Единственный, грешный Помазуева Елена

— Действительно, очень интересный факт, мессир Струде, — задумчиво произнес безопасник. — Может быть, вы ответите, зачем вам понадобилось приводить с собой столько свидетелей?

— Один из которых ушел за записью из зеленой гостиной, а принес затертый носитель, — тут же вставил Лардо, видя, что его слова падают на благодатную почву.

Легат военного корпуса стоял с высокомерно поджатыми губами, заложив руки за спину. Он молчал и, казалось, не собирался вообще давать ответы. Струде был выше по рангу всех находившихся в этой комнате, он отчитывался в своих действиях только перед правительством, и именно это он пытался показать всем своим видом.

— Я не собираюсь ничего вам объяснять, — высокомерно произнес легат.

— Это очень опрометчиво, — мягким голосом начал говорить Вайрис. — Я сейчас занимаю должность легата корпуса безопасности и веду расследование, то есть нахожусь при исполнении, а вы препятствуете расследованию убийства.

— Меня только что обвинили в том, будто я все подстроил! — возмущенно выдохнул невзрачный с виду кирс, которого очень задели слова ди Грамса.

— Мессир Струде, вас никто ни в чем не обвиняет, мы лишь пытаемся разобраться в ситуации и найти убийцу мессира Дорса, — примирительно сказал Вайрис. — Поэтому будет лучше, если вы проявите сознательность и ответите на вопросы.

— Дорс сам попросил привести с собой несколько человек, — хмуро соизволил ответить Струде спустя продолжительное время.

Эти сведения ничем не могли помочь. Слова Дорса уже невозможно проверить, а сейчас остается лишь слово легата военного корпуса, высокого начальства самого ди Грамса.

— Он попросил об этом вас лично? И где проходил этот разговор? — тут же переспросил Вайрис.

— Нет, его просьбу мне передали вместе с приглашением в зеленую гостиную для беседы, — еще немного подумав, словно взвешивая, достойны ли собеседники его откровенности, ответил Струде.

— Как вы попали сюда, генерал ди Грамс? — повернулся Вайрис к Лардо и Кире.

— Мне тоже передали просьбу прийти в зеленую гостиную, — ответил кирс.

Кира все это время молчала, стараясь не привлекать к себе никакого внимания, понимая, что ее слово веса здесь не будет иметь.

— Итак, вам передали просьбу на словах, то есть подтвердить это через переговорное устройство мы не сможем, — сделал вывод безопасник и сложил руки перед собой, соединив ладони.

В такой задумчивой позе он ненадолго замер, осмысливая услышанное. Взглядом рассеянно следил за действиями экспертов, собирающих мельчайшие частицы с поверхностей.

Неожиданно в повисшей тишине, нарушаемой тихим шуршанием датчиков, раздался достаточно громкий зуммер. Вайрис включил связь и выслушал, что ему говорят, затем он спокойно отключился и почти злым взглядом уставился на Лардо.

— Генерал ди Грамс, вы арестованы по обвинению в убийстве легата Тинто Дорса, — жестко произнес безопасник.

В комнате повисла тишина, которую никто не пытался нарушить.

— Почему? — как-то устало спросил генерал.

— В вашем номере найдена убитая девушка, серианка. Орудием убийства послужил офицерский кортик. Ваш в номере гостиницы не был найден. Но нам и так известно его нахождение. Он воткнут в грудь моего начальника, — резко направил указательный палец безопасник. — На рукояти остались следы?

Последний вопрос заставил оживиться экспертов.

— Да, там множество отпечатков. Как только орудие извлечем из тела, отправим в лабораторию для более тщательного анализа, — отозвался один из кирсов, подходя ближе к убитому.

Как только он протянул руку, чтобы достать кортик из груди легата, Кира выскочила ему наперерез и, положив ладонь на рукоять, плотно обхватила и дернула на себя, вытаскивая тонкое лезвие. Тело мужчины начало медленно оседать, заваливаясь на бок.

— Это я убила легата Тинто Дорса! — выкрикнула она и приподняла руку к плечу. Обагренный кровью клинок ощетинился тонким жалом.

— Кира, что ты делаешь?! — воскликнул Лардо в изумлении.

— Я пленная серианка, я ненавижу кирсов, и это я забрала из номера кортик генерала, чтобы убить его на приеме, но потом мне представилась лучшая возможность, — громко, разделяя каждое слово, говорила она, сверкая агатовыми глазами, полными ненависти.

— Очень интересное признание, — поддакнул ей тут же безопасник. — Могу я узнать ваше имя?

— Кира Тресс, капитан корабля-лазарета «Лагуна», попала в плен с флагмана «Парус», — четко ответила ему серианка.

Лардо стиснул зубы, понимая, что тем самым Кира подписала себе смертный приговор. Даже если не брать в расчет ее признание в убийстве, то само ее имя — это приговор к казни. Генерал очень наделся выкрутиться из этой непростой ситуации, рассчитывал варианты и прикидывал, кого можно попросить о помощи в расследовании убийства, а Кира буквально все перечеркнула своими словами.

— Что же вы не убили ди Грамса, как собирались? — с насмешкой спросил Струде.

— Не успела, — твердо ответила ему серианка. — Вы слишком рано вошли.

— Ди Грамс, в вашем присутствии пленница, которую вы привели на прием, убивает легата корпуса безопасности, а вы стоите, и не только не мешаете ей в этом, но еще и защищаете от допроса, — продолжил Струде.

— Да уж, генерал, ваша участь незавидна. Если Кира Тресс арестована за убийство мессира Дорса, то вас надо арестовать за измену, — ледяным тоном произнес Вайрис.

Лардо осуждающе смотрел на серианку. Теперь, после ее признания, ему очень трудно придется, никто не поверит в его невиновность. Или у пленницы именно такой план и был?

— Позволите? — спокойно подошел к девушке один из экспертов и протянул руку.

Она немного помедлила и вложила кортик в предназначенный для сбора улик пакет. Вакуум тут же зафиксировал любые биологические частицы. Безопасник вызвал два наряда для сопровождения двух обвиняемых в тюрьму.

Кира

Меня мелко трясло, и я боялась смотреть вокруг. В какой-то момент мне показалось, это прекрасное решение — сделать признание и взять всю вину на себя. Меня осудят, казнят, и тогда закончится пленение и зависимость от генерала. Марга, сводящая с ума, толкающая к выбранному мужчине, несмотря на все разумные доводы, тоже, наконец, успокоится, и ничего больше не будет. Все станет не важно — жизнь, смерть, кирсы, серианцы. Все будет равным и однозначным.

Вот чего абсолютно не ожидала, что генерала обвинят в предательстве! От ужаса содеянного меня трясло. Марга понимала только одно — моему мужчине грозит смерть, и нужно было его защитить!

Как?! Что нужно сделать? Я не знала, меня разрывало на части от безысходности. Посмотреть в глаза ди Грамсу было страшно. Отчего-то была уверена в его неодобрении моего порыва взять всю вину на себя.

Я машинально следила за экспертом, убирающим офицерский кортик в свой кейс темно-серого цвета, а в голове царил настоящий сумбур. Слышала, как вызвали два наряда для сопровождения в тюрьму. Но все это происходило где-то там, далеко, за пределами сознания. Марга рвала меня на части, требуя немедленных действий.

Оглянулась в поисках решения и за спиной увидела огромное окно — вот он, выход из этого здания! Ведь Лардо прекрасно в нем ориентируется, значит, у нас должен быть реальный шанс спастись. Вернее, у него есть шанс. Я хотела его убить? Так ситуация изменилась — я буду его спасать, прикрывая собой. Это даст ему возможность скрыться от погони и найти настоящего убийцу.

Я стала двигаться еще до того, как определилась с планом. Мне не очень поверили, что именно я убийца легата, но при этом еще обвинили Лардо. Девушка в вечернем платье, с живыми цветами в волосах не может внушать опасения. На меня никто не смотрел, кроме ди Грамса. Сделала два быстрых шага вперед к кейсу и выхватила кортик, упакованный в пакет. А дальше сказались годы тренировок с холодным оружием. Быстрые отточенные движения разили, длинная юбка не мешала. Взмах, атака, новый взмах и вновь атака.

Кирсы сначала не ожидали действий с моей стороны и потому пропускали удары. Била быстро, на поражение. Мне не нужно было красоваться, потому атаковала в самые жизненно важные органы. Жаль лишь, что рядом были только эксперты. Оба легата успели отскочить и вызывали подкрепление.

— Бежим! — крикнула я Лардо и дернула его за руку.

— Стой, Кира! — попытался он меня остановить.

— Ты не видишь? Они тебя подставили! Я не входила в их планы! Лиру убили, чтобы забрать кортик! Только чтобы не мешала и не смогла опознать! Бежим! — орала я ему.

Ди Грамс не хотел никуда уходить, но я не собиралась так просто сдаваться: марга требовала спасти его. Подхватила тяжелый кейс и со всей силы швырнула его в стекло в полной уверенности, что здесь используют не такие материалы, как на космических кораблях. Я оказалась права, окно рассыпалось осколками под ноги. Теперь осталось подтолкнуть Лардо к выходу, а дальше будет видно. Сработала сигнализация. Уж не знаю отчего. Может быть, из-за разбитого стекла, а может, потому что легаты вызвали подкрепление. Раненые эксперты лежали на полу и не собирались подниматься. Зато у обоих легатов оказалось с собой оружие. Они стреляли на поражение.

Мне удалось убедить Лардо бежать. Наверное, главную роль в этом сыграл открытый по нам огонь. Кто поручится, что легаты не устоят перед искушением и не пристрелят генерала, обвиняемого если не в убийстве, то в предательстве?

Кирс не стал прятаться за моей спиной, мы бежали рядом. В моей руке был его кортик, он со свистом рассекал воздух, когда я делала отмашку во время бега.

— Нам сюда! — крикнул Лардо и резко свернул в сторону.

Я за ним. И вновь бег. В туфлях по высокой траве бежать неудобно, но сбросить их заблаговременно не получилось, длинная юбка хлестала полотнищем по ногам. Это в танце она облегала фигуру, как вторая кожа, а сейчас сильно мешала.

Резкая боль прошила правое подреберье, заставив испуганно выдохнуть и сбиться с шага. Я чуть отстала от Лардо, но старалась успевать изо всех сил. Второй пульсар прошил ногу, а третий коснулся сонной артерии на шее. Кровь хлынула фонтаном. Я бросила кортик под ноги и старалась зажать рану, стараясь успеть добежать.

— Кира, что с тобой? — остановился кирс, заметив, что я отстаю.

— Беги и найди того, кто подставил тебя, — зло выкрикнула я сквозь кровавую пену, рвущуюся изо рта.

— Ты ранена! — воскликнул он и вернулся ко мне.

— Беги уже! Большего я для тебя сделать не смогу!

— Вот глупая! Они тебя реанимируют для публичной казни.

— Мне уже все равно. Беги и найди убийцу, — прохрипела ему едва слышно и провалилась в красный туман.

— Недалеко убежали, — это были последние слова, услышанные сквозь забытье. Их произнес преследователь.

Адмирал Тресс

Огромная комната была приспособлена под кабинет. Хозяин явно предпочитал старинную мебель, сделанную несколько сотен лет назад из ценнейших пород дерева. Витая люстра из натурального хрусталя располагалась по центру высокого потолка. Для ее питания использовались новейшие технологии, разработанные для экономии энергии. Однако древность осветительного прибора, если так можно назвать произведение искусства, не вызывала сомнений.

Темно-зеленые портьеры из плотной ткани затеняли слепящее солнце. Большой рабочий стол, по старинному обычаю затянутый сукном, стоял в дальнем углу от входной двери. Резные ножки стола, кресел и двух диванов, расположенных напротив друг друга, ловили отсветы солнечных лучей. Расстеленный ковер практически не имел ворса, он зонировал пространство, а не собирал пыль, способную проникнуть даже сквозь плотно закрытые окна.

Книжные шкафы скрывали в своих недрах обширную библиотеку, где можно было найти древние трактаты, книги давно ушедших классиков и современников. Если хозяин позволял своим гостям пробежаться глазами по корешкам своего собрания, то они могли заметить несколько стеллажей, отведенных под техническую литературу.

— Мессир ди Лурье, адмирал Тресс доставлен, — коротко доложил секретарь, входя в прохладу комнаты.

— Вводите, — кивнул помощнику легат.

Вслед за молодым кирсом, одетым в деловой костюм высокого качества, вошел серианец в военной форме. Его китель был помят, в некоторых местах испачкан, недельная щетина покрывала небритые щеки, но взгляд адмирала выражал твердость и несгибаемость. Ди Лурье внимательно осмотрел вошедшего, коротко кивнул, приветствуя, и жестом предложил присесть в кресло. Сам хозяин кабинета покинул свое место за столом и направился к серианцу, устроившись на диване.

— Как с вами обращались, адмирал? — вежливо поинтересовался ди Лурье.

Тресс внутренне усмехнулся, что кому-то вдруг понадобилось узнать условия его содержания. Однако вслух своего отношения решил не высказывать.

— Лучше, чем с остальными моими соотечественниками, — ответил серианец.

— Что ж, у проигравших войну незавидная судьба, тем более у тех, кто попал в плен, — флегматично отозвался ди Лурье.

Адмирал молча смотрел на собеседника, ожидая объяснения цели этого разговора. Ведь не для того, чтобы поинтересоваться условиями содержания пленных, вызвал его в свой дом легат ди Лурье, личный помощник советника правительства. Положение кирса высокое, и невозможно представить его желающим тратить свое время на пленного серианца, беседуя на отвлеченные темы.

— Вам делает честь то, что вы не стали жаловаться, — не дождавшись ответа на свои слова, слегка улыбнулся легат.

— Бессмысленное занятие, — пожал плечами адмирал. — Нельзя гневить богов своим недовольством.

— Вы верующий человек? Не ожидал, — сказал ди Лурье, и было непонятно, то ли он отнесся к этому факту с уважением, то ли с насмешкой. Губы мужчины продолжали улыбаться, тон оставался вежливым, а вот в холодных синих глазах сверкала сталь.

— На войне неверующих нет, — произнес Тресс известную истину.

— Вы правы, — согласился с ним кирс, — это мы здесь, в тишине, вдали от военных действий можем себе позволить считать, что божественный пантеон создан для удобства управления народными массами.

В последних словах прозвучало презрение, и адмирал отметил это про себя. Тресс внимательно слушал, наблюдал и не торопился делать выводы. Опыт прожитых лет подсказывал, что собеседник сам расскажет, пусть не словами, чаще жестами, все, о чем думает.

Ди Лурье излучал уверенность. Это отражалось буквально в каждой мелочи: раскованная поза, когда он сидел, откинувшись на спинку дивана, расстегнутый пиджак с небрежно отброшенной в сторону полой, дорогая ткань костюма и рубашки, модельные туфли из натуральной кожи. Одна рука кирса покоилась на подлокотнике, вторая закинута на спинку дивана. Но самое главное — выражение ледяных, без проблеска тепла синих глаз. Они, словно клинки из начищенной до блеска стали, смотрели если не с пренебрежением на собеседника, то уж точно с чувством превосходства и собственной силы.

— Вы позвали меня поговорить о способах правления? — спросил адмирал, стараясь узнать причину его вызова к легату.

— Почему бы и нет? Вы человек военный, и опыт управления и командования определенный есть, — тут же включился в разговор ди Лурье. — Может быть, подскажете что-то интересное.

— Вы совершенно верно заметили, я человек военный, и у нас другие методы, — отозвался адмирал.

— Да-да. Понимаю — устав, приказы, дисциплина, — кивал в подтверждение своих слов легат, — для гражданского населения это сгодилось бы лишь во время оккупации.

— Для этого вам всего лишь нужно было проиграть нам войну, — заметил Тресс.

— Повеселили! — рассмеялся легат.

Самому адмиралу было не смешно, и цель такую он себе не ставил. Его все еще волновал вопрос, зачем его вызвал личный помощник советника? До сих пор его допрашивали в разведке, стараясь выведать все, известное военному. Положение в армии и круг знакомых позволяли надеяться на Тресса как на ценного информатора. Однако же не рядовой серианец попал в плен, он знал, как преподнести информацию, потому допросы проводились тщательно и умело, но при этом не давали ощутимых результатов.

— Я читал ваши допросы, — отсмеявшись, сменил тему кирс, — вы замечательный собеседник. Столько нового узнал об истории серианцев.

Адмирал внимательно смотрел на собеседника. Сейчас ди Лурье неуловимо изменился, точно в нем проснулся хищник. Мышцы подтянулись, а в холодных глазах заблестел огонек азарта, даже крылья носа затрепетали, будто мужчина почувствовал запах добычи. Тресс внутренне собрался, в очередной раз вспоминая все, о чем вел беседы с лейтенантом разведывательной службы. За это время он хорошо изучил своего следователя, потому вести с ним разговоры доставляло удовольствие обоим. Теперь же собеседник был намного хитрее и серьезнее. Он читал все записи допросов и подготовился к встрече с адмиралом.

— Что же такого особенного я мог рассказать о нашей расе? — вежливо поинтересовался Тресс.

— Вы увлеклись древней историей об укладе жизни, о смене власти, выживании вида. В итоге поведали очень интересный факт о ваших женщинах. Я раньше думал, что выбор крови у серианок — это отжившее прошлое, пережиток. Когда-то так необходимый для продолжения рода, а сейчас ставший ненужным с развитием прогресса, — с заинтересованностью в голосе сказал легат.

— Совершенно верно. Так все и есть, — подтвердил адмирал, не понимая, к чему клонит ди Лурье.

— Именно поэтому меня очень удивило, что у одной из пленных серианок вдруг обнаружили рисунок на спине, — продолжил кирс. — Марга, кажется, его так называют?

— Марга — выбор крови, — подтвердил Тресс.

— Неужели такое могло произойти, и в крови молодой девушки включился древний инстинкт? — с интересом спросил ди Лурье.

Легат выглядел весьма заинтересованным таким фактом. Он словно пытался найти научное обоснование произошедшему, всем своим видом демонстрируя расположение и вызывая на откровенность.

— Мессир ди Лурье, война — это стресс для любого организма, для женщин в том числе. Хотя серианки всегда были воительницами и сильными личностями, но, видимо, так случилось, и древняя кровь пробудилась, сделав свой выбор, — спокойно сделал предположение Тресс.

— Думаю, вы правы, — согласно кивнул в ответ легат. — Только вот непонятно одно: кто тот, пробудивший в ней маргу?

— Об этом лучше спросить саму серианку, — ответил адмирал.

— Спросим, обязательно спросим, — примирительным тоном отозвался кирс. — Посмотрите, пожалуйста, на изображение. Это действительно марга? Мы не ошиблись?

С последними словами легат взял со стола тонкую папку и протянул Трессу. Адмирал развернул сложенные вдвое листы и замер. Казалось, он забыл, как дышать.

Это была Кира, его дочь. Та самая, которая уже должна была назвать имена его друзей, чтобы они прислали за нее выкуп. Но это точно была она. Девушка лежала с закрытыми глазами, полностью расслабленная в капсуле интенсивной регенерации. Даже шрамы на лице, которые он лично нанес ей, сгладились. Точнее, даже не так. Тресс понимал, времени прошло достаточно много, и на коже должны были остаться только красноватые рубцы. Но здесь лицо его дочери вновь приняло прежний вид. Именно такой адмирал помнил свою Киру — очаровательной серианкой с агатовым цветом глаз, чернота которых завораживала и притягивала, как омуты.

Девушка находилась в капсуле полностью обнаженной, изображения показывали ее, спокойно спящую, со всех сторон. Не заметить отсутствие привычных шипов на плечах и предплечьях не составило труда, чуть розоватые выпуклые рубцы и рисунок марги, ярко расцветший на спине и плечах, не оставлял сомнений в пробуждении крови серианки.

— Что с ней? — осипшим от волнения голосом спросил адмирал.

— Ранена при попытке к бегству, — спокойно ответил ди Лурье. — Как видите, наши медики сотворили невозможное и полностью вернули вашей дочери лицо. Как у вас рука поднялась так обезобразить ее?

Тресс встревоженно смотрел в холодные глаза кирса, боясь задать следующий вопрос.

— Мы смогли восстановить черный ящик «Паруса» и узнали, кто управлял кораблем в последние часы боя, а также что это именно вы порезали лицо собственной дочери. Неужели вы были уверены, что ей удастся избежать опознания?

— Мне бы этого очень хотелось. Плен — не место для юной девушки, — мрачно ответил Тресс.

— Странным образом вы заботитесь о дочери, — осуждающе покачал головой кирс.

Только вот в проявленное сочувствие адмирал не верил. Слишком холодный и безразличный взгляд был у легата, для которого его подданные — всего лишь масса. Что для него могла значить внешность серианки?

— Кира пыталась бежать? — спросил Тресс, разглядывая почти затянувшуюся рану на теле дочери.

— С места преступления. Она, знаете ли, убила мессира Дорса, легата корпуса безопасности, — с выражением и, словно смакуя каждое слово, произнес ди Лурье, — а после признания попыталась сбежать с места преступления со своим сообщником.

— Сообщником? И кто же им оказался? — Тресс выслушал внимательно информацию, сообщенную легатом, при этом очень удивляясь услышанным фактам.

Как могла серианка, находящаяся в плену, подобраться настолько близко к высокопоставленному кирсу, чтобы убить его? Не очень верилось в такие новости.

— Генерал ди Грамс, ваш противник в последнем бою. Вы не находите, в этом есть какая-то насмешка? — пытливо посмотрел на собеседника легат.

Взгляд, отточенный, словно холодный металл, буквально препарировал адмирала, стремился проникнуть внутрь, прочитать не только мысли, но и увидеть истинные эмоции адмирала.

— Герой войны генерал ди Грамс и капитан серианского корабля Кира Тресс. Что между ними может быть общего? — начал задавать вопросы легат, словно рассуждая и давая возможность собеседнику высказать свое мнение.

— Не думаю, что генерал стал бы убивать легата корпуса безопасности, — протянул задумчиво свой вывод Тресс.

— Его обвиняют в предательстве, — подтвердил догадку серианца кирс.

— Тогда вообще не сходится, — возразил ему адмирал. — Ди Грамс только что выиграл решающую битву и тут же решил предать собственный народ?

— Народ никто не предавал, — широко улыбнулся на это замечание ди Лурье. — Генерал привел вашу дочь в здание правительства и дал ей возможность убить мессира Дорса.

— Опять не получается, — покачал головой серианец. — Опытный военный не мог привести пленницу в здание правительства. Допросами занимается другой корпус, и они проводятся в тюрьме.

— О! Адмирал, поверьте, допросы проводят там, где удобно, — заверил его легат и широким жестом повел руками в стороны, показывая на свой кабинет.

— Так это допрос? — в удивлении приподнял брови Тресс.

— Я предпочитаю называть это беседой, — мягко улыбнулся ди Лурье.

— Беседа, при которой конвоируют, и за дверью ожидают несколько вооруженных охранников, — усмехнулся адмирал.

— Это уже нюансы, — отмахнулся легат. — Так вот, вернемся к тому вопросу, с которого начали.

Тресс внимательно посмотрел в глаза собеседника, азарт хищника, так присущий расе кирсов, разгорался с каждой минутой и очередным вопросом.

— К какому же? — поинтересовался Тресс.

— Это марга? — ткнул в изображение Киры ди Лурье.

— Да, — сухо обронил Тресс.

Отец еще раз посмотрел на изображение своей дочери. Скрывать очевидный факт не имело смысла. Кирсы при желании легко могут проверить в любом архиве серианцев, даже специалистов вызвать, если возникнет необходимость.

Кира спала в капсуле интенсивной регенерации и была спокойно-умиротворенной. Каждая черточка любимого лица напоминала о светлом прошлом и жестоком настоящем.

Марга. Если бы это случилось с его девочкой не в это время и не в плену у кирсов! Как бы он радовался за дочь! Это же настоящее событие, что в девушке проснулась древняя кровь. А сейчас он переживал не только за Киру, но и за того мужчину, который стал для нее единственным. Дочка будет действовать не из своих интересов, а оберегать избранника. Как бы ни было больно это осознавать отцу, но его дочь больше не принадлежит ему по крови. Организм Киры теперь полностью настроен на то, чтобы сохранить единственного, потому что его выбрала кровь.

Как же все усложнила эта война! Все, что раньше приносило радость, сейчас она переворачивает, придает новый смысл. Серианка находилась в бою, то есть в ситуации, приближенной к древним временам, и Кира теперь связана древней сутью, и это навсегда.

— Вы знаете, кого выбрала ее кровь? — глухо спросил адмирал.

— А вы не догадываетесь? — ди Лурье с интересом смотрел на собеседника и даже слегка склонил голову.

— Марга руководит действиями Киры, — тихо произнес Тресс. — Она защищала генерала ди Грамса, когда призналась в убийстве?

В ответ личный помощник советника коротко кивнул. Теперь у отца не оставалось сомнений в выборе дочери.

ГЛАВА 20

Лардо ди Грамс

Теперь генерал мог сам почувствовать условия пребывания в тюрьме. Пусть это не на космическом корабле, где места и ресурсов намного меньше, чем на Кирстане, но все же тяжелую атмосферу этого места Лардо смог ощутить сразу. Он быстро осмотрел камеру, выделенную ему одному, и сразу же вспомнил свой визит на нижний уровень, когда встретил Киру, переодетую под юношу.

Как эта хрупкая девушка смогла пережить этот ужас сразу же после сражения? Серианка делила камеру с несколькими мужчинами, а ведь там не было возможности уединиться. Генерал прекрасно помнил те условия, в которые помещались пленные. Мужчин со слабой психикой не берут в армию, они проходят жесткий отбор во время призыва, но девушка… Конечно, Кира показала твердость духа, и все же она женщина, оказавшаяся в замкнутом пространстве среди мужчин. Теперь Лардо понимал мотивы адмирала Тресса, изуродовавшего лицо дочери. Он старался хоть как-то скрыть личность девушки под личиной противоположного пола.

Лардо тряхнул головой. Почему его заботит судьба пленной серианки? С чего вдруг мысли начали кружиться вокруг этой девушки? С ним не бывало такого, чтобы кто-то из женщин на столь долгое время занимал его внимание. Она взяла обвинение в убийстве на себя, тем самым подписав себе смертный приговор, но и его подставила. Ведь они пришли вместе, и получается, это с его разрешения серианка убила легата корпуса безопасности. Так что никаких теплых чувств он испытывать к ней не должен, но отчего-то он все время возвращался к тому вечеру, когда ее агатовые глаза подернулись дымкой, и Кира потеряла сознание. Он тогда зажал руками ее рваную рану с правой стороны, откуда толчками выливалась кровь. А когда понял, что кирсы не торопятся вызвать медиков, то сорвался и наорал на них с требованием поторопиться с оказанием помощи. Его не беспокоило высокое положение их преследователей и взведенное оружие в их руках, из которого они могут застрелить самого генерала. Все было неважно в тот миг, лишь стоило ему подумать, что Киры больше не будет.

Остальное прошло мимо его эмоций. Лардо беспокоило только одно: необходимо оказать помощь серианке. Как только медики взялись за нее, внутри что-то оборвалось и застыло. Не было никаких чувств, словно медицинский транспорт увез с собой все чувства и мысли.

Его отправили в обычном транспорте, в котором перевозят простых преступников. Бронированный корпус не пропускал внутрь свет и звук, но Лардо прекрасно знал, куда его везут. Государственная тюрьма для особо опасных преступников. Здесь содержались убийцы, обвиненные в предательстве, в государственной измене.

Прошло уже две недели, как его поместили в одиночную камеру. Распорядок дня нарушался только ежедневными допросами. У генерала выспрашивали все подробности плена Киры Тресс и их дальнейших действий и разговоров. Лардо уже десятки раз пересказал их спасение от взрыва, встречу с легатом Тинто Дорсом в гостинице, о его приглашении продолжить беседу на приеме. Следователь кивал, записывал и вновь задавал те же вопросы, словно ждал, когда генерал собьется со своей версии и начнет говорить правду. Неоднократно ему намекали, что его подозревают в убийстве, а не только в предательстве. Но доказать, тем более имея признание самой серианки, этого никто не мог, вот и гоняли допросы по кругу, стремясь запутать или взять измором ди Грамса, а не найти настоящего убийцу. Показания Лардо о смерти легата Дорса, наступившей до их прихода, не принимались всерьез, а потому надежд на поиск настоящего убийцы не было.

Лардо вновь вернулся воспоминаниями к тому моменту, когда сознание затухало в черных, агатовых глазах девушки. На его вопросы о здоровье Киры следователь отмалчивался, всем своим видом показывая нежелание обсуждать темы, далекие от допроса, при этом подчеркивал важность сбора всех сведений по этому делу. Ди Грамс сначала возмущался пустопорожними разговорами вместо поиска убийцы, а потом понял очевидный факт: они уже нашли виновного, признавшегося в содеянном, а больше их ничего не волнует.

— Генерал ди Грамс, на выход, — раздался голос тюремщика у его решетки.

Лардо медленно поднялся, предполагая очередной бег по кругу из одних и тех же самых вопросов. Что ж, пока он был не в силах что-либо изменить. На руках защелкнулись наручники из тонкой цепи, разорвать которую не в состоянии никто, даже механически не перепилить ни одним из инструментов. Металл специально разрабатывался, чтобы узники не могли снять с себя путы ни сами, ни с чужой помощью.

На одном из поворотов его конвоир свернул не в тот коридор. Лардо, чуть замешкавшись, последовал за ним, но теперь безразличие пропало. Наоборот, он стал волноваться, поскольку изменение маршрута говорило о наступивших переменах в его судьбе, а вот к худу они или к добру, еще вопрос. Тяжелые шаги обоих мужчин раздавались в гулком коридоре, заставляя сердце ди Грамса бешено стучать. Расположение корпусов тюрьмы он не знал, как-то не приходилось раньше здесь бывать, но после очередного поворота генерал понял, что они вошли в переход к другому корпусу. Его ведут на суд перед советниками? Что происходит? Его никто не предупредил, что сегодня может решиться его судьба. Конвоир на вопросы Лардо не отвечал, словно не слышал их абсолютно, хотя генерал был уверен в том, что он не глухой.

Стены корпуса, куда они свернули, были выкрашены в холодный светло-голубой цвет в отличие от грязно-серого, где находилась камера ди Грамса. Его конвоир на входе доложил о том, кого он привел, и сдал узника кирсам, отвечающим здесь за охрану заключенных. Лардо слушал и смотрел внимательно, стараясь понять причины этих действий. Зачем передавать обвиняемого в предательстве другим конвоирам? Как-то в преждевременную казнь верить не хотелось, хотя, наверное, вряд ли бы ликвидационный корпус выкрасили светлой краской. Неожиданно для самого Лардо это оказалась единственная мысль, внушившая ему надежду на лучшее.

Странно, но здесь даже запах был иным, не похожим на ставший привычным в его камере. Затхлость, духота и скопление давно немытых тел. В этом корпусе чистый воздух, явственно ощущалось очищающее дыхание систем вентилирования. И было что-то еще, знакомое, но почему-то отодвинутое в дальний уголок памяти за ненадобностью. Додумать и вспомнить не успел, тюремщики сменились, и Лардо повели по коридору.

Идти пришлось недолго, пока ди Грамс оглядывался по сторонам, его подвели к двери и, открыв ее, ввели внутрь. Первое, что заметил кирс, это камера интенсивной регенерации и яркий свет в большом помещении, словно способный убить малейшую бактерию или вирус. Теперь Лардо вспомнил безотчетно знакомый — характерный запах медблока. Именно так всегда пахли парамедики, принося с собой шлейф лекарств и излучений, въевшихся в их форму.

— Генерал ди Грамс, подходите ближе, — мягко произнес мужской голос.

Лардо быстро обернулся и увидел перед собой легата ди Лурье. Холодный взгляд светло-голубых глаз прошелся по широкоплечей фигуре ди Грамса, одетого в тюремную робу. Генерал больше чем на десять лет моложе личного помощника советника, и все же они прекрасно знали друг друга. Большое количество общих знакомых и круг общения практически один и тот же. Оба кирса друг друга недолюбливали, причем старались скрывать свое отношение под маской вежливости. Лардо объяснял такую нелюбовь к своей персоне Диарой, женой ди Лурье. Красавица всегда была неравнодушна к ди Грамсу, но вышла замуж по расчету за легата. Однако неоднократные попытки соблазнить Лардо не прекращала, он стал для нее недостижимой целью. Женщина была уверена в своей притягательности и не принимала отказов, из-за этого генерал стал для нее врагом.

— Мессир ди Лурье, что вы здесь делаете? — спросил ди Грамс, внимательно рассматривая кирса.

— Дело об убийстве Дорса находится под пристальным вниманием советников, — пояснил свое присутствие легат.

Лардо понятливо кивнул. Что ж, это вполне объяснимо, убийство легата корпуса безопасности должно было привлечь внимание советников. Только неужели они верят, будто генерал и пленная серианка действительно виновны в гибели Дорса? Присутствие здесь ди Лурье как раз говорило о незаконченности расследования, иначе бы их уже ждал суд и казнь.

— Ди Грамс, подходите ближе, — вновь мягким тоном заговорил легат и сам первым направился к капсуле интенсивной регенерации.

— Кто здесь находится? — вежливо поинтересовался генерал.

— Ваша знакомая Кира Тресс, — на тонких губах кирса скользнула змеевидная улыбка.

Слова и сам тон старались ужалить Лардо побольнее, а холодный взгляд внимательно следил за малейшей реакцией мужчины. Ди Грамс подошел к капсуле и быстро осмотрел девушку, спящую спокойным сном. Кира была полностью обнажена, ее лицо стало совсем другим, не таким, как он ее запомнил. Чистое, светлое, без единого шрама от порезов, «украшавших» совсем недавно лицо серианки. Рисунок марги расцвел на плечах, полностью закрыв выпуклые рубцы на месте шипов. Раны, полученные во время задержания, давно зажили, и теперь от них остались едва заметные бледные следы, которые вскоре пройдут. Неужели все это время Кира провела в бессознательном состоянии в капсуле? Тогда становится понятным, что у нее практически не осталось следов от полученных травм. Но лицо? Медики вернули ей прежнее? Зачем? Потратили государственные деньги на лечение пленной серианки, признавшейся в убийстве легата корпуса безопасности? Для чего?

— Красивая девушка, — вырвал его из раздумий голос ди Лурье.

— Ей вернули прежнее лицо, — произнес Лардо, не в силах оторвать взгляд от Киры.

— Отец жестоко поступил, изрезав его. Вы не находите? — спросил легат.

— Он старался уберечь дочь, — глухо произнес ди Грамс, а потом перевел взгляд на кирса. — Откуда вы знаете, что это был адмирал Тресс?

— Мы полностью расшифровали черный ящик. Ваши системники смогли многое, но не все. Наши возможности гораздо больше и оборудование лучше. Да что уж там скрывать, мы привлекли к этому делу известного хакера, получившего пожизненный срок, — ответил ди Лурье. — Адмирал постарался уничтожить сведения о нахождении его дочери на флагмане, но, как видите, можно восстановить все, записанное на носитель.

— Не сомневаюсь в ваших возможностях, — отозвался Лардо, вновь обратив внимание на спящую девушку.

Теперь, после признания Киры это уже не имело никакого значения. Адмирал старался защитить дочь, но сейчас это отошло в прошлое, теперь впереди у серианки маячит казнь, и уже нет никакого смысла в том, что Тресс пытался скрыть.

«Зачем же ты это сделала, Кира? Зачем взяла на себя чужую вину? Находясь на свободе, я бы мог провести расследование, а сейчас я не могу даже распоряжаться своим временем», — мысленно разговаривал с девушкой Лардо. Он смотрел на ее губы и вспоминал, какие они на вкус, переводил взгляд на места, где еще недавно росли острые шипы, и вспоминал свои слова «опасная женщина». От этих воспоминаний он невольно улыбнулся, а на душе как-то неожиданно стало светлее. Он помнил ощущения от прикосновения к ее коже, к рисунку на ее спине. Его губы целовали завитки из серебра на черном, а Кира загоралась от прикосновений его рук. Сейчас же она умиротворенно спала в капсуле, ее разум ничто не беспокоило, не волновало. Лардо захотелось дотронуться до ее кожи, вновь почувствовать под подушечками пальцев маргу, казавшуюся ему практически живой.

— Ее признание было зафиксировано сразу несколькими камерами, а также его подтверждают легаты Струде и Вайрис, — вырвал из воспоминаний ди Грамса голос ди Лурье. — Вы понимаете, при таком положении с вас никто не снимет обвинение в предательстве? Дальше только трибунал по законам военного времени.

— Казнь? — переспросил Лардо, возвращаясь в суровую действительность.

— Скорей всего, — кивнул в ответ легат. — Ваш отец пытается найти способы облегчить приговор.

На это замечание генерал скривился. Они с отцом довольно много времени не общались, поругавшись из-за выбора Лардо, пожелавшего сделать военную карьеру. Ди Грамс-старший был против этого. Теперь, если ему удастся добиться отмены казни, то сыну придется подчиниться и выполнить все требования отца. С другой стороны, он будет жив, а Кира нет.

— Когда состоится суд? — спросил Лардо.

— Скоро. Вам сообщат, — ответил ди Лурье.

Легат подошел еще ближе и окинул взглядом спящую девушку, а затем перевел взгляд на генерала.

— Когда у Тресс появилась марга? — спросил кирс, внимательно рассматривая собеседника.

— Не знаю, — пожал плечами ди Грамс.

— Я читал ваши допросы. Она все время была с вами, не заметить изменений вы не могли. Ну же, сосредоточьтесь и вспомните, — мягко попросил ди Лурье.

— Зачем? — постарался как можно равнодушнее спросить генерал.

У него до сих пор в душе жил безобразный червячок, точивший его изнутри. Кира была почти все время рядом с ним. Когда кровь могла включиться и выбрать серианца? В тюрьме, когда ее обследовали в медблоке? Лардо старался об этом не думать, но ревность исподволь расползалась под кожей, отравляя его существование. Кто он, выбранный Кирой мужчина?

— Неужели вам не интересно, кто тот «единственный» для этой девушки, как говорят серианцы? — кивнул в сторону Киры ди Лурье.

— Единственный, — тихо протянул Лардо это слово, почувствовав еще один болезненный укус ревности.

— Ди Грамс, вы же никогда не жаловались на память, — с ноткой осуждения произнес легат, — поднапрягитесь, вспомните, когда у девушки пропали шипы?

От этих слов ярко вспыхнула картина — он несет Киру на руках, уснувшую после крепкого самогона, расстегивает ее рубашку и с удивлением замечает отсутствие шипов, поглаживает розовые, вздутые бугорки на их месте, желая удостовериться в действительности.

— Вот, генерал, вы уже начали вспоминать, — одобрительно протянул личный помощник советника, заметив едва уловимое изменение в выражении лица собеседника. — Нет предположений, кто тот мужчина, которого выбрала ее кровь?

Лардо молчал, задумчиво рассматривая Киру. Сейчас она лежала обнаженная, совершенно беззащитная под взглядами двух мужчин, и ей словно не хватало проявления характера, к которому ди Грамс уже привык. Тихая, спокойная, бесконечно добрая, неравнодушная и в то же время с твердым стержнем внутри. Ее мастерство в пилотировании и способность быстро принимать решения еще тогда восхитили его.

— Я вам подскажу, если вы такой недогадливый, — улыбнулся довольной улыбкой ди Лурье. — Главное во всем этом — кровь. Острые шипы серианок не просто так даны им природой, именно с их помощью женщины-воительницы выбирали своего мужчину. Генерал, вы поранились о шипы Тресс?

Перед глазами Лардо вспыхнули воспоминания. Ну конечно! Какой же он был дурак! Он два раза касался шипов девушки, забавляясь их необычностью.

— Вот вы и вспомнили, — еще радостнее улыбнулся легат. — Видите, как все просто!

— Этого не может быть! — громко возразил Лардо.

— Отчего же? — усмехнулся кирс.

— Она серианка, а я кирс, — твердо ответил генерал, опровергая несуразное предположение ди Лурье.

— Вы мужчина, она женщина с расовой особенностью в выборе своего единственного, — отозвался ди Лурье, — но если вы сомневаетесь, то можно провести простой тест. Желаете?

— Что именно вы собираетесь сделать? — нахмурился Лардо, не доверяя собеседнику.

— Возьмем у вас кровь и сделаем сравнение с образцом Тресс. Особенность марги в том, что она не только выбирает единственного мужчину серианки, но еще и перестраивает организм женщины. Хитро придумала природа, не так ли? — подмигнул кирс обалдевшему от такой информации ди Грамсу. — Так что, будем проверять?

— Хорошо, — произнес Лардо своим хриплым голосом, который, казалось, сейчас скрежетал еще сильнее.

Неожиданно такой выход из состояния поглощавшей ревности для генерала показался самым простым и понятным. Вот сейчас раз и навсегда он сможет избавиться от призрака парня, которого выбрала кровь Киры, и убедиться… в чем? В том, что серианка все это время думала только о нем, а он даже не замечал, пока не увидел затухающий взгляд черных, агатовых глаз, заставивший замереть от ужаса потери? Не важно! Главное, доказать самому себе, что… дальше Лардо не стал рассуждать, добровольно протянув медику руку, подворачивая ткань рукава.

Страницы: «« « ... 7891011121314 » »»