Случайный билет в детство Стрелков Владислав

Коньяк разлился теплом и успокоил. Мерно гудели двигатели, за иллюминатором плыли облака…

Все дальше и дальше я отдалялся от каждодневных тревог, планов перехватов и постоянных тренировок на полигонах, стрельбищах и в спортивных залах. А также тех, кому не сидится мирно и законопослушно. Теперь никто не нарушит мой законный и очень долгожданный отпуск – ни упившийся паленой водкой работяга с ружьем, ни террористы, ни бандиты с наркоманами, ни прочая мафия. Всё! Они остались там, на другом конце воздушного моста. Там я оставил все свои проблемы. Зачем они мне в городе, в котором вырос, где прошло моё детство, где я учился и где остались почти все мои школьные друзья.

Закрыл глаза и тут же вспомнил вчерашний день, а точнее утро.

Последствия после «снятия стресса», как всегда напоминали состояние – пили с русскими летчиками за то, что вчера не умер…

Мой юмор с бодуна обычно оригинальностью не блещет…

Какими летчиками?! Их сразу куда-то увезли! А пили в баре «Погребок», где почти всем отрядом стресс снимали. Что интересно – проснулся в своей постели. А как попал домой… не помнил. Значит, хорошо посидели, раз память украсилась белым пятном.

На прикроватной тумбочке кто-то предусмотрительно оставил бутылку водки и стакан, наполненный наполовину. Кто, интересно, такой заботливый? Спасибо три раза за оставленный опохмел. А это не Маринка мне «живую воду» оставила? Кстати, где она? Но опохмеляться не стал. Сегодня мне нужно посетить множество мест, причем мотаться придется на машине. Контрастный душ хорошо взбодрил. Остатки хмеля выветрились. Затем побрился и с удовольствием обозрел в зеркале вполне приличную физиономию.

Мы ввалились в «Погребок» почти всем личным составом, после того как сдали всё и вся. Не хватало только пятерых ребят, которых жены встретили у входа конторы и сразу «уволокли» домой, категорично обламывая мужиков от привычного «снятия стресса». В баре нас уже ждали Любшин и Легких. Они заранее договорились с хозяином заведения и, до нашего прихода, отшивали желающих выпить в сторону.

Столики уже сервированы, на каждом водка и закуска. Садимся и разливаем беленькую.

Первую, как водится – за успешно завершенный рабочий день. Вторую – за выздоровление Олега Жихарева. Третью – за всех ребят, что теперь не с нами. А потом уже сидели и разговаривали, прерываясь на общий тост.

Любшин и Легких уже подчапуренные. По литре кагора треснули, пока в больнице сидели. Интересно, а крови столько же слили? От них не убудет, оба размером с приличный шкаф. На вид трезвые, только глаза добрющие. У обоих кулаки, что твои тумбочки. Силы не меряно. Но добродушные и не обидчивые, хотя «обижать» таких – надо быть полным отморозком.

Между тостами рассказываю процесс освобождения и разминирования. Затем Легких рассказал о состоянии Олега, как они сдавали кровь, плавно перешел на медсестричек, таких хорошеньких…

Ребята причмокнули губами и синхронно закатили глаза. Ну да, мы там с бомбами и мертвяками обнимаемся, а они…

За соседним столиком Генка Смольняк, наш снайпер, говорит громко:

– А помнишь, «фак»?

– Какой? – Это Лёнька Маслов, тоже из гнезда снайперов. Они так и сели все вместе. Мы прислушиваемся.

– Ну, тот, что бортпроводница показывала?

– А, да, помню, и что?

– Оказывается, это она активировала аварийный трап и одновременно сигналила нам об этом. Я не поленился спросить, как экипаж вышел.

– Странные сигналы, не поймешь – то ли посылают, то ли информируют.

– Ага, от стресса ещё не то покажешь.

– Кому факи, а кому сладкие маки, – улыбается Легких. Видно то ли кагор сладкий вспомнил, то ли медсестричку…

Мы сидели за столиком у прохода. Одно место пустовало.

– А что за состав в бутылках был? – спрашивает Любшин. Голос у него тоже гулкий.

– Черт его знает! Самоделка, – пожимаю плечами, – Поспешаев говорил – на акватол похоже.

– Что за штука? – интересуется Андрей.

– А не плоско-параллельно ли теперь?

– Верно. Давай за мирную химию! – И мы сдвигаем тару.

Я приоткрыл глаза. Большинство пассажиров дремало. Остальные делились на смотрящих в иллюминаторы и читающих журналы. Глянул на часы – всего час прошел, а лететь ещё три.

Закрыл глаза и вновь окунулся в прошедшие события.

Далее процесс снятия стресса помнился смутно, но как потом выяснилось, нас развезли по домам на служебном автобусе по прямому приказу «Большого аврала».

Моё тело подняли наверх Легких и Любшин, они же и оставили прихваченный из бара опохмел.

На следующий день мотался по городу, заканчивая дела. В управлении всё прошло как по маслу. Отпускные и зарплату выдали. Ещё подкинули премию, за что – не помню, но был очень удивлен. Уже на выходе столкнулся с Белкиным. Подполковник (пока) окинул меня начальствующим взглядом и хмыкнул:

– Вчера я имел честь лицезреть Вязова лыка не вяжущего. Куда спешим?

– В больницу к Олегу.

– Сегодня у криминала день выходной, спецназ никому не нужен, – как-то печально сказал Белкин, – но к Жихареву я сегодня поехать не смогу. Привет ему передай.

– Хорошо.

– И это, – Николаич придержал меня за рукав, – наградной лист ушел в Москву, так что…

И он подмигнул. Мигание может означать что угодно, от – не унывай, что мало дали, до – когда проставляться будем? Подмигнул в ответ:

– Адрес один – бар «Погребок».

– Ответ верный! – рассмеялся Белкин и качнулся, верней всё качнулось. Открыл глаза – ага, это была воздушная яма. Похоже, начинаем снижение. Из-за занавески вышла бортпроводница и, сияя ярче солнца, сообщила:

– Уважаемые пассажиры, наш самолет начинает снижение, просим всех пристегнуть ремни безопасности и привести спинки кресел в вертикальное положение. Через тридцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Алматы. Температура воздуха в районе аэропорта тридцать восемь градусов тепла.

С собой у меня только одна сумка, в которой немного вещей, мыльно-рыльное да ноутбук с цифровым фотоаппаратом. Сумку такого размера можно было взять с собой в салон самолета, поэтому после приземления в аэровокзале я не свернул с основной массой пассажиров к месту получения багажа, а направился прямо на выход, где меня сразу атаковали таксисты. Они закружились вокруг как оводы, что напомнило мне недавние приключения. Аж всего передёрнуло, как представил такой размер кусачей братии. Эти не кусались, но норовили с сумкой помочь. Пришлось рявкнуть:

– Я на машине.

Таксо-мены сразу отвяли.

Вышел на площадь. Эх, красота!

Яркое солнце слепило глаза. А под ним, в синей дымке, во всем своем великолепии, алмазным блеском сияли горы. Казалось, до них только рукой подать. Непременно там отдохну пару дней. Заберусь на самую вершину какой-нибудь горы и проорусь. Все равно, что кричать, главное, чтобы хватило на весь выдох, хоть это не одобряют. Зато какое наслаждение потом во всём теле и благодать на душе! Затем спущусь вниз и окунусь в водопад с очень холодной, текущей с ледника, водой. А ночью буду лежать у костра и смотреть на большие звезды, очень яркие и такие близкие.

– Кошелёк или жизнь! Ой!

Олег Савин закряхтел с вывернутой рукой.

– Ну вот, пошутил называется. Ой!

Я выпустил руку шутника.

– Такой же резкий и остался, – широко улыбаясь, выпрямился мой друг.

– Здорово, чертяка!

Мы крепко обнялись. Олег отстранился и оглядел меня.

– Не изменился совсем, такой же худой и остался, только седой стал, как лунь.

– На себя посмотри – пузо отрастил, хоть кружку ставь.

Савин показал пальцем:

– Это пузо? Это ты считаешь пузом? Нет, это не пузо, это трудовая мозоль. – И он пихнул меня своей мозолью. – Все с ружьём наперевес долг родине отдаешь?

– Отдаю, – и я подхватил сумку.

Савин глянул на неё и показал пальцем:

– Это что, все твои вещи? – хмыкнул он. – Как был спартанцем, так и остался.

– Гардероба от Версаче и Габана не имею.

– Ладно, солджерс, гоу ту к машине.

– Йес, сэр!

Авто Савина стояло в самом дальнем углу парковки, которая была битком забита машинами. Мы подошли к огромному лексусу, который приветливо моргнул габаритами.

– Богато живешь.

– Ото-ж. Кидай свои пожитки.

Я положил сумку на заднее сиденье и угнездился рядом с Олегом. Савин завел машину и вырулил со стоянки. Лексус мягко набрал скорость. Мимо замелькали улицы, такие знакомые и давно забытые. Память вдруг стала выкапывать из своей глубины названия автобусных остановок, больших магазинов, парков и проспектов. Я опустил стекло и подставил руку под горячий воздушный поток. Надо ж, забыл, как тут бывает жарко. Но сама жара какая-то легкая. Стоит зайти в тень, поближе к многочисленным арыкам, как сразу попадаешь в удивительную прохладу, которую дарит текущая с гор холодная вода. А на солнцепеке лучше долго не стоять – враз сгоришь.

– Жарко тут.

– Отвык?

– Отвык, конечно.

Машина вырвалась на простор большого проспекта и резко набрала скорость. Я покосился на стрелку спидометра, перепрыгнувшую отметку «сто», и поинтересовался:

– Гайцов, или как они тут у вас зовутся, не боишься?

– Не-а, с ними у меня вась-вась.

Савин обогнал маленький «фольксваген» и ещё поддал газу.

– Расулова Ильяса ты, конечно, помнишь?

Ну и вопрос! Я покосился на Савина:

– Естественно, помню! Мы в девятый класс пошли, как он в наш «А» перешел. У Расуловых в гостях мы очень часто бывали.

– Так вот, – кивнул Олег, – он начальник всей этой дорожной и прочей братии. Кстати, недавно генерала получил.

Вот тебе и раз! Начинали одинаково – лейтенантами, только я в капитанах надолго застрял, а он уже до генерала дорос. Быстро, не то что я. Вообще-то немудрено. До «Большого аврала» я у начальства в немилости был, за то, что зарядил однажды одному чудаку по фейсу. А чудак этот с большими звездами оказался. Начальник пресслужбы управления.

В общем, как-то ночью выдвинулись по тревоге, но, как назло, автобус сломался, не проехав и метра. Пришлось всей группе пересесть на личные авто. Я на своей «девятке» ехал последним. Со мной моя четвёрка.

На одном из перекрёстков основная группа оторвалась, проскочив на желтый, а я не успел – красный зажегся. Пришлось резко тормозить, чтоб не протаранить длинную фуру, выруливающую слева. Только остановились, как в нас сзади кто-то врезался. Не успел опомниться, как из протаранившей нас машины выскочили парни с бейсбольными битами и начали долбить мою «девятку». Мы одновременно вышли. Парни, похоже, обкуренные, кинулись на нас. Меня такая злость взяла…

Блин, только машину купил, ещё и года не прошло, а тут два обдолбанных придурка, на шикарной иномарке, сзади врезаются и ещё с матерными претензиями лезут. Ребята сунули их носом в асфальт и попросили заткнуться, а то их же биты могут стать колами, на которые и посадим.

Я осмотрел свою ладушку. Весь зад смят, а под машиной растекался бензин. Бак от удара лопнул. Хорошо не вспыхнуло. А «геленваген», с мощным кенгурятником, оказался невредим.

Пожарным звонить не стал, так как напротив часть оказалась. Они тут же залили всё пеной. Обкуренные успокоились только когда рядом остановилась машина ДПС. Я отзвонился командиру, доложил о ситуации, в ответ услышал трехэтажный мат и… пожелание удачи. М-да, удачи. Как накаркал.

Нервы у нас крепкие. Чего только не услышишь – мат, жалобы, угрозы, хотя большинство задержанных благоразумно молчат, со спецназом не связываются. Свои зубы берегут.

Я молча разглядывал свою битую ласточку, прикидывая сумму и объёмы ремонта, когда прибыл тот хрен с большими звёздами (папа одного из парней). Он сразу начал на нас орать, как будто это мы врезались задом в его «мерседес». Я на его мат внимания не обращал. Патрульные ДПС, фиксирующие ДТП, только хмыкали и недобро поглядывали на оратора. А он не унимался – прошелся по мне, помянул мою мать и отца, вот тут я не удержался. Этот чудак на букву «м» отлетел к машинам и плюхнулся в пену…

Финал истории – чудака с большими звездами мирно отправили на пенсию, а я чудом избежал «неполный ход», и то благодаря ребятам, вступившимся за меня. Но инцидент помнили, и я отходил в капитанах четыре срока. А машину чинил за свой счет. Брат Жихарева держал автосервис, там мне полностью восстановили ладушку.

– Расулов как узнал, – вырвал меня из воспоминаний Савин, – что ты прилетаешь, велел большой привет передать. Говорил, что вечером будет большой сюрприз.

Сюрпризы последнее время я не очень люблю, потому как они все с отрицательным знаком приходят. Но надеюсь, дальше знак изменится, и всё путём будет.

Довольно быстро проехали весь город, на удивление с постоянно зелёными светофорами на пути, как будто Савин был на вась-вась и с ними. Свернули на скоростную трассу, разделяющую город от предгорья, и мимо замелькали частные дома. Олег включил музыку, и в салоне громко ударил по струнам Зинчук. Сколько я помнил Савина, он всегда был меломаном и обожал мощный звук. Со временем пристрастия его не сильно изменились. Олег вдруг поднес руку к голове, сунув в ухо блютуз-гарнитуру. Музыка резко стихла.

– Слушаю. Ага, встретил. Везу к себе… Что? Погоди, – и, повернувшись ко мне, спросил:

– Гаранин Лёшка звонит. Ты как насчет того, чтоб сегодня на природе у реки отдохнуть? Вина попить, шашлыка поесть, позагорать, искупаться, а вечером у меня все соберутся, там и продолжим. Ты, кстати, не устал с дороги?

– Нет, не устал. Я в самолете поспал. Так что силы есть.

Савин кивнул и проговорил:

– Он согласен. Ага, а куда он денется? Откажется, так Ильяс свой спецназ пришлёт и сопроводит до места. Ага, и я так думаю, ха-ха! Ты будь добр, обзвони всех заинтересованных лиц, а я продуктами обеспечу. Да, и скажи всем, что Серёга Вязов прилетел наконец. Сбор – ты знаешь где. Лады? Ну, давай, пока.

Сделав музыку, на моё удивление, не очень громко, Олег сказал:

– Я пока тебя к себе отвезу, а сам по делам сгоняю. Гаранин шепнул по секрету, что Расулов баранов на шашлык возьмет. Ух, как я это дело уважаю! А ты?

– Думаешь, я не помню ничего? Отец у него такой бешбармак делал, а лагман чего стоил, а манты?

Я поднял обе руки вверх.

– За, конечно! Я и ноги бы задрал. Блин, как вспомню плов, приготовленный его отцом на костре в огромном казане, так и слюна цунами идёт.

– Эт-точно!

Машина свернула на маленькую улицу и покатила мимо стоящих вдоль дороги яблонь. Замелькали особняки. Олег затормозил у одного, огромного по габаритам, и медленно въехал во двор после того, как открылись ворота. Вышли из машины. Савин довольно улыбнулся, кивнул головой в сторону дома и осведомился:

– Как тебе мои хоромы?

– Министерские!

– Ну, до министров мне далеко, – засмеялся Олег. – Этот дом один из самых скромных.

– Да ну? – Тут я изумился по-настоящему. – А сколько их у тебя?

– Чувство юмора ты не потерял, – вновь смеется Савин.

Интересно – по виду особняк больше тянул на скромный дворец, чем на скромный дом. Три этажа, с башенками по бокам и крышей, сделанной шатром. Огромный гараж сбоку. А площадь, которую занимал этот «скромный» дом, была такая, какую занимал совсем не маленький дом культуры в поселке, где я родился.

– Да, впечатлён! Но если в нем нет бассейна, то он действительно скромный.

– Обижаешь, есть бассейн, есть! Даже зимний сад имеется!

Вошли в дом. Олег сразу провел меня на второй этаж и показал комнату.

– Вот, располагайся. Есть хочешь?

– Спасибо, нет. В самолете бортпроводницы были очень любезны. Вкусно накормили и коньяк поднесли.

Олег вкрадчиво так глянул:

– А девушки хоть хорошенькие?

– Конечно хорошенькие, – отмахиваюсь и, предупреждая подколки, спрашиваю сам: – А где твоя семья?

– Отдыхать от меня уехали, – хмыкнул друг. – На Канары-манары, Куршавели всякие. – Он повел рукой. – Вот, кукую тут, один-одинёшенек. Ладно, отдохни пока, дом посмотри, а я отлучусь на пару часов.

– Помощь нужна?

– Нет, – замотал головой Олег, – сам управлюсь. Ты отдыхай. Если хочешь сполоснуться, то душ там. Телек посмотри, радио или музыку включи.

– Ладно, разберусь. Интернет у тебя тут есть?

– Обижаешь, есть, конечно. Вай-фай. Пароль на доступ наберёшь латиницей. Ну, всё, постараюсь обернуться быстро.

И ушел. Я ещё раз огляделся. М-да, комната, которую мне отвел Олег, по площади была с мою двушку. В центре стояла огромная двуспальная кровать с прикроватными тумбочками по бокам, а напротив телевизор, размером с окно. Вдоль стены сплошной шкаф с зеркальными раздвижными дверцами, с другой стороны, у окон, два кресла и столик. А в углу встроенный холодильник, где, скорей всего, опохмел стоит, охлажденный. Вокруг мебели огромное пространство, хоть на велосипеде катайся. И таких комнат в этом доме… а сколько их? Кем, интересно, он работает, чтоб такие хоромы построить и на Канарах всяких отдыхать? Я, вот, могу себе позволить отдых в доме отдыха или санатории от нашей конторы, и то если повезёт путёвку ухватить. Ладно, сполоснусь, а потом и экскурсию устрою. Достал полотенце, мыльно-рыльное и направился в душ.

Я блуждал по коридорам и чувствовал себя героем Семёна Фарады в фильме «Чародеи». В доме никого нет, один я тут. Интересно, кто тут уборку делает? Наверное, Савин целую бригаду уборщиц нанимает.

Устав бродить по этой домине, вернулся в комнату и включил телевизор.

«…по достоверным данным, террористы потребовали дозаправить самолет горючим. Их…».

Оп-па! Канал новостей, по которому транслируют подробности недавнего захвата самолета. Похоже, повторяют. Ну да, такое событие, такая новость!

Комментаторша, тревожно выгибая брови, выдавала информацию многочисленной аудитории.

«…требования дозаправить самолет были незамедлительно выполнены. Террористы выпустили детей. В заложниках осталось ещё…»

И откуда они цифры берут?

«…с требованиями немедленного вылета. Иначе начнут расстреливать заложников».

Чем бы они расстреляли? Откуда вообще такое рождается в их головах? Такую жуть на обывателей нагоняют. Иногда слышишь перлы, выдаваемые ведущими новостей – диву даёшься!

Например: «Увиденное, поразило даже очень много повидавших оперативников!»

Чушь. Однако в одном они правы – опера многое видели, но ничему уже не удивляются. Удивлялись, пока были стажерами, а потом только пожимали плечами. Что говорить, у всех нас тяжелая работа.

Чтоб не слышать бред представительницы СМИ, убрал звук. Какое-то время она возбужденно шевелила губами и показывала рукой в сторону летного поля. В это время я не спеша достал ноутбук.

На экране телевизора сменилась картинка, на нем чуть мутноватое изображение самолета. Снимали издалека, на максимальном увеличении. Камера показала тянущий борт тягач, облепленный со всех сторон бойцами. На корпусе самолета, рядом с основными и аварийными выходами, черными точками расположились группы захвата. Вот «Ту-154» остановился у полосы. Бойцы с тягача растеклись под самолетом и замерли в ожидании.

Я нажал на кнопку звука.

«…мы видим, как спецназ готовится к штурму…»

Сверкнули взрывами вышибные заряды. Бойцы нырнули в проемы.

«Ой, что это? – Взвизгнула корреспондентка. – Штурм, это начался штурм!»

Ага, в первой двери развернулся аварийный трап, и сразу вылетело тело. Его внизу аккуратно приняли и куда-то поволокли.

«О, Господи! – кричит неугомонная, – это кто-то из пассажиров? Господи!» Я сразу пожалел, что включил звук. Выключил.

На экране показывают, как по аварийному трапу посыпались пассажиры первого салона. От самолета их сопровождали бойцы и оставляли под охраной в безопасной зоне. К самолету шустро подъехал автотрап. Вслед за ним группа сапёров на двух карах. Под присмотром бойцов всех пассажиров из первого и второго салона погрузили в остановившийся рядом с бортом автобус и увезли. Опять «взволнованное» лицо с микрофоном. Наверное, гундит про спасенных пассажиров. Меняется кадр – бойцы оцепления отходят дальше. Из первой двери появляется группа с зарядом. Я даже себя не сразу узнаю. Хотя немудрено, оператор сидел больше чем в километре от «тушки».

Кары уезжают дальше, и изображение размывается, камера не может дать нормальную картинку. Та площадка, где разминировали заряды, находится слишком уж далеко, и на экране опять возникает корреспондентка. Не включая звук, жду. На тот последний «бабах» хотелось взглянуть – как выглядит со стороны, но взрыв не показали. Опять поплыли кадры с повторением новости, и я, выключив телевизор, включил музыкальный центр.

Переключая каналы тюнера, нашел «Русское радио». Убавил громкость до приемлемого уровня, включил ноут, уселся в удобное кресло, дождался загрузки системы, щелкнул по значку вай-фая и замер, вспоминая – что он там про пароль-то сказал? Набрать его латиницей? А какой пароль?

Почесал голову и, чуть подумав, набрал «gfhjkm». Хмыкнул, ну да, слово «пароль» и есть пароль, только набранный латиницей.

Проверил почту, прочитал все письма, ответил на одно из них. Зашел на литературный форум, бегло просмотрел новые сообщения. Неожиданно в центре монитора появилось маленькое окно, в котором замигала надпись: «Мы исполним любое ваше желание».

Заманчивое слово – любое, тем более, что оно выделено. Посмотреть, что ли? Все равно делать нечего. Когда ещё Савин вернётся?

На всякий случай проверил антивирусник – работает, значит, откроем это «Исполнение желаний». Если что, антивирус у меня хороший, предупредит. Только навёл курсор – окно развернулось во весь экран. Странно, я и кликнуть не успел. А дизайн окна красив. Замысловатая вязь, похожая на арабский орнамент, украшала окно по краям. В центре большими переливающимися золотом буквами было написано: «Мы исполним одно любое ваше желание. Напишите его ниже», и под ним окно для текста. А антивирус молчит пока. Я хмыкнул – любые ваши желания, за ваши деньги. Если запросят отослать эсэмэс, то просто закрою окно. Только что загадать? Раздумывая, прислушался к тихо играющему радио, улыбнулся, набрал в окне своё желание, и нажал «Отправить», пусть шутке посмеются. Надпись на картинке сменилась и вспыхнула буквами: «Ваше желание принято. Ждите исполнения».

Повисев немного, окно исчезло. Само. Кликнул по антивирусу, который никак не отреагировал на этот баннер. А может, это и не баннер? Программа шпион? На всякий случай запустил сканирование системы. Положил ноут на столик, а сам встал и подошел к холодильнику. Открыл – м-да, я не ошибся, весь холодильник забит одними напитками. Кроме пива тут стояли стеклянные бутылки с лимонадами и минеральной водой. Взял бутылку нарзана и, сорвав крышку, отпил сразу половину. Вернулся к столику и посмотрел на экран – сканер обнюхал уже половину системы, но вирусов пока не обнаружил. Я допил остатки минералки и поставил пустую бутылку на столик. Раздался сигнал и внизу замаячил значок нового письма. Кликнув по нему, открыл ящик, письмо и прочитал такой текст: «Ваше желание будет исполнено сегодня».

Бррр… мистика. А адрес ящика они как узнали? И почему антивирь этот баннер пропустил? Что он там? Молчит. А, прога проверку закончила – система и все диски проверены, вирусов не обнаружено. Вот так шутка, ха-ха-ха! Может, это меня мои одноклассники прикалывают? Хотя, нет, кто из них мог знать, что я открою это самое окно? Глянул на адрес отправителя и удивленно выдохнул – обратного адреса не было, как будто это письмо пришло ниоткуда. И письмо без адреса в спам не попало. Так, посмотрим историю открытых страниц. Ещё интересней – никакого упоминания о том, что я открывал странное окно «исполнения желаний». Чудеса! Ну, точно, какой-то новый вирус, то-то его антивирус не усёк. Скорей всего новая шпионская прога заглянула в мой ноут, обнюхала все его закоулки, может, что-то скопировала, отослав результаты по только ей известному адресу, и тихо скончалась, начисто уничтожив перед смертью все свои следы.

Дом вдруг наполнился гомоном, который всё усиливался и приближался. Я закрыл ноут и вышел из комнаты посмотреть – кто там шумит?

По лестнице на меня надвигалась толпа.

– Вот он! – И я узнал Игоря Бердникова.

– А-а-а, Серёга! – вторит Ульский. – Пропащая ты душа!

– Серёжка! – Лариса Раевская обдаёт французскими духами.

– Ух, какой стал!

Алдар Кигаев, Евгений Переходников, Елена Тонина, Вера Смольнякова – все кинулись ко мне. Меня сразу дружески обхлопали, крепко сжали и перецеловали. Хорошо хоть помада у Ленки Тониной и Веры Смольняковой не мазалась. Все сразу загомонили, требуя срочно рассказать – где я пропадал, почему не появлялся на встречах выпускников, и срочно в этом покаяться, при этом вручив бокал с водкой. Вместе со мной «каяться» начали все. Водка лилась рекой, откуда-то появилась закуска, и в разговорах за жизнь не заметили, как прошел час.

Трель мобильного, и Олег поднимает руку, прося помолчать, послушал, улыбаясь, затем убрав телефон, заорал:

– Всем срочно по машинам! Там Расулов бушует. Грозит весь спецназ к нам направить, если мы срочно не прибудем на место.

Весело гомоня, мы спустились и вышли из дома. Рядом с особняком стояла куча крутых автомобилей. Мерседесы, БМВ, и лексусы. В дополнении к ним мигал маячками милицейский форд. Я двинул Олега локтем вбок и сказал:

– Смотри, уже конвой прислал, ещё чуть-чуть и на пикник в наручниках поедем. Кстати, ты выпил, это ничего?

В ответ Савин только махнул рукой.

– Ерунда.

Из машины выскочил лейтенант и, подбежав к нам, козырнул:

– Лейтенант Сагаев, мне приказано проводить вас до места.

Тут же учуяв знакомый запах, нахмурился, но сказал другое:

– Срочно, товарищи, генерал ждёт. Ругается.

Мы засмеялись и расселись по машинам. «Форд» взревел сиреной и возглавил эскорт, распугивая резкими сигналами попутные машины. Надо же, с каким почетом везут! Где ещё на природу так съездишь?

Черт, фотоаппарат забыл! Не вернуться уж, Ильяс точно на манты порубит, он всегда резкий был.

– Олег, у тебя фотоаппарат есть? А то я не взял, вы меня так быстро к машинам уволокли.

– Не беспокойся, – хмыкает Савин, – там профи будет работать. Без фотографий не останемся.

Кортеж свернул на прямую дорогу, ведущую в горы. Милицейский «форд», перестав завывать сиреной, задал темп, и машины помчались по дороге, вдоль которой росли высоченные пирамидальные тополя. Затем патрульная машина свернула на грунтовку, и мы запетляли среди яблонь. Как всегда, знатный будет яблочный урожай. Как же я по всему этому соскучился. Налюбоваться яблонями я не успел, машины выехали на край холма, от которого начиналась плотина и другим краем упиралась в противоположный берег. Русло широкое и глубокое, но сама река небольшая и текла в самом центре котловины; оно заполнялось мутной водой только ранней весной, густо перемешанной с грунтом и камнями, и удерживалось плотиной. Эта плотина была одна из нескольких. Первые, что стояли дальше в предгорьях, были каркасные и защищали город, задерживая большие валуны, что обычно несёт весенний сёлевый поток. А эта задерживала уже сам поток, разбивая его на несколько направлений. Потом, когда паводок опадал, русло вымывалось дождями и самой рекой, и вода в ней становилась прозрачной, как слеза младенца. Летом, в жаркие дни, все приходили сюда купаться. Сама река шириной полтора десятка метров и глубиной по колено, но скорость потока, да и температура воды к купанию не располагала. Однако это никого не останавливало. Лезли в реку, ненадолго ложились в воду, упираясь в валуны, затем выскакивали и загорали.

Перед плотиной образовалось озерцо размером с половину футбольного поля, глубокое, и купаться там было опасно – водовороты. В середине плотины вода уходила через огромную трубу и низвергалась по ту сторону.

Машины проехали по краю берега и по специальному съезду свернули вниз. Открылась площадка с навесами и длинным столом, у которого суетились люди. У одного края площадки стояла пара милицейских УАЗов, а с другого – черный «геленваген».

– О, генеральская охрана! – и Олег кивнул на автоматчиков, стоящих по краям площадки.

– Нет, думаю, это наша охрана. Будут надзирать, чтоб мы не натворили чего, когда окосеем. Вина, поди, море запасли. А безнадежно упившихся будут пристреливать, чтоб похмельем не мучились.

Кортеж остановился. Мы высыпались из машин почти буквально, так как выпили достаточно. Охранники в форме напряглись, будто слышали мои последние слова, лейтенант, выскочив из машины, побежал докладывать. Сейчас наябедничает про наше состояние.

Навстречу нам шагнул коренастый и седовласый Ильяс Датурович Расулов. Он отмахнулся от лейтенанта, буркнув ему что-то, и, расставив руки, устремился ко мне.

– Александрыч! Серёга, так тебя растак! Ну, наконец-то!

– Датурыч!

Мы крепко обнялись. Оба от натуги крякнули – крепкий мужик Ильяс Расулов. Он отстранился и оглядел меня.

– Эх! Голова твоя седа! Где напугали-то? Шучу.

Он принюхался и нахмурился:

– Пили? Без меня пили? – Расулов посмотрел на остальных:

– Да вы все уже нализались! Вот, черти!

– Да ладно, Ильяс, – я хлопнул друга по плечу и кивнул на горную речку, – вон, охладимся и сразу протрезвеем.

– А, охламоны, – он махнул рукой, – садитесь уж. Плов и манты готовы, а шашлыком уже занимаются.

Мы поздоровались с теми, кто уже был тут, и расселись под навесом. Дамы выбрали сторону с видом на реку, а нам пришлось садиться к ней спиной. Расулов посадил меня рядом и сам налил водки. Затем он поднялся и сказал:

– Я очень рад, что мы все смогли наконец собраться. Почти всем нашим десятым «А». И спасибо Сергею за то, что слово «почти» стало меньше.

Следующий тост подняли за всех присутствующих дам, а последующие – за каждую индивидуально. Так как женщин за столом сидело порядком, в нашем классе парней было сорок процентов, то, несмотря на хорошую закуску, мы все конкретно захмелели. Решили сделать перерыв. Кто отошел перекурить, кто спустился к реке. Расулов тронул меня за руку.

– Отойдём?

Мы вышли к краю площадки. Ильяс спросил, глядя на реку:

– Скажи, Серёг, ты почему ещё капитан?

Я взглянул на Расулова, прекрасно поняв – почему он задал этот вопрос. Сейчас начнёт сватать меня к себе.

– А звание очень нравится.

– Нравится? А…

– Извини, Датурыч, – перебил я, – я своих ребят не брошу. Они мне как братья стали.

– Да, ты прав, – кивнул Расулов.

Вместе стали смотреть на снежные вершины.