Империя Тигвердов. Память пепла Тур Тереза

Глава 1

Паша вышел из метро, сияя радостной улыбкой отчаянно соскучившегося человека. Невский!

Признаться, он скучал по Питеру в чинном, упорядоченном Роттервике. Молодой человек обвел глазами шумный проспект, стараясь впитать в себя все сразу: гомонящую многоязычную толпу туристов, парочек, идущих мимо строгого, словно недовольного современными нравами Казанского собора…

И даже начинающийся дождь вместе со шквалом ледяного, долетевшего с Невы ветра, не испортил ему настроения. Он уже шел мимо художников, предлагающих пейзажи города, портреты и натюрморты с фруктами и цветами. Яркие краски, маленькие складные стульчики, доброжелательные, но немного грустные лица творцов всей этой красоты.

Пашка очень торопился, когда взгляд против воли зацепил небольшой прямоугольный холст. Кубок, наполненный спелыми ягодами малины. Шпага. Эфес инкрустирован рубинами в тон ягод, поблескивающих на солнце. Оба предмета явно имперские, но в этом как раз не было ничего удивительного. Многие люди, а особенно натуры творческие, ходят во сне по империи. Как Тая. Ей бы, кстати, понравилось.

Денег в кармане было достаточно. Он же чуть ли не принц. Пауль Ре колебался лишь мгновение.

Мрачные мысли не давали покоя. Усилившийся дождь смыл остатки хорошего настроения, которые стремительно таяли по мере того, как приближалось время встречи. Что он скажет Тае? Ничего. Будет врать. Врать другу. До этого соратника по шпаге подводить не доводилось. Никогда.

Но сейчас другого выхода просто нет. Приказ императора Тигверда. Придется сказать Тае, что ей стало плохо во время тренировки. И все. Ничего не было. Ни людей в старинных одеждах, ни мужчины, которого девушка видела во сне. Она не читала, рыдая, стихи, и ее зов не вырвал из бездны милорда Милфорда… Чушь!

Предательство по отношению к другу и долг по отношению к империи. Вот попал…

Юный Тигверд со свертком под мышкой спускался по ступенькам подземного перехода, отряхиваясь, как пес. Мысли все еще рисовали перед глазами образ смуглой художницы. Хорошо, что ему незаметно удалось сунуть в шершавую ладонь в два раза больше. Уж очень рваная на пожилой женщине была одежда. Старая цыганка-художница. Просто абсурд!

Интересно, где Таю застала непогода? Рука потянулась за мобильным, как вдруг он услышал отчаянный плач скрипки. И голос:

Странно. Мужской голос казался знакомым. Паша помотал головой, думая, что ему мерещится. Вот уж кому в подземном питерском переходе взяться было неоткуда, так это…

Паша развернулся, ища глазами играющих в переходе музыкантов.

Скрипача он не знал. Сгорбленный пожилой дядечка с застывшим выражением нестерпимой, но привычной боли на лице баюкал на плече старую, с потускневшим лаком скрипку. Несчастная нежно и безнадежно стонала, будто вспоминая о ком-то, кто уже никогда-никогда не вернется.

Сердце защемило. Голос певца стал громче. Песня торжественно плыла по подземному переходу:

Сомнений не осталось. Перед Паулем Рэ Тигвердом был Эдвард Грегори Шир, милорд Милфорд. Начальник имперской контрразведки. В отставке. Или в отпуске, кто его поймет. Поющий, грустный, и… живой!

Милфорд сидел прямо на бетоне, скрестив ноги. Длинные волосы упали на лицо, отгораживая от остального мира. Шляпа надвинута на лоб, пальцы, выглядывая из дырок вязаных перчаток, перебирали струны потертой гитары.

Гитара, скрипка, шляпа, шарф… Лето же! И вообще, где Милфорд достал этот прикид, да еще и компаньона себе нашел! И песня эта… Красиво…

Перед исполнителями лежал раскрытый скрипичный футляр. Пыльный, со сломанными замками. Как только последние звуки стихли, слушатели стали подходить, щедро одаривая музыкантов. Некоторые не таясь вытирали глаза.

Скрипач раскланивался, благодарил. А Милфорд сидел, никого не замечая, лишь меланхолично пощипывая струны гитары.

Пашка отмер, скидывая магию, которой поддался вместе с теми, кто прятался здесь от дождя. И громко позвал:

– Милорд! Милфорд!

Старик глянул на него недовольно. А начальник контрразведки империи Тигвердов произнес вяло, без эмоций:

– Добрый день, юный Тигверд. Чем обязан?

Головы при этом уличный бард не поднял.

– Я… у меня встреча, – растерялся Пашка. А потом выпалил: – Что вы здесь делаете?

– Отдыхаю.

Теперь в голосе слышалась явная насмешка.

Паша хотел ответить Милфорду в матушкином стиле: «Странное у вас понятие об отдыхе». Но не осмелился.

– Правильно, – одобрил Милфорд, словно прочитав мысли молодого человека.

– Мы переживали.

Начальник контрразведки рассмеялся. Получилось невесело.

– Со мной все в порядке. Мы с мэтром песенки поем. Народ веселим. На выпивку и еду хватает. А теперь извини, юный Тигверд. Надо работать.

Несколько аккордов, плач скрипки:

– Пашка! – раздался звонкий голос Таи, с легкостью перекрывший гул перехода и музыку. – Ну ты даешь! Песни слушаешь! Договорились же…

Гитара, жалобно застонав, смолкла. Милфорд перестал петь. И замер. Только руки судорожно сжали гриф. Скрипка тоже стихла, будто почувствовала.

Молодой маг реакции Милфорда не заметил. Он смотрел на Таю. Небесно-голубое платьице в цветочек. Пышная юбка, белые кеды, две косы, заплетенные до середины и ничем не перехваченные. Какая она… Красивая! Он ведь ее только на тренировках и видел раньше.

– Прости. – Пашка понял, что девушку надо уводить. И как можно скорее, пока она не поня…

– Ты… – прошептала девушка, не сводя взгляда с Милфорда. – Ты!

Милорд поднял голову. Глаза из-под нависших немытыми сосульками волос вспыхнули пронзительно-синим.

Они смотрели друг другу в глаза около минуты. Паше казалось, что еще чуть-чуть, и та сила, что рождалась между этими двумя, станет небезопасна для окружающих. Он попробовал сделать шаг вперед:

– Тай…

– Не подходи! Слышишь?! Не подходи ко мне!

И она бросилась бежать. Перед тем как выбежать наверх, девушка крикнула:

– Никогда тебя не прощу!

Парень бросился за ней.

– Тая!

Милфорд вскочил, передал гитару скрипачу. И остановился.

– Зачем… – прошептал он сам себе.

– Иди за ней. Не глупи! – строго прохрипел старик. – Жизнь коротка. И ты можешь не успеть ахнуть… Как всё…

Словно в ответ на его слова над головой раздался крик. Резкий визг тормозов.

Маг уже летел вперед, понимая, что опоздал.

– Что творится!

– Девочку схватили!

– Мотоциклисты! Прямо на ходу!

– Средь белого дня!

– А мальчик? Молодой человек-то живой хоть?!

Милфорд, протолкнувшись, обнаружил Пауля Тигверда лежащим на асфальте. Кровь тонкой струйкой текла из пробитого виска.

Легкий ветерок тихонько подлетел к приоткрытой створке окна, покачался на занавесках, шмыгнул в комнату, поиграл синими цветочками у кровати, где спали мужчина и женщина.

Длинные серебристые волосы мужчины, широкие плечи и шрам во всю спину, пышные формы обнаженной женщины с тяжелой косой цвета меда…

– Куда делось одеяло? – пробормотала она. – Я точно помню – оно было!

– Убежало? – улыбнулся мужчина, не просыпаясь.

– «И подушка, как лягушка, ускакала от меня!»

– И ей не спалось?

– Как я помню, там дело было в другом… А я замерзла!

– Так я тебя согрею…

– Рича-а-ард! Мы же хотели выспаться!

Ветерок отлетел подальше от этих двоих, тронул на прощание алый шелк платья, брошенного на спинку кресла, и улетел.

– Ника!

Женщина улыбалась, гладя мужское плечо.

– Рядом с тобой я чувствую себя ненасытным чудовищем, – пожаловался вдруг муж.

– Почему ж чудовищем? – тихонько рассмеялась Вероника. – Хорош. Эротичен. Брутален… И – весь мой!

Ричард усмехнулся.

– А еще танцует. В том числе – танго. Эх… Сама себе завидую, сама себя к тебе ревную.

– Танцы! До встречи с тобой я и не предполагал, что буду делать это добровольно, да еще и получать от этого удовольствие.

– По тебе не скажешь. Двигаешься ты…

– Сама себе завидуешь? – Одной рукой мужчина подпер щеку, другой провел по медовым волосам.

– Точно!

– Знаешь… Мне нравится этот мир.

– Мне тоже. Такой беззаботный. Легкий.

– Или кажется таким…

– Старается нам понравиться?

Их разговор прервали – кто-то, кто явно чувствовал себя несчастным и брошенным, требовательно скулил за дверью.

– Фло, – поднялся мужчина и быстро оделся. – Мы про него и забыли. Я его выведу. Поспи еще.

Женщина улыбнулась. Потянулась за поцелуем, и…

– Вызывают. Совещание.

Ника знала этот взгляд. Мыслями муж был уже далеко. В серьезных проблемах общеимперского масштаба, требующих немедленного разрешения и личного присутствия.

Рассеянный поцелуй в щеку все же состоялся, после чего его высочество ненаследный принц Ричард Фредерик Рэ Тигверд исчез в мареве портала.

– Вот так и живем… Не ждем тишины, – пропела Вероника.

Одежду этого мира, морского и вольного, она любила больше, чем чинные и неудобные платья империи. Днем – светлые юбки по щиколотку, легкие блузки и соломенные шляпки немыслимой красоты. Вечером – алые платья с воланами, живые цветы в волосах. И легкое, ароматное вино!

Переодевшись, Вероника пошла готовить себе и щенку завтрак.

– Фло! Кушать! – Пес прибежал, неся в зубах соломенную шляпку… немыслимой когда-то красоты…

– Фло! Ай-яй-яй…. Это потому, что в поместье тебя избаловали до безобразия! – вздохнула хозяйка, накладывая в мисочку вкусную гречневую кашу с печенкой.

Принц посмотрел на нее с укоризной. Ну вот как не стыдно наговаривать на него, бедного? И произносить такие жестокие слова.

– Не смотри на меня так… Ешь! И пойдем гулять.

Ника пила кофе. В этом мире его варили со специями. Напиток получался жгучим, терпким, бодрящим. Еще ей нравился ярко-оранжевый хлеб и белый, мягкий сыр.

Все это было очень вкусным, но… Что-то скребло внутри. Что-то не давало покоя. Что?

Муж… Она его знает! Знает каждую искорку в черных глазах. И та, что вспыхнула перед тем, как Ричард ушел, ей не понравилась…

Что-то звякнуло. Фло принес поводок.

Пока она вспоминала, как они с Ричардом танцевали на побережье, Флоризель Тигверд носился по пляжу… Его высочество бегал за чайками, взметая тучи песка длинными ушами.

Он погуляли по пляжу и свернули в город.

Узкая улочка, мощенная желтоватыми камнями, вилась меж белоснежных домов, выгибаясь, будто спина недовольной кошки.

– Дарри! Дарри! Подожди! Я с тобой!

Голос какой-то девочки – испуганный, отчаянный. Вероника резко остановилась. Флоризель дернул поводок и тоже обернулся.

Девочке на вид было лет десять. Шляпка, белокурые локоны. Не ребенок – ангел. Да и мальчик – явно брат, на пару лет постарше – был ей под стать. Вот только разговор у них… Словом – те еще ангелы… Вероника прислушалась.

– Ты чего ко мне прицепилась? Иди домой, Элл! Живо! – шипел мальчишка.

– Не хочу здесь оставаться! Хочу уплыть и найти папу!

– Глупости! Его нельзя найти!

– А вот это не твое дело! Ты сказал – нужны деньги. Я их достала! Не возьмешь меня с собой, я… Я маме все расскажу!

– Элл… Деньги откуда? Где ты их взяла?

Девчонка перестала хватать парня за руку. Отступила. Насупилась.

– Только не говори, что утащила их у мамы?!

– А что? Ты же в пираты решил податься. Тебя юнгой берут! А пиратам грабить полагается!

– Но не маму же!

Вероника потихоньку спустила с поводка Флоризеля. Умный пес, сделав вид, что растерялся, потерялся и вообще сейчас погибнет в цвете лет, – тут же потрусил к детям.

– Смотри! – пискнула девочка, мгновенно превратившись из злого пирата обратно в ангела.

– Ух ты! Какой! – мальчик улыбнулся. Просто и искренне.

Фло величественно кивнул. Боднул под руку мальчишку, уткнулся башкой в девчонку. И вздохнул. Тяжко. Ну и когда гладить и жалеть начнут? Ох, и плохо же двуногие поддаются дрессировке…

– Давай его себе заберем! – воскликнула девочка, забыв, что только что собиралась бежать.

– Мама не разрешит, – вздохнул мальчик. – К тому же мне пора.

– Дарри! Как же мы без тебя? – всхлипнула девочка.

– Элл, перестань.

– И мама… Что я ей скажу?!.

– Добрый день! – Вероника подошла, помахивая поводком. Фло радостно бросился к хозяйке, будто месяц не видел. Артист!

– Ой! – хором сказали дети.

– Вы нашли мою собаку, как вас отблагодарить?

– Нам ничего не надо, – выпрямился мальчишка.

Ой, что-то подобное в исполнении Рэма она уже неоднократно имела удовольствие лицезреть… Знаем, плавали!

– Может, мороженное?

Десять и двенадцать лет… Замечательный возраст! Или в пираты, или по мороженому… В принципе равнозначно. Так что несколько минут спустя они уже сидели вчетвером около фонтана и болтали за жизнь.

– Но почему в морские разбойники-то? – горячилась Ника.

– Это круто!

– Что именно? Первое, что тебе прикажут сделать – взять кинжал и зарезать какую-нибудь девчонку. Такую же, как Элл. Сможешь?

– Зачем? – обомлел Даррин.

– Для того чтобы быть уверенным в твоей преданности. Это ритуал пиратов – пролить невинную кровь. Они должны убедиться, что ты выполнишь любой приказ. Не остановишься ни перед чем. Что в тебе нет ни сострадания, ни жалости.

– А вы откуда это знаете? – быстро спросила Элл.

– Я преподаватель истории. И все про всех знаю.

– А…

И столько разочарования в голосе…

– Даррин! – раздался рядом недовольный мужской голос. – Ты почему не явился на корабль? Он уже ушел.

Мальчишка покраснел. И опустил голову.

Вероника оглядела вербовщика. Молодой. Несколько волосков на подбородке, символизирующих мужественную щетину, да тоненькие усики над верхней губой.

– С кем это ты?

– Представьтесь, пожалуйста, – поднялась Вероника.

Парень застыл. Вороватый взгляд узких глаз быстро окинул ее с ног до головы, задержался на перстне, метнулся к браслету. И… молодой человек удрал.

– Ну, вот… – вздохнул Дарри. – Не видать мне моря.

– А почему для того, чтобы стать моряком, надо идти в пираты? Более цивильного способа нет, что ли? – удивилась Ника.

– Есть. Но в училище берут только граждан. А мы с мамой и сестрой – пришлые.

Девочка тут же наступила брату на ногу, сделав выразительное лицо. Видимо, говорить о том, что они не здешние, мама не велела. Интересно…

Глава 2

Ричард Рэ Тигверд солгал. Он просто не смог сказать Веронике, что на сына напали в Петербурге. Пробита голова. Сначала он все выяснит сам.

Огненный маг появился из портала, ни от кого не скрываясь, не ставя защиту от любопытных глаз. Не до того. Увидел сына. Остановился, не в силах оторвать взгляд, медленно осознавая, что самое страшное позади. Жив. Это главное. В лицо мальчишки словно плеснули зелени. Паша сидел скорчившись, обхватив голову испачканными в крови руками.

– Вам нужно отправиться домой, – выговаривал ему Ирвин. – У вас сотрясение мозга. Необходим покой. И…

Пашка мотнул головой и тут же «поплыл». Взгляд стал бессмысленным, тело обмякло. Ричард сделал было шаг к сыну, но, услышав недовольные возгласы Ирвина, решил подождать. Целителю сейчас не до его отцовских чувств…

– Вот что за наказание такое! – Ирвин склонился над пациентом. Руки с длинными пальцами запорхали над упрямым мальчишкой.

Ричард и сам был неслабым магом, однако то, сколько силы было в целителях, всегда поражало его. А Ирвин… Мастер! Виртуоз! Лучший в империи…

«Все же исцеление – это чудо…» – Ненаследный принц Тигверд видел, как лицо сына приобретает цвет, как дыхание Пашки – да и его самого заодно – становится ровным. Как падает на землю… Падает?!

Ричард успел подхватить Ирвина.

– Тревога! Целителей сюда! – скомандовал он. – Живее! И Феликса Тигверда!

Вокруг вспыхивали порталы. Кто-то из толпы, что оттеснили за заграждения, оцепив весь Невский, обратил внимание на радугу. Имперцам повезло – только что прошел дождь, и местные искренне приняли происходящее за естественное природное явление. В другое время Ричард счел бы это забавным, но не сейчас. Он искал глазами младшего сына, а в памяти всплывали слова Ирвина о том, что если ему самому когда-нибудь понадобится помощь – лучше Феликса не найти.

– Отец! Пашка? Учитель?!

Феликс выглядел растерянным. Юный целитель не знал, к кому кидаться.

– Кому нужнее? – попытался подсказать отец.

Глубокий вздох, и молодой человек склонился над Ирвином.

– Что у вас здесь?

Заместительница Ирвина решительно направилась к Паше, одновременно приказывая молодой рыжеволосой девушке, которую Ричард видел в палате у Милфорда:

– Рене, помогите Феликсу.

– У тебя с собой укрепляющая настойка? – бросил Феликс, не прекращая водить руками над телом учителя.

Девушка кивнула. Раскрыла огромный саквояж.

– Разрешите доложить?

– Позже… – бросил Ричард.

Надо дождаться, пока очнется сын. Убедиться, что с ним все в порядке, а потом… Все остальное – потом…

Внутри все смешалось. Гордость за Феликса, страх за Пауля. В этом мире они засветились так, что объяснений с местной службой безопасности не избежать. А еще Ника. Как бы он ни пытался сейчас хотя бы частично все решить, придется рассказать ей правду.

– Отец… Таю похитили… – прошептал Пашка.

– Как он? – Ричард наклонился к сыну.

– Опасности для жизни нет, – пожала плечами миледи Бартон. – Необходим покой. Переносить порталом пока поостережемся. Кровотечение было сильным.

Ричард, вспомнив, что удар был по голове, с трудом удержался от того, чтобы не потрепать русые взлохмаченные волосы. Нельзя. И мужчина погладил мальчика по плечу. Затем подумал и развернул сына раной к себе.

Били сильно. С расчетом на потерю сознания. В идеале – потерю памяти. Но не на поражение. Если бы хотели убить, им бы ничего не помешало.

– Мне нужно помочь Тае. – Пашка упрямо шептал, стараясь избегать резких движений.

– Пока вы настолько слабы – вы никому ничем не поможете, – заметила заместительница Ирвина.

Тот тоже очнулся. Выброшенной на берег рыбой задышал глубоко и часто.

Ричард вопросительно посмотрел на Феликса.

– Жизнь вне опасности, – отрапортовал сын. – Дар целителя тоже. Скорее, общий упадок сил.

Кивнуть. И теперь уже развернуться к военному.

– Мастер Пауль встречался с девушкой. В подземном переходе. При этом присутствовал милорд Милфорд…

Принц Тигверд с трудом удержался от удивленного возгласа. Так вот где был Шир все это время! Впрочем, странно, что он сам до сих пор не догадался. Мир Вероники – любимое развлечение друга. Милорд прекрасно знал русский, находил, что местная выпивка вполне сносна, а от всех этих набережных и особенно подземных переходов и вовсе был в восторге. Еще он любил эти, как его… Белые ночи. И сейчас, кажется, сезон.

– Девушка бросилась бежать после того, как узнала милорда. Наверху на нее напали. Пять мотоциклистов.

– Мото… клици… Это кто?!

– Они ездят на этом…

Взгляд ненаследного принца Тигверда скользнул по серому дорожному покрытию. Как они это называют? Асфальт? Приспособление для езды на двух колесах беспомощно лежало на боку. И снова представилась рыба, выброшенная на берег.

– Один из тех, кто управлял мотоциклом, исчез. Вместе с девушкой. Остальным удалось ускользнуть. Розыскники идут по их следам…

Но Ричард уже не слушал. Он смотрел на Милфорда, который, скрестив ноги, сидел около этого странного двухколесного транспорта. Очень ненадежного, на его взгляд, средства передвижения.

Шир, похоже, был очень и очень далеко. Начальник имперской контрразведки в отставке напряженно вслушивался во Вселенную, пытаясь нащупать следы. Почувствовать – жива или…

Тигверд не смог подойти и спросить. Он понимал: девушку похитили, чтобы отомстить Милфорду…

Вскоре к ним подъехал огромный черный автомобиль. Дверь открылась, и император Фредерик Тигверд жестом подозвал к себе сына. Ричард заметил, что брат Милфорда уже рядом с отцом.

– Она жива… – тихо сказал Швангау, поднимая глаза на императора. – Я это чувствую.

– Ей больно?

– Вы хотите знать, не пытают ли ее? – тяжело вздохнул придворный маг императора Тигверда.

– Я все хочу знать! Все, что возможно и невозможно. И побыстрее!

– С девушкой… непонятно. Она испугана. Разгневана. Кроме того, я думаю, что именно она перенесла себя куда-то, прихватив с собой похитителя. Смотрите: сначала обезвредили мастера Пауля. Потом… подчинили девушку.