Напряжение на высоте Ильин Владимир
– Но если оно есть, устройте нам сегодня встречу с Самойловым Максимом. Это мальчишка из новостей. – Аймара посмотрел в сторону Кремля, уже пятый день недосчитывающегося одной из башен.
– Есть определенные сложности, не дающие сделать это так быстро, – замер на секунду дядя императора, растеряв всякие эмоции.
И даже на лице появилась столь же невозмутимая маска, как у Аймара.
– Вы ведь устроили нам встречу с императором… – слегка недоуменно произнес Катари.
Разница между просимым и уже свершенным казалась ему просто громадной, равно как и отсутствие немедленного согласия. Не то чтобы им оно было необходимо – нужного человека они найдут в любом случае, но так было проще.
– Мы обещали, – подтвердил Роман Глебович. – Мы сделали так, как положено хорошим хозяевам. Мы желаем видеть в вас хороших гостей. Если вам нужны ответы от Самойлова, предоставьте список вопросов.
– То есть вы не желаете обеспечить эту встречу, – уже без вопросительного оттенка, с мрачным подтверждением отношения к ним окружающих проронил Катари.
– Мы уже обеспечили все, что вы просили, – круглосуточный поиск всеми службами империи. Вы встретились с императором, как было обещано. Вам предоставили время на телеканале, которым вы даже не подумали воспользоваться…
– Разве вы считаете, что моя внучка может смотреть телевизор? Быть может, ее водят по театрам?! – с горечью прервал его Аймара. – Мы думаем, что кусочек неба за решеткой – это все, что она может сейчас видеть! И мы знаем, как сделать, чтобы она узнала, что мы рядом!!
Взвыл ветер, унося снежные хлопья. А потом вокруг разительно посветлело – глаза, уже привыкшие к вечному полумраку под плотными снежными облаками, с радостью уловили сияние утренних небес над головой.
Но вместо восклицаний радости и удивления вокруг отчего-то послышались ойканье и панические возгласы. И на мир тут же навалились сумерки – гораздо плотнее, чем были до того.
Переводчик невольно поднял голову ввысь. И судя по тишине рядом, это сделали все, включая великого князя Романа Глебовича.
То, что вымолвил Рюрикович, было полно эмоций, но не нуждалось в переводе.
А сам юноша наконец-то нашел ответ, откуда в большом, густонаселенном городе столь красивый и белый снег, крупными хлопьями. Потому что прямо сейчас, на его глазах, с высоченной снежной вершины гигантской горы, до того скрытой плотными облаками, а ныне парящей над Москвой и закрывающей солнце, ветер сорвал длинный и красивый шельф снега и скинул на столицу вниз.
– Как вы посмели! – рявкнул дядя императора.
– Расскажите нам, кому принадлежит небо?! – рявкнули и ему в ответ. – А раз всем благородным, то потрудитесь умерить тон!
– Зато земля под небом принадлежит моему роду! – зло смотрел на него Роман Глебович, буквально сотрясаясь плечами от гнева.
Потому что гора над городом никому не улучшит настроение.
– Нам кажется, что вы не знаете, кто такие Аймара, – источая практически ощутимую материально ярость, произнес Катари. – Но на ваше счастье, мы гости и друзья. Вы вправе нас прогнать. Тогда мы вернемся врагами.
Поиграв желваками и сжав кулаки, некоторое время Роман Глебович смотрел на него.
А затем устремил взгляд на переводчика.
– Я предприму все усилия, чтобы вы встретились с Самойловым, – бросил он, повернулся и размашисто зашагал к своему лимузину.
– Кажется, он угрожал, – подумав, все-таки решил добавить от себя толмач, когда Рюрикович уже не мог их слышать.
Потому что некоторые оттенки слов его временные наниматели тоже могли не понять.
В ответ же встретил удивление и пренебрежение во взгляде. Люди, тайно разместившие гору над огромным городом, не боялись детей.
– Возвращаемся в отель, – скомандовал Аймара.
– Что насчет Черниговского? – спросил переводчик, занимая свое место рядом, на заднем сиденье. – Его нет в гостинице. Возможно, будет в пятницу. Судя по газетам, планируется большой сход князей.
– А что может быть насчет него? – пожал плечами Катари.
– Я имею в виду – вы знаете достаточно, чтобы его наказать. – Переводчик равнодушно покосился на мешок на своих коленях.
Содержимое уже не вызывало прежних эмоций. А дискуссия с людьми такой величины уже не вводила в ступор.
– Самое ценное место у князей – в их кошельках, – добавил постаревший юноша. – Бедность породит агонию.
И таки покосился в окошко – гора все еще была на месте. Гигантская, в десятки километров высотой, и будто аккуратно срезанная по нижней плоскости. Невозможная до такой степени, что он уже привык к ее существованию в небесах. То, что будет, если она упадет, нет-нет, но пробирало нервной дрожью.
– Одна голова – хорошо, – мудро произнес Катари, глядя на приданного специалиста и мешок, – а две – лучше.
И пока толмач приходил в себя, пытаясь переосмыслить народную мудрость, глава клана задал еще один вопрос. Который был даже неожиданнее предыдущей сентенции:
– Расскажи о доме.
Приказ был дан, и переводчик не посмел ослушаться. Но рассказ отчего-то начал не о квартире в Минске. Как-то само собой слова сплелись в рассказ о деревенском домике родителей. О парном молоке и умных котах. О морозных рассветах и пеших походах в детстве к дальним прудам. О случайно замеченном волке и звездном небе, от которого не оторвать глаз. Там всегда было лето, безопасно и тепло – об этом хотелось говорить и говорить…
– Твои родители все еще живут там? – выслушав все за время долгих московских пробок, спросил Аймара, когда машина остановилась у отеля и рассказ прервался сам по себе.
– Да, – ответил переводчик, слегка улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям.
– Тебе и твоим родителям понравится у нас в горах, – кивнул глава клана.
Глава 10
Колокольный звон глухо донесся из-за толстых стен. «Десять утра», – сосчитала принцесса Елизавета, зябко ежась от холода в парадном платье, которое ей так и не удалось сменить этой ночью. Пуховой платок поверх плеч, оставленный сердобольной бабкой-ключницей, мало помогал от холодной сырости помещения, о котором словно вспомнили в последний момент – определяя, где в огромном дворцовом комплексе Кремля отыскать укромный уголок для консультаций.
Вознесенное на десятки метров вверх, помещение было крошечным – два с половиной на два метра. Некогда служившее альковом для умываний или стирки одежды, ныне оно было приведено в обезличенное состояние заштукатуренных стен, стеклопакета под потолком и пары скамеек, поставленных вдоль стены. Но наличие близкой воды чувствовалось все равно – даже стены были слегка влажными, а уж холод – сначала позднего вечера, затем ночи и рассвета – ощущался десятикратно; с рассветом в заиндевевшем окне не было видно неба, а в углах комнаты появилась изморозь.
Зато не хотелось спать. Ее ночное пребывание в холоде не было наказанием – просто возникла необходимость сообщить огромный массив информации, без лишних ушей и чужого внимания, в крайне сжатые сроки. То, чему следует уделить недели, если не месяцы, выдавалось сжато и без приличествующей ее титулу деликатности. С этой информацией требовалось работать уже сегодня, чтобы быть женой человека, которого она до того даже не знала.
Консультанты, оперативники, финансисты, психологи и иные люди, знакомые смутно или не виденные ею ранее никогда, старались не занимать много времени, выдавая пласт данных и рекомендации, что с этими данными следует делать. Странные рекомендации, которые никак не укладывались в картину, ею представленную. Но задавать вопросы и спорить было слишком холодно – воздух царапал горло, а консультанты все равно старались увильнуть от ответа. Час шел за часом, ломило в висках, недоумение накапливалось, а люди все приходили и приходили, отнимая у ночи и терпения от десятка минут до полновесного часа. Сорок минут назад ушел последний посетитель. А еще через пять минут после того в помещение вошел ее царственный дед.
Был император ныне в одеждах темного покроя, с блекло-синим воротом и кантом на рукавах. Правда, под ним виднелись детали куда более богатого алого одеяния, шитого золотом.
– Все ли тебе ясно, мое солнышко? – поприветствовал ее дед мягким тоном и ласковой улыбкой.
Затем на секунду нахмурился, уловив холод и сырость, и одним движением руки нагнал в покои теплую волну из коридора. Без извинений и покаянного взгляда.
– Нет, дедушка. – В идеальной осанке принцессы чувствовались напряженность и желание задать те десятки вопросов, что накопились за все это время.
– Я верил – ты понимала, что делаешь, когда вызвалась стать его женой. – Император отразил недовольство во взгляде и сцепил руки за спиной.
– Быть женой, а не палачом! – прозвенел в высоком помещении негодующий девичий голос.
– Ты перегибаешь… – слегка поморщился мужчина от звонкого эха.
– Вы желали влияния, дедушка. Я готова его обеспечить! Но то, что рекомендовали ваши люди… – задрожал от протеста ее тон.
– Не мои люди. Это я приказываю тебе, – мрачно упали слова, подавляя всякое желание спорить. – Твоя задача как его жены – убрать от него всех друзей. Рассорить с родней и изолировать от их влияния. Быть ему единственной опорой и поддержкой.
– Чтобы потом предать?! Как мы будем выглядеть?! – все же вырвалось у принцессы.
Некая романтика жила в ее душе – в той степени, когда вместе со свадьбой не решается дата похорон супруга.
Дед вздохнул и неуклюже уселся на неудобную скамью.
– Ты знаешь этого юношу? Виделась с ним? Говорила или писала ему письма? – задавал вопросы император, прекрасно зная ответы. – Чужой нам всем человек, одуревший настолько, что полагает себя спасителем мира и ставит нам условия. Что притихла? Любишь его неимоверно? Когда, интересно, успела?
– Я полагала долгом супруги…
– Долг у тебя – перед семьей и родом, – оборвал ее дед. – Я говорю словами этого долга, поэтому слушай. Проблему с Механизмом Борецких мы решим сами. Мальчишка нам не нужен.
Принцесса вопросительно приподняла бровь.
– Все именно так, – кивнул император. – Герой, подвиг за которого совершил кто-то другой, – жалок и нелеп. Он сломается и будет рыдать тебе в полу платья. Зачем тебе такое ничтожество живым?
– А если он совершит подвиг? – поджала губы девушка.
– Значит, рядом будет жена из нашего рода, которая и обеспечила результат, – отмахнулся император. – Мы не играем в игры, где можем потерпеть поражение. Победа будет в любом случае, но внимание следует уделить тем вещам, что более вероятны. Пока же игра идет, он должен любить и надеяться только на тебя. Доверять только тебе. Достигать успеха только там, где есть твоя поддержка. А еще лучше – не достигать ничего и винить в этом своих прежних друзей. Тебе доступно объяснили, как этого добиться? Позже консультации продолжатся.
– Для всех было бы лучше, если бы угрозу миру просто устранили.
– Я не хочу, чтобы вместе с нами победили Юсуповы. Это слишком укрепит их позиции. Поражение заставит умолкнуть и получить урон чести за человека, которого они признали родным.
Ведь каждый садовник знает – слишком высоко выросшие растения стоит вовремя подрезать, чтобы не закрывали свет остальным…
– Урон чести получит и невеста.
– Ты бросишь его раньше, – раздраженно произнес император. – Обойдешься без титула вдовы. Найдешь любовь по сердцу. Ну же, Лиза, что за грусть в твоих глазах?
– Я полагала, что все будет иначе… – подавленно произнесла она, отведя взгляд.
– Ты можешь отказаться.
Довольно щедрое предложение – просто забыть сказанное и переиграть договоренности.
– Мое поручение выполнит другая внучка, – одернув одежды, стал подниматься с места император. – Вас у меня много, любимых и способных. По счастью, есть кому доверить важное поручение.
А в комнате будто бы снова похолодело.
– Я согласна, – тихо произнесла принцесса.
– Не сомневался в тебе, – выпрямился ее дед и с одобрением посмотрел на подрастающее поколение.
– Но если у него все-таки получится? У него ведь и сестра – пророк…
– Нас она не увидит. А в том месте, где запрятан Механизм, в будущем нет никого, кроме нас, – уверенно произнесли ей.
– Но все-таки… – словно уцепилась она за свою версию.
– Передашь информацию нам, – как само собой разумеющееся произнес император. – Поняла?
– Сделаю, дедушка, – чуть ссутулилась она.
Но потом вновь приосанилась, отражая холодное спокойствие и решимость.
Семья всегда важнее.
– Пока же держи в памяти, как выставить за порог его жену.
– Не мешало бы до того стать хотя бы второй, – едко произнесла принцесса.
– Не велика проблема. – Выпростав ладони из глубоких рукавов, мужчина запустил их за отворот выглядывающего из-под темной накидки алого кафтана и выудил невзрачный сотовой аппарат.
Из того их числа, что единственные работали на территории дворца.
– Соединить со старшим князем Юсуповым, – распорядился он и отключил вызов.
После чего вновь присел на скамейку, рассматривая скромные убранства помещения старого дворцового крыла. Давно бы перестроить все, но тайные ходы вскроются при первой же переделке, а там накручено предками столь сильно…
– Дедушка… – тревожно произнесла Елизавета, подняв голову ввысь к оттаявшим от тепла окнам. – Мне не мерещится ли?
Император посмотрел туда же и поморщился, узрев то же самое.
– Ты про огромную гору в небесах?
– Это отражение от облаков, верно? Мираж? – заинтересовалась внучка, разглядывая то, чего никогда не могло быть.
– На это есть два ответа, и оба правильные… – задумчиво ответили ей. – Первый ответ в том, что это на самом деле гора. Срезали неведомо где – еще никто не докладывал, откуда ее принесло. Скрыли облачным покровом и непонятной магией и притащили в столицу под прикрытием снегопада. Аймара в бешенстве, что никак не найдется их родственница.
– Они с ума сошли?! – отреагировала девчонка. – Это же война!
– Если гора упадет, – согласился с ней император. – Но она все еще парит в небесах. Есть вариант договориться и стребовать деньгами, а не кровью.
– Так… а какой второй ответ? – с интересом заерзала на месте Елизавета.
Нечасто ей доставалось внимание могущественного деда.
– Второй ответ в том, что с политической точки зрения горы пока еще нет, – задумчиво проронил Рюрикович. – Вот когда ко мне придут князья и расскажут про нее, тогда она появится.
– А в чем разница? – заинтересовалась принцесса.
– В том, что политик не видит проблемы, пока у него не попросят ее решить. Тогда он сделает одолжение просителям.
Тихонько зазвонил телефон, и служба канцелярии уведомила о готовности связать абонентов.
– Я говорю, – басовито произнес император в трубку. – Юношу знаешь такого, Максимом зовут? Ты ему еще наставником был… Добро, – усмехнулся положительному ответу Рюрикович. – Не кажется тебе, что без достойной жены не станет предела его юношеской удали?.. Не споришь – и правильно. Как вспомню нас в его годы, так решительно заявлю – с толковой супругой и понимание придет, вместе с ответственностью… А раз не возражаешь, то отчего бы не соединить священным союзом твоего Максима и мою Лизку?.. Что значит «обсудить»?! Или твоему роду моя внучка уже не пара?! А ты не навязывай, ты советом молодому помоги. Я сам все устрою, раз ты такой робкий… У самого же возражений нет?.. Значит, свадьбе быть!.. А нам с тобой – за здоровье молодых, как на сватанье твоего старшего… Да кто ж тебе доктор, раз пьешь неумеренно?.. В пятницу увижу тебя на сходе?.. Добро… Оговорено, – констатировал Рюрикович притихшей внучке. – Что-то он не сильно радовался… – ворчливо произнес вслед. – Сокровище семьи принять – чуть ли не уговаривать пришлось…
– Или беду принять.
– Ты с этим завершай, – строго одернул ее император. – Нечего Юсуповым предложить нам, чтобы я ему тебя отдал! Потому твоя свобода тебе остается – думай об этом и счастлива будь! Иным не так везет. Года не пройдет – станешь жить в свое счастье. В своем городе на своей земле, – весомо озвучил дед награду.
– Если гора не упадет на голову.
– Если… Тьфу! – в сердцах высказался император. – Заладила! Да они еще передерутся, кто мне деньги принесет, чтобы я этих гостей угомонил! Юсуповы первые прибегут, когда это завтра увидят. Потом мне заплатят Аймара. Все будут платить, чтобы завтрашний день не отличался от предыдущего. Потому что никто, кроме нас, эти проблемы не решит. И ты сделаешь так, чтобы это правило продолжало действовать.
Глава 11
Пробуждение вошло в комнату в облике симпатичной девушки в белом халатике, объемной тенью скользнувшей вдоль светлых штор, скрывающих новый день.
– Отличное утро, чтобы спасти мир! – бодро произнесла Ника, широко распахивая занавески.
Из окна был виден внутренний двор больницы с мощеными тропинками меж синих елей. Там же стояли скамейки с сухими по осеннему времени небольшими фонтанами.
Вечер вторника закономерно завершился вчера, оставив в памяти маетное чувство от невысказанного и неуслышанного – невеста, после известия о близком конце света, не пожелала продолжать прогулку и вести беседы. Все скомкалось до спешной поездки обратно в больницу Шуйских, разумно просчитанную безопасным местом. А попытка навестить палату Ники с оставшейся бутылкой вина и завершить беседу обернулась неловким перетаптыванием возле двери после настойчивой просьбы уйти. Оттого все слова, что наш личный конец света грозил состояться куда как раньше, а до нынешнего – почти год, так и остались при мне.
В итоге марочное вино немыслимой редкости досталось случайно проходившему по коридорам дежурному врачу. Тот аж растрогался и пообещал тщательнейшим образом изучить мой диагноз. Но я-то абсолютно здоров…
– Потом мир спасу, – потянулся я на кровати, касаясь кожей прохлады белых простыней, и закинул руки за голову, уставившись в потолок.
– Максим! – присела рядом Ника и заглянула мне в глаза. – Нам нужно серьезно поговорить.
Моя рука тут же переместилась поближе к ее коленкам. Маскируя маневр, пододвинулся чуть вверх, подбив подушку под спину.
Взгляд был целеустремлен, равно как и движение пальцев к гладкой коже.
– Я крайне заинтересован.
– Власти не станут выполнять твои требования, – укусив зубами нижнюю губку, напряженно произнесла Ника. – Просто…
– Я знаю, – прервал я невесту, легко соглашаясь.
Ощущая заодно приятный изгиб ее тела и продвигаясь рукой дальше и ниже.
– Но если понимаешь, то мир надо спасать для простых людей! Они поддержат тебя, если ты сделаешь им такой подарок! – с жаром произнесла Ника, подаваясь ко мне ближе.
– Это политика, – пожал я плечами, тоже подвигаясь ближе.
И с торжеством ощущая, как ладонь легла чуть выше коленки. Но жест был скорее дружеским и поддерживающим, оттого не возымел реакции.
– Одиночку никто не станет слушать. Поэтому надо стать политической силой, с которой придется считаться.
– Но у нас нет времени!
– Отнюдь. Презентация нашей программы состоялась вчера ночью, – отметил я. – А до того мы громко заявили о своем создании в субботу.
Пальцы аккуратно двинулись по ножке.
– Максим, я серьезно! – Ника хлопнула меня по ладони.
– У нас самые благородные мотивы! – с жаром заверил я, не убрав руку. – Мы за любовь и мир!
– Руку! – клацнула Ника.
Я отступил, но только для того, чтобы присесть рядом и полуобнять невесту, собравшуюся возмущенно встать.
– Я хотел сказать, что людям нужен позитивный пример решения задач, которые им не под силу. Прозрачные устремления и способность добиваться результата.
– Для этого стоило отдать меня похитителям? – погрустнела девушка.
– Нет, – ответил без заминки. – Никого не следует отдавать. Но теперь все знают, что даже в самый мрачный миг есть решение. У него есть имя и к нему можно обратиться.
– К тебе? – хмыкнула Ника.
– Почему только ко мне? Политической силе нужны соратники и сторонники… – перешел я на мягкий шепот, направив ладонь по спинке девушки. – Прекрасная леди, не желаете соединиться со мной в одном политическом блоке?
– Так, хватит! – резко отодвинулась от меня невеста и встала на ноги, возмущенно развернувшись ко мне. – Ты только об одном и думаешь!
– О тебе, – не ощутил я в себе покаяния.
– В такой серьезный момент! Когда мир на краю гибели! – всплеснула она руками.
– Мир постоянно на краю… – проворчал я, откинувшись на постель. – И что теперь, не любить тебя?
– Нет, но… – смутилась Ника, – надо ведь думать и о других!
– Я – только с женой!
– Я не в этом смысле!.. Надо спасти планету! Чтобы как в сказке, которую ты мне обещал!
– Вот, кстати, насчет сказок! – пришел мой черед возмущаться. – Похищенная принцесса была? Была! Я ее из логова дракона спас? Спас! Дракона прогнал? Прогнал! И что там в сказке должно быть дальше? – вопросил я с укором.
– И жили они долго и счастливо! – язвительно ответили мне, намекая на мрачные перспективы, этому препятствующие.
– Да, но до этого же – секс!
Ника отчего-то только головой покачала и лицо ладонью прикрыла.
– Ага, вот вы где! – бесцеремонным вихрем влетела в палату Аймара Инка и отчего-то оглядела нас с довольством охотника.
Была она одета в белое платье до пола с золотым шитьем, явно приобретенное вчерашним вечером в присутствии добродушного и наверняка слегка обедневшего Артема – все золотые украшения в виде сережек, колье и браслетов были новыми. Одних узких браслетов было с десяток – по пять на каждой руке, что мелодично звучали при каждом нетерпеливом движении запястья.
– Вот ее надо было в аппарате МРТ забыть, – меланхолично отметил я, – в Екатеринбурге причем.
– Фи! – с непонятным равнодушием отнеслась транжира к подначке. – Пойдем! – чуть ли не приплясывала Аймара на месте, глядя то на нас, то на коридор. – Пойдем-пойдем, чего покажу! Ну пойдем!
– Может, пойдем? – вопросительно посмотрела на меня Ника.
– Нет; сейчас ее разорвет от нетерпения – это интереснее, – с любопытством глядел я на Инку.
– Да я!.. Да вы!.. – выдохнула та зло. – Ну и помрете страшной смертью, даже не зная от чего! – Она направилась к выходу, зло чеканя шаг.
– Предлагаю вернуться к нашему разговору, – чопорно обратился я к невесте, игнорируя гостью.
– Э… мм, я лучше действительно пойду посмотрю. – И Ника выбежала вслед за заморской принцессой.
– Да что за день… – грустно вздохнул я, взбивая подушку.
Затем все-таки оделся и принялся застилать постель.
– Максим! – влетела в палату Ника и ухватила за руку. – Пойдем, срочно пойдем! Тебе надо это увидеть.
Была она чем-то всерьез обеспокоена, оттого дежурная шутка про Артема, сладкое и тех, кто пытался его этого сладкого лишить, замерла на устах. Хотя…
Да еще из коридора вновь заглянула Инка, многозначительно и довольно улыбаясь.
– Пойдем посмотрим. – Я дозаправил кровать и направился вслед за девушками.
Идти пришлось не так и далеко – буквально в коридор, а затем в техническое помещение у внешней стены больницы, выходящее окнами-бойницами на центр города. В первую очередь, разумеется, оглядел помещение и нашел его ничем не примечательным – кроме разве что Артема, выглядывающего на улицу. Но тут Артем сдвинулся от оконного проема в сторону и указал на небо.
Где-то над северо-западом Москвы, в центре иссиня-темного неба отливала серебром снежной шапки на солнце высоченная гора с острым пиком, отбрасывая длинную утреннюю тень на добрую треть города. Мой взгляд, проследовавший от вершины вниз, на долгий десяток секунд остановился на широкой линии под горой – закрытой туманной дымкой, но почти столь же синей, как и остальные небеса…
– Очень интересно, – выдал я искренне.
– Ты понимаешь, что это значит? – с демонстративной гордостью прочеканила за моей спиной Аймара.
– Квартиры подорожают, – уверенно кивнул я. – Вид на горы, однако.
– Мои родители приехали за мной, – чуть мрачнее озвучила свою версию Инка. – Покайся, ибо их гнев упадет на твою голову!
– Ну, так-то она далеко… – скептически оценил я расстояние, с учетом того, что был виден весь немалый профиль горы.
– Ха, да на тебя хватит и многотонных осколков, что разлетятся во все стороны! – плохо скрыла она возмущение.
– Тю… – хмыкнула Ника рядом со мной, собравшись и более не отражая паники. – На меня как-то двадцать тонн падало.
А Артем отчего-то задумчиво глянул на меня.
– И что?.. – осторожно уточнила Инка.
– И ничего, – пожала плечами невеста. – Отряхнулась, домой пошла.
– Ты, наверное, была в каске, – проскрипела Аймара зубами.
Но была тут же мягонько обнята Артемом, уловившим начало перепалки, оттого приобнявшим ее за плечи и направившимся вместе с ней на выход.
– Ну какая еще каска? – мягко пожурил ее он. – Зачем? Это же жена Максима!
– А, точно!.. – словно вспомнив самоочевидный факт, взбодрилась Инка. – Ну, на этих болезных гору уронить – истинное милосердие!
– Уж лучше оставить жить и мучиться, – не согласился с ней Шуйский. – В этом будет настоящая мудрость и хитроумие Аймара.
– Мне кажется, они хотели нас обидеть, – выразила свое мнение Ника, глядя вслед ушедшим.
– Нет, это просто крайне бескультурные люди. Представляешь, берут билеты в Большой театр, чтобы три часа смотреть в потолок.
Шаги в коридоре участились, чтобы побыстрее затихнуть.
– Тебе не страшно? – Слегка поежившись и отпустив эмоции, Ника вновь покосилась на окно.
– Это должно быть страшнее конца света? – задал я риторический вопрос и пожал плечами. – Тем более она еще не упала.
– Пока не упала, – эхом произнесла Ника, сжав мое плечо. – Может, отдать им Инку?
– Да как? Ей тут сейчас медом намазано, она сама не уйдет, – вздохнул я, разглядывая небывалый горизонт. – Этим двоим сейчас надо придумывать, что делать, чтобы не выставить родичей Инки дураками. Аймара угрожают целой стране из-за глупости двух влюбленных…
– Из-за того, что ты ее похитил, – поправила меня невеста.
– Это было давно и неправда, – отмахнулся я. – Но сегодня все именно так, как я говорю.
– Инка все еще хочет твоей крови.
– Тогда есть вариант уронить гору первым, – почесал я затылок.
– На столицу?! – до боли сжала Ника мое плечо.
– Все равно ведь все подумают на Аймара.
– На миллионы людей?!
– Какие Аймара подлые и кровожадные… – поцокал я языком. – Смерть им и разорение. Война объединенными силами всей страны. Не до Самойловых всем будет точно. А там и Шуйские сойдут за посредников.
– Ты ведь никогда так не сделаешь, верно?.. – задрожал голос Ники.
– Наша политическая программа направлена на спасение мира, – веско отметил я.
Рядом выдохнула невеста.
– Но городом можно пожертвовать.
На ногу больно наступили каблуком.
– Ладно. Готов спасти этот город от себя, – покосился я на нее. – За поцелуй.