Осколки магии Сноу Роуз
– Что?
– Оставить здесь письмо непрочитанным.
– Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала?
– Ты вообще можешь это сделать? – вызывающе спросил Блейк. Я раздраженно посмотрела на него. Это было серьезное требование, или он просто хотел подвергнуть меня испытанию?
– Конечно, я могу, – уверила его я, потому что не хотела быть той излишне любопытной девушкой, которой он, очевидно, считал меня.
– Хорошо.
– Что «хорошо»?
– Мы просто оставим картину вместе с письмом и заберем свечи из зимнего сада. – Каждая клеточка моего тела сопротивлялась этому предложению. Я не понимала, как можно так просто устоять перед искушением узнать больше. Не сразу отреагировав на слова Блейка, я услышала, как он тихо рассмеялся.
– Хорошо, открывай его, – милостиво согласился он. – Прежде чем лопнешь от любопытства.
– Я не лопну от любопытства.
– Ты скоро взорвешься. И ты уже достаточно позаботилась обо мне с моими травмами, Джун. Так открывай чертово письмо.
Не зная, быть благодарной или огорчаться, я сунула указательный палец под язычок и осторожно разорвала старый конверт. Появился плотно исписанный лист бумаги. Сразу же я заметила размашистую подпись в конце письма.
– Боже мой, – выдохнула я.
– Что это?
– Письмо от сэра Уинстона Уинтерли.
– Покажи, – сказал Блейк.
Я поднялась и встала рядом, чтобы вместе с ним прочитать строки, написанные от руки темными чернилами на старой бумаге:
Воистину, я никогда не назвал бы себя богобоязненным человеком, но приближающаяся смерть заставляет меня размышлять о том, что может произойти. Боже, я передаю свою судьбу в твои руки, зная, что на моих руках кровь. Кровь, которую не может смыть никакая вода этого мира.
Мое тело ослаблено, но мой дух невредим, и я хотел бы при жизни сделать больше, чем просто пожертвовать церкви мешок серебряных монет. Я был трусом и до сих пор остаюсь трусом – всего лишь старик, загнанный в угол перед смертью.
Да, я наслаждался жизнью во всей ее красе. Я предавался земным страстям и дарил женским покоям гораздо больше, чем просто свое сердце. Дорогой Боже, ты сам создал их красоту, и я не смог устоять перед этими очаровательными существами.
Пробудил ли я этим твой гнев? Это была твоя работа?
Поэтому ты послал кого-то из своих слуг, чтобы отнять у меня одну из них? Образ ее мертвого тела преследует меня в самые темные ночи. Я вижу пьяного священника, в руке окровавленный кинжал, которым он пронзил ее сердце. Слышу, как он причитает и непристойными словами проклинает нашу страсть. И я слышу его крик, вижу, как от моей руки его постигает та же участь, которую он уготовил для моей возлюбленной.
Горе мне, Господи, я готов предстать перед твоими вратами, потому что там меня ждут моя мама и бабушка, которых при жизни многие осуждали. Человек по природе своей ненавидит то, что не в состоянии понять. Но раскаяние также является человеческой природой, и я глубоко сожалею, что окончил человеческую жизнь.
Помилуй меня и возложи на меня свою добрую руку.
Сэр Уинстон Уинтерли.
– Ничего себе. Твой предок убил священника, – мрачно подытожил Блейк, пока я все еще пыталась переварить прочитанное.
– Судя по всему, после того, как священник в ярости зарезал возлюбленную сэра Уинтерли, – возразила я, снова бросив взгляд на исповедь, которая, по-видимому, была записана незадолго до собственной смерти. При этом я снова прочитала одну строчку: «Человек по природе своей ненавидит то, что не в состоянии понять». Инстинктивно я почувствовала, что имел в виду сэр Уинтерли.
– Думаешь, он этим намекал на магические способности? Может быть, Дебора Уинтерли и ее дочь были зелеными?
Однажды мне это уже приходило в голову. Мысль об этом была захватывающей, потому что это означало бы, что магическая способность отличать ложь от истины была в моей семье в течение нескольких поколений.
Блейк пожал плечами.
– Возможно. – Было ясно, что ему не особенно хочется углубляться в эту тему со мной, и я не понимала, как он может оставаться равнодушным ко всему этому.
– Почему тебя это не интересует? – немного резче спросила я.
– С чего ты взяла, что меня это не интересует? – грубо ответил он.
– Ты выглядишь таким равнодушным.
Блейк провел рукой по щеке.
– То, что я принимаю существование проклятия, еще не значит, что я поддерживаю тебя в этом, ясно?
– Ладно, – упрямо ответила я. – Что нам теперь делать с письмом?
– Просто верни его на место.
– Вернуть на место? Теперь мы знаем правду, Блейк!
– И что это означает? – Свет телефона падал на его лицо, освещая только одну половину.
– Что мы должны поделиться правдой.
Блейк шумно выдохнул.
– И как именно это должно выглядеть, Джун? Мы опубликуем все это, и еще больше людей займутся этим делом? Вполне может быть, что этот дар существует уже много веков, что Уинтерли и даже их предки уже обладали способностью. Но ты видишь, к чему это привело? Два человека погибли.
– Но ведь это необязательно должно быть связано со способностями.
– Но возможно.
– Ладно, – уступила я, поскольку Блейк в какой-то мере был прав. Даже если бы мы сегодня раскрыли тайну, если бы это письмо стало достоянием общественности, на самом деле ничего бы не изменилось. Все это произошло сотни лет назад и уже не имело значения для настоящего, по крайней мере, в глазах других людей.
Я опустилась на колени, чтобы снова засунуть письмо между холстами. При этом я почувствовала покалывание в затылке, которое заставило меня осознать, что Блейк внимательно наблюдает за мной.
– Я позабочусь о раме, – сказал он и сделал вдох, прежде чем продолжить разговор. – Джун, знать правду не всегда лучше, чем оставаться в неведении.
Когда мы взяли свечи в зимнем саду, Блейк выглядел таким измученным, что я уговорила его остаться здесь и не возвращаться в гостиную. С полом, выложенным большими каменными плитками, и удобным креслом посередине, на котором также лежало несколько теплых одеял, это было действительно уютное место для того, чтобы передохнуть некоторое время. Из-за множества зеленых растений, стоявших в больших терракотовых горшках вокруг светлого дивана, возникало чувство, что нашлось безопасное место посреди джунглей.
Я ненадолго оставила Блейка одного, чтобы принести из кухни еще две порции лапши. Вооружившись одной только свечой, я возилась в темноте у газовой плиты и поклялась потом по-настоящему почистить ее. Потому что даже в темной кухне я могла различить, что повсюду валяются остатки моей стряпни. Наверное, Бетти хватил бы удар, увидь она таким свое любимое рабочее место.
С угрызениями совести и подносом в руке я маршировала по темному коридору обратно в зимний сад. Подойдя ближе, я услышала нежные звуки лирической песни, смешавшиеся с шумом дождя. Когда я вошла, то была ошеломлена зрелищем, которое открылось передо мной.
Блейк зажег несколько небольших свечей и расставил их на круглом стеклянном столике перед диваном и между горшками с растениями на полу. Теплый свет создавал поистине романтическую атмосферу, еще более усиливаемую нежной песней, звучавшей из его телефона.
– Вау, – выдохнула я. – Как ты зажег огни повсюду? Тебе нужно щадить свою ногу.
– Между прочим, я уже довольно хорош в том, чтобы не напрягать ее.
Я подала ему тарелку и поставила поднос с двумя стаканами на столик.
– Значит, ты зажег свечи? Как звонарь из «Собора Парижской Богоматери»?
– До сих пор с Квазимодо меня никогда не сравнивали.
Белые зубы Блейка мерцали в свете свечи, и я поймала себя на том, что пристально смотрю на него. Прежде чем он успел заметить это, я быстро одернула себя.
– Все бывает в первый раз. – Почему-то при этих словах у меня на щеках вспыхнул румянец.
– Это правда, – медленно произнес Блейк и ткнул вилкой в тирольскую лапшу. В его голосе проскользнул намек на что-то, что я не смогла сразу распознать. Я молча наблюдала, как он не спеша жует, а мысли его при этом где-то совсем в другом месте.
– Каково это было для тебя? – спросила я наконец, когда он отодвинул пустую тарелку в сторону и запил еду глотком яблочного сока.
– Что ты имеешь в виду?
– Каково тебе было, когда ты впервые применил свой дар? Это не было как-то… странно? – Я надеялась не заходить слишком далеко с вопросами, но теперь, когда вместе мы уже раскрыли тайну сэра Уинтерли, мне хотелось задать еще хотя бы один вопрос. Кроме того, Блейк был не так замкнут по отношению ко мне, как обычно.
Он поставил стакан на стол и откинулся назад. Его рука легла на спинку кресла за моей спиной, от чего у меня в затылке начало покалывать. Однако, поскольку он не выглядел так, словно у него были какие-то особые намерения, я старалась не придавать этому слишком большого значения.
– Это было совершенно нереально, – наконец ответил он. Очевидно, ему потребовалось некоторое усилие, чтобы поговорить со мной об этом, но он, казалось, справился. – Как темная сила, которая внезапно появилась у меня. Я задал вопрос, и вдруг мой собеседник вынужден был ответить на него совершенно искренне. Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что происходит.
Снаружи послышался раскат грома, при этом тихо звякнуло стекло на двери зимнего сада.
– Ты просто задал вопрос или тебе очень хотелось узнать правду от кого-то и из-за этого все произошло?
Блейк нахмурился.
– Это было… скорее всего, и то и другое. Разве люди не всегда хотят узнать правду, когда задают вопрос? – Его глубокий голос мягко вибрировал у меня в груди. Наши взгляды встретились, и я попыталась сосредоточиться на его словах, хотя мой разум немного отвлекся.
– Не уверена, – ответила я. – Это, вероятно, зависит от конкретного человека. Есть те, кто непременно хочет узнать правду, даже если она причинит боль, и другие, кто предпочитает закрывать на нее глаза.
Блейк задумчиво посмотрел на меня. Я не была уверена, к какому типу он принадлежал. Да, он заставлял людей говорить правду. Но его предыдущее поведение по отношению ко мне также наводило на мысль, что он предпочел бы не обращать на что-то внимание, чем смотреть правде в глаза.
– Во всяком случае, у тебя такой проблемы не возникает, Джун Мэнсфилд, – наконец отметил Блейк. – Ты всегда хочешь знать правду, какой бы болезненной она ни была.
– Я просто хочу знать, что на самом деле происходит, – невозмутимо ответила я и при этом не могла удержаться от того, чтобы мой взгляд на мгновение не скользнул к его губам. В последние мгновения Блейк казался мне все ближе и ближе. Интимность ситуации заставила меня совсем оцепенеть. Мы сидели при свечах между пальмами и ароматными орхидеями, а снаружи бушевала гроза, которая не могла сравниться с моим душевным смятением.
– Я слишком хорошо это понимаю, – сказал затем Блейк. Легкая меланхолия промелькнула в его голосе, и у меня сложилось впечатление, что наш разговор о его происхождении все еще занимал его.
– Как именно ты на самом деле управляешь своим даром? Тебе нужно сосредоточиться или это просто всегда происходит, когда ты хочешь знать правду? – продолжала я спрашивать, положив одну ногу на диван.
Блейк колебался.
– Трудно описать. Мне кажется, что своим желанием я открываю какой-то энергетический поток. Как фонарик, который я могу направить на кого-то, – он прервался и провел рукой по волосам. – Сначала это происходило само по себе. Но когда я наконец понял, что могу вытянуть из людей правду, то начал все больше чувствовать силу, и с каждым днем она росла. С более глубокими, более защищенными тайнами сначала я еще не справлялся, но в какой-то момент моя сила стала такой…
– Что в итоге люди рассказали их тебе, – продолжила я его фразу. Блейк кивнул. – Каково это было?
– Это может быть очень полезно, – сдержанно сказал Блейк. – Но это также может напугать людей. Не очень приятно видеть этот страх.
– Престон как-то сказал мне, что люди забывают, что они солгали для него. С тобой все по-другому, не так ли? Никто не забывает, что он сказал тебе правду, верно?
На этот раз прошло больше времени, прежде чем Блейк ответил.
– Нет, Джун. Люди не забывают, если рассказали мне правду. Никто из них этого не забывает.
Глава 14
Его слова какое-то время молча висели в комнате, и я задалась вопросом, насколько он одинок. Лили с самого начала находила Блейка пугающим, и люди, которых он принуждал раскрыть абсолютную правду, после этого, вероятно, отдалялись еще больше. Мне подумалось, что Блейку в любом случае нравится, когда его оставляют в покое.
– Как это было с Райли?
Блейк опустил взгляд и помедлил, прежде чем ответить.
– С ней я был сдержан в том, что касалось моего дара. Однако это не всегда было легко. – Он глубоко вздохнул. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Конечно. Прости, я не хотела сыпать соль на старые раны. – Я поспешно встала и потянулась за подносом, чтобы отнести его обратно на кухню. При этом я случайно опрокинула одну из свечей, и она упала на пол. Горячий свечной воск попал на мою руку, и я с тихим ругательством разжала пальцы. Блейк тут же выпрямился на диване.
– Ты обожглась?
– Мелочи, – пробормотала я, соскребая воск со своей кожи. – Я сама виновата, мне следовало быть осторожнее.
Блейк сдвинул брови.
– Дай посмотреть.
Неохотно я протянула ему руку.
– На самом деле все не так уж плохо. – В следующее мгновение я замолчала. Пальцы Блейка осторожно нащупали место, создавая восхитительное покалывание, которое заставило меня мгновенно забыть о боли. Затаив дыхание, я смотрела на наши переплетенные руки, прежде чем мой взгляд скользнул вверх к его лицу.
Блейк ничего не сказал. Даже гром снаружи стих, уступив место успокаивающему дождю, мягко стучащему в оконные стекла зимнего сада. Тихое постукивание усиливало ощущение того, что мы с Блейком оказались в ловушке в своем собственном мире. На несколько секунд время, казалось, остановилось, и глубокие голубые глаза Блейка абсолютно захватили меня.
Что-то изменилось.
Что-то изменилось между нами, и он тоже это почувствовал. Кончики пальцев Блейка, которые так нежно гладили мою кожу, медленно перемещались от тыльной стороны ладони к предплечью.
Затаив дыхание, я позволила этому случиться, игнорируя голос, приказывающий мне позаботиться о своем уязвимом сердце. Воспоминание о поцелуях Блейка по-прежнему висело в моей голове, как завеса тумана, и мне больше всего на свете хотелось осве– жить его.
– Тебе следует остудить это место, – прервал мои мысли Блейк. Его деловитость вырвала меня из моих мечтаний. Хотя Блейк по-прежнему не отпускал мою руку, мне казалось, что я слишком много вложила в эту ситуацию.
– В этом нет необходимости, – сухо ответила я, пытаясь вытащить свои пальцы. – В конце концов, просто немного воска. Это не убьет меня.
Мускул на лице Блейка дернулся, и его хватка вокруг моего запястья усилилась. Мне стоило прикусить язык. Тетя Катарина, Райли и его биологическая мать умерли, так что я вряд ли могла сказать что-то более глупое.
– Прости. Я не хотела… – начала я, но выражение в его глазах заставило меня остановиться.
Буря чувств бушевала в нем. Боль, страсть, желание оставить прошлое, наконец, позади – я чувствовала эхо, которое они порождали во мне. Как будто Блейк камертоном задел и мои чувства, и они теперь мягко сплетались с его. Несмотря на то что не испытывала раньше ничего подобного, я могла представить себе, как ужасно, должно быть, оказаться брошенным навсегда. И я могла представить себе одиночество, которое он, должно быть, чувствовал с тех пор. Одиночество, которого не было заметно с первого взгляда, потому что Блейк выстраивал свои стены так высоко, что люди видели в нем только то, что он хотел пока– зать.
Но в этот момент он позволил мне увидеть больше. Я чувствовала, что должна заглянуть глубже, под несколько слоев, которые так упорно защищали его сердце.
Мои глаза скользнули по его безупречному лицу и задержались на его губах. На своем запястье я почувствовала давление его пальцев, постепенно притягивающих меня к нему. Медленно я снова опустилась рядом с ним на диван, так близко, что наши бедра соприкоснулись. Каждая клеточка моего тела вибрировала в смеси ожидания и напряжения, в то время как Блейк не переставал тянуть меня, и наши лица сантиметр за сантиметром приближались друг к другу. Мягкий свет пламени свечи плясал по скулам Блейка, придавая его коже золотистое мерцание. Я прерывисто дышала. Мне захотелось наконец снова прикоснуться к нему, поцеловать его, впитать в себя его аромат. С колотящимся сердцем я придвинулась еще ближе и закрыла глаза.
Наши губы мягко соприкоснулись, и по моим рукам побежали мурашки. Нежный поцелуй был так не похож на ту страсть, которая была между нами до этого. С тихим вздохом Блейк положил пальцы на мою шею и притянул меня к себе. Невольно я скользнула на диване немного ближе к нему, стараясь не причинить ему боль.
– Еще ближе, – прошептал он рядом с моими полуоткрытыми губами, и по всему моему телу разлилась покалывающая дрожь.
– Ты ранен.
Раздался тихий смех Блейка.
– Это всего лишь пара царапин.
– Лжец, – прошептала я, когда его руки нежно обхватили мое лицо. На этот раз его поцелуй был гораздо менее невинным, и я почувствовала, как в моем животе растекается наэлектризованное тепло, согревая каждый сантиметр моего тела. Дрожа я сделала вдох. Блейк был как наркотик, а я – просто сорвавшийся наркоман. Каждая клеточка моего тела призывала подвинуться к нему еще ближе, ощутить его обнаженную кожу на моей и пробудить внутри еще больше этих чудесных ощущений. Когда кончик его языка скользнул по моим губам, мне с трудом удалось сдержать стон.
– Джун, – хрипло выдохнул Блейк, зарываясь руками в мои волосы. Я теснее прижалась к нему и почувствовала, как он вздрогнул от боли. Испугавшись, я мгновенно отпрянула назад.
– Нет. – Блейк обхватил мои запястья и снова притянул меня к себе. – Оставайся здесь.
Собрав всю свою волю в кулак, мне удалось покачать головой.
– Я причинила тебе боль.
Блейк криво усмехнулся.
– Поверь, мне гораздо больнее, когда ты сидишь так далеко.
Его слова разрушили мою с трудом возведенную стену. Неуверенно я посмотрела на Блейка. Несмотря на тугую повязку на ноге и ссадины на лице, он не выглядел слабее. Наоборот. Его влечение ко мне было чуть ли не сильнее, чем обычно. Внезапно я снова вспомнила слова лорда Масгрейва.
«Проклятие столь же древнее, как и сам наш дар. Оно создает особое притяжение между зелеными и синими. Но если вы не сможете противостоять этому влечению, оно уничтожит все, что когда-либо было значимым для вас».
Нервно я уставилась на него. Именно это только что произошло? Неужели я собиралась совершить большую ошибку?
– Джун. – Темно-синие глаза Блейка соблазнительно мерцали в свете свечи. – Иди сюда.
При хриплом звуке его голоса память о лорде Масгрейве померкла. Последний остаток моего благоразумия рухнул сам собой как карточный домик. Осторожно, я забралась на колени Блейка.
В моей голове была тысяча мыслей. Они вертелись по кругу так быстро, что я была совершенно ошеломлена. Или, может быть, это был Блейк, который только что нежно положил руки на мои бедра, сводя меня с ума. Легкая дрожь прошла по мне, когда наши взгляды встретились.
– Лучше, да? – тихо спросил он, а дождь все хлестал по оконным стеклам.
В своем состоянии я смогла ответить только кивком. Блейк продолжал нежно поглаживать меня, и я закрыла глаза. Мне казалось, я ждала этого момента вечно.
Он медленно наклонился и снова поцеловал меня. Его трехдневная щетина восхитительно колола мою кожу. Вместе мы опустились на спинку дивана, и теперь мой разум полностью отключился. Я с дрожью сдалась и отдалась на волю чувств: трогала грудь Блейка своими руками и ощущала его сильное сердцебиение кончиками пальцев. Его дыхание становилось все быстрее по мере того, как встречались наши языки. Этот поцелуй был именно тем, чего я жаждала, и все же мне хотелось большего. Руки Блейка мягко скользнули под мою футболку и двинулись вверх по спине, посылая по коже одну теплую дрожь за другой. Дойдя до застежки моего бюстгальтера, Блейк остановился. Медленно я оторвалась от него. Мы оба тяжело дышали, и мои щеки были неестественно горячими.
– На тебе много одежды, – заметил Блейк и медленно погладил по застежке.
– На тебе тоже, – прошептала я, проводя руками по его упругой груди. Когда я коснулась его ребер, он поморщился от боли, и меня тут же пронзил укол вины.
– Прости, я не хотела. – Я поспешно откинулась назад, опираясь руками о спинку дивана, чтобы не причинить ему еще больше боли. Я даже не успела закончить свое движение, как его руки энергично обхватили мои бедра и усадили меня обратно.
– Останься здесь.
От настойчивости в глубоком голосе Блейка по моему телу словно пробежал разряд тока, который превратился в раскаленный жар. Его желание ощущалось так отчетливо, что мы оба одновременно застонали. Кровь снова прилила к моим щекам, и в следующее мгновение Блейк положил руку мне на шею и рывком притянул меня к себе. Затем он поцеловал меня со страстью, которая прогнала любые мысли.
Наши губы жадно встретились, но на этот раз в прикосновении не было ничего нежного. Мне хотелось попробовать Блейка на вкус, изучить его и познакомить с каждой клеточкой моего тела. Я обвила руками его шею, пока он так крепко прижимал меня к себе, что я могла чувствовать каждую мышцу его торса. Наше дыхание между тем стало хриплым, его теплые руки снова полезли под мою футболку и подтолкнули ее вверх. В мгновение ока я подняла руки, чтобы он мог раздеть меня. Когда его пальцы вернулись к застежке моего бюстгальтера, я увидела невысказанный вопрос в его затуманенных глазах. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но успела лишь кивнуть. Блейк шумно выдохнул и одним движением расстегнул застежку. Сразу же я почувствовала, как напряжение двух тонких чашечек ослабло. Мое сердце бешено стучало, пока Блейк сунул палец под правую бретельку и бесконечно медленно стягивал ее с моего плеча. В его движениях было нечто восторженное, и я увидела благоговение на его лице, когда вторая бретелька тоже соскользнула вниз. Я не спеша избавилась от бюстгальтера.
– Джун, – выдохнул Блейк.
Только мое имя. Ничего больше.
Мягкий свет свечи отражался в его мерцающих глазах. Его взгляд был похож на мягкое одеяло, которое окутало меня и наполнило счастьем. Тихий дом, свечи и непогода за окнами зимнего сада усиливали ощущение, что на свете остались только мы вдвоем.
Словно сами по себе, наши губы снова нашли друг друга. Его мягкое дыхание скользило по моей коже, и я жадно шарила под его футболкой, но потом помедлила, потому что не знала, как снять ее, не причинив ему вреда. Губами я почувствовала, как он криво улыбнулся.
– Тебе помочь?
От тихой насмешки в его шепоте я издала придушенный звук. Даже в этой ситуации ему надо было меня дразнить.
– Все в порядке. Я могу оставить тебя одетым, – пробормотала я между поцелуями.
Все еще ухмыляясь, Блейк ухватился за край своей футболки и стянул ее через голову. На этот раз, когда он тихо застонал из-за синяка, я не делала никаких попыток его пожалеть. Блейк швырнул футболку на пол, и я впилась в него взглядом. Кожа его подтянутого торса отливала золотом в мягком свете свечей. Блейк снова положил руку на мою шею и притянул меня к себе. Когда я коснулась его обнаженной груди, мы одновременно застонали. Затем его губы мягко скользнули по моим. Закрыв глаза, я позволила себе погрузиться в поцелуй. Все мысли, заботы, вся логика – все это растворилось в воздухе. Мне казалось, что я вот-вот растаю, полностью потеряюсь в его объятиях, и все же знала, что с ним я в безопасности, что могу упасть, потому что он меня обязательно поймает.
С каждым вдохом аромат Блейка проникал мне в нос. С каждым тихим стоном я узнавала его все лучше и лучше. Его руки начали нежно ласкать меня, находили мои самые чувствительные места, пока я извивалась под его прикосновениями. Я услышала стон и почувствовала, как содрогнулось все тело Блейка, когда я провела руками по ремню на его джинсах. Мышцы под его кожей напряглись, и он слегка изменил свою позу.
– Джун, – хрипло прошептал Блейк, прижимаясь к моим губам.
Я задержалась кончиками пальцев на верхней пуговице джинсов и медленно открыла глаза. Желание в его взгляде плясало по моей коже восхитительной искрой.
– Мне остановиться? – тихо спросила я. При этом нежно провела рукой по поясу и увидела, как его грудная клетка поднимается и опускается все быстрее и быстрее.
– Нет. Не останавливайся.
Его слова пронеслись через мое тело, как раскаленные стрелы. Задыхаясь, я наклонилась, чтобы еще раз поцеловать Блейка, когда свет вдруг вспыхнул и снова зажегся. Видимо, включили электричество. Немного смущенная, я встретила его напряженный взгляд, как вдруг послышался голос Бетти, которая озабоченно звала нас.
– Черт, – выдохнул Блейк, в то время как мое сердце на мгновение болезненно сжалось, а затем начало бешено колотиться. Я поспешно соскользнула с колен Блейка, стараясь при этом не смахнуть со стеклянного столика еще одну свечу. Вместо этого я толкнула его перевязанную ногу, что вызвало у Блейка сдавленный стон.
– Извини, – прошептала я, лихорадочно ища свою футболку, когда Бетти снова позвала нас.
Блейк откашлялся.
– Мы в зимнем саду! Все в порядке!
Я была рада, что он ответил Бетти. Мой собственный голос после последних пятнадцати минут, вероятно, был способен только на нелепые звуки. Быстро схватив футболку, я натянула ее через голову. Затем быстро нагнулась, чтобы поднять футболку Блейка и сунуть ее ему в руку. В коридоре уже послышались быстрые шаги.
– Господи, дети, с вами все в порядке? – Кухарка появилась в дверях как раз в ту секунду, когда Блейк закончил надевать футболку, а я лихорадочно приглаживала волосы. При этом я молилась, чтобы на мне не было видно следов поцелуев Блейка, хотя мое лицо было таким обжигающе горячим, что, наверное, светилось, как маяк. – Я так беспокоилась о вас. Не следовало оставлять вас одних во время этой бури. – Бетти сняла промокшее пальто и выглядела при этом совершенно измотанной.
Блейк откашлялся во второй раз.
– У нас здесь все под контролем, Бетти.
– Все под контролем? Была непроглядная темнота! – Ее взгляд блуждал по множеству небольших свечей. – В любом случае, меня мучили угрызения совести, когда я села в такси. Но потом, когда мой поезд опоздал настолько, что все равно было не успеть на пересадку, я поняла, что это знак вернуться обратно. – Пока мы с Блейком молчали, она критически осматривала нас. – Вы и в самом деле в порядке?
Я лишь кивнула, в то время как Блейк ответил абсолютно спокойно.
– Все в порядке, – ответил он, пристально глядя на меня. – Джун отлично позаботилась обо мне.
Глава 15
– Доброе утро, Джун, – приветствовал меня дядя Эдгар в понедельник утром за завтраком.
С улыбкой я отодвинула стул.
– Доброе утро. – Мои глаза встретились с взглядом Блейка, и я не знала, что было более удивительным: что я не сразу покраснела или что Блейк действительно был здесь. С тех пор как я приехала в Грин-Манор, я ни разу не видела его за завтраком.
– Как прошли ваши выходные? То есть то, что от них осталось, за исключением твоей аварии, мальчик мой, – поинтересовался дядя, делая глоток своего чая. Что я должна ответить на этот вопрос? Что выходные были не только странными, но и прекрасными? Что нечто внутри меня хотело, чтобы Бетти не вернулась, и я провела все выходные наедине с Блейком?
Это было действительно безумие: после того как настолько сблизились, с приезда Бетти мы почти не видели друг друга. Возможно, это было связано с тем, что она принудила его к полному постельному режиму, пока я намывала кухню, чтобы с Бетти не случилось сердечного приступа. Однако на следующий день наши встречи остались такими же редкими. Бетти почему-то всегда была рядом, так что мы с Блейком смогли только украдкой несколько раз обменяться взглядами. Поэтому я старалась отвлечься: долго разговаривала по телефону с родителями и делала кое-какие дела для школы. Блейк большую часть времени проводил в своей комнате. Больше всего ему хотелось, несмотря на свои травмы, отправиться в конюшню и побыть с лошадьми, от чего Бетти с трудом удержала его. Вместо этого я позаботилась о животных и воспользовалась возможностью, чтобы, наконец, снова покататься. После смерти Квинта и моего долгого перерыва в верховой езде было немного странно снова сидеть в седле, но ощущение счастья, которое я испытывала при этом, было абсолютно реальным. И это помогло мне освободить голову и не слишком размышлять о том, что было связано с проклятием, о том, прошло ли мое онлайн-заявление в Оксфорд и что именно на самом деле произошло в зимнем саду между мной и Блейком. Было ли это гнетущее ощущение конца света во время бури, которое привело нас к такой близости на диване?
– Выходные были интересными, – ответил Блейк на вопрос отца. Кончиком пальца он потер шрам на лбу, и я внутренне выдохнула, так как интерес мог означать что угодно.
– Интересными? В каком смысле? – спросил дядя Эдгар, пока я наливала себе чашку чая. С тех пор как я приехала в Англию, он мне нравился все больше и больше, поэтому в последнее время я пила меньше кофе.
Улыбка скользнула по лицу Блейка.
– Бетти все выходные произносила всякие ругательства, чтобы я глотал лекарства. Я даже не думал, что она знает такие выражения.
Дядя кивнул и разбил серебряным ножом скорлупу своего сваренного всмятку яйца.
– На Бетти можно положиться. А как насчет твоей боли?
Блейк глотнул свой чай. Его голубые глаза сверкнули на меня поверх чашки.
– Ее легче вытерпеть, чем Бетти.
Я нахмурилась и с облегчением заметила, что Блейк улыбается мне. Это была улыбка, которая заставит взойти солнце после дождливого дня. Несмотря на свои ссадины и синяки, Блейк выглядел совершенно расслабленно. Я была рада, что он не сделал автоматического шага назад, как в прошлый раз, когда мы сблизились.
– А как прошли твои выходные? – спросила я дядю Эдгара, пытаясь сбросить чары Блейка. Мое тело и так находило его притягательным, когда он был грубым и отталкивающим, но сейчас стало гораздо хуже. Непринужденному Блейку я уже ничего не могла противопоставить. Поэтому предпочла сосредоточиться на дяде Эдгаре, который по-своему тоже выглядел достаточно расслабленным. Похоже, его деловой ужин прошел благополучно.
– Тоже очень интересно, – многозначительно сказал дядя. Что он имел в виду? Может быть, его финансовые заботы растворились в воздухе, или была какая-то другая причина его хорошего настроения?
– Что было интересного? – вдруг услышала я позади себя голос Престона. Он отодвинул в сторону один из стульев с зеленой обивкой и сел рядом со мной. Аромат его дорогого мужского парфюма смешивался с легким запахом геля для душа. Хотя Престон был одет в обычную школьную форму Королевской школы, я в очередной раз отметила, что даже белая рубашка и серые брюки выглядели на нем модно. Вкупе с небрежной стрижкой он выглядел, как модель Кельвина Кляйна.
Престон тем временем рассматривал брата, словно насекомое, случайно заблудившееся на столе для завтрака.
– О. Это действительно интересно. С каких это пор ты завтракаешь с нами, Блейк?
Лицо Блейка вновь стало замкнутым.
– Не знал, что мне нужно твое разрешение.
– Нет, оно тебе не нужно, тебе вообще не нужно никакого разрешения, – вмешался дядя. – Я очень рад, что нам хоть изредка удается позавтракать вместе. Как вполне нормальная семья. Без всяких ссор, – он подчеркнул последние слова и искоса посмотрел на Престона. – Как прошло твое выступление в выходные? Должно быть, вчера ты поздно вернулся домой, я тебя даже не слышал.
– Дорога заняла немного больше времени, потому что одна из улиц была перекрыта, – объяснил Престон. – Концерт был феноменальным. Заведение было переполнено, и ребята играли как сумасшедшие. Мы просто взорвали эту толпу, – он сделал короткую паузу и посмотрел на брата. – Кстати, похоже, кому-то здесь тоже досталось. Что случилось, Блейк? – легкая улыбка заиграла на его губах.
Блейк невозмутимо намазывал тост маслом.
– Что ты имеешь в виду?
Легкая улыбка на лице Престона превратилась в широкую ухмылку.
– Кто же тебя так жестко отделал? Кому я должен послать цветы в знак благодарности?
– Престон! – голос дяди Эдгара грозно разнесся по столовой. – Я думал, что ясно выразился.
– Я просто пошутил, – успокаивающе ответил Престон. – И все же, что произошло?
Блейк глубоко вдохнул.
– Небольшая авария.
– Ему еще повезло, – сказал мой дядя, пытаясь поскорее покончить с этим обсуждением. – Вывихнутая нога и пара синяков, скоро он будет в по– рядке.
Престон налил себе стакан апельсинового сока.
– А как выглядит мотоцикл?
– Он тоже скоро будет в порядке, спасибо, что спросил, – недовольно ответил Блейк.
– Так что все-таки произошло?
– Дождь, крутой поворот и неисправные тормоза, – коротко подвел итог случившемуся Блейк. Видимо, у него не было никакого желания обсуждать эту тему с Престоном.
– Неисправные тормоза? – хмуро повторил Престон. – Я думал, ты хорошо заботишься о своем мотоцикле.
Блейк отложил нож в сторону.
– Я, собственно, тоже так думал. – Он холодно посмотрел на брата. – Может быть, ты хочешь мне что-то сказать?
Престон на мгновение замер.
– Ты же не думаешь, что я трогал твой мотоцикл? Поверь мне, я не касаюсь ничего, что не принадлежит мне.
– Ах нет? – язвительно спросил Блейк.
Читать бесплатно другие книги:
