузины, да только о какой концентрации может идти речь, когда меня на кусочки разрывают противоречивые чувства?

Ненависть к Опаль. Всепоглощающая ярость, что вспыхивала всякий раз, стоило подумать о страже. А думала я об этом мерзавце постоянно. Никак не получалось выбросить его из головы. Вот упрячут бессердечного колдуна в Фор-Левек – крепость, в которой томятся самые опасные преступники королевства, – тогда успокоюсь.

А пока… Какое тут чтение, когда, несмотря ни на что, я все равно о нем тревожусь. Главное, чтобы был жив. А там уже пусть судят его по всей строгости закона. Вместе с желтозубой каргой, сообщницей Серен.

Перелистнув очередную страницу, устало откинулась на спинку кресла. Прикрыла глаза, с грустью понимая, что в памяти не сохранилось ни строчки из того, что только что прочитала. И вряд ли от дальнейшей медитации над учебниками будет какой-то толк. Пока не узнаю, что с ним произошло, не найду себе места.

Мэтр Легран настоятельно советовал не высовывать на улицу даже носа. Сидеть в его кресле, корпеть над его талмудами и не думать о том, чтобы возвратиться в отель Ла Рийер, который я еще недавно по ошибке считала своим домом.

Вот только мало приятного в том, чтобы чувствовать себя беспомощной и бесполезной. Пока я здесь вроде как учусь, отсиживаюсь трусливо, Моран пропадает неизвестно где, а Опаль упивается своей безнаказанностью и наверняка строит новые козни.

Небось решила, что ей все сойдет с рук. К сожалению, по словам мэтра, предъявить обвинения невестке кардинала Бофремона, главного министра его величества, будет непросто. Это почти то же самое, что попытаться арестовать, ну, скажем, принцессу крови. Поговаривают, его высокопреосвященство обладает большей властью, чем сам король. Сомнительно, что он допустит даже косой взгляд в сторону его семьи, тем более обвинение в преступлении.

Но я сама себя не прощу, если буду сидеть сложа руки и позволю этой гарпии продолжать ее грязные игры.

Не способная усидеть на месте, чувствуя себя зверьком на привязи, я подскочила с кресла. Написала мэтру Леграну короткую записку, в которой извинилась за то, что вынуждена была покинуть его гостеприимный дом. Попросила держать меня в курсе поисков мужа. Потом, зачеркнув слово «муж», заменила его нейтральным «маркиз», придавила листок тяжелым пресс-папье в виде бронзового скарабея и поспешила вниз – просить прислугу заложить беглянке карету.

Тогда еще не представляла, как поступлю, но точно знала, что бездействовать больше не буду. Не буду безвольно плыть по течению, а сама позабочусь о своей судьбе. Заодно и о судьбе одной сероглазой змеи, раз в темницу герцогиню упечь не получится.

Но сначала разыщу этого предателя де Шалона.

Вот с таким воинственным настроем я отправилась в дом маркиза, в котором на меня, точно оголодавшая свора, набросились с расспросами слуги. Бедняги не находили себе места из-за нашего с мессиром отсутствия. Отделавшись пространными объяснениями, велела Мадлен помочь мне переодеться.

Пока девушка колдовала над моей прической, украшая сколотые на затылке кудри жемчужной нитью, я просматривала накопившуюся за последние дни корреспонденцию. Обычно этим занимался Моран, но раз уж маркизу не до того… Сердце предательски сжалось. Обозлившись на себя за мягкотелость, нервно скомкала и бросила на столик очередное приглашение на бал. За ним еще и еще, пока не добралась до последнего послания, скрепленного печатью из красного сургуча.

Письмо было от… ее величества королевы.

– Ах! – восторженно выдохнула Мадлен, не сумевшая отказать себе в удовольствии и вместе со мной пробежавшаяся взглядом по строчкам. – Это же такая честь! Ваша светлость, я так за вас рада!

А вот я за себя нисколько.

Устало вздохнула, откладывая в сторону монаршее послание. Только назначения во фрейлины мне сейчас не хватало.

Закончив взбивать мне волосы у висков, Мадлен заботливо расправила складки моего муслинового, винного цвета платья и полюбопытствовала:

– Ваша светлость изволит отправиться на прогулку?

Я вскинула взгляд. В зеркале отражалась статная черноволосая девица с плотно сжатыми губами и ярко-зелеными глазами, в которых читалась отчаянная решимость.

– Нет. Хочу навестить одну старую знакомую. Герцогиню д’Альбре.

Для похода к больной на всю голову стерве было отобрано два бугая из слуг, которых я настоятельно попросила сохранять на лицах зверское выражение на протяжении всей поездки. Охрана лишней не будет. Конечно, сомнительно, что ее чокнутая светлость набросится на меня посреди бела дня, в своем собственном доме, на глазах у челяди. Но так я чувствовала себя спокойней.

Интересно, Опаль уже в курсе, что я осталась жива, а ее мордоворотов скоро вздернут на виселицу? Если нет, будет герцогине сюрприз. Если да – я все равно обязана с ней встретиться. Пусть знает, что нажила в моем лице заклятого, непримиримого врага.

Дворец д’Альбре из розового кирпича, такого же розового, как закатное небо, пронзенное шпилями округлых башен, возвышался на вершине холма. У ворот нас встречали швейцары с алебардами наперевес. Оба были одеты в короткие куртки и ренгравы – широкие, по последней моде, штаны с буфами.

Поинтересовавшись моим титулом и получив исчерпывающий ответ, стражники расступились. Карета покатила к парадному входу дворца, возле которого мою светлость уже поджидал мажордом. Не переставая лебезить и кланяться, слуга предложил следовать за ним по длинной анфиладе, чуть тронутой лучами заходящего солнца.

Герцогиня коротала время за самолюбованием. Стоя возле стены, представлявшей собой одно сплошное зеркало, по краям которого серебрился замысловатый орнамент, Опаль придирчиво, я бы даже сказала с каким-то педантизмом, рассматривала свое отражение, словно видела его впервые в жизни. А заметив в зеркальной глади меня, вздрогнула и резко обернулась.

– Как неожиданно, – жеманно удивилась д’Альбре. Постаралась растянуть губы в улыбке, но у нее это вышло плохо. – Вы – и у меня в гостях. Да еще с такой колоритной свитой, – стрельнула по моим спутникам настороженным взглядом, после чего нетерпеливо поинтересовалась: – Зачем пожаловали?

Еще и спрашивает? Явно не в бильбоке играть.

«А расчертить с помощью твоей головы зеркало трещинами», – мечтательно подумалось мне.

Вслух же, взяв себя в руки, сказала:

– За сатисфакцией.

– Какого рода? – еще больше насторожилась ее светлость.

Интересно, Опаль правда думает, что, если будет прикидываться дурочкой, все обойдется для нее без последствий?

Не желая ходить вокруг да около, как можно более холодно произнесла:

– Вы пытались убить меня и моего мужа. О котором уже два дня нет известий.

Жалкое подобие улыбки сползло с лица герцогини. Теперь оно выражало недоумение, но далеко не испуг, на который я рассчитывала.

А вот мне, несмотря на внешнюю невозмутимость, с каждым мгновением, что находилась рядом с д’Альбре, все труднее становилось себя сдерживать. Стоило подумать о том, что, возможно, из-за нее страж погиб, как тело охватывала дрожь и начинало болезненно сжиматься сердце.

Отправляясь к злопамятной стерве, думала, мне хватит выдержки. Но, кажется, я переоценила свои силы.

– Значит, вы обвиняете меня в покушении на вашу жизнь и похищении маркиза? – бесшумно ступая по темным треугольникам паркета, будничным тоном осведомилась ее светлость. – Интересно…

– Где он? – Помимо воли мой голос дрогнул, а руки сами сжались в кулаки.

– И как же вы поступите? – успешно делая вид, что не расслышала моего вопроса, бросила через плечо герцогиня. – Как накажете любимую невестку его высокопреосвященства?

Меня затопила ненависть, огнем обжегшая вены. Так и хотелось испепелить гадину на месте. Благо сила кузины все еще была мне не послушна, иначе бы Опаль действительно превратилась в жалкую кучку золы.

– Помчитесь ябедничать на меня их величествам? – продолжала подначивать меня д’Альбре. – А может, прибегните к какой-нибудь коварной хитрости, чтобы наказать обидчицу?

– Коварство и хитрость – это больше по вашей части, мадам. Я же предпочитаю играть в открытую.

– И что дальше? – усмехнувшись, заломила пшеничную бровь Опаль. Мерзавка явно чувствовала себя хозяйкой положения и, приходилось признать, имела на то право.

Судить ее никто не будет. В крайнем случае, желая избежать скандала, кардинал отошлет интриганку-невестку куда-нибудь подальше в провинцию. Так себе наказание…

Уж я-то им точно не удовлетворюсь. И так просто ей все с рук не спущу.

– Вы уже не раз пытались отомстить мне и Морану, и одна из ваших провальных попыток натолкнула меня на мысль…

– И что же такого широкомасштабного и беспроигрышного задумала наша бесстрашная Александрин? – сочась ядом, полюбопытствовала д’Альбре.

Еще пару месяцев назад столь дерзкая идея мне бы и в голову не пришла. Но с тех пор многое изменилось.

– Если уже завтра маркиза не будет дома, я вызову вас на поединок. – На сей раз голос звучал твердо. Не было в нем ни страха, ни сомнения.

Опаль спала с лица. Перестав расхаживать по зеркальной комнате, замерла, точно в камень обратилась.

– Не бойтесь, брать пример с вашего мужа и трусливо прятаться за спиной голема я не стану. Не лишу себя удовольствия уничтожить вас лично.

– Вы – против меня? – проговорила опешившая герцогиня.

– Воздушная стихия против огня, – кивнула ей с улыбкой.

– Значит, воспользуетесь силой, – задумчиво протянула д’Альбре и чему-то мрачно усмехнулась. – Думаете, справитесь?

– Ради вас – постараюсь, – заверила негодяйку. Не в силах больше находиться в одной комнате с женщиной, отдавшей меня на растерзание двум ублюдкам, отвернулась и, уже выходя из зала, громко повторила: – Верните мне мужа, Опаль. В противном случае ждите приглашения на собственную казнь.

День в сутолоке, среди таких же, как и он, жаждущих монаршей аудиенции, окончательно вымотал пожилого мэтра. Маг был утомлен, испытывал досаду на короля, якобы занедужившего. На самом же деле болезнь была лишь предлогом, чтобы увильнуть от забот о подданных. А больше ни с кем о столь деликатном деле – аресте маркиза де Шалона – Легран говорить не смел. Только Люстон XIV имел право решать судьбу стража.

К вечеру галерея, что вела к тронному залу, опустела. Разочарованные просители уходили, чтобы завтра вернуться сюда вновь. Заложив руки за спину, погруженный в свои размышления, мэтр Легран не спеша вышагивал по пустынному помещению, объятому сумраком. Где-то в конце коридора раздражающе хлопала на сквозняке ставня, и скорбных ликов расставленных вдоль стен статуй касался лунный свет.

Уйдя в себя, маг не сразу обратил внимание на звук шагов, эхом разлетавшихся по сумеречной галерее. А когда оторвал взгляд от мысков своих некогда до блеска начищенных туфель, увидел перед собой долговязую фигуру в алой сутане. На груди у прелата мягко мерцал массивный золотой медальон – круг с заключенной в него четырехконечной звездой – знак Единой, щедро инкрустированный бриллиантами.

Чтобы встретиться со служителем богини взглядом, пожилому учителю пришлось задрать голову. Кардинал Бофремон был очень высок, а по сравнению с приземистым магом так и вовсе казался исполином. Худощавый, с благородными, не лишенными надменности чертами лица. Темными волосами, едва тронутыми сединой. Глубоко посаженными пронзительными, янтарного цвета глазами, выдававшими в нем мага огня, и крупным носом с горбинкой. Что придавало ему сходство с орлом.

Впрочем, его высокопреосвященство действительно являлся хищником. Бофремону едва исполнилось пятьдесят, его сила была в зените. Первый министр короля, его опора и главный советник. Которого больше заботила политика и назревающая с соседями, Илланским королевством, война, нежели духовное процветание Вальхейма.

Приблизившись к магу, служитель Единой проговорил:

– Уже второй день вы задерживаетесь во дворце допоздна, мэтр. Что-нибудь случилось в коллеже?

– Мне необходимо переговорить с его величеством, – наверное, в сотый раз за минувший день терпеливо повторил Легран.

– Переговорить о чем? Его величество в последние дни неважно себя чувствует, и неизвестно, когда ему станет лучше. Я как раз от него. Если что-то срочное, скажите мне. Завтра же после утренней молитвы я передам все королю.

Мэтр Легран молчал, не зная, как поступить. С одной стороны, неприязнь, которую он испытывал к этому жесткому, деспотичному человеку, железной рукой правящему всем королевством, отбивала всякое желание с ним откровенничать. С другой – во власти Бофремона было отправить солдат на поиски чародея и, предъявив тому обвинения, взять под стражу. Кого, как не Бофремона, лицо духовное, должно заботить то, что один из подданных короля собирается совершить богопротивное деяние и призвать душу, год назад расставшуюся с телом.

Телом, оскверненным демоном.

– Дело очень деликатное, – тяжело вздохнув, начал мэтр. – Касающееся его светлости маркиза де Шалона. Он обращался к запретному колдовству и намерен обратиться вновь. Чтобы возродить свою покойную жену. Есть доказательства.

Тень скользнула по бледному лицу прелата, черты лица его заострились, сделав Бофремона еще больше похожим на хищную птицу. Но он тут же взял себя в руки, спрятав истинные чувства под маской невозмутимости.

– Пройдемте со мной, мэтр. О таких вещах лучше говорить за закрытыми дверями кабинета.

Глава 2

Не сразу мне удалось успокоиться. Еще долго сердце гулко стучало в груди, и пальцы, теребившие пышное кружево манжеты, предательски дрожали. Как и голос, которым я отдала распоряжение: доставить меня к мэтру Леграну.

Глупо ли себя повела, пригрозив Опаль дуэлью? Возможно. Но так хотя бы удалось вытряхнуть мерзавку из кокона безопасности, в котором она пряталась, точно гусеница. Такая же скользкая и противная. Пусть тоже попереживает и подергается.

Моран, конечно, не заслужил того, чтобы за него сражались и уж тем более рисковали жизнью. Жизнью, которую он намеревался у меня отнять. Но за себя, за то, что д’Альбре уже дважды пыталась отправить меня на тот свет, я обязана была поквитаться.

Как назло, учителя дома не оказалось. В коллеже стихий его тоже найти не удалось. Вместо снующих туда-сюда школяров меня встретил пустынный холл, а затем бесконечно длинная лестница, по которой я демон знает сколько поднималась, и запертая дверь кабинета, в которую долго стучала.

Не желая уходить с пустыми руками, заглянула в библиотеку, где застряла на добрую половину ночи, выискивая хоть какой-нибудь способ обнаружить стража. Что он погиб, отравленный сумасшедшей стервой, я верить отказывалась. Если бы Морана уже не было в живых, я бы это почувствовала. Не могла не почувствовать!

За несколько часов, что провела в библиотеке, просмотрела с дюжину книг. Но ни в одной, как назло, не нашлось хоть какой-то подсказки. Последний талмуд пролистывала уже на ослином упрямстве, ни на что особо не надеясь. Глаза слипались, то и дело приходилось прикрывать рукой рот, не закрывающийся от зевоты, и тем не менее я продолжала пялиться на рукописные строчки и переворачивала страницу за страницей.

«Связующий ритуал» – темнело на последнем развороте. К тому моменту буквы уже расплывались и дергались, словно в каком-то припадке. Сказывалась не только усталость, но и потрясения минувших дней.

Долго вникала в смысл длинных витиеватых фраз, из которых лишь неимоверным усилием сумела вычленить главное. Заклятие, приведенное в книге, если правильно поняла, должно было усилить связь между людьми, которых соединяли либо кровные, либо божественные узы брака. Что в теории позволило бы мне увидеть Морана.

Мы со стражем, увы, были связаны, а значит, можно попробовать. Благо какой-то ротозей оставил на столе чернильницу и несколько полуисписанных листков бумаги. Нацарапав на одном текст заклинания, пошатываясь от усталости точно пьяная, я по пустынному коридору побрела к выходу из коллежа. Кучер и стража мирно посапывали: первый на козлах, другие на запятках. Оказавшись в карете, я с наслаждением откинулась на мягкую спинку сиденья и, прикрыв глаза, тут же отключилась.

В себя пришла, уже когда подъезжали к дому. Заметив в окнах второго этажа свет, испуганно вздрогнула. Если это Моран вернулся… С одной стороны, мне хотелось его увидеть. Просто убедиться, что он жив-здоров. С другой – боялась жутко, потому как не знала, что страж может со мной сделать.

На что его чародейство готов пойти, чтобы вернуть свою драгоценную Серен? Горько усмехнулась. Как оказалось – на многое.

Стоило так подумать, как грудь пронзила острая боль. Которую я мысленно велела себе затолкать куда подальше и сосредоточиться на том, что сейчас действительно было важным.

По лестнице поднималась, затаив дыхание, из последних сил концентрируясь на заточенном внутри меня пламени. Огненная плеть змеей обвилась вокруг запястья. Если придется, с удовольствием хлестану ею мерзавца. Надеюсь только, пламя не погаснет в самый ответственный момент и при необходимости я сумею за себя постоять.

На цыпочках миновав коридор, приблизилась к двери, ведущей в мои покои. Именно в окнах моей спальни мелькали отблески света. Осторожно приоткрыла створку, готовая одновременно и защищаться и атаковать, чувствуя, как от напряжения дрожат колени, а пламя уже почти обжигает кожу, стремясь вырваться на волю.

Опомниться не успела, как огненный жгут, оплетавший запястье, сам потянулся к спящему на кровати человеку. К счастью, в последний момент успела усмирить своенравную стихию, заставив пламя растаять в воздухе легкими завитками дыма. Иначе бы напугала Мадлен до полусмерти. Это в лучшем случае.

Заслышав шаги, девушка осоловело посмотрела в мою сторону.

– Ты что здесь делаешь?

– Вас ждала, ваша светлость, – вскочила она с поспешностью. Присела в быстром реверансе и затараторила: – Сама не заметила, как уснула. Я так за вас беспокоилась! Вы два дня отсутствовали, а не успели вернуться, как снова пропали до поздней ночи. Его светлость так до сих пор и не объявился, – добавила, понуро опустив голову. – Раньше маркиз всегда предупреждал господина Шалюмо о своем отъезде. А в этот раз…

Гастон Шалюмо, преданный пес-дворецкий стража, казалось, беспокоился даже больше моего. Словно это у него пропал муж. И не переставал демонстрировать свое волнение всем и каждому, заражая тревогой остальных слуг.

– Со мной все в порядке. С его светлостью тоже, – постаралась, чтобы голос звучал как можно убедительней. Заметив, что Мадлен собирается достать из шифоньерки сорочку, дабы помочь мне приготовиться ко сну, проговорила: – Я пока еще не ложусь. Принеси самого крепкого вина, какое у нас имеется. Да побольше. А также что-нибудь из личных вещей маркиза.

Теперь румяное лицо служанки выражало недоумение. Явно гадает, что на сей раз взбрело в голову чудаковатой хозяйке.

– Из вещей?

– Что-нибудь из одежды его светлости вполне подойдет.

Продолжая косить в мою сторону вопросительным взглядом, служанка отправилась выполнять приказание. А я стала готовиться к ритуалу. Передвинула поближе к стене кресла, чтобы не мешали. Поставила на пол подсвечники с оплавленными свечами, над которыми затрепетали ярко-желтые лепестки пламени, стоило только провести над ними руками.

Когда Мадлен вернулась, застала меня сидящей на коленях в окружении дюжины зажженных свечей. Дрожащую от волнения и отчаянно борющуюся с усталостью. Если верить книге, вино должно было помочь расслабиться и войти в транс. Главное, чтобы не поспособствовало моей отключке.

– Что-нибудь еще? – протягивая бутыль, оплетенную лозой, и шелковую рубашку, спросила девушка.

– Нет, на сегодня ты свободна.

– А может… – снедаемая любопытством, не торопилась она уходить.

– Мадлен! – отрубила строго, и любознательную как ветром сдуло.

Я осталась одна. Наедине со страхом, что ничего не получится, и надеждой, что моих способностей будет достаточно для успешного налаживания связи.

До краев наполнив бокал, в несколько глотков его осушила. Несмело коснулась шелковистой ткани, борясь с желанием схватить злосчастную рубашку и прижать к себе. Казалось, она все еще хранила тепло мужа, этого предателя. Его такой родной и некогда любимый запах. Способный воскресить непрошеные воспоминания.

Разозлившись на себя за мимолетную слабость, начала нараспев произносить слова заклинания, время от времени бросая взгляд на свои каракули. Пламя, будто только того и ожидало, сорвалось как безумное с кончиков пальцев, побежало по ткани, стремительно превращая ее в тлеющие лоскуты.

Произнеся последнюю фразу, замерла, сверля взглядом занавеску, колышущуюся на ветру. В унисон с ней трепетали огненные языки, точно оголодавшие псы, продолжавшие терзать рубашку.

Присутствия Морана я не чувствовала. Только головокружение усилилось и жар опалил щеки.

Не способная вздохнуть полной грудью, расшнуровала корсаж, убрала с лица волосы, влажные от испарины, и снова наполнила бокал. Буду пробовать, пока не увижу стража. Надеюсь только, он будет реальным, а не вызванной алкоголем галлюцинацией.

После второго бокала окружающая обстановка утратила четкость, а мое отражение в зеркале, стоявшем неподалеку, начало множиться. Завороженно глядя на пламя, дрожавшее над свечами, уже успевшими превратиться в огарки, я снова принялась за чтение заклинания.

Вторая попытка успехом тоже не увенчалась. Но я не собиралась сдаваться. С упрямством бубнила одно и то же, воскрешая в памяти образ коварного негодяя.

«Только вернись ко мне, и я сразу же с тобой разведусь! Подам прошение его величеству и не успокоюсь, пока не стану свободной!» – повторяла мысленно. Вслух же продолжала произносить уже заученные наизусть слова.

Опьяненная, изможденная, из последних сил тянулась я к окружавшему меня огню, пытаясь почерпнуть из своей стихии силу. Надеясь наконец его увидеть или хотя бы его почувствовать.

В какой-то момент почудилось, будто в зеркале что-то промелькнуло. Какая-то тень, вытеснившая мое отражение и постепенно приобретшая очертания мужа. Его лицо – усталое, напряженное. Глаза – опасные, бездонно-черные, словно он был и не человеком вовсе, а самим исчадием мглы.

Первым порывом было броситься к нему. Но вместо этого я, наоборот, отползла подальше. Зажмурилась, кажется, на один короткий миг. А когда открыла глаза, де Шалон исчез. На подернутой туманом зеркальной глади почерком мужа было выведено одно-единственное слово.

Серен.

Утром виски ломило, мысли растекались в голове, как какая-то жижа, и я не была уверена, на самом ли деле видела стража или же мне все только привиделось.

Мадлен, заставшая хозяйку свернувшейся калачиком поперек кровати, с нераспущенными волосами, в панталонах и нижней рубашке, выразительно завздыхала и, пока раздвигала шторы, а потом совала мне в руки бокал с водой, все косилась неодобрительно на полупустую бутылку, оставленную на полу.

Заверив ее, что в ближайшее время в мои планы не входит превращаться в алкоголичку и что вино мне требовалось для одного очень важного дела, попросила подать скорее завтрак. И какого-нибудь живительного настоя, который бы приглушил боль, острыми иглами коловшую виски.

В последний раз укоризненно покачав головой, служанка ушла. А я рухнула обратно на подушки и уставилась в потолок немигающим взглядом.

Что это такое ночью было? Моран решил исповедаться? И почему связь так быстро прервалась? Была ли причина во мне, или же я что-то неправильно делала… Может, он исчез, потому что я испугалась?

А попробуй тут не испугаться, глядя в глаза своему предполагаемому убийце. Беззаветно влюбленный, демон его побери! Вот пусть и катится к своей обожаемой Серен!

Нет, конечно, я не думала посылать бессовестного муженька в могилу. Несмотря на всю злость и обиду, в глубине души радовалась, что страж не погиб. Теперь, главное, как-то вырвать его из цепких ручек Опаль, и можно будет поднимать тему развода.

Я нисколько не сомневалась, что де Шалон находится в плену у чокнутой стервы. И надеялась, что с этой проблемой мне тоже поможет мэтр Легран. Уж не знаю, что бы я без него делала…

Вскоре вернулась Мадлен. Вместе с завтраком и запиской от той самой чокнутой стервы. Опаль рассыпалась передо мной в любезностях и спрашивала, где мы можем встретиться, дабы обсудить «одно деликатное дело, касающееся небезызвестного нам обеим господина».

Приглашать эту змею к себе домой я поостереглась. Ехать в ее логово во второй раз было бы неосмотрительно. Посему решила, что лучше всего будет встретиться на нейтральной, так сказать, территории. Там, где всегда толкалась уйма народу, – в королевском дворце. Мне в любом случае придется наведаться в Анфальм, чтобы в самой вежливой форме отказаться от почетной должности королевской «болонки».

Надеюсь, ее величество не обидится.

Наметив план на день грядущий, принялась цедить маленькими глотками горькую настойку и постепенно возвращаться к жизни.

Свидание с маньячкой-герцогиней было назначено на вторую половину дня. Я рассчитывала прежде увидеться с мэтром Леграном, рассказать ему о проведенном накануне ритуале, а также о состоявшейся и грядущей встрече с Опаль. Возможно, маг подскажет, как вести себя с психопаткой, или еще лучше – согласится меня сопровождать. Несмотря на кратковременность нашего знакомства, в этом всегда таком суровом на вид, но обладающем добрым сердцем человеке я находила отеческую поддержку, которой была лишена на протяжении долгих лет.

Стоило так подумать, как в памяти воскрес образ отца, беспробудным сном спящего в пустой, наполненной сумраком комнате. Я бы все отдала, чтобы понять причину его болезни, и еще больше, чтобы его пробудить.

По дороге в коллеж решила на всякий случай заглянуть домой к мэтру. Вдруг удастся застать его там. Если же господин Легран не обнаружится ни у себя, ни в учебном заведении, придется отправляться в Анфальм пораньше и искать его в галереях королевской резиденции.

На стук дверного молотка прибежала зареванная служанка. Та самая, что заботилась обо мне, пока я гостила у мага.

– Исет, что-нибудь случилось? – Внутри возникло тревожное предчувствие, стремительно перерастающее в страх.

– Да, мадам, случилось, – посторонившись, ответила женщина и истерически всхлипнула. – Мэтра арестовали. На рассвете сюда явилась стража. Все что-то искали… Какие-то доказательства…

На Исет было больно смотреть.

– Доказательства чего?

– Мэтра обвиняют… – заплакала еще горше. – Обвиняют в том, что это он якобы призывает в Навенну демонов. Из разговоров солдат я поняла, что его держат в Фор-Левеке. А больше мне ничего не известно.

Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Прислонившись к массивной двери, я стояла, не в силах пошевелиться, и бессмысленно смотрела, как подрагивают плечи убитой горем женщины.

Легран и демоны? Бредовее ничего не могли придумать? Нашли козла отпущения.

– Произошла ошибка, – когда шок прошел, постаралась успокоить Исет и в первую очередь саму себя. – Уверена, очень скоро это ужасное недоразумение разрешится.

Мрачно добавив про себя:

«Главное, чтобы «недоразумение» не разрешилось на Льенской площади на очищающем костре».

– Уже сообщили родным мэтра?

Кажется, у Леграна была дочь.

Всхлипнув, служанка проронила:

– Я сразу же отправила гонца. – По тому, как задрожал ее голос, поняла, что из глаз бедняжки, окруженных мелкими морщинками, сейчас польются слезы. – Как представлю, что он там, в этой жуткой крепости…

– Не знаете, кто стал инициатором ареста?

Исет покачала головой. Спохватившись, что в прихожей у нее находится знатная дама, стала зазывать меня в гостиную на чашку чая. Но мне сейчас было не до чаепития.

Мало того что не знаю, как спасать негодяя-стража, так еще и мэтр Легран оказался в беде. По какой причине – неизвестно. По чьему приказу схватили – тоже.

Говорят, в Фор-Левек можно попасть в двух случаях: либо в качестве исповедника, либо в роли заключенного. Ни тем, ни другим я не являлась, а поэтому, скорее всего, мне туда путь заказан.

Домой возвращалась с тяжелой головой и противно ноющим сердцем. Пожилой маг был единственным, с кем я была знакома в столице, кроме де Шалона и его злопамятной бывшей любовницы. Единственный, к кому могла обратиться за помощью. А вот кого просить, чтобы помог с вызволением мэтра, – я понятия не имела.

Разве что попробовать обратиться к королеве. Вроде бы государыня ко мне благоволит. Но если откажусь от предложения стать придворной дамой, о королевской благосклонности можно будет забыть.

У ворот отеля Ла Рийер красовалась черная карета с гербом благоверного – двуглавой птицей, стремительно летящей навстречу своей добыче. Увидев экипаж, я испытала двойственное чувство: надежду увидеть стража и страх перед ним.

Которые вскоре вытеснило нечто, очень похожее на разочарование: вместо Морана меня встретил шевалье де Лален. Как всегда, изящно и со вкусом одетый. В костюме миндального цвета, богато отделанного позументом и украшенного роговыми пуговицами. Дополняла франтоватый наряд светлая шляпа с коричневыми перьями, нахлобученная на пышный парик. Тонкие усы молодого щеголя были завиты по последней моде.

Единственное, чего не хватало, – так это лучезарной улыбки, коей Касьен встречал меня в Валь-де-Манне каждое утро. Лицо его хранило отпечаток беспокойства, совершенно ему не свойственного.

Пресветлая Витала! Еще одного потрясения я уж точно не переживу.

– Что-нибудь случилось? – оставив приветствия, спросила тихо и на всякий случай оперлась на инкрустированный столик, так кстати подвернувшийся под руку.

Де Лален галантно поклонился, стащив с головы шляпу, и только после этого проговорил:

– Наверное, это мне следует интересоваться, все ли у вас в порядке, дорогая Александрин. Я ждал, что Моран явится в Валь-де-Манн. Мы собирались вместе отправиться в семейную усыпальницу… – Молодой человек осекся и, стушевавшись, отвел взгляд.

– Усыпальницу? Зачем?

– Два дня назад исполнился год со дня гибели вашей кузины, – печально возвестил де Лален. – Моран не мог забыть, не мог не приехать. Вот я и забеспокоился. Мчал в Навенну как сумасшедший, подгоняемый плохим предчувствием. Я привык доверять своему чутью, знаете ли. А оно вот уже который день твердит, что мой брат в беде. Александрин! – Мужчина шагнул ближе, словно испугался, что столик – шаткая опора и я вот-вот упаду в обморок. – Вы так побледнели. Скажите, что произошло?

Серен, Серен, Серен! Даже с того света кузина ухитряется отравлять мне жизнь.

Интересно, может, Моран потому и написал на зеркале ее имя? Наверное, хотел, чтобы я вместо него заглянула в семейный склеп, проведала его любимую маркизу.

Я разозлилась:

– Хотите знать, что произошло? Что ж, сейчас расскажу. Но сначала поведаю о том, что должно было произойти по плану стража и почему ваш брат сделал меня своей женой. Пойдемте! – Схватив ошарашенного родственничка за руку, потащила его в кабинет маркиза.

Глава 3

Касьен слушал меня, не перебивая. Нервно ерзал в кресле и затравленно косился на дверь. Наверное, надеялся сбежать от нелицеприятной правды. Правды о человеке, которого боготворил.

Мне было сложно оставаться на месте. Смотреть в глаза мага, в которых отражались все его эмоции: начиная от неверия и заканчивая всепоглощающим смятением. Расхаживая по комнате, в которой так любил уединяться мой муж, я рассеянно замечала то припыленные стеллажи, полные книг, надежно защищенных от постороннего посягательства охранными чарами. То шторы насыщенного охрового цвета с ламбрекенами, отороченными золотой бахромой. Порой взгляд останавливался на столе с гнутыми резными ножками, на котором мы со стражем еще совсем недавно предавались радостям любви. От одной только мысли щеки залил румянец, и я поспешила отправить непрошеные воспоминания в самые потаенные уголки памяти.

– Этого не может быть! – Не сразу у шевалье прорезался голос.

– Вы мне не верите? – Прервав свое хождение по комнате, обернулась к нему.

– Нет, просто… Мы ведь говорим об одном и том же человеке? – с глупым видом спросил щеголь.

– Об одном! – воскликнула, раздраженная недоверием Касьена. – Вашего родственника интересовало исключительно мое тело, в которое он планировал переселить душу Серен. Наверное, Единая наказала его с помощью герцогини, и, по-хорошему, мне следовало прекратить поиски…

– Но тем не менее вы надеетесь его спасти, – исподлобья глянул на меня молодой человек.