Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга вторая. Мальчик-убийца Воронцов Александр

Глава четвертая. Киборг из нашего города

Майор Красножон оказался прав – «старшие братья» появились очень оперативно. Причем, они даже опередили комиссию из МВД-шного главка. В этом, кстати, даже был плюс – свое начальство любит нервы помотать, да и оргвыводы делает очень быстро. А так – нервы, может, и помотает – но потом. А в данном конкретном случае разгона не было. Просто высокозвездные милицейские гости с ходу переключились на городскую управу, как бы даже не заметив ни Красногвардейку, ни вопиющий случай проявления героизма неизвестным пионером с финалом в виде трупа вора в законе. И если и полоскали мозги, то уже начальнику Днепропетровского городского отдела внутренних дел. Так что с этой стороны как бы пронесло.

Но начальник Красногвардейского РОВД майор Анатолий Шарапа был битым опером, а также старым служакой и понимал, что такое «из огня да в полымя». И когда вежливый, какой-то весь из себя тусклый молодчик в безукоризненно сидящем костюмчике заглянул к нему в кабинет и спросил свободен ли он, майор понял – началось.

Вслед за «тусклым» вошли еще трое таких же невзрачных, неприметных и неброских. Все они чем-то неуловимо были похожи, хотя и одевались по-разному. Один, как уже отметил Шарапа, был в костюмчике, причем, явно не советского покроя.

«Югославия скорее всего», – опытным глазом черкнул по фигуре гостя майор.

Второй был похож на образцового работягу на выходных – спортивная «олимпийка», серые брюки типа «дачные», кеды. Разве что тонкая папка в руке немного выпадала из сложившегося образа.

Третий олицетворял собой типичного интеллигента – свитер грубой вязки, джинсы, скорее всего, польские, туфли из страны социалистического содружества, а еще – очки в металлической оправе, которые немного выбивали их обладателя из образа, ибо являлись супермодным и даже вызывающим аксессуаром на фоне бесперебойной работы обычных советских магазинов «Оптика».

Но наиболее интересно выглядел, судя по всему, старший группы. Оставаясь таким же неприметным, то есть – очередным слепком классического образа, на этот раз – представителя сельской глубинки, этот четвертый, который зашел последним, неуловимо отличался от своих коллег каким-то незримым, но весьма ощутимым магнетизмом, какой-то скрытой угрозой и, вместе с тем, каким-то магическим обаянием. Такой силой и красотой веет от только что сошедшего со стапелей крейсера или от проходящего по Красной площади во время парада нового танка.

Одежда старшего «старших братьев» была стандартной – а-ля колхозник из деревни Большие Говнюки: затасканная, но чистенькая штормовка, теплый свитер под ней, кепка фасона «Семен Семенович Горбунков», темные вельветовые штаны, туфли на высоком каблуке. Причем, непонятно было – зачем такие-то, ведь росточком этот «колхозник» явно обижен не был. Разве что для того, чтобы в лужу часом не вступить?

Одним словом, как будто нарочно, в каждом из вошедших гостей была какая-то одна неправильность, одна деталь, которая не вписывалась в создаваемый ими образ. И все четыре картинки, которые, видимо, должны были олицетворять четыре разных образа – «работяга», «интеллигент», «колхозник» и «щеголь» – в чем-то одном, как говорится, «не дотягивали» до идеала. Видимо, именно это и не давало всем этим образам стать карикатурными.

Старший группы сразу подошел к столу майора Шарапы, раскрыл перед его лицом свое удостоверение подержал, потом захлопнул и сел напротив. Его подчиненные расселись на стулья, стоявшие вдоль стенки кабинета.

– Здравствуйте. Майор Шардин, Виктор Игоревич. Комитет госбезопасности. Вот мое предписание, – майор кивнул, и «франт» в югославском костюмчике тут же из ниоткуда материализовал солидную бумагу с печатью, которая волшебным образом внезапно оказалась перед Шарапой.

Майор, не теряя времени, сразу продолжил.

– Вы прекрасно понимаете, по какому поводу мы посетили Ваш скромный райотдел.

– Да уж не дурак, понимаю. Не каждый день пионеры воров в законе «гасят».

– Маленькое уточнение – «гасят» голыми руками. Поэтому мы прибыли к вам из Москвы. Да-да, наши коллеги нас проинформировали, мы уточнили детали и было принято решение это необычное дело переместить на более высокий уровень. И дело это будет вести моя группа, с вашей помощью, конечно.

– Ну, понятно, драть будут за все нас, а если успех – то ордена повесят вам, – иронично вздохнул Шарапа.

– Ну, зачем же так пессимистично. – улыбнулся Шардин. – Вся ответственность лежит на нас, на Комитете и на мне персонально. К тому же драть вас, как Вы выражаетесь, не за что – вы оперативно прибыли на место, опросили свидетелей, а также самих… гм… фигурантов, приняли все меры к неразглашению, за что наши коллеги из Вашего областного управления КГБ Вам, товарищ майор, чрезвычайно благодарны. И Ваше начальство уже в курсе, думаю, должным образом оценит Ваш профессионализм.

– Ага, оценит оно… – буркнул начальник райотдела, поморщившись.

– Думаю, что, как минимум, благодарность с занесением в личное дело Вы, Анатолий Кириллович, заслужили. Но вернемся к делу. Мы уже ознакомились со всеми документами и частично опросили сотрудников. Кстати, мы еще не беседовали с майором Красножоном. Можно его пригласить в кабинет? Ведь он выезжал на место преступления?

– На место происшествия, – поправил КГБ-шника Шарапа.

– Как, разве убийство…

– Убийство было совершено в порядке необходимой самообороны, причем, при предотвращении простыми гражданами готовящегося преступления. С точки зрения уголовного кодекса, имело место происшествие, хотя, согласен, чрезвычайное, – мстительно процедил Шарапа.

– Ну, хорошо, не будем придираться к словам и спорить о терминах – выезжал на место происшествия. Мы можем побеседовать с майором? – улыбаясь, повторил Шардин.

– Сейчас вызову, он где-то здесь был только что, – ответил начальник РОВД и потянулся к телефонной трубке.

Но Толик Красножон не зря был начальником районной уголовки – он возник в кабинете, как чертик из табакерки, не дожидаясь звонка своего непосредственного начальника.

«Под дверью слушал, стервец», – беззлобно проворчал себе под нос Шарапа.

– Начальник отдела уголовного розыска Красногвардейского районного отдела внутренних дел майор Красножон по Вашему приказанию прибыл!

– Вольно, майор. Не напрягайся понапрасну. Вот, наши коллеги из Комитета госбезопасности хотят с тобой побеседовать, – Шарапа внимательно посмотрел на тезку.

Красножон все понял, еле заметно кивнул и повернулся к «коллегам».

– Здравия желаю!

– Не надо, майор, мы не в самодеятельности, – поморщился комитетчик.

– Я соблюдаю субординацию, товарищ…

– Сказал же, кончай ваньку валять. Я – майор Шардин Виктор Игоревич, мы с тобой в одном звании, равны, так сказать, так что давай, Анатолий, на «ты» и, как опер оперу, поведай о всех странностях этого дела.

– Майор Комитета из главка и майор зачуханного райотдела милиции – это как бы разные майоры. Разные весовые категории, – не удержался Красножон.

– Анатолий, хорош, действительно, что ты за…, – вспылил начальник райотдела.

– Все, я понял, извини, шеф, – Красножон не утерпел и все же поддел своего начальника.

– Ну, что же, если на «ты» и как опер оперу… Дай закурить столичных, майор, а то с утра, как бобик в мыле, забегался совсем, дыхнуть никотином некогда, – Красножен прошел в глубь кабинета и сел на один из стульев, которые стояли возле стола заседаний Шарапы, подвинув к себе пепельницу. Но понял, что перегнул палку, поэтому поставил пепельницу на место и устало начал говорить.

– О всех странностях говорить не буду – их тут полон рот. Тем более, я не всех опросил, а главные виновники этого «торжества», как только написали свои объяснительные, сразу же были мною отпущены. Держать их я не имел права – они не совершили правонарушений. Дед всего лишь помог задержать опасных преступников, а пацан… Ну, да, по факту он убил человека, хоть и преступника, но по сути – он предотвратил преступление, а возраст его – 12 лет! Так что при всей строгости советских законов он является неподсудным. Поэтому мамаша его быстренько забрала, хотя, как я понял, она сама ни хрена не поняла… Вообще-то в этом деле все странно – и само преступление, нелепое и я бы даже сказал, еба…тое, и потом это героическое кино, прямо какой-то Бельмондо сплошной. Ну и, что меня совсем уж выбило из колеи – это, конечно же, тот факт, что двенадцатилетний пацан голыми руками кладет двух матерых уголовников. Один из которых – на минуточку – в прошлом мастер спорта по классической борьбе. И оба были вооружены. В результате один в больнице, второй в морге.

– Это все мы читали, в той или иной степени информацией владеем. Не надо распыляться, ты, Анатолий, сразу мне, как опер расскажи, что тебе, тебе лично показалось странным? Тебе! – Шардин терпеливо и выжидательно смотрел на милиционера.

– Ну, я же сказал – странное все… Ну, сами посудите, пускай пацаненок и боксер, хотя…

– Что – «хотя»? – комитетчик впился взглядом в глаза Красножона.

– Я справки навел – этот боксер боксом занимается всего-то с сентября. Точнее, в местную секцию пришел в сентябре, до этого, как он говорил тренеру, занимался боксом в Москве, где раньше жил, и там вроде второй разряд получил…

– «Вроде», «говорил», – что это за формулировки для опера? – внезапно вклинился в разговор один из комитетчиков, тот, который «косил» под работягу.

– Виталий, не встревай. До тебя очередь еще не дошла, – бросил ему Шардин и «работяга» увял.

– Продолжай, майор. Виталий у нас спец по силовому контакту, он позже тоже кое о чем спросит.

– Да, нет, я понимаю – недоработка, не успел просто все сведения собрать, времени мало было, а у нас все-таки райотдел, а не Главное управление уголовного розыска. Ведь, если по существу, это не наше дело, а 4 управление по раскрытию преступлений, совершенных несовершеннолетними должно озаботится… А я даже агентуру свою напрячь толком не успел…

– А это как раз и хорошо, что не успел – нам пока не надо никакого шума. Сами пока все проясним… Продолжай, майор, – Шардин сделал у себя в блокноте какую-то пометку. Секунду назад в его руке никакого блокнота не было.

– Ну, если абстрагироваться, – Красножон незаметно подмигнул Шарапе, мол, и такие слова знаем, – от всех тех странностей, которые составляют это дело, то есть совсем уж странные странности. Первая – паренек этот на вид совсем не амбал, метр с кепкой в прыжке, но не успел прийти в школу – сразу уделал там всех местных хулиганов. Да как уделал – сплошные нокауты. А потом вышел на свои первые соревнования – первенство района – и показал такой высокий класс бокса, что сам Авдиевский, тренер Виктора Савченко, олимпийского чемпиона нашего по боксу, прибежал на него посмотреть и был в полном восторге. Говорит, что, мол, парнишка этот – гений.

– Это мы тоже знаем. И знаем также, что этот гений успел еще на городских соревнованиях выступить вне конкурса и устроил там, как говорят наши вероятные заокеанские противники, шоу.

– Этого я не знаю, не успел. Я с тренером только немного поговорил и все, – как бы оправдываясь, ответил начальник районного отдела уголовного розыска.

– Поскольку нам это дело вместе отрабатывать, в порядке обмена информацией… Виталий, что у тебя?

Со стула встал тот самый «работяга», открыл свою папку.

– В Москве о Максиме Звереве никто ничего не знает. Да, жил там два года, в пригороде, тренировался в местной секции бокса, но тренер давно уволился и уехал, секции уже там нет. Соседи и друзья рассказали, что Максима тренировал его дед, заслуженный чекист.

– Про деда потом доложит капитан Краснощек, продолжай, Виталий.

– Так вот, насколько серьезной подготовкой обладает объект, пока уточнить не смогли. Уже здесь, местные его контакты – ученики его школы, одноклассники – все они утверждают, что Максим Зверев применяет не только технику бокса, которая, кстати, совершенно не похожа на классическую. Он применяет, скорее, кубинскую или американскую манеру вести бой. Если техника ударов руками, в целом, соответствует технике бокса, то техника передвижений больше напоминает китайское кун-фу или, если говорить профессиональным языком – ушу.

– Укушу? Что еще за борьба такая? – Красножон и здесь не утерпел.

– У-шу. Это китайское боевое искусство, переводится как «искусство воина» или «боевые искусства», можно перевести также, как «военная техника». Одним словом, все, что связано с различными способами и методами ведения боевых действий, как с оружием, так и без него. Есть еще термин Цюаньфа – «кулачные методы» или Цюаньшу – «кулачная техника». Но эти термины употребляются реже, потому что кроме техники борьбы без оружия в ушу есть и спортивно-оздоровительное направление и даже лечебное.

– Ну, да, вон, я вижу, как наш фигурант бандитов враз «вылечил»… Все, молчу-молчу, прошу прощения… – Красножон под взглядом начальника райотдела увял.

Старший комитетовской группы только улыбнулся.

– Кун-фу или гунфу – это всего лишь термин, означающий высшее мастерство, в данном случае – мастерство кулачного боя. Но там дерутся не только кулаками – есть много ударов ногами, локтями, коленями и даже головой, кроме того, есть броски, подсечки и множество болевых приемов. Похожие мы применяем в прикладном варианте борьбы самбо. Для спецсотрудников Комитета.

Виталий сделал паузу и многозначительно посмотрел на своего начальника. Шардин кивнул, и Виталий продолжил.

– Кстати, про удары ногами. Кроме ударов из не совсем классического, видоизмененного бокса в драке Зверев применил удары ногами. Как утверждают его товарищи, которые занимаются с ним в секции бокса, он владеет ногами так же свободно, как и руками, нанося удары по разным этажам – как в ноги и корпус, так и в голову. Техника ударов похожа на японское каратэ, китайское кун-фу, одним словом, это арсенал из восточных боевых систем. Более точно установить пока не удалось, так как на сегодняшний день для Советского Союза это больше экзотика. Китайские и корейские системы боя у нас почти никто не преподает…

– А откуда у тебя такие обширные познания в области китайских видов борьбы, как его – ушу? – Шардин явно был удивлен всезнайством своего подчиненного.

– Так это я у смежников консультировался, в ГРУ. У них, как только начались осложнения с Китаем, некоторые разведгруппы перенацелили на китайские диверсионно-разведывательные группы. А китайские диверсанты – это рота «Ночные тигры», они как раз и занимаются по методике ушу. У них там и передвижения, и дыхание, и, главное – техника ближнего боя, с оружием и без, приемы снятия часовых, взятие пленных, методы допроса… Они там как начинают вкалывать иголки в разные места – так здоровые бугаи криком кричат… Болевые точки, акупунктура…

– И про это они тебе рассказали?

– Ну, и про это тоже. Ну, и технику ударов и приемов показали, похоже, в общем, на каратэ… Только если техника ударов ногами и в ушу, то есть, кун-фу, и в каратэ в целом схожи, то техника ударов руками в кун-фу намного богаче… Но она не для спорта, а, скорее, именно для диверсантов. Преподавать такое нельзя. А вот каратэ у нас уже преподают, оно в основном сосредоточено в Москве. В нашем МГУ секцию открыл японец – студент Тецуо Сато. Он – чемпион Токио 1967 года по дзюдо. Сато учится в МГУ и одновременно является атташе японской торговой фирмы в СССР. С 1970 стал обучать студентов МГУ и некоторых желающих технике каратэ Сито рю. Филиал его школы имеется в Высшей школе Комитета Государственной Безопасности. Я тренировался у Сато, но о Звереве там никто никогда не слышал, фотокарточку пока не предъявлял.

– Так, понятно, таинственный самоучка-гений… – майор Шардин задумчиво потер лоб.

– Это еще не все, – Виталий кашлянул.

– Да, продолжай.

– Объект занимается не только боксом. Он также занимается борьбой самбо – там возрастные ограничения не такие жесткие, как в боксе. И уже успел выступить на городских соревнованиях, причем, тренер сразу его выпустил на такой уровень без отборочных. И Зверев выиграл все свои бои, причем, все – болевыми приемами, на первых секундах всех схваток. Самая быстрая победа – 7 секунд после свистка арбитра. Вся судейская коллегия была в шоке. Сейчас в федерации самбо идут споры – можно ли присваивать новичку первый разряд. Квалификационная комиссия, которая собралась по этому поводу, провела аттестацию Зверева и пришла к выводу, что у него минимум уровень кандидата в мастера спорта. Одним словом, сейчас там копья ломают и не знают, что делать, по их словам, Зверев – просто выдающийся случай, вундеркинд.

У меня все.

– А ты сам какой вывод можешь сделать, Виталий? – Шардин с интересом посмотрел на подчиненного.

– Мне надо самому на парня посмотреть. Так, по чужим словам, не понять, ясно одно – кто-то поработал с мальчишкой очень плотно. Возможно, это его дед. Причем, работали с ним с самого раннего возраста. Потому что, судя по тому, что произошло, рефлексы его, моторика – все это на уровне хорошего бойца. Причем, бойца, который обладает не спортивной, а боевой подготовкой. Я могу ошибаться, потому что самостоятельно прорабатывал всю информацию, но в японских школах различных стилей каратэ упоминают о системе подготовки тайных шпионов – ниндзя, и система эта называется ниндзюцу. Так вот, там начинали готовить бойцов практически с младенчества, тренируя боевые рефлексы еще у грудничков. Например, люльку с младенцем методично грохали о стенку, приучая ребенка группироваться. Ну, и различные акробатические упражнения и все такое. К 3–4 годам такие дети не только делали сложные акробатические элементы – сальто, фляки, пируэты, но и обладали выдающимися скоростно-силовыми качествами, а также низким болевым порогом. Во время командировки в Китай в начале 60-х, когда у нас отношения еще не испортились, я наблюдал таких детей в некоторых школах китайского ушу, или кун-фу – если мы говорим о боевом аспекте. Так вот, там совсем маленькие дети показывают сложнейшие удары ногами, да еще и в прыжке, акробатику и падения, которые у нас не всякий мастер спорта выполнит. Я думаю, что с мальчиком могли работать примерно по такой же методике. Ничего выдающегося, в целом, просто начали с раннего возраста.

– Ну, насчет ничего выдающегося… Я думаю, все эти китайские или японские детки вряд ли голыми руками могут грохнуть стокилограммового мужика… Акробатика, прыжки – это, конечно, нарабатывается, но вот что касается техники ведения реального – подчеркиваю – реального боя, то здесь одной техники и подготовки, пускай и на самом высоком уровне, мало, – Шардин покачал головой.

– Виноват, товарищ майор, но вынужден не согласиться с Вами. Как раз японская школа ниндзюцу и учит, как убивать голыми руками, с самого раннего возраста, – упрямо возразил Виталий.

– Ты скажи – сам хоть одного такого ниндзюцу видел?

– Ниндзя, «ниндзюцу» – это школа… Нет, сам не видел, только читал или слышал, – запнувшись, ответил Виталий.

– Вот, то-то же… Послушаем начальника отдела уголовного розыска, думаю, ему есть что еще сказать, – Шардин рукой показал своему подчиненному, что он может присесть, и обернулся к Красножону, – Продолжай, майор.

Засидевшийся на месте начальник районного отделения уголовного розыска, как ни в чем небывало, вскочил и с места в карьер продолжил прерванную двадцать минут назад мысль.

– Если он и в самбо гений, так он везде гений. Вот и тренер этого мальца по боксу мне тоже твердил, что этот Максим Зверев – просто гений. Но гений не в технике бокса.

– Вот это уже интересно. А в чем же? – комитетчик удивленно посмотрел на Красножона.

– Тренер говорит, что у парня башка, как у робота соображает – быстро, четко, без промедления принимает верные тактические решения, причем, как раз во время самого боя. И, надо отметить – решения безошибочные и наиболее правильные в предлагаемой ему ситуации. А поскольку это не та ситуация, когда мальчик девочку провожает и не знает, как ее ему поцеловать, то… Ну, как бы это сказать… Поединок, даже спортивный – это экстремальная ситуация. Что самбо, что бокс – там реальные удары, броски, мало не покажется никому, тем более, этому пацану. И если принять во внимание конкретный силовой конфликт, то психика одиннадцатилетнего мальчика больше похожа на психику умудренного опытом серьезного бойца. Ну, скажем, мастера спорта по боксу…

– Или по борьбе, – встрял «работяга» Виталий.

– Или по борьбе, – кивнул майор Красножон. – В общем, психология либо спортсмена, который занимается каким-либо видом борьбы, либо серьезного оперативника, приученного к силовому контакту. У нас такие имеются в городском управлении, я парой слов с ними перекинулся, рассказывал про пацаненка, они даже заинтересовались…

– Да, это интересно, что еще странного заметил? – сделал пометочку себе в блокнот Шардин.

– Самое странное – это даже не тактическое, или, я бы даже сказал, оперативное мышление мальчика – ведь как он здорово все рассчитал…

– Что ты имеешь в виду, майор? – спросил Шардин, прекращая писать.

– Ну как же! Он грамотно вышел за дверь, но сразу рассчитал, что за ним кто-то выйдет, поэтому притаился за дверью, и как только вышел за ним Медведь… ну, тот, второй уголовник, который бывший борец, так пацан его «сделал» с двух ударов…

– Точно с двух? – привстал Виталий с места.

– Точно. Эксперты сделали заключение. Причем, непонятно, чем именно мальчик нанес удары этому амбалу. Удары были сильные, акцентированные, первый в пах, допустим, он мог нанести ногой, а вот второй, в челюсть… Рука у него все-таки слабенькая, одиннадцать лет все же пацану, но он этому урке челюсть сломал. И отключил его надолго…

– Перелом челюсти, если точно попасть, не требует нанесение очень сильного удара, – возразил Виталий.

– Согласен. Но, во-первых, надо еще попасть. И попасть в экстремальной ситуации, с первого… ну, то есть, со второго удара. Причем, парнишка вначале ударом в пах как бы уровнял своего противника с собой, то есть, посадил его на жопу, а уж потом дал в челюсть. И вот эксперты говорят, что мог он ему заехать головой. То есть, боднул его и все…

– Если головой, то это или случайно получилось, или он действительно мастер. Попасть так точно головой – это еще сложнее, чем рукой, – ответил Виталий, усаживаясь на свое место.

– Может, головой, может, рукой, а может и ногой. Ребята из секции бокса говорили, что ногами этот Зверев бьет, как кувалдой. Точно, быстро, а, главное, сильно. Показывал там некоторым технику свою, так он в голову пробил удар – того потом всей секцией откачивали. А Зверев, между прочим, настоял, чтобы соперник его шлем одел, говорит, я буду вполсилы бить, но ему хватит…

– Да, я уже весь в нетерпении, надо этого мастера в спортзале прощупать, – пробормотал Виталий.

– Прощупаешь еще, не волнуйся, – кивнул Шардин. – Майор, у тебя еще что-то?

– Ну да, я не закончил еще… – Красножона немного задело, что его перебили. – Кроме оперативного мышления этот Зверев проявил еще и некоторые способности, которых у него, даже если его натаскивали какие-то японские ниндзя, быть не должно. Или, наоборот, если его кто-то готовил в шпионы… В общем, двигался он, судя по отзывам свидетелей, как специалист по силовому задержанию.

– Вот как? Поясните! – комитетчик даже забыл о том, что он с майором на «ты».

– После того, как мальчик успокоил одного из бандитов, он не просто снова вошел в помещение, он вкатился туда кувырком, сразу выйдя из сектора обстрела – второй уголовник был с пистолетом и Максим каким-то образом понял, что тот будет в него стрелять.

– Да, вот это уже совсем интересно, – кивнул Шардин. – Продолжайте.

– И мальчик не просто кувыркнулся – он точно переместился прямо на бандита с пистолетом, которого за минуту до этого посадил на пол наш второй фигурант, старичок-пенсионер…

– Тоже мастер по борьбе или боксу? – спросил с места Виталий.

– Нет, старик хоть и ветеран, участник войны, но не обладает навыками рукопашного боя, разве только в общих чертах… просто цветком в горшке дал по голове урке… Так вот, мальчишка оказался точно сверху упавшего бандита и тремя ударами отправил его на небеса.

– Вот даже как? – удивленно поднял бровь комитетчик.

– Причем, один удар – это он выбил пистолет, а два… Хотя, как сказал мне эксперт, достаточно было и первого удара, чтобы успокоить этого уркагана. Он его ударил, скорее всего, ребром ладони в горло. И, если бы удар наносил взрослый, то такой удар был бы смертельным. Мальчику просто не хватило силы.

– Не хватило силы? Боксеру? Нокаутеру? Не верю… Скорее всего, он бил расчетливо… –снова вмешался Виталий с места.

– Возможно, расчетливо… Но потом так же расчетливо, даже хладнокровно этот боксер ногой шваркнул Фиксу – это кличка рецидивиста – ногой в висок. Да, именно ногой. Насмерть. Сразу. То есть, если бы хотел – он бы и рукой его мог сделать. Иначе зачем добавил ногой? Видимо, как раз силы рук не хватило…

– Удар рукой в горло, скорее всего, мог стать смертельным при любом раскладе – там силы много не надо. Возможно, мальчик вначале просто не хотел бить на поражение, но потом передумал… надо бы, конечно, провести следственный эксперимент…

– Ты, Виталий, остынь. Кто нам даст право на следственный эксперимент с одиннадцатилетним мальчиком? – Шардин перебил своего подчиненного.

– Двенадцатилетним, – вставил Красножон.

– Простите, что?

– Парню как раз через неделю после этого случая исполнилось 12 лет. В начале ноября.

– А… ну, это ничего не меняет, закон у нас один: мальчик несовершеннолетний, все процессуальные действия мы можем проводить только с согласия его родителей и специалистов из сферы образования или как их там… А нам совершенно не нужна какая-то огласка в этом деле.

– Согласен. Я и не собирался лично… – Красножон мстительно посмотрел на увядшего КГБшника. И неожиданно продолжил.

– Я только вот еще что хотел сказать… Мальчик этот обладает хладнокровием настоящего убийцы…

После этих слов в кабинете начальника райотдела повисла какая-то очень уж напряженная тишина.

– Вы уверены? Вы имеете в виду, что у этого Максима Зверева задатки… как там на вашем жаргоне? Мокрушника? То есть – по-Вашему, 12-летний пацаненок может спокойно убивать?… – руководитель спецгруппы КГМ майор Шардин как-то нехорошо посмотрел на местного начальника уголовного розыска.

Но майор Красножон выдержал его взгляд.

– Вы, конечно, товарищ майор, можете мне не доверять, но чует мое сердце, это не последние убийства, связанные с этим пареньком…

– Разрешите мне, товарищ майор?

С места поднялся тот самый франт в югославском костюме.

– Что у тебя, Сергей? – вопросительно посмотрел на наго Шардин.

– Я, товарищ майор, работал по линии, так сказать, творческой – в свободном поиске. И вынужден Вам доложить, что кроме спортивных способностей у этого чудо-мальчика есть еще выдающиеся способности к философии, а также к истории и литературе. Я говорил с его учителями, с директором школы, а главное – с его товарищами, с одноклассниками. Все они восхищаются Зверевым, правда, по разным причинам. И одноклассники утверждают, что Зверев этот – местная школьная звезда. Не проходит урока, чтобы он… ну, не то, чтобы не сорвал его – он подчиняет учителей своей воле…

– Он что – еще и гипнотизер? Вот же ж на нашу голову свалилось… – это уже не выдержал начальник райотдела Шарапа.

– Я не совсем точно выразился. Он, скорее, подчинял всех своему обаянию и эрудиции, которая у него, как для 12-летнего советского школьника весьма обширная. Он с ходу шпарит не только учебники истории или литературы целыми страницами – он выдает много внеклассного чтения, например, стихи поэтов, которые в школе вообще не проходят. А также исторические факты, которыми на сегодня владеют только специально изучающие эти факты научные работники, причем, не ниже кандидатов исторических наук.

– Так. Спортсмен-вундеркинд-убийца… Киборг какой-то! – подвел итог Шардин.

– Нет, не киборг. У меня есть одна рабочая версия, – улыбнулся Сергей.

Нехорошо так улыбнулся…

Глава пятая. Гений самбо

Макс понимал, что жить, как раньше, после того, что случилось в сберкассе, он не сможет. И поэтому, написав пояснительную записку максимально нейтрально в стиле «шел-упал-споткнулся-очнулся-гипс», как только за ним примчалась встревоженная мама, сразу же уехал домой. При этом постаравшись на словах ничего не объяснять дотошному оперу, который сразу же попытался к прицепиться к пионеру. Но тут уж Татьяна Прокофьевна не дала сынулю в обиду – законы она знала, а когда убедилась, что сын ничего не натворил и даже наоборот – помог родной милиции, сразу стала «качать права».

– Вы не имеете права допрашивать несовершеннолетнего. За него на все вопросы отвечу я! Он еще ребенок! – зычно отшила она милицейского майора.

У Красножона хватило ума не рассказывать воинственной мамаше, что ее ребеночек два часа назад голыми руками убил одного и покалечил второго бандита, у которых были не бирюльки в руках, а нож и пистолет. И что ее ребенок мог схлопотать пулю в голову и лежал бы сейчас в морге, если бы…

А вот про это «если бы» опер тем более не собирался рассказывать мамаше. Он тогда сразу понял, чем пахнет это дело. Точнее, воняет. Поэтому Макс был отпущен на все четыре стороны, а мама его оставила все свои координаты – домашний и рабочий телефоны – у майора. Хотя на работу ей позвонить не мог даже милиционер – только на проходную, где его бы переключили на внутренний коммутатор. Секретный завод все же…

Но и сам Зверев толком маме ничего не объяснил, сказал только, что помог задержать преступников, которые пытались ограбить сберкассу по пьяни, позвонил, мол, в милицию… Та поохала, поквохтала, но сына похвалила, поступок одобрила и всячески потом им гордилась. И все ждала, когда его позовут за наградой…

Ну, да, найдет еще «героя» «награда»…

Одним словом, Максим понял, что уже «засветился». Причем, «засветился» гораздо серьезнее, нежели на всех этих соревнованиях. Ну, соревнования по боксу – то была просто проба пера. Только теперь надо показывать себя во всей красе и со всех сторон. Чтобы потом, когда Комитет возьмет в оборот – в чем Зверев не сомневался ни секунды – выложить комитетчикам всю объективную картину. Потому что спортивные умения – это как бы результат удара по башке, просто начнут изучать и так далее. А вот когда он предъявит им не отдельные осколки мозаики, а целую, точнее, цельную картину совершенно другого мироздания… когда начнет предъявлять факты…

«Впрочем, для начала им хватит и моей спецподготовки», – подумал Макс про себя.

Именно про себя.

С себя и надо начинать!

И он начал.

Для начала походил немного на бокс. И хотя после того памятного выступления в ДМетИ он уже стал как бы местной боксерской знаменитостью, ему все равно пришлось, что называется, завоевать свое место под солнцем. Ну, и доказать многим «фомам неверующим», что он по классу самый сильный не только в секции, но и, возможно, во всем городе. А то и в целом Союзе. В своем возрасте и весовой категории, конечно.

Для начала таки пришлось схлестнуться со старшими. И первым «напросился» тот самый Леня по кличке «Мамонт», который так возмущался, когда Зверь уделал брата Сявы Коромыслова. К удивлению Максима, тренер Василенко не возражал, когда Макс попросил разрешения «размяться» со старшей группой.

– Только сильно никого не роняй, они мне еще на республиканских нужны, так что ты нежно с ними, без нокаутов, – попросил он мальчика, пряча улыбку.

– Какой нокаут? Я их поглажу немного, – улыбнулся в ответ Зверь.

– Я щас так тебя сам поглажу – костей не соберешь, – прорычал взбешенный Мамонт, который в нетерпении уже приплясывал на ринге.

Но его ярость, казалось, была в этот день направлена против него самого.

Вы когда-нибудь наблюдали бой тяжеловеса и легковеса? Один большой, сильный, тяжелый, если попадет – то капут. Но это – если попадет! Потому что «мухач» обычно очень юркий, увертливый, быстрый, легкий, в него попасть трудно. Особенно, если его соперник прилично отстает в скорости.

В боксе для такого поединка есть еще одно спасение – правила. Если не успеваешь уйти от удара, можно сразу входить в клинч – то есть, грубо говоря, повисать на своем противнике. Пока судья не скомандует «брэк» и не разведет боксеров. Макс порой специально тупо повисал на Мамонте, стараясь всем весом своим пригнуть того к настилу ринга. Как все перекачанные «бычки», Леня уже к концу второго раунда заметно выдохся, заманавшись бегать по рингу за шустрым новичком-вундеркиндом. А если учесть, что тот регулярно обрабатывал сопернику корпус и пару раз весьма чувствительно «достал» печень, то Мамонт уже начал понимать, что попал не в свою игру.

В третьем раунде Зверь перестал играть в кошки-мышки, и пошел в атаку. Но не в лоб, а со своими финтами и обманками. Пойдя как бы под дальнюю правую руку Мамонта, практически подставив свою голову под удар, как только этот удар вылетел, моментально зашагнул сопернику за спину, немного толкнув в спину перчатками. И когда тот, уже окончательно взбешенный, повернулся, чтобы наказать наглеца, Макс, в свою очередь провернувшись на 360 градусов, влупил по пузу Мамонта хороший апперкот, снизу-вверх, по классике. Тот спустился на помост ринга, как порванная камера велосипеда…

– Печень еще никто не смог закачать. Кстати, и мозги, чтобы ты знал, тоже не качаются, – сказал сверху вниз Зверь, возвышаясь во все свои «метр с кепкой в прыжке» над поверженным «Голиафом».

– Это ты к чему, выскочка? – недовольно спросил красавчик Олег Каркач.

– Это он к тому, Олежка, что думать надо не только, как девку очередную в постель затащить, а и о том, как двигаться в ринге, как уклоняться, как прессинговать. И как выигрывать умом, а не тупой силой, – ответил уже Василенко.

– Щас я выиграю, запросто! – самодовольно заявил Каркач, и полез под канаты.

Тренер только хмыкнул.

Увы. Несмотря на ощутимую разницу в весе и росте, а также довольно приличную технику бокса вариант «Том и Джерри» снова повторился, правда, уже не в таком смешном варианте. Каркач был, конечно, быстрее своего кореша, но поймать быстрого Макса он тоже не смог. Тем более, что на этот раз Зверев был гораздо осторожнее, не шел на размен, а руками бил хоть и реже, но сразу намного жестче. Первый же пропущенный «свинг» от Макса пришелся Олегу точнехонько в нос. Да так сильно, что у того даже вылетела капа. И дальше весь бой прошел под диктовку «мелкого». А во втором раунде Макс показал свой коронный прием из тайского бокса, о котором здесь, конечно же, никто не слышал – он нанес удар рукой в прыжке прямо в голову своего соперника. Тот рухнул, как подкошенный, причем, не столько от силы удара, сколько от неожиданности. Ну и вес тела даже худенького одиннадцатилетнего пацана – это все-таки тридцать килограмм живого веса, как ни крути. Попробуйте поймать летящий на вас, скажем, мешок с картошкой? Удержите? А если этот мешок с картошкой еще и даст вам по носу?

– Ну, ты же обещал? – Василенко встревожился, выскочил на ринг и склонился над своим питомцем.

– Не переживайте – я бил не сильно, просто весом сбил с ног, там нет ничего. Это кубинцы так умеют, показали после тех соревнований, – безмятежно улыбаясь, ответил Макс.

– Да уж, ничего – а шнобель? На свидание сегодня собирался… – промычал Каркач.

– Девушки любят героев. Расскажешь ей, что хулиганов разгонял, – парировал Макс.

После этих спаррингов уже никто не претендовал на корону Максима Зверева в «Авангарде». Слух о маленьком Мухаммеде Али разнесся по всем секциям бокса Днепропетровска. В трест №17 еще пару раз приходили весьма уважаемые и титулованные боксеры, но, постояв «в парах» с «вундеркиндом», сразу безоговорочно принимали его уровень, понимая, что познакомились с чем-то совершенно необычным и даже уникальным. Один из мастеров спорта, мощный и техничный Коля Власов из Запорожья даже жаловался после очередного спарринга с Максом:

– Этот пацан мельтешит в глазах так, что я его просто теряю. Не успеваю реагировать на него, а тут – бац – мне в дыню прилетает. И неслабо так прилетает! Никогда бы не подумал, что такой сморчок так может отоварить! Эй, пацан, ты там часом подкову не прячешь в перчатке? – со смехом тронул он Макса за перчатку.

– Нет, только наковальню, – отшучивался Макс.

«Видел бы он Васю Ломаченко, так вообще бы выпал в осадок», – подумалось тогда Звереву.

Но на боксе ему быстро надоело. В полную силу спарринговать не хотелось, да и был риск самому отхватить серьезный удар, он ведь все же по-настоящему боксером не был. И поэтому не собирался испытывать судьбу с серьезными соперниками. Все-таки, 12 лет и вес тощего цыпленка… К тому же, через некоторое время боксерская братия каким-то образом прослышала про его подвиг в сберкассе. Да и результаты его спаррингов впечатляли. Поползли слухи. Некоторые просто стали побаиваться с ним становиться пару… К тому же за спиной еще пошли нехорошие разговоры – некоторые боксеры водили дружбу со шпаной. А уж там после убийства вора в законе страсти кипели нешуточные. Шел передел территории, да к тому же после такой нелепой непонятки ворам пришлось собирать «сходняк».

Впрочем, эта проблема еще только назревала и до Зверя пока не дошла. И даже днепропетровская милиция пока не связывала внезапную активность местного воровского мира с четвероклассником Максимом Зверевым. Хотя было понятно, что гибель вора в законе, да еще такая нелепая, без внимания главарей криминального мира не останется…

И когда в Днепропетровск внезапно прикатил Елисеев Аркадий Захарович по кличке «Бешенный», 1930 года рождения, уроженец города Запорожье, ранее дважды судимый по Указу от 4.06.47 года и по ст. 140' УК Украины, уголовный розыск города на Днепре напрягся в ожидании перемен… Причем, перемен не к лучшему. Потому что Бешенный всегда приезжал в Днепр, когда пахло жаренным…

Но всего этого Максим Зверев пока не знал…

Когда ему стало как-то не совсем уютно в боксерском зале, он перешел к борцам. Но не к вольникам, которые занимались в этом же зале треста №17. По совету тренера борцов, Василия Степановича, Зверь пошел сразу в секцию самбо при обществе «Динамо». Динамовская школа самбо была в городе самой сильной. Впрочем, не только в городе – в стране в целом. К тому же, поскольку общество «Динамо» на самом деле было МВДшным, как, к примеру, ЦСКА – армейским, то, соответственно, прекрасно снабжалось. Это выражалось и в наличии хороших залов в городских центрах, и в обладании хорошим инвентарем, и в оплате сборов, а также постановке на довольствие перспективных спортсменов. Ведь талоны на питание обычно получали только члены сборных команд или спортсмены не ниже мастера спорта СССР. А в «Динамо» такие талоны выдавали и перворазрядникам, и тренерам и даже массажистам. Да-да, в динамовских сборных даже областного уровня были массажисты. Не все могли себе такое позволить, например, «Трудовые резервы» или «Авангард» могли зачислить в штат массажиста только в сборную республики.

В самбо Макс Зверев тоже очень быстро сделал карьеру.

На первой же тренировке он убедил тренера позволить ему контрольные схватки, причем, с борцами, которые занимались более трех лет. И, конечно же, очень быстро всех их, что называется, «деклассировал». То есть, быстро и качественно поборол. У тренера просто челюсть отвисла. После чего он развил бурную деятельность и уже через неделю Никиту пожелали посмотреть тренера сборной города. После чего единогласно вундеркинда выставили на чемпионат города. Как раз по календарному плану все совпало.

Конечно же, на городском первенстве в возрасте Макима не было ни единого спортсмена, кто мог бы составить ему конкуренцию. Но Зверь решил, что если уж показывать себя – то во всей красе. Поэтому все свои пять схваток – столько было в его весовой категории – он провел в режиме «блиц». Побеждал он одним и тем же приемом – рычаг локтя. Вот только делал он его сразу же, как только начиналась схватка. Исполнение этого приема из стойки называется в самбо «висячка» – выглядит этот прием очень эффектно и проводится молниеносно. Зверь мог себе это позволить, ибо имел в своем прежнем теле не один год тренировок в спортзале.

Выглядело все со стороны очень странно – не успел судья давать команду к началу и свиснуть в свисток, как Макс хватал руку своего соперника и запрыгивал ногами ему на корпус, падая при этом на спину головой ему прямо под ноги. Пока тот падал, не ожидая такого рывка, Зверев махом ноги – то левой, то правой, в зависимости от того, какую руку соперника захватил, переводил свою ногу через голову соперника и помещал ему прямо на шею. И все это происходило в момент падения его соперника вперед вбок. Во время этого падения Макс, упирая ноги в корпус соперника и его голову, просто переворачивал того на спину, при этом продолжая фиксировать на своем корпусе захваченную до прыжка руку. А там уже и болевой – рычаг локтя.

Дело в том, что в такой комбинации этот прием проводили обычно только мастера спорта, ну, кандидаты в мастера. А вторые и даже первые разряды старались проводить эту «болячку» только в партере, во время непосредственной возни на ковре, когда выдавался удобный момент. Макс же проводил болевой за секунды – самая быстрая победа была достигнута за семь секунд. Да еще такая лихость с этим прыжком – в зале просто ревели от восторга, когда он одним и тем же, но очень эффектным приемом повалил всех своих соперников один за одним. Причем, последние уже знали эту его манеру и старались сразу контратаковать, не давали руки, уходили от захвата – ничего не помогло. Зверь просто менял тактику, один раз даже не прыгал, а просто сразу, захватив-таки руку, поставил ногу на бедро соперника и только потом сделал мах ногой. Вернее, даже не мах – он просто потянул соперника на себя, упав на спину, а когда тот все-таки стал падать, обвил своей ногой его шею и завершил прием.

Триумф был полный…

Понятное дело, что соревнования Максим выиграл и, после долгих споров на уровне сначала городской, а потом и областной Федерации самбо ему присвоили сразу первый разряд – явление для новичка исключительное. Но его победы говорили сами за себя. Несколько раз тренеры приглашали «гения самбо», как окрестили Макса – по аналогии с японским фильмом «Гений дзю-до» – на свои тренировки. Тогда еще не было такого понятия – «мастер-класс», просто просили Макса показать технику. Не потому, что она была необычной – ту же «висячку» все знали и применяли, но, чтобы новичок, да еще и на соревнованиях, да во всех схватках, да так быстро… Прием эффектный, но мало кто применяет его на соревнованиях – рискованно… Проще применить рычаг локтя в партере, уже после броска. А тут… Вот и просили показать, ведь само исполнение у Зверя было нетипичным для самбо. Еще бы! Ведь Макс пару раз применял технику не из самбо, а из бразильского джиу-джитсу или грэплинга – видов борьбы, которые появились уже в 21 веке.

Зверев не стал выдавать все свои секреты, но еще парочку приемов показал. Например, переход на «гильотину» из стойки, так называемую «лампочку». Оказывается, этот прием самбисты не знали.

«Еще не знали», – про себя подумал Макс.

Его этому приему научил как раз тренер по самбо.

– В дзю-до есть много удушающих приемов, например, хадака джиме¹¹, используется он и в дзю-до и самбо, но в спортивном варианте его применение запрещено. Есть удушающий отворотами кимоно – окури эри джиме¹², но принцип один и тот же – сдавливание сонной артерии. Есть и вариант удушения ногами, который в дзю-до называется санкаку-джиме¹³. Можно сделать это удушение проще, прием называется «треугольник», его применяют в джиу-джитсу. Этот прием эволюционировал из дзю-до – там он называется до-джиме¹⁴ и душат ногами из положения сзади противника. В спортивном поединке не применяется. Поэтому те техники, которые я показываю – это не спортивная техника, а боевая, – предупредил Макс.

– А где ты этому научился, пацан, – спросил один из тренеров.

– Места знать надо, – попробовал отшутится Зверь.

Но, заметив недовольные взгляды и предвидя новые вопросы, продолжил:

– Дед у меня еще с самим Харлампиевым тренировался. И Спиридонова тренировал. Чекист у меня дед был. Почетный…

В общем, «лампочка» пошла на «ура», тем более, что классический самбистский прием «переворот с упором ноги в живот» был очень схож с этим приемом. А вместо той же «гильотины» можно было применить переход на рычаг локтя – достаточно было только после захвата шеи обратным хватом «уронить» соперника, перевернуть его и сразу атаковать его руку. Точно так же были восприняты все четыре варианта «висячки» – приема, известного в самбо. Просто обычно применяли два варианта – с запрыгиванием и с сваливанием соперника вперед на себя. А вот грэплинговский вариант с простой постановкой стопы или колено на бедро или корпус соперника никто не додумался применить. Еще бы – этот вариант был придуман в начале 21-го века.

Точнее, будет придуман…