Опомнись, Филомена! Коростышевская Татьяна
– Филомена попала в историю, – сказала Маура.
Карла, сидящая на подоконнике, ничего не ответила. Панеттоне была права. Нарушительниц, как они и предполагали, заперли в спальне, посулив наутро жестокие кары. Все могло быть еще хуже, но несчастье, случившееся с директрисой, несколько отвлекло срочно вызванных в школу учителей. Сестра Аннунциата упала с лестницы, и ее увезли в городской госпиталь, вправлять вывихнутое плечо.
– Уверяю тебя, – говорила подруге синьорина да Риальто, – монашка сама натерла жиром эту треклятую ступеньку. Я ее за этим застала! Натерла, потом заметила меня и отвлеклась, забыла. Поскользнуться мог кто угодно!
– Капитанша обвинит нас.
– На нас теперь все навесят.
– Но зато никто даже не поинтересовался, где синьорина Саламандер-Арденте.
И здесь Маура произнесла ту самую, оставшуюся без ответа, фразу.
Девушки помолчали.
– Надо что-то делать. – Блондинка села на постели. – Вдруг на Филомену напала Паола?
– Голубка вернулась раньше нас, – возразила Таккола. – Ты же видела, как она хлопотала вокруг директрисы.
– А твой кузен?
– Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, – вздохнула Карла. – Чезаре для девиц безопасен. То есть я имею в виду, в том, что не касается девичьей чести. Но тут Филомена, я уверена, ему не уступит, прикрывшись любовью к Эдуардо, как щитом. Боюсь, Маура, что в рыжую головку нашей Львицы могла запорхнуть мысль посетить палаццо Мадичи. Эх, не нужно было отпускать ее одну.
Синьорина Маламоко решительно встала.
– Нужно проверить.
– Не позволю! – Синьорина да Риальто вскочила с постели и широко развела руки. – Мы уже один раз разделились. И что? Филомена пропала. Еще и твоей потери, Карла, я не переживу. Пойдем вместе.
– Панеттоне, булочка моя, я пролезу в те щели, в которых ты застрянешь.
– Значит, выбирай щели побольше.
– Если мы попадемся…
– Ах, Карла, нам нечего терять. Мы и так будем виноваты во всем, хоть в потопе, хоть в пожаре.
– Два месяца до выпуска.
– Меня возьмут замуж и без диплома, а ты…
– Останусь старой девой и буду нянчиться с твоими пухлыми детишками?
– Эх, жалко, что у меня только один брат и его я уже пообещала Филомене. Хотя… Тебе нравится Эдуардо?
– Ни в малейшей степени, – заверила Карла и выдвинула из-под своей кровати сундук. – Нам понадобятся маски.
– А как мы выйдем?
– Как те, кому нечего терять, – хихикнула синьорина Маламоко и протянула подруге белую маску Дамы.
Маура с удивлением наблюдала, как из сундука появляется связка отмычек, черный, за ним белый плащи, треугольная шляпа с плюмажем, трость.
– Ты переоденешься мужчиной?
– Можно и так сказать. – Синьорина Маламоко набросила поверх своего обычного черного, с высоким, до подбородка, воротником платья мужской плащ, надела на голову шляпу, а на лицо – напоминавшую кошачью морду Ньягу[1]. – Я готова, булочка, поторопись.
Отмычка в замке провернулась без звука. Обе отмычки, в обоих замках. Девушки вышли через парадный ход.
– У тебя припрятана гондола?
– Маура, ну как, по-твоему, возможно «припрятать» гондолу? – фыркнула Карла, запирая за ними двери.
Она отрывисто свистнула, всматриваясь в темноту канала, и вскоре послышался плеск весла.
– Нас заметят, абсолютно точно заметят. – Белоснежные перья над маской трепал ветерок. – И накажут.
Карла наклонилась к подруге:
– И куда подевалась наша отважная малышка? Если решила идти, иди до конца, – голос ее из-под кошачьей личины звучал хрипло и глухо. А потом синьорина Маламоко продолжила обычным своим тоном: – Некому за нами следить. Директриса в госпитале, прочие учителя остались с ней, капитанша синьора Ванессо храпит в своей спальне, сюда даже слышно. До рассвета, когда у площади Льва начнут собираться зеваки, мы успеем вернуться.
Синьорина да Риальто помолчала.
– Пообещай, что, если Филомена откажется от Эдуардо, ты попробуешь проникнуться к нему чувством.
Девушки уже садились в гондолу, и синьорине Маламоко, качающейся от хохота, грозило падение в воды канала.
У причала палаццо Мадичи гондольер заартачился. Место он считал поганым и ожидать, пока его странные пассажирки закончат свои делишки, не желал. Маура сняла с пояса бархатный кошель.
– Синьор Вольто[2], – она обратилась к мужчине «гражданин» еще и потому, что маска работника весла изображала именно этого персонажа, – продайте нам вашу лодку.
– Это невозможно, синьорины. – Растянув завязки, синьор Вольто поднес кошель к фонарю, закрепленному у носового гребня. – Гондола меня кормит и стоит столько… что…
Он замолчал, пересчитывая полновесные золотые дукаты.
– Хорошо быть богатенькой наследницей, – с сарказмом пробормотала Карла и громко велела: – Да не забудь передать этой даме бумаги на свою развалину.
Менее чем через четверть часа у синьорины да Риальто на поясе возник кожаный мешочек с документами владения, а бывший владелец гондолы покинул ее у первого попавшегося дома, сразу скрывшись в переплетении улочек.
Взяться за весло пришлось Карле.
– Лишние траты. Мы могли бы вернуться в школу обычным путем.
– А если Филомена не обнаружится в палаццо Мадичи? Мы поищем ее в городе.
– Тебе просто хочется припрятать гондолу.
– Нет, я желаю внести посильный вклад в авантюру.
Синьорина Маламоко без усилий пришвартовала судно у нужного причала, выпрыгнула на парапет и втащила за собой Мауру.
– Стой здесь, у фонтана, я пробегусь до ограды. – Карла вручила подруге трость и удалилась.
– Почему ты сказала, что, если Филомена вошла внутрь, это ужасно? – спросила девушка у Такколы, когда та, вернувшись, покачала головой.
– Потому что она могла повстречать там хозяина.
– Палаццо Мадичи кто-то купил?
– Старого хозяина. – Синьорина Маламоко отвернулась и продолжила глухо: – В Аквадорате издавна обитает клан вампиров.
Маура неуверенно хихикнула:
– Глупости!
– Нет.
– Тогда почему ты раньше нам об этом не рассказывала? Мы пользовались этим парком десятки раз.
– И как бы, по-твоему, на эту древнюю новость среагировала наша Филомена?
– Ну она бы рассудительно решила, что ни одна из нас в страшное палаццо ни ногой.
– Именно. И сразу же туда бы полезла. А мы отправились бы за ней, потому что…
– …мы всегда так делаем.
Девушки помолчали.
– Итак, – начала Маура, – следов драки ты не заметила.
– Предполагаю, что наша Львица захотела проследить за Чезаре.
– И они оба попались?
– Нет.
Ответ прозвучал столь резко, что уточнять его синьорина да Риальто не решилась, к тому же голос принадлежал отнюдь не Карле. На площадке у фонтана рядом с девушками стоял высокий синьор в маске чумного доктора.
Синьорина Маламоко плавно задвинула подругу себе за спину, одновременно выхватив из ее ослабевших рук трость.
– Что привело прелестных синьорин в мою скромную обитель в столь поздний час? Темная синьорина может опустить свое грозное оружие, престарелый князь Мадичи не представляет никакой опасности.
И «престарелый князь» снял маску.
– Не смотри ему в глаза, – велела Карла.
Но до того, как Маура зажмурилась, она успела заметить, что князь Мадичи нечеловечески бледен и… нечеловечески красив.
– Простите наше вторжение, ваше сиятельство, – голос Такколы обрел какие-то недевичьи нотки, – мы – ученицы «Нобиле-колледже-рагацце», и только тревога за нашу подругу толкнула нас к этому неуважительному и неприличному поступку.
– Подругу? – протянул князь и резко велел: – Маски долой.
Девушки подчинились. Видимо, зрелище хорошеньких личик синьорин смягчило древнее сердце вампира.
– Что ж, забота о ближних является одной из главных добродетелей, – сообщил он после паузы. – И мне она не чужда. Князь Лукрецио Мадичи к услугам вашим.
Маура подглядела сквозь прищуренные веки. Вампир поклонился.
– Карла Маламоко, – присела в реверансе Таккола. – А это – синьорина Маура да Риальто.
– Да Риальто? Торговый флот командора да Риальто? А вы, прелестная Карла, умеете выбирать подруг. Как же зовут третью? Ту самую, пропажа которой вас столь встревожила?
– Филомена Саламандер-Арденте, ваше сиятельство.
Видимо, это имя в памяти князя ничего не всколыхнуло. Он повел рукой в гостеприимном жесте:
– Что ж, драгоценные синьорины, приглашаю вас лично осмотреть мои владения.
Маура посмотрела на пальцы подруги, с такой силой сжимающие навершие трости, что костяшки побелели. Старая нянька да Риальто, матушка Попета, знала уйму историй о вампирах. Страшных, отвратительных и даже романтичных. От нее Маура услышала, что вампиры боятся солнечного света и чеснока, что обожают невинных дев и человеческие страдания и что не могут пересечь проточной воды. То есть если сейчас они с Карлой запрыгнут в гондолу и отчалят, у них появится шанс. Ах, еще ни один вампир не может устоять, если у него на пути рассыпано что-то мелкое, горсть чечевицы или камешков. Он обязательно попытается это собрать и пересчитать. У Мауры под плащом на груди висит четыре нити морского жемчуга, это тысячи бусин. Если разорвать украшение, жемчуг задержит князя, и девушки успеют оттолкнуться веслом от гранитного парапета.
Пока синьорина да Риальто лихорадочно строила планы, его сиятельство с Такколой смотрели друг на друга.
– Передайте при случае поздравления своему батюшке, – наконец проговорил князь. – Вижу, что за прошедшие столетия Маламоко достигли в подготовке своих… рагацце немалых высот.
Карла выдохнула и тяжело оперлась на трость.
Вампир продолжал:
– Обещаю не покушаться на вашу белокурую подругу, ни словом, ни делом, ни… – он неопределенно пошевелил пальцами, – любым другим образом.
Карла молчала.
Князь приподнял безупречные брови:
– Клянусь честью дома Мадичи. Этого вам довольно?
И, не ожидая ответа, он повернулся и зашагал к палаццо.
– Пошли. – Таккола взяла Мауру под руку.
– Почему он не поклялся не вредить тебе? Почему перед «рагацце» он сделал такую многозначительную паузу? Что из тебя готовят? Он хотел сказать «шпионок», а потом передумал? Карла, может, лучше убежим? Пока князь не смотрит.
Бледная Карла ущипнула подругу за тугую щечку:
– Нас пригласил в гости сам экселленсе, милая, такой честью не пренебрегают.
Экскурсия длилась не менее полутора часов. Крайне запущенное палаццо поражало роскошью и изяществом линий. Хозяйственная синьорина да Риальто прикидывала, во сколько обойдется ремонт ажурной галереи второго этажа, восстановление оконных витражей, настил нового паркета там, где пол был деревянным. Драгоценная мозаика большой залы привела ее в восторг, о котором она немедленно сообщила его сиятельству в самых высокопарных выражениях. На что князь ответил, что домом давно не пользуется, что тот обветшал и что потребность в женской ручке хозяйки…
Тут Карла, следующая в полушаге позади, многозначительно кашлянула, и князь Мадичи сменил тему. Он поведал спутницам о скитаниях вдали от родины, о том, что прибыл в Аквадорату буквально на днях с сестрой и десятком доверенных слуг, остановился в… Тут он опять сменил тему, грустно вздыхая о возможности участия в маскарадах, которой был столь долго лишен.
Маура выразила сочувствие и пригласила обаятельного хозяина посетить школьный выпускной бал, а на быстрый вопрос, может ли сиятельный Лукрецио посетить «Нобиле-колледже-рагаце», например, завтра, ответила отказом.
– Правила строги, ваше сиятельство, мы не можем принимать гостей, когда нам вздумается.
Они прошлись гулкими подвалами, и любопытная Таккола сунула нос в каждую щель. Палаццо было безлюдным, но то там, то здесь в глаза бросались следы недавнего человеческого присутствия. Например, в мастерской, которую Маура про себя определила как столярную, дремали в очаге саламандры.
– Драгоценные синьорины не откажут мне в просьбе? – улыбнулся Мадичи, изображая смущение.
Зубы у него были чуть более длинными и острыми, чем девушкам бы хотелось.
– Конечно, ваше сиятельство, – осторожно сказала Карла.
– К услугам вашим, – поддержала Маура.
– Эти создания. – Точеный подбородок князя указал на саламандр. – Мне не хотелось бы, чтоб они разбрелись по дому, пока слуги наслаждаются праздником в городе. Где-то здесь должны быть специальные футляры…
– Вот же они. – Синьорина да Риальто присела за верстаком и вытащила пузатую бутыль с широким горлышком. – Двенадцать саламандр, ваше сиятельство? Их собрали во всех каминах палаццо? Зачем?
– Ума не приложу, – пожал плечами князь.
Маура надела перчатки и одну за другой поместила огненных ящериц в сосуды из закаленного стекла.
– Готово, ваше сиятельство.
– Они не смогут выбраться? – Мадичи изобразил тоном опасения.
– Нет, – улыбнулась девушка, – обычно саламандры без пищи впадают в спячку.
– Как любопытно.
Его сиятельство наклонился над бутылью и кончиком пальца осторожно провел по горлышку. Руки князя были в перчатках.
– Любопытно… – Он понюхал палец, затем вытер его носовым платком. – Что это за субстанция?
– Деготь? – предположила Карла, одергивая подругу, которая явно собиралась пуститься в многословные объяснения. – Он обычно получается от древесной смолы и жара.
Синьорина Маламоко поклонилась:
– Благодарим, ваше сиятельство, за познавательную и подробную экскурсию. Кажется, Филомена здесь не появлялась, и, с вашего позволения, мы с синьориной да Риальто продолжим поиски в другом месте.
– Не смею вас задерживать.
Князь Мадичи проводил гостий к причалу и даже помахал им вослед носовым платком.
– Куда мы плывем? – шепотом спросила Маура, когда их гондола отдалилась на показавшееся достаточным расстояние. – На Гранде-канале?
– Да. – Девушки опять надели маски, и голос Карлы звучал приглушенно. – Там сейчас столпотворение, но нам нужно как можно быстрее оказаться на площади Льва. Сами мы не справимся.
Синьорина да Риальто потребовала объяснений.
– Филомена там, – ответила Таккола, – в этом треклятом палаццо. Я видела ее следы в бальной зале, я нашла ее серебряную шпильку в подвале, пока ты возилась с саламандрами.
Свободной рукой Карла протянула украшение:
– Она валялась у камина.
Маура кивнула:
– Да, эту вещицу я узнаю. Получается, что князь…
– Упустил улику, как и последние лет пятьдесят своей бесконечной жизни.
– Он путешествовал.
– Разве что если он, как крот, умеет рыть под землей. – Гондолу влекло течение, и Карла изменила положение весла в фарколе. – Он был в спячке, милая, наш сиятельный Мадичи, поэтому не знает даже о том, что люди давно используют в хозяйстве смертельно опасных для вампиров саламандр.
– Ты поэтому наврала ему про деготь? Эта субстанция абсолютно точно была потом саламандр, столь обожаемым аквадоратскими алхимиками.
– Он солгал про Филомену, я – про саламандр, – хмыкнула синьорина Маламоко, – мы в расчете.
– Погоди. – Маура спрятала шпильку. – У кого мы будем просить помощи?
Синьорина Маламоко вздохнула:
– У тишайшего Муэрто, и Совету десяти это ох как не понравится.
Синьорина да Риальто немножко подумала, а после с апломбом изрекла:
– А мы-то с Филоменой, дурочки наивные, считали, что Таккола бегает на свидания.
– Встречи и разговоры – основа работы.
– И работаешь ты на Совет десяти. Это не вопрос, а утверждение!
– Ну? Что именно тебя интересует?
– Как тебя, верную подружку, накажут? Совет десяти дожу не подчиняется, ты рискуешь.
– Мы в масках. – Карла говорила уверенно, но Маура свою Такколу знала лучше, чем, наверное, она сама, и слышала нотки сомнения в ее голосе. – Если Чезаре не успел вернуться в личные покои, мы перехватим его по дороге. Если успел…
Синьорина да Риальто ахнула:
– Чезаре? Кузен Чезаре – дож?
– Это никакая не тайна! – фыркнула Карла. – Как и нечеловеческое женолюбие нашего серенити.
– Особенно для учениц «Нобиле-колледже-рагацце»?
– Я не виновата, что вы с Филоменой нисколько не интересуетесь политикой.
Но Маура вовсе не злилась, она хихикала:
– И что же ты, моя черноокая синьорина Маламоко, тоже пала жертвой чар кузена Чезаре?
– Боже упаси, – испугалась Карла.
– Он миленький? Несомненно. Иначе Голубка-Паола не пылала бы сухой веткой в его объятиях. Он красавчик, да еще правитель. Однако синьорина Раффаэле пытается откусить изрядный кусок от жизни. Карла, мы должны ей помешать. Я хочу, чтоб Голубка обломала свои зубы об эту панпепато[3].
Не более часа тому назад девушки корчились от ужаса в палаццо Мадичи, совсем недавно Маура узнала о том, что ее лучшая подруга работает на страшный Совет десяти, тайную государственную полицию, но сейчас ее интересовало лишь то, каким образом они утрут нос выскочке Раффаэле.
– Он обещал жениться? Карла, ты помнишь их разговор? Тра-ля-ля, любовь моя, тебе скоро тридцать… Он обещал?
– Тишайший Муэрто сказал, что ожидает губернатора с визитом.
Маура торжествующе вздохнула:
– Значит, ничего не решено, невест будут выбирать.
– Желаешь принять участие в отборе?
– Только чтоб кое-кто не воображал ничего лишнего! Голубка! Посмотрим, что ее вороватый батюшка сможет противопоставить богатствам да Риальто.
Синьорина Маламоко, представив себе пухленькую Панеттоне в ручищах Чезаре, скривилась. К счастью, под маской этого заметно не было. К тому же Карле пришлось опять взяться за весло, гондола требовала управления в забитой судами воде главного канала.
Они оставили гондолу у причала, наняв какого-то мальчишку в качестве сторожа и заплатив половину оговоренной суммы. Таккола в нарядной толпе чувствовала себя как рыба в воде, Маура же растерялась настолько, что подруге пришлось подхватить ее под руку.
– Нас это ждет? – спросила блондинка, ее глаза блестели в прорезях маски. – То есть после замужества мы сможем вот так же веселиться на площади, слушать уличных музыкантов, лакомиться сладостями с лотков?
– Нет, милая, это времяпровождение не для порядочных женщин. Посмотри, все дамы здесь, – Карла указала на синьорину в желто-красном платье с открытой грудью и накрашенными сосками, – нетяжелого поведения.
– Куртизанки?
– Необязательно, есть еще шлюхи, которых называют путтана, и… Ни к чему тебе это запоминать.
– А эта? – Синьорина да Риальто ткнула пальчиком в сторону рослой дамы в драгоценной маске Аквадораты. – Грудь ее прикрыта, значит, она не… то слово, которое я, разумеется, запомнила.
– Какая-то аристократка, – кивнула Карла. – Она пользуется маскарадом, чтоб остаться инкогнито.
– Мы будем делать так же, – решила Маура. – Прятать лица и наслаждаться весельем. К счастью, в благословенной Аквадорате что ни день, то праздник, а время Великого поста… Что ж, я готова его перетерпеть.
– И что скажет на это твой супруг?
– Думаешь, мы часто будем с ним видеться? – хихикнула Маура. – Кстати, о тишайшем. Ты знаешь, как именно пройти в его покои?
Карла знала. Девушки проникли во дворец, воспользовавшись неприметной дверцей в темноте узенького переулка. Дверь охранялась, но Карла протянула в смотровую щель какой-то перстень. Когда их впустили, а драгоценность вернули владелице, Маура едва сдержала хихиканье.
– Мертвая голова? – прошептала она. – Одна Таккола говорила, что его серенити одаривает такими своих любовниц.
Синьорина Маламоко ответила гордым молчанием.
Девушек не сопровождали. Они пересекли дворик, поднялись по лестнице на второй этаж мимо ящиков для доносов, выполненных в виде львиных голов, мимо резных украшений и драгоценных картин.
– Здесь тайный ход, – едва слышно шепнула Карла, снимая маску, – тебе придется отвернуться и закрыть глаза.
Именно в этот момент на головы обеих девушек опустились мешки, а шейки затянулись удавками. Придушенная Маура пискнула, но чья-то ладонь поверх ткани закрыла ей рот. Нападающих было несколько, и дело свое они знали. К счастью, оно не заключалось в убийстве.
Синьорин, поддерживая за локти, куда-то в полном молчании потащили, туфельки Мауры стукались о ступени. Они поднимались. Наконец душераздирающе скрипнула дверь, девушек втолкнули в какое-то помещение. Скрип повторился.
Синьорина да Риальто шумно дышала, когда Карла сняла с ее головы мешок:
– Что произошло? Где мы?
– Арест. – Лица Такколы видно не было, в комнате царила темнота. – И мы, милая, под самой крышей дворца, в свинцовой камере «Пьомби».
– И что теперь? – По лицу Мауры заструились слезы. – Мы умрем?
– Рано или поздно – всенепременно. – Карла подвела подругу к стене и, нащупав нары, помогла ей сесть. – Разве что твой страстный поклонник Мадичи дарует нам бессмертие через вампирский поцелуй.
– Укус, – поправила подругу синьорина да Риальто, – вампиры производят вампиров укусами. А ты вместо того, чтоб мечтать о поцелуях, лучше бы придумала, как нам отсюда бежать.
– Придумаю, обязательно придумаю… – Синьорина Маламоко погладила блондинку по волосам. – Как только выясню, кому и зачем мы с тобой понадобились.
– А пока мы сидим здесь, с Филомены сдирает кожу князь тьмы. Может, даже зубами.
– Подозреваю, что эта панпепато для него твердовата, да и слишком много перца.
– А я люблю панпепато с перцем, – мечтательно пробормотала Маура, растягиваясь на жестком ложе. – Нянюшка Попета делает их замечательно, с фундуком и изюмом… Когда ты нас отсюда вытащишь, я напишу домой, чтоб нам прислали сладостей…
Карла довольно долго сидела в темноте, прислушиваясь к размеренному дыханию спящей подруги. А потом дверь отворилась:
– Новиций Маламоко, предстань для суда пред Советом десяти.
Фонарь стражника на мгновение осветил заплаканное личико Мауры, девушка не проснулась.
– Слушаю и повинуюсь, – шепнула Карла и отправилась на суд.
Глава 4
Война в благородном семействе
Синьорину Мауру да Риальто разбудило солнце. Девушка зажмурилась, зевнула и сладко потянулась. Вчера их с Карлой, кажется, арестовали? Или это был сон?
Маура досчитала до десяти и, открыв глаза, внимательно осмотрелась. Она сидела на кровати в квадратной нарядной комнате, стены украшены лакированными шпалерами и золоченой резьбой, двустворчатое окошко распахнуто, и морской ветер надувает парусом кисейные занавеси.
Девушка подошла к окну и увидела заполненный гондолами канал Санта-Леоне. Она все еще во Дворце дожей, но уже не в камере. Где Таккола?
Синьорина Маламоко осторожно приоткрыла дверь, но, увидев, что подруга не спит, вошла в комнату решительно и деловито.