Осколки магии Сноу Роуз
– Блейк. – Дядя бросил на него хмурый взгляд. – Разве мы не можем просто нормально поговорить друг с другом?
– Конечно, можем. Мои выходные после случившегося были действительно расслабляющими, – отметил Блейк, и было очевидно, что он не мог удержаться от того, чтобы не уколоть Престона.
Для меня было довольно необычно сидеть за одним столом с Блейком и Престоном. Еще в коттедже это ощущалось странно, но сейчас было по-другому странно. Почему-то мне казалось, что мы с Блейком разделяем какую-то тайну, о которой Престон предпочел бы ничего не знать.
Словно прочитав мои мысли, Престон повернулся ко мне.
– А что ты делала в эти выходные, Джун?
– Я провела их совершенно спокойно, – сказала я, хотя это было не что иное, как откровенная ложь. «Спокойный», конечно, было не самым подходящим прилагательным, которым можно описать вечер пятницы с Блейком на диване. Остаток выходных прошел без происшествий, так что, возможно, мой ответ в чем-то был верным.
Престон потянулся за тарелкой с яичницей.
– Чем ты занималась?
– Я была здесь, – сказала я, понимая, что мой ответ совсем не понравился Престону. Он остановился посреди движения, и яичница медленно сползла с блестящей кухонной лопатки на его тарелку.
– Должно быть, это было довольно скучно, Джун. Ты должна была поехать в Лондон со мной. В следующий раз поедешь. – Провокационная нотка в его голосе была безошибочна. Мгновение никто ничего не говорил.
– Здесь было довольно тихо, и это пошло мне на пользу, – сказала я тогда. «Тихо», может быть, и не самое точное слово, но после «интересного», «спокойного» и «расслабленного» оно показалось мне вполне уместным.
Престон на мгновение скривил губы в пренебрежительной улыбке, а его взгляд скользнул с меня на Блейка. Но вместо того чтобы что-то сказать, он предпочел сосредоточиться на своем завтраке.
– Разве вы двое не едете в Лондон через неделю с курсом по искусству? – спросил дядя Эдгар.
Блейк кивнул.
– Да, мы посетим выставку экспрессионизма в галерее Тейт Модерн.
– Прекрасно, – заметил его отец. – Это один из моих любимых музеев. Хорошо, что Кларк вкладывает наши спонсорские средства не только в содержание школы, но и в искусство.
Пару мгновений было слышно только звяканье вилок по тарелкам.
– Твоя книга прочитана до конца? – спросил затем Блейк, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что обращается ко мне.
– Да, я действительно дочитала ее. – Мне было приятно, что он запомнил это.
– И как она тебе?
– Понравилась. Мне нравится, как пишет Агата Кристи. Кроме того, мне нравится ломать голову над тем, кто убийца.
– Твоя тетя Катарина тоже очень любила Агату Кристи, она всегда находила ее детективы очень захватывающими, – пояснил дядя. – У вас, по-видимому, больше общего, чем я думал.
После этого за столом возникла короткая пауза, и мне подумалось о правде Бетти, в которой мои тетя и дед поссорились. Престон откашлялся и демонстративно покосился на свои наручные часы.
– О, нам лучше выходить прямо сейчас. Джун, поедешь со мной?
Это был простой вопрос, но я не знала, как на него ответить. Обычно я ездила с Престоном, когда он предлагал мне, и нам нужно было в школу одновременно. Но обычно Блейк не присутствовал на завтраке, и обычно я не общалась с ним.
– Не лучше ли, если Уилфред отвезет вас всех? – пришел мне на помощь дядя.
Блейк покачал головой и положил салфетку рядом с тарелкой.
– Нет, спасибо. Мне еще нужно к врачу на осмотр.
– Хорошо, тогда я возьму с собой Джун. – Престон встал. Хотя он говорил обо мне, его взгляд был устремлен на Блейка.
– Тебе лучше спросить об этом Джун, – холодно ответил Блейк. Меня швыряли из стороны в сторону, словно яркий мячик.
У меня не было абсолютно никакого желания быть этим мячиком.
– Джун, кстати, тоже в комнате, – заметила я и сделала глубокий вдох, прежде чем встать. – И она, наверное, сегодня поедет на автобусе.
В школе мне не попадались ни Престон, ни Блейк. Я не знала, пошел ли Блейк сегодня вообще на занятия или остался дома еще на несколько дней, чтобы вылечить свои ушибы. Как бы то ни было, некоторое расстояние от двух братьев пошло мне на пользу, по крайней мере, я так думала. Потому что я действительно не знала, как смотреть на Престона.
Или на Блейка.
Каким-то образом все стало слишком запутанным. Так считала и Лили, с которой я вечером отправилась на театральную премьеру родителей Грейсона. Сам он уехал раньше, чтобы порадовать маму, в то время как мы с Лили прибыли к театру «Феникс» в Ньютауне только в восемь часов.
Со стороны «Феникс» немного напомнил мне старые бродвейские театры, которые я видела на разных фотографиях. Золотая надпись в духе двадцатых годов красовалась на красном навесе, под которым несколько широких застекленных дверей вели внутрь театра.
После того как мы оставили наши пальто в гардеробе, Лили постоянно одергивала свое темно-красное платье в фойе театра.
– Ты хорошо выглядишь, – снова заверила я ее, хотя уже знала, что это ни к чему не приведет. Мои комментарии по поводу выбора платья Лили просто испарялись, как будто я никогда их не произносила.
– Я должна была выбрать синее. Да какой рыжеволосой вообще идет красное платье?
Я пожала плечами.
– Тебе?
– Ты не особенно помогаешь, Джун.
– Лили, платье отлично смотрится на тебе. Почему ты так волнуешься?
– Без понятия, я просто хочу хорошо выглядеть. Имею в виду, что этот день важен для Грейсона. – Рядом с нами люди уже толпились в театральном зале. Женщины сделали высокие прически к красивым платьям и были сильно надушены, в то время как мужчины, все без исключения, выбрали темные изысканные костюмы.
При этой ремарке Лили я озадаченно сдвинула брови.
– Но Грейсон предпочел бы, чтобы его здесь не было, Лили.
– Он только так говорит, но всегда очень взволнован на премьерах своих родителей. И даже намочил штаны во втором классе.
– Не было такого.
– Было. Только не говори ему, что я рассказала тебе об этом, иначе он убьет меня.
Одетая в черное сотрудница театра подала нам программку и проверила наши билеты. Благодаря Грейсону мы получили довольно неплохие места недалеко от сцены, и я была очень удивлена, когда вошла в огромный театральный зал.
Это был самый красивый театр, который я когда-либо видела. В роскошном зале были многочисленные сиденья и красивые ложи по бокам, которые излучали нечто величественное с их красными колоннами и позолоченными парапетами с налетом старого времени. Невольно я представила себе, сколько пьес было исполнено на этой сцене. Даже у меня в груди покалывало от волнения, а как же тогда должны были чувствовать себя актеры?
Зал был уже достаточно заполнен, и я последовала за Лили к одному из рядов мягких кресел из бордового бархата. При этом я чуть подняла голову вверх, чтобы взглянуть на сводчатый потолок театра, центр которого был увенчан красно-золотым куполом. Впереди висели прожекторы, направленные на закрытую темно-красным занавесом сцену. Тихая музыка звучала из скрытых динамиков, смешиваясь с шумом голосов людей, которые искали свои места или уже нашли их.
– Здесь все красное, – прокомментировала Лили зал, приглушенное освещение которого добавляло особой атмосферы. – Тебе не кажется, что это своего рода странность? Моя бабушка Вайолет любит фиолетовый, а маленькая Лили не может устоять перед красным? Стоит ли мне, – понизила она голос и наклонилась ко мне, – обсудить это с моим тера– певтом?
Я покачала головой.
– Чепуха.
– Красный – это цвет крови, Джун. Это может стать опасным, – сказала Лили, проходя мимо пожилой пары к нашим сиденьям, расположенным по центру четвертого ряда.
Я еще раз сверила номера мест с нашими билетами, прежде чем опустить сиденье.
– Ты преувеличиваешь.
Мы сели, и она пожала плечами.
– Возможно. Но не забывай, что у меня чутье Шерлока. И мое чутье, кстати, подсказывает мне, что с несчастным случаем Блейка что-то не так. Я имею в виду дело с тормозами, здесь что-то нечисто.
– И что же?
– Возможно, Престон испортил их, чтобы убрать брата с дороги. От него можно ожидать всякого. – Лили многозначительно посмотрела на меня.
– Ты просто терпеть не можешь Престона.
Она вздернула подбородок вверх.
– Конечно, я терпеть его не могу. Он высокомерный, самовлюбленный парень, который считает, что у него может быть все только потому, что он богат и хорошо выглядит. – Я ухмыльнулась. – Что такое?
– Значит, он тебе немного нравится.
Лили хватала ртом воздух, явно не зная, что сказать. Редко можно было увидеть, чтобы она потеряла дар речи, однако, это быстро закончилось.
– Откуда у тебя взялись такие нелепые мысли? Даже если бы Престон Бофорт был последним человеком на земле, я предпочла бы покончить с цивилизацией, чем связываться с ним.
Я усмехнулась.
– Теперь в тебе действительно все красное, даже твое лицо.
Лили злобно посмотрела на меня и похлопала по плечу.
– Никогда больше не говори, что мне нравится Престон. Поклянись! – Напор, с которым она требовала этого от меня, только способствовал тому, что я убеждалась в правильности своей догадки.
– В чем должна поклясться Джун? – спросил Грейсон, который только что пробрался к нам с правой стороны.
– Ни в чем, – быстро сказала Лили еще до того, как Грейсон успел сделать лицо собаки-ищейки.
– Что это за наряд? Ты хочешь быть невидимкой здесь? – Грейсон осмотрел Лили сверху донизу, прежде чем вздохнуть. – Дорогуша, тебе не хватает только красных туфель.
– Очень смешно, Грейсон.
– По-моему, Лили выглядит очень мило, – вмешалась я.
– Я бы тоже так сказал, если бы мог ее видеть. Ты взяла ее с собой? – Он потянулся к своему черному костюму, из нагрудного кармана которого торчал красный платок. Под пиджак Грейсон надел темную водолазку, что сделало его по меньшей мере лет на пять старше.
– Не шути над моим нарядом, – потребовала Лили. – Ты сам похож на театрального критика, который воняет сигарами.
Грейсон опустил плечи.
– Моя мама настояла на том, чтобы я оделся соответствующим образом, и да, я признаю, возможно, я немного перестарался. Но эти спектакли всегда заставляют меня немного нервничать.
– Я знаю, но тебе не стоит переживать. Все будет потрясающе, – Лили произнесла эти слова более мягким тоном, и обсуждение ее одежды, казалось, забылось.
– Ты знаешь мою маму. Она всех заражает своей нервозностью. – Грейсон посмотрел на свои золотые наручные часы и хлопнул в ладоши. – Но теперь я снова должен покинуть вас. Скоро начнется.
– Ты не будешь сидеть с нами?
Он покачал головой.
– Я сижу в первом ряду, а после должен еще болтать с какими-то спонсорами и важными людьми. Искусство требует финансов, и мои родители настаивают на том, чтобы я прекрасно знал и эту сторону театра. – Он еще раз кивнул нам, прежде чем протиснуться обратно к раздражению наших соседей.
Я посмотрела ему вслед и повернулась к Лили.
– Ты уже посетила много премьер?
– Парочку. Раньше я не могла водить машину сама, и мои родители должны были ехать со мной. А они не особо любят театр, предпочитая ходить в кино.
– А какие родители у Грейсона?
Лили ненадолго задумалась.
– Очень милые, совсем не такие, как на сцене. Отец совершенно спокоен, а мать – полная противоположность. Но вместе они дополняют друг друга. – Она наморщила лоб. – Вероятно, в конечном итоге все сводится к этому, не так ли?
– К чему?
– К тому, что люди дополняют друг друга. Мои родители в некоторых моментах тоже очень разные: отец пьет кофе, мама только чай, он любит спорт, она предпочитает читать и так далее. Но, вероятно, именно в этом и заключается секрет. – Лили положила ногу на ногу, и я была рада, что ее озабоченность красным платьем отошла на задний план. – Вопрос только в том, получится ли у вас с Блейком дополнять друг друга…
– Не знаю, – сказала я. Лили несколько скептически относилась и к Престону, и к Блейку, особенно с тех пор, как он использовал свой дар на ней. Тем не менее, она была очень взволнована, когда я рассказала ей об отключении электричества и романтических поцелуях при свечах в зимнем саду. Ссора между тетей Катариной и моим дедом, а также история с признанием Уинстона Уинтерли полностью завладели ей, даже если она была немного обижена, что я разгадала эту тайну без нее.
В этот момент свет стал еще более приглушенным, и гул голосов стих. Как только музыка прекратилась, на середине сцены появилось яркое пятно света, и из-за занавеса с легким поклоном вышел пожилой господин с микрофоном в руке.
– Добрый вечер, леди и джентльмены, – поприветствовал он посетителей театра. – Как мэр Ньютауна, я рад приветствовать вас на премьере пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь». – Раздались бурные аплодисменты, и мэр подождал мгновение, пока они стихнут, прежде чем продолжить говорить. – Мы с нетерпением ждали новую постановку классической пьесы, в которой участвует первоклассный актерский состав и опытный оркестр. Для меня важно, чтобы искусство и культура развивались в Ньютауне, и чтобы будущие поколения тоже могли наслаждаться ими. Театр всегда был мне дорог, и я счастлив, что не одинок в этом. Именно благодаря частным спонсорам такие постановки возможны, и я очень рад, что один из этих специальных спонсоров присутствует здесь сегодня вечером. Прошу, аплодисменты лорду Масгрейву, который сделал этот вечер возможным благодаря своему щедрому пожертвованию.
Глава 16
– Ты видела его? – прошептала мне Лили после того, как раздался звонок к антракту. Красивая темноволосая женщина, окруженная потрясающим облаком аромата, протиснулась мимо нас, попросив прощения за то, что случайно наступила Лили на ногу. Лили заверила ее, что переживет, и коротко улыбнулась. Только когда женщина оказалась вне пределов слышимости, она снова повернулась ко мне. – И?
Я покачала головой и снова пробежала взглядом по рядам сидений. Лорд Масгрейв мог быть где угодно. Уже во время выступления мне было трудно сконцентрироваться на пьесе, вместо этого я осматривала темный зрительный зал. Но театр был слишком велик, чтобы обнаружить черты лорда в море лиц.
Лорд Масгрейв.
Он был здесь, совсем близко, и от одной только мысли об этом меня сковывало напряжение.
– Пойдем, поищем его, – предложила Лили.
– А потом? Я поблагодарю его за щедрость и поговорю с ним о спектакле и погоде?
– Хороший план. Ты сможешь незаметно ввернуть тему с проклятием в обычную светскую болтовню?
Одна прядь волос выбилась из моей прически, и я заправила ее обратно в свой свободный пучок.
– Вообще не проблема. Я собираюсь найти хороший переход, что-то вроде: «Любовное зелье Оберона оказалось настоящим проклятием для всех в пьесе, не так ли? Говоря о проклятии – что это за проклятие лежит на зеленых и синих, которое вы упомянули в библиотеке в Грин-Манор? Потому что я зеленая, которая пряталась за занавесками, и мне было бы очень интересно узнать больше обо всем этом».
Лили подняла палец вверх.
– Неплохо. Тебе это пришло в голову только что?
Я недоверчиво посмотрела на нее, и у меня было чувство, что мне не стоит говорить больше ни слова.
– Ну а теперь серьезно, Джун, – сказала она, – в этом, конечно, нет никакого смысла. Может, нам стоит просто понаблюдать за лордом? Мы могли бы подслушать его разговоры, чтобы больше узнать о нем.
Я глубоко вздохнула.
Отчасти Лили была права. Даже если я инстинктивно чувствовала, что лучше держаться от него подальше, в то же время было бы чертовски жаль упустить такой уникальный шанс.
– Смотри, в фойе подают напитки, – сказала в этот момент Лили. Подбородком она указала на поток хорошо одетых людей, стремившихся именно в этом направлении. – Наверное, шампанское.
Я кивнула.
– Хорошая идея. Пьяными, я уверена, нам будет еще проще наблюдать за ним. Это будет совершенно незаметно.
Лили широко улыбнулась.
– Мы в театре, Джун. Здесь возможно все.
Очередь к женскому туалету была слишком длинной даже в этом театре. Универсальная истина: как бы шикарно ты ни выглядел, в какой-то момент все должны пойти в туалет. Дамы действительно выглядели очень изысканно в своих вечерних платьях и сверкающих украшениях, а я, в простом черном платье, напротив, казалась себе одетой недостаточно хорошо.
Когда я отправилась в сторону туалета, Лили в фойе решительно схватила бокал с шампанским с подноса официанта и направилась к своей цели. До этого она уверила меня, что будет просто потягивать один бокал и не намерена пить по-настоящему. Шампанское служило лишь маскировкой, чтобы смешаться с людьми и незаметно подобраться к лорду, как только она его разыщет.
Я не могла себе представить, насколько незаметно сможет подкрасться Лили. Очередь, наконец, продвинулась, и я с облегчением выдохнула. По крайней мере, теперь я уже могла войти в проклятую уборную. Внутри сильно пахло лавандой, и я прижала свой черный клатч к груди, делая шаг в сторону, чтобы никому не мешать.
– Ma chrie[1], Джун, вот это совпадение! – услышала я вдруг хриплый голос с французским акцентом, принадлежавший женщине, ожидающей у двери туалета.
– Мадлен, – поприветствовала я стилиста, которую в последний раз видела в день праздника Королей и Королев. – Как приятно встретить тебя здесь. Ну, может, не прямо тут, я имею в виду, в театре.
Маленькая француженка с короткими черными волосами была одета в серебристое платье длиной до пола, мягко мерцавшее в свете туалетной комнаты, и приветливо улыбалась мне.
– Да, немного культуры не помешает, n’est-pas[2]? Как тебе пьеса?
– Мне нравится, очень занятная, – сказала я и сделала еще шаг в сторону, так как мимо меня дама протиснулась к раковине. Я подумала о матери Грейсона, которая действительно впечатляюще сыграла королеву эльфов, и отце Грейсона, который в роли гоблина не выглядел таким скромным, каким, по-видимому, был в реальной жизни.
– Это одна из вещей, которые я люблю в Англии, – пояснила Мадлен.
– Театр?
– Шекспир. Ни один другой человек не знает, как показать смятение любви так хорошо, а l’amour[3] может достаточно сбивать с толку. Ты здесь со своим другом?
Я покачала головой.
– С подругой.
– Тоже мило. – Мадлен, которая, видимо, неправильно меня поняла, улыбнулась.
Я снова покачала головой, но на этот раз чуть более решительно.
– Она просто подруга, не более, – уточнила я, находя несколько странным вести этот разговор в дамском туалете.
Мадлен заинтересованно посмотрела на меня.
– Ах. Значит, никто еще не завладел твоим сердцем?
– Нет, никто, – солгала я, потому что это была тема, которую я предпочла бы не обсуждать.
– Все еще будет, наверняка, – с улыбкой заверила меня Мадлен. – Иногда нужно немного подождать. Бывает, двадцать лет, прежде чем находишь то, что всегда искало сердце. Но, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что в твоем случае все гарантированно будет быстрее. Даже в этой невзрачной штучке, – она скривила губы, указывая на мое платье, которое явно было для нее слишком простым, – ты выглядишь сногсшибательно, ma chrie. Истинную красоту просто невозможно скрыть. Даже в картофельном мешке ты была бы очаровательна.
Это было очень мило со стороны Мадлен, даже если не соответствовало моему собственному мнению. Одна из дверей открылась, и она подмигнула мне.
– Теперь, наверное, моя очередь, – заявила стилист и исчезла в одной из кабинок.
Еще через пару минут я, наконец, смогла зайти в туалет, подсчитывая, сколько еще продлится перерыв. Оставалось не так много времени, чтобы шпионить за лордом Масгрейвом. Если честно, я даже не верила в то, что мы получим какую-то новую информацию таким образом. А вдруг Лили уже нашла его?
Мысли кружились в моей голове, и я не желала ничего больше, чем просто узнать правду. В этот момент меня окутал знакомый сладковатый аромат духов. Я стояла у раковины, чтобы вымыть руки, и подняла голову. Рядом со мной появилась темноволосая женщина в зеленом платье с блестками, которая рнее случайно наступила Лили на ногу. Она потянулась за своей темно-красной помадой и, когда наши взгляды встретились в зеркале, улыбнулась мне.
Внезапно над облицованной кафелем уборной опустилась глухая тишина, и ожидающие женщины в своих вечерних платьях застыли посреди движения. Дама в бархатном голубом платье с запахом как раз собиралась открыть дверь, а блондинка в черном платье-футляре с кружевной отделкой, рядом с сушилкой для рук, поправляла свои очки.
Женщина в зеркале по-прежнему улыбалась мне. Я поняла, что, наверное, просто бессознательно использовала свой дар. Карие глаза женщины казались бриллиантами, мягко поблескивающими в приглушенном свете туалета. Поскольку я совсем не знала ее, было странно, когда стекло с тихим хрустом расползлось еще дальше, пока не охватило всю комнату и людей в ней. Внезапно я оказалась в этом своеобразном хрустальном мире, где вокруг сверкали красивые вечерние платья дам с их поблескивающими колье и браслетами. И хотя один раз коридор школы уже застывал в стекле, все же было необычно снова пережить эту полную трансформацию.
Особенно здесь. В туалете театра и без какого-либо умысла. Неужели мое желание узнать, наконец, правду о лорде Масгрейве вызвало видение?
Я глубоко вдохнула и решила воспользоваться случаем. Неимоверная сила пронеслась по комнате. Напряженно я наблюдала за тем, как карие глаза темноволосой женщины расступаются, и за ними сияет яркий свет. За считанные секунды трещина расширилась, пока не достигла зеркал, раковин, стен и дверей. Хрустальные женщины и мир вокруг меня рассыпались на тысячи осколков, которые на мгновение зависли в воздухе, прежде чем упасть на землю, словно их никогда и не существовало. Внезапно я уже стояла не в женском туалете, а в совершенно другом месте.
Нервно я оглядела свое новое окружение. Судя по заведению, я находилась в каком-то кабинете. Это была залитая светом комната с высокими, украшенными лепниной потолками и круглыми арочными окнами, которая, по-видимому, находилась в старом здании. За столом сидела темноволосая женщина из театра и разговаривала по телефону.
– Бал-маскарад – самое важное событие года, мистер О’Салливан. Мне все равно, кто забронировал вас на это время, я предполагаю, что вы предоставите нам соответствующий приоритет. – Она сделала глубокий вдох, и я услышала, как ее собеседник возражает ей. Его слова становились все более пылкими, и женщина нетерпеливо барабанила своими острыми ногтями по столешнице. – Вы действительно этого хотите? Мистер О’Салливан, подумайте хорошенько, – жестко сказала она, и я могла расслышать угрозу, прозвучавшую в ее словах. – Вы можете потерять свою репутацию, помните об этом. Я не хочу, чтобы вам пришлось пожалеть о своем решении.
Я не знала мистера О’Салливана, но мне почему-то стало его жалко. В следующее мгновение раздался невероятный грохот. Сцена разрушилась и собралась заново. Внезапно я оказалась уже не в кабинете, а в ухоженном парке рядом с фонтаном, в котором отражались лучи солнца. Что я здесь делала? Мой взгляд скользнул по аккуратно подстриженной изгороди, и я узнала темноволосую из театра, стоявшую недалеко от меня у двух небольших самшитов. Она беседовала с высоким мужчиной, который показался мне смутно знакомым, и сунула ему конверт, прежде чем отвернуться и направиться к фонтану. Выражение ее лица было серьезным, но, прежде чем я успела подумать, к чему все это, я снова вернулась в насто– ящее.
Темноволосая женщина по-прежнему улыбалась мне в зеркале, и я робко улыбнулась в ответ, хотя мне было не по себе. Как и в прошлый раз с Грейс, я чувствовала себя странно измученной. Что только что произошло? Неужели мой дар изменился? Теперь он произвольно показывает мне секреты каких-то людей? Не то чтобы мне не было любопытно, но все же я надеялась, что сейчас это не войдет в привычку. В конце концов, вопросов, занимавших меня, было уже достаточно, и я вполне могла обойтись без лишней информации.
Что было в конверте, который женщина передала мужчине? Речь шла о взятке из-за этого мистера О’Салливана? Может быть, эта женщина осуществила свою угрозу и заплатила кому-то за то, чтобы разрушить репутацию мистера О’Салливана?
Мой клатч завибрировал, и я быстро вышла из женского туалета, чтобы выловить свой телефон из маленькой черной сумочки. Я была поражена, когда мой взгляд упал на дисплей.
Джаспер. Мне звонил Джаспер.
Странное чувство шевельнулось во мне. Что ему нужно от меня? С тех пор как он расстался со мной, мы больше не общались. Это из-за Карлы? Может быть, с ней что-то случилось? Мысли жужжали в моей голове, как дикий пчелиный рой, и, прежде чем они совсем свели меня с ума, я решила просто ответить.
– Алло?
– Привет, Джун. Это ты? – Услышала я голос Джаспера.
– Да. – Я старалась не обращать внимания на то, как знакомый звук его глубокого голоса повлиял на меня. Мне вспомнилось наш первое свидание. Несмотря на то что он отвез меня домой сразу после кино, мы допоздна разговаривали друг с другом по телефону.
– У тебя найдется немного времени? Я хотел с тобой поговорить.
Пчелы зажужжали у меня в голове еще более дико. О чем хотел поговорить со мной Джаспер?
– Прямо сейчас я не могу. Ты можешь позвонить завтра?
– Конечно, – сказал он. – Я позвоню тебе.
– Пока, – сказала я и повесила трубку. Я сама удивилась тому, как спокойно отреагировала. Ведь это был Джаспер, тот самый Джаспер, который встречался за моей спиной с моей лучшей подругой Карлой и влюбился в нее. Был ли его звонок связан с тем, что они расстались?
Я постаралась отбросить все мысли об этом и проложила себе путь обратно в фойе. Мне показалось, что я заметила Уилфреда, но, когда повернулась к нему, его нигде не было видно. Наверное, всего было слишком много для меня, и, вероятно, я была слишком истощена после последних десяти минут.
– Джун! – крикнула мне из угла вестибюля Лили. Разговоры людей смешивались с запахом булочек с лососем и алкоголя, и я заметила, что комната слишком мала для такого количества людей. Но это, казалось, никого не беспокоило. Изящно одетые посетители тесно стояли на лестничной площадке, перед гардеробом и рядом с кассой, весело потягивая свое шампан– ское.
– Где ты была, Джун? Тебя не было целую вечность, я думала, ты никогда не вернешься.
– Застряла в женском туалете, – объяснила я. – И? Ты его уже обнаружила?
Лили покачала головой.
– Нет, пока нет. Здесь слишком много людей. Некоторые из них, похоже, уже пьяны.
– На театральной премьере? – недоверчиво спросила я, оглядываясь вокруг. Настроение было оживленным, но не таким уж буйным. – Согласно статистике, около 0,7 процента населения мира постоянно пьяны, – задумчиво сказала я, просто потому, что мне пришло это в голову.
– К счастью, не все 0,7 процента здесь, – возразила Лили. – Однако я случайно наткнулась на неповоротливого пастора Дарктрю и узнала от его собеседницы, что какой-то бал-маскарад на следующей неделе – событие года. Большинство здесь ни о чем другом не говорят. И я выяснила, что точный оттенок моего платья – алый.
– Я тоже слышала об этом, – сказала я, – как и о бале-маскараде. – Эта тема всплывала не только с темноволосой женщиной, но и с Брук в столовой. – А с кем ты говорила о цвете своего платья?
Лили недовольно посмотрела на меня.
– С пожилой женщиной, на которой, кстати, было точно такое же платье.
– Оу.
– Точно. Я не имею в виду какое-то похожее платье, на ней было точно такое же. Так что теперь это официально, Джун: у меня не только нездоровое пристрастие к красному, но и чертовски плохой вкус.
Я пыталась сдержать улыбку.
– А может, просто у этой женщины чертовски хороший вкус.
– Этой женщине за семьдесят. Она была хороша, не вопрос, но я не хочу одеваться, как семидесятилетняя. Давай обменяемся одеждой? – Лили прикусила нижнюю губу и умоляюще посмотрела на меня. – Подумай хорошенько. Если ты скажешь «нет», я просто украду твое платье.
Я усмехнулась, но все же испытала облегчение, когда по фойе эхом разнесся звонок, возвещая о начале второй части представления.
– Ты и правда мжешь напугать, – сказала я Лили.
– Я знаю, – гордо сказала она. Вместе мы проследовали за людьми и направились к своим местам.
– Черт возьми, у меня еще осталось шампанское, – внезапно сказала Лили.
Я посмотрела на пустой стакан в ее руке.
– Лили!
– Я не пила из него, на самом деле не пила, – заверила она меня. – По крайней мере, мне так кажется. Я была так сильно погружена в свою роль и действительно была совершенно незаметной. – Она остановилась. – Или ты думаешь, что я инстинктивно взяла бокал? Боже мой. – Ее глаза расширились, и она наклонилась ко мне. – При всех этих великолепных украшениях вокруг… я украла именно бокал? Мне действительно нужно несколько дополнительных часов у моего терапевта.
– Дай его мне, я верну, хорошо? – предложила я и снова направилась в фойе. Официанты уже были заняты уборкой, и я вручила одному из них бокал Лили.
Повернувшись, чтобы отправиться в зал, я столкнулась с хорошо одетым мужчиной, чьи голубые глаза настойчиво смотрели в мои. Мой пульс участился, и ледяная дрожь пробежала по спине. Это был лорд Масгрейв.
– Джун Мэнсфилд, – его голос звучал отстраненно, а антрацитово-черный костюм поверх белой рубашки еще больше усиливал это впечатление. В библиотеке он показался мне старше, чем на самом деле. С близкого расстояния он выглядел лет на сорок. – Я удивлен, что знакомлюсь с вами таким образом.
– Вы знаете, кто я? – Волоски на моих руках встали дыбом. Мне не нравилось, как на меня смотрел лорд Масгрейв. В его глазах я могла заметить глубокое отвращение, которое он, видимо, и не пытался скрыть.
– Конечно, я знаю, кто вы. И вы, видимо, тоже знаете, кто я. Предполагаю, мои племянники поставили вас в известность о нашем разговоре.
Я не знала, что ответить. Вместо этого я почувствовала, как у меня сжалось горло. Лорд Масгрейв оказал на меня какое-то воздействие. Одно его присутствие пугало меня, и мне совсем не хотелось стоять с ним здесь, в безлюдном фойе. Холодность и превосходство, исходившие от этого человека, были тревожным сочетанием, которое не давало мне усомниться в его опасности.
Лорд пренебрежительно посмотрел на меня и опередил мой ответ.
– Вам не нужно прикидываться наивной. Могу только надеяться, что вы поняли предупреждение.
– Какое предупреждение вы имеете в виду? – упрямо спросила я, собрав для этого все свое мужество. Лорд Масгрейв сузил глаза. По нему было видно, что обычно он получал то, что просил, и не привык к возражениям.
– Держитесь подальше от моих племянников. Блейк и Престон – мои единственные оставшиеся в живых родственники, и я намерен сыграть в их жизни важную роль. Я присмотрю за ними и не позволю, чтобы кто-то причинил им вред. Вы поняли меня, Джун Мэнсфилд?
Его слова прозвучали не как вопрос, а, скорее как угроза, и я была рада, что в нескольких метрах от нас официантка убирала прикассовую зону. Не хотелось бы остаться наедине с лордом Масгрейвом.
– Я не намерена ничего делать с вашими племянниками.
Холодная улыбка, не доходившая до глаз, появилась на его губах.
– Одно ваше присутствие – отрава для моей семьи. Даже их тетя была отравой.
Я выдержала его пронизывающий взгляд, хоть это и было довольно трудно.
Читать бесплатно другие книги:
