Лакки Старр и океаны Венеры Азимов Айзек
– А раньше такое случалось? – спросил он.
– Слава Богу, нет, – простонал Моррис, – ничего похожего. Мы будем на месте минут через пять…
– А меры предосторожности? – допытывался Лакки.
– Ну, конечно. Существуют автоматические датчики, следящие за куполом. Они надежны настолько, насколько это вообще возможно. Кроме того, город поделен на секторы, так что при аварии в части купола опасный район будет отделен специальной силовой перегородкой.
– То есть город выживет, даже если океан хлынет в одну его часть? Население об этом знает?
– Конечно. Люди знают, что они защищены, но все же – часть города окажется под водой. Могут быть жертвы, да и разрушения окажутся серьезными. Но куда хуже другое: если человека можно заставить сделать такое однажды, то где гарантии, что это не повторится в любой момент?
Бигмен то и дело озабоченно посматривал на Лакки, но тот нахмурил брови и, казалось, полностью ушел в себя.
– Вот мы и прибыли, – буркнул Моррис, когда гирокар быстро снизился и приземлился на открытую площадку.
Часы Бигмена показывали два часа пятнадцать минут, но это не означало ровным счетом ничего. Венерианская ночь длится восемнадцать земных часов, да под водой не было и разницы между днем и ночью.
Городские огни сияли как обычно. Если город чем-то и отличался от своего обычного вида, то лишь возбужденностью обитателей.
Странно, но к месту аварии валил народ отовсюду: новость распространилась среди горожан со сверхъестественной скоростью, и многие заторопились сюда в надежде поглазеть на непривычное зрелище. Вели они себя так, словно присутствовали на цирковом параде или торопились на концерт магнетонной музыки.
Полиция сдерживала толпу на расстоянии и освободила проход для Морриса и его спутников. Тонкая пластина прозрачного материала уже отделила аварийный сектор от остального города.
Моррис пропустил Лакки и Бигмена вперед. Они вошли внутрь здания, шум толпы стих словно отрезанный. Навстречу Моррису торопливо направился какой-то человек.
– Доктор Моррис… – начал было он, но Моррис остановил его и торопливо представил собравшихся друг другу.
– Лиман Тернер, главный инженер. Дэвид Старр, Советник. Бигмен Джонс. – Затем, услышав сигнал вызова в другом помещении, с резвостью, неожиданной для его комплекции, ринулся туда, бросив на ходу: – Тернер введет вас в курс дела.
– Одну минуту, мистер Моррис, – взмолился Тернер, но Моррис не остановился.
Лакки подал знак Бигмену, и маленький марсианин ринулся вслед за венерианским Советником.
– Он что, приведет мистера Морриса обратно? – озабоченно спросил Тернер, барабаня пальцами по странному ящику, который висел у него на ремне, перекинутом через плечо. Лицо Тернера вытянутое, волосы – рыжевато-коричневые, кривоватый, покрытый веснушками нос и широкий рот. На лице внятно читалась тревога.
– Не знаю, – покачал головой Лакки. – Моррис может быть необходим там. Я послал приятеля, чтобы он был у него на подхвате.
– Не знаю, что он сможет сделать… – пробормотал инженер, – я вообще не представляю, кто и что тут может помочь.
Он достал сигарету, закурил, предложил Лакки и, довольно долго не замечая его отказа, простоял с открытой пачкой в вытянутой руке, погруженный в невеселые мысли.
– Они эвакуируют людей из опасного сектора? – спросил Лакки.
Тернер вынул сигарету изо рта, снова затянулся, швырнул ее на пол и растоптал каблуком.
– Да, – кивнул он, – впрочем, не знаю… – и его голос затух.
– Перегородка выдержит напор воды?
– Да, да, – пробормотал инженер.
– Но вас что-то тревожит? – спросил, выждав момент, Лакки. – Что вы хотели сообщить Моррису?
Инженер мельком взглянул на Лакки, вцепился в свой черный ящичек и ответил:
– Ничего, не обращайте внимания.
Они стояли вдвоем в углу помещения, несколько особняком, а в комнату постоянно входили люди, облаченные в скафандры со снятыми шлемами. Люди вытирали пот со лба, переговаривались и уходили снова. Часть разговоров была слышна.
– …отправлено не более трех тысяч человек. Мы используем все проходы…
– …никак до него не добраться. Испробовали все. Его жена сейчас пытается уговорить его по радио не делать глупостей.
– …дело дрянь, рычаг у него в руке. Ему надо только повернуть, и…
– Подкрасться бы к нему да подстрелить! Только чтобы он не заметил нас, а то…
Тернер, казалось, слушал разговоры с мрачным возбуждением, но оставался в углу. Он закурил новую сигарету и тут же швырнул ее на пол.
– Взгляните только на этих зевак! – взорвался он внезапно, махнув рукой в сторону толпы, окружившей здание. – Нашли себе развлечение! Весело им! А я не знаю, что делать, говорю вам – не знаю! – он переместил свой ящик в более удобное положение и прижал его к себе.
– А что это такое? – тоном, требующим немедленного ответа, спросил Лакки. Тернер огляделся, сообразил, что речь идет о его ноше, и взглянул на нее так, словно видел впервые.
– А это мой компьютер. Портативная модель, я ее разработал сам, – в его голосе зазвучала гордость. – Другого такого во всей Галактике не сыщешь.
– Отлично, Тернер, – продолжал настаивать Лакки – А теперь давайте рассказывайте все, что вам известно. И немедленно.
Рука молодого Советника мягко легла на плечо инженера, а пальцы потихоньку стали сжиматься.
Тернер покраснел и взглянул на Лакки, Взгляд Советника был холодным и безжалостным.
– Повторите, как вас зовут, – промямлил Тернер.
– Дэвид Старр.
– То есть кого обычно зовут Лакки? – глаза Тернера оживились.
– Да.
– Тогда хорошо. Вам я расскажу. Но только тихо, нельзя, чтобы нас услышали.
Он зашептал, и Лакки придвинулся к инженеру. Входящие и выходящие люди не обращали на них ни малейшего внимания.
Тернер заговорил медленно, но так, словно был рад, наконец, выговориться.
– Стенки купола – двойные, – начал он. – Сделаны из прозрачного материала, из силикона, это новейший пластик, самый прочный из известных науке. Стенки укрепляются силовыми балками и способны выдерживать чудовищное давление. Силикон не разлагается со временем, его не берет даже кислота, никакие формы венерианской жизни существовать на нем не могут. Кроме того, в океане могут происходить любые химические изменения, а силикон останется совершенно нейтрален. Между двумя стенками под давлением закачан углекислый газ, чтобы сбить напор волны, если вдруг проломится внешняя стенка. Конечно, внутренняя стенка также способна противостоять океану. Кроме того, промежуток между стенками устроен по принципу сот, так что только незначительная часть промежутка заполнится водой при дефекте внешнего слоя.
– Разработано тщательно, – кивнул Лакки.
– Слишком тщательно, – резко ответил Тернер, – Землетрясение, венеротрясение, так сказать, еще может расколоть купол пополам, а ничто иное повредить не в состоянии. Впрочем, в этой части планеты сейсмических процессов не бывает, – он прикурил очередную сигарету. Руки инженера дрожали.
Кроме того, – продолжил он, – каждый квадратный фут купола снабжен датчиком, следящим за влажностью в промежутке. Вы понимаете, малейшая трещинка – и раздается сигнал тревоги. Даже – микроскопическая, невидимая глазу. Воет сирена, и все кричат: «Берегись, вода!»
– Берегись, вода, – криво усмехнулся инженер. – Смешно! Я работаю здесь десять лет, и за все время датчики сработали раз пять. В каждом случае ремонт потребовал меньше часа. На поврежденную часть ставится водолазный колокол, вода откачивается, на место повреждения впаивается заплата, силикон застывает, и все в порядке. После ремонта купол только становится прочнее. Берегись, вода! Да у нас за все время и капля внутрь не просочилась!
– Я понял общую картину, – остановил его Лакки. – Теперь конкретно о деле.
– Все дело в сверхнадежности, мистер Старр. Мы отсекли сейчас аварийный сектор, но насколько надежна перегородка? Мы же рассчитывали, что вода будет поступать медленно, тихим ручейком. Тогда все в порядке, и у нас есть время, чтобы справиться с повреждением. Никому же в голову прийти не могло, что в один прекрасный день шлюз будет распахнут настежь! А тогда – поток со скоростью мили в секунду, это то же самое, как если бы на этой скорости в перегородку врезалась стальная болванка. Вода разнесет перегородку не хуже космического корабля на полном ходу.
– То есть вы считаете, она не выдержит?
– Этим никто не занимался. Никто не просчитывал такой вариант. Полчаса назад этим пришлось заняться мне. Слава Богу, у меня с собой компьютер, я всегда ношу его, куда бы ни пошел. Я сделал некоторые исходные допущения и запустил программу.
– И что, не выдержит?
– Не уверен. Не знаю, насколько корректны некоторые из моих допущений, но, похоже, – не выдержит. Тогда Афродите конец. Всему городу. Нам с вами и всем остальным. Эти толпы снаружи в полном восторге, но стоит лишь безумцу повернуть рычаг, как никого из них не станет.
– Вы давно это поняли? – Лакки глядел на него в ужасе.
– Полчаса, – инженер заговорил торопливо, словно оправдываясь. – А что я могу? Мы же не в состоянии обеспечить скафандрами все четверть миллиона! Я подумал, что надо обговорить с Моррисом возможность эвакуации самых ценных людей города или какой-то части женщин и детей. Но я не знаю, как это можно решить. А вы?
– Нет, – Лакки покачал головой.
– Я даже подумал, – мучительно продолжал инженер, – что сам бы я мог надеть скафандр и удрать прочь. Охрана сейчас вряд ли бдительна.
Лакки внезапно отскочил от дрожащего инженера.
– Боже! – вскричал он, и глаза его сузились. – Я был слеп!
Он повернулся и ринулся прочь из комнаты, а в голове его крутилась жуткая мысль.
Глава шестая
Поздно!
Бигмен чувствовал себя беспомощным. Болтаясь, как привязанный, за неугомонным Моррисом, он перемещался от группы к группе, слышал торопливые разговоры и ничего в них не понимал из-за своего полного невежества во всем, что касалось Венеры.
Моррис не останавливался ни на минуту. Постоянно приходили новые люди, поступали очередные сводки, предлагалось очередное решение. Всего лишь за те двадцать минут, что Бигмен находился при Моррисе, было выдвинуто и немедленно раскритиковано с десяток проектов.
Кто-то только что вернувшийся из горячей точки торопливо сообщал, едва переводя дыхание:
– Мы просвечиваем отсек лучами и видим его. Он просто сидит и держит руку на рычаге. Мы стали транслировать туда голос его жены, но, похоже, он ничего не слышит. По крайней мере, никакой реакции. Бигмен закусил губу. А что бы делал на его месте Лакки? Первое, что пришло в голову Бигмену, это незаметно подкрасться и подстрелить безумца (уже выяснили, что его фамилия – Поппной). Конечно, то же самое приходило на ум каждому, но только тот человек забаррикадировался изнутри, а комната, из которой управляют шлюзом, защищена от любого взлома. Чуть что – срабатывает сигнализация, и… Словом, меры безопасности работали теперь наоборот – во вред Афродите, а не на пользу.
С первым же сигналом тревоги – Бигмен был уверен стопроцентно – безумец повернет рукоятку, и океан хлынет внутрь города. Рисковать, пока эвакуация сектора еще не закончена, было нельзя.
Кто-то предложил усыпляющий газ, но Моррис без комментариев отклонил и это предложение. Бигмен, кажется, понял, в чем причина. В самом деле, тот человек не был ни безумцем, ни злодеем, а находился под чьим-то контролем, То есть они имели дело не с одним противником, но как минимум с двумя. Конечно, газ может усыпить исполнителя, но ведь его состояние контролируется, и нет сомнений, сигнал повернуть рукоятку будет дан раньше, чем проявится действие газа.
– Не понимаю, чего он ждет? – рычал Моррис, и пот заливал его лицо. – Из атомной пушки в него, что ли, выстрелить?
Ну, это уже было сказано сгоряча. Снаряду пришлось бы прошить четверть мили жилых строений, так что он вполне мог разнести вдребезги и сам купол, то есть – успешно осуществить именно то, что пытались предотвратить собравшиеся.
«Где же Лакки?» – подумал Бигмен.
– Но если мы не можем убрать парня, – осведомился он вслух, – то нельзя ли что-нибудь сделать с этим шлюзом?
– То есть? – уставился на него Моррис.
– Обесточить эту ручку. Ведь чтобы открыть шлюз, энергия требуется?
– Отличная мысль, Бигмен! Только… у каждого шлюза свой источник энергии, который контролируется изнутри.
– А извне его никак не отключить?
– Как? Он же внутри, а там все под сигнализацией.
Бигмен посмотрел вверх и представил себе нависающий над куполом океан.
– Это же герметически закупоренные города, – пробормотал он, – как на Марсе. В них надо качать воздух, в каждое помещение. Нет разве?
Тяжело дыша, Моррис вытер пот со лба.
– Да, – вздохнул он. – Все правильно. Конечно, мы так и поступаем, а что?
– То есть и в то помещение тоже?
– Конечно.
Моррис уставился на маленького марсианина с недоумением.
– Вы о вентиляции?
– Ну да. Один из таких каналов должен вести и в ту комнату.
– Нет ли такого места, где проводку можно перерезать, перекусить, сделать что угодно, чтобы обесточить шлюз?
– Погодите… Ну да, засунуть в вентиляцию микро-бомбу и рвануть, а не закачивать через нее усыпляющий газ, как мы собирались!
– Ненадежно, – перебил его Бигмен. – Пошлите туда человека. Эти же трубы должны быть достаточно широкими? Город под морем все-таки.
– Да, но не настолько же, – Моррис поглядел по сторонам. – Никто из них туда не пролезет.
Бигмен тяжело и горько вздохнул. Последующее потребовало от него всего его самообладания.
– А я? – спросил он грустно. – Я-то пролезу?
И Моррис, уставившись широко раскрытыми глазами на коротышку-марсианина, прошептал:
– О Боже… Да! Пролезешь! Скорее за мной!
Казалось, в эту ночь в Афродите никто не спал. Лакки выбежал из здания и обнаружил, что люди заполнили все окрестности улицы темной колышащейся массой. Кое-где были натянуты цепи, и внутри отгороженных участков расхаживали полицейские с болтающимися на ремнях пистолетами-глушителями.
Лакки наткнулся на ограждение, оторопел и обвел взглядом окрестности. В небе словно сама собой висела гигантская, украшенная прихотливыми завитушками реклама. Надпись чуть покачивалась в воздухе и гласила: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА АФРОДИТУ, ЖЕМЧУЖИНУ ВЕНЕРЫ!»
Перед ним цепочкой продвигались люди. С собой они несли всякую всячину – чемоданчики, шкатулки с драгоценностями, у кого-то через руку была перекинута одежда. Поочередно они заходили в скиммеры – происходила эвакуация. Организована она была неплохо; в очереди уже не осталось ни женщин, ни детей.
– Могу я взять какой-нибудь скиммер? – спросил Лакки у полицейского.
– Нет, сэр, все заняты, – едва взглянул на него тот.
– Совет Науки, – нетерпеливо пояснил землянин.
– Ничем не могу помочь. Все используется для эвакуации, – полицейский ткнул пальцем в сторону очереди.
– Это крайне важно! Мне необходимо выбраться отсюда немедленно!
– Остается только идти пешком, – покачал головой полицейский.
Лакки с досадой сжал зубы. Сквозь толпу не пробиться ни пешком, ни на автомобиле. Только по воздуху, причем – немедленно.
– Только по воздуху, – пробормотал он себе под нос, злой оттого, что противник так легко его одурачил. – Что бы я мог использовать?
И, хотя он говорил это себе, полицейский неожиданно ответил, усмехнувшись:
– Разве что на хоппере, сэр.
– Хоппер? Где? – глаза Лакки блеснули.
– Да я просто пошутил, – отмахнулся полицейский.
– А я – не шучу. Где можно достать хоппер?
В подвале дома, из которого он только что вышел, нашлось несколько штук, все – разукомплектованные. Лакки с полицейским призвали на помощь четверых из очереди, и вскоре собранный, вполне работоспособный агрегат стоял на тротуаре. Окружающие взирали на это зрелище не без удивления. Кто-то в шутку вскрикнул:
– Прыг-скок, хопперок!
Это была старая подначка, звучавшая обычно на соревнованиях хопперов. Лет пять назад повальная мода на них захлестнула чуть ли не всю Солнечную систему. Соревнования устраивались разные – по выездке, по преодолению препятствий. В те годы венерианцы были в числе главных энтузиастов, так что теперь хопперы пылились чуть ли не в каждом подвале Афродиты. Лакки забрался на сидение и проверил микрореактор – тот работал. Запустил мотор и включил гироскоп. Хоппер моментально выпрямился и прочно взгромоздился на свою единственную ногу.
Кажется, более несуразного средства передвижения человечество не изобретало. Что такое хоппер? Это изогнутый корпус, ширина которого позволяет устроиться на нем седоку, четырехлопастной мотор и единственная металлическая нога, оканчивающаяся резиновым башмаком. В целом это походило на гигантскую большую птицу, которая уснула, поджав под себя одну ногу.
Лакки нажал на кнопку прыжка, и хоппер словно присел – корпус оказался возле самой земли, а нога ушла в трубу, расположенную сразу за сидением. В момент максимальной близости к земле раздался щелчок, нога вытолкнула хоппер вверх, и тот взвился футов на тридцать в воздух.
Вращающиеся лопасти мотора позволяли хопперу довольно долго парить, достигнув наивысшей точки прыжка. В эти секунды Лакки успел оглядеть людскую толпу, оставшуюся внизу. Она растянулась чуть ли не на полмили вперед, то есть прыгать придется несколько раз. Лакки поморщился – утекало драгоценное время. Теперь хоппер летел вниз, вытянув ногу. Толпа начала было разбегаться, хотя беспокоиться на сей счет ей не стоило: четыре струи сжатого воздуха так аккуратно раздвинули людей по сторонам, что нога коснулась почвы, не причинив никому ни малейшего вреда.
Коснулась почвы и снова ушла в трубу. Лакки увидел перепуганные лица вокруг себя, щелчок – и хоппер снова взмыл вверх.
Прыгать на хоппере Лакки был мастак – в юности он даже участвовал в соревнованиях. Умелый хопперист мог вытворять с этим, казалось бы, неуклюжим аппаратом удивительные штуки, даже сальто крутить, и находил место для следующего толчка в ситуациях, казавшихся безвыходными. Разве сравнить скачку по ровным мостовым венерианского города с кроссами по каменистым, осыпающимся склонам Земли?
В четыре прыжка Лакки перебрался через толпу. Выключил мотор и постепенно – амплитуда прыжков аппарата уменьшалась – остановил хоппер. Свою роль он исполнил. Скиммера все равно не достать, но теперь можно попытаться раздобыть какой-нибудь автомобиль. Но на все это требуется время, время…
Бигмен устал и сделал паузу, чтобы отдышаться. Дела раскручивались быстро, и теперь он сидел в трубе, которая по-прежнему вела его куда-то вперед, Свое предложение Моррису он сделал минут двадцать назад, и вот с тех пор и ползет по трубе, плотно прилегающей к его телу и окутывающей его мглой. Бигмен отдышался и снова пополз вперед, отталкиваясь от стенок локтями. Время от времени он останавливался, чтобы посветить фонариком вперед и всякий раз видел одно и то же: беленые, сужающиеся стены. В карман на рукаве, рядом с обшлагом, была засунута наспех нацарапанная схема вентиляции.
Перед тем как Бигмен полузапрыгнул-полувскарабкался во входное отверстие трубы, гнавшей воздух в помещения шлюза, компрессор был отключен.
– Надеюсь, – пробормотал Моррис, пожимая на прощание руку Бигмена, – что это не даст ему повода…
Бигмен усмехнулся и полез в темноту, а остальные ушли заниматься своими делами. Никто из них не стал говорить об очевидном факте – теперь Бигмен оказался уже за барьером, отгораживавшим аварийный сектор купола. И если ручку повернут, то поток воды раздавит воздуховод, как если бы он был картонным.
Бигмен полз вперед и думал: а если вода прорвется, то он сначала услышит ее грохот или его раздавит немедленно? Бигмен надеялся, что ничего заранее не услышит. Ожидать собственной кончины было ему не по душе. Прорвется, так прорвется, но пусть уж побыстрее.
Он почувствовал, что стена закругляется. Сверился со схемой, освещая ее маленьким фонариком. Это уже второй поворот, из тех, что были отмечены на карте, и теперь труба пойдет вверх.
Бигмен вздохнул и полез вперед, вписываясь в изгиб трубы, изрядно портивший ему настроение и оставлявший синяки на теле. А после него еще и вверх…
– Господи-ты-боже-мой, – пыхтел он, выгибаясь всем телом, оттого что теперь приходилось еще и упираться локтями в стенки, чтобы не соскользнуть вниз. Дюйм за дюймом он вползал на пологий скат.
Моррис срисовал схему с карты, которую ему показали по видеофону из Совета общественных работ Афродиты. Бигмен изучил все изгибы вентиляционной магистрали и выяснил смысл условных обозначений на схеме.
Теперь он добрался до силовых подпорок, перегораживавших трубу поперек. И обрадовался – наконец-то можно за что-то уцепиться руками и дать отдых коленям и локтям. Держась за перегородку левой рукой, он снова сверился со схемой, сунул ее обратно в карман на рукаве, достал фонарик и повернул его источником света на себя, другой конец прижав к перемычке.
Энергия скрытого в продолговатом корпусе фонарика микрореактора обыкновенно питала мощный источник холодноватого света, но – при переключении режимов – из другого торца фонарика исходило узкое силовое поле, которое запросто резало все, что оказывалось на его пути. Бигмен нажал кнопку и отрезал перемычку с одного края.
Переменил руки и поднес резак к другому краю перемычки. Одно движение – отрезан и тот. Бигмен изогнулся, отодвинулся в сторону, кусок металла проскользнул мимо него и, грохоча, поехал вниз по трубе. Купол пока еще не прорвало. Бигмен, пыхтя и взмокая, уже почти что и думать об этом позабыл. Он продрался еще через две перемычки, миновал очередной изгиб. Потом скат выровнялся, вот, наконец, и компенсаторы, четко обозначенные на схеме. В общем, он прополз не более двухсот ярдов, но сколько времени это потребовало?
А вода пока так и не хлынула.
Компенсаторы состояли из пластин, приваренных по обе стороны трубы, и предназначались для выравнивания воздушного потока. Это была последняя отметка на схеме. С ними Бигмен расправился моментально. Теперь следовало отмерить ровно девять футов от их дальнего края. Опять пригодился фонарик – в нем было ровно шесть дюймов, так что его следовало приложить к стенке ровно восемнадцать раз.
И это оказалось не таким уме простым делом. Дважды фонарик соскальзывал и приходилось начинать все заново, неуклюже пятясь назад к отметке, сделанной у края бывшей компенсаторной батареи.
На третий раз все обошлось. Бигмен ткнул пальцем в искомую точку. Моррис сказал, что нужное место расположено почти точно над головой; Бигмен включил фонарик и аккуратно переместил палец по стенке вверх. Здесь, кажется.
Он переключил свою палочку-выручалочку в режим резания и аккуратно – насколько это было возможно в полной темноте – обвел кругом отметку, стараясь, чтобы резак находился на расстоянии примерно четверти дюйма от поверхности трубы – поле не должно проникнуть слишком глубоко.
Вниз, на дно трубы, упал вырезанный металлический кружок. Бигмен включил фонарик и стал изучать обнажившиеся провода. Где-то тут должна быть стена, за которой сидит безумец. Сидит ли он еще там? Конечно, рычаг он не повернул (а чего, собственно, он выжидает?), а то Бигмен давным-давно бы наглотался водички. Безумца остановили? Обхитрили и схватили?
Бигмен недобро улыбнулся, подумав о таком варианте; что же, тогда получится, что он ползал по этим металлическим дебрям зазря.
Ладно, надо разобраться в проводах. Бигмен стал осторожно отводить в сторону связку за связкой. Вот перед ним открылся черный сдвоенный конус. Кажется, это, Бигмен зажал фонарик в зубах и высвободил обе руки.
С крайней о сторожи остью он крутанул две половинки кожуха в противоположных направлениях. Сработали магнитные защелки – и взгляду Бигмена открылись два тускло блестящих контакта, корпус полевого селектора и едва заметный промежуток между контактами. В соответствующих обстоятельствах, например, если будет повернута та рукоятка, селектор сработает, контакты притянутся друг к другу, и ток, который пойдет через установленное соединение, распахнет шлюз. Времени на это почти и не потребуется – какая-нибудь миллионная доля секунды.
Бигмен, взмокший в предчувствии решающего момента, полез в карман куртки и извлек оттуда кусок изолирующего пластика. Тот и так уже был разогрет теплом тела, но Бигмен все равно поразминал пластик в ладони и осторожно приложил к контактам. Сосчитал до трех и убрал.
Теперь, даже если контакты сомкнутся, ток между Ними не пойдет – помешает тонкая пленка пластика.
Пусть он теперь дергает ручку сколько угодно: шлюз не откроется. Улыбаясь до ушей, Бигмен полез обратно, протискиваясь между останков компенсатора, минуя срезанные перегородки, съезжая вниз на скатах…
Сквозь кутерьму и неразбериху, царившие в помещении, Бигмен пытался высмотреть Лакки. Безумец был схвачен, барьер был снят, и население хлынуло обратно (в большинстве своем недовольное, что администрация допускает такие случаи) в дома, которые были покинуты столь недавно. Что до собравшихся вокруг шлюза зевак, то отбой тревоги был воспринят ими как сигнал к началу праздника.
Тут откуда-то взялся Моррис и потянул Бигмена за рукав:
– Тебя Лакки к видеофону.
– Откуда он? – вздрогнул Бигмен.
– Из моего кабинета в Совете. Я рассказал уже ему о том, что ты сделал.
Бигмен покраснел от удовольствия. Лакки может им гордиться!
– Пойду поговорю… – ответил он степенно и тут же понесся к видеофону.
– Привет, Бигмен, Поздравляю, я слышал, ты был великолепен, – сказал Лакки, но вид у него был мрачен.
– Пустяки, – все равно расплылся в улыбке Бигмен. – Но куда ты делся?
– Доктор Моррис здесь? Я его не вижу.
– Вот он я, – Моррис пододвинулся так, чтобы попасть в объектив.
– Я знаю – вы схватили того парня.
– Да, Благодаря Бигмену.
– Давайте, я отгадаю как, Ручаюсь, он не сделал и попытки повернуть ручку. Просто сдался.
– Да, – нахмурился Моррис. – Но как вы угадали?
– Потому что в шлюзе была устроена комедия. Дело было не в этом. Как только я сообразил, то бросился сюда. Но мне пришлось использовать хоппер, чтобы выбраться из толпы, и машину, чтобы доехать до Совета.
– И? – насторожился Моррис.
– Я опоздал, – ответил Лакки.
Глава седьмая
Разговоры, разговоры…
День подошел к концу, и толпы на улицах рассеялись. Город окутывался спокойной, почти сонной атмосферой, лишь кое-где, собравшись по двое-трое, горожане продолжали обсуждать события последних часов.
Бигмен был раздражен.
Вместе с Моррисом он отправился в штаб-квартиру венерианского Совета. Там Моррис заперся с Лакки, а Бигмена в комнату не допустили. Видимо, не напрасно, потому что Моррис вылетел из дверей как ошпаренный, с мрачнейшей миной на лице. Что до Лакки, то он оставался внешне Весстрастным, впрочем, несловоохотливым.
Даже когда они остались наедине, все, что сказал Лакки, было:
– Поехали в гостиницу. Спать хочу. Да и тебе после сегодняшних подвигов не повредит.
Насвистывая марш Советников, что всегда свидетельствовало о том, что мысли его витают где-то далеко, он махнул рукой проезжавшему такси. Машина автоматически остановилась, когда вытянутая рука попала в поле сенсоров. Лакки пропустил Бигмена вперед, наклонился к пульту и набрал адрес: отель Бельвью-Афродита. Сунул в щель кассы положенное число металлических кружочков и нажал кнопку отправления, ногой при этом переключив машину на режим медленной езды.
Такси мягко тронулось с места. Езда, по правде, была комфортабельной и приятной, но из-за своего раздражения оценить это Бигмен не мог. Маленький марсианин взглянул на приятеля. Лакки, казалось, засыпал – откинулся на спинку и прикрыл глаза, мягко покачиваясь вместе с машиной, Они приехали. Автомат отыскал въезд в гараж. Двери раскрылись, машина въехала внутрь.
Только в комнате Бигмен дал волю чувствам.
– Слушай, Лакки, – заорал он, – что происходит? У меня уже шарики за ролики заходят от твоих загадок!
– Видишь ли, Бигмен, – сказал Лакки, стягивая с себя рубашку. – Все дело в простой логике. Что происходило, когда люди оказывались под ментальным контролем? Что там рассказывал Моррис? Некто швырялся деньгами. Крановщик уронил груз. Лаборант подмешал яд в раствор. В каждом случае имело место действие – какое-никакое, но действие. Все они делали что-то, понимаешь?
– Ну? – не понимал Бигмен.
– А сегодня? Не пустяк, серьезное происшествие. Но тут не было действия: человек сидел возле рычага и ничего не делал. Ничего!
Лакки отправился под душ, и Бигмен услышал, как он постанывает от наслаждения под шумящими струями. Не выдержав неопределенности, Бигмен отправился следом, что-то бормоча себе под нос.
– Эй, – попытался он перекричать жужжащую воздуходувку, под которой сушился Лакки.
– А? – обернулся тот. – Так и не сообразил?
– Слушай, Лакки, кончай свои загадки. Знаешь же, я терпеть этого не могу.
– Да какие загадки? Просто менталисты сменили стиль. Вот и все. Но этому должна быть причина. Иначе зачем сажать возле рычага шлюза человека, который ни черта не делает?
– Говорю же, ничего не понимаю!
– Ладно, подумай-ка, чего они достигли?
– Ничего?
– Ничего себе ничего! В один момент они согнали в аварийный сектор чуть ли не половину Афродиты, да заодно и всю ее администрацию. Вытащили туда нас с Моррисом. Город остался практически пуст, включая и штаб-квартиру Совета. И я оказался настолько идиотом, что, лишь когда Тернер, главный инженер города, упомянул, что улизнуть из города сейчас ничего не стоит, я сообразил, что происходит на самом деле…
– Не понимаю! Лакки, объясни. А то…
– Погоди, парень, – Лакки перехватил летящий в его сторону кулак Бигмена одним движением руки. – Не дергайся. Дело вот в чем. Я кинулся в помещение Совета и обнаружил, что Лу Эванса там уже нет.
– А куда они его дели?
– Если ты говоришь о людях из Совета, то они его никуда не дели. Эванс исчез. Отключил охранника, забрал его оружие, использовал татуировку Советника, чтобы раздобыть подлодку, и ушел в океан.
– Ты думаешь, что они все для этого и устроили?
– А то? Штучки со шлюзом были отвлекающим маневром. Как только Эванс, живой и невредимый, оказался на воле, они сняли контроль с того парня и его без проблем арестовали.
– О, дьявол, – вконец разбушевался Бигмен, – значит, я впустую корячился в трубе?! Болтался там, как набитый дурак…
– Нет, Бигмен, не так, – вполне серьезно успокоил его Лакки. – Ты отлично исполнил непростую работу, и Совет об этом узнает.
Маленький марсианин покраснел, и на какое-то время гордость вытеснила из его души все остальные чувства. Лакки воспользовался этим, чтобы спокойно лечь и попытаться уснуть.
– Но, Лакки, – не унимался Бигмен, – это значит… я хочу сказать, что если бегство Эвансу подстроили эти… менталисты, то он тогда предатель, а?
Читать бесплатно другие книги:
