Пилот ракетоносца. Выбор курса Мах Макс
– Плохо, – выдавил из себя Эрик, принимая стакан.
– Когда собирались мне об этом доложить? – Адмирал сел в кресло напротив Эрика и достал сигару.
– Полагал, что само пройдет, – признался Эрик, сделав несколько жадных глотков и почувствовав некоторое облегчение. – Я бы не принял управление кораблем в таком состоянии.
– Верю.
– Я… – начал было Эрик, но адмирал его остановил:
– Помолчите, Эрик, и послушайте, – он достал сигару, обнюхал, удовлетворенно цокнул языком, обрезал крошечной гильотинкой и, наконец, раскурил.
– О том, что все плохо, знаем только мы с адмиралом Мельником, – сказал, выдохнув дым первой затяжки. – Лаборатория отчитывается напрямую ему и мне, поскольку мы и инициировали проверку. Мне, знаете ли, еще наши госпитальные на крейсере нашептали, вот я задействовал свои связи.
Между тем Эрик выпил всю воду и почувствовал, что ему становится легче, но до полного ажура было еще далеко.
– Профессор Кемпер утверждает, что ваш недуг не смертелен, но это он вам и сам сегодня сказал. А вот чего он вам по моей просьбе не сказал, имея в виду награждение и прочие подробности… – адмирал повел рукой с зажатой в пальцах сигарой, словно бы показывал, какие именно подробности он имеет в виду. – Пилотировать вам сейчас нельзя, Эрик. Это печально, но это факт. Кемпер, правда, считает, что за полгода-год вы должны восстановиться. И мы оба, я и адмирал Мельник, очень на это надеемся. К слову сказать, заранее прошу прощения за то, что лезу в ваши личные дела, Эрик, но думаю, вам стоит знать. Борис в ваши отношения с Верой вмешиваться не станет и сообщать ей о том, насколько все плохо, не будет. Но лично я рекомендовал бы вам перед любимой женщиной не таиться. Она, как мне кажется, и сама обо всем догадывается, но, разумеется, это никоим образом не мое дело.
– Спасибо, – поблагодарил Эрик. – Можно я возьму еще воды?
– Разумеется, – кивнул адмирал. – Но не сразу.
Он встал, прошел куда-то в глубину гостиной и вернулся к Эрику с небольшим кожаным футляром.
– Вот, посмотрите, – Моргенштерн открыл футляр и показал Эрику его содержимое.
Там одна за другой в бархатных гнездах лежали небольшие пластиковые ампулы. Три, обозначенные цифрой 1, три, обозначенные цифрой 2 и еще три, обозначенные цифрой 3.
– В первой сильное обезболивающее, – объяснил адмирал, – сработанное специально под ваш, Эрик, организм. Особенно хорошо помогает от головных болей и болей в позвоночнике, которые, как мне доложили, должны вас посещать довольно часто. «Двойка» поможет не потерять сознание, справиться с тошнотой и головокружением. Третья, – указал адмирал пальцем на ампулы, обозначенные цифрой 3, – это стимулятор. На случай, если вам, лейтенант, нужно будет срочно прийти в норму. Часа на четыре обещают вам вполне нормальное самочувствие. Так что держите и старайтесь всегда иметь этот набор при себе. И не экономьте. К утру в вашу комнату на «Омуте Планка» доставят запас этих «снадобий», а это вам «на сейчас», чтобы головой не мучиться. Вы все поняли?
– Так точно! – Эрик не знал, что сказать и как себя вести. Но было очевидно, что он переоценил себя и недооценил других. – Разрешите…
– Идите, Эрик, – кивнул адмирал. – Я подожду. Нам еще надо кое-что обсудить.
Эрик сходил к бару, налил себе полный стакан воды и хотел было выпить сразу же на месте, но вспомнил о футляре, который продолжал держать в руке.
«Что ж, – решил он, наскоро обдумав сложившуюся ситуацию, – когда-нибудь все равно придется попробовать… Так отчего бы не сейчас?»
Он достал первую ампулу, свинтил крошечную головку и энергично вытряхнул несколько капель горьковатого снадобья себе на язык.
«Терпимо».
Запил лекарство водой и достал вторую ампулу.
«Ну, помолясь…»
На этот раз жидкость имела отчетливый запах травы и вкус березового сока. Не сок, разумеется, но очень похоже.
«И вдогон…»
Возможно – и даже скорее всего, – Эрик не нуждался сейчас в третьем зелье. Но, с другой стороны, когда и попробовать, если не сейчас, когда прием еще только начался, а встреча с бывшим командиром обещает быть приятной во всех отношениях?
Третье лекарство, как ни странно, оказалось без вкуса и запаха, и никаких немедленных эффектов сразу за приемом не последовало. Вот голова явно стала болеть меньше, и тошнить тоже перестало. Но, может быть, он сам себя в этом уговорил? Кто-то рассказывал – Эрик и помнить забыл, так давно это случилось, – что человек себя во всем может уговорить. Даже ходить босиком по раскаленным углям…
– Ну, вы там как, лейтенант? – окликнул его Моргенштерн, и Эрик, быстро допив оставшуюся воду, вернулся к адмиралу.
– Спасибо, – сказал он, садясь в кресло, – действительно помогло.
– Ну, и отлично, – пыхнул сигарой Моргенштерн. – Хочу вам, Эрик, кое-что объяснить в надежде на ваше благоразумие и осмотрительность.
– Слушаю вас, ваше превосходительство, – вежливо ответил Эрик.
Ему действительно стало легче. Боль уходила, головокружение прекратилось…
– Без чинов!
– Так точно.
– Ну, тогда слушайте, – снова пыхнул сигарным дымом адмирал. – Вы мне симпатичны, Эрик, и не мне одному. Адмиралу Мельнику вы тоже нравитесь. Он, вообще, уважает умных героев. А вы, Эрик, умный человек и к тому же осторожный. Только не в бою. В бою вы и в самом деле герой. Весьма необычное сочетание качеств, и думаю, я разобрался, кто вы такой и что с вами происходит. Тяжело выбираться из той клоаки, откуда вы начали свой путь. Даже с вашими способностями, внешностью и умом. И то, чего вы добились, вызывает искреннее уважение. Талантливы, порядочны… и много что еще. Но не заблуждайтесь, ни я, ни Мельник не смогли бы сделать для вас многое из того, что делаем, без откровенной поддержки с самого верха. Вы понравились императору, и это открывает перед вами многие двери, в некоторые из которых, однако, входить не следует. Но и не воспользоваться открывшимися возможностями – грех. Вы все поняли, лейтенант?
– Так точно! – Получалось, что некоторые из его интуитивных догадок были более чем обоснованны.
– Хорошо. Тогда перейдем к статс-секретарю. Граф Клингер человек умный, но себе на уме. Потому император его и выбрал. Не дипломат, но зато аристократ с немалым для гражданского человека чином. К тому же образован и обладает широким кругозором. Однако министерство иностранных дел и разведка обойти себя совсем уж по-наглому не позволят, и такую редкую возможность, как миссия на Холод, не пропустят. Облепят графа со всех сторон, и возразить вроде бы нечего. Миссия носит явно выраженный дипломатический и разведывательный характер. Вот тут и появляется адмирал Север, которому вы, Эрик, к слову сказать, тоже нравитесь. Север будет служить противовесом и дипломатам, и разведчикам. И опять-таки возразить нечего. Без представителей флота посольство будет ущербным, а с ними – серьезным игроком. К тому же адмиралу потребуется аппарат, а в нем найдется место и для разведки ВКС и нашей же контрразведки.
– Теперь о вас, Эрик, – адмирал встал и неторопливо пошел к бару. – Полегчало уже?
– Да, – подтвердил Эрик, которому действительно стало намного лучше. – Благодарю вас, господин адмирал!
Без чинов хорошо выходит только тогда, когда между собой общаются люди, принадлежащие к одному кругу. Штаб-офицеры, например. Но дистанция между лейтенантом и адмиралом слишком велика, чтобы попытаться ее преодолеть одним героическим усилием воли.
– Выпить хотите?
– Нет, спасибо, – отказался Эрик.
– Итак, о вас, – вернулся к прежней теме старый адмирал. – Пилотировать что-нибудь сложнее атмосферного катера вам, Эрик, пока нельзя. И это не обсуждается. Пилот-стажер, которым вы, кстати, оформлены приказом от сегодняшнего дня, прямо скажем, всего лишь эвфемизм. Ни пилотировать, ни носить шлем адаптивного интерфейса вам пока нельзя.
– Зачем же тогда называть меня пилотом?
– Есть смысл, – хмыкнул адмирал. – Пилот-стажер не обязан проходить медкомиссию, и воспринимается всеми как настоящий пилот на переподготовке. Меньше внимания широкой публики, больше понимания у неосведомленных чинов ВКС. Разве не очевидно? Эрика Минца готовят к управлению тяжелыми кораблями.
– А на самом деле? – уточнил взявший себя в руки Эрик.
– На самом деле тихая заводь на месяц-другой и трамплин для повышения.
– Повышения? – удивился Эрик.
– Мы, и в данном случае я имею в виду именно нас, меня и Мельника. Так вот мы хотели бы, чтобы вы, Эрик, приняли участие в этом посольстве. Соображений на этот счет несколько. Во-первых, если возникнет такая необходимость, перекантуетесь год, а то и больше без аттестации. И в себя придете, и личное дело не испортите. Во-вторых, нам не помешает там, в посольстве, свой человек. Умный, эрудированный, внимательный и не работающий на контрразведку ВКС. Хотя полномочия с них мы для вас снимем. Это же их идея – подставить вас холоданцам и посмотреть, что из этого выйдет. Это в-третьих. Я в это дело, если по совести, не верю, но чем черт не шутит, когда бог спит! И наконец четвертое. Среди нас не так уж много людей, кого фронтироны и холоданцы знают по имени. Нет у нас пока в их глазах никакой репутации. Но вы, Эрик, другое дело. У вас репутация уже есть, и ваше присутствие покажет всем – и холоданцам, и Трилистнику, и Фронтиру, – что мы к нашей миссии на Холод относимся более чем серьезно.
– А в чем будет заключаться повышение? – решил Эрик расставить все-таки все точки над «i».
– Мы хотим пропихнуть вас, Эрик, в личные помощники адмирала Севера.
– Не в референты, – усмехнулся адмирал, оценивший, должно быть, реакцию Эрика, – и не в адъютанты. А именно в адъюнкты[11], сиречь в помощники.
– Но это очень высокая должность, – попробовал отказаться Эрик.
– Верно, – согласился адмирал, – в обычной ситуации кап-три. Но ситуация у нас необычная, поэтому будет всего лишь каплей.
– Но я лейтенант.
– Вот мы и попросили статс-секретаря похлопотать, чтобы Севера, Верна и вас повысили в звании, так сказать, вне очереди…
Глава 2
Новое начало
1. Одиннадцатое августа 2533 года, Метрополис, планета Эно
– Привет! – сказал Эрик, подходя к женщинам. – Извините, что задержался. Дела службы.
– Ты как-то даже посвежел… – неуверенно улыбнулась Вера. – Что… что случилось?
– Много всего, – усмехнулся Эрик и покачал головой. – Но не бери в голову, лейтенант. Жизнь продолжается. Что пьем, командир?
– Я водку, а твоя девушка винцом балуется.
– Ну, я тогда тоже водки выпью…
– Чуть-чуть, – успокоил он всполошившуюся было Веру. – Самую малость. За встречу!
Оказалось, что, если принять все три «номера» разом, жизнь становится куда лучше. Эрик это узнал еще двадцать минут назад, и сейчас чувствовал себя пусть и не совсем так, как в лучшие свои времена, но все равно – хвала секретным эскулапам ВКС – более чем сносно. Вера, глядя на него, как-то сразу успокоилась, а Эльга ничего про его злоключения не знала, а только восхищалась тем, какой вырос из ее пилота «крутой сукин сын». Поэтому, проведя в Адмиралтействе еще около двух часов – надо было все-таки поесть, да и выпить не мешало, – решили ехать в город и догуливать там, но и этим планам не суждено было сбыться. С Верой связался личный помощник ее отца и от лица старшего Мельника «настоятельно рекомендовал безотлагательно прибыть» на виллу «Омут Планка». Вера, уже пережившая за прошедший день несколько таких вот нежданчиков, едва не рассвирепела, но все-таки удержалась в рамках приличий.
– Вы можете сказать, что случилось? – в конце концов, напрямую спросила встревоженная девушка.
Разговор велся по громкой связи, и его могли слышать и Эрик, и Эльга.
– Вообще-то сюрприз… – начал сдавать позиции капитан 2-го ранг Вильд.
– Пауль, вы меня своими сюрпризами в гроб вгоните! – взорвалась Вера.
– Только чур, не выдавайте меня отцу!
– Слово офицера!
– Андрей дома!
– Ох! – только и смогла выговорить Вера.
– Андрей – это ее брат, – начал Эрик объяснять Эльге – он служит в Пятом флоте, а они отрезаны…
– Я знаю, – остановила его Эльга. – Вы вот что, ребята, езжайте-ка сразу домой, а мы с тобой, Эрик, еще выпьем, но в другой раз. Я все равно пока остаюсь на тверди. Коды мои у тебя есть, освободишься, свяжись!
На том и расстались. Вызвали два такси. На одном улетела Эльга – Эрик настоял, чтобы она летела первой, – а на втором они с Верой. И еще через два часа – такси ведь не боевой катер, летает медленно – высадились на лужайке перед дворцом Мельников и в буквальном смысле попали с корабля на бал. То есть из такси на импровизированную вечеринку, которая стремительно превращалась в офицерский кутеж. Лужайка была ярко освещена, но по случаю плохой погоды на ней не было ни души. Гуляли в центральной части дворца. Там свет горел еще ярче, чем снаружи, играла музыка, и даже сквозь высокие стеклянные окна-двери было видно, что едва начавшийся праздник быстро набирает обороты.
Вера и Эрик взбежали по пологим ступеням под портик внешней колоннады – сейчас ему бежалось легко и просто, как в лучшие времена, – и через открытые двери вошли в Китайский зал. Стены в нем были затянуты яркими картинами, вытканными на шелке. Довольно дорогое удовольствие, поскольку привозили эту роскошь с Дзяннаня[12], то есть практически с противоположного конца галактики, но Мельники были не просто богаты, они относились к той части имперской элиты, которую называли денежной аристократией. Титула у них не было. Зато имелась знаковая фамилия и многочисленная родня едва ли не на всех освоенных планетах империи.
– Верка! – Андрей стоял в окружении офицеров обоего пола и модных красавиц в пестрых и ярких платьях. Но как бы ни был занят общением, сестру узнал, едва она вошла в зал. Узнал, окликнул в полный голос и помчался навстречу. Близнецы, что с них взять!
Добежал буквально в считанные мгновения, не слишком вежливо растолкав по дороге кого-то из гостей, и, подхватив сестру на руки, закружил, целуя в щеки и лоб. Потом остановился, поставил ее на пол, прищурился, оглядел с ног до головы и, тронув пальцем только что полученный орден, вздернул бровь.
– «За службу и храбрость»? – покачал он головой. – Второй степени? Однако! А с виду и не скажешь.
– Твоя сеструха, Андрей, отмороженная на всю голову геройка! Или лучше сказать храбрица? – Эрик подошел и первым делом, чуть оттеснив Веру в сторону, обнял своего лучшего и, в общем-то, единственного друга. Вера теперь все-таки скорее любимая девушка, чем приятель или друг. А вот Андрей…
– Так! – заявил Андрей, освобождаясь из медвежьих объятий Эрика. – Значит, смельчачка и батырка? И что же ты натворила, несчастная? За просто так такими орденами не награждают!
– Постой-ка, – быстро взглянул он на Эрика. – У тебя вроде бы «Военный орден» был только второй степени, откуда взялся первой?
– Мы сюда с Верой примчались прямо с приема в Адмиралтействе, – смутился Эрик, почувствовав на себе скрестившиеся взгляды множества незнакомых ему людей. – Там сегодня награждали за сражение в системе Парацельса.
– Вы были в деле у Парацельса? – спросил чей-то на удивление знакомый голос, и, скосив взгляд, Эрик увидел Анну Монк. Дочь Одо, князя Эгерланда[13] стояла чуть в стороне в сопровождении обычных своих сателлитов – лейтенантов Ги д’Аламбера и Роберта Шотта, своих кузена и жениха.
– Да, графиня, мы оба были в системе Парацельса, – вежливо поклонился Эрик.
Весь прошлый год в училище Эрик вел себя с Анной максимально корректно. Он держался на расстоянии, демонстрируя холодную сдержанность. Она отвечала тем же. Ни разу не позволила себе ни насмешки, ни косого взгляда. Сама безмятежность. И это выгодно отличало ее от учившихся на втором курсе лейтенантов Ги д’Аламбера и Роберта Шотта. Д’Аламбер смотрел на Эрика с неприкрытым презрением и задевал при любой возможности. Похоже, его особенно злило отсутствие реакции, а Эрик кузена Анны попросту игнорировал. Жених же графини Монк был всегда подчеркнуто вежлив, но временами Эрик видел на его лице гримасу презрительного раздражения. И как назло, оба два были сейчас здесь, снова, как и всегда, стояли по обе стороны от своей дамы.
«А кстати, почему д’Аламбер никогда не появляется с дамой? – мелькнула у Эрика неожиданная в данном контексте мысль. – Или он?..»
– Похоже, вам придется чирикать не умолкая! – заявил между тем Андрей, перехватив быстрый обмен взглядами между Эриком и Анной и между Эриком и Верой. – Я хочу знать все самые грязные подробности! И непременно прямо сейчас, а то знаю я вас… Найдете способ извернуться! Рассказывайте!
– Может быть, сначала расскажешь ты? – улыбнулся Эрик. – Это твой праздник, разве нет?
– Да, к слову, дамы и господа, – оглядел Андрей сплотившиеся ряды любопытствующих гостей. – Всем, кто не знаком. Младший лейтенант Вера Мельник – моя сестра. А это ейный хахаль и по совместительству мой друг – лейтенант Эрик Минц.
– Рассказ! – напомнил кто-то из окружающих.
– Видишь, Вера, – усмехнулся Андрей. – Народ требует хлеба и зрелищ, так что начинать придется все-таки тебе.
– Как скажешь, – пожала плечами Вера, начиная стремительно краснеть. А краснела она при своей чуть смуглой коже на особый лад, и это было чудо, как красиво. Во всяком случае, с точки зрения Эрика.
– Да тут и рассказывать на самом деле нечего, – через силу улыбнулась она. – Ничего особенно геройского я не совершила. Крейсер вел бой, и я выполняла рутинные функции младшего офицера…
«Ну ладно я, – в очередной раз удивился Эрик, – а она-то что дурью мается?»
– Твоя сестра, Андрей, – сказал он вслух, – собрала добровольцев и повела людей тушить пожар в двигательном отсеке. – Кто понимает, о чем идет речь, в разъяснениях, надеюсь, не нуждается.
Кое-кто из присутствующих понимал.
– Ты была на флагманском крейсере Моргенштерна? – спросила Анна.
– Что конкретно горело? – поинтересовался незнакомый Эрику лейтенант инженерной службы.
– Горели стабилизаторы, – уточнил Эрик, с ужасом представляя, чем все это могло закончиться. – И да, дело происходило на «Аскалоне».
– Могло рвануть, – сказал кто-то шепотом, но в наступившей вдруг тишине слова эти прозвучали достаточно громко.
– Должно было рвануть, – нахмурился Андрей. Он, видно, тоже представил себе пожар в двигательном отсеке линейного крейсера и то, как могут гореть стабилизаторы потока.
– Но не рвануло! – успокоительно улыбнулась Вера. – Мы успели вовремя погасить огонь.
– Госпиталь был битком набит членами Вериной команды, – добавил Эрик. Просто не смог не добавить.
– А вы, лейтенант, стало быть, там все это время были и вели прямой репортаж? – скривил губы в ухмылке Ги д’Аламбер.
Зря он это сказал. И шутка получилась, прямо сказать, дурацкая. То есть не получилась вообще. И контекст разговора шуток не предусматривал. Веру от его слов едва не передернуло.
– Эрик, – сказала она дрогнувшим голосом, – в этом самом госпитале провел три дня… Сорок часов без сознания… Ему сделали полное переливание крови…
Про переливание крови говорить, разумеется, не стоило. На всех этих делах по-прежнему стоял гриф «Совершенно секретно». Но, с другой стороны, Эрик понимал, что в данной ситуации Вера промолчать попросту не могла. Для нее те три дня были не менее трудными, чем для него самого, и он это сейчас понял со всей определенностью, на которую только был способен.
– Э-э… – Д’Аламбер дураком не был, сразу сообразил, что сказал лишнее.
– Молчал бы ты, Ги! – косо взглянула на него Анна.
– Извините, – добавила она, повернувшись лицом к Вере и Эрику. – Мой кузен – штабной говнюк, и как все штабные, часто забывает, что ему стоит молчать, когда говорят боевые офицеры!
Сейчас Эрик заметил на груди Анны знак «Доблести». Не орден, конечно, но и не медаль. Знаки «Доблести», «Верности» и «Самопожертвования» занимали в иерархии имперских наград промежуточное положение между орденами и медалями, вернее, существовали параллельно и тем, и другим. И награждали ими за серьезные дела. Но обычно не за разовые подвиги или проявления героизма, а за безукоризненное исполнение долга на боевом посту. Видно, и Анна чем-то таким себя проявила, а вот френчи ее кузена и жениха оставались девственно чисты. Заслужить боевых наград они явно не успели.
На реплике Анны инцидент был, собственно говоря, исчерпан. Эрика оставили в покое, так и не выяснив «всех грязных подробностей» его действий в системе Парацельса, и разговор плавно – не без помощи самого Андрея, сообразившего, должно быть, что тему развивать не стоит – перешел на действия Пятого флота, отрезанного внезапным началом войны от основных коммуникаций империи.
Флот базировался на систему Трех Сестер, там вокруг двойной звезды – Альфы и Беты Двойников – вращались три обитаемых планеты, колонизация которых началась еще во времена второй волны космической экспансии. Заселяла их поначалу специальная миссия ООН. О чем конкретно думали чиновники миссии, сказать теперь было сложно, – возможно, не думали вообще, так как было нечем, – но результаты их деятельности оказались просто феерическими. Переселив в систему около тридцати миллионов африканцев и кашмирцев, Объединенные Нации посчитали себя свободными от обязательств и попросту бросили несчастных на произвол судьбы. Слабая экономика, неразвитое сельское хозяйство и бесконечные религиозные и племенные распри привели к ужасным последствиям. Планеты – в то время речь шла только о двух из них, о Морриган и Бадб – стояли на грани полного краха цивилизации, но, на их счастье, в 2139-м в ходе Первой колониальной войны систему захватил Атлантический Союз. В следующие сто лет атлантисты освоили еще одну планету и переселили на Маху, Бадб и Морриган[14] порядка пятидесяти миллионов американцев, канадцев и англичан, и дело пошло. Но потом случилась Великая война, и система Двойников лишилась связи с космосом почти на двести пятьдесят лет. В конце концов, жители индустриально развитой Морриган сумели даже восстановить производство космических кораблей и электроники, но гиперпространственный двигатель воспроизвести так и не сумели, оставаясь пленниками звездной системы. Это и решило суть дела. Империя прихватила систему трех планет, объединившихся к тому времени под властью Морриган, около восьмидесяти лет назад и превратила в свой опорный пункт в этой довольно отдаленной от метрополии части вселенной.
Пятый флот исторически базировался в системе Трех Сестёр и был достаточно силен, чтобы дать отпор врагу, тем более что опирался на три густонаселенные и промышленно развитые планеты. Да и нападать на них всеми силами ни Эмирату, ни Халифату было не с руки. Другое дело – перерезать коммуникации и донимать частыми беспокоящими набегами. Этим они, судя по рассказу Андрея, и занимались, а рассказывать истории Андрей умел и любил. Он вообще был талантливым человеком, и способности его проявлялись не только в разговорном жанре. Он и друг был хороший, и офицер, и спортсмен. Но сейчас Эрик не без удовольствия выслушал – от начала и до конца – рассказ об одиссее линейного крейсера «Кроцеа Морс»[15] и каравана транспортов, перевозивших с Трех Сестер в метрополию стратегически важные комплектующие для оружейного производства, редкие металлы и лекарственные препараты.
– Представляете себе картину? – улыбнулся Андрей, завершая рассказ. – Вываливаемся мы на периферии системы, двадцать семь больших транспортов, пятнадцать – среднетоннажных, крейсер, малый носитель и три эсминца. Упали, можно сказать, отцу как снег на голову! Но ведь прорвались и дошли без потерь. Вот, собственно, и все.
Андрей закончил свое повествование, еще раз расцеловал сестру, обнялся с Эриком и пошел в смежную гостиную, поздороваться с отцом и другими старшими родственниками, а в трех великолепных залах – Китайском, Знаменном и Доспешном – предназначенных для больших приемов, с новой силой возобновилось веселье, тем более что чем дольше длилась гулянка, тем больше прибывало гостей. Обнять Андрея и других героев «перехода» хотели многие. Родственники, однокашники, друзья детства и, разумеется, сослуживцы, оказавшиеся по случаю в метрополии в этот день. Кое-кого из этих людей Эрик знал по звездной академии на Иль-де-Франс и по училищу ВКС. Так что ему было с кем пообщаться, пока Вера, присоединившаяся к брату, исполняла в смежной гостиной свой долг перед родней.
– Эрик!
Не было и тени сомнения в том, что они с Анной встретились у фуршетного стола неслучайно. Она явно искала Эрика и в конечном счете нашла. Оттого, вероятно, появилась одна, без постоянно сопровождающих ее Ги и Роберта.
– Рад тебя снова видеть, – вежливо поклонился Эрик.
– Не думаю, – усмехнулась в ответ графиня Монк, – но спасибо на добром слове.
– У тебя виски седые… – добавила вдруг, нарушив неловкое молчание, возникшее между ними.
– Не нравится? – поднял бровь Эрик. – А мне сказали, что выглядит элегантно и мне идет. Вот же люди какие нехорошие!
– Ты обиделся, и ты прав.
– Да при чем тут обиды! – пожал плечами Эрик. – Я на господина д’Аламбера давно уже не обижаюсь. Если честно, он мне неинтересен.
– Что там произошло во время сражения? – спросила Анна, меняя тему разговора. – У тебя, Эрик, больные глаза, седые виски и… Зачем тебе переливали кровь?
– Ты помнишь, – усмехнулся в ответ Эрик, – мы уже однажды встречались у фуршетного стола? Дело было на «Пакс Романа», и ты тогда тоже задала мне много разных вопросов…
– А ты сказал, что у тебя на личном деле такая виза стоит, что даже не знаешь, о чем можно говорить, а о чем нет.
– У тебя хорошая память.
– Не уходи от ответа!
– Когда-нибудь в другой раз, – покачал головой Эрик. – Не сочти за грубость, Анна, но мне просто не хочется об этом вспоминать…
2. Одиннадцатое августа – девятое декабря 2533 года, система планеты Эно
Угомонились только под утро. Устали. Утанцевались. Выпили лишнего – все, кроме Эрика, разумеется, – в общем, выдохлись, как после какого-нибудь дикого марафона. Но стоило им с Верой остаться наедине, как в Эрике проснулся «вернувшийся из боя мужчина», со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Возможно, все это было как-то связано с тем, что накануне вечером, во время разговора с адмиралом Моргенштерном, он влил в себя все три «секретных» снадобья сразу. Но вряд ли это могло объяснить силу овладевшего им безумия, и то, как вспыхнула в ответ на его страсть Вера, которая уж точно ничего такого не принимала, да и пила всю ночь одно лишь белое вино. В общем, Вера, как говорится, и охнуть не успела, как уже извивалась нагая под его губами и руками. Куда и когда делась ее одежда, Эрик то ли не заметил, то ли не запомнил. Его одежда, впрочем, исчезла не менее таинственным образом – была и нет. Однако, видит бог, одежда им сейчас была без надобности, и даже, напротив, могла только помешать. Но самое странное, учитывая их короткий опыт отношений, заключалось в том, что ни он, ни она не спешили «перейти к основному блюду». Они оба – не сговариваясь – длили и длили прелюдию, и их взаимные ласки были спонтанны и бесхитростны, но в то же время беззастенчивы и откровенны, как никогда прежде.
В общем, Эрик не оставил на лоснящемся от пота теле Веры не зацелованным ни одного квадратного сантиметра. Но и она завелась так, что туши свет! Уж насколько не любила «трогать это губами», а тут сама набросилась на Эрика, как изголодавшийся хищник. И вот что любопытно, девушка кончила и, как показалось Эрику, неоднократно, еще до того, как они добрались до кульминации. И криков с воплями и стонами было столько, что одна надежда на хорошую звукоизоляцию. И трясло ее не по-детски, словно судороги проходили по выгибающемуся дугой телу волна за волной. Однако, когда дело дошло до завершающей фазы, сказка и вовсе превратилась в легенду, потому что любить друг друга так долго и с такой страстью им, кажется, не приходилось еще ни разу. И опять, Вера взлетала на вершину раз за разом, а в самом конце они «вылетели в космос» вместе с Эриком, одновременно и с невероятной силой.
Разумеется, ни о каком втором разе после такого безумия не шло даже речи. Эрик попросту вырубился, как случилось с ним однажды, когда он впервые преодолел на полной скорости астероидный пояс в системе Фронтира. Но и Вера, похоже, уснула одновременно с ним. А вот проснулся Эрик, как всегда, первым. Полежал пару секунд, прислушиваясь к ощущениям, и пришел к выводу, что чувствует себя почти нормально. Немного ныл позвоночник, была тяжеловата голова, но в целом ничего ужасного.
Потом Эрик плавно и практически бесшумно приподнялся на локте и минуту или две любовался разметавшейся во сне Верой. Она была чудо как хороша в своей «ветхозаветной простоте», и он чуть было не поддался соблазну разбудить ее поцелуями. Но Эрик свой мгновенный порыв все-таки остановил. Судя по «данным объективного контроля», спали они не больше четырех часов. Ему достаточно, а вот ей, скорее всего, нет. День впереди длинный, успеют еще насладиться обществом друг друга.
Он осторожно покинул постель, поднял с пола сначала свой, а потом и Верин китель, повесил их на плечики в шкафу, достал с полки спортивные трусы, натянул на себя, прикинул, надевать ли еще и кроссовки, но решил, что небольшое испытание воли ему никак не повредит, и отправился в путь босиком. Пробежал по коридору, спустился по лестнице и выбежал через боковую дверь в парк. По аллеям и тропкам бежал, уже не скрываясь. Холода не чувствовал, неприятных ощущений в стопах тоже, вообще ничего не замечал. Думал. Осмысливал разговор с Моргенштерном, переживал по новой ночь любви, вспоминал ночные разговоры с Андреем, Верой, другими знакомыми. Вспомнил между делом и встречу с Анной. Короткий разговор с ней оставил странный осадок. Не содержанием, а настроением. Впрочем, отчасти все же именно тем, что было сказано каждым из них. Однако в большей степени тем, что подразумевалось, хотя так и не было произнесено вслух…
Странно, но именно на размышлениях о сказанных и несказанных словах его и прервали. Почти на самом берегу озера – по тропинке, идущей вдоль обреза воды – прогуливались адмирал Мельник и его молодая жена. Впрочем, молодой она казалась лишь по сравнению с пятидесятилетним адмиралом. Для Эрика тридцатилетняя женщина молодой не являлась по определению. Однако следовало отдать ей должное, Элен Мельник была красивой женщиной. Высокая блондинка с хорошей фигурой и прозрачно-голубыми глазами на правильном, изысканно вычерченном лице.
– Доброе утро, господин адмирал! – поздоровался Эрик, останавливаясь. – Мадам, – вежливо склонил он голову, что наверняка смотрелось более чем неуместно в исполнении практически голого мужчины.
– Утро доброе, лейтенант! – усмехнулся в ответ Мельник, а его супруга в негодовании поджала губы. – Плавать собрались?
– Так точно!
– Вода тринадцать градусов по Цельсию…
– Спасибо, я знаю.
– И все-таки полезете, несмотря даже на ваши… скажем так, сложные обстоятельства?
– Надо выздоравливать, – пожал плечами Эрик.
– Вера, полагаю, еще спит?
– Так точно!
– Ну, ладно тогда, лейтенант. Идите в воду, раз приспичило.
– Да, и вот еще что, – добавил, когда Эрик совсем уже собрался распрощаться. – Вам на коммуникатор придут сегодня все наличные данные по интересующей нас тематике. Постарайтесь изучить все это до отлета. И еще кое-что. Используйте время с умом, Эрик. На крейсере будет возможность подучиться. Не профукайте!
За следующие дни Эрик лишь трижды принимал препараты, переданные ему по приказу адмирала Моргенштерна, но ни разу не выпил все три зелья сразу. Тем не менее, по общему впечатлению, чувствовал он себя совсем неплохо, и с удовольствием составлял компанию Андрею и Вере в их путешествиях и развлечениях. Впрочем, как и следовало ожидать, дни краткосрочного отпуска быстро подошли к концу, и пришло время расставаться. Андрей подключался к формированию нового каравана – теперь уже из Метрополии в систему Близнецов, – а Вера получила направление на курсы подготовки артиллерийских офицеров. Расставались не без огорчения, хорошо, что без слез. Долго стояли прижавшись друг к другу в зале отлетов космопорта Метрополис-Смарагд, но время всегда, когда не надо, словно назло, бежит слишком быстро, и вскоре уже Вера ушла за турникет и исчезла из виду в туннельном переходе к Седьмому стартовому окну.
«Ну, вот и всё…»
Эрик еще пару часов провел в рекреационной зоне космопорта: сидел в русской кондитерской, пил крепкий чай, курил и читал материалы по Холоду и Трилистнику. Все это он уже практически знал наизусть, но чтение знакомых текстов позволяло подумать о подробностях, которые не бросались в глаза при первом или втором прочтении. За прошедшие дни Эрик не только изучил материалы, присланные ему адмиралом Мельником, но просмотрел также несколько обобщающих отчетов, составленных отделением контрразведки ВКС на Фронтире. Документы касались прежде всего политической обстановки на планете, вопросов социальной напряженности и факторов, повлекших за собой попытку переворота в день атаки халифата. Интересное чтение, между прочим, и темы не тривиальные, но главное, Эрик запоминал персоналии: людей, писавших тот или иной отчет, и людей, в нем упомянутых. Те, кто работал над документом, по всем признакам являлись четкими профессионалами. Это становилось очевидно, как только вчитаешься в текст. Умные, умеют и любят думать головой. Скрупулезные, ведь дьявол, как известно, в деталях. И внимательные к тому, что может скрываться за внешним фасадом. Эрик где-то прочел очень понравившуюся ему тогда фразу: «за внешним фасадом комедии часто кроется трагедия». Судя по всему, аналитики ВКС это хорошо понимают и обобщают отнюдь не на пустом месте.
За чтением время пролетело незаметно, и вскоре Эрик уже сидел в пассажирском кресле «грузовичка», следовавшего на «Финист»[16]. Пассажиров на транспортнике не было, но пилоту, да еще из своих – из «москитников», свободное кресло на мостике все-таки нашлось. Поэтому путешествовал Эрик с комфортом, ему даже кружку кофе презентовали и разрешили, «как офицеру и орденоносцу», подключиться к планетарной сети. Ну а там, с его-то кодами приоритетов и особыми способностями, Эрик уже через двадцать минут получил доступ к личным делам сотрудников посольства на Фронтире и старших офицеров в командном центре экспедиционного корпуса. Единственные, до кого он не смог добраться, были служащие имперской политической разведки и сотрудники отдела контрразведки ВКС на планете. Тем не менее и то, что удалось достать, оказалось достойным должного внимания. Хватило как раз до швартовки во внутреннем доке «Финиста».
Прибыв на борт линейного крейсера, Эрик представился вахтенному офицеру и командиру пилотажной группы, был официально зачислен в экипаж и поставлен на довольствие, а затем вселился в каюту на второй жилой палубе. Каюта была стандартная, без излишеств, но со всеми удобствами. Пару лет назад он и от меньшего приходил в восторг. Теперь пообтерся, попривык – к хорошему легко привыкнуть, – но зато потерял живость восприятия. Как если бы ее и не было. Слишком много всего случилось за сравнительно небольшой отрезок времени, слишком быстро, слишком естественно – при всей своей избыточной невероятности, – слишком похоже на сон…
«А может быть, это все мне приснилось?»
Но нет, не привиделось. Эрик едва успел устроиться в каюте и как раз собирался поискать кантину, в которой столовались офицеры пилотажной группы, когда его вызвали к адмиралу Моргенштерну. Если честно, Эрику не хотелось светиться в опасной близости к командующему эскадрой. Нескромно как-то и не по чину. Ну, а уж если кто-нибудь из штабных узнает, что он встречается с дочерью главкома флота метрополии, вообще жизни не будет. С потрохами сожрут. Одни – из зависти, другие – от презрения. Тем не менее приказ остается приказом без всякой связи с тем, нравится он тебе или нет. Эрик в этом смысле всегда следовал уставу. Если ты «правильный» офицер, то порой можно и схитрить. Но только изредка, и если ты известен своим неукоснительным исполнением устава. Дисциплинированным командирам многое прощается.
Поэтому Эрик явился по вызову в срок, то есть сразу и так быстро, как смог, имея в виду физические размеры крейсера. А они, к слову сказать, поражали. «Славные Мечи» были тяжелыми, или как их еще называли, линейными крейсерами последней серии. Огромные, оснащенные мощной импульсной артиллерией и ракетными установками разгонного типа, эти корабли имели на борту еще и полсотни истребителей каждый, что значительно повышало их наступательные и оборонительные возможности. Эрик их, правда, в деле не видел – к тому времени, как «Буцефал»[17] ворвался в систему Парацельса, все уцелевшие истребители «Аскалона» уже перелетели, израсходовав боезапас, на другой крейсер, – но записи начальной фазы боя, которые он видел, и отчеты, которые пришлось читать, утверждали, что истребители ВКС серьезная сила.
Эрик доложил о прибытии. Минут сорок посидел в приемной в ожидании вызова и, наконец, оказался в кабинете адмирала, где кроме них двоих присутствовала незнакомая Эрику капитан 2-го ранга.
– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!
– Без чинов! – остановил его адмирал. – Вот, Лиза, знакомься! Это и есть Эрик Минц!
Женщина смерила Эрика оценивающим взглядом и вдруг улыбнулась, но не по-дружески, а скорее по-матерински, хотя Эрик представлял себе материнскую улыбку только теоретически.
– А ничего так смотрится. В жизни не поверила бы, что ему всего двадцать.
«Знала бы ты, капитан, сколько мне лет на самом деле…»
– Я Лиза Вурст, – между тем представилась кавторанг. – По должности, инспектор-ревизор Отдела внутреннего контроля штаба эскадры. Адмирал попросил меня натаскать вас, Эрик, в вопросах пилотирования и командования кораблями второго ранга. Соответственно, вы поступаете в полное мое распоряжение в качестве помощника и будете сопровождать меня при проверках кораблей эскадры. Буду учить вас по ходу дела, а в остальное время будете мне помогать, ну и по возможности поднимать свой культурный уровень путем самообразования. Вам все понятно?
– Так точно!
В принципе, Эрик был благодарен Моргенштерну за такую возможность наверстать пропущенные занятия в командном училище. Он только сожалел, что времени ему на это отведено слишком мало, но он ошибался, поскольку человек может только предполагать, а высшие силы в это время располагают, решая, что делать, когда и как. Эрик думал, как ему и сказали прежде, о трех-четырех неделях, но никак не ожидал, что рутина продлится пятнадцать недель.
О нем словно бы забыли, оставив на произвол судьбы или, напротив, предоставив своей судьбе. Почти четыре месяца Эрик мотался с кавторангом Вурст с корабля на корабль, знакомясь между делом с тем, как и чем живут крейсера, «носители» и эсминцы. Кто на них служит, как устроена командная иерархия, начиная от штаба эскадры и заканчивая рубкой военного транспортника или тяжелого фрегата. Исполняя функции помощника главного инспектора-ревизора, он то и дело сталкивался с понятиями и ситуациями, организационными структурами и системами вооружений, о которых ничего толком не знал – или никогда даже не слышал, – и ему приходилось наверстывать «недоученное», изучая ночами уставы, наставления, регламенты и прочее в том же духе. А ведь верная своему слову Вурст к тому же обучала его параллельно искусству пилотирования. Чаще всего это происходило прямо в рубках эсминцев и легких крейсеров, но иногда Эрик получал возможность «порулить» этими кораблями в симуляторах дополненной реальности. Честно сказать, он даже не представлял себе, насколько все это интересно. Впрочем, пилотирование больших кораблей оказалось сложной наукой и непростым искусством. Однако Эрик не жаловался, он вкалывал сколько мог, и еще чуть-чуть, потому что это было то немногое, что он умел делать хорошо. И он учился, посвящая учебе практически все свое время.
Все эти четыре месяца он ни минуты не пребывал в праздности даже в те дни, когда его настигал очередной приступ «чертовой лихоманки». Он мало спал и почти никогда не отдыхал, ни с кем не общался, кроме как по рабочим или бытовым вопросам, не сближался с людьми, выдерживая четкую дистанцию. Единственное, что он себе позволял, это переписку с Верой и Андреем, и еще кое с кем из однокашников по академии и училищу, оказавшимися по случаю в системе Эно. Все свое свободное время, если таковое вообще находилось в его плотном графике, Эрик проводил в тренажерных залах. Ему нужно было вернуть себе форму, но физическое состояние оставляло пока желать лучшего. Тем не менее он старался, и кое-что у него вроде бы стало получаться. Во всяком случае, результаты по нормативам явно улучшились, да и «накатывать» стало вроде бы реже.
3. Десятое декабря 2533 года, система планеты Эно
Сигнал тревоги прозвучал в 17:32 по корабельному времени.
Эрик находился в этот момент в тренажерном зале на пятой палубе и уже одиннадцать минут крутился в «чертовом колесе» – имитаторе перегрузок, моментов вращения и боковых моментов при переменной температуре от минус десяти до плюс пятидесяти. К моменту, когда «ударили колокола громкого боя», продублированные ревуном в личном коммуникаторе, Эрик успел «разогнать» свой воображаемый ракетоносец до приличной скорости – где-то треть от максимума – и как раз собирался начать раскрутку аппарата в продольной плоскости. Пришлось срочно «тормозить», вылезать из тренажера и бежать в раздевалку. Хорошо хоть командный центр крейсера выдал к этому времени тактическую схему готовности, из которой Эрик узнал, что предполагаемый контакт с противником может случиться не раньше чем через два часа сорок минут. Тогда он умерил прыть и связался с Лизой Вурст.
– Что делаем? – спросил он, едва кавторанг ответила на вызов.
В личном общении они давно уже придерживались дружеской формы общения: на «ты» и по имени.
– Остаемся на «Акинаке»[18]. Через полчаса жду тебя в командном центре.
Они прибыли на ударный крейсер «Акинак» накануне утром, и весь вчерашний день, как и большую часть сегодняшнего, кавторанг Вурст мотала кишки командиру крейсера, его заместителям и начальникам служб. И, разумеется, Эрик все время был при ней: заполнял акты, записывал показания, отмечал недостатки, выслушивал разъяснения кавторанга на тему «почему это важно» и как это «нам аукнется в бою» и делал еще множество других не менее ответственных дел. Правда, он дважды за эти два дня занимал место второго пилота и следил оттуда в реальном времени за действиями первого пилота, выполнявшего рутинные операции, типа корректировки курса или выравнивания относительных скоростей. Время на отдых он получил всего лишь сорок минут назад, и надо же какая незадача: не успел ни отдохнуть, ни потренироваться.
– Могу я узнать, что случилось?
– Противник на периферии системы…
То, что противник может попробовать на зуб систему обороны метрополии, не сомневался никто. «Дорогу» в систему Эно знали и халифы, и магрибы. Вопрос был лишь в том, когда и какими силами? К сожалению, обезопасить свою метрополию от вторжения империя не могла. И никто бы не смог. Космос слишком просторен. Разумеется, и здесь имеются свои ограничения. Гравитационные поля звезд и массивных планет не позволяли совершать длинные гиперпространственные переходы с выходом внутри звездной системы. При любом межсистемном прыжке створ выхода всегда находится где-то на периферии системы или близко к ее границам. Короткие, внутрисистемные «блошиные» скачки – не в счет. Так что вторжение могло начаться только за орбитами самых отдаленных от светила планет.
Второе ограничение касалось точки входа в прыжок. Мест, откуда можно было совершить гарантированный переход в систему Эно, относительно немного, и империя старалась в той или иной степени контролировать большинство из них. Разработка нового маршрута была делом непростым, долгим и затратным. Но было очевидно, что противник «за ценой не постоит». Учитывая все эти факты, империя серьезно готовилась к обороне метрополии, и внутри системы Эно были созданы несколько «оборонительных эшелонов», не считая семнадцати «центров концентрации сил». Так что сейчас флот метрополии ожидала или короткая схватка, если противник всего лишь прощупывает оборону метрополии, или эпическая битва, если халифы и магрибы решили идти ва-банк.
Эрик принял душ, переоделся в полевую форму, то есть пилотский комбинезон – этого требовал устав корабельной службы, – и к назначенному времени пришел на командный пункт. Народу здесь сейчас было немного: командир крейсера, главный связист, два офицера для поручений и два пилота – первый и третий. Первый помощник с двумя другими пилотами – вторым и стажером – заперся в запасном командном центре. Все остальные офицеры как раз занимали свои боевые посты согласно штатному расписанию. Единственными зрителями являлись начштаба, инспектор Вурст, ну, и Эрик, разумеется. Сев в кресло рядом с Лизой, он принялся изучать обстановку, как ее отражали тактические экраны, занимавшие всю переднюю полусферу рубки.
Противник находился достаточно далеко и в огневой контакт пока не вступал, формируя на периферии системы три штурмовых колонны. Возможно, со временем возникнет и четвертая, – корабли противника продолжали появляться, выходя из подпространства, – но это было неочевидно. Во всяком случае, Эрик не видел пока ни тактической, ни оперативной необходимости в этой четвертой колонне. Все, что могли бы сделать халифы – и все, чего они, судя по всему, хотели добиться, – можно было выполнить, имея три атакующие колонны. Четвертая будет только мешать. Но планы противника раскроются не сейчас, а несколько позже. А пока разведка сомневалась даже в том, пожаловали в систему одни лишь халифы, или магрибы тоже здесь.
– Обрати внимание на колонну один-один, – тихо сказала Лиза.
– Что с ней не так? – Эрик не видел в формируемом ордере ничего необычного. Шаровое построение с вынесенным вовне клином-жалом, состоящим, по-видимому, из штурмовых кораблей 1-го и 2-го ранга.
– Обрати внимание на сердечник.
«Сердечник? Ах, вот оно что!» – Эрик даже расстроился, что не сумел увидеть очевидного сам.
Внутри шарового ордера под прикрытием тяжелых крейсеров и рейдеров 2-го ранга формировался стержень, состоящий из ударных крейсеров, тяжелых эсминцев и десантно-штурмовых транспортов. При этом два корабля-матки легкого класса располагались по бокам стержня. И получалось, что Эрик не увидел главного – классического построения штурмовой колонны, имеющей целью взлом планетарной системы обороны.
– Спасибо за подсказку, – поблагодарил он Лизу. – Я не заметил.
– Не все сразу, – почти небрежно отмахнулась кавторанг.
– Внимание! – объявил в этот момент по трансляции командир крейсера кавторанг Гилель Цейтлин. – Получен приказ командующего. Ударные крейсера «Акинак», «Пернач»[19], «Альшпис»[20] и «Кончар»[21] поддерживают атаку ракетоносцев девятой и двадцать первой бригад. Начинаем выдвижение к пункту ожидания. Приказ всем членам экипажа – надеть броню и занять к 19:20 места согласно боевому расписанию. К исполнению!
– Пошли, Эрик, – позвала Лиза, вставая из кресла. – У нас час времени, вполне можно выпить по сто грамм.
– Не по уставу как-то… – неуверенно возразил Эрик.
– Устав касается членов экипажа, – наставительно подняла палец кавторанг. – А мы с тобой сегодня не более чем балласт.
В принципе, она была права, но у Эрика имелись два дополнительных возражения против выпивки: его все еще не пришедшее в норму здоровье и необходимость писать во время боя в мочесборник. Однако атака на вражеский ордер – это всегда игра с судьбой в «орел или решку». Он в одной такой атаке участвовал и по собственному опыту знал, если что, не поздоровится никому, в том числе и «пассажирам». В таком случае это могут быть последние их сто грамм в жизни. Обидно, конечно, но на войне как на войне.
Эрик спустился в каюту, где хранился его персональный контейнер со скафандром высокой защиты, переоделся. Проверил аппаратуру, шлем и разъемы и задумался над тем, принимать или не принимать свои лекарства. Голова и позвоночник пока не болели, но уже начали ныть – сказывалось общее напряжение, а вот слабости, головокружения или тошноты он пока не ощущал. Однако во время боя все может случиться. Обдумав этот тезис, Эрик принял зелье номер «раз» и заправил в специальный внутренний термос-карман пятьдесят граммов воды с растворенными в ней всеми тремя снадобьями. Мало ли как все сложится, так что пусть будет на всякий случай.
После этого, отбросив шлем за спину, он отправился в каюту кавторанга, и они с Лизой Вурст действительно посидели минут тридцать в тишине и покое, перебрасываясь ничего не значащими репликами, – каждый явно думал о своем, – выпили граммов по восемьдесят крепкой виноградной водки и выкурили по паре сигарет.
– Ну, вот и все! – объявила наконец кавторанг. – Не знаю, как повернется, поэтому скажу тебе сейчас, как есть. Ты хороший парень, Эрик, но быть хорошим парнем – не профессия. Другое дело, что ты толковый офицер, и вот это уже серьезно. Перспективных офицеров не так много, как кажется, и ты один из них.
– Было честью служить с тобой, Лиза! – кивнул Эрик, вставая. – И спасибо на добром слове!
На этом обмен любезностями закончился, и они молча вернулись в командный центр. Следующие два часа прошли в напряженном ожидании. «Акинак» маневрировал, попутно ускоряясь и постепенно меняя траекторию движения, и через час с четвертью выровнял скорость и курс с тремя другими ударными крейсерами. Теперь «Акинак», «Пернач», «Альшпис» и «Кончар» шли вместе, создав построение в форме ромба. А еще через двадцать минут их догнали тяжелые ракетоносцы, базировавшиеся на орбитальные крепости Брабант и Намюр, находившиеся на орбите Саара – пятой планеты системы Эно[22]. Ракетоносцев было шестнадцать: три «Кабира»[23] и тринадцать «Гефестов М3». Эрик хорошо знал и те, и другие. На «гефесте» – правда, еще не оптимизированном тогда под требования М3, он принял свой первый бой в системе звезды Уилберга, а «кабиром» он командовал во время сражения в системе Парацельса. Это были очень хорошие машины, и они несли под броней весьма эффективные противокорабельные ракеты. Сто двадцать восемь тяжелых ракет, каждая из которых при удачном попадании способна «стреножить» тяжелый крейсер.
Читать бесплатно другие книги:
