Искушение для темного короля Красовская Марианна

Глава 8. Любопытство

Иванна не могла понять, что с ней происходит. Она спала ночью в объятиях мужчины и нисколько не смущалась. Она позволяла ему себя целовать, охотно подставляя губы. Она просыпалась утром и смотрела на него спящего. Не было ни страха, ни отвращения, да и с чего ей его бояться? Самое страшное между ними уже произошло.

Но эта Франкия! Мама ей много говорила о том, что в Славии нравы свободны – но чтобы настолько! Разговоры ведутся только об одном! Страна, где процветает искусство? Как бы не так! Никто не читал поэмы, не беседовал о живописи. Соблазнительное белье и всякие игрушки обсуждались гораздо чаще музыки или театральной пьесы. Но разговоры – это лишь пол беды. Они ведь не останавливались на разговорах. В этом странном дворце было так много потайных ниш и альковов, тупиков, спрятанных за гобеленами, маленьких комнатушек, где, кроме кушетки и умывальника, ничего и не было. Но люди порой даже не удосуживались уединяться в таких местах.

На лавке в саду под прикрытием зеленого куста, укрывшись за портьерой, да просто в темном углу коридора – любовники, казалось, предавались страсти прямо там, где она их застала, ничуть не стесняясь. Иванне хотелось бы думать, что это распутство отвратительно и совершенно недопустимо, но невольно на память приходили мать с отцом, которые тоже могли страстно целоваться в беседке сада (той самой, которую она потом спалила). Разве не насмотревшись на их, как они думали, незаметные поцелуи и ласки, не смущаясь от их страстных вздохов и прочих звуков в темноте спальни, сама Иванна не уверилась, что физическая любовь – это что-то прекрасное? И именно поэтому она так хотела попробовать, разгадать эту тайну, вот только мужчину выбрала не того. Нет, ее родители не выставляли свои отношения напоказ, Стефания даже всегда ругалась, если супруг обнимал ее слишком нежно при людях, но сложно что-то скрыть от любознательной девочки, которая любит гулять по дворцу по ночам.

После своего крайне неудачного любовного приключения, Иви и подумать не могла, что когда-нибудь снова взглянет на мужчину с интересом, но здесь, во Франкии, ей всё больше начинало казаться, что это не люди вокруг сошли с ума, а она дефектная.

Может, не всё так страшно? Поцелуи же ей нравятся. Может, и всё остальное понравится? И тут Иванна начала улыбаться, потому что всё остальное – да с мужем-некромантом и представить себе немыслимо. Что остальное-то? Изнеможение и слабость после брачной ночи она запомнила настолько хорошо, что повторять ей совершенно не хотелось, хотя даже в том своем страхе она осознавала, что супругу было хорошо. Его руки, сжимавшие ее тело, его хриплый стон прямо в ухо – тогда это скорее пугало, а сейчас от воспоминаний в животе колыхнулась горячая волна пламени – того пламени, которое она давно считала утраченным. Иванна с растерянностью прислушивалась к своему телу: неужели это правда? Неужели она снова это ощутила?

Она отбросила вышивку и закрыла лицо руками. Ей вдруг стало и страшно, и весело.

Девушка вскочила со скамейки и, не в силах удержаться, принялась кружить по беседке, кусая губы и ломая пальцы. Ей сейчас хотелось одновременно и убежать с криками прочь из этой развратной страны, и разыскать супруга и потребовать немедленно обнять её так же крепко, как в тогда в саду.

– Анна-Мария, – окликнула Иванна одну из своих фрейлин, которые сейчас шептались о чем-то на лавке, прижавшись друг к другу. – У тебя так глаза блестят, что я бы тоже послушала твою историю.

Что угодно, лишь бы не думать!

Молодая черноглазая франкийка лукаво улыбнулась:

– Я и не думала, что Ваше Высочество интересуют сплетни. Но если вам угодно, мы с Изольдой никак не можем выбрать, кого нам сегодня затащить в свой альков.

– Вы с Изольдой? – растерянно уточнила принцесса. – Ах, вы хотите попробовать одного и того же мужчину и сравнить впечатления?

– Вовсе нет, – рассмеялась кудрявая Изольда, похожая своим румянцем и вздернутым носиком на фарфоровую куклу. – Мы хотим его поделить. Правда, пока неясно, кто какую половину получит, но ведь можно меняться!

– Что? Как его можно поделить? – захлопала глазами Иванна.

– Ах да, у вас же супруг – некромант, – спохватилась брюнетка почти с жалостью. – Говорят, у них всё по-другому. Они же любят страх и боль.

– В этом есть своя прелесть, – возразила кудряшка. – Я бы не отказалась, чтобы меня кто-нибудь связал и грубо отшлепал, да только где же найти такого мужчину! Его высочество со своей жены глаз не сводит!

– Еще бы, я его понимаю, – хихикнула Анна-Мария. – Такая нежная, такая робкая! Я бы сама ее с удовольствием соблазнила!

– Что? – щеки Иванны запылали, а девушки вдруг потянули ее к себе на лавочку и почти силой усадили между собой.

– Вы очень красивая, – шепнула кудряшка с одной стороны.

– И очень невинная, – вторила с другой стороны брюнетка, завладевая рукой Иви и нежно перебирая тонкие пальчики.

– Вы так смущаетесь, так краснеете…

– При дворе делают ставки, как надолго вас хватит. Но мы не дадим вас в обиду.

– Нет, мы, словно верные рыцари, отстоим вашу честь!

– О богиня, – простонала Иванна, вырывая руку у Анны-Марии и закрывая ей глаза. – Ненормальная страна, ненормальные люди!

– Ну вот, вы опять делаете это! – встряхнула пепельными кудрями Изольда. – Само очарование!

– Ладно, не смущайтесь, – успокаивающе похлопала принцессу по коленке Анна-Мария. – Мы не будем вас соблазнять. Вы хороши именно такой. Но охранять вас не перестанем. У нас и вправду слишком вольная страна. Обычно люди, воспитанные в других традициях, просто ломаются здесь. Мы хотим вам помочь, это, если желаете, наша работа.

– И чем вы можете мне помочь? – поинтересовалась Иванна спокойно. Она уже взяла себя в руки. – Пока на мою честь никто не покушался, кроме вас.

– Во Франкии это скорее минус, чем плюс, – заметила кудряшка. – Но вы не понимаете: пока мужчины только присматриваются. Ищут ваши слабые стороны. Точки соприкосновения.

– Ну и опасаются темного короля, конечно, – добавила брюнетка. – Репутация у Маркуса ди Гриньона самая страшная. Он своим не делится ни с кем.

– Горе тому смельчаку, который посмеет украсть ваше сердце, – криво улыбнулась Изольда, снова беря в свои нежные ладони безвольную кисть Иванны. – А вот девушке он бы ничего не сделал… Всё же ди Гриньон воспитан как настоящий рыцарь.

– Так, девочки, – Иванна отмахнулась от своих фрейлин и встала со скамейки. – На сегодня откровения закончены. Расскажите мне лучше, что при дворе нельзя делать ни в коем случае. Не хочется попасть в неловкое положение.

– При дворе можно всё, – поморщилась Анна-Мария. – Если ты можешь за себя постоять. Можно лгать, можно спать с кем угодно, можно воровать… пока не попадешься. Можно драться из-за женщин или мужчин, конечно, не до смерти. Дурным тоном считается разве что супружеская верность. Но вас это не касается. Во всяком случае, пока.

Иванна выругалась про себя и подняла брошенную вышивку. Чем еще себя занять, она не знала.

А Изольда и Анна-Мария только переглянулись и продолжили свою увлекательную беседу. Девушки, разумеется, разговаривали совсем не о том, что так тревожило принцессу.

– Ты считаешь, эти слухи имеют под собой какое-то основание? – шептала Анна-Мария. В их паре она была старшей и более опытной.

– Не знаю, – тихо отвечала кудряшка. – Они не кажутся несчастными, но сама подумай, как Иванна выглядела после брачной ночи. Никакой простуды у нее не было, уж поверь. Я уверена, что это всё правда.

– Правда или нет, на репутации Гриньона это очень отразится, – вздохнула Анна-Мария. – А нам с тобой, вообще-то, платят за то, чтобы мы всеми силами защищали миледи от сплетен и злопыхателей. И какая сволочь это все болтает?

– Я попробую выяснить, – пообещала Изольда, нервно кусая губы. – Но это сложно, сама понимаешь!

– Понимаю, – кивнула Анна-Мария. – Поэтому я буду действовать с другой стороны: убеждать всех вокруг, что его высочество в постели просто жеребец. А что до некоторых проблем с его темной сущностью – не мне его учить, но способы бывают разные. Помнится, Леона рассказывала, что он все знает и умеет. Тем более, наша недотрога смотрит на него уже совсем по-другому.

– Знаешь, когда канцлер нас нанимал, мне казалось, под «служить верно и быть помощницами во всем» он имел в виду не постельные советы, – с некоторым сомнением заметила кудряшка.

– Это же Франкия! – пожала плечами брюнетка. – А репутация здесь – самое важное, сама знаешь. Ладно, пора уже к обеду нашу скромницу вести, а то Паучиха нас сожрет, если мы опоздаем. И кстати, а как тебе тот темненький? Ну с голубыми глазами, высокий такой? Думаешь, потянет?

Глава 9. Паучье гнездо

– Пока Маркус справляется куда лучше, чем можно было ожидать, – заметила Бертильда, откладывая в сторону письма. – Я, пожалуй, готова признать свою ошибку. Он будет неплохим королем, особенно, если научится не рычать на людей, а разговаривать с ними.

– Иногда рычать даже лучше, – философски заметил ди Оливьеро. – Сразу столько вопросов отпадает!

– Может, ты и прав. В любом случае – выхода у нас нет. Фенимору осталось совсем немного.

Бертильда даже погрустнела – все же король был ее другом, а когда-то и не только другом. Да, он не отличался острым умом и каким-то приятным характером, но королем был неплохим, в дела своего государства вникал исправно, а что погулять и выпить любил – так не случайно Франкия при нем стала известна, как самая развеселая страна. Не самый наблюдательный человек увидит только пышный двор, погрязший в разврате, но если присмотреться, то можно обнаружить и лучшие швейные мануфактуры, и известнейший театр, и танцевальные школы, и оперу, и целую Академию Искусств, равной которой на континенте не было.

А мода? Именно во Франкии зарождались новые фасоны платьев. Когда в Галлии еще мучились с корсетами и панталонами, во франкийские женщины уже щеголяли в шелковом бюстье и платьях, для снятия которых не требовались горничные. А сейчас и вовсе пышные юбки с турнюрами канули в лету, даже при дворе больше ценилась красота ткани, кружево и удобство, нежели многослойность. И прически давно уже не громоздили, а многие девушки и вовсе стригли волосы совсем коротко, и нисколько от этого не страдали.

И, разумеется, купальни. Известные Валессийские купальни! Море, дворцы, пляжи, виноградники… И купальные костюмы, конечно. Со всего континента, исключая разве что Катай, едут в Валессийские купальни люди отдыхать. Чья была идея? Исключительно Фенимора. Что ни говори, старый развратник умел делать деньги едва ли не из воздуха. Конечно, двор распущен донельзя, тут даже спорить бессмысленно. Но Маркус быстро справится с этим. Он не из тех, кто увлекается танцами и бесконечными романами с девицами.

– Кстати, а девицах! А все ли у нашего темного короля в порядке с юной супругой? Уж больно нехорошие слухи ходят про его мужскую несостоятельность. Говорят, будто некроманты вовсе с женщинами спать не могут?

– С мужчинами он точно не спит, – успокаивающе заметил первый министр. – Доложили бы. А что до юной принцессы – несчастной она не выглядит, знаки на ладонях у нее появились, значит, как минимум, один раз он с ней переспал.

– Ему бы ребенка поскорее, – вздохнула Бертильда. – Упрочить положение, так сказать.

У Фенимора, как назло, был только один сын – покойный ныне Генрих. И три дочери, старшая из которых, Элиссия, была женой галлийского короля Эстебана. Младшая, тоже покойная (и неудивительно – она же некроманта родила, такие всегда умирают родами) – мать Маркуса. Сыновья средней – Жаком и Филипп. Та еще парочка, признаться. Они не обладали великим умом, не слушали советов, много кутили и пили, да и денег тратили немало. Будь хоть у одного из них какие-то проблески разумности, они бы, возможно, и подошли лучше, чем Маркус – потому что прав темный маг, никто не желает видеть некроманта на троне. Пока народ не знает о том, что будет – но к беспорядкам уже готовятся заранее, и все священники предупреждены, и проповеди нынче о терпении и важности всяких магов.

– Ваше величество, Маркус – это не Генрих и не Фенимор, – осторожно заметил Франк ди Оливьери. – На него нельзя давить. Чудом жениться согласился. Скажите ему про ребенка – и получите врага на век. Он все-таки мужчина и сам должен решать…

– Не мужчина, а король, – отрезала Паучиха. – А король должен исполнять свой долг! Править мудро, жить разумно и породить кучку наследников! Я с ним поговорю!

– Воля ваша, – поднял ладони первый министр, – а только я вас предупредил. Кто сеет ветер – пожнет бурю, знаете такие слова из священных книг? Буря по имени Маркус ди Гриньон вам не понравится, помяните мое слово.

***

Паучиха на то и паучиха, чтобы сетью своей опутывать всё вокруг. И на сей раз она мудро решила начать не с Маркуса, а с его юной супруги. Девочка показалась ей умной и спокойной, но это не значит, что она сможет противостоять ей, Бертильде Антуанетте ди Гриньон. И не таких ломали, и не с такими справлялись. Да и что в ней есть-то, кроме красивых глазок и ладной фигурки? Ребенок ребенком! Ничего, исходные данные неплохие, да и кровь не водица – с такими родителями из нее не может не вырасти нечто прекрасное. Это вам не дурочка Маргретта и ее жирный муженек! Это внучка двух великих людей, да дочь красавца Даромира и упрямицы Стефании.

Девочка сидела молча, пила предложенный чай и молчала, явно ожидая инициативы от новой старшей родственницы. Та же Маргретта молчать вообще не умела, да и Элиссия никогда скромностью не отличалась, а эта, похоже, соображает, что не просто так ее позвали.

– Вот что, Иванна, – ласково начала Паучиха, и девушка тут же с готовностью отставила чашку. – Как у вас дела с Маркусом? Он у нас мужчина суровый и нелюдимый, не обижает тебя?

Девочка посмотрела на нее с таким искренним изумлением, что старуха даже смутилась.

– Разве Марк способен обидеть женщину? – спокойно отвечала Иванна. – Он же настоящий лорд с идеальным воспитанием! Он мне слова дурного ни разу не сказал!

– А хорошее сказал? – и, видя, что гостья хлопает глазами, спросила прямо. – В постели у вас все в порядке? Детишки когда будут?

– Я полагаю, этот вопрос мы решим между собой, – неожиданно жестко сказала юная принцесса. – Такие вещи не обсуждаются с посторонними.

– Во-первых, я не посторонняя, – отбрила Паучиха. – А во-вторых, ты будущая королева. Забудь слово «приватность». Все, что происходит в спальне между королем и королевой, является достоянием нации. Надо будет – лекаря приставим, чтобы он ускорил зачатие.

– Попробуйте, – прищурилась Иванна. – Хотелось бы мне поглядеть на того, кто рискнет. Повторяю еще раз: наша спальня – это только наша спальня, и туда я никого не пущу.

– А силенок хватит?

– Хватит, – коротко ответила Иванна, переворачивая руку и разжимая кулак. Из ладони сразу вырвался язык пламени, которое она давно уже в себе сдерживала.

Она уже полностью оправилась и, кажется, стала даже сильнее. Это ее скорее пугало, приходилось постоянно себя контролировать. Она подозревала, что рано или поздно не справится с собой и что-нибудь подожжет, и неосознанно старалась держаться поближе к мужу. С ним было спокойнее. Сейчас она изо всех сил пыталась успокоиться и не сорваться. Как ей не хватало его колючего взгляда и насмешливых слов! Старуха словно специально пыталась вывести ее из себя, и ей почти удалось.

– Сильная девочка, – кивала она головой. – Дети получатся одаренные. Только знаешь ли ты, что некромант при рождении убивает свою мать почти всегда?

– Значит, рожать я буду с лучшим из лекарей континента, – шипела в ответ Иванна, отбрасывая вежливость. – Если вообще буду. Потому что, признаюсь честно, детей не люблю и к материнству не стремлюсь.

Она прекрасно понимала, что сейчас безнадежно портит впечатление о себе, но выдать тайну Маркуса тоже не могла. В конце концов, если уж он сам не рассказал о своих особенностях родственникам, то ей и вовсе следует молчать. Паучиха кривила губы, о чем-то размышляя, а потом пренебрежительным жестом отослала девочку прочь.

Глупая девка! Да что хорошего можно ожидать от внучки канцлера Браенга? Оставалась надежда только на Маркуса. В конце концов, кто в королевской семье спрашивает мнения женщины?

– А свечку подержать не хотите? – ядовито ответил Маркус на тот же вопрос о детях. – Дорогая Бертильда, если вам нужны дети – можете вспомнить о своих внучках. У вас их, между прочим, четверо. Вы хотя бы помните, как их зовут? Нет? Я так и думал. Занимайтесь своими женскими делами, шарфики, к примеру, вяжите, а в мою жизнь не лезьте, если не хотите после смерти каждую ночь бродить призраком по дворцу. Я некромант, я могу.

– Дети нужны тебе, Маркус! – вспылила вдовствующая королева. – Это залог твоего успешного правления.

– Кто вам сказал такую глупость?

– Значит, слухи правдивы, – вздернула подбородок старуха. – У тебя не все в порядке с этим делом. Это лечится, Маркус.

Мужчина потемнел лицом и рявкнул на Бертильду так, что окна задрожали:

– Я в последний раз вам советую мне не указывать и не провоцировать! В противном случае я буду разговаривать с вами совсем по-другому!

Он выскочил из гостиной Паучихи, даже не замечая, что люди шарахаются от его долговязой фигуры. Некроманта переполнял гнев. Да будь его воля, он бы жену из постели не выпускал! Одних только поцелуев было ему настолько мало, что он уже с ума сходил от ее запаха и мягкости волос, но он сильный, он справится.

Возможно, чуть позже… когда она немного привыкнет к нему… Да, определенно он попробует еще. Просто надо бы сначала самому успокоиться и прекратить нервничать, как мальчишка, когда она дотрагивается до него.

Глава 10. У некроманта нет крыльев и копыт

– А правда, что у некромантов тьма под кожей? – с любопытством спросила Анна-Мария. – Говорят, что у них всякие черные письмена и оккультные знаки проступают. А крылья, как у демона, у него появляются?

– И крылья, и хвост, и копыта, – насмешливо ответила Иванна. – И рога заодно.

– Нет, хвост вряд ли, – с сомнением сморщила носик Изольда. – Хвост, говорят, им при рождении удаляют.

– У моего мужа нет ни знаков, ни шрамов от хвоста, – уверенно ответила Иванна. – Некроманты – такие же люди, как и прочие маги.

– Везде?

– Да.

– И у них нормальный член?

– Изольда!

– А размер какой?

– Изольда!

– Ну что? – обиженно поджала губы кудряшка. – Я двадцать три года как Изольда. Мне ж любопытно. Я ж никогда с некромантом не спала. Говорят, что у них между ног щупальце. А еще говорят, что член у них может изменять размер. А еще…

– Успокойся! – закрыла лицо руками Иванна, задыхаясь от смеха. – У него просто член. Обычный. Ну если хочешь, я прикину размер.

– А сейчас сказать не можешь?

– Изольда, мы не разглядыванием занимались! – пробормотала смущенно девушка, побагровев. – И вообще темно было.

– Ты совсем что ли? – удивилась даже спокойно сидящая рядом Анна-Мария. – И ты его ни разу не целовала там? И не ласкала? Если ты сейчас скажешь, что и он тебя нигде не целовал, я буду крайне разочарована!

– Анна-Мария, – спокойно сказала Иванна, беря себя в руки. – Что происходит в моей спальне – это только моё дело, моё и Маркуса. Если мне понадобится твой совет, я его спрошу. А пока закончим этот разговор.

– Ух какая грозная, – восхитилась старшая фрейлина. – Умница! Запомни этот тон и так со всеми и разговаривай!

***

В то, что Маркус приходит в спальню заполночь, а то под утро, падает в постель и мгновенно засыпает, Иванна уже привыкла. И в то, что она просыпается на рассвете – тоже. Ей казалось, что в Славии солнце встает раньше, ведь дома она любила поспать, но это было даже удобно – можно было спокойно прогуляться в саду перед завтраком, не рискуя встретить там никого из придворных.

Но сегодня ей не хотелось гулять. Иви осторожно отодвинула портьеру, впуская в комнату пыльный солнечный луч, и вернулась в постель. После всех этих разговоров ей было страшно любопытно взглянуть на мужа более внимательно. Он, как всегда, спал на животе, подгребая под себя одеяло. Ничего необычного или страшного. Смуглая спина с впадиной позвоночника, выступающие лопатки, ямочки на пояснице. Никаких черных меток, никаких устрашающих шрамов. И не такой уж он и худой, во всяком случае, не костлявый, как ей казалось. Приподнявшись на локте, Иванна легко провела рукой по теплой гладкой коже, удивляясь пробежавшим по его спине мурашкам. Шумный вздох, и мужчина переворачивается и смотрит на нее сонными темными глазами.

– Что ты делаешь? – шепчет он.

– Прости, я… прости, – Иванна пытается отползти, но Маркус ловит ее локоть.

– Нет, даже не думай убегать. Просто ответь на мой вопрос.

Девушка покраснела, зажмурилась и замотала головой так, что ее пышные волосы взметнулись.

– Трусиха, – холодно процедил некромант и, откинувшись на подушки, закрыл глаза, и продолжил насмешливо. – Если хочешь меня рассмотреть, то просто сделай это. Я твой муж. Это совершенно нормально. И трогать меня можно по-всякому.

Иванна поджала губы обиженно, но устоять перед искушением всё же не смогла, во все глаза уставившись на мужскую грудь. Она показалась ей вполне даже мускулистой. И тоже твердой и теплой. А сердце у него колотилось так, что Иви вначале руку отдернула и испуганно на него посмотрела. Некромант, не открывая глаз, поймал ее ладонь и вернул обратно на грудь, да еще и нажал с силой, заставляя то ли погладить его, то ли ощутить, что он живой человек.

Девушка выдохнула испуганно, но продолжила движение, даже когда он больше не управлял ее рукой. Мягкий живот под ее ладонью напрягся, а когда она осторожно подергала за черные волоски, которые начинались от пупка и скрывались под кальсонами, у него даже дыхание сбилось.

Маркус ругался про себя всеми нецензурными словами, которые знал. Начинать такие игры, когда он и так постоянно возбужден рядом с ней, было очень плохой идеей. Вот сейчас она сдвинет вниз одеяло… или одеяло само примется топорщиться… И что? Испугается, сбежит? Не выдерживая напряжения, сходя с ума от того, что она явно неосознанно накручивает на палец короткие волоски на его животе, он ловил ее руку и тянул вниз, под одеяло. Мужчине казалось, что он сейчас умрет от нетерпения, если она не коснется его. В голове привычно мутилось. Неужели он жрет ее энергию, даже просто возбуждаясь?

Иви смотрела на него огромными испуганными глазами, чуть приоткрыв влажные губы, но руку не убирала, а наоборот, пробежалась пальчиками по вздыбленному члену под тонкой тканью, заставляя мужа стискивать зубы и жмуриться.

– Марк… – нерешительно прошептала Иванна.

– Ммм?

– А правда, что мужчины могут получать удовольствие не только при… ну… не проникая в женщину?

– Да, правда, – голос некроманта был равнодушен, будто не его член буквально гудел от напряжения под ее пальцами.

– А ты хотел бы?.. – она осторожно сжала ладонь, явно не понимая, как объяснить свое внезапное желание доставить ему удовольствие.

– Твою мать, Иви! – неожиданно рыкнул Маркус. – Я сейчас кончу тебе в руку, а ты спрашиваешь!

Он обхватил ее руку собственной ладонью и сделал пару движений, ставших в последние дни куда привычнее, чем ему бы хотелось. Иванна мгновенно подхватила ритм, а потом, совсем осмелев, потянула вниз и покрывала, и кальсоны, с естественным любопытством разглядывая мужской орган. Она вдруг почувствовала свою женскую власть над ним и оттого осмелела, проводя пальцем по вздувшимся венам и потемневшей головке.

Маркус нетерпеливо толкнулся ей в руку.

– Тебе и правда приятно? – с удивлением спросила она, вновь сжимая ладонь.

– Слушай, женщина, – прошипел он, дергаясь. – Это ведь не игрушка. Либо отпусти, либо продолжай.

Он бы сейчас многое отдал, чтобы быть нормальным человеком, а не темной тварью. Он бы сейчас хотел рвануть в ближайший бордель и заплатить сколько угодно женщине, которая согласиться рискнуть своей жизнью. Но она не отпускала его член, продолжая двигать рукой, и всё, что ему оставалось – только стискивать зубы и комкать пальцами простыню.

А Иванна наслаждалась происходящим, она была просто в восторге и от его тяжелого дыхания сквозь зубы, и от пульсирующей плоти в ладони, и даже от странного жара внизу живота, который заставлял ее крепче сжимать ноги и тянуться к его губам. Ей сейчас не хотелось ни о чем думать, а Маркус, понимая, что его темная сущность готова выплеснуться наружу, подхватывал ее под мышки, укладывал на себя и жадно целовал, с исступлением проникал в ее рот языком, надеясь хоть как-то отвлечься от ее прикосновений и контролируя себя из последних сил. Иванна неожиданно ответила ему с неменьшей яростью, так и не убрав руку, лаская его то быстро, то нежно, словно не в первый раз вообще видела настолько обнаженного мужчину. А он вдруг сжал руками тонкие женские плечи, хрипло простонал ей в губы и излился, ткнувшись в ее бедро, совершенно опьяненный смелостью своей жены.

Сердце у Иванны отчаянно колотилось. Ей казалось, что она сейчас вспыхнет от смущения и стыда. Она уткнулась лицом в подушку и мечтала провалиться сквозь кровать… и сквозь пол… и еще сквозь три этажа и подвал. Но Маркус силой развернул ее к себе и прижал к своему телу. Он не понимал, как подобное могло произойти – слишком рано! Это он должен был соблазнять свою жену долго и с удовольствием, он должен был целовать ее плечи и грудь, осторожно спускаясь ниже…

– Ивви, – заговорил он, понимая ее смущение. – Мы муж и жена. Это нормально, милая. Мне было приятно, очень приятно. Можно даже сказать, я восхищен твоей смелостью и нежностью. Если ты когда-нибудь захочешь это повторить – можешь даже не спрашивать разрешения. Я всегда согласен, поверь.

Девушка робко улыбнулась. Лицо ее все еще было красным, а в глазах блестели слезы. Она была так хороша, что Маркус с протяжным вздохом прильнул к ее губам. Он бы с удовольствием продолжил процесс их сближения, но догадывался, что ей нужно время, чтобы уложить в голове то, что произошло. Какая робкая у него супруга! Жаль, что до того мерзавца, который так ее напугал, ему уже не добраться. Он бы даже оживил его, а потом растерзал на кусочки, но это было бессмысленно. Некромант уже совершенно забыл, что не собирался сближаться с супругой, наоборот – теперь он хотел заполучить ее всю.

***

Ему было приятно. Он сказал, что это естественно. Иванна верила. И дрожь, бежавшая под ее пальцами, и стон, сорвавшийся с губ ее супруга, и его взгляд – всё убеждало девушку, что он и вправду получил удовольствие. А ей это понравилось, что уж от себя скрывать. И она не отказалась бы повторить. Подобная власть над мрачным и суровым мужчиной пленила. Кажется, ее фрейлины уверяли, что любовные игры не ограничиваются соитием? Неплохо было бы узнать подробности от кого-нибудь более опытного – и у нее есть такой человек поблизости.

– Анна-Мария, – нерешительно начала Иванна, краснея. – Мне нужна помощь.

– Какого рода? – сразу заулыбалась брюнетка. – Вы все же решили выбрать себе любовника? Любовницу?

– Вроде того, – кивнула Иванна. – Расскажи мне, как доставить удовольствие мужчине.

– О, это вы правильно придумали, – одобрила фрейлина. – Мужчины, они такие. Их надо удивлять, и тогда они будут удивлять тебя. Итак, на что вы готовы?

– Что значит, на что готова? – испуганно спросила девушка.

– У-у-у, понятно. Начнем с самого простого…

Словом, голова у Иви просто распухла от того, что рассказала ей подруга. Да принцессе и в голову не могло прийти, что такое вообще возможно! Это казалось ей невероятным и захватывающим. Вот только как можно делать эти вещи с Маркусом, она не знала. Разве что ночью… в полной темноте…

Глава 11. Не по плану

Несмотря на все ее мечты, решиться на что-то принцесса так и не смогла. Во-первых, легко было что-то себе воображать, а сделать первый шаг – гораздо сложнее. А во-вторых, она просыпалась на рассвете, когда небо уже светлело, а при свете дня она никогда не решится. Нервно взбивая подушку, ворочаясь, она собиралась не спать, дождаться его и, возможно, хотя бы попробовать, но все равно уснула.

Иванна засыпала одна, а проснулась в объятьях мужа, да не просто в объятьях, а словно спелёнатая его руками. Он крепко обнимал ее со спины так, что ее зад оказался плотно прижат к его паху. Отчего-то спросонья это показалось ей необычайно приятным, она даже потянулась и поерзала попой, и едва не застонала от ощущения, что выпуклость, упирающаяся ей в ягодицы, словно толчками начала сразу увеличиваться. Маркус что-то пробормотал во сне, а потом скользнул рукой по ее животу прямо между ног и придвинул ее чуть выше и еще ближе, так, что его уже возбужденная плоть расположилась ровно напротив того места, которое горело от всех этих телодвижений. Неожиданно для себя Иви сладко вздохнула и подалась бедрами навстречу его члену, осознавая две вещи: она нисколько не боялась, и это действительно восхитительно приятно. Рука супруга выписывала круги по ткани ее панталон, нажимая и вдавливая между ног шов, который она раньше не замечала, а теперь ощущала как будоражащую помеху. Между ног стало горячо и влажно. А когда шею опалило мужское дыхание и острые зубы царапнули кожу, Иванну всю выгнуло, и она жалобно застонала. Сверху что-то загудело и звякнуло.

Маркус слетел с кровати и дернул ее за собой: в тот же миг на постель посыпались осколки газового светильника. Вспыхнули деревянные балки на потолке, огонь, словно живой, весело и очень быстро разбегался по сторонам.

– Книги выноси, – скомандовал Маркус дрожащей Иви. – И скорее зови водника!

Сам он схватил графин с водой и выплеснул на уже начавшее тлеть одеяло.

Иванна набрала полные руки книг, которые он обычно складывал на полу возле кровати, и выбежала из спальни. Так и мчалась вниз по лестнице с криками "Пожар, пожар!", не выпуская книг из своих рук. Откуда-то выскочили ее фрейлины – полуобнаженные, лишь в тонких шелковых халатах на голое тело, забрали книги, накинули принцессе на плечи покрывало. Забегали люди. Мужчины, а особенно молодые стражники, постоянно подбегали узнать, что случилось, впрочем, вопросы задавали не Иви, а брюнетке с кудряшкой.

– Так что случилось-то? – шепотом спросила Анна-Мария.

– Я – огненный маг, – буркнула Иванна, отчаянно краснея. – Вот, вспыхнуло.

Девушки широко раскрыли глаза.

– Это было та-а-ак горячо? А по вашему супругу и не скажешь, что он хорош в постельных делах!

– Очень хорош и очень горячо, – сердито ответила девушка, обидевшись за мужа, и, вспомнив, как хорошо пылало, сникла. – Вот только спальню, кажется, не спасти.

– Оно ведь того стоило? – с восторгом спросила кудряшка, поглаживая ее по руке. – Спальня – это мелочи, не тревожьтесь. Ой, а вот и наш темный король!

Маркус был всклокочен, чумаз и нестерпимо пах гарью, в одном лишь распахнутом на груди черном халате; совсем не такой, каким она привыкла его видеть. Вырвавшись из цепких рук фрейлин, она шагнула к нему, не замечая, что теряет одеяло, и спряталась в его объятиях, упиваясь нежностью. Отчего-то Иви знала, что, несмотря на его строгий, даже суровый вид и складку между бровей, он не будет ее ругать, а просто прижмет к себе и поцелует в лоб.

– Ты не обожглась? – тихо спрашивает он.

– Огонь никогда не тронет своего создателя, – смущенно шепчет Иванна, утыкаясь носом в его шею. – Прости, я не понимаю, как так вышло.

– Зато я понимаю, – самодовольно усмехается некромант. – Ты, оказывается, очень горячая девочка.

Он играл на публику и нисколько этого не стыдился – пусть лучше думают, что она вспыхнула от страсти, чем узнают, что жена настолько сильно боится его.

– Ух ты, – выдыхает где-то сбоку одна из фрейлин. – Вот это да! Вот это страсти!

– Кыш отсюда, сороки, – строго говорит им Маркус. – И оденьтесь уже. А то здесь скоро вся мужская часть дворца соберется.

Девушки обиженно заворчали что-то про неблагодарных мужчин, но ослушаться не посмели и быстро исчезли. Мужчина же подхватил жену на руки и понес обратно в башню, не слушая ее слабых протестов. Некромант отпустил ее только в своем кабинете, где на полу лежал ковер – чтобы ее босые ноги не мерзли.

– Я тебя так сильно напугал? – спросил он с горечью. – Прости, я, кажется, во сне… с этого дня мы не будем больше спать вместе.

– Что? Нет! Ты меня совсем не напугал! – возмущенно ответила Иванна. – Просто… твои руки…

Она вдруг вспомнила, что именно он делал с ней, и вся залилась краской, а по животу вновь прошла обжигающая волна. Газовые светильники сверху подозрительно затрещали. Иви ахнула и закрыла лицо руками. Буквально кожей она ощущала его тяжелый взгляд, осознав, что на ней лишь тонкая сорочка, не особо скрывающая ее тело.

– Не смотри на меня так, – простонала она.

– Как? – коротко и мрачно спросил Маркус, сжимая зубы.

Его трясло и от нелепости этой ситуации, и от злости на себя самого и темные инстинкты, которые буквально требовали заявить на нее права. Даже сейчас он хотел ее.

– Как будто ты хочешь… – она сбилась, не в силах сказать вслух то, что хотела бы, и немного помявшись, продолжила. – Будто хочешь поцеловать.

– Ивви, – выдохнул Маркус. – Я… прости.

Иванна опустила руки, внимательно на него посмотрела, шагнув вперед, ухватила его за ворот халата и потянула вниз, сама целуя его.

– Прекрати эти глупости, – укоризненно сказала она. – Я нисколько тебя не боюсь. И того, что ты делаешь, тоже не боюсь. И подожгла всё потому, что мне было очень приятно, понял?

Она уже почти кричала на него, обиженная, что он так дурно думал о ней и о себе.

– Не боишься? – зло прищурился мужчина. – Да кому ты врешь? Совсем не боишься?

– Совсем, – отчаянно выдохнула девушка.

– А так?

Он усадил ее на стол, задрал ночную сорочку и прижался губами к ее груди. Иванна, откинув голову, задрожала.

– Никогда мне не ври, слышишь? – с яростью рычал Маркус. – Ненавидеть можешь. Бояться можешь. Изменять можешь. Только не ври. Ложь – это единственное, что я тебе никогда не прощу.

Он прошелся языком по упругой груди, втягивая в рот сосок, в каждый миг ожидая слез и криков, но услышал лишь сладкий стон, от которого в глазах просто потемнело. Он заглянул Иванне в лицо. Она тяжело дышала и смотрела на него совершенно пьяными глазами. Ноги раскинуты, влажные губы приоткрыты. Даже самый дотошный зритель не нашел бы в ее лице ни капли страха.

– Боги, – прошептал он, снова припадая к ее груди. – Ты такая красивая!