Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник) Серова Марина
– Хватит, Таня! – Катя даже стукнула кулачком о столешницу. – Твои советы ведут к одному и тому же. Ты хочешь разрушить мою жизнь! Тогда это все равно будет известно Азбашеву, и кранты всему. Не-ет! – Катя вскочила и пробежалась в волнении по комнате. – Я предпочитаю заплатить и договориться. Не может же человек взять такие деньги один раз, а потом потребовать второй! Мне больше неоткуда их будет взять! Я и так уже заняла почти половину. Рафик очень интересовался, я выкручивалась, как могла, но больше мне точно уже нигде не взять.
– Ладно, давай по порядку. – Я решила организовать этот бестолковый разговор как только возможно. – А что именно тебе предлагают купить? – задала я наконец прямой вопрос, и Катя, чуть покраснев, вынула из нижнего ящика мебельной стенки кассету и вставила ее в магнитофон.
Посмотрев на меня так, словно она была не уверена, пойму ли я то, что услышу, и не придется ли мне давать пояснения, она нажала кнопку.
Раздались характерные звуки, сопровождающие обычно человеческие сексуальные отношения.
Затем порывистым шепотом мужской голос произнес:
– Катька, Катька, ты такая классная… А своему татарину… Рафику ты делаешь так же?
В ответ раздался радостный Катин смешок, и шутливым голосом она пропела:
– А не скажу-у… А я еще и вот так могу, Олежик…
В ответ послышался мужской стон…
– Спасибо, я поняла, – произнесла я, и Катя тут же выключила магнитофон.
Как мне показалось, она даже вздохнула с облегчением.
– А где конкретно происходило… это? – спросила я.
– Здесь, где еще, я же тебе говорила. – Катя недоуменно посмотрела на меня, а я взглянула на нее. – В спальне, – тихо добавила Катя.
– А как могли появиться эти записи, ты не знаешь?
– Понятия не имею. – Катя развела руками, демонстрируя, что уж эта проблема точно выше ее понимания.
– Так нужно посмотреть. Сначала в спальне, потом в соседней комнате, то есть в этой, как я понимаю, затем выглянуть из окна. Подобные записи делаются обычно стационарным микрофоном.
Я зашла в розовую спальню и тут же заглянула под кровать.
Микрофон был обнаружен сразу: он был аккуратно прикреплен к низу кровати.
Не удержавшись от искушения, я щелкнула по нему пальцем, хотя было весьма маловероятно, что кто-то по ту сторону радиоволны сидел в наушниках, как показывают в фильмах, но искушение было слишком велико, чтобы от него можно было так просто отказаться.
– Вот и ответ на твой вопрос, – сказала я, отряхивая слегка запачканную в пыли юбку и показывая оторванный от крепежа передатчик. – Если бы ты чаще заглядывала под кровать, можно было бы сегодня так не волноваться. Кто, кроме тебя и Азбашева, еще имеет ключи от этой квартиры?
– Хозяйка, – объяснила Катя, – Рафик снимает эту квартиру, и у хозяйки, конечно же, остался ключ. Она приходит каждый месяц первого числа.
– Лучше бы тебе сказать Азбашеву об этом микрофоне, – повторила я свой совет. – Он быстро решит этот вопрос.
Катя поморщилась и убежала в кухню за следующими порциями кофе. Вернулась она не только с кофе, но и с моим гонораром, который решила заплатить вперед, и с сотовым телефоном.
– Сегодня, когда шантажист мне звонил, он сказал, что в почтовом ящике будет лежать мобила, вот эта, значит, – объяснила Катя, – когда пойдешь на встречу, связь с этим гадом будет по телефону.
– Он ждет тебя, а не меня, – нашла я причину для отказа, – мне твой шантажист может и не доверить!
– Ерунда! – Катя сунула мне в руку сотовый телефон. – Я ему сказала, что сама прийти не смогу, и спросила, можно ли прислать кого другого вместо меня. Он ответил, что только женщину. Я думала мамашу свою зарядить, а тут ты появилась…
Катя принялась меня уговаривать, и наконец мы пришли к общему знаменателю: я согласилась на предложение Кати отвезти выкуп, хотя и упрекнула себя пару раз за сердечную доброту.
Шантажист – мужчина, как утверждала Катя, – звонил и требовал деньги именно сегодня в восемь часов вечера. А сегодня, как уже говорилось, у Кати была встреча с Азбашевым. Пренебречь правами обладателя она не находила возможным.
До восьми часов время еще оставалось, и я решила съездить к себе домой переодеться, вооружиться и подготовиться психологически – это означает в тишине попить кофе и погадать на косточках.
Если бы две истории – убийство Олега и шантаж Кати – не казались мне прочно связанными между собой, еще неизвестно, согласилась ли бы я. Говоря откровенно, Катя мне за сегодня ужасно надоела.
Причем всерьез и надолго.
Я вывела «девятку» со двора дома Кати и, покрутившись по узким улицам центра, выехала на дорогу, ведущую в самое уютное место на свете: к моей квартире.
Через десять минут после отъезда мне показалось, что неизвестная мне темно-синяя «девяносто девятая» слишком часто замелькала в зеркале заднего вида.
Еще через пять минут легких маневров я убедилась, что синий автомобиль явно проявлял интерес к моей машинке, и мне это совершенно не понравилось.
Я, наплевав на правила, знаки и нудных дядечек в серых кепках, несколько раз повернув под светофор, обнаружила, что севшие мне на хвост ребятки оказались напористыми.
Все это означало, что дело Олега Курейкина становилось тепленьким. Предстояла задача не довести его до горячего состояния.
Ну уж что-что, а отрываться от погони я умею. Если, конечно, дать мне для этого время и возможности, – грустно пошутила я над собой и снова свернула, на этот раз уже в совершенно неположенном месте, и, подкатив к парадному входу в Кировское РОВД, выскочила из машины и вошла в стеклянные двери отдела быстрой и решительной походкой.
Мне ничего не нужно было в этом здании, кроме его служебного выхода.
Пройдя мимо дежурного сержанта, я, кивнув ему, поздоровалась, хотя видела его впервые в жизни, и пробежала по трем ступенькам к служебному выходу.
Отсюда было почти рукой подать до двух перекрестков. Я могла считать, что от «хвоста» оторвалась.
Пройдя кривоватыми улочками до третьей параллельной улицы, я махнула рукой проезжающему мимо «жигуленку» и благополучно доехала на нем до дома.
Первым делом я, разумеется, переоделась, выбрав из своего гардероба темный брючный костюм, затем поставила на плиту кофе и вынула из сумки замшевый мешочек.
Дело представлялось мне серьезным, и я потребовала от гадальных косточек понимания. Хамства от них я бы не приняла ни под каким видом.
– Вам все ясно?! – грозно спросила я, просверлила их насквозь страшным взглядом и бросила косточки на стол.
Расклад выпал озадачивающий:
16+5+29!
«Вам грозит неудача, и лишь ценой огромных усилий Вам удастся предотвратить ее».
Я закурила и подумала, что все-таки зря я согласилась на это гнилое дело. Вариантов неудачи могло быть выше крыши. Например: я могла отдать деньги и в ответ не получить ничего.
Или потерять деньги.
Или отдать деньги, а потом меня бы просто убили.
Последний вариант мне не понравился совсем, и я пообещала себе не доводить дело до него.
Подумав еще раз, я мысленно попросила у костей или конкретизации опасности, или, по крайней мере, как мне лучше выбираться из того дерьма, в которое я должна буду вляпаться.
4+20+25.
«В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом».
– Вот так, – пробормотала я и, выпив кофе, вздохнула и пошла к выходу.
Помимо гадальных косточек, в сумке теперь у меня лежал и мой верный «макаров».
С таким оружием любая девушка почувствует себя в безопасности.
Подумав перед дверью, я вернулась в комнату и кинула еще в сумку аудиоплеер, чтобы сразу прослушать то, что мне подсунут, а не дергаться в догадках и подозрениях до самого возвращения.
Я выехала на такси на Фрунзенскую площадь, которая была определена местом передачи дальнейших указаний от шантажиста.
До восьми часов оставалось еще около пятнадцати минут, и, пока чужой сотовый молчал, я бродила мимо киосков печати.
Я купила какой-то бестолковый журнальчик с цветными картинками и рассеянно листала его, стоя рядом с деревом недалеко от крайнего киоска.
Я выкурила сигарету и, зевнув, бросила журнальчик в урну.
Всегда приятно осознавать свое мастерство, даже в таком смешном тренинге.
Взглянув на наручные часы и увидев, что уже натикало восемь, я ударилась в самую пошлую панику: указаний все еще нет, а бесцельно бродить около урны мне уже так надоело, что я была готова выудить из нее свой журнальчик обратно и перелистать его заново.
Хуже нет, чем ждать неизвестно чего, которое должно наступить неизвестно когда.
Я находилась на открытом месте, и это говорило о предусмотрительности шантажиста.
Меня можно было разглядеть как минимум с трех сторон, и, наверно, сейчас меня как раз и изучали из окон близлежащих домов. А может быть, меня просто рассматривали с противоположной стороны площади из толпы граждан, ожидающих общественный транспорт на остановке.
В десять минут девятого, когда у меня уже не хватало терпения даже съесть мороженое, купленное исключительно для убыстрения хода времени, из моей сумки, висевшей на плече, послышался мелодичный перезвон. Это звонил мобильник, данный мне Катей.
Я отступила за ближайший киоск и, встав почти вплотную к стволу тополя, вынула трубку из сумки.
– Да! – осторожно сказала я.
– У вас все с собой? – гнусаво спросил меня непонятный голос.
Как я ни вслушивалась, я не смогла понять, принадлежит он мужчине или женщине.
Скорее всего, мой невидимый собеседник закрыл мембрану своего телефона платком и постарался максимально изменить голос, и поэтому он звучал ненатурально. Словно я разговаривала с роботом из мультиков.
– Да, я все принесла, – ответила я и, прослушав указания, осмотрелась.
На противоположной стороне дороги подошедший троллейбус забрал часть граждан, и среди нескольких оставшихся там стоял высокий худой парень, который разговаривал по мобильному телефону.
Я внимательно посмотрела на него, но он ничем не проявил интереса ни к моей персоне, находящейся от него на столь большом расстоянии, ни к чему бы то ни было, кроме своего телефонного собеседника.
Указания шантажиста были несложными, но за их кажущейся простотой могло скрываться все, что угодно. Мне рекомендовалось зайти за ближайший жилой дом и в находящемся там гаражном кооперативе найти какой-то заброшенный пожарный щит и ждать следующего звонка.
Я была готова к тому, что обмен денег на кассеты будет обставлен сложностями, поэтому только вздохнула и побрела в указанном направлении.
Если уж совсем честно говорить, то я даже до конца не понимала, что именно мне не нравится: то ли то, что дело затягивается, то ли обещанные костями гадости.
На город уже спускались вечерние сумерки: осень, хоть и ранняя, – это вам не лето, пусть даже и позднее.
После восьми вечера уже становится темновато.
Я, как мне и было велено, зашла за дом и обнаружила за ним распахнутые ворота из толстой металлической арматуры. За воротами тянулись, искривляясь улочками-переулочками, ряды гаражей.
Я пошла по левой стороне этих убогих строений, которая замысловатой петлей вывела меня в длинный и узковатый ряд, с левой стороны высилось шестиэтажной серой громадой здание неведомого мне долгостроя.
Справа тянулись все те же скучные гаражи.
Стена долгостроя уходила вверх, ни одна дверь не выходила наружу, только окна, забранные решетками. Попав сюда, я огляделась в растерянности.
Очень уж это аппетитное место было для внезапного покушения на одинокую Таню Иванову. Я была открыта с двух сторон и не видела никого.
Снова зазвонивший телефон отвлек меня от изучения диспозиции, и, вынув его из сумки, я услышала все тот же ненастоящий голос:
– Подойдите к старому пожарному щиту и встаньте рядом с бочкой.
Разгромленный и облупившийся от дождей щит я заметила еще раньше. Он находился в пяти-шести шагах слева от меня.
Над ним чернело окно второго этажа, забранное грубой решеткой из металлического прута.
Осторожно, на цыпочках подойдя к этому щиту и встав под окном, я услышала какой-то легкий скрежет по стене.
Резко оглянувшись, я заметила толстую леску с крючком, сделанным из канцелярской скрепки.
Посмотрев вверх, я увидела, что леска спускается из окна.
Крючок остановился примерно на высоте одного метра от земли и несколько раз дернулся.
Я еще раз огляделась, досадуя на сволочную предусмотрительность неведомого мне шантажиста.
Однако делать было нечего. Хоть и не так я представляла себе культурный обмен, но пришлось принять условия игры.
Прицепив пакетик с деньгами к скрепке, я дернула один раз за леску, и мой груз поплыл вверх.
Когда пакетик, поднявшись, исчез в темном окне, я услышала шорох, а затем увидела, как сверху спускается прозрачный полиэтиленовый пакет, где лежали три кассеты.
Я не стала дожидаться, когда пакет доплывет до меня, потянувшись, сорвала его и раскрыла.
Три кассеты позволяли надеяться на честность моего партнера, но все-таки я быстро сунула одну кассету в захваченный заранее плеер и включила его.
Сразу же из наушника раздался мужской голос:
– …этот толстопуз оборзел до последней крайности. Такого хамства он раньше себе не позволял.
– Ты не преувеличиваешь, Рафик? – спросил другой мужской голос, и я выключила плеер.
Как показал мне шантажист, у него есть еще и записи каких-то бесед Рафика Азбашева.
Бросив весь свой улов с плеером в сумку, я решила теперь сыграть в свою игру.
Мне стало любопытно, кто же скрывается в окне второго этажа. Мне почему-то показалось, что я имею право узнать это.
Пробежав вперед вдоль стены и наткнувшись на тупик, я поняла, что с этой стороны в здание мне не забраться, но висевшая здесь на высоте около двух метров от земли пожарная лестница подала мне прекрасную мысль.
Подпрыгнув изо всех сил, я схватилась руками за последнюю перекладину лестницы и подтянулась вверх.
Сумка ударила меня по боку, но я не обратила на это внимания и, продолжая подтягиваться, перекинула через перекладину правый локоть, а затем и левый.
Теперь мне уже удалось добраться до второй перекладины. Я наступила на нее коленом и тут внизу услышала топот и крики:
– Вон она, братишка! Наверх полезла!
Я оглянулась и увидела двух парней в джинсовых куртках, бегущих от входа в этот безвыходный коридор.
Одним из этих парней был тот самый, которого я заметила на остановке на Фрунзенской площади разговаривающим по телефону.
Я выругалась про себя и по своему же адресу. Еще мне не хватало попасться в плен к неизвестному врагу, похоже, загнавшему меня в ловушку.
Долго выяснять, кто это может быть и зачем им это нужно, я не стала. Да и не смогла бы просто.
Ситуация становилась критической, и надо было поступать по правилам критических ситуаций: сначала делать, а потом уже обдумывать последствия.
Я полезла по лестнице вверх.
Где-то в этом доме сейчас скрывался интересующий меня шантажист, внизу метались два преследователя, и чем все это могло кончиться – одному богу было известно.
Окно второго этажа справа от лестницы, тоже забранное решеткой, было с разбитыми стеклами – наверное, местные мальчишки порезвились, и в результате промежуток между прутьями стал достаточно широк, чтобы я могла рискнуть и попробовать протиснуться внутрь здания.
Может быть, это желание было и не очень умным, но и ненамного умнее было бы оставаться на лестнице.
Не думая о возможном отрицательном результате моих дурацких действий – могла же Таня и застрять! – я начала протискиваться между двумя прутьями решетки.
Мешающую мне сумку с кассетами, телефоном и пистолетом я откинула назад и, едва не порвав пиджак о разбитое стекло – а может быть, и порвала, не до того было, – пролезла-таки и встала на широкий подоконник.
Помещение, в которое я попала, было безобразно пыльным.
Единственное, что радовало: меня никто здесь не ждал с автоматом наперевес.
Глава 6
Спрыгнув с подоконника на бетонный неровный пол, я на носочках, чтобы тише ступать, подбежала к дверному проему помещения, в которое так рискованно залезла, и там замерла, вслушиваясь в доносившиеся изнутри здания звуки.
В этом заброшенном долгострое стояла тишина, не нарушаемая ничем.
Можно было подумать, что шантажист уже успел скрыться, хотя для этого у него не должно было хватить времени.
А вот снаружи слышалось, как мои преследователи уже лезли по лестнице.
Надо было бы устроить поиски шантажиста – вряд ли он успел удрать далеко, – но меня подгоняли те два любознательных парня, что спешили на встречу со мной.
Если уж слабая беззащитная девушка сумела меньше чем за пять минут преодолеть расстояние от земли до подоконника, то не следовало думать, что для этого двум резвым парнишкам понадобится больше времени. Или намного больше.
Сориентировавшись по свету, падающему от уличных фонарей с противоположной стороны долгостроя, я побежала по пустому коридору налево. Где-то в том конце должен был быть выход или, по крайней мере, что-то похожее на него.
Добравшись до лестницы, я снова остановилась и прислушалась.
На следующем, третьем этаже я явно услыхала быстрые шаги. Так как это не могли быть мои преследователи, то я, выхватив пистолет из сумки, помчалась по лестнице вверх.
Хотя, наверное, умнее было бы сбежать вниз, но думать в таком цейтноте было некогда.
Влетев на третий этаж и держа пистолет обеими руками в боевом положении, я прислушалась, решилась и резко прыгнула в коридор налево, но, заметив какую-то тень в конце коридора, тут же отпрянула обратно к лестнице.
Выстрел, раздавшийся почти сразу же за моим маневром, показал мне, что я была права в своей осторожности.
Все было бы прекрасно, да вот только у шантажиста оказался пистолет, а снизу из коридора второго этажа я услышала топот бегущих людей.
Неизвестные мне ребятки оказались проворными.
Мысленно пометавшись между желаниями поймать шантажиста и спасти свою шкуру, я выбрала второе и побежала по лестнице вверх.
Как я ни старалась наступать на ступеньки только носками кроссовок, да и двигаться легче, но мои преследователи взяли правильный курс и со всем своим азартом ломанулись именно за мной, а не за тем козлом, который только что пытался меня подстрелить.
Можно сказать, что у меня началась угрюмая невезуха, и ее нужно было или перетерпеть, или преодолеть.
Я добралась до самой верхней лестничной площадки и увидела приваренную к стене металлическую лестницу, ведущую на крышу.
Я быстренько поднялась по лестнице, откинула люк и выглянула из него наружу.
Широченная плоскость крыши с вентиляционными и лифтными надстройками вовсе не впечатляла как будущее поле деятельности, насыщенное перестрелкой и игрой в догонялки.
Оставив люк открытым, я вернулась назад и, остановившись около двух закрытых кабин лифта, решила посмотреть, а что же там.
Развести гладкие, покрытые пластиком двери оказалось работенкой непростой, но, вцепившись в края одной, я сумела оттянуть ее в сторону и быстро вставить ступню в образовавшуюся щель.
Сунув затем в щель и нос, я увидела за дверью кабину лифта!
Прислушавшись к настигающему меня сопению, все громче доносящемуся снизу, я начала протискиваться в щель уже вся, начиная с ног. Дверь подавалась с трудом, медленно, но все-таки отползала немного в сторону.
Через минуту, преодолев мощнейшее сопротивление, я проскользнула в кабину лифта, постаравшись, чтобы отпущенная дверь захлопнулась как можно тише.
Я оказалась в темноте и тесноте, и, в общем-то, это место могло стать моей добровольной могилой.
Выставив перед собой пистолет на уровне груди, я стала ждать.
Вариантов развития событий было немного: точнее, два. Или ребятки, преследующие меня, с разбегу бросаются на крышу и тщательно изучают ее поверхность в поисках исчезнувшей беглянки, или же они вдруг резко включают мозги и, затормозив перед кабинами лифта, захотят изучить их содержимое.
Вот тут-то мне и придется выяснить, кто из нас стреляет быстрее, если, конечно же, у этих мальчиков есть оружие.
Пока я этого не знала наверняка, я была склонна предполагать худшее и не лезть на рожон. В конце концов спокойно постоять в лифте несколько минут является обязательной частью моего ежедневного ритуала, совершаемого в моем доме.
Вскоре послышался шаркающий топот, и оба этих болвана вбежали на лестничную площадку и задержались около моего лифта.
– Блин, она на крышу сквозанула! – разумно тявкнул кто-то из них, и я улыбнулась от счастья.
Я услышала, как один из преследователей, наверное, тот, кто произнес такую классную фразу, полез по лестнице, но другой его остановил.
– Не лезь, дубина, а если она там со «стволом» стоит? Получишь дырку в чайнике!
– Ты думаешь, она с оружием? – спросил второй – судя по всему, не отличающийся скоростью соображения.
– А кто же тогда стрелял, Карлсон, что ли? – резонно возразил первый.
Посовещавшись, парни решили все-таки лезть на крышу.
– Короче, ты меня прикроешь, – сказал первый, после чего, как я поняла, поднявшись на самый верх лестницы, ведущей на крышу, выбрался туда.
За ним последовал и второй.
Я немного постояла в кабине, чтобы дать возможность мальчикам уйти подальше и посмотреть побольше, и осторожно, с прежними усилиями отодвинула дверь в сторону.
Продолжая прислушиваться, я, не опуская ствола пистолета, вышла на площадку, плавно пустила дверь на ее прежнее место и, на цыпочках подбежав к лестнице, стала спускаться вниз.
Пощупав сумку, я убедилась, что из нее ничего не потеряно, и продолжила спуск. Теперь предстояло найти выход из этой бетонно-кирпичной ловушки, в которую я сама себя заманила, и выбраться наконец на свежий воздух.
Мой неуловимый шантажист, надо думать, уже точно успел удрать.
Я почему-то считала, что двое парнишек, погонявших меня по этажам, никак с ним не связаны, потому что не видела смысла для шантажиста ловить меня и преследовать.
Он же получил деньги, я получила кассеты, и было непонятно, зачем устраивать такое продолжение законченному делу.
Тем более что я вообще оказалась случайно в роли посредника.
Спустившись на первый этаж, я обежала все здание по внутреннему периметру и, потыкавшись в несколько запертых на висячие замки комнат, очевидно, служивших кладовыми для местных работяг, нашла одно окно, выходящее на проезжую часть. Окно было тоже с решеткой, но такой редкой, что пролезть через ее прутья не составило бы мне труда.
Кстати, я обнаружила и вторую лестницу в противоположном крыле здания. Наверное, по ней и шел мой шантажист. Однако, сколько я ни искала, я так и не смогла найти место, через которое он выбрался наружу. Поэтому мне приходилось осваивать свои пути для этого.
Впрочем, как и все в этой жизни.
Только для начала мне следовало открыть окно. Кроме того, не хватало еще, вылезая из окна на виду всей улицы, попасть милиции в лапы. Ведь они точно бы меня загребли или как воровку, или как бомжиху, что было бы почти одинаково неприятно.
Володька Степанов вытащил бы меня, конечно, из КПЗ, но позора хватило бы надолго.
Промаявшись с оконными шпингалетами гораздо дольше, чем мне бы хотелось, хотя это и пошло, наверное, мне на пользу – уже совсем стемнело, – я распахнула окно и, сперва высунув наружу голову, как заправский воришка, осмотрелась и соскочила на асфальт.
Я была свободна.
Быстрым шагом пройдя вдоль фасада надоевшего мне долгостроя, я свернула налево и, выйдя на проезжую часть, остановила первую же встреченную машину и назвала свой домашний адрес.
Шоферюга – костистый замызганный папаша – окинул меня неодобрительным взглядом и осуждающе пробухтел:
– И где ж тебя так потаскали да помяли, девка? Э-эх!
Это «эх!» заставило меня злобно взглянуть на папашу.
Я уже собралась ответить резко, однако мой водила больше ничего не сказал и вообще не проявил интереса к моей скромной персоне, целиком сосредоточившись на дороге или на своих мыслях.
Ехать к Кате я не пожелала: мой внешний вид требовал смены гардероба, да и встреча с Рафиком Азбашевым не входила сейчас в мои планы.
Я добралась до дома без происшествий, чему была, безусловно, рада: на сегодня мне их хватило с лихвой.
Быстренько разоблачившись в коридоре и пошвыряв свои перепачканные, мятые, одним словом, почти убитые тряпочки в разные стороны, я прошлепала в кухню, поставила чайник и схватила телефонную трубку.
Не вспомнив сразу номер телефона Кати – такие провалы в памяти со мною происходят редко, – я с неохотой вернулась в коридор и, вынув из сумки записную книжку, пролистала ее.
Усевшись на кухонный табурет, я набрала номер на трубке и прослушала длинные гудки, порадовавшие меня своей милой периодичностью.
Честно говоря, я немного устала, хотела принять душ и поразмыслить над ситуацией.
Я не была склонна подозревать Катю в случившихся неудобствах, но не приснились же мне два братка, гонявшиеся за мной по пыльным коридорам незнакомого долгостроя!
Проще всего было предположить, что они из агентства, выполняющего работу по охране этого страсть какого важного объекта, но их резвая прыть все-таки заставляла меня думать иначе. Охранники в таких местах ведут себя гораздо равнодушнее к нарушителям: украсть там нечего, следовательно, и так старательно бегать за мною особого смысла не имело.
Логичнее было бы предположить, что неизвестный шантажист приготовил этот сюрприз для меня, вернее, для Кати, потому что я фактически случайно появилась там, а должна была приехать Катя.
Следовательно, хотели захватить именно Катю. И мне нужно было предупредить ее об этой опасности при первой же возможности, которой сейчас у меня не было.
Я посмотрела на чайник. Он, словно не желая меня больше задерживать, закипел, и я заварила чай, после чего пошла в ванную.
Настойчивый телефонный звонок прервал мои водные процедуры.
Я промчалась до кухни, оставляя по пути мокрые следы, и, схватив трубку, с ненавистью проговорила в нее:
– Да!
– Алло! Алло! – прокричал мне в ухо дурацкий мужской голос, и я, отстранившись, с недоумением посмотрела на трубку.
– Ну, алло, а дальше-то что? – поинтересовалась я, совершенно уверенная в том, что кто-то ошибся номером и сейчас начнет терзать меня: «позовите Машу».
– Алло! – крикнул снова мужской голос и начал выяснять подробности: – Это квартира Ивановой? Да? Мне нужна Татьяна Александровна! Алло!
Читать бесплатно другие книги:
