Твоя Кистяева Марина

Глава 6

Она девственница.

Чертова нетронутая девственница.

Дамир в офис не поехал. Отменил все второстепенные встречи, а важные, которые мог – перенес на вечер. Если что, заночует в городской квартире.

Теперь он знал, что Аня не спит с Булатом.

Только почему-то не легче.

Точно ведьма…

И волосы с рыжиной. Красивый отлив.

Не зря раньше всех рыжеволосых считали ведьмами. Аня вроде бы и не рыжая, наоборот, кожа молочного цвета. И волосы русые с каштановым отливом. А восприятие иное.

Взять те же глаза. Огромные. Нереальные просто. В которых сочетаются вызов с усталостью. Девочка-Аня ни в какую не желала ему уступать. Ни в чем. Значит, и в постели их ожидают нешуточные баталии.

Пока же она снова спит в комнате Булата.

Рехнуться можно.

При этом оба молчат, как партизаны. Что она там с ним делает?

Мысль, за которую зацепился Дамир ранее, намереваясь подложить её под Булата, теперь казалась кощунственной.

Комнату вчера Ане выделили. Дамир заранее отдал распоряжение, чтобы подготовили. Девушка не пробыла в ней и десяти минут. Переоделась в домашние светлые штаны и в футболку и ушла к Булату.

Но ничего, девочка, сегодня не отвертишься.

Интересна оказалась его собственная реакция на невинность ведьмы. В голове произошёл взрыв. Дамир за свои тридцать два года ни разу даже попробовать не захотел переспать с девственницей, хотя такие услуги сейчас тоже предоставлялись. Ему было неинтересно. Ничего не умеет, зажимается, цену набивает. Какое удовольствие?

А вот с ведьмой всё иначе… Никто не трогал. Никто не прикасался.

Дамир допил апельсиновый фреш и посмотрел на часы. Десять. В доме полнейшая тишина. Все спят? Ладно, Булат, с ним понятно. А ведьма? Тоже любительница поваляться до обеда? В другой ситуации ему было бы безразлично, как, кто и до которого часа спит. Но не тогда, когда всё бурлит от нетерпения.

Значит, пора некоторых выдергивать из мягкой постели.

Сам Дамир снова плохо спал. Перед глазами то и дело вставало лицо Ани, когда он прижал её к машине. Глаза испуганные… Бездонные. Тело упругое, сладкое. Конечно, угрозу Дамир не осуществил бы. Хотя кто его знает…

Дамир вышел из кабинета и спустился по лестнице на первый этаж. Комнату Ане выделил рядом с Булатом. Теперь думал: зачем? Пришлось напомнить, что девочка-Аня в их доме как раз для того, чтобы «работать» с братом, а не для его личной прихоти.

Да и Булат её вчера ждал…

Дамир оборвал себя. Не в ту степь мысли начали его уносить.

Спустившись, Дамир сразу направился в спальное крыло. Остановился у двери Булата, задержавшись. Из комнаты не доносилось ни звука. Значит, точно ещё спит. Пусть… Его интересовала другая спальня.

Стучать Дамир не стал. Не по правилам приличия и гостеприимства это, но, в конце концов, какой жених будет стучать в дверь своей невесты?

Он толкнул дверь и вошел. Дамир неосознанно действовал аккуратно. Пусть в его планах и был вариант разбудить Аню, но он всё же старался не производить излишнего шума.

В комнате царил полумрак. Шторы были завешаны. Это Дамир отметил по ходу. Его внимание мгновенно устремилось к кровати, которая стояла боком к двери.

Аня лежала на ней…

Один взгляд, и у Дамира сердце ухнуло по ребрам с такой ошарашивающей и оглушающей силой, что на мгновение он позабыл, как дышать. Ожидал увидеть что угодно: спящую Аню или выходящую из ванной и прихорашивающуюся.

Но не ласкающую себя.

Это – как удар под дых.

Аня лежала на кровати, закинув голову назад, полностью сосредоточенная на собственных ощущениях и, видимо, не слышащая, что он вошел. Её шикарные волосы разметались по подушке воздушным темные ореолом, контрастирующим со светлой кожей и персиковыми простынями. Обнаженные плечи слегка подрагивали.

Грудь тоже обнажена…

Один сосок Аня, лаская, сжимала. Вторая её рука находилась между ног…

Под трусиками.

Трусики нежно-бежевого цвета с кружевом по бокам. Колени Аня соединила, сжимая руку для усиления давления. И двигала ею осторожно, не спеша.

Дамир ошарашено застыл. Ему нравилось, когда партнерши, дразнясь, ласкали себя при нем. Это возбуждало. Как и большинство мужчин, Шаитов относился к визуалам. Красивое и раскрытое женское тело притягивало.

При виде Ани его нехило тряхнуло. Кровь забурлила в венах, ударила в голову. Во рту пересохло. Член налился кровью, дернулся, требуя, чтобы его выпустили. Чтобы ему дали то, чего он уже несколько дней хочет.

Ласкающая себя Аня – как подарок. Самый желанный и долгожданный. Роскошные груди, бесстыдно выставленные на обозрение. Слабо подрагивающий плоский животик. И рука, устремленная вниз…

Роскошнее зрелища Дамир не видел за всю свою жизнь. Дерзко торчащий сосок, лицо ведьмы с прикрытыми глазами, полуоткрытые губы, с которых срывался легкий и протяжный стон, набатом отзывающийся в сознании Дамира и полностью его нокаутирующий.

Аня, видимо, не получая желаемого результата, развела колени в стороны…

Черт! И почему кровать стояла не напротив двери? И почему Аня не сняла полностью трусики…

Пусть Дамир не смог бы увидеть её сладкую расщелину, но лицезреть лобок он точно смог бы.

Хотя что ему мешает…

Рука девушки вынырнула из трусиков и сжала вторую грудь. С губ сорвался хныкающий звук, словно девочка-Аня сейчас расплачется от неудовлетворенности. Её голова заметалась из стороны в сторону, бедра в жажде освобождения поднялись кверху.

Дамир двинулся в сторону кровати абсолютно бесшумно. Он не хотел спугнуть Аню. Сейчас она ему напоминала ранимую нежную лань, что попала в силки охотника, пыталась выбраться, но у неё ничего не получалось, и ловушка затягивалась всё сильнее.

Ранимая… Нежная… Притягательная…

В полупрозрачном дневном свете, что проникал в комнату сквозь шторы, Аня казалась какой-то нереальной. Призрачной. Дотронься до её молочной кожи – и девушка исчезнет, испарится, как легкое видение.

Но Дамир уже не мог остановиться.

Он подошёл к кровати и негромко сказал:

– Я могу помочь.

Естественно, девочка-Аня испугалась.

Дернулась, глаза распахнула.

Но не закричала.

Сразу вся сжалась, засуетилась. На лице отразился легкий страх, полоснувший внутренности Дамира похлеще острого ножа. Шаитов ещё не до конца осознал собственные инстинкты, но в его голове намертво отпечаталась мысль, что он порвет любого, кто посмеет ей причинить боль. Чтобы больше никогда она вот так не дергалась, а в её бездонных глазах не появлялся животный страх.

То, что случилось дальше, поразило ещё сильнее.

Если помнить, что Аня девственница, она должна была кинуться закрывать красивую грудь с острыми розовыми сосками. Манящими… А Аня рваными движениями попыталась прикрыть шрамы на плече и ключице.

– Дамир! Какого…

Она оборвала себя, неуклюже села, продолжая натягивать на себя покрывало, попутно сводя ноги. В суматохе волосы рассыпались по плечам, делая её ещё более очаровательной.

И беззащитной.

Возбуждение хлестало по нервам. Разливалось по крови. А Дамир впитывал в себя образ девушки и не мог решить, что делать дальше.

Со своей похотью в том числе.

– Зашел говорить. Не ожидал увидеть тебя… ласкающей себя.

– А стучать… – она нервно сжала покрывало на груди, перевела дыхание и лишь тогда продолжила: – Не пробовал?

– Я у себя дома.

– Тогда мне тут не место… Мне нужно личное пространство! И…

– Тихо, ведьма. Без суеты.

Он инстинктивно поставил колено на кровать. Всё его тело стремилось к девушке. Обнять ей, дать то, что она желает, даже неосознанно. Или осознанно? Минуту назад, когда она сжимала сосок и поднимала бедра, девочка-Аня точно знала, что делает.

– Дамир…

– Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.

Он говорил абсолютно серьезно. Каким бы подонком он ни выглядел в глазах Ани, насиловать её он не собирался.

Девушка еще дальше отползла, прижавшись к изголовью кровати. Аня дышала тяжело, сильнее сжав покрывало.

Дамир только сейчас заметил, что у неё искусаны губы… Кем? Мужчиной? Булатом? Или она сама себя кусает в порыве неудовлетворенной страсти?

Она молчала, продолжая на него смотреть широко распахнутыми глазами.

– Ты же хочешь кончить…

Он расчетливо продолжал давить, потому что ему самому нестерпимо хотелось к ней прикоснуться.

Если бы Дамиру Шаитову два дня назад, когда он раскладывал Ольгу на столе, сказали бы, что он готов довольствоваться только прикосновениями и в первую очередь будет думать об удовлетворении партнерши, он бы даже не стал смеяться. Потому что предположение нелепо и абсурдно, никак не связано с ним и его жизненными позициями в отношении женщин.

И вот он стоит перед одной из представительниц прекрасного пола и мечтает прикоснуться к её сладкой расщелине. Хотя бы пальцами…

А там как пойдет.

Девочка-Аня очень медленно мотнула головой и сказала:

– Я тебе не доверяю.

Одна прядь опустилась ей на щеку, явно доставляя легкий дискомфорт.

– Не доверяешь… Девочка-Аня, ты с каждым днем меня всё больше вводишь в ступор.

– Дамир… – внезапно её глаза наполнились слезами, и она быстро-быстро заморгала, чтобы не расплакаться.

Её беззащитность била Шаитова наотмашь. Он видел много женских слез, и они на него никогда не действовали. Слезы – не что иное, как способ манипуляции мужчиной. Умные дамы давно поняли, что это не лучший вариант, и, если с мужчиной тебя не связывают крепкие узы, слезы только раздражают.

Аня не манипулировала.

Нет цели…

Но её слезы были итогом внутренней боли, которую девушка тщательно скрывала. И у Дамира с каждой проходящей секундой появлялась потребность взять эту треклятую боль на себя.

– Что, девочка- Аня? – он потянулся к ней, она дернулась.

Внутренний зверь Дамира протестующе зарычал, но внешне мужчина оставался спокоен. Он убрал локон с её лица и осторожно провел пальцем по раскрасневшейся щеке. Кожа изумительно гладкая, бархатная.

– Ты так шарахаешься от меня, словно я прямо сейчас на тебя наброшусь и изнасилую, – негромко заметил он, не замечая, как навис над девушкой. – Если бы не знал, что ты девственна, подумал бы, что тебе не повезло, и ты сталкивалась с насилием.

– Нет… Бог увел…

– Странно слышать из уст ведьмы упоминание Бога…

– Это ты меня считаешь ведьмой.

– Да, считаю. Потому что с той минуты, как ты переступила порог моего кабинета, всё летит кувырком. Вместо того, чтобы договориться, как цивилизованные люди и обсудить условия сотрудничества, мы с тобой играем в догонялки. Ты убегаешь, я догоняю. При этом ты позволяешь себя догнать…

– Я не убегаю.

– Неужели? Тогда почему не поговорить, как взрослые люди?

– Ты на меня давишь.

– Я всегда на всех давлю. И ничего.

– Не повод для гордости.

– А я не горжусь. Это констатация факта.

Он придвинулся ещё ближе, сам себе напоминая кота, загнавшего мышку в угол.

– Хорошо… Хорошо, Дамир, – она облизнула пересохшие губы, увлажнив их, а у Дамира член болезненно дернулся в штанах. – Ты спрашивал, что я делаю с Булатом. Ничего. Абсолютно. В первую ночь… Не приближайся! – она выставила руку, отделяя его от себя. Дамир остановился. – В первую ночь я попросила разрешения у Булата поспать в его кровати. Всё. Он согласился. Иронично, конечно. Даже потом лёг рядом. Мы спали. Он на своей стороне кровати, я – рядом. Моя рука лежала вплотную к его. Этого пока достаточно. Вернее… Ладно, не важно. Я не сплю с теми, кому оказываю помощь, Дамир. И да, мне обидно, что ты так подумал. Более того, мне обидны твои предложения. О плате. Что ты готов платить за секс с тобой. И… Отодвинься, пожалуйста. Мне дискомфортно.

– Но ты сама хочешь секса, – жестко сказал он.

Значит, не спала… Не трогала Булата… И он её не трогал… Не прикасался…

– Мне… – она начала говорить, но резко замолчала, видимо, решив, что лимит откровения исчерпан. – Нет, об этом я говорить не буду.

– Почему?

– Потому. Это личное.

Дамир приглушенно засмеялся.

– Девочка-Аня, я не предлагаю тебе заняться традиционным сексом. Я предлагаю помочь тебе кончить. Тебе же это надо?

– Я не хочу обсуждать… Уйди, пожалуйста.

– Не могу.

– Тогда уйду я! – вспылила Аня и попыталась увернуться от его рук, но куда там.

Дамир поймал её, перекатился на спину, а девочку уложил сверху на себя. Она возмущенно пискнула и потянула за собой покрывало, всё ещё надеясь спрятаться за ним.

Грудь прикрыла.

Он позволил.

– Почему ты такая несговорчивая, девочка-Аня? И я сейчас не про секс! Из тебя всё вытаскивать надо клещами. Или… вот таким образом?

Он опустил руку на ягодицы Ани. Девушка зашипела разъяренной кошкой, забилась в его руках, а потом как-то разом притихла, даже головой уткнулась ему в ключицу.

Ведьма задышала ещё чаще. Её теплое дыхание скользило по его коже, обостряя и без того возбужденные инстинкты. Кожа, казалось, сейчас задымится, настолько остро Дамир воспринимал девочку. А что будет, когда они оба разденутся, и он почувствует её голенькой?

Он сжал зубы с такой силой, что послышался легкий скрип. Напряжение в паху достигло апогея. Дамир давно не мальчик, научился справляться с возбуждением, но сейчас находился на грани.

Аня не поднимала головы. Её волосы рассыпались по его груди. Свободной рукой Дамир аккуратно их собрал и отвел в сторону. Когда его пальцы прикасались к обнаженной спине девушки, по телу Ани шла легкая дрожь.

– Ведьма…

Его скручивало всё сильнее. Она ничего не весила, разместилась на его теле, идеально подходя для него. Дамир представил, как возьмет её на весу, прижимая к стене.

– Мне… Дамир, мне сложно тебе доверять… Ты мне не веришь. Ни в мои силы, ни в энергию.

Она говорила едва слышно, опять же ему в грудь, так и не поднимая головы.

– Допустим, во что-то я и поверил. Пока не могу понять, во что именно. Но раз Булату легче, я готов допустить: что-то в тебе есть. Энергия, значит. Стоп… Если предположить, что ты воздействуешь на другого человека с помощью энергии, то тебе её откуда-то надо черпать. Выглядишь ты откровенно уставшей. И если учитывать, за каким занятием я тебя застал, то могу предположить, что вся твоя энергия как-то завязана на сексе. Правильно? Сексуальная энергия самая сильная, мощная. Секс, черт возьми, движет всеми нами. Но ты… девственница. Девочка-Аня…

Пока он говорил, она ещё сильнее зажималась.

У Дамира не осталось и тени сомнения – он попал в «яблочко». Да тут и не надо много ума, чтобы собрать воедино нити. И если всё обстоит именно так, то он конкретный придурок. А в её глазах ещё и мудак.

– Да, правильно.

Аня приподняла голову, и Дамира, словно током прошибло. Её лицо с огромными глазами находилось в опасной, искушающей близости от него. Он мог рассмотреть, как трепещут её длинные реснички, как сияет румянец на щеках. Мог видеть растерянность и боль на дне глаз-озер.

– Тогда тем более не понимаю, почему ты отказываешься.

– Я не доверяю тебе.

– Я это уже слышал. Но в данный момент, девочка-Аня, ты почти голая лежишь на мне, у меня член стоит колом, и, как видишь, я на тебя не набросился, не изнасиловал.

– Ты уложил меня на себя.

– Я даю тебе возможность почувствовать себя. Моё тело. Если хочешь – привыкнуть ко мне. Тебе же это надо.

Он распластал ладонь на её пояснице, слегка вдавливая в себя. Аня пискнула, сильнее вцепившись в покрывало. Но вырываться не начала.

– Признайся, что надо. Скажи…

– Я уже сказала…

– Нет. Не так. Скажи мне, что конкретно тебе надо. И я тебе дам.

– Не дашь. Не сможешь.

– Откуда такая уверенность? Расскажи. И мы решим твою проблему. Что-нибудь придумаем.

Он уже придумал. Раз пятнадцать, пока они делали видимость, что беседуют. И руками, и даже губами. Всякими доступными способами. Кроме классического. Ведьма не подпустит его к себе, не позволит войти членом в её узкую дырочку. Дамир согласен и на меньшее. Он получит своё удовольствие.

Аня снова уткнулась лбом ему в ключицу и негромко застонала, словно испытывала сильную физическую боль, которая скручивала её изнутри.

– Не сегодня… Вернее, не сейчас. Я не смогу. Сейчас – точно. Мне морально надо подготовиться. Может, вечером. Скорее всего, вечером, потому что я почти пустая. А мне нужна энергия, если Булат подпустит ближе.

Последнее предложение явно было лишним. Потому что стоило Дамиру его услышать, как все его благие намерения в одночасье испарились, сменившись удушливой ревностью. Ничем не обоснованной, юродивой по своей природе. Терзающей его уже вторые сутки.

Дамир всегда считал ревность слабостью. Той эмоцией, которой нет места в его системе координат. Ревность для тех, кто не уверен в себе. Кто слишком привязан к женщине, кто подпустил её слишком близко, сделав центром своей Вселенной. Ревность отравляет разум, толкает на необдуманные и порой рискованные поступки. В конце концов, унижает. Дамир никогда никого не ревновал.

Но то, что он испытывал к ведьме – а он испытывал! – не попадало ни под какое другое определение. Мысль, что она останется ночью наедине с мужчиной, пусть даже и его братом, выносила мозг, выворачивала внутренности наизнанку, наполняла кровь ядом. Хотелось сжать хрупкое тело Ани, впиться в её шею губами, оставить на красивой нежной коже следы от своих поцелуев, чтобы любой, глядя на неё, понимал, что у неё уже есть мужчина.

Дамир мысленно зарычал, злясь, прежде всего, на себя и на то, что с ним происходит.

Ещё один перекат, и Аня снова оказалась под ним.

Глаза в глаза. Тело к телу.

– Что значит «подпустит ближе»?

– Дамир…

– Аня! Ответь ты хоть раз, черт тебя возьми!

– Я… Я пока просто снимаю его боль, находясь рядом. Даю возможность нормально поспать без обезболивающих, – по мере того, как она говорила, её глаза превращались в два озерца, да и долбаное покрывало, которое она выставляла щитом между их телами, наконец-то куда-то сползло, и Дамир ощутил упругость её груди. Крышесносную. – Но мне надо очистить организм, и уже тогда я смогу приступить к лечению. Всё… непросто.

– Не понимаю, – Дамир, словно пьяный, мотнул головой. – Как ты можешь лечить сексуальной энергией, если до сих пор девственница?

Если он думал, что Аня не может сильнее покраснеть, он ошибся. И от яркого румянца, засиявшего на её щеках, она стала ещё краше, окончательно лишив Дамира шанса на разумность и возможность противостоять её колдовскому обаянию.

Десятки девушек ежемесячно прикладывают титанические усилия, чтобы привлечь его внимание, на какие только ухищрения не идут, чтобы познакомиться с ним, а девочке-Ане достаточно лишь улыбнуться.

– Я же говорю: всё непросто. А ты меня не слушаешь.

– Я обязательно тебя выслушаю… И про это тоже ты мне расскажешь.

Он подался чуть вперед и дотронулся губами до шрама на её плече. Аня слабо вскрикнула, вцепившись в его плечи руками и вонзая ноготки.

Дамир пружинисто поднялся, четко осознавая, что продолжи лежать на распластанной под ним девушке. Не сдержится. В какой-то момент сорвется и натворит непоправимое.

– Жду к завтраку. Через десять минут. И лучше, Аня, тебе прийти.

Глава 7

Дом Шаитовых Ане понравился. Ещё вчера, когда она ранним утром сбегала из него, чтобы избежать объяснений с Дамиром, в голове мелькнула шальная мысль, что дом явно строился, чтобы жить в нем большой семьей. Хорошая планировка, продуманная. От сада Аня и вовсе пришла в восторг. Какой простор, какая красота! Она легко могла представить, как будет прогуливаться по нему утром и перед сном. Непременно босиком. Аня от восторга поджала пальчики на ногах.

Правда, её восторг длился недолго. Реальность не заставила себя долго ждать. Первое – по саду то и дело бродили серьезные мужчины в черной униформе, неразговорчивые, с рациями, возможно, даже с оружием. Второе – чтобы иметь право на прогулки, надо договориться с хозяином дома.

И это оказалось основной проблемой.

Аня знала, что будет трудно. К трудностям ей не привыкать, но чтобы так… Девушка негромко вздохнула и поправила ворот платья. Выглядела она, конечно, не ахти. А хотелось лучше.

Мысленно возвращаясь к Дамиру, она поежилась. Вот уж кто умел производить впечатление и продавливать под себя окружающих. Но разве не этого Аня хотела? Носить фамилию того, кого, если и не боятся в открытую, то остерегаются и трижды подумают, прежде чем что-то сделать.

Фантомная боль в районе плеча привычно отозвалась, и Аня разозлилась сама на себя. Сколько времени прошло, а она до сих пор не может смириться? Всё не угомонит ущемленное тщеславие. Или не тщеславие это, а обычная обида. Впрочем, какая разница. Факт остается фактом.

Решение о замужестве ей далось тяжело. Но, как там говорят? Сколько веревочке не виться, конец всё равно будет. Так и в её случае. Даже, наверное, ещё хуже. Большинство девушек могут выбирать, спокойно ходить на свидание, целоваться с ребятами, заниматься сексом без обязательств. Жить, не оглядываясь на потребности собственного организма. Ане подобная роскошь оказалась недоступной.

Пришлось выбирать. Или – или. Пуститься во все тяжкие и забыть про обязательства, махнуть на всё беспечно рукой (под «всё» подразумевалась и собственная жизнь), ступить на путь саморазрушения и спустя годы очнуться от лихого забытья.

Аня выбрала пусть расчета. Замужество – один из пунктов.

Она не относилась к числу охотниц за богатыми мужьями. У неё не было на это времени, да и желания – тоже. Более того, Аня очень скептически относилась к отношениям, завязанным на лжи.

Пришлось изменить мнение. Наступить себе на горло.

Иначе никак.

Она не планировала замужество. Всегда считала, что если есть чувства, взаимное влечение, желание прожить с человеком бок о бок всю жизнь, каждый день вместе просыпаться, планировать выходные, волноваться в ожидании долгожданных двух полосок, то вопрос о замужестве не встает. Всё происходит планомерно, как и должно быть.

А откуда ей взять чувства, если она и с мужчинами толком не встречалась?

Аня привлекала мужчин. Её часто приглашали на свидания. Но как-то не срасталось. Она была занята.

Всё хотела помочь… Быть полезной. Хотя бы немного смягчить боль тем, кто оказался в тяжелой жизненной ситуации.

Получалось не особо хорошо.