Повелитель войн Корнуэлл Бернард

Глава 4

Некогда, много лет назад, Селлах был заложником, и за тот год, что он прожил у меня, я проникся к нему симпатией. Но тогда принц был мальчишкой, теперь же стал мужчиной в цвете лет. Внешне он походил на отца: те же коротко постриженные каштановые волосы, голубые глаза и серьезное выражение лица. Селлах осторожно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ты ведь наверняка согласишься, – заявил Хивел, – что такое событие как съезд королей Британии стоит отметить?

– С какой стати, ваше величество?

Уловив мой скепсис Хивел улыбнулся:

– Лорд Утред, как думаешь, зачем нас тут собрали?

Я дал ему тот же самый ответ, что и Эгилу по пути в Бургем.

– Он, как пес, метит свою территорию.

– Выходит, король Этельстан решил помочиться на нас? – усмехнулся Хивел. Я кивнул, Селлах поморщился. – Или же, – взгляд валлийца устремился к крыше шатра, – он делает метки за пределами своих границ? Расширяет владения?

– Разве? – отозвался я.

Хивел пожал плечами:

– Лорд Утред, тебе лучше знать. Ты ведь его друг, не так ли?

– Я считал себя таковым.

– Ты сражался за него! В народе до сих пор ходят легенды о твоем сражении при лунденских воротах!

– Государь, рассказы про битвы часто преувеличивают. Два десятка человек устроят драку, а в песнях она превращается в героическое кровопролитие.

– Это точно, – радостно согласился Хивел. – Но я люблю поэтов! Благодаря им мои жалкие стычки разрастаются до размеров побоища при Бэдоне! – Он хитро улыбнулся и обратился к Селлаху: – Вот то была великая битва, лорд принц! Войска исчислялись тысячами! И мы, бритты, устроили сайсам настоящую резню в тот день! Они валились под нашими копьями, как спелая пшеница под серпом. Уверен, лорд Утред тебе поведает.

– Это случилось триста лет назад, – сказал я. – Или четыреста. Даже я не настолько стар!

Хивел хмыкнул:

– А теперь вот король сайсов заявляется, чтобы помочиться на нас. Ты прав, лорд Утред. Он выдвинул перед королем Константином почти те же самые условия, которые предъявил мне год назад. Тебе известны эти условия?

– Я слышал, что они довольно суровы.

– Суровы?! – Хивел вдруг помрачнел. – Твой король Этельстан затребовал двадцать четыре фунта золота, триста фунтов серебра и десять тысяч голов скота в год. В год! До самого второго пришествия! А еще мы обязаны поставлять ему соколов и гончих! Каждую весну нам следует посылать в Глевекестр сто птиц и двести охотничьих собак, чтобы он мог выбрать лучших.

– И ты платишь? – Я задал вопрос, хотя уже знал ответ.

– А какой у меня выбор? В его распоряжении армии Уэссекса, Мерсии и Восточной Англии. У него флот, а в моей стране до сих пор полно мелких королевств, которые грызут меня как блохи. Я могу бросить вызов Этельстану! Но чем это все закончится? Если мы откажемся платить, он заявится к нам со всей своей ордой, корольки присоединятся к нему, и Диведу наступит полный конец.

– Значит, будешь платить до второго пришествия? – спросил я.

Хивел мрачно улыбнулся:

– Лорд Утред, до конца времен далеко, а колесо Фортуны имеет свойство вращаться, разве не так?

Я посмотрел на Селлаха:

– У твоего отца он потребовал столько же, лорд принц?

– Больше, – бросил Селлах.

– А теперь он хочет добавить к своей орде и нортумбрийскую армию, – продолжил Хивел. – Лорд Утред, он мочится за пределами своих владений. Он мочится на тебя.

– В таком случае он делает ровно то, что и ты, – спокойно возразил я. – Разве не так ты поступаешь с корольками, донимающими тебя как блохи? Или как поступает твой отец, – я повернулся к Селлаху, – или как поступил бы он с Овейном из Страт-Клоты или с Гебридским королевством. Или… – Я помедлил, но решил-таки это сказать: – Как ты хотел бы поступить с моими землями.

Селлах просто смотрел на меня. Он наверняка знал о визите Домналла в Беббанбург, но никак этого не выдал.

Хивел, должно быть, уловил возникшее между нами напряжение, но сделал вид, что ничего не происходит.

– Король Этельстан заявляет, что вершит мир! – заявил он. – Разве не большинство христиан стремится к этому?

– Мир? – переспросил я таким тоном, будто никогда прежде не слышал этого слова.

– И вершит он его, заставив нас собраться в этой богом забытой дыре и признать его нашим… – Тут он помедлил. – Как бы точнее выразиться? Нашим верховным королем?

– Monarchus Totius Brittaniae, – раздался гнусавый голос из тени в глубине шатра. Посмотрев туда, я разглядел сидящего на скамье священника. – Монархом всей… – начал было переводить поп.

– Мне известно, что это значит, – перебил я его.

– И монарх всей Британии будет попирать нас своей пятой, – тихо сказал Хивел.

– Мочиться на нас, – сердито добавил Селлах.

– А чтобы поддерживать этот христианнейший мир, – продолжил Хивел, – нашему верховному королю потребуется сильный гарнизон на своих границах.

– Христианский гарнизон, – вставил Селлах.

Я снова промолчал. Хивел вздохнул:

– Лорд Утред, ты понимаешь, о чем мы говорим. Больше нам ничего не известно. Люди присягали Этельстану, как послушные дети! Я поклялся хранить мир, как и Константин. Даже Гутфрит преклонил колени.

– Гутфрит?!

На лице Хивела выразилось отвращение.

– Он квакал как лягушка и поклялся предоставить войскам Этельстана кров в его стране. Все эти клятвы засвидетельствованы священниками. Они записали их на пергаменте, запечатали воском и раздали нам копии. Вот только одна клятва была дана в тайне. И все мои лазутчики не смогли разузнать, в чем она заключалась. Известно лишь, что на колени перед королем вставал Элдред.

– И не в первый раз, – ввернул Селлах ехидно.

Я пропустил это мимо ушей.

– Элдред дал клятву? – переспросил я у Хивела.

– Дал. Вот только какую? Нам это не известно. После клятвы с Элдредом никто не смог побеседовать, зато нам сообщили, что теперь он олдермен и мы должны называть его лордом! Но олдермен чего? Или где?

Наступила тишина, если не считать легкого шороха капель по крыше шатра; дождь налетел и быстро прошел.

– Мы не знаем где? – спросил я.

– В Камбрии? – предположил Хивел. – Или в Нортумбрии?

– А может, в Беббанбурге? – буркнул Селлах.

Я отвернулся и сплюнул.

– Не нравится мое гостеприимство? – с иронией осведомился Хивел.

Я сплюнул вновь, выполняя обещание, данное Бенедетте, потому что не хотел верить в предположения Селлаха.

– Я только что повстречался с Элдредом, – сообщил я Хивелу.

– Ого! Я бы тоже сплюнул. Надеюсь, ты не забыл, что его следует называть лордом?

– Помнится, я обозвал его куском дерьма с крысиной мордой или вроде того.

Хивел расхохотался, потом встал. Мы тоже поднялись.

– Время позднее, – сказал валлиец. – Но я бы хотел прогуляться с тобой, лорд Утред.

У входа в шатер ждали два десятка моих людей. Они потянулись за нами, как и в два раза большее число воинов Хивела.

– Едва ли твой лучник попытается снова, – предположил король. – Но лучше уж поостеречься, да?

– Не попытается.

– Это не один из моих людей, отвечаю. Я не в ссоре с Беббанбургом.

Мы медленно шли в направлении огней, отмечавших мой лагерь. Несколько шагов проделали молча, потом Хивел остановился и тронул меня за локоть:

– Лорд Утред, колесо Фортуны вращается медленно, однако оно вращается. Ныне не мой счастливый час, но он придет. Вот только я сомневаюсь, что Константин захочет ждать поворота колеса.

– И тем не менее он дал Этельстану клятву?

– Когда на твоей границе объявляется король во главе трех тысяч воинов, какой у тебя остается выбор?

– Трех тысяч? Я слышал, что их только две тысячи.

– Две тысячи вокруг Эофервика и еще по меньшей мере тысяча здесь. А король Константин не хуже любого другого умеет считать щиты. Его принудили дать обещание не вмешиваться в дела Нортумбрии и заплатить дань. Он уступил.

– Значит, он связан клятвой, – пробормотал я.

– Вы с Этельстаном тоже связали себя взаимной клятвой, однако всем в Британии известно, что с нею сталось. Король обещал не вторгаться в твою страну, и вот он здесь. Лорд Утред, мы с тобой следуем старинным обычаям и верим в силу клятв, но теперь есть такие, кто говорит, что клятва, данная под принуждением, вовсе не обязательна.

Я поразмыслил над этим.

– Возможно, они правы. Какой же это выбор, если тебе меч приставят к горлу?

– Выбор есть: не давать клятву! Подписать вместо этого договор, допустим. Но поклясться на копье Карла Великого? На том самом острие, что пронзило бок Господа нашего? – Он вздрогнул.

– Но ты ведь поклялся? – Я предположил, что вопрос раздосадует его.

Вместо этого валлиец развеселился. Он хмыкнул, затем снова тронул меня за локоть, предлагая продолжить прогулку.

– Я поклялся хранить мир, не более того. А что касается дани? Я согласился ее платить, но клятвы не давал. Сказал, что не могу связывать моих преемников, и мальчишка меня понял. Лорд Утред, его это не обрадовало, но он не дурак и не хочет проблем с валлийцами, пока взгляд его устремлен на север.

– А как Константин? – поинтересовался я. – Он сдержит свою клятву?

– Нет, если намерен сохранить трон. Его лорды будут недовольны тем, что король позволил себя унизить, а скотты – народ гордый. – Хивел проделал еще несколько шагов в молчании. – Константин – хороший человек, хороший христианин и, уверен, хороший король, но он не может позволить себе быть униженным. Так что этой клятвой он купил какое-то время. Будет ли Константин верен клятве? Данной Этельстану, этому мальчишке, нарушающему свои обещания? Лорд Утред, хочешь мое мнение? Константин не станет долго ждать, а его королевство сильнее моего, намного сильнее!

– Думаешь, он пойдет на юг?

– Думаю, он не позволит надеть на себя ярмо. Мне бы и самому хотелось поступить так же, но теперь, если я хочу сохранить свою страну, мне нужен мир с сайсами. Но Константин? Он замирился со Страт-Клотой и сделает то же самое с Гиблеаханом с Гебрид и с дикими зверями, что населяют Оркнейяр, и тогда у него не останется врагов на севере и будет войско, способное бросить вызов Этельстану. На месте молодого Этельстана я бы обеспокоился.

Мне вспомнились дракон и падающая звезда: оба явления пришли с севера и оба, если Хивел прав, предвещали войну.

– Я молюсь о мире, – продолжил Хивел, словно прочитав мои мысли, – но боюсь, что грядет война. – Голос его стал ниже. – Это будет большая война, и Беббанбург, по рассказам, хотя и неприступный, окажется малым местечком, зажатым между сильными державами.

Он остановился и положил мне руку на плечо.

– Лорд Утред, хорошенько подумай, прежде чем выбрать сторону. Хорошенько подумай. – Король вздохнул и поднял взгляд к затянутому облаками небу. – Завтра будет дождь. Я желаю тебе спокойного сна.

Я поклонился:

– Спасибо, ваше величество.

– Хоть ты и сайс, – бросил Хивел, уже уходя, – но мне всегда приятно встречаться с тобой!

Встреча с ним тоже была удовольствием, по меньшей мере в своем роде. Так, значит, Элдред стал олдерменом. Вот только чего? Нортумбрии? Камбрии?

Или Беббанбурга?

Спал я плохо.

Финан той ночью взял на себя первую стражу, расставив вокруг наших шалашей дюжину караульных. Поболтав немного с Эгилом, я устроился на ложе из папоротника. Когда проснулся на рассвете, шел дождь. Налетевший с востока ливень затушил костры и вычернил небо. Эгил настоял, чтобы часть его людей пошла в дозор вместе с моими, но лишь одному из них нашлось о чем доложить.

– Господин, я видел полярную сову, – сообщил мне норманн. – Она летела низко.

– В какую сторону?

– На север, господин.

На север, в направлении маленького лагеря Гутфрита. То был знак. Сова олицетворяет мудрость. Но она улетала от меня? Или указывала на меня?

– Эгил еще здесь? – спросил я у норманна.

– Ушел перед рассветом.

– Куда ушел? – Ко мне присоединился Финан, закутавшийся от дождя в плащ из тюленьей шкуры.

– На охоту, – сказал я.

– На охоту? В такую непогоду?

– Вчера вечером он говорил, что заметил за рекой вепря. – Я махнул рукой в сторону юга, потом снова обратился к норманну. – Сколько человек он взял?

– Шестнадцать, господин.

– Обогрейся и отдохни немного, – велел я воину. – А мы с Финаном разомнем коней.

– У нас для этого слуги есть, – проворчал ирландец.

– Только ты и я, – был мой ответ.

– Что, если Этельстан пришлет за тобой?

– Значит, обождет, – бросил я и приказал моему слуге Алдвину седлать коней.

Затем при налетающем порывами ветре и моросящем дожде мы с Финаном поскакали на север. На моем друге, как и на мне, была боевая кольчуга, кожаная поддевка которой от дождя стала сальной, холодной и сырой. Я надел шлем, а на боку у меня висел Вздох Змея. Вокруг раскинулись шатры и шалаши воинов Британии, которые собрались скрепя сердце по призыву Этельстана.

– Погляди на них, – сказал я, пока наши лошади выбирали дорогу. – Этих людей собрали здесь, чтобы заключить мир, но все они до единого ждут войны.

– Ты тоже? – спросил Финан.

– Война грядет, и что я намереваюсь сделать, так это укрыться за стенами Беббанбурга и отгородиться от всего остального мира.

– И ты думаешь, мир оставит тебя в покое? – буркнул Финан.

– Нет.

– Твои земли разграбят, скот перебьют, усадьбы предадут огню, а поля опустошат, – перечислил он. – Какой тогда тебе прок в высоких стенах?

– Ты полагаешь, Этельстан на самом деле передал Беббанбург Элдреду? – спросил я вместо ответа. Этот вопрос не давал мне спать ночью.

– Он дурак, если так поступил, – проворчал Финан. – Неужели ты нужен ему в качестве врага?

– У него тысячи воинов, – отозвался я. – А у меня сотни. Чего ему бояться?

– Тебя, – напомнил ирландец. – Меня. Нас.

Я улыбнулся и повернул на восток. Мы ехали вдоль северного берега реки Лаутер, которая вздулась благодаря буре. Вода, бурля и пенясь, бежала по ее каменистому руслу. Лагерь Гутфрита, съежившийся под холодным дождем и ветром, лежал слева от нас. Людей там видно было мало, большинство укрылось от непогоды. С полдюжины женщин тащили в деревянных ведрах воду из реки. Они с опаской посмотрели на нас, потом понесли тяжелую ношу туда, где дымили пережившие ночной дождь костры. Я осадил скакуна и обвел взглядом палатки Гутфрита.

– Мне Этельстан приказал взять всего тридцать человек, – обратился я к спутнику. – А сколько народа у Гутфрита, как думаешь?

Финан пересчитал крыши:

– Сотня по меньшей мере. – Он поразмыслил, потом нахмурился. – По меньшей мере сотня! Тогда что мы тут торчим? – Ирландец ждал ответа, но я молчал и только смотрел на лагерь Гутфрита. – Ты из себя мишень решил сделать?

– Для лучника? Ни один лук не выстрелит в такой дождь, тетива намокнет. К тому же вон те парни наблюдают. – Я кивнул в направлении отряда западносаксонских всадников, ждавших на дороге по ту сторону лагеря Гутфрита. Дорога пересекала вброд реку Эмотум, а потом вела на север к шотландским землям. Скорее всего, наблюдали за бродом те самые воины, что остановили нас на пути, – воины, на которых возложена была задача блюсти порядок.

– Поедем дальше на восток, – предложил я.

По ходу нашей прогулки ярость дождя несколько поутихла, ветер уже не задувал с такой силой, а над горами на востоке низко плыли более светлые, чем прежде, облака. Мы следовали реке мимо небольших рощиц и чахлых пастбищ.

– Так, значит, Гутфрит присягнул Этельстану? – произнес я.

– Но все равно будет воевать на стороне Константина, – проворчал Финан.

– Вероятно. – У меня из головы не выходил совет Хивела тщательно выбирать сторону. Мой род владел Беббанбургом в течение без малого четырех веков, хотя нас окружали королевства чужеземцев-северян, данов или норманнов. Теперь Нортумбрия осталась последним государством язычников, и Этельстан с Константином с жадностью взирали на нее, норовя прибрать к рукам.

– Тогда почему Этельстану не проще было взять и убить Гутфрита? – размышлял я вслух.

– Из-за Анлафа, конечно, – уверенно заявил Финан.

Анлаф. Этот человек пока был для меня всего лишь именем, но имя это становилось все более знакомым и пугающим. Молодой норманн, король Дифлина в Ирландии, стремительно заслуживший себе славу, и слава эта говорила о нем как о воине, которого стоит опасаться. Он завоевал большинство остальных норманнских государств в Ирландии, и, судя по донесениям с острова, в его распоряжении имелся флот, способный заполонить море.

– Гутфрит – родич Анлафа, – продолжил Финан. – Если Гутфрит умрет, Анлаф заявит претензии на трон по праву наследия. И перебросит через море свое войско. Ему нужна Нортумбрия.

Я принял немного севернее, укрывшись в рощице. Поглядел в ту сторону, с которой пришли. В небе висела пелена дыма от сотен костров. Финан остановил коня рядом с моим.

– Думаешь, Гутфрит будет преследовать нас? – поинтересовался он.

– Я подозреваю, что вчерашний лучник был одним из его людей.

– Вполне возможно.

– А моя смерть станет подарком Этельстану, – с горечью добавил я.

– Потому что он хочет Беббанбург?

– Он нуждается в нем. Ему нужны крепости по всему северу, и он понимает, что я никогда не уступлю Беббанбург. Никогда.

Финан, со шлема которого дождевые капли стекали на седую бороду, помолчал с несколько ударов сердца. А потом напомнил:

– Этельстан всем обязан тебе.

– Он возвысился надо мной. Он король Британии, а я стар и неуправляем. Ему нужна новая Британия с Инглаландом во главе, и я – мелкий языческий камешек в королевском христианском сапоге.

– Что ты будешь делать?

Я пожал плечами:

– Ждать, когда он меня призовет. Выслушаю его, потом решу. – Я криво усмехнулся. – Если останусь жив.

Я кивнул в сторону запада. Около дюжины всадников, следовавших за нами, появились среди невысоких деревьев на речном берегу. Они были в кольчугах, шлемах, с копьями, мечами и щитами, на которых скалился вепрь Гутфрита.

Мы поскакали дальше на восток, уже быстрее: из-под тяжелых копыт коней полетели комья сырой земли. Справа Лаутер нес свои воды к месту впадения в реку Эмотум, что пряталась за густыми деревьями слева от нас. Другая рощица располагалась впереди, и, оказавшись в ней, мы скрылись от преследующих всадников.

– Пойдем туда? – предположил Финан, указав на север, где берег реки густо порос деревьями. Спрятавшись в этой, более широкой полосе леса, мы получили бы шанс оторваться от погони, но я покачал головой.

– Едем дальше.

– Но…

– Едем!

Я нырнул под низкую ветку и погнал коня по мокрому лугу. Впереди было видно теперь, как сближаются две реки.

– Мы сумеем перебраться через них? – спросил Финан.

– Перейдем через Лаутер при необходимости. – Я махнул в сторону реки справа. Идея не вызывала у меня восторга, так как хотя речка и была мелкой, зато пенилась и бурлила, неся воды по каменистому ложу. – Но я предпочел бы не пробовать, так как стоит споткнуться, и эти ублюдки навалятся на нас. Лучше оставаться между реками.

– Ощущение такое, будто реки сливаются!

– Так и есть.

Финан удивленно посмотрел на меня. Мы оказались на узкой полоске земли, где встречались два потока, а всадники Гутфрита преграждали нам путь обратно к лагерю. До Финана дошло отсутствие озабоченности в моем голосе. Он обернулся, хмуро поглядел на быстро бегущие реки, потом – на густые заросли, все еще тянувшиеся слева от нас, и коротко хохотнул.

– На вепря поохотиться уехали! Ну и пройдоха ты, лорд!

– Да неужели?