Космические течения Азимов Айзек
Сарк заполнял весь экран.
— Космопорт не будет строго охраняться, — сказал Генро, не отрываясь от управления. — Это тоже было мое предложение. Я сказал, что всякий необычный прием корабля может внушить Трантору какие-нибудь подозрения. Я сказал, что успех зависит от того, насколько Трантор не догадается об истинном положении вещей, пока не станет слишком поздно.
— Сарк, Трантор, — угрюмо сказал Теренс, — какая разница…
— Для вас большая. Я воспользуюсь ближайшим к восточным воротам колодцем. Вы выйдете через аварийный шлюз на корме, как только я сяду. Идите к воротам быстро, но не слишком. Предоставляю вам свободу действий, если встретится препятствие. Судя по вашей истории, в этом на вас можно положиться. За воротами будет ждать машина, которая повезет вас в посольство. Вот и все…
Улыбка Генро была холодной и невеселой.
— Когда увидят, что вы бежали, меня могут в худшем случае расстрелять как изменника. Если же меня найдут совершенно беспомощным и физически неспособным задержать вас, то просто уволят, как дурака. Последнее, кажется, предпочтительнее, так что я попрошу вас, перед тем как уйти, применить ко мне нейрохлыст.
Они садились. Уже можно было различить что-то вроде радуги саркитского города.
— Надеюсь, — сказал Генро, — вы не собираетесь делать что-нибудь сами. Сарк не место для этого. Либо Трантор, либо Сквайры. Помните. Если Трантор не получит вас через час, то Сквайры поймают вас еще до конца дня. И тогда… Впрочем, вы и сами знаете, что они сделают с вами…
Порт стойко держался на экране, но Генро больше не смотрел на него. Он переключил приборы, направляя пульсолуч книзу.
Корабль медленно поворачивался в воздухе на высоте мили и опускался хвостом вниз.
В сотне ярдов над колодцем двигатели запели высоким тоном. Теренс ощущал их вибрацию, сидя на гидравлических пружинах. Голова у него кружилась.
— Берите хлыст. Быстро. Каждая секунда на счету. Аварийный шлюз закроется за вами. Встречающим понадобится пять минут, чтобы удивиться, почему я не открываю главный шлюз, еще пять — чтобы прорваться сюда, еще пять — чтобы найти вас. В вашем распоряжении пятнадцать минут: выйти из порта и сесть в машину…
Теренс ощутил холодок саркитской осени. Он провел годы в этом суровом климате, но почти забыл о нем в мягком вечном лете Флорины. И вдруг прошлое нахлынуло на него так, словно он никогда не покидал планеты Сквайров.
Но теперь Теренс был беглецом, и на нем горело клеймо величайшего преступления — убийства Сквайра.
Видел ли кто-нибудь, как он выходил из корабля?
Он слегка притронулся к шляпе. Она еще была надвинута ему на уши, и маленький медальон, украшавший ее теперь, был гладким на ощупь. Генро сказал, что это нужно для его опознания. Люди с Трантора будут искать именно этот медальон, сверкающий на солнце.
Он мог бы снять его, уйти самостоятельно, найти путь на какой-нибудь другой корабль, как-нибудь. Он мог бы покинуть Сарк, как-нибудь. Мог бы бежать, как-нибудь.
Слишком много «как-нибудь»! В глубине сердца он знал, что дошел до конца. Как и говорил Генро: либо Трантор, либо Сарк. Он боялся Трантора и ненавидел его, но знал, что выбора нет: ни в коем случае он не может выбрать Сарк.
— Вы! Эй, вы! — Молодая женщина выглядывала из окна сверхроскошной машины. — Подите сюда.
Теренс подошел.
— Вы прибыли на корабле, который только что опустился, да?
Он молчал.
— Ну, что же вы?
— Да. Да, — выдавил из себя Теренс.
— Тогда садитесь.
Она открыла дверцу перед ним. Внутри машина была еще роскошнее.
— Вы из команды?
Испытывают, подумал Теренс. И спокойно сказал:
— Вы знаете, кто я. — На мгновение он поднял пальцы к медальону.
Машина попятилась и повернула.
У ворот, где стояла охрана, Теренс вжался в мягкую, покрытую кыртом спинку. Но для тревоги не было никаких причин. Его благодетельница повелительно произнесла:
— Этот человек со мной. Я Сэмия Файф.
Усталому Теренсу понадобились секунды, чтобы услышать и понять это. Когда он напряженно подался вперед, машина уже мчалась по экспресс-полосе, делая сотню миль в час.
Их видел рабочий на территории порта. Он увидел их и коротко пробормотал что-то в лацкан своей куртки. И через несколько минут за пределами порта один агент Трантора сказал в машине досадливо другому:
— Человек с медальоном только что покинул порт в роскошной машине. Это машина Высокородной Сэмии! Значит, мы его прохлопали. Великий Космос, что делать?
— Следовать за ними.
— Но Высокородная Сэмия…
— Она для меня ничто. Она не должна быть ничем и для тебя. Иначе, что ты здесь делаешь?
— Откуда мы знаем, что убийца Сквайра с нею? Может быть, это притворство, чтобы заставить нас покинуть пост.
— Я знаю, но Файф не послал бы свою дочь, чтобы устранить нас. В конце концов достаточно отряда патрульных.
— Может быть, это вовсе не Сэмия…
— Все равно. Быстрее! Еще быстрее!..
— Я хочу поговорить с вами, — сказала девушка.
— Я готов говорить.
— Вы были на корабле, привезшем туземца с Флорины? Того, которого ловят за убийства?
— Я сказал, что да.
— Очень хорошо. Так вот, я привезла вас сюда для того, чтобы нам никто не помешал. Допрашивали ли туземца по пути на Сарк?
Такая наивность, подумал Теренс, не может быть поддельной. Сэмия действительно не знала, кто он такой. Он сказал осторожно:
— Да.
— Вы присутствовали при допросе?
— Да.
— Хорошо. Я так и думала. Кстати, почему вы ушли с корабля?
— Я должен был доставить специальный отчет…
Он заколебался. Она быстро ухватилась за его слова.
— Моему отцу? Не беспокойтесь об этом. Я полностью оправдаю вас. Скажу, что вы приехали со мной по моему приказанию.
— Хорошо, госпожа моя.
Слова «госпожа моя» глубоко поразили его самого. Она была высокородной, самой высокой в стране, а он флоринианин. Но человек, убивающий патрульных, легко может научиться убивать Сквайров, а убийца Сквайров может взглянуть Высокородной в лицо.
Он взглянул на нее твердо и испытующе.
Она была чрезвычайно красива.
И он понял вдруг, что убийство Сквайра не было тягчайшим из преступлений.
Он даже не сознавал, что двигается. Но ее фигурка очутилась в его объятиях, и она напряглась и вскрикнула, и тогда он заглушил ее крик поцелуем…
Ее руки покоились у него на плечах, когда в спину подуло холодным ветром и дверца машины открылась.
Сэмия молча смотрела, приоткрыв рот, как взбешенный саркит вытаскивал Теренса из машины.
— И она позволила ему, — бормотал он. — Позволила ему…
Сэмия беспомощно отодвинулась в сторону, насколько могла, а потом быстро закрыла лицо обеими руками, прижав пальцы так, что кожа под ними побелела.
— Что мы с нею сделаем?
— Ничего.
— Она видела нас. Она бросит за нами всю планету, раньше чем мы проедем хоть милю.
— Ты хочешь убить Высокородную Даму?
— Нет. Но мы можем испортить ей машину. К тому времени, как она доберется до радиофона, мы будем в безопасности.
— Не нужно. — Агент наклонился в машину. — Госпожа моя, у меня мало времени. Вы слышите меня?
Она не шевельнулась.
— Вам лучше выслушать меня. Сожалею, что помешал вам в нежную минутку, но, к счастью, эту минутку я использовал. Я действовал быстро и успел запечатлеть эту сцену с помощью стереоскопического фотоаппарата. Вы меня поняли? — Он повернулся к спутнику. — Она ничего не скажет обо всем этом. Ни словечка. Идите за мной, Резидент.
Теренс последовал за ним. Он не мог обернуться на белое, осунувшееся личико в машине.
Что бы теперь с ним не случилось, он совершил чудо. Он целовал самую гордую даму на Сарке, ощущал беглое прикосновение ее нежных, ароматных уст.
ОБВИНЯЕМЫЙ
В своей частной жизни Эбл предпочитал обходиться без дипломатических двусмысленностей. Соединившись личным лучом с Файфом, он мог быть просто пожилым человеком, любезно беседующим за стаканом вина.
— Трудно было добиться вас, Файф.
Файф улыбнулся. Он выглядел спокойно и беззаботно.
— Я был занят, Эбл.
— Да. Я кое-что слышал об этом.
— От Стина?
— Отчасти. Стин пробыл у нас часов семь.
— Знаю. Моя ошибка. Вы намерены выдать его нам?
— Боюсь, что нет.
— Он преступник.
Эбл коротко рассмеялся и передвинул свой кубок, следя за медленно поднимающимися пузырьками.
— Я думаю, мы можем назвать его политическим эмигрантом. Космический закон защищает его на территории Трантора.
— Ваше правительство поддерживает вас?
— Думаю, что да, Файф. Я пробыл на иностранной службе около четырех столетий и знаю, что Трантор поддержит, а что нет.
— Мне кажется, у вас есть какое-то предложение…
— Есть. У вас находится наш человек.
— Какой ваш человек?
— Космоаналитик. Уроженец планеты Земля, которая, кстати, входит в состав владений Трантора. У меня есть Стин, у вас землянин. В некотором смысле мы равны. Прежде чем начать выполнять свои планы, прежде чем истечет ваш ультиматум и произойдет ваш переворот почему бы не посовещаться насчет общего положении с кыртом?
— Не вижу необходимости. То, что происходит сейчас на Сарке, целиком его внутреннее дело. Я лично готов гарантировать, что в кыртовой промышленности перебоев не будет, независимо от политических событий здесь. Думаю, это удовлетворит законные интересы Трантора.
Эбл задумчиво сказал:
— Кажется, у нас есть еще один политический эмигрант. Любопытный случай. Кстати, это один из ваших флоринианских подданных. Резидент. Называет себя Мирлином Теренсом.
Глаза у Файфа вдруг загорелись.
— Мы подозревали это. Клянусь Сарком, Эбл, есть пределы открытого вмешательства Трантора на этой планете. Человек, похищенный вами, убийца. Вы не можете давать ему политическое убежище.
— Этот человек вам нужен?
— У вас на уме какой-то обмен? Что вы предлагаете?
— Совещание, о котором я говорил.
— Ради флоринианского убийцы? Конечно, нет!
— Но способ, каким Резиденту удалось ускользнуть от вас к нам, довольно любопытен. Вам должно быть интересно…
Уже занимался рассвет. Джунцу хотелось бы уснуть, но он знал, что ему опять понадобится сомнин.
— Я мог бы пригрозить силой, как советовал Стин, — сказал Эбл Джунцу. — Это было бы плохо. Риск велик, результаты — неясны. Пока Резидента не доставили к нам, у меня не было выбора. Кроме политики ничегонеделания.
— Я что дальше? — угрюмо спросил Джунц. — Шантажировать Файфа этим пикантным снимком?
— Называйте это как угодно: шантажировать, вести не совсем честную игру. Это не имеет значения. Высокородная Сэмия виновна только в некоторой податливости и известной наивности. Я уверен, что ее целовали и раньше. Если она поцелуется снова, если поцелуется несчетное число раз с кем угодно, кроме флоринианина, никто ничего не скажет. Но она поцеловалась с флоринианином.
Неважно, что она не знала, что он флоринианин. Неважно, что он поцеловал ее насильно. Если мы опубликуем этот снимок, то для нее и для ее отца жизнь станет невыносимой. Я видел, какое лицо было у Файфа, когда он смотрел копию.
— О чем же договорились в конце концов? — Джунц вздохнул.
— Мы встретимся завтра в полдень.
— Значит, он отсрочил свой ультиматум?
— До бесконечности. Я буду в его кабинете лично.
— И вы рискнете?..
— Риск тут небольшой. Будут свидетели. И мне очень хочется самому увидеть космоаналитика, которого вы ищете так долго.
— Надеюсь, я могу быть при встрече? — спросил Джунц.
— О да! Резидент тоже будет. Он нам понадобится, чтобы опознать космоаналитика. Стин тоже. Все вы будете присутствовать в трехмерной проекции.
— Благодарю.
С усовершенствованием трехмерной передачи важные совещания редко происходили лицом к лицу. Файф ощущал материальное присутствие старого посла как элемент явной непристойности.
Эбл! Старый скряга в потертом платье и с миллионом планет за спиной.
Джунц! Темнокожий, шерстистоволосый надоедала, чье упрямство ускорило кризис.
Стин! Предатель! Не смеет взглянуть ему в глаза!
Резидент! Смотреть на него было всего тяжелее. Туземец, оскорбивший его дочь своим прикосновением, но остающийся живым и неприкосновенным за стенами транторианского посольства.
— Совещание навязано мне насильно, — мрачно сказал Файф. — Я не вижу необходимости говорить что-нибудь. Я здесь для того, чтобы слушать.
— Я думаю, Стин хотел бы высказаться первым, — ответил Эбл.
Тогда Стин закричал:
— Вы заставили меня обратиться к Трантору, Файф! Вы нарушили принцип автономии. Не ждите, чтобы я благодарил вас за это. Я не претендую на звание сыщика, каким считает себя Сквайр Файф, но думать я умею. Право! И я думал! Вчера Файф рассказывал нам историю насчет таинственного преступника, которого он называет «Икс». Я вижу: это была только болтовня с целью объявить чрезвычайное положение. Я не был одурачен ни на минуту!
— Так никакого Икса нет? — спокойно спросил Файф. — Тогда почему вы бежали? Если человек бежит, ему не нужно других обвинений.
— Вот как? — вскочил Стин. — Ну, а я могу бежать из горящего дома даже не будучи поджигателем!..
— Продолжайте, Стин, — произнес Эбл.
— И продолжу!.. Так кто же этот Икс? Я знаю, что не я! И все же не сомневаюсь: предатель — Великий Сквайр. Но кто из Великих Сквайров знал об этом больше всех? Кто пытался использовать историю с космоаналитиком, чтобы запугать остальных и вынудить их к «объединенным действиям», этой капитуляции перед диктаторством Файфа? Я вам скажу, кто этот Икс. — Стин встал; его темя касалось верхнего края куба приемника и сделалось плоским. Он указал дрожащим пальцем. — Икс — это он! Это — Сквайр Файф! Он нашел космоаналитика. Он устранил его, когда увидел, что не произвел на нас впечатления своими глупыми россказнями на первом совещании, а теперь вытащил снова, когда уже подготовил военный переворот!
Файф устало повернулся к Эблу.
— Кончил он? Если да, уберите его: он невыносимое оскорбление для всякого порядочного человека.
— Стин сказал, что хотел, — ответил Эбл. — Но ближе к делу. Мы хотели бы видеть космоаналитика.
— У нас под стражей есть человек с пониженным интеллектом, называющий себя космоаналитиком. Я прикажу привести его!
Такое Валоне Марч никогда в жизни не снилось. Вот уже больше суток прошло с того момента, как они спустились на эту планету, а она не переставала удивляться. Даже тюремные камеры, куда ее и Рика поместили отдельно, были сказочно великолепны. Вода шла из отверстия в трубе, стоило только нажать кнопку. От стен исходило тепло, хотя воздух снаружи был холоднее, чем она считала возможным для воздуха. И всякий, кто говорил с нею, был так роскошно одет.
А вот теперь ее привели в эту большую и светлую комнату. Тут находилось несколько человек. Один, сурового вида, за столом, и другой, гораздо старше, весь сморщенный, в кресле, и еще трое…
И одним из них был Резидент!
Она вскочила и кинулась к нему.
— Резидент! Резидент!
Она пробежала прямо сквозь него. Ее ноги прошли сквозь тяжелое кресло, где сидел Резидент. Она видела его ясно, отчетливо. Она протянула дрожащую руку, и рука погрузилась в обивку, которой она тоже не ощутила.
Она вскрикнула и упала. Резидент машинально протянул руки, чтобы поддержать ее, и она упала сквозь них, как сквозь воздух телесного цвета…
Она снова была в кресле, и Рик крепко держал ее за руку, а морщинистый старик наклонялся над нею.
— Не бойся, милая. Это только изображение. Как фотография, знаешь ли.
Она указала пальцем на Резидента.
— Его здесь нет?
— Это трехмерная проекция, Лона, — вдруг вмешался Рик. — Резидент находится в другом месте, но мы видим его здесь.
Валона покачала головой. Если Рик говорит так, значит, все в порядке. Она потупилась. Она не смела смотреть на людей, которые одновременно и есть и нет.
Эбл обратился к Рику:
— Так вы знаете, что такое трехмерная проекция, молодой человек?
— Да, сударь. — Этот день был потрясающим и для Рика, но в то время, как Валону он ошеломлял, Рик находил окружающее все более знакомым и понятным.
— Где вы узнали о ней?
— Не знаю. Я знал раньше. Прежде, чем забыть.
— Обратите внимание, Файф, — вмешался Эбл, — ваш флоринианин с пониженным интеллектом довольно хорошо знаком с трехмерной проекцией.
— Его хорошо дрессировали, я думаю, — отрезал Файф.
— Допрашивали его со времени прибытия на Сарк?
— Конечно.
— И что же?
— Ничего нового.
Эбл обратился к Рику:
— Как вас зовут?
— Рик — единственное имя, которое я помню, — ответил тот спокойно.
— Знаете ли вы кого-нибудь из присутствующих?
Рик без страха переводил взгляд с одного лица на другое.
— Только Резидента. И Лону, конечно.
— Это, — сказал Эбл, указывая на Файфа, — величайший из Сквайров, какие когда-нибудь жили. Ему принадлежит целая планета. Что вы думаете о нем?
— Я землянин, — ответил Рик. — Я-то ему не принадлежу.
— Слушайте, Рик, — снова заговорил Эбл. — Расскажу вам одну историю. Я хочу, чтобы вы слушали ее всем своим разумом и думали. Думали и думали! Вы понимаете?
Рик кивнул.
Эбл заговорил медленно, повторяя ход событий.
Он рассказывал о сообщении относительно опасности, о его перехвате, о встрече Рика с Иксом, о психозондировании, о том, как Рика нашли и выхаживали на Флорине, о враче, который поставил ему диагноз, а потом умер, обо всем остальном.
— Вот и вся история, Рик. Знакомо ли вам что-нибудь в ней?
— Я помню последнюю часть, — медленно произнес Рик. — Последние несколько дней. Я вспоминаю кое-что из прошлого… Это очень смутно… Но это все.
— Но вы вспоминаете прошлое? Вы вспоминаете опасность для Флорины?
— Да, да. Это первое, что я вспомнил.
— А что было потом? Вы опустились на Сарке и встретили одного человека…
— Не могу. Не могу вспомнить! — Рик застонал.
— Попытайтесь! Попытайтесь!
Рик взглянул на него, весь побелев, с мокрым лицом.
— Я помню одно слово.
— Какое слово, Рик?
— У него нет смысла.
— Все равно скажите.
— Оно связано со столом. Давно, очень давно. Очень смутно. Я сидел. Кажется, кто-то другой тоже сидел. Потом он встал и смотрел на меня сверху вниз. И тут было слово.
Эбл спросил терпеливо:
— Какое слово?
Рик сжал кулаки и прошептал:
— Файф!
ОБВИНИТЕЛЬ
— Покончим с этой комедией! — прорычал Файф.
— Почему вы называете это комедией? — почти закричал Эбл.
— А разве не так? Я согласился на эту встречу главным образом потому, что вы говорили об опасности для Флорины. Я отказался бы, если бы предвидел, что на этом совещании меня самого будут судить предатели и убийцы, играющие роль и прокурора и судьи.
Эбл произнес с ледяной учтивостью:
— Это не суд, Сквайр. Доктор Джунц пришел, чтобы выручить члена МКБ, это его право и обязанность. Я — для того, чтобы защитить интересы Трантора в смутное время. У меня нет сомнений относительно этого человека, Рика: он и есть пропавший космоаналитик. Мы можем кончить эту часть совещания немедленно, если вы согласитесь отдать Рика доктору Джунцу для дальнейших исследований, включая проверку медицинских характеристик. Разумеется, нам понадобится ваша дальнейшая помощь. Нужно найти преступника, произведшего зондирование, и установить гарантии против повторения таких актов в будущем.
— Вот так речь! — усмехнулся Файф. — Ваши планы видны насквозь. Что будет, если я выдам этого человека? Тогда, наверное, МКБ сумеет найти в нем именно то, что хочет найти. Оно называет себя межзвездным учреждением без всяких местных связей. Но разве не факт, что Трантор финансирует две трети годового бюджета МКБ?
И что же оно найдет? Это тоже очевидно. Память вернется к этому человеку медленно. МКБ будет выпускать ежедневные бюллетени. Мало-помалу он будет вспоминать все новые и новые нужные подробности. Сначала мое имя. Потом мою внешность. Потом мои точные слова. Меня торжественно признают виновным. Будут потребованы репарации, и Трантор будет вынужден оккупировать Сарк. Временно, разумеется. Потом оккупация станет постоянной.
Но есть границы, которых не может перейти никакой шантаж. Ваш шантаж, господин посланник, дошел до них. Если этот человек нужен вам, пусть за ним прилетит весь флот Трантора!
— О силе не может быть и речи, — сказал Эбл. — Но я замечаю, что вы тщательно избегаете отрицать значение того, что космоаналитик сказал под конец.
— Это ничего не значит. Имя Файфа — великое имя на Сарке. Даже если предположить, что так называемый космоаналитик правдив, у него в распоряжении был целый год, чтобы услышать это имя на Флорине. Он прибыл на Сарк в корабле, везшем мою дочь, это еще лучшая возможность, чтобы услышать имя Файф. Разве не естественно, что это имя слилось с его смутными воспоминаниями? Конечно, он может и не говорить правды. Эти постепенные откровения могут быть и заученными.
— Слушайте, слушайте! — закричал Рик, вырвавшись из цепких рук Валоны.
Читать бесплатно другие книги:
